Текст книги "Опер, или ВОРы и ВоРЫ"

Автор книги: Игорь Шпотенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Наступили времена, когда финансирование с центра уменьшилось и стал вопрос о сокращении или переводе на местный бюджет части подразделений городского отдела. Иван Иванович Фиртов, к тому времени уже старший лейтенант милиции, никогда в сказки не верил, только в живые деньги, которые он любил чуть больше чем женщин, понял, что можно потерять работу и доход и надо искать себе место. В это время на новом микрорайоне «Южный», где у городского отдела был ПОМ (поселковое отделение милиции) с отдельным штатом в основном участковых и ППС, собрался на заслуженный отдых и дорабатывал последние недели, начальник, майор, заслуженный человек, который не сумел сойтись мнениями с Мэром и начальником отдела. Ваня включил всё своё обаяние и влюбил в себя жену Мэра города, уже не молодую, но ещё достаточно свежую, помощника прокурора города, которой не хватало мужского внимания из-за известных обстоятельств. Никто не хотел неприятностей от прокуратуры и главы города. Юлия Львовна сразу же приметила молодого черноглазого красавца с ППС. То он как бы случайно сам за рулём «Уазика» подберёт её у выхода с прокуратуры в плохую погоду и подвезёт прямо под самые ворота её дома, всю дорогу весело рассказывая забавные истории из жизни или банальные анекдоты. То во время её суточных дежурств по городу, как прокурора, пригласит в солидное кафе выпить чашечку кофе с пирожными. То просто смотрит влюблённым взглядом в её сторону на любых совещаниях при прокуроре. И это как ни странно, сработало. Она влюбилась в него и уже сама искала встречи, часто просто звонила, как бы выяснить какой-то вопрос. Всё произошло прохладным осенним вечером после праздника 10го Ноября Дня Советской милиции. Ваня забрал Юлю после фуршета, зная о том, что её муж, прокурор города и начальник ГО поедут в парилку со всеми вытекающими, где уже готовился шашлык и ждали молоденькие девочки с пед. училища. «Как кружится голова» играла свою роль Юля. «Ох, давайте я Вам помогу войти во двор? Собаки там нет?» услужливо, заранее зная, что собаки у них нет, как и нет общих детей у неё и Мэра города. «Нет, собаки, ох и правда, проводите меня, чтобы я не поскользнулась на мокрых ступеньках». Ваня вошёл в дом и сразу запер на ключ дверь. Она так же заметила его движение с замком. «Ванечка, проходи, сейчас кофе сварю, присаживайся, я на минутку». Он сел в шикарное мягкое кресло у бара—торшера и включил стоящий на нём японский магнитофон двухкасетник «Сони». Тихая музыка группы «Скорпионс» наполнила зал. Юля вошла в розовом, прозрачном на свету от торшера, халатике с довольно приличным вырезом декольте. В руках она несла поднос с двумя чашечками ароматного бразильского кофе. «Может по рюмочке Рижского бальзама?» спросила она, играя глазами. «Или виски?». «Что Вы то и я» нашёлся Ваня. Она принесла виски, рюмочки и села на против него в другое кресло. Халатик как-то сам по себе оголил ещё красивые ножки, и Ваня не выдержав начал атаку. «Юленька, милая, я не знаю, что со мной происходит последнее время» шептал он ей стоя на коленях и держа её за руки. «Я в Вас влюбился и мучаюсь, боюсь признаться». Он обнял податливое тело за плечи, она и не думала сопротивляться, поднял её на руки и понёс на диван. «Нет уж, тогда лучше в спальню» прошептала она и обняла его за шею…

