Текст книги "БРАЗИЛИЯ, ФУТБОЛ, ТОРСИДА…"

Автор книги: Игорь Фесуненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

ВРЕМЯ БОЛЕТЬ И ВРЕМЯ УМИРАТЬ

24 марта 1994 года болельщики «Фламенго», бурно празднуя победу своей команды над «Ботафого», в одном из баров с радостным боевым кличем набросились на оказавшихся там «соперников». Началась перестрелка, два человека были убиты, четверо ранены.

23 октября того же года два молодых парня, одетые в футболки клуба «Сан-Пауло», были подвергнуты издевательствам группой болельщиков «Палмейраса».

19 февраля 1995 года два болельщика «Васко-да-Гамы», направлявшиеся на матч своей команды, погибли в вагоне пригородного поезда обстрелянного враждующей торсидой.

Этот перечень можно было бы продолжать. Но закончу его упоминанием о трагедии, которая привела однажды к попытке обеспокоенных властей весьма кардинально укротить бущующие на трибунах страсти. 20 августа 1995 года по окончании матча молодежных команд «Палмейраса» и «Сан-Пауло» на стадионе «Пакаэмбу» вспыхнула грандиозная драка двух торсид. Побоище продолжалось недолго: семь минут. Но в нем участвовали несколько сот человек. В итоге один болельщик погиб, он был забит железной трубой, более сотни фанатов ранены.

После этого в коридорах власти разразился весьма шумный скандал. Даже конгресс попытался вмешаться и потребовал с докладом на одно из своих заседаний министра спорта Пеле. Вслед за этим местные власти приняли жесткие решения: запретить наиболее агрессивные торсиды, в частности, «Mancha Verde» («Зеленое Пятно» – это одно из формирований торсиды «Палмейраса»), «A Torcida Independente» («Независимая торсида клуба «Сан-Пауло»), позднее была также закрыта торсида «Gavioes de Fiel» («Верные ястребы клуба «Коринтианс»).

Закрытие не было формальным актом: болельщикам было категорически запрещено появляться на стадионе в футболках с эмблемами этих торсид, с их флагами и транспарантами. Были закрыты их штаб-квартиры и распущены руководящие органы.

Тогда же Пеле расценил такое решение как ошибочное. По его мнению, запрещение «организованных торсид» – не выход! Он сказал, что нужно более строго контролировать их, следить за их поведением, бороться с «излишествами», но не запрещать. Кроме того, Пеле заметил, что за лидерами торсид стоят иногда хозяева футбольных клубов, пытающиеся использовать их в своих интересах, для укрепления своего влияния в футболе.

Однако уже через несколько дней «запрещенные торсиды» ловко переквалифицировались, точнее сказать, загримировались, замаскировались, назвав себя «карнавальными блоками», и возобновили свою деятельность: сбор членских взносов, мобилизацию сторонников, организацию коллективных выездов на матчи.

Спустя еще год, 20 ноября 1996 года, во время матча «Флуминенсе» и «Атлетико» (Парана) на стадионе «Ларанжейрас» в Рио торсида «Флу» выбежала на поле и избила вратаря гостей Рикардо Пинто: с сотрясением мозга он был госпитализирован. (Кстати, спустя еще две недели «Атлетико» в своем последнем матче отдал победу одному из соперников «Флу», после чего «триколор», оказавшись на предпоследнем месте, был на следующий сезон впервые в своей истории отправлен во вторую лигу).

В январе 1997 года перед открытием очередного чемпионата Рио-де-Жанейро футбольная федерация штата издала беспрецедентное для Рио-де-Жанейро, да и для всей страны решение: если в Сан-Пауло была попытка запретить всего две из множества «организованных торсид», то здесь, в Рио, болельщикам всех команд было вообще запрещено приходить на стадионы в организованном порядке, с плакатами, флагами, лозунгами, транспарантами любимых клубов. Было запрещено даже появляться на трибунах одетыми в футболки клубов и организовывать во время матчей какие-то группы. Это означало фактическое запрещение организованных торсид…

Разумеется, это решение вызвало яростное массовое неприятие среди болельщиков. И началась долгая борьба с полицией, в которой перевес был на стороне торсид. В самом деле: никакие силы не смогут достаточно надежно контролировать десятки тысяч людей, идущих на стадион. Флаги и плакаты не так уж трудно спрятать под одежду. Переодеться в красно-черную футболку «Фламенго» или трехцветную «Флуминенсе» можно ведь и непосредственно «на рабочем месте»: на архибанкаде. И теперь оставалось только следить за развитием событий и ждать, чем закончится эта война на стадионах Рио. Да и не только на стадионах.

