Текст книги "В снежном плену (СИ)"

Автор книги: Игорь Семенов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Интерлюдия

С наступлением весны, когда в конце апреля все же сошел снег, американцы начали эвакуацию н юг – впрочем, единых США уже к тому времени не существовало. Как, впрочем, и единой армии. Где-то, как знал Василий, сидели на своих базах флотские и «ракетчики», кто держал под контролем стратегические ядерные силы осколка сверхдержавы, не давая устроить мировой атомной бойни. Хотя многие придурки уже в открытую орали о том, что надо «ударить по Советам». Зачем? А чисто по принципу «тонешь сам – топи другого!» Впрочем, разум все же еще не покинул до конца военных – тем более, что у них и их семей были неплохие запасы продовольствия и топлива, что давало неплохую возможность пережить катаклизм.

А вот другая часть военных предпочла уйти на юг, вместе с частью населения. И тут брали с собой лишь истинных «васпов», бросая на произвол судьбы практически всех остальных – особенно негров и эмигрантов последних десятилетий. И Василий с Кветой были как раз среди своих… Нет, формально-то никто их не бросал, даже раздавали какие-то приказы и указания, что делать! Но и с собой не брали… И вот последнее время Василий и другие участники «коммунально-хозяйственных работ» занимались тем, что грузили на тягачи и отправляли на юг наиболее ценное промышленное оборудование с заводов города… А еще говорили, что из города вывезли почти все запасы продовольствия – и скоро всех ждет голод. Хотя многие по привычке еще продолжали на что-то надеяться. Порядок же поддерживают!

– Собирайся, – усевшись за стол, произнес Василий. – Отправишься в Советский Союз…

– Но как же ты? – удивленно произнесла Квета. – Тебе же отказали во въезде…

– Неважно, – махнул рукой парень. – Самое главное – ты выживешь… А я уж и тут как-нибудь не пропаду…

Девушке хотелось поспорить, сказать, что она не бросит любимого посреди всего происходящего кругом, но… Но и впрямь – что она может? Лишь будет обузой у него на шее, будет проедать его еду, будет отвлекать его на защиту себя от опасностей. Ведь она – всего лишь девушка! Не боец, не солдат… Значит, надо делать так, как он говорит. Василий мужчина – он знает, как правильно! Оставаясь здесь, она лишь уменьшит его шансы на выживание. И погубит обоих… А то и троих. Хоть она еще ничего и не говорила Василию, да и сама еще не была до конца уверена, но, скорее всего, у них будет ребенок. Пусть они этого и не хотели, но так уж получилось… А, значит, она должна будет позаботиться и о нем. И какова вероятность того, что он выживет в этих передрягах?

Ответ из советского посольства они получили на прошлой неделе… Василию, разумеется, отказали. Не для того высылали чтобы потом пускать назад! А вот Квете, как ни странно, дали разрешение на въезд – сообщив, что эвакуация посольства и немногих еще находящихся в США советских граждан состоится через три недели. С ними может уплыть и она…

Откровенно говоря, Квете тут просто повезло… Советскому посольству в США недавно был передан список лиц, в основном состоящий из ученых и военных, кому в случае обращения следует дать разрешение на въезд в СССР без всяких условий. А также разрешили набрать некоторое количество «прочих лиц», по усмотрению самого посольства. Так и получилось, что просматривавший анкеты секретарь, прочитав, что родители Кветы эмигрировали в США перед войной, спасаясь от фашизма, поставил под ее обращением резолюцию «Разрешить». Молодая девушка из семьи антифашистов, происхождением из рабочих, сама студентка медучилища… Почему бы и нет? Раз лимит есть… В отличие от Кветы, анкету Василия никто и читать толком не стал. Хватило строчки «Выслан из СССР в…» Дальше никто и читать не собирался. Отказать!

– Хорошо, – кивнула Квета.

Так не хотелось уплывать одной куда-то в неизвестность! Но она взяла себя в руки и приказала делать так, как ей сказал любимый. Так надо! Но было так обидно…

– Вот и молодец, – улыбнулся Василий. – И не расстраивайся… Я помирать не собираюсь! Все хорошо будет.

