Текст книги "Лишнее Золото-2"

Автор книги: Игорь Негатин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

14
5 год, по летоисчислению Нового мира
Окрестности Порто-Франко

– Ей-богу, Билл, зря они промахнулись, – сказал Джек и хмуро покачал головой. – Убить тебя, придурка, мало. Ты, что, мальчик, больной на всю голову?!!

Да, наш Чамберс всегда точен в определениях и очень тактичен в замечаниях. Этого у него не отнять. На Тернера, наоборот, без слёз не взглянешь. Он стоял перед нами с потерянным видом и даже не пытался защищаться. Если прибавить к этому декорации, в виде окрестностей Порто-Франко, машины и меня с Джеком, то картина напоминала фильм, про мафию, времён Альфонсо Капоне.

Знаете, как это бывает в кино? Солнце, пустыня и несколько беседующих парней. Приехали, поговорили, выкурили по сигаре и вот, – одного уже закапывают в сухой, выжженный солнцем грунт. Под штыком лопаты хрустят мелкие камешки, а вдоль вишнёвого горизонта растекается дрожащее марево. Если у оператора останется несколько лишних кадров, то мы обязательно увидим гремучую змею и сухие шары «перекати-поле». Далее, – проникновенная музыка и надпись, во весь экран: «The End». Американцы любят бесхитростные сюжеты. Ладно, чёрт с ними, с фильмами. У нас реальность такая, что Голливуд удавиться от зависти. Только жара достала…

– Мистер Чамберс, – протянул Тернер.

– Я уже сорок два года, как Джек Чамберс. И большую половину из них, встречаю таких идиотов как ты. Иногда пытаюсь их перевоспитать. Чащё всего они этого не выдерживают. И что прикажешь с тобой делать? Оставить в Порто-Франко? Тебя убьют через несколько часов, после нашего отъезда. Отправить обратно, в форт Линкольн? Убьют по дороге и поверь, на этот раз, они не промахнуться! И знаешь почему? – вкрадчиво спросил Джек. Он прицелился в Тернера указательным пальцем и вдруг заревел, как раненый в задницу медведь. – Потому, что перед отправкой, я повешу тебе на шею большой плакат с именем и фамилией. Чтобы такого идиота было видно издалека!!!

– Ладно, Легенда, успокойся, – я подошёл к Чамберсу и протянул сигарету, – видишь, что парень уже осознал свою вину. Надо думать, что надо предпринять, чтобы это больше не повторялось.

– И что ты предлагаешь?

– Для начала, – запретить Тернеру пить. Сухой закон. Ничего, кроме содовой.

– А как быть с кофе?

– Кофе? Кофе можно, – милостиво разрешил я и щёлкнул зажигалкой. – Один раз в день.

– Очень смешно, – прикуривая буркнул Джек. – Проще пристрелить, поплакать и забыть.

– Нельзя быть таким кровожадным, Легенда! Надо быть добрее и мягче. Не веришь? Спроси у Карима.

– Да, кстати, про доброту, Поль. Ты уж напомни, будь другом, чтобы я не забыл. У меня, к тебе вопросы накопились, – не меняя тембра, он переключил внимание на меня.

– Вопросы?! О чём?

– О том самом, чёрт меня побери! Какого дьявола ты пристрелил этого раненого ублюдка у блокпоста? Решил порисоваться перед дамочкой? Поверь мне на слово, Элен впечатлилась, хоть и медик!

– Элен? Какая Элен? – не понял я.

– Елена Куликова, – старательно выговорил Джек. – Медик нашей поисковой партии. Еле успокоил! Ей приходилось видеть смерть, но хладнокровных палачей, по её словам, она видит впервые.

– Ах палачей, значит, – кивнул я и отбросил недокуренную сигарету. – Так бы сразу и сказал. Знаешь, что, Джек… Откровенность за откровенность! Ты что, рассчитывал найти других? Только не надо изображать монашку, которая видела мужской член только на фресках Мазолино! Я, Карим, Эндрю, – мы те, которые взялись охранять нашу поисковую партию! Взялись, мать твою так! И этот мир прост, как мыло – или ты, или тебя. Убивать – это часть нашей работа. Самая неприятная. Убивать, не для своего удовольствия, чёрт тебя побери, а для того, чтобы никто даже подумать не смел, что наших людей можно тронуть безнаказанно. Мы с парнями пачкаем руки кровью, чтобы вам не пришлось пачкать свои! Доходчиво объяснил? Почему убил? Он покушался на жизнь Тернера. И этого, твою мать, уже достаточно, чтобы выпустить его кишки наружу! Уже не говорю, про трёх погибших переселенцев.