О том, как она развивается, эта война, как функционируют «запрещенные» торсиды в новых фактически нелегальных условиях, расказывает опубликованный в ноябре 1998 года в журнале «Ишто э» репортаж «Драка-футбол-клуб», оснащенный весьма выразительным подзаголовком: «Торсиды демонстрируют оружие и вновь приводят в ужас стадионы Сан-Пауло». Вот небольшой отрывок из него:

«Он не курит, не пьет, не прибегает к наркотикам. Ему 23 года, всю неделю он проводит на работе и в учебе (по вечерам) на частном факультете. В остающееся время он ухаживает за девушкой, играет в футбол и ходит в танцзал в квартале Каза Верде в северной зоне городе, где он и живет. Он – один из тех юношей, которые нравятся абсолютно всем. Приносит как донор свою кровь в госпиталь, угощает нищих едой и даже помогает старушкам перейти улицу. Любая теща хотела бы иметь именно такого зятя.

Но… им владеет неуемная и неконтролируемая страсть к «Палмейрасу». И больше того: к «Манча Верде» – запрещенной после драки в августе 1995 года «организованной торсиде» этого клуба. В дни матчей он полностью преображается:

– Я становлюсь другим человеком и не могу сдержаться. Если я вижу типа из торсиды соперников, то немедленно его атакую. И не даю спуска никому. Конечно, я не стану бить женщин, детей или стариков. Но для остальных у меня нет жалости.

Отправляясь на стадион, он думает о том, что может однажды и не вернуться домой:

– Я всегда говорю матушке: «Если я погибну в день матча, то ты не волнуйся: я умру счастливым, потому что делаю то, что люблю».

К этим словам могли бы присоединиться два друга – 22-летний продавец Бетиньо и охранник Жаррао, которому 21 год. Они – активисты торсиды «Коринтианса» – «Верные ястребы».

– Я готов схватиться врукопашную с любым прямо на пороге моего дома. Каждый, кто появится передо мной в футболке чужого клуба, получит от меня по мозгам, – хвастается Бетиньо. (А он, кстати, является любителем «борьбы без правил»). Демонстрируя журналисту дубинки и металлические прутья, которыми он пользуется для выяснения отношений с «противниками», Бетиньо заключает: – Мне нравится драться, особенно – бить болельщиков «Сан-Пауло». Если кто-нибудь из них будет изуродован или даже убит, значит так надо…

Прочитав откровения столь воинственных торседорес, психолог Пауло Гуаденсио размышляет: «Эти настроения не имеют с футболом ничего общего. Они просто служат оправданием для любого индивида, пытающегося исторгнуть из себя свою патологию. Футбол, таким образом, платит высокую цену, поскольку становится площадкой или полигоном, собирающим множество таких больных».

В такой причудливый коктейль смешиваются чисто футбольные эмоции, патриотизм фанов, безудержная и неконтролируемая любовь к этой игре, ставшая национальной страстью, и постепенно разрастающаяся страсть к насилию, у кого-то, может быть, врожденная, а у иных и «благоприобретенная». Родившаяся и окрепшая в уличных разборках, в столкновениях с полицией, в непрерывной погоне за деньгами, за достатком, за куском хлеба, за женщиной. Но это уже выходит за рамки разговора о футболе. Это уже совсем другая история.

И все-таки, возвращаясь к тому, о чем идет речь на этих страницах, могу сделать категорический вывод: при всей оправданности самых суровых мер, предпринимаемых против насилия на стадионах или вокруг стадионов, нельзя не согласиться с Пеле: никакими чиновничьими решениями и постановлениями «закрыть» или «запретить» торсиды уже невозможно. Как невозможно закрыть или запретить сам футбол.