– Легко тебе говорить, – грустно усмехнулась девушка. – А я чувствую словно предаю тебя…

– Я тоже, – ответил парень. – Но так надо…

– Так надо, – тихо повторила Квета.

Что ж… Осталось дать согласие и отправиться в, по сути, неведомый ей Советский Союз. Пусть девушке и нравились идеи социализма и, как следствие, СССР, но то было одно дело. А другое – оказаться одной в той стране, про которую американское правительство давно распространяло различные страшилки. Пусть даже в большую часть их она и не верила. И хоть разумом Квета и понимала, что Василий прав, что от нее тут будет больше вреда чем пользы, но… Сердцу ведь не прикажешь.

Впрочем, события последующих недель еще больше показали обоим на счет правильности принятых решений. Да, немалая часть юга бывших США была заражена радиацией, но большая часть территории все же оставалась пригодной для жизни. И сейчас там разгоралась ожесточенная война «васпов» против «всех прочих». И, в первую очередь, резали негров и мексиканцев – хотя под горячую руку попадали и многие другие эмигранты – в том числе, прожившие в США уже не одно десятилетие. Вот только покорно идти на убой или бежать из страны в чем есть, без всяких припасов, никто не желал. Так «черные пантеры» и всевозможные наспех организовавшиеся эмигрантские «отряды самообороны» ответили тем же. И теперь на юге шла беспощадная война всех против всех… Хотя Василий и был абсолютно уверен в том, что победит в ней армия. Победит, но какой ценой? В плане даже не людских потерь, а разрушений и так немало пострадавшей экономики, инфраструктуры, уничтожения ставших практически невосполнимыми запасов топлива и продовольствия? Ведь загнанная в угол крыса становится чрезвычайно опасной… И те же негры могут начать уничтожать те же продовольственные склады даже просто ради того, чтобы они не достались врагу. «Раз мы сдохнем – сдохните и вы!»

Но вот настал и день эвакуации… Порт так толком и не восстановили, но сейчас это никого особо и не интересовало. И так погрузятся! Василий провожал Квету до самого корабля, чувствуя, что больше никогда ее не увидит. Совсем скоро их разделит океан… И что будет дальше? Но он все же надеялся на лучшее.

Порт, куда они прибыли, в этот майский день был полон кораблей и судов под советским военно-морским флагом… Ракетный крейсер и пара транспортников, на которые садились подлежащие эвакуации люди и грузили какие-то документы и оборудование из посольства.

– Прощай, Квет, – глядя на девушку, произнес Василий. – Прощай навсегда…

– Так не хочется тебе этого говорить, но прощай! – едва сдерживая слезы, произнесла девушка.

Они еще несколько минут смотрели на порт, на умирающий город, на советские корабли. И так не хотелось расставаться! Ведь оба понимали, что, скорее всего, это навсегда.

– Я назову нашего ребенка в честь тебя, – тихо произнесла Квета.

– Так ты… – растерялся Василий.

– Да, – кивнула девушка.

– Но почему не говорила?

– Я не была уверена, – ответила Квета. – Да и сейчас не знаю точно. Но скорее всего…

– Будь проклят этот вулкан! – выругался Василий. – Будь проклята эта зима!

– Может быть, мы еще встретимся? – тихо произнесла девушка. – Когда сойдет снег…

– Вряд ли… Где мы найдем друг друга на руинах сверхдержавы? – тихо произнес Василий. – Ладно… Беги, Квет, тебе пора. И будь счастлива! Замуж там, может, выйдешь, выучишься, детей родишь и забудешь одного балбеса… – усмехнулся при последних словах парень.

– Не забуду, – упрямо мотнула головой девушка. – Ты мне не только честь, но, скорее всего, и жизнь спас… А такого не забывают!