Ваня вырвался от неё около трёх ночи. На все его уговоры, что придёт муж, выпившая и влюблённая женщина, потерявшая на миг голову, отвечала полным безразличием. Ваня вывернул машину за перекрёсток, когда с противоположной стороны проехала «Канарейка» ГАИ, сопровождавшая машину Мэра домой. «Вот, чёрт, чуть не влип» подумал молодой ловелас. Встречи их стали стабильно частыми. Она ловила любую возможность при отсутствии мужа затащить молодого монстра секса себе в постель и выжать из него все его соки. Ваня решился на разговор, время поджимало, а конкурентов было уже несколько. «Милая, мы не сможем так часто встречаться с тобой». «Почему это?» не поняла дама. «Я ведь работаю, как ты помнишь ещё, и у меня масса начальников. Мне бы что-то другое подобрать, что бы я был по свободнее во времени. Знаешь, есть одно место, правда там на него уже несколько человек претендуют. Там я был бы на много свободнее, да и квартирку можно быстрее сделать себе для нас». «Что за место?». «Да на Южном микрорайоне начальником ПОМа». «Да, ты прав, было бы хорошо, завтра тебя назначат туда». «Как? Я ещё даже не просил руководство, просто мечтаю лежу, а ты завтра». «Ладно, давай ещё разик, а это не вопрос, завтра тебя вызовут и станут ещё уговаривать принять её». Ваня доводил до полного исступления свою партнёршу, а душа пела от победы. «Да, любовь – это великое оружие!» подумал молодой самец. Утром, после развода, его вызвали в приёмную начальника отдела. «Товарищ полковник, старший лейтенант Фиртов прибыл по Вашему приказанию!» доложил он, войдя в кабинет. Начальник ГО сидел молча и рассматривал вошедшего офицера. «Скажи мне, старлей, как это получилось, что сам Мэр просит назначить тебя начальником ПОМа на Южный?». «Так откуда же мне известно? Видно после нашей с ним игры в шахматы? Я впервые от Вас слышу это предложение». «А… Так ты не хочешь и отказываешься?». «Никак нет, товарищ полковник, оправдаю Ваше и господина Мэра доверия». «Идите в канцелярию и отдел кадров, принимайте дела, поздравляю Вас». «Спасибо!» выскакивая с кабинета уже прокричал Ваня. Дело сделано.

ПОМ располагался в самом начале нового микрорайона города. Двухэтажное, удобное здание и гараж были обнесены обычным двухметровым бетонным забором с колючей проволокой в верху. Металлические въездные ворота и КПП с шлагбаумом. В штате 14ть участковых уполномоченных, два старших участковых, три офицера в дежурной части, четверо водителей, один из которых личный у начальника, остальные в дежурной части, все числились старшинами в городском ГАИ, и 10ть человек ППСников с местного бюджета, гражданский секретарь машинистка и два вольнонаёмных рабочих—слесаря сантехники и электрики в одном лице. Один офицер из числа старших участковых—его зам. Итого 37ь человек вместе с ним. Оперативников и следователей в штате не было. На все тяжкие преступления выезжала машина из города. В просторном гараже два Уаза 469ть (для ДЧ) и для начальника старенькая, но бойкая «канарейка» ВАЗ 21012ть, и два тяжёлых мотоцикла «Урал» закреплённых за старшими участковыми. Дежурная часть не суточная, график работы отдела с 9ти до 18ти, ДЧ—С 17ти до 10ти утра в субботу—воскресенье–сутки. В 9ть утра и 17ть вечера –разводы. Ружкомнаты своей нет, оружие получать и сдавать необходимо было в ДЧ города. Территория обслуживания ПОМа достаточно велика, это не только сам микрорайон «Южный», а огромный «Вагоностроительный» завод с прилегающими к нему территориями и самое главное—железный рынок. На огромной пустующей территории по разрешению руководства города, был организован рынок автомобилей. Ваня мгновенно оценил ситуацию и сделал всё, чтобы забрать эту должность себе. Теперь он был «на коне» и имел возможность взять рынок под свой контроль. Своё первое, ознакомительное совещание он провёл в своём актовом зале со всеми своими сотрудниками. Своим водителем он назначил переведенного до этого с городского ППС в городское ГАИ Солотова Сергея. Участковые были наслышаны о специфике работы Фиртова. После ознакомительного разговора со всеми вместе, Ваня стал беседовать с каждым офицером в отдельности. Цену отдачи в месяц он начал с 200купонов с участковых, 50 купонов с ППСников и по 100 купонов с офицеров ДЧ. Для зарабатывания средств он стал привлекать офицеров ДЧ в патрулирование в субботы и воскресенье в своё свободное время по железному рынку. Развернуться здесь было куда. Начальнику ГО Ваня отдавал 3000 купонов в месяц. За три месяца Ваня отсеял всех не угодных участковых, которые отказались от таких условий и ручеёк начал сначала просто капать, а потом превратился в хорошую речушку, давая жить не только торгашам и блатным, но и людям, охранявшим их покой. Это был его первый успех. Свою, хоть и почти свежую любовь, Ваня бросил, подставив ей молодого участкового во время ночного дежурства и поймав их на горячем. Ваня даже пустил слезу на прощанье, но встречи сразу же прекратил. Через какое-то время её перевели прокурором в другой город.

