Текст книги "Долг корсара. Форт Генри Моргана"

Автор книги: Игорь Нокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Котэ дал добро? – недоверчиво почесал голову Илюха.

– Да, он даже сам настоял на этом. Сказал, что выделил пару человек для слежки. Позже они вернутся своим ходом.

– Ну и славно. Давай-ка потом в реале расскажешь уже в подробностях, что там вы разузнали. Раз твой манускрипт – теперь еще и наши заботы, надо держать друг друга в курсе.

– А ты расскажешь, что за демон вас там убил у таверны.

– Нептун меня разрази, сам не знаю, как он это сделал! Я думаю, этот старикан нас отравил чем-то. И Пушка моего – тоже. Мы атаковали одновременно, но двигался он чертовски быстро. Такие пируэты с двуручниками не делают. Слишком… Короче, смухлевал он знатно. Не знаю как, но мы просто не поспевали за его движениями. Я думаю, он поджег какую-нибудь траву, чтобы нас одурманить.

– Будь это так, он бы и сам… одурманился, – усмехнулся я.

Слишком хорошо я помнил бывшего одноклассника. Не признавать ошибок и поражений было в его стиле. Может, с тех пор он и возмужал, и стал со-основателем серьезного клана, но некоторые черты в людях не искоренить.

– Значит, у него противоядие было! – Илюха обернулся по сторонам, и, уяснив, что нас никто не слушает, продолжил: – Вадим, я ж не первый день на «Карибах». Если я говорю, что он не в честном бою нас положил, значит, так оно и есть. Поверь старому морскому волку.

– Капитан, вот вы где! – запыхавшись, подбежал ко мне Менестрелиус. – Этот ваш Фельдмуршл!..

Глава 3. Остров затонувших кораблей

Боцман никогда не называл моего попугая по имени. У него вообще с ним сложились своеобразные отношения. Однажды Фельдмаршал прокусил Менестрелиусу ухо – и это не считая многочисленных пакостей, которые питомец устраивал на борту. То незаметно канат перегрызет, то нагадит кому-нибудь на голову, то начнет клевать лафет пушки. А уж если он случайно проберется в капитанскую каюту – все, как говорится, сушите весла. Если квартирмейстер Лилит относилась к попугаю снисходительно, то Менестрелиус вечно надеялся перевоспитать его в порядочного джентльмена удачи.

Но в этот раз инцидент произошел не на «Рапире». Правда, экипаж моего корабля к произошедшему все равно был причастен, хоть и сильно косвенно. Дело в том, что во время морских похождений команда учила Фельдмаршала стрелять из пушек: подносить в клюве зажженный фитиль к затравочному отверстию и ждать «бабах», как называл это сам пернатый. Первые разы он шугался выстрелов и долго кружил вокруг палубы, а потом еще столько же орал, сотрясая крыльями и вздымая хохолок, пытаясь поделиться с пиратами своей бурей эмоций. Со временем он привык к тому, что орудия ничего, кроме как громыхать, и не умеют, но самостоятельно никогда не рвался пострелять.

Почему именно сегодня, спустя полдня после штурма Картахены, мой питомец решил, что пришло время повторить «бабах»? В Картахене пушек было много. Еще утром многие из них давали залпы, а когда город захватили пираты, никто, разумеется, не озаботился тем, чтобы потушить все пальники, так что попугай где-то раздобыл тлеющий фитиль. Видимо, испробовав все встретившиеся орудия и не получив результата, усердный Фельдмаршал не сдался и продолжил искать подходящую цель. Может, конечно, ему кто-то подсказал, но целью стал приоткрытый бочонок с порохом, качество которого как раз в это время оценивали корсары Севильи Скарп. Никто из них даже не успел ничего понять. В одно мгновенье белый дьявол спикировал в бочонок с фитилем в клюве – в следующее на земле валялись кровавые ошметки десятков тел.

