Текст книги "Ветерок порхнул несмело. Главы 1-5 (СИ)"

Автор книги: Игорь Митрошин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Глава I – Красная шапочка

Ветерок порхнул несмело и унес в бесконечность осенние листья. А может это вовсе и не осень была, а морозное январское утро, и уставший после праздников Дед Мороз рисовал своим перегаром узоры на окнах электрички. Я уже и не помню в какое время года все это произошло. Впрочем, ничего такого не случилось, обычное событие, одно из миллионов таких же в мировой круговерти.

В этот день я смог занять место у окна. Там все-таки приятней, можно наблюдать набивший оскомину пейзаж, и никто не висит на твоей спине, не кладет книгу тебе на макушку, не вешает тяжелые сумку на твои плечи, и главное, не грубит, не вымещает на тебе свою ненависть. Всем известно, что стоящие в электричках ненавидят сидящих. Кто ж им виноват? Нужно просто пораньше вставать и приезжать на станцию. То есть, или крепко спишь и потом стоишь, или плохо спишь, но затем хорошо сидишь. Альтернативы нет.

Поезд медленно двинулся от платформы, а я задумался, что в огромных мегаполисах личность, как таковая, не существует. Все мы просто индивиды, маленькие винтики в плывущей биомассе. Каждый человек привыкает видеть ежедневно десятки тысяч таких же двуногих особей и не воспринимает их, как полноценных людей, а они его. Сколько же нас искателей счастья, приехавших в столицу! Интересно, хотя бы один из сотни находит здесь то, что ищет? И если есть такой, то при всей моей угрюмости и завистливости я бы искреннее за него порадовался. Вагон слегка покачивался на стрелках, и меня медленно склонило в сон.

Проснулся где-то в середине пути во время одной из остановок. На платформе среди оголтелых двуногий тел, пытающихся взять штурмом электропоезд, я вновь увидел ее, такую спокойную и невозмутимую. Она настолько была безучастна к происходящему утреннему безумию и так резко выделялась в этой дурацкой красной шапочке на фоне всеобщей серости. На протяжении нескольких дней, а возможно, даже недель я наблюдал эту женщину на перроне. Как обычно, она, взглянув во все окна вагона, увидела меня, слегка мне улыбнувшись. Казалось, что это была ее основная цель – прийти сюда и лицезреть меня. Чем-то она меня пугала и, в то же время, успокаивала. Я бы назвал ее красивой, с правильными и яркими чертами лица. Высокая и стройная фигура и легкая походка усиливали впечатление, что я вижу настоящую фею. В ней действительно было что-то такое неземное, отрешенное от мира сего.

 Толпа всосалась в вагон, и в самый последний момент Красная Шапочка юркнула в закрывающиеся двери и просочилась в вагон. Теперь я мог наблюдать ее дурацкую шляпу, висящую над головами в тамбуре. «Сейчас она повернется и взглянет на меня», – подумал я. Так и произошло, она посмотрела на меня, отчего у меня закрутило в животе, по спине прокатились мурашки, как будто я встретился взглядом с ангелом, который спустился ко мне с небес. В ней что-то такое было, что притягивало и вызывало нестерпимое любопытство. Так хотелось узнать – кто она, чем занимается?

Мы прибыли на вокзал, поезд остановился, двери открылись и тысячи счастливчиков повалили в бешенном темпе к своему будущему. В этом бесконечном потоке тел понесло и меня к огромному пылесосу под названием метро. Утром здесь оно всасывало, время от времени захлебываясь и не успевая переваривать поступающую пищу. А вечером наоборот, выплевывало все, что было там внутри, под землей. Мне этот процесс напоминал агрессивную биомассу из кинофильма «Через тернии к звездам».

Я пытался не потерять из вида своего ангела в красной шапочке, следуя за ней по пятам, хотя безумная толпа медленно оттесняла меня, создавая непреодолимые препятствия из затылков, спин и разнокалиберных задниц. Вдруг что-то меня остановило, что-то щелкнуло внутри. Показалось, что я забыл в вагоне какую-то вещь.  Развернулся назад и шел навстречу обезумевшему потоку, чувствовал себя полярником, борющимся с ураганным ветром. Подошел к своему вагону, но почему-то заходить не стал, взглянул в то окно, где сидел я. В этот момент земля затряслась подо мной и просто исчезла, превратившись в бездну. Страх заполыхал обжигающим пожаром, охватив все тело, если оно в тот момент еще существовало.

