Текст книги "Девочка из нашего класса"

Автор книги: Игорь Минутко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Игорь Александрович Минутко
Девочка из нашего класса

Девочка из нашего класса
(Дневник Вити Сметанина)

15 сентября

Сегодня была экскурсия на завод самоходных комбайнов. Ходил наш пятый «Б» и ещё пятый «А». Конечно, на экскурсии ходить интереснее, чем сидеть в классе. Вот только по истории уроки даже лучше экскурсии. И по арифметике тоже.

Мы были в большом цехе. Он называется сборочным. Цех очень длинный, а крыша у него стеклянная. Под крышей летают воробьи. Они, наверно, и живут прямо в цехе. Посередине, по широкой ленте, которая называется конвейером, движутся разные части от комбайнов, а рабочие их соединяют, и к концу конвейера подходят уже очень большие части. Из них составляют комбайны.

Только, по-моему, конвейер идёт очень медленно. Я бы его быстрее пустил. Тогда можно было бы больше комбайнов сделать. Я об этом сказал Борису Петренко, а сзади Зоя Чернышова стояла.

Она услыхала и говорит:

– Вот глупый! Тогда рабочие не будут успевать соединять части. Тут ведь всё рассчитано. Всё по плану.

Ну, я разозлился и сказал ей:

– А ты молчи, всезнайка! Что девчонки в технике понимают?

По дороге домой думал о комбайнах. Всё-таки, по-моему, можно что-нибудь придумать, чтобы их делать быстрее. Надо посоветоваться с папой. Пожалуй, мы с ним изобретём новый быстрый конвейер. Мой папа умный.

19 сентября

Сегодня мы с мамой ходили на базар. Там увидели Зою Чернышову. Она шла с папой и несла коробку с красками. Зоя хорошо рисует и даже занимается во Дворце пионеров.

Зоя была в синем пальто и в белой шапочке. Она посмотрела на меня и сказала:

– Здравствуй, Витя.

А после мне мама говорила, что я невоспитанный: оказывается, с девочками, как и со взрослыми, надо здороваться первому.

Потом мы с мамой зашли в сквер около нашего дома. Мама сказала, что у нас есть время и можно подышать свежим воздухом.

В сквере отдыхало много народу. На скамейках сидели старички с газетами и няни. Маленькие девочки собирали жёлтые кленовые листья. Их уже много нападало, хотя осени совсем ещё нет, потому что очень тепло, солнце греет и почему-то летает паутина. Мама села на скамейку и достала книгу. Мама, когда свободна, всегда читает.

Я пошёл по скверу поискать ребят с нашего двора и вдруг увидел на одной лавочке Зою. Она что-то рисовала в толстом альбоме. Я подошёл сзади и заглянул. Там были нарисованы клёны, улица за ними и паутина запуталась в ветках. Вообще здорово получилось: как будто всё настоящее. И между деревьями можно пройти. И потом солнце так везде и просвечивает. Хотя было ясно, что это наш сквер, я всё же спросил:

– Что ты здесь нарисовала?

Зоя посмотрела на меня и совсем не удивилась, что я стою сзади. Она сказала:

– Это «Бабье лето». Тебе нравится?

– Да, – ответил я.

Потом я хотел спросить, что это такое «бабье лето», но пришла седая женщина, наверно, Зоина бабушка, и позвала её домой.

– Ты приходи к нам, я тебе другие рисунки покажу, – сказала Зоя на прощание.

Я ответил, что, может быть, приду, если найду время. Потом я спросил у мамы, что такое «женское лето». Мама строго посмотрела на меня и сказала, что шутить надо умно.

Вечером я рисовал «бабье лето». Правда, карандашом. Поэтому получилось так себе.

Папа посмотрел и сказал:

– Что это ты, братец, здесь намалевал? Это лодка, что ли?

А это вовсе не лодка, а скамейка садовая. Конечно, если б я красками рисовал, так у меня, может, лучше, чем у Зои, получилось бы. Надо достать краски.