***

…Как я уже рассказал, бразильская торсида родилась вскоре после появления в этой стране первых футбольных клубов. Она росла и развивалась вместе с ними. И понять ее психологию, настроения, пульс жизни, странные и подчас непривычные обычаи и формы поведения, способы выражения своих эмоций и проявления любви и преданности своему клубу можно только тогда, когда знаешь историю, традиции, особенности ведущих клубов этой страны, вокруг которых рождается, растет, формируется и живет торсида. К рассказу об одном из самых знаменитых бразильских футбольных клубов мы сейчас и переходим.

ГЛАВА 2. КЛУБ

ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ

Итак, прочитав предыдущую главу, мы получили некоторое представление о том, что такое «торсида».

Что такое «футбольная команда» любой человек, интересующийся футболом, прекрасно знает и без помощи автора этой книжки: три-четыре десятка игроков, тренеры, администраторы, массажисты, врач, тактика игры, турнирная стратегия, купля «звезд!», продажа «балласта» и так далее. Тут все ясно.

Ну, а что такое «футбольный клуб»? Уверен, что многие отождествляют это понятие с футбольной командой. Но это далеко не так. Именно об этом, о том, что такое бразильский «футбольный клуб», я и собираюсь сейчас рассказать.

Во-первых, подчеркну, что это – именно КЛУБ: закрытое, элитарное сообщество людей, которые объединены общими убеждениями, взглядами, принципами. И которые тщательно оберегают свой мирок от проникновения в него лиц «другой группы крови», чуждых, «низких» по общественному положению, чужих по идеологии и по настроению.

Клубы существовали на земле нашей вообще и в Бразилии в частности задолго до появления футбола. Клубы могли объединять людей по самым разным принципам. Клубы охотников, рыболовов или ценителей вин, ценителей красивых женщин или собирателей курительных трубок, клубы любителей парусных регат или конских скачек, гольфа или крикета. Кстати, многие футбольные клубы в Бразилии, да и во многих других странах на рубеже XIX-XX веков родились на базе спортивных кубов или, можно сказать, отпочковались от них: знаменитый «Фламенго» родился на основе клуба любителей парусных гонок и до сих пор этот, на 90 процентов футбольный клуб именуется «Клуб регат Фламенго». В Аргентине на базе основанного в 1887 году клуба «Химназия и Эсгрима», объединившего любителей гимнастики и фехтования, появился четырнадцать лет спустя одноименный футбольный клуб.

Другая питательная среда возникновения клубов вообще и футбольных, в частности, – эмигрантские землячества и сообщества, которые складывались в Южной Америке в ходе массовой эмиграции сюда людей из Европы и Азии во второй полoвине XIX – начале ХХ веков. На базе итальянской общины Сан-Пауло возник клуба «Палестра», впоследствии переименовынный в «Палмейрас». Англичане организовали в Уругвае «Клуб Атлетико Пеньярол», португльская колония в Рио-де-Жанейро основала клуб «Васко-да-Гама».

Ну, а бывали и такие случаи, когда просто небольшое сообщество людей, горячо преданных футболу, объединялись и основывали клуб, который начинал свою долгую историю со всеми сопутствующими футбольному клубу не слишком частыми радостями и не очень редкими, но неизбежными горестями, а, случалось, и страшными трагедиями.

Короче… Чтобы дать представление о том, что такое бразильский футбольный клуб, по каким законам он живет, можно было бы взять в качестве объекта исследования любой из названных выше или иных бразильских футбольных «грандов»: «Коринтианс» или «Палмейрас» в Сан-Пауло, «Фламенго» или «Ботафого» в Рио, «Гремио» или «Интернасионал» в Порту-Алегре, «Атлетико» или «Крузейро» в Белу-Оризонте. Картина получилась бы примерно одинаковая. Потому что все бразильские «гранды» – клубы, создавшие себе имя и славу, обладающие командами, которые играют сейчас в первом дивизионе национального чемпионата, поставляющие более или менее регулярно игроков в сборную команду страны и в знаменитые европейские клубы – все они прошли схожий путь: от некогда элитарных закрытых сообществ до самых популярных (хотя далеко не всегда открытых и по-настоящему демократичных) общественных организаций этой страны.