На взрыв сбежались многие, и Менестрелиус стал одним из первых, кто узнал причину несчастья. Люди Скарп еще не идентифицировали птицу и вообще подозревали, что это была чайка. А на «Рапире» тем временем появился отреспаунившийся Фельдмаршал. Вахтенные потом рассказывали, что тот только и делал, что ходил по палубе и зловеще смеялся.

– Пока они не догадались, что это поработал ваш Фельдшнобель, предлагаю сниматься с якоря. На записи в реале все равно будет видно, как это случилось.

Так или иначе, но все пиратские корабли должны были покинуть город в ближайшие два часа. Выходка попугая лишь подтолкнула нас к тому, чтобы сделать это первыми, а заодно прихватить с собой фрегат с Аннели.

Весь путь до острова матросы занимались починкой. Я порадовал своих людей суммой в восемьдесят пиастров на человека, и команда взбодрилась. И это не считая того, что ранее мы получили компенсацию в виде захваченных в Картахене пушек, хлопчатобумажной парусины и запасов пороха. Еще немалый процент прибыли ушел в казну клана и брига, так что суммарно рейд принес нам много хорошего.

Пока наши корабли шли по намеченному маршруту, у меня появилась возможность развеяться в реале. Дома делать было абсолютно нечего – в конце концов, пока я на «Карибах», в квартире ничего не менялось. Последние пару месяцев я словно «выпал» из этого мира. И даже когда подворачивались случаи проводить время в реальности, то просто не знал, чем себя занять. Даже еду я теперь привык заказывать на дом, а с пылью кое-как справлялся робот-пылесос.

В общем, неудивительно, что я стал чаще видеться с Илюхой. По крайней мере, с ним можно было обсудить виртуал. А когда в магазине напротив дома еще и акция на «Хугарден», то жить сразу как-то легче становится. В последнюю такую встречу за незаметно ушедшим ящиком пива мы обсудили и манускрипт Сигизмунда, поиском которого я занимался уже с месяц, и захват Картахены.

По рассказам Илюхи, Арчи был недоволен тем, что мы не слишком тщательно «обшмонали» город, а Севилья Скарп и вовсе обвинила береговое барство в том, что ее клан подставили. Котэ тактично намекал, что люди пиратки сами виноваты, что ослушались плана и пошли в бой раньше времени, вследствие чего весь авангард Скарп был потоплен. В отличие от Котэ, Тангризнир был куда менее разборчив в выражениях, за что едва не поплатился глазом. В ярости от услышанного Севилья Скарп метнула нож, но намеренно промахнулась – знала, что головорубы не останутся без ответа. Все это происходило в одном из соборов Картахены во время дележки добычи, а я об этом узнал лишь со слов Илюхи. Прав был Менестрелиус, предлагая нам сразу поднимать паруса. Севилья Скарп и до того была на взводе, а после взрыва и вовсе была готова объявить войну всему живому.

Судя по всему, «Пришествию дна» стоило радоваться не самым большим потерям. Да и Аннели не чувствовала себя плохо. И это неудивительно – ее корсары всегда были острожными и чуткими. Они понесли численные потери в самом городе, но корабль остался цел, ни разу не попав под сильный огонь.

– Эта Аннели… – начал Илюха, переключившись с темы Картахены. – Ты слишком много времени проводишь с ней.

Он проговорил это с таким авторитетом в голосе, прямо как сантехник, называющий причину поломки стиральной машины.

– Это плохо? – спросил я.

– Как сказать! Котэ считает, что хорошо. Ну, ты его знаешь: обрастание связями, совместные усилия, вот эта вот вся байда. Я-то о другом. На «Карибах» зачетных пираток – хоть трезубцем ешь. Ты же выбрал самую…

– Безбашенную?

– Самая безбашенная – это Кровавая Анна из «Поплывших». О ее «подвигах» я тебе расскажу позже. А вот Аннели – скорее стервозный холерик, готовый убивать из-за неверного чиха. Ну и по что ты такую выбрал?

– А ты сам, Илюх, не задумывался, почему она бывает такая импульсивная?

– Не особо. Характер такой. И толку?

– А я вот задумывался. И знаешь, чем больше я с ней общаюсь наедине, тем чаще вижу, что она вполне адекватная девушка. Просто что-то у нее… какие-то проблемы в жизни, что ли.