Там в окне сидел спящий мужчина, согнувшись вперед. Его лица я не видел, но ошибиться было сложно. Это был я во всей своей красе, огромный, толстый и еще довольно молодой. Обычно сердобольные попутчики будят уснувших пассажиров. Вот и ко мне подошла женщина:

–         Мужчина, проснитесь! Конечная, приехали!

Она потрясла меня слегка за плечи, однако в ответ была полная тишина. Ни вздоха, ни храпа, ни сопения. Женщина могла бы пойти по своим делам, но что-то ее взволновало, заподозрила что-то неладное.

– Наверно, сейчас сообщит охране на выходе, – подумал я.

Сколько раз я видел это в кино, как души умерших смотрят на свои безжизненные тела. А сейчас сам оказался в такой ситуации. Странно, но я перестал ощущать весь ужас происходящего. Меня не волновало где и как похоронят мое тело, что будет с моей квартирой, сообщат ли обо мне моим родственникам. Тем более, по-настоящему близких и родных у меня уже не было. Мне давно казалось, что я умер, просто продолжал шевелиться, бренча своим неповоротливым телом.

Вдруг я увидел ее, Красную Шапочку, стоявшую невдалеке и наблюдавшую мою реакцию на происходящую. Платформа опустела, весь народ уплыл в город, и теперь я мог спокойно разглядеть ее. Дунул ветерок, и ее шапка слетела с головы. Она кинулась ее ловить, как-то несуразно и смехотворно, волосы на голове растрепались и торчали в разные стороны, похожие на засохшую траву. Сейчас она больше напоминала ведьму, чем фею. Только добрую ведьму. По крайней мере, мне в это очень хотелось верить. Я кинулся к ней, столько вопросов у меня крутилось в голове. Но она исчезла, просто растворилась в воздухе. Только улыбка, как у Чеширского кота, еще какое-то время висела в пространстве.

– Что же дальше?  Что же мне делать? – повторял я сам себе одни и те же вопросы.

Захотелось уйти куда-нибудь как можно скорей. Смотреть на то, что раньше было моим телом, мне не хотелось. Сейчас оно мне уже не принадлежало.

Выйдя с Курского вокзала к Садовому кольцу, я долго наблюдал бесконечный орущий поток машин, медленно ползущий в пробке. Нервничающие водители, опаздывающие пассажиры, еще не смерившиеся со своей судьбой тратить свою жизнь в этом ужасном траффике. Смотря, как более наглые водители пробивались сквозь общий поток, бессовестно подрезая своих сограждан, я лишний раз убеждался, что человек произошел от обезьяны. Ведь только более агрессивной и смелой макаке достается банан, а также власть в стае. И главный принцип жизни – отсутствие каких-либо принципов.

Да, ладно, что-то я опять заныл. Я ведь и не человек уже.

– Кто я? – высветился еще один вопрос в моей голове, на который я в тот момент знал ответ, но боялся самому себе сказать.

И я побрел, поплыл по Москве, по Земляному валу, по Садовому кольцу, сам не знаю куда и зачем. А Москва, что Москва? Она все такая же огромная, пугающая своим бешенным темпом жизни, меняющаяся с невероятной скоростью. Однако, если прислушаться и присмотреться, то можно заметить какой-то внутренних дух, неповторимое дыхание города, которые не меняются. Я побрел, поплыл, пополз, чтобы окунуться в этот дух и не думать больше ни о чем. Сегодня я еще один московский призрак среди таких же миллионов, еще живущих и уже умерших, ищущих будущее счастье, а находящих вчерашний день.

Ветерок порхнул несмело, подгоняя меня по старинным переулкам, унося в какую-то даль, где ждет меня неизвестность.