Их бесспорная закрытость и элитарность сохраняется и до сих пор, что проявляется, в частности, в весьма высоких вступительных и членских взносах, а также в необходимости для лиц, желающих вступить в них, заручаться солидными рекомендациями. Но все равно, к футбольным клубам приковано сейчас постоянное внимание общественногог мнения и всего населения страны, а посты президентов и членов правлений этих клубов являются весьма престижными в негласной табели о рангах, принятой в обществе.

И одной из самых типичных (и с точки зрения интриги рождения, и по набору «радостей», и по коллекции «горестей», и даже по случившейся совсем недавно трагедии) может быть названа история и судьба одного из самых известных в стране и старейшего в Рио – в июле 2002 года он отметил свое столетие – клуба «Флуминенсе», о котором я хочу рассказать поподробнее.

Правда, тут следует немного углубиться в историю и для начала упомянуть о том, что прежде, чем в Бразилии возникли первые футбольные клубы, в стране царил довольно долгий период неуправляемой футбольной стихии. Едва ли не ровесник бразильского футбола историк Лорис Баэна Кунья, симпатичный старичок, сухонький, но крепкий, с которым я познакомился в середине 90-х годов в Ассоциации бразильской печати, покопавшись в своих пухлых досье, сообщил, что самый первый в этой стране отмеченный историками и журналистами факт ударов по футбольному мячу был зафиксирован в 1890 году на севере страны – в городе Белеме, лежащем в устье Амазонки. Разумеется, это были еще не бразильцы: гоняли мяч англичане из компании «Амазон Штим Навигэйшн» и моряки одного из британских судов, пришвартовавшихся в местном порту. Известно также, что два года спустя некий англичанин мистер Хьюг гонял с товарищами мяч на пустырях города Жундиаи. В 1893 году инженеры (опять же, британские), гарантировавшие функционирование железной дороги «Леопольдина», играли в футбол в часы отдыха на лужайке сквера Пайссанду в Рио-де-Жанейро. Были и другие версии, которые не всегда подтверждались документальными источниками. Например, Флориано Пейшото Корейа, ветеран «Сантоса», игравший в этом клубе еще в двадцатых годах, уверял, что первый футбольный матч на территории Бразилии состоялся в поселке Ита в штате Сан-Пауло еще в 1872 году, когда мяч погоняли во дворе местного колледжа его семинаристы.

Имеются и другие весьма зыбкие и недостоверные версии, но бесспорным и доказанным фактом остается возвращение в Бразилию Чарльза Миллера, сына англичан, живших во второй половине XIX века в Сан-Пауло и отправивших своего отпрыска обучаться на историческую родину предков. Оттуда он и привез футбольный мяч и комплект бутс и футболок, с помощью которых и организовал 14 апреля 1895 года официально считающийся первым футбольный матч между работавшими в Сан-Пауло англичанами из газовой и трамвайной компаний. Победили трамвайщики со счетом 4:2.

Вскоре начали создаваться и первые в стране футбольные клубы. Самый первый из них: «Sao Paulo Atletic Club» был основан (опять же, целиком из англичан!) в 1896 все тем же Чарльзом Миллером. Он и его друзья поначалу занимались футболом в гордом одиночестве: не было тогда еще какой-либо другой команды, с которой можно было бы сразиться первым энтузиастам этого спорта.

Вскоре, однако, в этом крупнейшем промышленном городе Бразилии появился со своим привезенным из Гамбурга мячом еще один столь же страстный, как британец Миллер, поклонник футбола: немец Ганс Нобилинг, основавший клуб «Hans Nobiling Quadro».

Нечто подобное происходило, правда, чуть позже, и в Рио-де-Жанейро, где первый мяч был доставлен приехавшими в 1900 году из Швейцарии братьями Оскаром и Эдвином Кох. Они стали основателями футбольного клуба Рио-де-Жанейро, существующего и поныне, – знаменитого «Флуминенсе».

А вслед за пионерами: чисто футбольными клубами «Флуминенсе» и «Сан-Пауло Атлетик» начали появляться футбольные команды при уже давно существовавших клубах регат, крикета, гольфа. Потом стали создаваться и новые футбольные клубы. Футбол постепенно начал обретать популярность, число гоняющих мяч бразильцев стало быстро расти, несмотря на то, что, как уже было сказано выше, в первые десятилетия своей истории бразильский футбол оставался занятием сугубо элитарным и доступ на те первые футбольные поля был напрочь закрыт громадному большинству незнатного населения страны, в первую очередь неграм и мулатам.