– Ясно, – выдохнул он и допил остаток пива из бутылки. – В общем, как наиграешься в женского психолога, маякуй. После убийства губернатора Гаваны о тебе в клане начали чаще спрашивать. И я не про экипаж «Сбоку заходи», а про остальные наши команды. Так что я бы тебя кое с кем при случае познакомил.

К словам товарища я прислушивался не сильно. Спорить совершенно не хотелось, хотя новость о том, что моя скромная персона вызывает интерес, конечно же, без внимания не оставалась.

Путь до острова был спокойным. Большая часть экипажа отдыхала после масштабного штурма Картахены, но вахтенным на корабле всегда находилось, чем заняться. А потом на горизонте наконец появилась земля.

Если бы меня спросили, какое место на «Карибах» не стоит посещать, в первую очередь я бы назвал этот остров. Правда, названия ему так никто и не дал – во всяком случае, информации об этом не нашлось. Норман предупреждал, что чертежи намеренно прятали там, куда не доберется цивилизация. На тот момент флибустьеры еще лелеяли надежды, что однажды вернутся…

Место действительно вышло надежным. Во-первых, остров находился посреди группы мангровых лесов, причем довольно буйных. Это значит, что на корабле к нему не подобраться. Время от времени путь к острову открывала песчаная коса, выползающая из моря. И это уже вторая проблема – отмели. Еще издалека мы заприметили десятки затонувших кораблей, чьи скелеты вырастали прямо из воды. Осевшие бушприты, накренившиеся мачты, упавшие на бок остовы корпусов. Какой-то парусник даже врос в деревья и теперь как бы возвышался над поверхностью моря. Словно когда-то он умел летать, просто однажды решил приземлиться здесь. С годами буйная растительность пронзила его корнями и стволами, поэтому борт его отливал кустами, корнями и мхом. А две уцелевшие мачты стали сигналом для моряков, обходивших это место стороной.

Аннели хотела взять Нормана с собой, но ее переубедил Котэ. Вряд ли от присутствия контрабандиста это место преобразится. А вот какую-нибудь пакость от него словить – запросто. К тому же Норман даже не помнил, где конкретно располагаются мангровые острова, и отметил их приблизительными точками. Нас немного выручали мачты фрегата Аннели. Их топы находятся достаточно высоко, чтобы лицезреть, где можно подобраться к нужному острову. Но, опять же, очень приблизительно – в плотную на кораблях подойти не получалось, пришлось спускать лодки. Пока основной состав будет сплавляться к берегу, вахтенные матросы будут корректировать наш путь, поглядывая с высоты грот-мачты.

Зато сам остров Норман расписал гораздо лучше. Клад находился рядом с гигантским валуном, не увидеть который, по словам контрабандиста, «просто невозможно». Почти центр острова, значит. Осталось только добраться.

Мы с Аннели уселись в вельбот, на котором мне уже доводилось с ней сплавляться. На носу разместился Фельдмаршал. По плечам пиратки бегала маленькая, словно игрушечная, обезьянка. Время от времени она что-то пронзительно пищала, глядя на Фельдмаршала, но попугай почему-то намеренно ее игнорировал. Его гораздо больше интересовали рыбы, показывающиеся в воде.

С наших кораблей спустили весь имеющийся арсенал лодок, и общей группой мы отправились к мангровым лесам. Все были при оружии, но небольшая доля экипажа все-таки осталась на кораблях. Оставлять их пустыми совершенно не хотелось.