Рынок стал основным местом дохода Фиртова. Проходя вместе с Солотовым по рядам торгующих людей, он опытным глазом определял, того, кто торгует чтобы прокормиться, а кто наживаться и включал буйную фантазию. Сергей в форме подходил к нужному человеку, отводил его в сторону и культурно объяснял, что места торговли под «крышей» платные, называя при этом сумму равную 10%от продажи товара (за что Ваню торговцы между собой звали –десюликом), которую озвучил ему перед этим начальник. Первое время Сергей говорил просто названную сумму, а потом стал прибавлять к ней и свой бонус. Торгаши в основном соглашались с первого раза. Тех, кто не хотел расставаться с доходами, дежурившие офицеры ДЧ забирали с товаром и уводили с собой. Торгашам жаловаться было просто некому и простившись с «конфискованным» товаром на следующий раз они соглашались. Конфикса тут же отдавался своим торгашам и реализовывался. Появление Вани на «его» рынке, сопровождалось быстрым общим перешёптыванием между торгующими: «десюлик пришёл». И уже во всю жарился шашлычок, которым в обязательном порядке угощался «хозяин» со своей свитой под разлив лучшего, специально привезенного для такого случая, коньяка. Простых торгашей Ваня не обижал и запрещал щелкать своим людям. «Нельзя накалять и до того горячую обстановку» говорил он: «Пускай люди продают что-то своё им не нужное. На этом они не разбогатеют, а нам за поддержку, скажут спасибо». Это начинались 90е годы. Ваня строил себе дом.

Виктор Алексеевич Горобченко, хотя и служил в «конкурирующей фирме» Фиртова, но теми качествами лидера, как Ваня, не обладал. Он всю службу ему завидовал и делал так же, как поступал товарищ. Когда они работали вдвоём командирами взводов ППС, Вите понравилось снимать подачки с сержантского состава, здесь он даже преуспел. Горобченко, в отличие от Фиртова, ввёл систему штрафов и нещадно обдирал ими своих подчинённых. Ваня ему часто говорил: «Дурко, не жадничай, нельзя доить курицу, несущую тебе же золотые яйца, нет у ней молока, она птица». Но Витя не понимал смысла умных, иногда ироничных, высказываний Вани. Он жаждал мгновенной наживы из ничего. За эти качества его прозвали «Душе глотом». Но развернуться по настоящему Вите удалось только, заняв освободившееся место начальника медицинского вытрезвителя города. По иронии судьбы он находился около городской бани за стадионом «Авангард». Место освободилось неожиданно, и Витя кинулся к Ване, который имел уже подход к начальнику ГО города. Бывший начальник попросту сам спился и его торжественно отправили на пенсию. Витя купил хороший презент для руководителя, и Ваня его отнёс в кабинет начальника заручившись перед этой поддержкой начальника финансовой части, которому все сдавали положенные суммы ежемесячно. Ване было выгодно иметь должника в медвытрезвителе, тем более, что они работали всё время вместе и не ругались, хотя и друзьями небыли. Начальник ГО выслушал все «За» и «Против», внимательно посмотрел в сторону нач. фина, который сделал утвердительную отмашку головой, и озвучил Ване для передачи Горобченко сумму его будущих ежемесячных взносов в кассу ГО. На следующий день приказом по ГО с утверждением в главке, Витя был назначен на эту должность.

Первое, с чего он начал, это перетянул за месяц всех своих «лучших» ППСников в вытрезвитель. Штат был довольно небольшой. Три медика—фельдшера, шесть постовых милиционеров, три водителя и три дежурных офицера в ДЧ. 16ть человек вместе с ним. В стране продолжалась Горбачёвская борьба с пьянством. Водку продавали с 14ти до 19ти часов и только лицам, достигшим 21года. В больших магазинах города были организованы пункты продажи спиртного. Со всех витрин его давно уже убрали. Очереди стояли в несколько рядов. В одни руки давали не больше двух бутылок водки или четырёх бутылок вина. В очередях часто вспыхивали скандалы, которые иногда доводили до потасовок, поэтому возле таких пунктов в обязательном порядке дежурили милиционеры. Это и стало поприщем для Вити.