Постепенно, уже в первом и втором десятилетиях двадцатого века, в стране закладываются основы нынешней структуры ее футбольного хозяйства, рождается основная масса тех клубов, которые сохранились до наших дней, и в которых появились все великие игроки, принесшие бразильскому футболу мировую славу.

КОГО ВОЗЯТ ПО ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГЕ?

Итак, о жизни, заботах и проблемах бразильских футбольных клубов мы будем теперь говорить на основе и примере «Флуминенсе» или, как его ласково называет торсида, «Флу».

Основан он был в 1902 году. Правда, не менее знаменитый «Фламенго» отмечает в качестве своего «дня рождения» 15 ноября 1895 года. Но всем известно, что в тот ноябрьский день возник «Гребной клуб Фламенго». Именно – «гребной». И только. А футбольная команда в нем появилась лишь в 1912 году. И, кстати сказать, только и исключительно благодаря «Флуминенсе», о чем речь у нас впереди.

Ну, а родоначальником футбола в Рио был первый президент «Флу» Оскар Кох, который, как уже было сказано, вместе с братом Эдвином возвратился в 1901 году на родину из Швейцарии, где они учились в одном из университетов, и привез с собой футбольный мяч.

Именно он организовал первую футбольную игру в Рио 1 августа 1901 года, в которой встретились его друзья и члены английской колонии города. Закончившийся со счетом 1:1 поединок особого интереса не вызвал: количество зрителей – полтора десятка – было меньше численности обеих команд. Однако забава пришлась друзьям Коха по вкусу и, списавшись с Чарльзом Миллером в Сан-Пауло, Оскар организовал 19 октября первый выезд туда своих бойцов. Он даже попытался договориться с администрацией железной дороги о бесплатном проезде «спортивной делегации», но получил сухой ответ: «Железная дорога была сделана не для того, чтобы «за спасибо» возить бездельников и хулиганов».

Многие из участников того турне (были сыграны два матча, оба вничью: 1:1 и 2:2) и стали организаторами и первыми членами совета «Флуминенсе», учредительная ассамблея которого с участием двадцати гостей состоялась 21 июля 1902 года в особняке Орасио да Косты Сантоса по улице Маркес де Абрантес, 51. С того дня и ведут свой отсчет историки этого футбольного клуба.

А всего через месяц, 19 сентября, «Флуминенсе» сыграл свой первый матч с энтузиастами из «Рио-Крикет-клуба», учинив им жестокую «голеаду»: 8 сухих мячей! Еще через три месяца, 17 октября, была взята в аренду для тренировок шикарная поляна близ улицы Гуанабара в квартале, который носил поэтическое имя «Ларанжейрас», что означает «Апельсиновая плантация». Впоследствии она была куплена, и на том самом месте разместился и находится до сих пор стадион этого клуба.

Там же 16 июня 1903 года состоялся и первый в истории Рио футбольный матч с платными билетами.

Вслед за Оскаром Кохом и его друзьями в футбол потянулись другие энтузиасты, появились новые команды. В гребных и крикет-клубах стали зарождаться футбольные секции. И 8 июля 1905 года в Рио была создана городская футбольная Лига, которая в следующем году организовала первый чемпионат Рио-де-Жанейро. В нем приняли участие шесть команд. Матчи прошли в два круга, и чемпионом стал, естественно, «Флуминенсе», проигравший всего один матч из десяти, забивший 52 и пропустивший только 6 голов. Показатель, согласитесь, отличный! И потому сохраним для истории имена тех первых чемпионов Рио, добившихся столь блистательного успеха: «голкипер» Ватерман, «бэки» – Витор Этчегарай и Алмонд, «хавбэки» – Портела, Бучан и Гулден, «форварды» – Освальдо Гомес, Орасио Коста Сантос, Эдвин Кох, Эмилио Этчегарай и Феликс Фриас.

ТОЛЬКО ПО-АНГЛИЙСКИ…

Я не случайно сохранил тогдашнее, то есть британское наименование игровых ролей. В те времена и еще лет десять спустя на футбольных полях Бразилии просто неприлично было говорить по-португальски. Даже между собой игроки общались на языке родоначальников этого великого спорта. Футбол, напомню еще раз, был тогда экзотическим и далеким от основной массы населения страны занятием.