– Не кипятись, – уже спокойнее сказал Чамберс. – я понимаю. Просто, не стоило это делать на глазах у Элен. Увёл бы парня за угол и там, тихо, мирно вынес бы ему мозги. Никто бы тебе и слова не сказал! Дело то, в общем, житейское. Ладно, забудем. Нервные мы все какие-то…

– Засиделись, вот и нервные. Что делать будем?

– Ничего. Что тут сделаешь? Будем надеяться, что успеем свалить из Порто-Франко, до развязки этой истории.

– А если не успеем? – осторожно подал голос Билл.

– Что? Ах, если не успеем, говоришь? – Чамберс засунул руки в карманы джинсов и покачался на каблуках. – Если не успеем, то похороним. Закопаем, памятник тебе поставим и успокоимся. И будем уверены, на все сто процентов, что ты, во-первых, – в надежном месте. Во-вторых, – не болтаешь языком, когда не просят.

– Мистер Чамберс, разве я не понимаю!

– Понимает он… Трепло ты. Трепло, – подвёл итог Джек и устало отмахнулся.

Ситуация была, что и говорить не простой. Если коротко, то Тернер, находясь на Базе, встречался с одним из коллег, работающих в лаборатории Ордена. Не знаю, что они обсуждали, и под какую закуску, но в полемическом запале, Билли высказал предположение о возможности двухстороннего Шлюза. Собеседник поднял его на смех. Тернер, уже не соображая, что и как, рассказал про свою находку в районе форта Линкольн. Само собой, ещё и доказательства выложил, в виде найденных предметов. На следующий день он проснулся с головной болью и большими проблемами.

– Что предпримем? – спросил я.

– Поговори с Эндрю, – предложил Чамберс. – Пусть напряжёт Виктора. В конце концов, это в его интересах. Пусть как-то прикроет нас, пока мы не уедем.

– Прикрыть? Легко сказать, но тяжело сделать. Хорошо, попробую. Ещё предложения есть?

– Конечно есть, – кивает Джек. Он зло щурится и рубит фразы на слова. – Самим пристрелить Тернера. Пристрелить и закопать. У нас лопата в машине есть?

– А серьёзно?

– Думать надо…

Предложение «подумать» вылилось для меня в бессонную ночь. Утро встретил в компании чашки кофе, автомата и пачки сигарет. После идиотской выходки Билла, вдобавок к нашим охранникам, дежурим и мы. Доверяй, но проверяй. Уже на рассвете, я поднял Эндрю, а сам сварил кофе и присел просмотреть дела новых, прибывших с Праттом, сотрудников. Передо мной, на столе, лежит открытая папка. Внутри – пачка досье. На первой странице, (ещё не украшенной подписью Чамберса), полный состав десятой поисковой партии:

Джек Чамберс, – начальник экспедиции;

Уильям Тернер, – заместитель начальника экспедиции;

Андрей Никоненко, – картограф;

Джерри Стаут, – биолог;

Анастасия Фёдорова, – геолог;

Елена Куликова, – врач;

Александр Козин, – механик-водитель;

Поль Нардин, – служба безопасности;

Карим Шайя, – служба безопасности;

Эндрю Пратт, – служба безопасности.

На эту бумажную работу я потратил два часа. Потом убрал папку в шкаф и завалился спать. В конце концов, если начнётся война – услышу.

Услышал. Новые сотрудники начали благоустраивать свой быт. Всё это сопровождалось стуком, треском и разноязычием. Прав был мой сослуживец: «Чем больше гарнизон, тем меньше времени на сон».

Карим сидит на пороге входной двери, курит и внимательно наблюдает за чем-то, судя по всему, очень интересным. Почувствовав мой взгляд, он усмехается.

– Девчонки пытаются приручить Рино.

– Успешно?

– Как тебе сказать… Для Рино – да. Он уже сумел объяснить нашим дамам, что такие нежности, как: назвать маленьким, ушастым и красавчиком, а также: погладить и почесать за ухом, он согласен терпеть только за приличный кусок ветчины. Так что ещё неизвестно, кто кого дрессирует.