Отстоявшие несколько очередей сразу мужики, тут же начинали пробовать на вкус выстраданную с такими нервами—матушку водочку. Молодцы старшего лейтенанта Горобченко не терялись, забирали их мгновенно за распитие в не положенном месте. За сквернословие или просто за не трезвый вид. Забирали не всех. Грязного и вонючего пропойцу пропускали мимо или просто били, а вот людей, прилично одетых и с деньгами, забирали и привозили в медвытрезвитель, где их с удовольствием ожидал Витя с командой своих «разводил». Бюджет Виктора пополнялся не только за счёт его рабочего места. Жена его—Галка (Горобчиха, так её звали на её работе), работала бухгалтером на городском мясокомбинате. Директор этого производства, как и градоначальник, Первый Секретарь горкома Партии и начальник ГО города – были людьми, которым отдавали честь милиционеры, гаишники, когда те следовали своим автотранспортом по городу. Даже прокурору города так не льстили, как директору мясокомбината. Это была величина. На комбинате, который находился за чертой города, работало почти 2000 человек. Бойня работала на два конвейера с 8ми утра и пока отпустят, иногда по 12—14 часов в сутки с одним выходным днём. З/П у простого рабочего—разборщика субпродуктов при таком графике работы составляла до 120 купонов в месяц включая премии и смехотворно дешёвая столовая, где на 20копеек можно было покушать «от пуза». Но в счёт компенсации переработок и каторжного труда ежедневно они могли взять несколько килограмм свежего мяса. Для этого женщины придумывали различные ухищрения, чтобы пройти проходную, где несли свою нелёгкую службу бойцы ВОхра. В простонародии вынос называли «конём». Выходили с проходного комбината в основном все «беременные» на 8м месяце, хотя утром при входе, они ещё были нормальные. Ведь то, что они взяли за свою переработку в цеху, ещё не означало, что ты это вынесешь. Охранникам на КПП давалась установка, что «можно пропускать по чуть-чуть до 2х—3х кг на каждого». Они тщательно ощупывали идущих работниц и, если понимали, что мяса у тех больше—возвращали назад, но могли и составить протокол, за который несуна лишали премии или просто ругали на собрании при общей массе таких же несунов. Мясо компенсировали экономисты комбината путём уменьшения категорийности принимаемого скота на бойню. Бывали случаи, когда проводимая местная ревизия находила в холодильниках комбината излишки мяса, на которых весь комплекс мог бы работать несколько недель. Тогда, по вынужденным причинам, уменьшали рабочий день, а соответственно и зп, и увеличивали отпуск мяса несунам. И тут в работу включались предприимчивые милиционеры Вити. Галка носила каждый день и рассказывала Вите, когда нормы увеличат. Ведь трусить малую норму никто не позволит, а вот увеличенную… Витя подвозил своих одетых в форму сотрудников под мясокомбинат и сидя где-то в сторонке, ожидал конца смены. Своего транспорта комбинат для доставки рабочих не предоставлял и все пользовались то ли своим, то ли попутными автобусами, или просто грузовыми машинами. На остановке собиралась толпа рабочих «на конях». Подъезжал автобус, люди садились в него, автобус трогался и его тормозил гаишник. Двери открывались, и милиция в форме объявляла, что это проверка БХСС. Буквально все женщины тут же сбрасывали мясо на пол автобуса и выходили на улицу уже пустыми. Никто не хотел скандала. Милиция садилась в автобус и им оставалось лишь собрать брошенное ни чьё лучшее, такого не купишь даже на рынке, мясо. В хороший день собирали до 200—250 кг отборного продукта. Витя давал по паре кг своим сотрудникам, своему руководству, а остальное отвозил своей «свахе» на центральный рынок, которой сдавала ежедневно принесенное мясо на продажу его жена. Приработок у Вити был солидным. Ваня завидовал, но сделать ничего не мог, район был не его. Через время Горобчиха открыла свой магазин на рынке и занялась торговлей. Пришло время челноков, а значит купи—продай (барыжничество, или на языке закона, —обычная спекуляция), выходило с подполья старых «толкучек» и занимало свою ячейку в общей торговой массе. Витя начал строить дом…

4.
ВОРы.

Начальник отдела кадров УЛ314ть, старший лейтенант внутренней службы Татьяна Александровна Ильчак внимательно изучала все поданные Егором ей на стол, документы. «Ну, что ж, всё в порядке, все документы соответствуют приёму Вас на службу в органы МВД. Сейчас поднимемся к начальнику учреждения, решим вопрос куда и кем Вас оформлять и тогда будете заполнять мне все анкеты», голосом опытного кадриста, рассказала женщина. Они поднялись на второй этаж четырёхэтажного здания штаба и вошли в приёмную. Секретарь, не обращая на них ни малейшего внимания, что-то усердно печатала на машинке, откусывая время от времени кусочки от большого, красного яблока. «Валюшка, Александр Николаевич у себя?». «Да» просто ответила она и стала продолжать печатать. «Войти можно?». «Нет» так же безразлично ответила девушка и не думая что-либо пояснять. Чувствовался навык профессионального секретаря. Немного постояв в приёмной и дождавшись пока Валя закончит печатать очередной лист, нач. кадров спросила ещё раз: «Валя, войти можно?». Девушка вставила очередной лист в машинку, взглянула на Егора и спросила: «На работу?». «Угу» мотнул головой парень. Девушка оторвалась от стула, открыла двойную дверь кабинета и исчезла за ней. «Кукла» плюнула Татьяна Александровна: «Блатная кукла». Егор промолчал, это не его дело. Дверь открылась, Валя вышла, села молча на своё место, глянула на ожидающих и тихо сказала: «Ну, что стоим, чего ждём, особого приглашения? Входите» и опустив свои зелёные глаза к машинке, вновь углубилась в срочную бумажную работу.