Потом почему-то задумался о Зое Чернышовой. Из всех девочек в нашем классе она, конечно, лучше всех. Она сидит у окна и всегда в него смотрит, и ей Нина Семёновна, наша классная руководительница, часто говорит:

– Зоя, не отвлекайся!

Но учится она хорошо. Только по арифметике у неё тройки. Она часто говорит мне:

– Ну кто выдумал эту арифметику?

А я сам не знаю, только арифметика мне нравится.

7 октября

Сегодня на перемене Зоя подозвала меня к окну и говорит:

– Смотри. Видишь?

Я посмотрел. Улица как улица: тротуар мокрый, едут машины, напротив магазин.

– Ну как? – спрашивает Зоя.

– Ничего, – говорю.

Тут она засмеялась:

– Да ты, чудак, куда смотришь? Ты на небо!

Я посмотрел. И правда – здорово! Везде темные тучи, а на западе их нет, и там заря, яркая и чистая-чистая, и края туч – будто их кто поджёг. У окна берёзка, она уже почти облетела, и всё это через неё видно.

– Вот бы нарисовать! – сказала Зоя. – И подписать: «Осенний закат».

Потом она сказала:

– Знаешь, Витя, ты приходи завтра к нам. Бабушка пироги с яблоками печь будет. Придёшь?

Думаю пойти. Раз приглашает, чего отказываться? А сейчас надо историю учить. Про рабов. Как их хозяева мучили. Ух, гады! Рабам бы пулемёты, они б им, этим рабовладельцам, дали…

8 октября

Сегодня был у Зои. Мне очень понравилось. Когда я позвонил, сначала никто не ответил, потом собака как залает!

Дверь открыла Зоя.

– Кто это там лает? – спросил а.

– О, – сказала Зоя, – ты не бойся. Это наш бульдог.

– А он кусается?

– Кусается. Но сейчас на него намордник надет, и бабушка привязала его к батарее на кухне.

Потом я смотрел в щёлку для ключа на этого бульдога. Вот страшный! Точно, как тот бульдог в кинофильме «Белый клык». Я смотрел, смотрел, а он как зарычит! Конечно, хорошо иметь свою собаку.

Сначала мы пили чаи с яблочными пирогами. Пироги были очень вкусные. Но я съел не много. Мне мама сказала, когда я уходил, чтобы я на угощение не налегал. «Это, – говорит, – плохой тон». И я не налегал.

Зоин папа долго читал газету. А потом всё шутил с нами. Он очень хороший и, наверно, добрый. Только он почему-то, когда пьёт чай, смешно щёки надувает. Его зовут Сергей Петрович.

Он прочитал в газете, что наши футболисты победили английских, и спросил у меня:

– Ты спортом увлекаешься?

Ну, я сказал, что в нашей футбольной команде полузащитником играю, а потом зимой на лыжах хожу.

– Это хорошо, – сказал Сергей Петрович. – А как ты насчёт утренней зарядки? Вот Зоя наша каждый день занимается.

– Я, – говорю, – тоже иногда… занимаюсь.

И все улыбнулись: и Зоя, и бабушка, и Сергей Петрович, и Надя (это сестра Зои, она на инженера учится). А я покраснел, даже жарко стало. Теперь-то я решил: уж раз Зоя зарядку делает, так и я обязательно буду.

Потом Зоя показывала мне квартиру. Везде у них ковры, и ещё есть оленьи рога, а на стенах картины: охотники на привале нарисованы, лесные дали, Чёрное море. И ещё Зоя мне свои рисунки показывала. Хорошо она рисует! И красками даже. Они, эти краски, на масле. Там и картина была, что я в сквере видел. Так и написано: «Бабье лето». Я всё же спросил у Зои, что это значит – «бабье лето».

Тут Надя подошла и объяснила.