Так они и расстались… Квета вошла на советский корабль, отправившись в неведомую даль. Всего через какие-то полчаса корабль отчалил, а Василий еще долго глядел ему вслед… Что ж – пришло время перейти к его плану. Были у него тут кое-какие знакомства среди русской мафии… Пусть пока она еще только зарождалась, не успев достичь тех масштабов, что в параллельном мире получились полутора десятилетиями позже, но уже была. И им же пригодится знающий, с какой стороны держаться за автомат, мужик? Времена-то вон какие смутные начинаются…

А вот Квета так и не знала, насколько правильно она поступила… И почти всю дорогу мучилась в раздумьях. Тем более, что плаванье она переносила откровенно паршиво. Мало того, что несколько раз они попадали в шторм, так к этому еще и добавился пусть и почти незаметный до того токсикоз, так что чувствовала себя девушка отвратительно.

– Ты чего-то не говорила? – когда Квета пришла к судовой врачихе, удивленно спросила ты. – Кто отец-то хоть?

– Из ваших… Его правительство выслало, – тихо произнесла девушка.

– И потому ты молчала? Дура! – выругалась врачиха. – Какая же ты дура… Надо было сразу в анкете все указать!

– Ему отказали во въезде…

– Конечно, откажут! Но тебе-то не отказали, а мы не такие твари, чтобы семьи разлучать! А раз его не отправили в лагеря и не поставили к стенке – значит, из болтунов, а не активной контры…

– Но я же не знала! Мы боялись, что и мне откажут! Да и не замужем мы официально…

– А не надо было бояться, – ответила врачиха. – А уж штамп в паспорте… в нынешних условиях его бы от тебя не потребовали. Но с мужем теперь я тебе уж ничем не помогу! Эвакуация из США закончена!

Почти весь остаток пути Квета не вылезала из каюты, ее периодически рвало, особенно когда усиливалась качка, но в какой-то момент все эти мучения закончились… Их судно вошло в порт Ленинграда. Таможенный контроль, где всем сразу же выдавали временные паспорта, потом медосмотр для всех прибывших – и распределение. Здесь никто не оставался, всех отправляли куда-то на юг.

– Город Саратов, значит, – прочитав надпись на билете на поезд, произнесла Квета.

***

Полыхнуло когда он был уже достаточно далеко… Поезд остановился буквально сразу, и вскоре вывалившие из вагонов пассажиры ошарашенно глазели на поднимающийся где-то на краю горизонта ядерный гриб. Но прошло всего несколько минут – и вдруг полыхнуло еще в одном месте!

– Комми, суки, бомбят! – выкрикнул кто-то из пассажиров, и воцарившаяся было тишина мигом разрушилась.

Кругом мигом начался галдеж и возмущенные вопли, а Сергей срочно вспомнил, чему их учили на НВП. Так, взрыв далеко… Значит, прежде всего бояться надо ударной волны и радиоактивной пыли. Быстро смастерив повязку из платка, мужчина, коротко крикнув людям «за мной, если жить хотите!» рванул за небольшой холмик неподалеку, укрыться от ударной волны. И едва успел спрятаться, как она налетела! Пусть изрядно ослабшая с расстоянием, но и этого хватило. Тем, кто не успел быстро сориентироваться, не повезло сразу… Шансы выжить на открытом пространстве были никакими. Остальные же, находясь в укрытии, спешно делали повязки по примеру Сергея. Но не успели они перевести дух, как накатила вторая ударная волна. Но, вроде, больше взрывов не было? И вскоре, высунувшись из укрытия, Сергей глядел на заваленную какими-то обломками и хламом мертвую степь, на несколько уменьшившийся в размерах холм.

– Суки! – неожиданно выругался по-русски кто-то рядом, а затем добавил к этому еще целую многоэтажную конструкцию.

– Это что, война? – а это уже на английском спрашивал какой-то незнакомый парень лет двадцати с небольшим.

– Похоже, да, – согласился Сергей.

– За что русские бомбят нас? – обиженным голосом спрашивала молодая девушка.

– За то, что мы их не успели! – огрызнулся кто-то еще из выживших.

Пассажирские вагоны их поезда завалило на землю, хотя массивный тепловоз все же остался на рельсах. Тут и там лежали трупы погибших и какой-то хлам… Искать здесь было больше нечего, и выжившие пешком двинулись вдоль путей, всячески ругая Советы и еще не догадываясь о том, что они тут совершенно не при чем.