Море здесь было тихим, едва ли не мертвым. Может, сегодня просто попалась такая погода, но стояла почти безветренная тишина, а небо заволокло серой дымкой, и солнце выглядывало лишь изредка. Рядом с манграми вода приобретала то зеленый, то золотой оттенок. Она была настолько прозрачной, что можно было разглядеть плавающих рыбок. По сторонам от нас возвышались мириады корней, вырастающих прямо из воды. Выше они превращались в деревья – иногда вполне обычные, которым, казалось бы, не свойственно расти на воде, а иногда в причудливые кусты. На мангровых деревьях посиживали пеликаны, вороны и птицы с огромными ярко-красными мешками под клювами. Казалось, будто эти птицы несут огромные надувные красные шары. Время от времени они расправляли крылья и издавали звуки, напоминающие звон будильника или домофона. Если бы Лилит была сейчас в виртуале, то наверняка бы уже давно сказала, как они называются. Но квартирмейстер отсутствовала, а я довольствовался компанией Аннели и ее молчаливых корсаров.

– Фрегаты, – протянул старпом Файб с соседней лодки, идущей рядом. Его было не узнать в соломенной шляпе с длинными полями, низко посаженной на голову. – Прекрасные птицы.

Я неспроста сказал о том, что никому не посоветую посещать это место. Несмотря на обманчивую красоту, подступы к острову представляли из себя лабиринты, в которых запросто можно потеряться. Между манграми часто были натянуты паутины, кругом стоял рой комаров и тропических мух. Деревья со всех сторон свешивались к воде, образуя что-то вроде арочной аллеи. С деревьев свисали ветки и лианы, заставляя нас пригибаться. Дно тоже было обманчивым: то и дело мы рисковали сесть на мель, а потому лодки аккуратно следовали друг за другом.

Однако мангровый лес оказался сущей ерундой перед тем, что мы встретили на самом острове. Джунгли, и притом джунгли неприятные. Землю устилали сухие, темно-коричневые, а порой даже красные опавшие листья и корни. Путь преграждали лианы, кусты, бамбуковые рощи и… Нет, не перечислить все то многообразие, что встречало нас почти у самой кромки берега. А потому, прежде чем высадиться, мы долго петляли вдоль береговой линии, пытаясь найти хотя бы маленькую бухточку.

– Капитан! – нашего вельбота едва не коснулась шлюпка Лилит.

– Рад тебя видеть, – поприветствовал я квартирмейстера. – И рад, что вовремя догнала нас, а то в этих манграх можно и заблудиться.

Но, похоже, Лилит была озабочена чем-то другим.

– Капитан, знаете ли вы, что за репутация у этого острова? Зачем мы здесь?

– Здесь координаты вещицы, которую мы должны забрать.

– И все же… вы уверены, что оно того стоит?

Конечно же, я не ставил своих людей в известность насчет манускрипта. Во-первых, такова была наша договоренность с Котэ – в конце концов, его люди тоже ничего не знали. Достаточно кому-нибудь один раз по пьяни обмолвиться о чудо-пушках, и любой наш шаг может стать под наблюдением. Тем не менее, куда бы мы ни отправлялись, я всегда объяснял своим людям хотя бы примерные мотивы. Экипаж «Рапиры» воспринял это так, будто мы идем выполнять очередной квест на сокровища, причем совместно с кланом Аннели. После разгрома Картахены народ был воодушевлен, а потому даже не задавал лишних вопросов.

– А в чем дело, Лилит? – ответил наконец я. – Плохая репутация у острова, при подступах к которому видны десятки гниющих кораблей? Скажу тебе честно, я не удивлен.

– Мы проштудировали немало карт, прежде чем сюда отправиться, – вмешалась Аннели, посадив свою обезьянку на ладонь. – У этого острова даже названия нет. О какой «плохой репутации» ты говоришь, девочка?

Лилит, похоже, восприняла обращение пиратки в штыки. Сузила глаза так, словно возжелала прожечь ими Аннели насквозь.

– Очень странно, что вы не удосужились спросить хотя бы ваших береговых братьев. Тех, что ходят с топорами на черных парусах. – Лилит, разумеется, говорила о головорубах. – Они называют это место Нагльфаром…

– Кто она такая, чтобы нам указывать? – спросила меня Аннели, скорчив кислую гримасу.

– Все нормально, – махнул я. – Это моя квартирмейстер. Продолжай, Лилит.

– На заре своей пиратской карьеры головорубы уверяли, что это одно из немногих мест, которое лучше обходить стороной.