– Бывает, – говорит, – такая пора: тепло, солнце, паутина летает, кажется, будто лето вернулось. Вот это и есть «бабье лето». Это старинное название. Давно-давно, до революции, в деревнях женщины всё лето очень много работали на полях и некогда было им, бедным, отдохнуть. Но вот наступает сентябрь, урожай весь собран, поля пустые, и приходят вдруг тёплые дни, тихие, солнечные, с паутиной. Тогда-то женщины отдыхали от тяжёлого труда и говорили: «Бабье лето началось». Но обычно оно продолжается недолго. Наступает настоящая осень – с дождями, туманами.

Под конец Зоя показала мне свою комнатку. Там тоже много цветов, картин и ещё книг. И она, оказывается, их почти все читала!

Над Зоиной кроватью висит портрет женщины. Она в белом платье и смеётся, а глаза у неё большие-большие, хотя она их и прищурила.

– Кто это? – спросил я.

– Это наша мама, – тихо сказала Зоя и опустила голову.

А я, глупый, спросил:

– Где же она?

– Умерла… – И Зоя опустила голову ещё ниже.

Я прямо не знал, что и делать. Хороню, что Надя пришла. Она увела нас в большую комнату и там играла на рояле веселую мелодию. И Зоя развеселилась.

А когда я собирался уходить и одевался в передней, Зоя сказала мне:

– Знаешь, Витя, давай будем иногда уроки вместе учить. Я тебе буду помогать по русскому, а ты мне по арифметике. Согласен?

– Конечно, – сказал я, – согласен. И ещё я за тебя буду заступаться. Можно?

Зоя разрешила.

Теперь мне нужно быть сильным. Могут же на неё напасть всякие… например, бандиты или ребята с семнадцатого двора. Вдруг их трое, а я один? Что тогда? Надо боксом заниматься. Попрошу папу купить мне кожаную «грушу», повешу её в ванной и буду по утрам колотить. Обязательно стану сильным!

11 октября

Рисовал красками. Но ничего не вышло. Только штаны испачкал. Теперь от мамы влетит. Ну, не выходит, подумаешь. Не всем же быть художниками! Вот возьму и улечу на Северный полюс. Там сфотографируюсь среди льдов в больших меховых сапогах и фотокарточку Зое пришлю.

Прочёл книгу «Тимур и его команда». Хочу быть таким, как Тимур. Конечно, это трудно, но постараюсь и – выйдет.

На улице идёт дождь, всё мокрое и почему-то невесело.

23 октября

Проснулся я сегодня раньше, чем зазвонил будильник. По утрам теперь темно, и «бабье лето» уже кончилось. За окном я увидел небо в тучах, на стёклах дождевые капли растянулись, точно восклицательные знаки. А на подоконнике сидел мой друг, голубок Гурка, и ждал завтрака. Я уже собирался встать, когда услышал, как за дверью (она была приоткрыта) разговаривали папа и мама.

– Ты знаешь, Петя, – говорила мама, – я его совершенно не узнаю. Стал таким послушным, аккуратным. Вчера попросил, чтобы я его научила брюки гладить. И ещё сказал: «Купи мне ботинки жёлтые и с рисунком». За модой стал следить наш мальчик. – И мама засмеялась.

– А расписание дня над столом его видела? – говорил папа. – Там всё прямо по полочкам разложено. Просил меня купить ему гантели для зарядки. Рассказывал, чем они в кружке юннатов занимались.

– Я только боюсь, не помешает ли кружок его учёбе, – сказала мама.

– Я думаю, нет. Он любит животных. Это хорошая черта. Решил сделать ему подарок, если хорошо четверть кончит…

Тут я не выдержал и потянулся к двери, чтобы услышать лучше, а пружины как заскрипят!

– Проснулся, наверно, – сказал папа.

Конечно, подслушивать нехорошо. Но ведь я не нарочно. Что же, всё-таки, папа хочет мне подарить?