Глава II – Последний троллейбус

Не знаю сколько времени я бродил по Москве, пытаясь осмыслить то, что со мной произошло. В той жизни я все представлял себе совсем по-другому. Наслышан о всяких туннелях, чистилищах, но подумать не мог, что стану просто невидимкой. Может быть я и не призрак вовсе?  Тогда кто я? Почему тогда могу проходить сквозь турникеты и люди не замечают меня? Вопросы сыпались и сыпались, а ответов на них так и не было. Тут я подумал, что город должен быть населен призраками, однако я встречал только «обычных» людей. Возможно, я еще не научился отличать существ того и этого мира.

Решил остановиться, оглядеться и обнаружил себя вновь на Земляном Валу рядом с Курским вокзалом недалеко от остановки троллейбуса «Б», обращающегося по Садовому кольцу. Время было довольно позднее, наверно, за полночь. В это время наземный транспорт вряд ли уже ходит.

 Тут вдалеке сверкнули провода и послышался привычный гул электрического мотора. К остановке подошел троллейбус, вероятно последний. Открылась передняя дверь, заманчиво приглашая меня внутрь. Водитель была женщина, немного странноватая с ярко накрашенными губами, курящая козью ножку папироски. Хотя меня это нисколько не удивило. Мало ли кого можно увидеть в огромном мегаполисе.

В салоне были люди, не так много, но и пустым троллейбус нельзя было назвать. Присел позади молодой парочки. Нравится мне наблюдать за молодежью, как они любят друг друга. А они, когда это замечают, еще больше начинают красоваться, обниматься и целоваться.

– Вы где выходите? – вдруг я услышал обращающийся ко мне голос.

– Не знаю, я решил вечером прокатиться по Москве, – ответил на автомате.

– И я тоже. Вы знаете, я физик-ядерщик, еду в Сергиев Посад за вольфрамом. Вот решил посмотреть столицу нашей Родины, никогда здесь не был раньше. Сел на первый попавшийся троллейбус, – затрещал попутчик.

Только сейчас я обратил на него внимание. Это был молодой человек лет 28-30, чернявый, имеющий оттенок восточных черт лица. Его волосы были растрепаны и торчали дурацкой копной во все стороны. Тут до меня стало доходить, что он меня видит и разговаривает со мной. Обычное чувство отчуждения и осторожности при общении с посторонними в Москве стало уходить. Я заинтересовался и даже обрадовался, что встретил своих.

– Давно катаетесь? – спросил я парня с двойным смыслом. Ведь неизвестно сколько времени он здесь находится.

– Да не знаю. Я уже потерял счет времени. Мне все равно ждать электричку до утра.

– Вам нравится Москва?

– Да, очень красивая и яркая. Я ее представлял какой-то более тусклой и угрюмой.

– Да, особенно ночью она смотрится шикарно, а днем она действительно немного тускловатая, – ответил я с видом знатока столицы.

За окном проплывали старинные и не очень особняки Садового Кольца, довольно крикливо подсвеченные, что придавало им вполне фешенебельный европейский вид. Хотя определенная азиатская самобытность в них все же оставалась. Я загляделся в окошко, залюбовался пейзажем. У меня всегда были непростые отношения с Москвой. Иногда я ее ненавидел, а иногда просто восхищался, также, как сейчас.

Неожиданно зазвучал звонкий женский голос по громкой связи:

–         Ну что, бродяги, прокатимся с ветерком!

–         Да-а-а-а! – заорали пассажиры хором, – да-а-ва-ай!

–   Давай, Зинка! Гони! – крикнула худощавая старуха, стукнув со всей силы своей клюкой по поручням.

Зинка выплюнула папиросину, уселась поудобней на своей сидушке и с энтузиазмом нажала на газ. Троллейбус, бешено зарычав, рванул с места, разогнавшись до невероятной скорости. Дома за окном не просто поплыли, а понеслись, сливаясь в одну световую дорожку. Я схватился за поручни, взглянул на своего соседа. Его глаза горели в предвкушении удовольствия от предстоящего приключения.