К вечеру они наконец-то добрались до достаточно уцелевшего города, но там в этот час царила атмосфера растерянности и непонимания. Электричества здесь не было, не работали никакие коммунальные и экстренные службы, предприятия и даже магазины, а власти откровенно не знали, что предпринять. За то люди передавали друг другу шокирующую всех новость: их бомбила Англия! До того, как произошли взрывы, успели получить информацию о вошедших в воздушное пространство английских самолетах… И хоть нынче даже в более чистом от пыли южном полушарии полеты авиацией были нечастыми, но не были они и чем-то совсем уж неординарным. Так что их пролету не придали особого значения – пока с неба не посыпались атомные бомбы…

– Уничтожены крупнейшие города материка, – говорил кто-то, кого Сергей встретил на вокзале.

Но самый большой шок новость вызвала у тех, кто пришел вместе с ним с поезда… К удивлению Сергея, их даже не проверили на предмет того, какую дозу они радиации получили! Осталось лишь скинуть и выбросить верхнюю одежду, надеясь на то, что вся радиоактивная пыль останется на ней да хорошенько умыться, хотя последнее тоже оказалось проблемой в виду неработающего водоснабжения.

Плюнув на все, Сергей на следующее же утро ушел из города дальше… Куда двигаться он не знал, лишь хотел убраться как можно дальше от тех мест, которые бомбили. Тем более, что и этот городок выглядел каким-то городом обреченных, где не чувствовалось признаков никакого порядка или организации. Пройдет немного времени – и люди начнут самоорганизовываться как смогут. И неважно, будут ли это откровенно криминальные банды или какие-нибудь отряды самообороны – это уже не важно. Важно лишь то, что чужакам нигде не будут рады. Оставалось лишь попытаться добраться туда, где есть хоть какие-никакие знакомые.

События последующих месяцев лишь подтвердили правоту мужчины. После атомного удара страна начала стремительно распадаться на «удельные княжества», единство рухнуло в считанные дни. Самым главным ресурсом в новом мире стали запасы топлива и продовольствия, все остальное больше не имело никакого значения. Но и это имело смысл лишь если была сила чтобы защитить свои запасы. Если же нет… Участь таких общин была печальной. Все воевали со всеми, стремительно забывая про то, что еще недавно жили в одной стране, улыбались друг другу при встрече, а то и вместе работали. К счастью, Сергею все же удалось добраться до знакомых… Западная часть Австралии практически не пострадала, сюда практически не дошла волна беженцев из разрушенных городов – так что жизнь шла более-менее спокойной. Кое-где даже сохранились электричество и некоторые другие блага цивилизации. Хотя дефицит продовольствия грозил в скором времени поставить крест и на здешнем порядке…

Глава 7

Войдя домой, Катя разделась и устало плюхнулась на кресло в комнате… Как же она устала! Но все же свершилось! Сегодня она наконец-то защитила дипломную – и теперь скоро получит уже настоящий диплом… День выдался просто сумасшедшим! Сначала отработать ночную смену на ЗиСе, куда ее отправили цеховым технологом… Ну как отправили? Она сама выбрала – хотя выбор был не так уж и велик. А потом, даже не выспавшись, топать на защиту! Впрочем, кому нынче легко?

Откровенно говоря, даже у них на курсе она была такой далеко не одна… Многие кто в ночную работал, кто еще не отоспался после вчерашнего. А еще еда! Пусть им по рабочим карточкам давали весьма неплохо, но полноценным питанием считать это было нельзя… А нехватка витаминов сказывается и на утомляемости. И все же она смогла! А это самое главное…

Да, еще недавно не ждала она такого будущего… Да и никто не ждал! Поскольку ждать такое было просто невозможно. Даже когда случилось гигантское извержение – девушка не могла и подумать о том, что настанет совсем скоро. И как же переменилась за прошедший год жизнь всего советского народа!