Сегодня в кружке юннатов мы делали кормушки для птиц и ещё давали зайцам капусту. Тамара Ивановна сказала, что белка Орешка заболела воспалением лёгких и ей нужно делать уколы…

Зоя сегодня получила первый раз пятёрку по арифметике. После уроков она мне сказала:

– Это ты мне помог. Спасибо!

Потом мы пошли в буфет купить печенья. Там было много ребят, и Толька Шагов сильно толкнул Зою.

Тогда я как дам этому Тольке пинка, он так и завертелся! Пускай Зою не трогает. Она вон какая маленькая и худенькая.

А Толька чуть не заревел и сказал громко:

– Эх, ты, с девчонкой дружишь! Девчатник!

Меня вообще некоторые ребята дразнят, что я с Зоей дружу. Обидно, конечно. И что тут плохого, что мы с ней друзья? Всё равно я буду с ней дружить. Она скоро придёт уроки учить. Надо подготовиться.

5 ноября

Сегодня самый счастливый день в моей жизни. На классном собрании Нина Семёновна похвалила меня: я кончил первую четверть только с двумя четвёрками – по русскому языку и по английскому. Да и то по английскому потому, что я что-то не так произношу. Нужно там воздух заглатывать, ну и потом как будто им подавиться. А я не умею.

Потом Нина Семёновна сказала, что хорошо, когда мальчики и девочки дружат и помогают друг другу учиться. Она про меня и про Зою говорила, чтобы с нас ребята брали пример.

Я посмотрел на Тольку, а он будто и не слышит: рисует что-то на листочке.

Нина Семёновна сказала, что мы с Зоей на демонстрации будем идти впереди нашего класса и нести плакат. Я его видел. Это очень большой плакат. На нём красивыми буквами написано: «Мир победит войну!»

Вся наша школа готовится к великому празднику Октября. На улицах флаги и плакаты, а по радио передают музыку. И везде много весёлых людей. Погода очень хорошая: немножко морозит, а туч нет, солнце светит и сверкает во всех окнах.

Завтра у нас в школе утренник. Будем петь песни. А Зоя прочитает стихи. Она мне сказала сегодня:

– Вечером приходи к нам обязательно. Сегодня день рождения Нади. Она зовёт тебя в гости. Придёшь?

Я сказал, что приду.

И опять будут пироги с яблоками!

Сейчас два часа. Должна прийти Зоя. Я ей покажу папин подарок: это замечательный щенок. Когда он вырастет, то будет кусаться, а сейчас не кусается, потому что маленький, он только пьёт молоко. А потом в четыре часа мы с Зоей пойдём в кино смотреть «Кортик».

Сейчас мне нужно сделать тридцать приседаний. Лыжнику необходимо развивать мускулы. Так я в книжке прочитал. Потом поглажу брюки. А сейчас пойду на кухню: оттуда вкусно жареным луком пахнет. Эх, не успел! Звонят. Наверно, Зоя пришла.

Я окончательно убедился: Зоя – мой самый лучший товарищ.

История с кроликами
(Продолжение дневника Вити Сметанина)

17 января

Вчера начались необыкновенные события. После уроков Нина Семёновна сказала:

– Останьтесь в классе. Будет серьёзный разговор.

Оставаться очень не хотелось, потому что мы собрались идти в кино. Толька Шагов даже удрал. «Заболел», – говорит. Согнулся в три погибели, застонал, и вышел в коридор. А потом мы в окно видели, как он по улице мчался: куда вся болезнь девалась.

Зоя сказала:

– Толька врун и обманщик.

Вот смелая! У нас в классе Тольку Шагова все боятся.

Потом пришла Нина Семёновна и поставила на стол маленькую плетёную корзинку. Сверху она газетой накрыта.

– Как вы, ребята, думаете, – спросила Нина Семёновна, – что в этой корзинке?

– Дневники вы в ней принесли. С двойками, – сказал Виталька Гомзяков.