Троллейбус с такой силой подбрасывало на ухабах, которых было немало даже в центре столицы. В салоне царило возбуждение, пассажиры кричали, смеялись, улюлюкали, подгоняя водителя. Сумасшедший экстаз витал в воздухе, захватывая в плен всех без исключения. Молодая парочка целовалась взасос, не скрывая удовольствия от начавшихся гонок. Девушка, не отрываясь от поцелуя, открыла глаза, жарко взглянула на меня и подмигнула.

Страх! Да, именно, страх почувствовал я в тот момент. Восторга от невменяемой скорости я не испытывал. Мне хотелось выхватить палку из рук старухи и двинуть ей по башке. А она продолжала стучать и подгонять Зинку. В салонном зеркале заднего вида я поймал безумный взгляд водительши. Транспортное средство при каждом подбросе еще и болтало в разные стороны. Казалось оно вот-вот перевернется.

Не разделяя всеобщей агонии, я решил немного съязвить в адрес соседа.

– А как ты умер? – крикнул я ему.

Парень дернулся, как будто его ударило током. Вдруг троллейбус стал замедлять свой ход и, в конечном итоге, совсем остановился. В салоне воцарилась гробовая тишина. Все повернулись, злобно уставившись на меня. Даже девушка, еще недавно флиртующая со мной, теперь смотрела на меня с осуждением.

– Ты здесь самый умный! – буркнула старуха, стукнув клюкой по спинке сидения рядом со мной, отчего я даже подскочил.

– Я просто любопытный! – попытался отшутиться я.

– А-а-а, любознательный придурок! Сейчас мы удовлетворим твое любопытство. Зинка! Гони! – крикнула сумасшедшая бабка.

Троллейбус вновь рванул с места, разгоняясь до космической скорости. Только теперь не было восторга и веселья, все замерли в ожидании чего-то.

– Зинка, открывай двери! – взвизгнула старуха.

У меня прошел холодок по спине.

– А ну, мужики, покажите ему, какая бывает смерть! – приказала старая ведьма.

Толпа мужиков налетела на меня, как стая волков на свою жертву в лесу. Мне казалось, что в салоне не так много было людей. Откуда только взялись все эти амбалы? Хотя даже самый большой из них был мне по плечо и весил раза в два меньше. Впрочем, веса во мне, наверно, уже и не было, однако облик и ощущения веса, роста, биения сердца, пульсирования крови, боли где-нибудь в боку или голове еще оставались.

Они подтащили меня к открытой двери, за которой несся весь остальной мир. Поток свежего воздуха ударил мне в лицо, а следом за ним страх, граничащий с паникой. При жизни я боялся высоты, воды, темноты, боялся принимать решения, боялся выступать на публике, боялся открывать собственный бизнес, боялся рисковать, боялся умереть. И сейчас, умерев, я все равно боялся, чувство непреодолимого ужаса не оставляло мою душу.

Я боролся и упирался до последнего, пока не начал уставать и сдался. Я вылетел на проезжую часть, ударившись об асфальт, пролетев несколько десятков метров, крутясь, как колесо. Потом я потерял сознание, хотя боли не чувствовал.

Очнулся я на середине дороги. Сквозь мое тело то и дело пролетали автомобили. Москва, как известно, не спит и ночью. Если бы мое тело было реальным, то сейчас бы возникла авария, а так они меня даже не замечали.

Поднявшись, я заметил, что нахожусь напротив дома Булгакова, недалеко от Патриарших прудов. Вспомнил, как одна моя знакомая высокомерно посмеивалась, что все вновь приехавшие в столицу воспринимают ее, как Булгаковскую Москву, полную мистики и надежд. А для меня она таковой не была. Я видел в ней Москву Рязановскую, как в «Служебном романе», представляя картинку разноцветного осеннего города, засыпанного снегом и песню о погоде. Булгаков для меня скорее ассоциировался с Киевом, чем с Москвой. Однако, прожив здесь какое-то время, я тоже больше стал любить столицу, представленную писателем в своем нетленном произведении. Мне хотелось уйти от реальной жизни, от бесконечного потока креативных менеджеров и консультантов. Лучший способ скрыться от этого – представить мистическую Москву из «Мастера и Маргариты», которая не существует.