За солидным, лакированным столом в огромном кабинете с двумя большими окнами сидел не большого роста, щуплый подполковник внутренней службы в кителе со значком Депутата городского совета. Папышев Александр Николаевич занял эту должность сравнительно недавно, оставив занимаемую до этого должность главного инженера учреждения. Под стенами стояли мягкие стулья, на стене гравюра Вождя всех народов, за спиной полированная стенка с множеством книг и открытая потайная дверь в комнату отдыха. «Разрешите, товарищ полковник?» специально не называя приставки «под» спросила Ильчак. «Да, входите» ответил подполковник. Его восковое лицо казалось не движимым и слова он произносил вроде бы через силу. «Вот, с горкома партии по комсомольской путёвке направлен к нам в учреждение для прохождения службы» протараторила она. «Да, да, мне вчера лично звонил Первый и сказал, что старается выполнять наши заявки и предоставлять лучших, тем более кандидатов в Партию» выдавил из себя начальник. «А ты что знаком лично с Борисом Васильевичем?» бесцеремонно переходя на «ты» обратился Начальник к новенькому. «Так точно, товарищ полковник» подыграв начальнику кадров, ответил Егор. «Мы с одного подъезда». «Тогда всё понятно, а я подумал, что ещё один блатной прибыл на работу» вдруг спокойно начал рассуждать руководитель. «Кем ты работал? Где?» После не большого рассказа о своих трудовых успехах начальник взглянул на начальника кадров и снова тихо, уставшим голосом сказал: «Оформляй его начальником ПСУ (паросиловой участок). Думаю, что он потянет самый трудный и ответственный объект учреждения, и сразу же давай готовь ему документы на звание младшего лейтенанта». «Слушаюсь» ответила Татьяна Александровна. Выйдя с кабинета, она прошла мимо Валентины и хлопнула входной дверью. «Вот сучка» не переставая печатать сказала ей в вдогонку секретарь. «Спасибо Вам» улыбнулся Егор Валентине. Та оторвалась от работы, поглядела на парня и неожиданно красиво улыбнулась. «Как тебя зовут?». «Гоша, то есть Егор Щербаков» ответил парень и поспешил в отдел кадров за уходящим начальником.

Целый день ушёл на заполнение всех необходимых бланков, ещё один день на фотографирование и снятие с воинского учёта и вот, Егору выдали пропуск в зону и назначили на период ознакомления инструктора– наставника, главного энергетика, он же и прямой начальник Егора, Ивана Васильевича Пулия. Майор внутренней службы Пулий работал в учреждении более 20лет и считался самым опытным из всего энерго отдела предприятия, сотрудником. Среднего роста, худощавый, с приятными чертами лиц, чёрные, как воронье крыло, волосы на голове, с нависающими над глазами– брежневскими бровями, «бандера» был родом с Западной Украины. Они сошлись быстро. Пулию нравилось, что молодой сотрудник понимал в энергетике, разбирался в котлонадзорном оборудовании и имел допуск к работе под напряжением свыше 1000В. Иван Васильевич представил назначенного начальника участка мастерам и спец контингенту, а сам начальник учреждения всему личному составу на общем, ежедневном разводе—построении. Егор втянулся в работу довольно быстро. Ему было всё интересно, но особенно ему нравилось то обстоятельство, что по первому его слову—команде, начиналось всё крутиться и работать, зеки заглядывали ему в рот, стараясь понравиться и получить расположение к себе. Мастерами на участке работали все пенсионеры—гражданские, бывшие сотрудники, вышедшие на пенсию по возрасту, ещё воевавшие и имеющие боевые награды, но, на жаль, не имеющие опыта работ на энерго объектах. Во время своей службы они были, кто режимником, кто оперативником, но только не мастерами производства. Егор понял это сразу же, проведя первое совещание в своём кабинете в зоне. Все пенсионеры внимательно его выслушивали, но глядели, как бараны на новые ворота, ничего не понимающими взглядами. Создавалось впечатление, что до его прихода сюда, здесь был полный хаос. Пулий не лез в начинания молодого начальника участка, но по первой просьбе приходил и оказывал поддержку.