– Хм. Слишком сомнительно слышать такое от головорубов. Эти ребята идут в любое пекло, и мне доводилось лично в этом удостовериться. Где они такое сказали?

– Год назад в одной из таверн Нассау. Тогда они были гораздо менее известны, но их рассказ о Нагльфаре кто-то адаптировал в ролик, и он хорошо разошелся по Сети.

Разговор с Лилит закончился ничем. Я лишь ответил, что выбора у нас все равно нет, да и старая байка головорубов похожа на вымысел, придуманный специально для того, чтобы отвадить всех интересующихся. Или даже наоборот – после такого рассказа остров наоборот должен был привлечь внимание всяких искателей приключений. Но ничего подобного – никакой информации о нем в Сети не мелькало, никаких пройденных квестов, интересных фактов, видеороликов. Никому до него не было дела.

С идущего вдалеке ялика закричали о том, что наконец-то нашли удобный подступ к земле, и наша растянувшаяся флотилия устремилась в ту сторону. Аннели вертела в руках карту, пытаясь сообразить, в какой точке мы теперь находимся. Мой боцман Менестрелиус прощупывал приближающийся берег в подзорную трубу. Лилит настороженно поглядывала вверх, на деревья.

Все предвкушали что-то очень интересное. Я – не исключение.

Глава 4. Призрак прошлого

По приблизительным оценкам, экипаж фрегата Аннели составлял под двести человек. Это, конечно же, не значит, что все они находились в виртуале одновременно, но цифра все равно немаленькая. «Рапира» держала в себе сто десять человек. Суммарно народу сейчас набиралось изрядно, поэтому в небольшой бухте лодки размещали плотно, едва ли не друг на друге. Часть людей осталась здесь – следить за имуществом. Итого около сотни человек двинулось за мной и Аннели.

Под ногами хрустели сухие пальмовые листья, из земли лезли покрытые мхом корни, перед лицом кружилась мошкара. Менестрелиус быстро сообразил выставить впереди четверых рубак, которые саблями и мачете прорубали дорогу. Нет, нельзя сказать, чтобы путь совсем был непроходимым, просто время от времени движение сильно замедлялось из-за кустов и свисающих лиан.

– В карте сориентировалась? – спросил я шагающую рядом со мной Аннели. – Разобралась, где мы?

– Не особо, – ответила она, в тысячный раз вглядываясь в рисунок острова. – Но это и не важно. Мы идем в центр, а это главное.

По прошествии пары сотни шагов местность изменилась. Трава стала мельче, кончилась труднопроходимая сельва. Зато мы то резко взбирались вверх, то спускались по почти отвесным склонам. Да и в целом остров получался холмистый. С мачты корабля это было заметно не так сильно из-за густой зелени, покрывавшей всю видимую землю, но теперь мы видели отнюдь немаленькие горы и холмы.

А потом впереди показались колья с насаженными на них черепами. Сперва я подумал, что мне почудилось, но Аннели насторожилась не меньше моего. Ее правая рука уже лежала на револьвере. Остальные корсары начали оглядываться по сторонам и перешептываться.

– Дурноватые знаки, – протянул старик Файб.

– Ну, это тут давно, – почесал затылок Менестрелиус, встав рядом. Два боцмана очень забавно смотрелись вместе. – Черепушки чистые.

– А даже если и нет, – с нотками злобы проговорила Аннели, – нас должно это остановить? Мы сюда отдыхать явились? Ускоряемся.

Пиратка первой сделала шаг вперед, и наше движение возобновилось. Вслед за кольями дали о себе знать выпирающие из травы кости. Они торчали в земле в таких количествах, словно это были грибы после дождя. Иногда с деревьев свисали трупы – эти были посвежее и оттого выглядели куда неприятнее, особенно когда перед тобой лишь половина туловища, а вместо ног тянется засохший гной.