– Счастливчик, наш Рино. Он сумел понять женщин, – я переворачиваюсь на другой бок и собираюсь спать дальше.

– Пока ты опять не заснул, – продолжает Карим, – у меня небольшая новость. Заходил Джек и сказал, что вечером у нас будут гости.

– Кто такие?

– Его приятели вернулись из экспедиции. Кстати, ты не знаешь, почему наш шеф такой нервный? Я у попросил предоставить их имена, фамилии и цель визита. Чтобы не было неприятностей. Порядок, – Шайя наставительно поднял указательный палец, – прежде всего.

– И что Чамберс? – у меня даже сон пропал от смеха.

– Пытался возмущаться. Когда я сказал, что без этого, ни одну очкастую морду сюда не пропустим – согласился.

– Надо было ему объяснить, что у нас не проходной двор, а серьёзная контора, чёрт бы её побрал.

– Конечно, – согласился Карим. – Ведь у нас есть всё, что нужно для идеальной научной экспедиции! Есть дикий зверь, в виде обжоры Рино. Есть пьяница и раздолбай, в виде Билла Тернера.

– И мы, втроём, в роли трёхголового цербера.

– Именно так. И вот представь, – мы, солидные, в общем-то, люди и какие-то мутные гости, которые хотят приобщиться к благам цивилизации. Оно нам надо? Кстати, танцев не обещают, но выпивки будет много.

– Для них, – бурчу я. – Это для них будет барбекю, выпивка и танцы.

– А для нас?!

– Ты уже взрослый мальчик, Карим. Для нас будет другая специальная программа. «Мы и головная боль».

– Знакомо…

– Кто знает, что может стрельнуть в голову, человеку, который только что вернулся из экспедиции?

– Всё что угодно, – соглашается Шайя. – Мне не доводилось ходить с научниками, но…

– Приходилось, – перебил его я, – ты просто забыл. Или, если быть точным, приказал себе забыть. Вспомни Гвиану. Одна тысяча девятьсот восемьдесят второй год. Однажды, мы уже сопровождали научную экспедицию. И они там были не лучше. Такие вещи здорово влияют на мозги. Не самым лучшим образом.

– Словно ушли на войну, – кивает Карим. – Ушли и забыли вернуться.

15
5 год, по летоисчислению Нового мира
Ангар Nr. 39, Порто-Франко

Итак, у нас гости. Целая делегация, в составе пяти человек. Приятели Джека Чамберса. Парни недавно вернулись из экспедиции, и теперь отмокают душой и телом. Про душу не спрашивал, а вот тела размякли основательно. Уже через несколько часов, после начала застолья, гости перемещались на полусогнутых. Их руководитель, по имени Алекс Рэндолл Ли, держался до последнего. Как живая иллюстрация выражения: «опыт не пропьёшь». Крепкий мужик, хоть по виду и не скажешь. Невысокий, пухленький плешивец, лет сорока пяти. Очень подвижный. Они, с Чамберсом сели рядом и весь вечер трепались о делах, отвлекаясь лишь на перемену блюд и бутылок.

Я сидел неподалёку от них и до меня, сквозь шум, доносились обрывки разговора.

– Джек, ты должен помнить доктора Дзиньштейна?

– А как же, – кивнул Чамберс. – помню. Слышал, что он женился и зарёкся ходить в экспедиции. Поговаривают, что взялся за перо и пишет мемуары. Я хотел пригласить его в эту партию, но он отказался.

– Пишет, – кивнул его собеседник. – но я сейчас не про это. Он утверждает, что в этом мире, люди сходят с ума быстрее, чем в Старом. Причём внезапно. Объяснял это…

Дальше я не дослушал – на другом конце стола начали петь. Вразнобой, но с большим чувством. Теория доктора Дзиньштейна осталась невыясненной.

Зря мы с Каримом переживали. Походники, из этих двух партий, оказались прекрасно знакомы друг с другом. За исключением нескольких новичков. Одна из них – Елена Куликова, ещё в начале вечера, наградила меня презрительным взглядом и демонстративно разместилась на другом конце стола, рядом с Анастасией Фёдоровой. Кстати, обе женщины учились в Ленинграде и очень быстро нашли общий язык. Наш будущий экспедиционный врач заканчивала Первый Ленинградский медицинский институт.