– Нет.

– Книжки там всякие про путешествия, – предположила Ира Коряева.

– Нет.

– Яблоки!

– Пирожные!

– Письма от китайских школьников!

– Нет, нет и нет! Никогда не догадаетесь! – Нина Семёновна посмотрела на нас всех хитро-прехитро. – Вот, глядите! – И она вынула из корзинки и посадила на стол кролика, живого, настоящего кролика!

Белый, пушистый, он сидел на столе, прижав к спинке, длинные уши, и испуганно смотрел на нас красными глазками. Нина Семёновна достала из портфеля маленькую морковку и положила её перед носом кролика. Он схватил морковку передними лапками и стал быстро-быстро её обкусывать. Не успели мы опомниться, как кролик съел всё и опять смирнёхонько сидел, прижав уши. Как будто никакой морковки и не было. Вот хитрец!

– Откуда вы его взяли? – спросил я.

– Это подарок кролиководческого совхоза. Он в пятидесяти километрах от города находится. Пока нам прислали только одного кролика, чтобы мы посмотрели на него и решили… Что?

– Разводить кроликов! – заорал Борис Петренко. – Их сейчас во многих школах разводят. Они быстро растут и дают много мяса. Вот! Я в газете читал.

– Правильно. – Нина Семёновна улыбнулась. Она всегда так хорошо-хорошо улыбается. – Давайте и мы разводить кроликов.

– Ур-р-а-а! – закричали все.

Нина Семёновна сказала, что кричать «ура» в помещении неудобно и можно только на улицах и на торжественных собраниях. Всё-таки это странно: человеку хочется кричать «ура» потому, что ему весело и хорошо. И вот, пожалуйста, жди, когда будет торжественное собрание или отправляйся на улицу, а там, может, дождь идёт. Или метель.

– Кролиководческий совхоз обещал подарить нашему классу пятнадцать взрослых кроликов, – продолжала Нина Семёновна.

– Надо за кроликами ехать завтра же! – предложила Ира Коряева. – А то там ещё передумают и подарят кроликов какому-нибудь другому классу.

– Верно! Надо ехать! – закричали со всех сторон.

– Нет, ребята. Так ничего не выйдет. Куда же мы кроликов поместим?

– Прямо в классе, – сказал Володя Бать, первый наш выдумщик. – Отгородим им угол и пусть себе живут.

– Нет, взрослые кролики живут в отдельных клетках. И эти клетки мы должны сделать сами. Пятнадцать клеток. – Нина Семёновна говорила очень серьёзно, точно урок объясняла. И мы поняли: клетки делать придётся. – Кроме того, надо подумать о корме.

– Мы будем им завтраки отдавать, – предложила Зоя.

– И из этого ничего не выйдет. Кролики очень прожорливы. Нам сейчас нужно решить две проблемы: построить клетки и запастись кормом. Потом надо многое узнать о жизни кроликов. Об этом вам расскажет ваш учитель биологии Тихон Витальевич. Если уж делать что, так по-настоящему. Правильно, ребята?

– Правильно! – ответили мы.

Так началась эта кроличья история.

23 января

Оказывается, кролики удивительные животные. Они очень быстро размножаются. Одна крольчиха может за год народить девяносто крольчат.

Сегодня Боря Петренко рассказал интересную историю. На большой перемене собрал он всех нас у окна, насупился и говорит:

– Слушайте страшный рассказ.В одной книжке прочитал. В середине прошлого века и Австралию привезли несколько кроликов. Выпустили их на свободу: живите, мол, размножайтесь. И что же, вы думаете, из этого получилось? – Боря обвёл пас хмурым взглядом. – Вот тут-то и началось самое ужасное. Через несколько лет кроликов развелось несметное количество. Тысячи, миллионы, а может быть, миллиарды кроликов разбежались по всему материку. Они уничтожали пастбища. Овцы, коровы, лошади стали умирать с голоду. Кролики пожирали посевы, и на полях перестал расти хлеб. Всё сельское хозяйство было поставлено под угрозу. Пришлось с кроликами бороться, как с национальным бедствием. Вот!