Еще недавно Катя любила красиво одеться – благо, зарплаты родителей-инженеров хватало и на покупки у артельщиков. Любила вкусно поесть, сходить куда-нибудь в кино, театр или на какую-нибудь выставку, съездить отдохнуть на Черное море, желала иметь собственную машину – даже права получила… Не то, чтобы она была ленивой и разбалованной маменькиной дочкой – Катя искренне была убеждена, что всего надо добиваться собственным трудом и считала унизительным сидеть у кого-то на шее. Но… Она привыкла к достаточно высокому уровню жизни и стремилась иметь в будущем не худший. Ведь разве не в том смысл социализма, чтобы обеспечить всем гражданам хорошую жизнь? Чтобы на шее трудящихся не сидели буржуи-паразиты?

Но вот вдруг все поменялось – и то, о чем мечталось раньше, вдруг стало чем-то неважным… Ведь настал час испытаний – и тут уж не до кино с одеждой. Еда? Не голодаешь – и то за счастье! Одежда? Не замерзнешь в зимнюю стужу – и то хорошо! Ведь самое главное сейчас – чтобы жива была страна. Ведь без нее ты – никто и ничто! Что будет, если завтра не станет Советской власти, не станет Советского Союза? Только разруха, голод, холод и смерть! А потому иди и работай! И сделай все для того, чтобы этот самый худший вариант никогда не случился… И Катя работала как могла. Пусть ты устала и хочешь лишь отдохнуть и отоспаться. Пусть уже надоел этот дурацкий суп с грибной мукой и кормовой свеклой. Пусть зимой приходится ходить в ватных штанах и шубе, замотавшись до самых глаз шарфом и надвинув на самый лоб ушанку и ни о какой эстетике уже не идет и речи. Пусть давно нет ни кино, ни театров, а из развлечений в целом осталось лишь чтение книг, когда на это хватает сил. Но девушка не унывала. Самое главное – они все еще живы, они не сдаются… А, значит, они победят! Где-то в параллельном мире, в будущем, многие писатели-фантасты считали, что в такой ситуации все очень быстро рухнет и люди начнут выживать кто как сможет – чаще всего за счет других. Увы, советские люди как-то не догадывались о столь удобном и простом выходе из ситуации. И почему-то очень не любили тех, кто и без советов «альтернативщиков» будущего дошел до такой мысли, считая их бандитами…

Наконец-то встав с кресла, Катя зашла на кухню и зажгла огонь под стоявшим на огне чайником, а затем подошла и пощупала батарею. Теплая! Начало сентября, а уже начался отопительный сезон… Да, в прошлую зиму в самые зимние морозы даже при работающем на полную мощность отоплении температура в комнате порой падала до двенадцати градусов… Мощности котельной с трудом хватало на то, чтобы люди не замерзли в домах. И приходилось в дополнение к отоплению включать духовку, согреваться горячим чаем и спать на кухне… В этом году летом к котельной пристроили новую секцию с дополнительными котлами – так что ожидалось, что будет все же теплее.

Пока грелся чай Катя включила телевизор где как раз в это время показывали новости про уборку урожая картошки в Средней Азии… На экране показывали какой-то построенный из типовых щитовых домиков поселок. На заднем плане виднелось какое-то более крупное здание из железобетонных блоков хотя его назначение стало понятно очень быстро. Овощехранилище!

Вспомнился принятый не так давно закон об оружии… Говорят, причина его была именно в том, что сейчас творится в Средней Азии, на Кавказе, Западной Украине и в Прибалтике. Где вылезла на волю чуть ли не вся затаившаяся контра. Да, не хотелось бы девушке оказаться в тех местах. Хотя, будь на то необходимость, труса бы она не праздновала, но жить практически в отрыве от всех благ цивилизации, зачастую даже без обычного электричества, в местах, где можно запросто столкнуться с бандой мятежников или бандитами из фашистских прихвостней – это было жутко! Но надо – значит, надо!