Несмотря на то, что компания разбилась на несколько групп, бокалы поднимали синхронно. Стол, расположенный между двумя вагончиками, был забит до отказа. В стороне светились жаровни, где колдовали два приглашённых повара. Кто-то привёз гитару. Весело. И наше присутствие было совсем не обязательно. Тем более, что если здесь и были «чужие», то этими людьми оказались мы.

Через несколько часов, я поднялся и пошёл проверить внешнюю охрану. По случаю «сабантуя» и трепача Тернера, посты были удвоены. Пришлось обращаться к начальнику патрульной службы Порто-Франко. Он оказался нормальным мужиком и людей дал.

Я обошёл посты и прогулялся на кухню, где колдовал наш повар. Проверил, чтобы парней, охраняющих нашу вечеринку, хорошо накормили. Раненый кормилец, уверил меня, что всё будет сделано и отсалютовал кружкой бульона. Он присматривал за прибывшими помощниками и давился слюной. Да, жареное мясо он будет грызть не скоро. Пока что питается бульоном и небольшими кусочками булки.

Понемногу начало темнеть. За столом послышались гитарные переборы и кто-то запел старую песню о долгом пути. Таком, у которого нет конца. И весь смысл этой дороги, в ней самой.

Я подошёл к одной из машин, облокотился на крыло и закурил.

– Скучаете? – они подошли неслышно. Как две больших кошки. Я даже вздрогнул, от неожиданности. Анастасия, а рядом с ней ещё одна фигурка. Елена? Точно. Наверное, в сумерках не рассмотрели, что это я. Иначе прошли бы мимо.

– Нет, – я покачал головой. – Просто не люблю шумные застолья.

– Поль, а вы давно в этом мире? – неожиданно спросила Анастасия.

– Можно сказать, что недавно.

– Нравится?

– Не знаю… Ещё не разобрался. Я же практически ничего не видел.

– Неужели? – она недоверчиво прищурилась. – И никаких приключений не было? Ну что-же вы так, Поль! Этот мир, можно сказать, создан для мужчин. Для тех, – уточнила она, – которые достойны носить штаны и оружие. А Старый мир почему покинули? Им овладело беспокойство, охота к перемене мест?

– Именно так. Весьма мучительное свойство, немногих добровольный крест, – я закончил цитату и усмехнулся. – Будем считать, что просто устал от цивилизации.

– А я сделаю вид, что вам поверила. – она шутливо склонила голову и засмеялась. – Вы интересный человек, Поль Нардин. Думаю, что мы с вами поладим.

– Я тоже на это очень надеюсь. А что подтолкнуло вас? – поинтересовался я. – Чамберс рассказывал, что вы и в Старом свете не сидели на месте. Не скажешь, что вы устали от цивилизации.

– Видите ли, Поль, там осталось много хорошего и дорого. Лично для меня. Мои друзья, приятельницы, родственники. Могилы моих предков. В Старом свете сейчас 1988 год, – она грустно усмехнулась и пояснила. – Никак не могу привыкнуть к здешнему летосчислению. То, что происходит в моей стране… Там… Я не хочу видеть то, что с ней сделают через пять-десять лет. Когда я увидела, как Горбачёв, лижет задницу американцам, то поняла – мою страну предали. Предали всё, что составляло нашу жизнь. Новый мир стал для меня настоящим спасением. Знаете, в чём разница между старым и новым миром? Здесь нет границ и государственных интересов. Тех самых, ради которых идут на предательство. И это прекрасно.

– В Советском союзе так плохо?

– Плохо? Нам никогда легко не было. А сейчас… Становится плохо. И будет во сто крат хуже. Уже сейчас, как тараканы, из всех щелей выползает длинноволосая образованщина. Они будут орать на митингах, голосать, требовать и обличать. Потом, когда весь свет поймёт, что империи уже нет, каждый дикарь сочтёт нужным пнуть мёртвого льва. Это очень по человечески, – толкнуть упавшего. А интеллигенция вытащит на свет божий грязное бельё. Будут размахивать им на всех перекрёстках и сами же этим гордиться. Бывшие враги будут хвалить, снисходительно похлопывая по плечику, а они – каяться, предавая память наших предков и будущее своих детей. Уроды. Мужчинки, в жизни не забившие гвоздя в стену, будут расправлять худенькие плечи, кичась своей храбростью. Этим людям главное пошуметь, послушать свой голос. Очкастое ничтожество, походу решающее мировые проблемы в тесноте кухонных посиделок. Гумилёв правильно сказал: «Нынешняя интеллигенция – это такая духовная секта. Что характерно: ничего не знают, ничего не умеют, но обо всем судят и совершенно не приемлют инакомыслия».