Паросиловой участок любой зоны, самый сложный объект повышенной опасности. Он включает в себя котельные, компрессорные, углекислотные станции завода на промзоне, все подстанции, а также всё коммунально—бытовое хозяйство жилой зоны, роты охраны, штабов и иных объектов за пределами охраняемого участка. Егор сразу же оценил всю свою выгоду от этой работы. Из всех работающих в зоне сотрудников, только начальники цехов и участков могут выписывать со склада учреждения необходимые материалы и оборудование. Для этого нужно просто наладить хорошие отношения с начальником снабжения и главным бухгалтером, ставящим в требовании свои подписи. Плюс к этому у одного Егора в пропуске стояла буква «А», которая была только у оперативного и режимного состава и первых руководителей учреждения и давала право бесконтрольно входить и выходить с территории учреждения любое количество раз. Весь остальной персонал заходил в зону к 8ми утра, выходил на один час в столовую и выходил в 17ть часов на автобус после работы. Склады изначально находились в зоне. На них работали кладовщиками женщины. Чтобы женщина вошла в мужскую колонию, на промышленную зону, к своему рабочему месту, ей необходим был сопровождающий офицер или два человека гражданских мужчин, работников лагеря. Сами они передвигаться не имели права. Женщин в зоне работало много. Инженеры в цехах, экономисты, нормировщицы, кладовщицы, медперсонал в санчасти, учителя в вечерней школе и профтехучилище. Весной 1988 года в соседней колонии произошёл захват медсестёр в санчасти вооружёнными зеками, которые требовали автобус, денег и выезд без препятствий. При выезде с зоны их уничтожили, но после этого случая вышел приказ всех женщин из зоны вывести. Это и решило судьбу складов, которые так же вывели с территории за зону и тем самым облегчили людям, имеющим право на выписку, пользоваться своими возможностями. Не нужно было лишний раз просить пропуск на вывоз. Начальники цехов вздохнули свободнее. В зоне остались лишь склады металла и дерева. Учреждение работало с автомобилями. На огромной территории промышленной зоны располагался большой завод, основным производством на котором было изготовление и установка на шасси ЗИЛов и ГАЗонов различных видов будок. Одного ширпотреба, изготавливалось зеками в цеху ТНП, больше 1000 наименований. Завод работал в три смены, на производстве трудилось более 2500 тысяч осуждённых.

Егор быстро влился в коллектив. Начальники цехов поддерживали между собой довольно тесные отношения. Всё было взаимно связанно. Молодому руководителю более опытные товарищи объяснили весь смысл рабочего процесса и что сколько стоит. На пример, что бы выписать электрический инструмент—дрель или болгарку надо было выписать три, а получить две, а если попросят, то и одну. Так во всём. Егору нравилось посещать склады предприятия. Там был особенный запах огромного количества дорогого добра, который всегда радовал глаз.

Первый раз свои возможности молодой руководитель проявил на авральных работах. Вышел из строя кабель, питающий центральную подстанцию завода. Чтобы его заменить и не остановить работы всего предприятия, подобного кабеля на складе не нашлось, и Егор поехал на своё старое предприятие «Угле автоматику» к его руководителю. На шахте вопросы решались очень просто—бартер и бутылёк самогона. Егора приняли очень тепло. Начальник участка Калинин Валентин Григорьевич сидел за своим столом в кабинете и что-то писал. «О… Кто к нам пришёл!» поднимаясь, заулыбался он, пожимая руку Егора. «Что тебя привело?». «Да вот беда не большая. Я работаю сейчас в лагере тоже начальником энерго участка, так что мы с Вами коллеги». «Это замечательно, я в тебя, Гоша, всегда верил» продолжая улыбаться сказал Валентин Григорьевич. Егор достал пакет с «тормозком» и осторожно поставил на стол. Донышки бутылок «Столичной» тихо чокнулись одна о другую, выдав приятный слуху звон. «Сейчас» подмигнув Егору, Калинин и кому-то позвонил. В кабинет вошёл его зам. Юра Беседа. Двери закрылись и трое мужчин сели обсудить важный вопрос. «За твою новую должность, Гоша» поднял тост хозяин кабинета. Мужчины выпили. Сало приятно сочеталось с луком и солёным огурчиком. «Ну… Что за проблема?». «Валентин Григорьевич, выручите пожалуйста, нам надо 90 метров кабеля 120 квадрат желательно меди в «силовом» исполнении. Мы перевели на резервный, но он всего 75квадрат и греется сильно, поможете?». «Да какие вопросы, у нас на шахте куски остались, что в замены даёшь?». «Что Вам надо?» «Ну, у меня дома ремонт, хочу подшить гаражный потолок ДВП, и пол в летней кухне обновить, так что 15ть листов ДВП с тебя, ну и бутылёк хлопцам с бригады само собой». Товарищи допили принесённую водку, и Егор уехал домой. Утром он обсуждал с главным энергетиком свой визит. «Егор, ты что не понимаешь? 100 метров такого силового кабеля стоит много тысяч рублей, а ДВП—копейки. Как же это возможно?» «Всё возможно, Иван Васильевич».