Внезапно вспомнился тот парень, с кем судьба случайно свела ее прошлым летом у Дворца Советов… С кем она даже изредка переписывалась. Откровенно говоря, Катя сейчас удивлялась самой себе… Вроде, случайная встреча – они и общались-то совсем немного! Но чем-то запал в душу ей этот парень, пусть даже он и всего лишь вчерашний школьник. Только чем? Каким-то слишком взрослым и рассудительным для его возраста взглядом на происходящее вокруг? И впрямь ведь словно со старшим братом общалась! Эх, написать ему что ли? Благо, повод есть – защита диплома!

Сняв с плиты чайник, Катя налила в кружку чая и выпила его… Хотя какой это чай? Нет его больше! И вряд ли скоро будет. Вместо него теперь какой-то травяной набор, хоть и достаточно вкусный. Отставив в сторону кружку, Катя прошла в комнату и, достав из ящика стола тетрадный лист и авторучку, начала писать письмо… Пусть и хочется спать, но к этому она уже успела привыкнуть!

***

Первые заморозки начались еще в августе, в начале сентября выпал и первый снег, хотя он и сошел через пару дней. И в это же время началась уборочная в полях… Ни пшеница, ни рожь в такое «лето» просто не вызрели бы, а их посев стал бы пустой тратой зерна. Но пшенично-пырейные гибриды могли и в таких условиях дать пусть и не очень-то большой, но урожай… Культура-то была крайне неприхотливой, недаром советское правительство рассматривало ее как источник хлеба на случай ядерной войны. Беда была в одной – в невозможности уборки комбайном. Подходящий для этого сорт будет создан лишь через полвека… Потому сейчас в поля отправили буквально всех, кого можно!

В прошлой жизни Михаилу довелось побывать «на моркошке», под Пугачевом… Там он впервые и на грузовике проехался – местные пацаны научили, с которыми он на удивление легко сошелся. Хотя, по рассказам людей, в разных местах оно сильно по-разному бывало, но им повезло. Даже, было дело, в футбол с ними гоняли… Позднее, в 90-е, он уже работал инженером-механиком у фермера – и там же научился управлять трактором. Даже порой сам на МТЗ с междурядным культиватором в поле выезжал, когда кто-то из трактористов вдруг «заболевал синей болезнью». На грузовике тоже порой доводилось поездить, возя зерно от комбайна до зернохранилища или загружая сеялки. Так что стабильно несколько раз в год да выпадало поработать в поле. Теперь довелось поучаствовать и в уборочной… Причем, без всякой техники!

Выдав серпы и объяснив как работать с ними тем, кто этого не знал, их отправили в поле на жатву. Прямо как в, мать их, былые времена! Вот уж и впрямь не думал никогда, что придется за жнеца поработать… Работать с серпом Михаил умел. Но с рассвета до заката, под холодным ветром, а то и порой начинающемся дождем… Но надо – значит, надо! И он, и его товарищи это прекрасно понимали. От того, насколько удастся собрать и сохранить этот урожай, зависит то, как они переживут следующую зиму, которая грозила оказаться еще труднее предыдущей. И они день за день выходили в поле на уборку урожая, жали, вязали снопы, вывозили в зернохранилище… В меру своих сил помогали колхозникам. А под вечер шли ночевать в сельскую школу…

Деревня, где им довелось оказаться, поражала какой-то своей противоестественностью. Слишком все отличалось от того, какой привыкли видеть сельскую жизнь! Здесь больше не было никакой скотины – последнюю порезали еще по весне. Не мычали коровы, не орали петухи, не гоготали гуси и не хрюкали свиньи. Их попросту больше не было! Ни частных, ни колхозных. Впрочем, практически не было даже собак, которые большинством воспринимались как непременный атрибут сельской жизни. Только вот чем ты эту собаку кормить будешь? На псов продовольствия не выделают, если это не немногочисленные служебные собаки. Тут было бы людей чем прокормить – чтобы они хоть с голоду не померли! Конечно, кто-то может отдать свою порцию собаке… Но сам-то ноги не протянешь? Из домашних животных остались практически одни только кошки, как охотники на мышей и крыс, но и те практически перешли на «самообеспечение». Что поймала – то ее!