– Очкастое? – переспросил я и кивнул на одного из гостей. – Похожее на это?

– Это ещё не самый плохой вариант, – Анастасия проследила за моим взглядом. – Он конечно страшно избалован, и я очень рада, что мы в разных партиях. Парень считает всех окружающих быдлом и неучами. Я думаю, что и в Новый мир он перебрался именно по этой причине.

– Простите? – не понял я.

– Знаете, Поль, есть такой тип людей. Непризнанные гении, – пояснила она. – Считает, что его не оценили и он решил перебраться сюда, чтобы наказать «всё человечество». Только не подумайте, что я, эдакая, – Анастасия щёлкнула пальцами, – неудовлетворённая стерва. Просто мне приходилось работать с ним в одной команде.

– Знакомый тип людей.

– Карим говорил, что вы решили устроить экзамен по стрельбе? – она неожиданно сменила тему разговора.

– Экзамен? Упаси бог, что нибудь требовать от людей, которых мы обязаны защищать. Простая проверка. Люди, как понимаю, собрались опытные, но лишний раз, по банкам, пострелять не помешает.

– Это правильно, – согласилась Фёдорова. – Лучше узнать заранее, кто и на что способен.

Неожиданно, к этому разговору подключилась Елена.

– Мистер Нардин, а что будет с теми, кто не усвоит эту премудрость?

– Думаю, что лучше бы им остаться на базе Ордена. Работа найдётся.

– Позвольте спросить, – она близоруко прищурилась, – а чем тогда займутся сотрудники безопасности, если все участники экспедиции смогут защитить себя сами? Надо понимать нести нелёгкую службу? Ту самую, которая на «и опасна, и трудна, и первый взгляд, как будто, не видна»?

– Простите, не понял?

– Ах, да… Извините. Откуда вам знать эти фильмы. Я просто скромно поинтересовалась, чем будут заниматься такие серьёзные, и без всякого сомнения, бравые молодые люди? Уничтожать запасы продовольствия?

– Обеспечивать безопасность экспедиции. В целом.

– Ну да, конечно… Чем же ещё вам заниматься, как не обеспечивать безопасность «в целом». Больше вопросов у меня нет. Вы уж извините, мою назойливость. Хотелось выяснить, заранее, на что рассчитывать. Теперь понимаю, – только на себя.

– Это правильно, – согласился я, – а ещё можно уповать на милосердие местных мизераблей. Непротивление злу – да, в этом что-то есть. Глупое.

– Милосердие продуктивнее, чем истребление.

Нет, мы не поругались. Просто, в течении следующих пяти минут, несколькими фразами, определили наше отношение друг к другу. И взаимной симпатии там не было. Да и быть не могло. Интересно, она всегда такая резкая? Хотя, какая мне разница? Нет, врёшь, Поль Нардин, ей удалось тебя разозлить. К чёрту всё. Я проводил женщин к столу и благополучно откланялся.

– Ну что, Медведь, получил по ушам? – спросил Карим. Он сидел с серьёзным видом и старательно разглядывал наших гостей. Ничего не скажешь, прелюбопытнейшее занятие. В сумерках.

– Я?!

– Нет, чёрт побери, я. Даже в темноте было видно, что вы ругаетесь.

– Мы не ругались. Просто выяснили «кто-есть-кто». Чёртова кукла, – бросил я.

– И тебя заклеймили, как зверя и душегуба, – подвёл итог Шайя. Он неспеша закурил и усмехнулся. – Не переживай! Главное не попадайся ей на операционный стол.

– Ну что, парни, – когда вечеринка начала стихать, Джек подошёл к нам и похлопал по плечам. Он был немного пьян, но на ногах держался уверенно. – Всё скучаете?

– Наоборот, – ответил Карим. – Наслаждаемся наступившей тишиной. Разве плохо?

– Это здорово, – Чамберс опустился на стул и обвёл нас хмельным взглядом. – Шли бы вы, потанцевали, что ли… А то гости наших дам развлекают, а собственные кадры сидят за столом и изображают эту… как её…

– Бурную деятельность охраны. Уничтожаем запасы продовольствия, сэр!