Я знал, что мистики на «Карибах» не было. Ну, или почти не было – видения на Саоне иначе не назовешь, да и другие игроки изредка отзываются о некоторых приключившихся с ними загадочных событиях. И все-таки ни монстров, ни кракенов, ни кораблей-призраков в виртуале не встречалось. Ходили версии, что разработчики готовятся добавить мистику в любой момент, и облик «Карибов» может измениться до неузнаваемости. Но Илюха заверял, что до турнира никаких глобальных обновлений не выйдет – сейчас все силы устремлены исключительно на «Форт Генри Моргана».

В общем, свисающие с деревьев гниющие тела пусть и выглядели мрачно – и даже, если по правде, сильно сбивали с толку – но оставались всего лишь трупами.

– По-моему, головорубы все-таки страшнее, – заметил я вслух, и Аннели это искренне рассмешило.

Мы достигли последних высоких деревьев, за ними открывался плавный подъем в гору. Фельдмаршал, который давно где-то запропастился, возвращался с воплями. Сначала его крики были слышны в кронах деревьев, а затем он кубарем свалился мне на плечо.

– Полундра! Полундра! – свирепствовал он, высоко поднимая хохолок и размахивая крыльями.

Попугай не затыкался, но произносимые им далее слова, похоже, были на каком-то очень древнем, известном только ему одному языке. Не успел Фельдмаршал успокоиться, как раздался протяжный гул. Первая ассоциация: так звучит горн времен викингов. Разве что звук был тоном повыше, но источник явно находился где-то далеко. А затем в нас посыпались стрелы…

Они летели словно из ниоткуда – со свистом впивались в землю и в пиратов. Это были звуки, напоминающие тяжелые капли дождя. Я инстинктивно отступил назад, и тут же резкая боль пронзила мою ягодицу. Здоровье упало на 18 процентов.

– В рассыпную! – рявкнула Аннели, перекатываясь за дерево.

Корсары начали валиться один за другим. Кто-то открыл огонь, но стрелять было не в кого. Стрелы выпускали с большого расстояния, раз они успевали набрать высоту и падали почти вертикально вниз. Я двинулся за пираткой, но боль в заднице словно лишила меня управления. Правая нога подкосилась, но я устоял и, прихрамывая, добрался до Аннели.

Дерево было достаточно широким, чтобы укрыться от линии огня, однако его покрывал слой длинный острых колючек, так что привалиться у нас возможности не было. Пришлось просто лечь сразу за деревом, наблюдая за происходящим. Другие бойцы тоже попрятались за деревьями, а те, что не успели, получали одну стрелу за другой.

– Аннели, – сказал я громче, чем рассчитывал. – Кажется, меня задели.

Даже как-то неудобно было это произносить, но вариантов не оставалось. Пиратка окинула взглядом мое тело, остановившись на ягодицах.

– Да ты шутишь? У тебя стрела в жопе!

– Звучит грустно. Извини, но я должен спросить, насколько глу…

– Заткнись и не дергайся!

Мне повезло: неизвестный враг не использовал металлические наконечники. Мне повезло вдвойне: стрела прошла по касательной, хоть и застряла под кожей. Пиратка дернула за древко, и то поддалось. Краем взгляда я заметил, как кто-то из корсаров метнул в нашу сторону пузырек с жидкостью. Аннели поймала его на лету, открыла и вылила по месту раны. Спирт?

– Надеюсь, это все не зря, – подытожила пиратка. – Только попробуй теперь умереть от стрелы.

Обязательно попробую, хотел ответить я. Но потом.

Для начала нужно было вообще понять, кто нас атаковал. Игроки с луками – редкость. Если только это не оголтелые энтузиасты вроде Нэхуэля с Анаканой. Местные аборигены? Слишком организованная встреча. Уверен, они специально дождались, когда мы дойдем именно до этого места. Кругом – возвышенности, стрелять в котлован всегда удобнее. Местность впереди хорошо простреливалась, так что рваться дальше не было смысла. А вот сзади – сплошные деревья и гигантские валуны. Я скомандовал своим людям отступать. Аннели поступила так же.