– Пойду погуляю на Патриарших. Хотя там должно все кишеть призраками, но надеюсь, они меня не будут тревожить, – пробормотал я сам себе.

Глава III – Крыловская ворона

На Патриарших стояла мертвая тишина, никаких привидений я там не заметил. Не было даже легкого дуновения ветра, деревья замерли, грустно отражаясь в водах пруда. В принципе остался только один пруд, но так исторически сложилось называть его во множественном числе. Я присел на одну из многочисленных лавочек, ровно стоящих в ряд. Наступало ощущение покоя, я стал погружаться в дремоту…

– Ворона! –резко разбудил меня голос.

– Что! – подскочил я.

– Ты посмотри на эту ворону! Приперлась сюда. Как они мне надоели! Каждый день кто-нибудь приходит.

Я пытался понять откуда исходит этот хриплый низкий голос. Огляделся, вокруг никого не было, только послышался звон цепей.

– Кто Вы? Где Вы? – отрубил я.

– Да здесь я?

Вдруг из темноты стал вырисовываться силуэт странного существа, похожего на мужчину, только ободранного, худого и лохматого. Его руки и ноги были закованы в цепи, которыми он и гремел так звучно. Лицо было полностью заросшим, из-за чего я мог разглядеть только глаза. А они были выразительными, излучали какую-то странную энергию. Внешне он казался злым и агрессивным, но что-то в нем было такое. Я нем мог понять, что именно, быть может усталость. Конечно, поноси-ка веками эти неподъемные цепи.

– Кентервильское привидение, – подумал я. Слишком он был похож на героя одноименного мультика.

– Как они меня достали! И сейчас эта ворона приперлась и стоит там! – проворчало привидение.

– Какая ворона? Где?

– Вон смотри в конце пруда баба в черном стоит.

Я присмотрелся и действительно увидел женщину, перелезшую через низкое ограждение и стоящую на покатом склоне пруда.

– Что она там делает? – не совсем понимал я.

– Топиться пришла.

– Топиться? Там же мелко.

– Ей хватит утонуть, – ответил узник вечности.

– А почему Вы ее называете вороной?

– Потому что вырядилась в черное и притащилась туда, где баснописец сидит.

Да, точно, я знал, что там в темноте позади нее стояла, а точнее сидела статуя нашего великого баснописца Ивана Андреевича Крылова.

– Видимо в этот раз сыр ей не достался, вот и решила утопиться, – ворчал призрак.

– Ага, или лиса последний кусок украла, – пытался шутить я.

– Как они мне надоели! Каждый день приходят топиться, только пруд засоряют своими душами. Они же после самоубийства никому не нужны, вот болтаются потом здесь, покоя не дают, – бормотало существо в цепях.

Я не знал, что ему ответить, просто слушал.

– И притаскиваются всегда на одно и то же место, как будто писака специально их приманивает сюда.

– Да, и кукушка с петухом здесь тоже были, и лебедь, рак и щука? – продолжил я шутить.

– Ага, кого только не было! Одну кукушку я прозевал, так ее душа потом три года здесь куковала и всех достала своим кукованием.

– И что же нам делать сейчас?

– Сейчас мы эту ворону прогоним. Пойдем поближе.

Мы подошли вплотную к самоубийце. Тут я смог ее получше разглядеть. Это была довольно молодая женщина, лет тридцати– тридцати пяти, стройная и симпатичная. Она была одета в черное пальто с капюшоном, который был накинут на голову, из-за чего я не мог рассмотреть ее более внимательно. А позади нее из полумрака выглядывала фигура И.А. Крылова, полуразвалившегося в кресле и повернувшего голову вбок. Однако чувствовалось, что он прекрасно все видит, за всем наблюдает.

Кентервильское привидение стало приближаться к женщине, изо всех сил гремя цепями.

– А ну пошла отсюда! А ну вали к себе домой! Нечего тут шарахаться, – ворчал призрак, усиливая дребезжание своими железяками.

Женщина услышала лязг цепей, вздрогнула и подпрыгнула от неожиданности, чуть не поскользнулась и не скатилась в пруд, но вовремя ухватилась за ограждение.

– Лети отсюда, ворона! – уже кричал призрак, размахивая своими кандалами.