– Вот! – Джек поднял палец. – Именно! Поль, ты, как всегда, прав! А надо веселиться! Жить надо… Кто знает, сколько нам отмеряно. Да и женщины скучают.

– Что-то не тянет, – коротко отрезал я.

– Это ещё почему? – спросил Чамберс и удивлённо уставился на меня. – Монахом тебя не назовёшь.

– Не хочу выслушивать христианские нравоучения. – Карим сделал большие глаза, но я не заметил и закончил свою мысль. – Людям, которые их исповедывают, в реальном мире делать нечего!

– Солдафон, – в этот момент, мимо нашей компании прошла Елена и бросила в мою сторону злой взгляд.

– Вот зануда, – покачал головой я.

– Вижу, что вы уже подружились? – в нашу словесную дуэль подключился Чамберс.

– А как же иначе? – ответил я. – Мы просто влюблены друг в друга…

16
5 год, по летоисчислению Нового мира
Ангар Nr. 39, Порто-Франко

– Не п-пью…

– Правильно. Я вот тоже – сейчас это допью и… брошу, – голоса звучали совсем рядом. Рядом, но как-то неестественно и плоско. Как через вату. И говорят на русском… Это ещё что такое? Все наши гости уехали и русских среди них не было.

– Эй, кто там пить надумал? Вчера не нагулялись? – я поднял голову от подушки. – Горло вырву!

– Не бузи, Нардин! Никто, никуда не пьёт, – раздался голос Шайя, – это фильм.

– Фильм?! Какой ещё, к дьяволу, фильм?

– Ты что, Поль, совсем тут одичал?! Про видеомагнитофон слышать не доводилось?

– Чёрт подери! – я сел на койке, стирая ладонью остатки сна. Да, уже начал забывать. В этом мире быстро отвыкаешь от таких привычных вещей, как телевидение, реклама и кинотеатры. Были разговоры про создание частной радиостанции, но идея быстро заглохла.

– Смотрю «Белое солнце пустыни», – пояснил Шайя. – Вчера вечером взял у Насти. У неё есть несколько кассет, с русскими фильмами.

Да, конечно. Совсем забыл. Два дня назад, в наш вагончик, мы притащили телевизор и видеомагнитофон, обнаруженный в одном из ящиков. Была и видеокамера, но кого нам здесь снимать? Разве что Рино и то, с сюжетами будет сложновато. Или он что-нибудь грызёт, или дрыхнет, раскинувшись на свободной койке. Вот и сейчас рысёнок развалился на кровати Эндрю. Прикрыл лапой глаза и тихо сопит, уткнувшись носом в подушку.

Всё, поспать уже не получится. У Карима, после последней контузии, случались перебои со слухом и звук телевизора он выкручивает на полную мощность. Пока принимал душ, он приготовил кофе. Кофейный аромат несколько примирил с ранним подъёмом. Выбиваю из пачки сигарету. Звонкий щелчок зажигалки…

За окном висели предрассветные сумерки. Все ещё спят и только в вагончике Чамберса, окно светилось привычным бордовым светом. У него что, приступ бессонницы? С другой стороны, – нет худа без добра. Если не спит, значит можно поговорить о делах. Оставив Карима досматривать фильм, я вышел на улицу и направился к Джеку.

– Ну что, голова не трещит после вечеринки? – спросил я, вваливаясь к шефу.

– Иди ты к чёрту, Нардин, – хмуро отозвался Чамберс.

– Ещё бы, столько выпить! А мы тебя предупреждали? Предупреждали. Говорили, что незачем мешать вино, виски и пиво? Говорили. Пить надо что-то одно и желательно русскую водку. Под правильную закуску, разумеется.

– Этот Рэндолл, мать его так, пьёт как лошадь и не хмелеет, – он тяжело вздохнул и приложил к голове холодную банку пива. – Профессионал…

– Тебя тоже дилетантом не назовёшь, – я успокоил начальника и устроился на свободном стуле. Стул жалобно скрипнул, но выдержал. Хлипкая здесь мебель. На письменном столе царил беспорядок: лежали какие-то коробки, пачки бумаг и пустой рюкзак Тернера. – С какой радости вчера надрался?

– Не знаю. Накатило что-то.

– Опять воспоминания?