Егор не имел права на выписку ДВП, по этому его просто зеки украли в соседнем цеху ДОЦе и притащили в компрессорную. Егор загнал машину под мусор, положил туда все листы и присыпав мусором, вывез с зоны. Листов было 20ть штук. Приехав на шахту к домику его бывшей бригады, листы разгрузили, а кабель загрузили. Егор позвонил с будочки Калинину: «Валентин Григорьевич, я привёз 20ть листов, но без бутылька, сами разберётесь с ребятами. Спасибо Вам за помощь.» Машина без проблем привезла и разгрузила кабель у подстанции в зоне. Пулий был доволен. На завтра в субботу зеки проложили новый кабель, запитали подстанцию, и аварийная ситуация была устранена. Завод вновь заработал в привычном режиме.

Утром в понедельник на разводе оперативный дежурный доложил, что со склада цеха ДОЦ было похищено 20ть листов ДВП. Найти похищенное в закрытом пространстве не составляет большого труда, и опера уже через час вычислили вора. Егора вызвали в кабинет начальника колонии в жилой зоне. Молодой сотрудник был уверен в том, что Пулий рассказал о сделке руководителю, но он ошибся. Тот промолчал, а сегодня его вообще не было на работе. За столом, в кабинете начальника зоны, кроме него самого сидел первый зам и КУМ (нач. опер части). «Ты сколько дней работаешь?» закричал на вошедшего парня первый зам: «Посажу за кражу, сегодня же арестуем. Что ты себе позволяешь? Куда вывез ДВП?». КУМ ехидненько улыбался, чувствуя свою победу. «Ты украл 20ть листов?» тихим, уставшим голосом спросил Егора ХОЗЯИН. «Да, товарищ полковник, я только не украл, а сменял его на 100 метров силового кабеля и в субботу мы проложили его, запитали и теперь завод работает как положено. Вы же сами приказали делать что надо, но, чтобы завод не дай Бог остановился». Наступила тишина. Глазки у КУМА бегали со стороны в сторону не зная, что делать. Егор рассказал, как он договаривался, с кем и за что и кто обязан был доложить начальнику о проделанной работе. «А как ты вывез?». «Да мусором присыпал и всё». «А водитель что не отказался?». «Так я же ему сказал, что Вы знаете, что всё честно, да я и не прятался» ответил Егор. «Во как получается, значит я во всём виноват?» сам у себя спросил начальник лагеря. «Ладно, Щербаков, ты иди и работай, спасибо тебе за устранение аварии на заводе. Разберёмся. Но в последующем хоть сам ставь в известность руководство. Понял?» «Так точно» по– военному ответил Егор, глядя в опущенные глаза КУМА.

Прошла аттестация и Егор, с лёгкой руки начальника учреждения, получил своё первичное звание—младший лейтенант внутренней службы. Форма молодому человеку очень нравилась, и он её носил с большим удовольствием. Егор ловил на себе завистливые взгляды товарищей, которые разглядывая его одну звёздочку на погонах подшучивали над ним. Он не обращал внимания. В какой-то момент, парень понял, что к этому он стремился всю свою жизнь –стать офицером.