Женщина замерла от страха, согнувшись и держась за железные перилла.

– Ты чего стоишь! Помогай! – закричало мне привидение.

– А что я могу сделать?

– Тоже ори и толкай ее отсюда?

– Она же не слышит нас. И как ее толкать, я же призрак.

– Все она слышит. Все ты можешь. Ты такой огромный. Хватай ее, тащи отсюда!

Я подошел к бедной самоубийце сзади и все, что мне пришло в голову – это завыть. У меня получилось так жалобно и пронзительно.

– Хватай ее, тащи! – орал узник в цепях.

Я схватил женщину за капюшон и со всей силы стал оттаскивать ее от пруда. Пальто оказалось довольно стареньким и капюшон оторвался. Она даже не сопротивлялась и не закричала от неожиданности. Ее настолько сковал страх, что все что она могла, это слегка постанывать. Тут я разглядел, что она блондинка, ее волосы были собраны сзади в хвостик. Мне стало ее жалко, по-настоящему жалко именно в этот момент.

Призрак подошел вплотную к женщине и стал размахивать цепями прямо перед ее лицом.

– Уходи, уходи! – повторял он с горящими от возбуждения глазами.

Я не знаю видела ли она его. Лицо женщина закрыла руками и стояла в полусогнутом виде, парализованная от страха.

– Толкай ее!

Я подошел и толкнул ее, потом второй раз, третий… Тут она очнулась и рванула наутек. Через несколько секунд ее силуэт исчез во тьме.

Кентервильское привидение с чувством полного удовлетворения тоже направилось в темноту следом за неудачливой утопленницей. Проходя мимо памятника Крылову, он проворчал:

–         Чего рожу отвернул! Я знаю, это ты, это ты их сюда заманиваешь!

Призрак плюнул в сторону баснописца и стал растворяться в темноте.

– До свидания! – крикнул я ему, но реакции не последовало.

Он исчез в наступившем покое, только еще несколько секунд слышался лязг его цепей.

Тут я заметил, что наступало утро, первое утро в моей новой жизни, если ее так можно было назвать. Мне захотелось спать. Ведь мы призраки активны ночью, а спим днем. Тогда я узнал, как засыпают привидения. Нам не нужна теплая квартира или дом и уютная постель. Мы просто отключаемся, растворяемся в пространстве, исчезаем на время.

Глава IV – Звезда Кремлевская

Проснувшись утром, я решил вновь немного прогуляться по городу. От Патриарших двинулся по Малой Бронной, вспомнил военную песню «Сережка с Малой Бронной и Витька с Моховой». По улице невозможно было пройти, она вся заставлена автомобилями, один круче другого. А здания давно заселены офисами, где сидят менеджеры и управляют финансовыми потоками, отмывая деньги, которые заработала страна. Однако даже за всей этой внешней мишурой можно ощутить связь города с войной, след которой до сих пор можно разглядеть на улицах и переулках, на стенах домов, во дворах и подворотнях.

Вышел на Тверской бульвар. В окнах домов на противоположной стороне отражалось вечернее солнце, превращая их в блестящую новогоднюю мишуру. Наверно, это был конец рабочей недели или выходной день – пятница или суббота. По бульвару гуляла праздная и расслабленная публика. Погода стояла прекрасная, сухая, безветренная и, возможно, теплая.  Мне захотелось пойти на Красную Площадь и увидеть ее вновь, теперь уже глазами призрака.

На главную площадь страны пришел, когда уже стемнело, и город заполыхал миллионами огней. После рева машин на проезжих улицах по ушам ударила тишина пешеходной зоны. Я будто зашел в какое-то укрытие и спрятался от бешеного ритма московской жизни. Здание ГУМа горело, как пряничный домик с тысячью свечами. Собор Василия Блаженного, как обычно, горделиво сверкал своими разноцветными куполами. И, конечно же, Спасская Башня Кремля прогремела своими курантами, напомнив о том, что она символ страны.