Выждав удачный момент, мы двинулись назад. За считанные минуты с момента атаки наши люди рассеялись по местности – увы, ни о каком плотном строе не могло быть и речи. Вообще-то кучность нам сейчас была и ни к чему. Однако проблему осложняло то, что враг мог напасть с любой стороны (или вновь запустить по нам рой стрел), и координировать разбежавшихся корсаров крайне сложно, если не знаешь местности.

Мы бежали больше наугад – туда, откуда пришли. Впереди раздались выстрелы. Один, второй, третий. Стреляли кучно – явно не просто так.

– Сабли наголо! – зарычал где-то впереди Менестрелиус.

А затем мы увидели противников. Да, это были индейцы. Но индейцы странные. Их тела были полностью покрыты то черным, то серым, то красным цветом. Если же цвет кожи был классическим медным, то по телу расходились цветные загогулинки, спиральки и рисунки. Головы были утыканы таким количеством перьев, что издалека казались непропорционально большими. Кроме того, на большинстве были не то деревянные, не то костяные маски. Одежды на аборигенах тоже было порядочно – на таин не похожи. А жаль – с моим умением можно было бы найти общий язык.

– Карибы! – закричал бежавший неподалеку Файб, доставая саблю из-за пояса.

Корсары стреляли метко, но за первыми рядами индейцев бежали другие. И бежали быстро, со всех сторон, с копьями, томагавками и костяными ножами. Я увидел, как появившийся из листвы противник снимал скальп с только что убитого пирата. Аннели размозжила его голову выстрелом из револьвера.

Двигались индейцы с демонической проворностью. Пиратке пришлось сделать сразу три выстрела, чтобы убить еще одного приближающегося кариба. Только пуля в лоб остановила его бег. Я тем временем взялся за любимые пистолеты королевы Анны и один за другим разрядил их в индейцев. Затем потянулся за ятаганами.

Парадоксально: враг без металлического клинка в руке вызывает больше опасений. Каждый из нас привык иметь дело с такими же как мы игроками или неписями. Нет, вариативность холодного оружия на «Карибах» нешуточная, и все же скрещивать металл с металлом как-то привычнее. Карибы же, судя по технике боя, прекрасно знали, что из себя представляют наши шпаги и сабли. Они выставляли против них деревянные или бамбуковые копья, метали томагавки, кидали камни. Словом, чувствовали себя уверенно, а действовали яростно.

Я скинул с себя жюстокор, поскольку кое-что замыслил, а увесистый костюм только мешал. Дело в том, что мы оказались на линии, где карибы вылезали из-за толщи кустов и сразу же вступали в стычки с корсарами. Навык «Танцующий с ветром» сейчас подходил идеально. Активировав его, я ринулся вдоль линии сражения.

Ноги словно сами несли меня вперед. Я вытянул руки с ятаганами по сторонам, и те наносили раны индейцам, попадавшимся на моем пути. Одни получали порезы на спине или с боков, другие – те, что еще только вступали в бой, – чаще обнаруживали кровь в области живота и грудной клетки. Но срабатывало подобное лишь с теми, кто не успевал заранее заметить несущегося сломя голову пирата, то есть меня.

Очередной кариб упер копье в землю, направив острие на меня. Еще один шаг – и я не жилец. Просто взять и оббежать это место не было возможности, рядом и так находились другие индейцы. Я притормозил, сделав восходящий рубящий удар по копью. Вторым клинком выставил защиту, потому что еще один индеец замахнулся дубинкой. Удар пришелся на мое плечо, а выставленный в качестве блока ятаган погасил энергию замаха, встретившись с рукоятью дубины.

Индейцы нечленораздельно рычали, и это злило меня еще сильнее. Что мы, черт возьми, такого сделали, чтобы встречать нас войной? Откуда столько ярости в их поведении? В десяти шагах от меня кариб костяным мечом отрезал голову одному из наших. В следующее мгновенье тело упало, а голова продолжила висеть в руках дикаря.

Черт, отвлекся! Пары секунд хватило, чтобы получить дубиной по лбу. Меня отбросило назад, взгляд заволокло тьмой, и я невольно активировал «Один на палубе». Пусть в глазах все еще было темно, руки сами выставляли защиту. А в мыслях стоял образ отрезанной головы. Насколько же это было пренебрежительно и гадко… Нет, так дело не пойдет. Пока я жив – не позволю, чтобы с моими людьми так обращались. Да и корсары Аннели этого не заслуживают.