Впрочем, и в целом в деревне царило какое-то мрачно-унылое настроение… Во многом как раз потому, что хозяйство было фактически разрушено – и, глядя на это, люди прекрасно понимали, каких трудов будет стоить его восстановление и сколько оно займет по времени. Люди работали словно по инерции – просто потому, что надо. Надо – и точка! Пусть даже будущее видится в мрачных тонах, пусть прекрасно понимаешь, что нынешний урожай чуть ли не насмешка, но если хочешь жить – иди и работай! И люди шли…

Возвращались в школу они уставшими и буквально сразу, лишь поужинав тушеной картошкой с капустой, к которой иногда давали рыбные консервы или немного тушенки, заваливались спать.

– Если по всей стране такой урожай, то зимой сдохнем с голоду! – как-то напрямую заявил вечером Серега Антонов за ужином.

– В Иране получше будет, – заметил на это Михаил. – Как и в Туркмении… Да и картошка, опять же.

Картошка, как все уже знали, была практически единственным, что в этом году более-менее уродилось в этом году. И то не здесь, а на юге… А тут – или теплица, или этот вот неприхотливый «полупырей». Который, откровенно говоря, засеяли во многом просто на пробу, не будучи уверены, что из него что-то путное выйдет… Хуже не будет – и на том хорошо! Впрочем, сейчас их город фактически был северной границей земледелья. Где-нибудь под Пензой или Куйбышевым поля в этом году и вовсе не пахали.

После ужина – немного времени на то, чтобы послушать радио. Где говорилось про то, что англичане эвакуировали пять миллионов человек в ЮАР, французы примерно вдвое больше – в Алжир. Идут бои с местными арабами, активно применяется химическое оружие и тяжелая техника. Часть американцев эвакуируется в Австралию – пусть ее и бомбили, но лишь крупнейшие города. Турки захватили Египет и эвакуируются туда, практически бросив родные места. Китайцы, захватив Индокитай, вторглись в Индию, активно применяется тяжелая техника. Похоже, сказывается то, что в этой реальности СССР неплохо вооружил Китай для борьбы с американцами в Корее – и теперь они буквально сметали все на своем пути, не считаясь с потерями.

Но куда больше Михаила заинтересовала другая новость… Про свирепствующие буквально по всему миру эпидемии. На фоне огромного количества погибших зимой, недостаточного питания, а то и голода, и краха экономики и здравоохранения во многих странах, начался взрывной рост заболеваемости. Чума, холера, оспа, корь, какие-то лихорадки… Особенно тяжелая ситуация складывалась в Южной Америке, бывших США, Азии и Африке… И если сначала власти, где они еще были, пытались бороться, то сейчас они практически капитулировали. Банально не хватало лекарств! Оставалось лишь вводить карантины, но в условиях полыхнувших во многих местах войн, включая и гражданские, это становилось малоэффективно. Число погибших уже насчитывало миллионы!

– П*ц, – выслушав новость, выругался кто-то из студентов.

«Он самый», – подумал Михаил. Весь мир словно катился под откос… Увы, но ничего от них сейчас не зависело. И что будет дальше – оставалось лишь догадываться. Да уж… Не думал Михаил, что попадет из ужаса 90-х в другой, еще худший! Дослушать новости – и сразу спать! А утром снова на работу… Их «уборочная» продлилась десять дней – после чего их отпустили по домам. Уже по морозам!

В город они вернулись на местном поезде – и прямо на соседнем пути Михаил увидел и «эвакуационный эшелон» – в город прибыла очередная партия эвакуированных. Длинный грузопассажирский состав с табличками «Эвакуационный эшелон № 779» по бокам. Впереди – тепловоз со снеговым отвалом, затем грузовые вагоны, а под конец – пассажирские. Уже, впрочем, пустые – сейчас шла разгрузка грузовых… Выгружали вещи приехавших в эвакуацию – мешки, рюкзаки, чемоданы, на каждом из которых неизменно висели печать и бирка с фамилиями хозяев.

– Откуда приехали? – поинтересовался у стоявшего на платформе железнодорожника Михаил.