На работе ладилось. Егор за прошедший год сумел подобрать и обучить более-менее нормальных людей из числа спец контингента с большими сроками впереди для работы операторами в котельной и компрессорной. Самый лакомый объект на промке—углекислотная станция. Там коллектив зеков был укомплектован ещё до прихода в зону Егора. Молодой руководитель в самом начале не сильно обращал на станцию внимания, ему хватало и более важных вопросов, но когда обратил, то понял, кто там работает. Егор вызвал к себе бригадира своей бригады осужденного Ефименко Николая(Ефима). При входе к руководителю зек снимает головной убор и представляется. «Гражданин начальник, бригадир Ефименко прибыл». Хороший миллюстиновый чёрный костюм с бригадирской нашивкой на правом рукаве и биркой с Ф.И.О. и номером бригады над карманом куртки слева. Всё соответствовало норме, но он был «мужиком», а такого фасона костюмы носили только «жулики». «Бугор» обратился к вошедшему Егор: «Пусть ко мне в кабинет придут вышедшие все сразу в первую смену работники углекислотки и ещё, кто и по какой надобности их занарядил в первую смену?». «Гражданин начальник, я не записывал их в первую смену, они порешали вопросы с нарядчиком и под шумок вышли. Видно приплатили прапорщику на выводе» ответил бригадир, не поднимая глаз. «Коля» по-хорошему обратился к нему Егор: «Кто они по масти?». «Это смотрящие за зоной». «Что. Все четверо?» удивился начальник. «Нет, трое, и у них один суточник—работяга, тот, что всё знает. А они просто числятся. Когда Вас не было КУМ порешал этот вопрос с бывшим начальником и туда перестали все лезть» ответил бригадир. Всё стало на свои места. «Иди позови всех троих сюда, работягу не надо» уже приказал бугру Егор. Тот исчез за дверьми кабинета. Через некоторое время в двери не сильно постучались и вошли четверо мужчин, вернее мужчина был один и три молодых парня, все в дорогих чёрных костюмах, начищенных до блеска ботинках, перешитых хорошим сапожником в полу туфли—полуботинки, коротко стриженные, но не под ноль, как все остальные зеки зоны, а как те, кому остаётся до звонка два месяца и им администрация разрешала носить не более 2х см волос. «Звал, начальник?» спросил высокий, худощавый парень со шрамом на щеке. «Представьтесь пожалуйста граждане осуждённые» не громко, но с усилием сказал Егор. «Бондаренко Сергей Иванович» представился худощавый, «Коваленко Анатолий Семёнович» не громко представился крепкий мужчина под пятьдесят лет, сутулящийся и постоянно подкашливающий. «Дашевский Юрий Александрович» глядя прямо в глаза злобным взглядом, представился третий парень, крепыш, среднего роста с мощной челюстью боксёра и густыми, чёрными бровями, сросшимися на переносице, «А с нами ещё один «Смешной» с Вашего Первомайска, но работает он в ДОЦе» продолжил Дашевский. При этом не один не удосужился снять с головы головные уборы, новые, чёрные, с увеличенными козырьками, кепки, которые в зоне зеки между собой называют не иначе, как «пидарки». «Снимите «пидарки» и присаживайтесь» предложил Егор, «А смешной или унылый пусть выйдет, он не мой». Зеки переглянулись. Сидеть в присутствии начальника, тем более офицера считалось верхом наглости. «Нет, мы постоим» ответил мужчина, но кепки всё же сняли. «Смешной» взглянул на Дашика и вышел. «Зовут меня Егор Анатольевич. Я Ваш непосредственный начальник на рабочем месте. Доложите мне пожалуйста, по какой причине Вы все вышли сегодня на промку в первую смену?». Зеки переглянулись между собой. «Мы вышли чтобы всем вместе заняться ремонтом на станции» ответил Бондаренко. «Вы, наверное, держите меня за лоха? Сразу объявляю, сейчас вызываю наряд, снимаю Вас со смены и даю команду заму начальника отряда, или как правильно—инженеру по организации труда, выяснить и наказать всех, кто Вас выпустил». «Стоп, стоп, начальник, давайте по-хорошему, без наездов. Что тебе надо?» перейдя на «ты» заговорил Коваленко. «Мне надо, чтобы меня называли на «Вы», делали всё, что я скажу по работе и в углекислотной станции, как и во всей бригаде, включая и отряд, был полный порядок. Вот, что мне надо в данный момент». Дашевский пошептал что-то своим напарникам, и они вышли с кабинета в коридор, закрыв за собою дверь. «Егор Анатольевич» обратился он к сидящему за столом начальнику: «Можно я присяду, спина болит, я ведь только с ПКТ (помещение камерного типа) вышел не так давно». «Да присаживайся, я ведь предлагал всем троим» ответил Егор. «Анатольевич» начал Дашевский: «Я за тобой наблюдаю с того момента, как ты пришёл на работу, но всё оттягивал возможность потолковать. Я смотрящий за этой командировкой «Дашик», а это мои помощники «Горбатый» о же Коваленко и «Боня» он же Бондаренко. Скажу сразу, что с «КУМОМ» я вопрос решил, с этой стороны к тебе вопросов не будет по-нашему трудоустройству. Сам пойми, работать мне западло, а закон то требует, чтобы я работал. Вот и посуди сам. Егор Анатольевич, прошу, обижен ты не будешь, порядок будет, как ты хочешь, против тебя «мужики» слова не скажут, в отряде все чики—пики. С урядником (начальником отряда) всё решено до твоего прихода. У нас в отряде порядок и 100% выход на работу. На станции всё оборудование и приборы отлажены и горят чистотой. Ремонт мы там выполнили ещё в прошлом году. И ещё, пожалуйста, своего бугра за мной не посылай, ни ему ни нам не по масти, пусть приходит шнырь (уборщик, дневальный) и я сам буду приходить к тебе. По рукам?». «Хорошо, Дашик, но только если всё будет именно так, и не иначе.» «Да, это тебе и каждый месяц я сам лично буду приносить твою долю» он протянут бумагу. Егор открыл не склеенный солдатский конверт. В нём лежало шесть зелёных полтинников –больше чем две Егоровы з/п. «До свидания, начальник». Дашик поднялся, надел кепку, вышел в коридор и три пары ног застучали подбитыми каблуками по металлическим ступеням уводящих их вниз. «Каждый должен зарабатывать там, где работает» подумал Егор.