Рядом со мной сражалась Фрингилья. Юная пиратка отобрала у одного из индейцев копье и продолжала им размахивать – движения ее были уверенными и действенными. Одного противника она встретила боковым ударом по ногам, другому разбила нос задней частью копья, третьего… Я не видел, как произошла ее встреча с третьим, поскольку сам уклонялся от костяного меча, которым едва не вспороли мою шею. А когда нападавший на меня кариб пропустил клинок в печень, Фрингилья уже доставала копье из проткнутой глазницы противника.

Корсары Аннели тоже были рядом. Я бы даже сказал, что они держались получше моих людей – реже погибали или получали ранения. Но никто сейчас не делил пиратов на «своих» и «чужих». Мы все были единым целым. В голове еще не утихли сцены на Саоне – помню, с какой осторожностью и подозрением клан Аннели смотрел на головорубов, ожидая подвоха. Ныне такого не было. Бойцы помогали друг другу, сменяли позиции, делились оружием и боеприпасами.

Уклоняясь от новой атаки, я отпрыгнул в бок. Плечо врезалось в подбородок очередного противника – удобно, что индейцы были преимущественно невысокого роста. Оказавшись у него за спиной, я вонзил оба ятагана в спину и при этом издал яростный рык. Лезвия показались из живота индейца, в то время как сзади вошли в плоть по самые рукоятки. При этом я еще умудрился приподнять тело врага над землей.

Вытащив ятаганы, я инстинктивно сделал перекат – еще с войны на Саоне усвоил, что стоять на месте в гуще боя не стоит. Рубанул кому-то по обратной стороне колена, вновь откатился и встретил бегущего на меня кариба вытянутыми клинками.

– Сомкнуть круг! – заорал я так, чтобы услышали все, кто был поблизости. – Сомкнуть круг!

Пока я доставал ятаганы из тела очередного врага, то краем взгляда заметил индейца с занесенным на меня копьем. Времени не оставалось даже чтобы просто уклониться.

– Сомкнуть круг! – повторил за мной внезапно появившийся Фельдмаршал, со скоростью орла врезаясь в руку атакующего меня кариба.

Направление удара сместилось, а в следующий момент питомец уже держал в клюве откусанный палец индейца. Тот выпустил из рук копье и попытался прихлопнуть Фельдмаршала второй рукой, но не тут-то было. Попугай вспорхнул к его лицу, сдернул когтями деревянную маску и вместе с ней полетел ввысь.

«Сомкнуть круг! Сомкнуть круг!» – продолжал орать он.

И вскоре это подействовало. Мои бойцы или корсары Аннели – неважно, все мы сейчас были в одних условиях – становились друг к другу спинами или плечами. Спустя минуту в лесу стояли построения из десяти-пятнадцати бойцов, образовавших круги. Время от времени строй разрывался – по кому-то попадали камнями, кого-то поражали копьем или брошенными ножами и томагавками, но в целом наши люди держались вместе. Теперь к ним не могли зайти со спины или сбоку – только фронтальная атака, только честный бой.

Но даже так карибы представляли серьезную опасность. На меня вышел противник с плоской дубиной, нашпигованной не то камнями, не то иглами – сложно было разглядеть в движении. Он занес оружие для вертикального нисходящего удара. Я юркнул в сторону, выставляя вверх клинок для защиты, но опоздал. Ятаган выбило из руки. Попытался сходу уколоть противника вторым клинком, но тот двинул мне локтем в нос, после чего вновь замахнулся дубиной – на сей раз не увернуться.

Помощь пришла от внезапно появившегося Янычара, с которым я уже был знакомом во время наших похождений на Саоне. Он налетел на кариба сбоку, устремляя тесак четко в шею, и налету довершил дело ударом колена в ребра – абориген свалился

– Где Аннели? – спросил я, поднимая ятаган.