– Нет, – Чамберс лениво отмахнулся, – скорее усталость. Мне иногда кажется, что я слишком долго живу. Как ни крути, но в жизни есть определённый рубеж, за которым всё выглядит иначе. Иначе смотришь на окружающих, на мир и на воспоминания. Ты начинаешь ценить то, что было и перестаешь жалеть о том, чего у тебя никогда не будет.

– Ясно, – отрезал я. – Устал, значит, от жизни, меланхолик ты наш, новоземельный? Джек, по хорошему, тебя надо вздуть за такие мысли. Чтобы дурь выбить. И не надо дёргать на меня бровями. Ты начальник, или так, погулять вышел? Запомни, это не усталость, а неправильное восприятия мира! Уезжать пора. В дороге, все дурные мысли выдует, и хандру как рукой снимет. Поверь, я знаю.

– Он мне ещё будет рассказывать, как там бывает!

– Что поделать, – я развёл руками, – если самому не доходит, то приходится объяснять.

– Шёл бы ты, Поль… Прямо и никуда не сворачивая…

– А я и пришёл. К тебе. О делах поговорить. Если точнее – о людях.

– О людях? – Чамберс обречённо вздохнул и поставил пивную банку на стол. Судя по переполненной пепельнице, он спал всего несколько часов. – Давай о людях, если больше поговорить не о чем. С кого начнём?

– С пьяницы Джека Чамберса, – ухмыльнулся я и разложил на столе бумаги. – Ладно, не кипятись! Тебе, как я погляжу и так хреново.

– Сказал бы я…

– За язык никто не тянул. Итак, мистер Чамберс, – я сделал небольшую паузу, собираясь с мыслями, – Билл Тернер, Анастасия Фёдорова и весёлая компания, в виде трёх охранников отморозков. С этими ребятами всё ясно – они больные на всю голову, но тебе такие и нужны. Есть несколько вопросов о четырёх оставшихся. Первый из них, – Александр Козин.

– А что с ним не так? – удивлённо дёрнул бровью Чамберс. – Прекрасные рекомендации. Хороший механик-водитель. Полярник. В Новый мир пришёл два месяца назад.

– Всё так, – кивнул я и бросил взгляд в личное дело. – Сорок два года, в хорошей физической форме. Рост – метр восемьдесят пять, вес – девяносто пять килограммов. Русые волосы, глаза тёмно-серые. На правой руке не хватает мизинца. Разведён, детей нет. Разбирается в радиоделе. В Старом свете работал в Арктическом и Антарктическом научно-исследовательском институте. Участвовал в пяти экспедициях в Арктике и трёх в Антарктиде.

– И чем он тебе не нравится?

– Мы не говорим о моих симпатиях, Джек! Если бы Козин отправился куда-нибудь на Север, то всё понятно. Привычный для него климат, привычная работа. За каким дьяволом он пришёл в Новый мир? Здесь лёд можно увидеть только в холодильнике. Экзотики захотелось? Сомневаюсь. Он, судя по всему, видывал такие виды, что нам и не снились! Покоя? Откуда ему взяться, этому покою.

– Хорошо, я подумаю над этим. Давай дальше.

– Андрей Никоненко.

– Стоп! – при этом имени Джек хлопнул ладонью по столу. – Да, он уже не молод. Ему почти шестьдесят лет, но…

– Пятьдесят девять, – уточнил я.

– Нам чертовски повезло, что мистер Андрей идёт с нами. Это профессионал экстра-класса. Такого картографа, как он, в Новом мире больше не найдешь. Он большую часть своей жизни провёл в различных экспедициях и силён как медведь. Тут ты можешь быть спокоен. Да, он нелюдим, хмур, но это человек. С большой буквы.

– О'кей, – я поднял ладони, – значит с ним заканчиваем. Идём дальше. Джерри Стаут. Тридцать четыре года. Рост – метр семьдесят, вес – восемьдесят два килограмма. Близорук. Коренной американец. Холост, детей нет. Работал на кафедре Йельского университета. Занимался биологией. Судя по досье, подавал большие надежды. Холёный, голубоглазый блондин, с ямочками на щеках. И вдруг, этот плейбой идёт в поисковую партию? Да, здесь хорошо платят, но и риск немаленький. Тебе не кажется это странным?

– Да, с этим парнем не всё ясно, – согласился Чамберс. – Но другого свободного биолога на Базе сейчас нет. Дальше.