На площади была организована ярмарка, то ли предновогодняя, то ли весенняя масленичная, то ли летняя на Ивану Купалу. В это вечернее время Красная площадь была наполнена народом, в основном туристами, как нашими, так и иностранными. Продавались блинчики с разной снедью и горячительные напитки к ним. Люди были слегка навеселе, что и мне подняло настроение. Захотелось полетать. Над Спасской башней висел яркий месяц, игриво мне подмигивая. Красная звезда на башне радостно поблескивала, отражая всеобщее возбуждение.

В небе светили звезды, что удивительно. При яркой московской иллюминации и постоянно пасмурной погоде звездное небо ночью редко удавалось разглядеть. Вдруг одна из звездочек скатилась вниз к площади перед памятником Минину и Пожарскому. За ней полетела вниз вторая, третья, затем образовался целый хоровод. Они падали по наклонной, потом вновь устремлялись ввысь. Мне стало интересно, я подошел поближе. Как же я удивился, когда рассмотрел в летающих огоньках фигурки людей, а точнее их души, такие же призраки, как я.

Один из них подлетел ко мне. Это был молодой парень лет двадцати, довольно стройный и высокий со светлыми волосами. Он напомнил мне моего друга детства. Только сейчас этому другу уже за сорок, и я не знаю даже, как он выглядит.

– Чего стоишь? Полетели, – призвал меня парень.

– Куда? – удивился я.

– Полетели с нами прокатимся на горке.

– На какой горке?

– На Кремлевской. Вон смотри.

Действительно в этот момент я разглядел, что все эти души не просто летают в воздухе, а спускаются вниз по горке, похожей на снежную новогоднюю. Ее макушка начиналась у кремлевской звезды, а конец был у подножья Минина и Пожарского. Души скатывались по ней на огромной скорости, потом уже своим ходом взлетали вновь на вершину Спасской башни.

– Полетели, – крикнул парень, схватил меня за руку, взлетел и потащил за собой.

– Я не умею.

– Умеешь. Расслабься и просто повторяй за мной.

Несмотря на то, что он был раза в два меньше меня, ему удалось протащить меня какое-то расстояние по брусчатке и даже приподнять.

– Расслабься. Тебе нужно просто захотеть взлететь.

Мне и вправду хотелось полетать и покататься на горке. Я представил, как я лежу на спине на море и качаюсь на небольших спокойных волнах. Тело само собой расслабилось и тут я полетел, устремившись вслед за моим новым знакомым.

Через несколько секунд я уже сидел на кремлевской звезде, обозревая окрестности. Отсюда Красная Площадь, Кремль, ГУМ, Москва-река и вся остальная Москва смотрелись необычайной красивыми. Это был самый лучший вид на город из тех, что мне приходилось лицезреть. Через Москворецкий мост шныряли туда-сюда огоньки автомобилей, а по виртуальной горке катались души умерших и неприкаянных. Я взглянул на небо, отсюда месяц казался совсем близко, он ярко разливался своим молочно-серебряным светом. На его кончике сидели черти, радостно махая хвостиками и болтая копытцами. Махнул им рукой, они мне приветственно ответили.

Я всегда боялся высоты, до смерти боялся. И вот, когда она, смерть, наступила, я смог этот страх преодолеть. Встал на вершину горки, раскинул руки в виде распятия и рванул вниз. Ветер ударил мне в лицо, засвистев в ушах, как Соловей-Разбойник. За считанные секунды я примчался к земле, потом по инерции опять взлетел, сделав мертвую петлю перед куполами Покровского собора. Вернулся к кремлевской звезде и вновь рухнул вниз, потом опять вверх и так до бесконечности. Я не мог поверить, что наконец-то потерял вес и мог летать. Неужели сбылась мечта всей моей жизни?!

Вокруг меня бесновались такие же призраки. Кто-то из них скатывался на ногах, кто-то сидя, кто-то на голове, а кто-то крутился волчком, падая вниз, кто-то отрывал себе голову и катился, сидя на ней. Я вспомнил, как в детстве, я никак не мог научиться съезжать с горки на ногах и катался, сидя на картонке. И однажды мы с моей одноклассницей поздно вечером, когда уже никого не было, учились кататься на ногах. Какое же это было счастье, когда я в первый раз смог съехать на ногах и не упасть! Я преодолел себя, я чего-то добился.