Кстати, когда начали проводиться регулярные чемпионаты, и обязательным, предъявляемым к каждому участнику требованием стала его собственноручная роспись в протоколе матча, некоторые из «малых» клубов, где начинали приобщаться к диковинной заморской игре уже не студенты и аспиранты, а простые сыны земли бразильской, вынуждены были завести специальных преподавателей для обучения игроков…нет не грамоте, не умению читать и писать, а способности начертать свою фамилию или имя в протоколе.

И чтобы упростить им эту задачу, иногда приходилось менять слишком длинную фамилию (состоящую иной раз из четырех-пяти слов) на что-нибудь более простое. Чтобы легче было запомнить, как это слово «нарисовать». Так скромный мулат Паскоал Чинелли стал именоваться «Силва». Всего пять букв. Запомни и рисуй…

Во «Флуминенсе» таких педагогов никогда не заводили. В них не было нужды: «Флу» всегда был, да и до сих пор остается самым элитарным, самым недоступным для простых смертных клубом.

Эти его традиции легко прочитываются в облике и укладе жизни штаб-квартиры, размещающейся под главной трибуной стадиона, построенного еще к южноамериканскому чемпионату 1919 года.

Побывал я в нем в ноябре 1996 года. По его салонам водил меня бывший вице-президент «Флу» и один из его «Benemeritos» – «Заслуженных ветеранов» (есть такая привилегированная категория для самых отличившихся и старейших членов клуба) сеньор Жозе Бернардо Бишукер. Он делал это с гордостью за славную историю своего «Флу» и с горечью за надвигавшуюся тогда трагедию, в неизбежность которой никто не хотел верить.

Мы вошли в клуб через парадный подъезд по улице Алваро Шавес, 41, к которому в начале века подкатывали экипажи и кабриолеты, потом, в 20-е годы, дымящие «испано-сюизы» и «даймлер-бенцы», затем – бесшумные и бездымные «роллс-ройсы» и «мерседесы» с самыми сиятельными из «бенемеритос» и самыми почетными из именитых гостей старейшего футбольного клуба Рио.

Мраморная парадная лестница ведет в холл первого этажа. Налево – зал для банкетов и ресторан. Направо – библиотека и музей. Выше – салон для балов. Паркет потрясающего рисунка. Запах воска, которым он натерт до блеска. Витражи, почти как в парижском «Нотр-Даме». Хоры, на которых в дни балов и торжественных церемоний располагается оркестр.

Мы помолчали благоговейно, и я представил себе эти балы: барышни в кринолинах или вечерних платьях с оголенными плечами, на которых поблескивают и переливаются миллионные колье или бусы с бриллиантами и изумрудами, кавалеры в смокингах или фраках, офицеры в парадных мундирах, скользящие с подносами официанты.

А библиотека!? Боже, вот это библиотека! Она вызывает почтение одним только своим видом: близ входа – этажерки с газетными подшивками и книгами по истории клуба, где бросаются в глаза многотомные сочинения главного летописца «Флу» Пауло Коэльо Нето.

Весь громадный салон устлан толстыми коврами, заглушающими шаги. В центре – длинный стол, за который можно усадить сразу три футбольных команды, если бы, конечно, у кого-либо из футболистов когда-нибудь возникло желание раскрыть хотя бы один из фолиантов, покоящихся в шкафах из красно-темной жакаранды.

Присмотревшись сквозь мерцающие в свете неярких люстр стекла к кожаным корешкам, видишь, что такая литература сделала бы честь самому именитому академическому учреждению любой столицы мира. Тут тебе и «Леон Толстой», и полный Бальзак, и Дюма, и собрания многих других виднейших светил мировой литературы.

Пройдя через читальный зал, в следующем салоне мы оказались в музее: опять же самом шикарном и богатом из всех спортивных музеев Бразилии! В сравнительно небольшом зале под вывешенными у потолка портретами всех президентов клуба – шкафы и этажерки с пятью тысячами (!) кубков, чаш, статуэток и иных призов, завоеванных спортсменами «Флу». Самая крупная из которых – «Чаша Гардано» высотой 2, 15 метра, за первый победный «трикампеонат» Рио в 1936-1938 годах.