– Елена Куликова, – начал я. – Двадцать девять лет. Закончила Первый Ленинградский медицинский институт…

– Дальше можешь не продолжать, – Джек вдруг весело засмеялся. – Медики, в Новом мире на вес золота. Я не знаю, почему вы так невзлюбили друг-друга, но лучше бы вам, ребята, подружиться.

– Смотри сам, – буркнул я. – Моё дело предупредить.

– Ладно, Поль, оставь свои бумажки, я посмотрю. Ты лучше сюда взгляни! Видишь? – и хмурое лицо Чамберса неожиданно просветлело. Он разложил на столе потрёпанную карту. Бережно разгладил её ладонями, прижал завернувшийся уголок пустой кружкой и уставился на бумагу.

– И что именно я должен увидеть? Твою похмельную физиономию?

– Тоже мне, остряк самоучка! – пробурчал он и ткнул пальцем в карту. – Сюда смотри!

– Так бы сразу и сказал. Обзывается ещё… Это что такое? Новый город? Откуда?

– Нет, это не город. Форт! Толстяк Рэндолл поделился информацией. Он его и основал. Крёстный отец, мать его так.

– Крёстный, говоришь? Слушай, а ему подходит это звание. Есть в нём что-то такое, – я развёл руки в сторону, – основательное.

– Лишний вес! – подсказал Джек и оглушительно расхохотался.

Новый поселением, на карте, оказался форт Ли. Он расположился на берегу, в двух тысячах километрах, к западу от форта Линкольн. Экспедиция Алекса Рэндолла Ли не зря потратила деньги Ордена. Кроме уточнённой береговой линии, на карте синели две извилистые черты, – реки. Одна из них, в дельте которой и разместился форт Ли, получила имя «Большая река». На старой карте, эта часть побережья была изображена отдельными участками и, как правило, с большой погрешностью.

– Далеко твои приятели сходили, ничего не скажешь. Долго бродили?

– Они вышли из Порто-Франко год тому назад. На десяти машинах. Две утопили. Эти упрямые черти пытались идти вперёд, когда начался сезон дождей. Ещё одну потеряли при возвращении. В новом форте, Рэндолл оставил большую часть команды. Там сейчас около тридцати человек. Говорит, что они там неплохо развернулись.

– Плохо. У нас всего три машины. Надо ещё парочку взять. Будет что утопить, по дороге.

– Очень смешно, да, – кивнул Джек.

– Слушай, Легенда, а почему к нам такая несправедливость? Мы, значит, пойдём на трёх машинах, а они, как господа, раскатывают целой автоколонной? Ещё и служебный транспорт топят, не глядя. Непорядок…

– Потому что, они – экспедиция, а мы – поисковая партия. Улавливаешь разницу?

– Не совсем.

– Ничего, старина, с бывшими военными такое случается. Особенно с парашютистами. Вам, как говорится, всё равно: что пулемёт, что виски, – лишь бы с ног свалило. Ладно, так уж и быть, объясню. Тебе повезло, что я сегодня добрый, – Чамберс посмотрел в окно и задумчиво поскрёб щетину. – Экспедиции, в Новом мире, идут в те места, где люди уже бывали. Как правило, проверяют, уточняют и наносят данные на карту. Они работают по меткам, которые предоставлены разведчиками территорий. Поисковые партии, которые мы представляем, это и есть, те самые разведчики. Стая гончих. В разговорах, эти понятия часто путают, но между нами большая разница. Мы никогда не отправимся на разведку большим коллективом.

– Дешевле, – уточнил я.

– Я бы сказал иначе, – целесообразнее, – Джек наставительно поднял указательный палец и продолжил. – Согласись, что для Ордена, списать в безвозвратные потери десять человек легче, чем потерять экспедицию из сорока или пятидесяти человек.

– И совесть меньше мучает.

– Несмотря на это, – он пропустил мои слова мимо ушей, – информация, которую мы приносим, часто стоит десяти таких экспедиций. Понимаешь?

– Стараюсь, – я ещё раз посмотрел на карту. – Хорошее место выбрали.

– Да, нам очень повезло. Просто сказочно.

– Ещё бы! Такая промежуточная база.

– Именно, Поль! Именно! Через три дня туда отправят небольшую грузовую посудину. Ты её должен помнить, – мы на ней ходили в форт Линкольн.