Так и сейчас одно привидение пыталось рисоваться и пантоваться перед другим. Они по-прежнему оставались людьми и сохраняли в своем сообществе социальные отношения, присущие обществу людей. Возле меня вилась какая-то женщина бальзаковского возраста, а может и старше. Она все время смеялась, что у нее нога стала совсем костяная и не гнется, однако ей по-фигу, летать она ей не мешает.

К нам прилетел один из чертей:

–         Погнали на ярмарку шапки срывать! – позвал он нас.

–

Без лишних вопросов женщина, светлый парень и я рванули за ним. Мы сбрасывали шапки, выбивали пластиковые стаканчики из рук прохожих, скидывали с крыш иллюминацию, разбрасывали мусор. Однако веселая толпа нас не замечала. Они, вероятно, все списывали на порывы ветра и собственные неуклюжесть и неосторожность. А нам было радостно пакостить, всегда приятно вернуться на время в детство. Громче всех смеялась женщина с костяной ногой, чем-то она напоминала Бабу Ягу, только более современную и молодую. В сказках бабка Ежка всегда согнутая и маленького роста, а эта дама была высокая, статная, горделивая и лохматая. Получилась смесь нашей русской ведьмы и английской леди.

Черт садился на плечи подвыпивших мужиков, отчего тех начинало качать еще больше. Тем самым они вызывали недовольство своих спутниц, некоторые из которых чертыхались. Играла задорная танцевальная музыка, кто-то еще плясал, кто-то уже не мог. Баба Яга спустилась на землю и вместе с чертом пустилась в пляс, размахивая по сторонам своей ногой. Потом они взлетели и продолжили танцы в воздухе. Тут я поймал себя на мысли, что так хорошо давно себя не ощущал. Взглянул на небо и увидел Млечный Путь. В ярко освещенной Москве увидеть звезду является удачей, а тут всю нашу галактику.

Вспомнил опять свои юные годы, маленький городок на Байкале. Однажды ночью нам нужно было успеть на поезд, и мы шли четыре километра через весь город. Тогда, в начале 90-ых, в период разрухи, фонари не горели. Мы шли в кромешной темноте и только звезды освещали нам путь. А они были настолько яркими и красивыми и настолько близко. Казалось до Млечного Пути можно было достать рукой. Больше в моей жизни так четко я его не видел.

Наступало утро. Площадь опустела, огни стали меркнуть. Люди и призраки исчезли. Пришел и наш черед расставаться.

– Засыпаю, – сказала женщина, – увидимся, до скорого, – и растворилась в тишине.

– Покеда, – крикнул черт и улетел в сторону бледнеющего месяца.

– И мне пора, – сказал светловолосый парень, – кстати меня Серега зовут.

– Серега? – удивился я, вспомнив, что моего друга детства тоже звали Сергей, – Пока, Серега! – ответил я ему, так и не представившись.

Парень исчез, а я подумал о своем имени. Мне стало любопытно, оно остается прежним или в этом мире у всех другие имена?

Послышался гул мусоровозов, и армия гастарбайтеров вторглась на Красную площадь. Сон уже придавливал меня и, в конце концов, я вырубился.

Глава V – Карачаровский призрак

Как-то работал я в одной компании, где был у меня проект у клиента, который находился в бизнес-центре «Карачарово». Там была девушка или молодая женщина настолько неприветливая и угрюмая, что напоминала мне привидение. Я ее так и прозвал за глаза Карачаровским привидением. Как и в любой продвинутой московской фирме, у них было «open space» – открытое пространство, где сидело человек тридцать. Я такие помещения всегда называл скотопрогонниками, так как нет в них личного пространства для сотрудников и работать тяжело, постоянный шум и суета. Так вот в конце скотопрогонника была железная дверь, за которой было стойло поменьше, человек на пятнадцать. Когда дверь туда открывалась, то у дальней стены можно было разглядеть стол, на нем компьютер, сверху которого торчал высокий лоб, а под столом болтались две масалыги. Это и был Карачаровский призрак. Когда лба и масалыжок не было видно, значит привидения не было на месте.