– Из-под Красноярска, – ответил тот. – Сейчас к нам почти все оттуда идет. Людей везут, технику, оборудование…

Больше ничего Михаил спрашивать не стал, отправившись домой… А уже пока они ехали в трамвае начался пока еще мелкий, но быстро перешедший в метель, снежок. Зима начиналась в этом году рано…

И снова учеба, совмещенная с работой. Только теперь это уже были не ремонт, не строительство и даже не коммунальные работы. – для этого хватало уже военных, гражданских строительных организаций и трудармейцев. Теперь Михаилу пришлось, уже привычно, работать водителем, а остальных распределили кого куда, но в основном на заводы города. Вику отправили собирать топливную аппаратуру для дизелей, Машка оказалась на сборочном конвейере авиазавода, где сейчас делали те же дизеля. Однокурсников Михаила разбросали кого куда по заводам города. Кого-то в ученики токарей или фрезеровщиков, кого-то в слесари-сборщики, кого-то в маляры… А еще у всех, прямо в паспорте, появилась строчка «резервная гражданская специальность», куда у Михаила вписали «водитель грузового автомобиля».

И, тем не менее, в какой-то мере стало легче. Аврал первой зимы сменился планомерной работой, жизнь входила в какое-то размеренное русло. Стало малость побольше и свободного времени… Вот только с едой стало хуже. Выдачу по карточкам, даже рабочим, урезали еще в конце лета, а сама еда стала куда более однообразной. Картошка и еще раз картошка, к которой давалось немного тепличных овощей, хлеба и рыбы. И совсем уж маленькие порции мяса – в основном, в виде тушенки. Примерно как в прошлом году выдавали крупы – их запас изначально рассчитали растянуть на два с половиной года. Правда, выдавали сахар, которого почти не было в прошлую зиму – как теперь понял Михаил, берегли на следующий год продукт длительного хранения. Так что утром теперь чаще всего ели кашу с сахаром, днем на работе – картофельный суп с грибной мукой, а вечером – тоже что-нибудь картофельное с рыбой или тушенкой.

А вот чего в эту зиму стало явно куда больше – так это спецтехники… Вручную как в прошлый год снег теперь почти не убирали. Теперь все делали машины! И с первым же снегопадом они вышли на городские улицы. ЗИСы с навешенными на них отвалами, трактора с шнекороторными снегоочистителями, ленточные погрузчики, нечто подобное зернометам, с помощью которых грузили снег в машины и вывозили его за город, ребристые катки для дробления льда. Появились и «минитрактора» производства запорожского автозавода, их там стали выпускать вместо легковушек «Москвич-444». К некоторому удивлению Михаила, марки автомобилей в этом мире были «унифицированы». Грузовики – значит, ГАЗ или ЗИС. УльЗИС, УралЗИС и так далее… Если легковушки – тот же ГАЗ или «Москвич». Впрочем, «три четверки» таки немного отличался от 965 «Запорожца» – как минимум, внешне. Вот только их уже почти год как не выпускают. Как и вообще почти все легковушки – лишь в конце лета сообщили о том, что МЗМА и ГАЗ начнут выпуск полноприводных модификаций автомобилей «Москвич-412» и «Волга» ГАЗ-24.

Кроме того, в этом году начала появляться и новая женская одежда… Если в прошлом году зимой, как стало холодно, стали ходить преимущественно в рабочих ватных штанах или в мужской одежде, то в этом появилась и «женская». Впрочем, мало отличавшаяся по внешнему виду от той рабочей. В условиях того, что уже официально стали называть «Долгой зимой», на счет моды и стиля никто уже не думал. Было бы что одеть и не замерзнуть нафиг! Как раньше было принято большинством ходить в юбках и платьях стало попросту невозможно. «Если когда-нибудь в этом мире заведутся либерасты, то они будут радостно тыкать пальцем в фотографии этого времени, крича о том, какой безвкусной и некрасивой была женская одежда в СССР», – глядя на то, в чем стали ходить их однокурсницы, подумал вдруг Михаил. Впрочем, он надеялся на то, что этих глубоконеуважаемых господ здесь уже не заведется…