– Врёшь ты всё, – сказала Ира Коряева. – Не может такого быть.

– Это я-то вру! – Боря двинулся на Иру. – Да я тебе книжку покажу, если хочешь знать! А сейчас за косы оттаскаю!

– Только попробуй!

– Перестаньте ссориться, ребята! – послышался сзади голос Нины Семёновны. Она, оказывается, давно стояла там и слушала. – Боря всё правильно рассказал. Только в нашей стране так быть не может, потому что мы разводим кроликов в клетках, а не на свободе.

На уроке арифметики Зоя мне шепнула (мы теперь за одной партой сидим):

– Ты знаешь, сколько жители Парижа за год кроликов съедают?

– Сколько?

– Три миллиона!

– Какие эти жители прожорливые, – сказал я.

Учитель биологии Тихон Витальевич рассказывал нам, чем надо кроликов кормить, по скольку раз в день давать им пищу. Мы всё это записали в тетради.

Мы узнали, что кролики поглощают огромное количество еды: они могут есть круглые сутки – и днём и ночью. При этом у кроликов стачиваются зубы. Если бы они не стачивались, то выросли бы длинные-длинные, и грызуны не смогли бы закрывать рот.

Тут Володя Бать придумал.

– Давайте, – говорит, – одного кролика кормить искусственно. Сделаем ему на животе операцию, проведём к желудку трубочки и начнём по ним вводить пищу. Кролик жевать не будет, и у него станут расти зубы. Посмотрим, какие они вырастут. Может быть, в два метра длины или даже в три!

Тихон Витальевич очень серьёзно сказал, что такими экспериментами занимаются специальные научные институты.

После уроков мы с Зоей пошли в живой уголок проведать кролика, которого нам прислали из совхоза. Он там пока живёт в высоком ящике из-под книг. Кролику мы принесли капусту и морковку, длинную и сочную, – даже самому хотелось её съесть. Но кролик только чуть-чуть попробовал капусту и опять замер в уголке, свернувшись белым шариком.

– Он скучает, – сказала Зоя. – Ему одиноко без других кроликов.

– Скорей бы их привозили, – вздохнул я. – А то он ещё умрёт.

Потом мы пошли домой. На улице был уже вечер и сыпал снег. Сквозь снег просвечивали разные огни: красные, лиловые, зелёные, жёлтые, и было очень красиво.

– Скоро я напишу большую картину, – сказала Зоя. – Она будет называться так: «Сердце зимы». Про снег, про деревья в инее и про улицу, по которой едут машины с белым верхом.

Я сбоку посмотрел на Зою. Снег облепил её и даже повис на ресницах, и я подумал, что Зоя самая лучшая девочка в мире. Я хотел ей сказать про это, но сказалось другое:

– Тебе надо ещё нарисовать картину про кроликов.

1 февраля

Сегодня мы делали клетки для кроликов. Вот когда пошли на пользу уроки труда, занятия в нашей столярной мастерской! Договорились заранее: два человека будут ухаживать за одним кроликом. Поэтому и каждую клетку строили вдвоём.

Мы с Зоей делали дом для нашего кролика. Интересно, какой он будет, этот кролик? Серый? Белый? А может быть, серый с белым пополам?

– Мы должны самую лучшую клетку построить, – сказала Зоя.

Я старался изо всех сил: выбирал лучшие доски – крепкие, без сучков; рубанком их обстругивал так, что они даже блестели. Потом мы с Зоей делали разметку, пилили, обрубали, подгоняли рейки, к готовым рамам прибивали железные сетки – одну вниз, на пол, другую сбоку, чтобы можно было смотреть, как кролик живёт.

В мастерской здорово пахло сосновой смолой, свистели пилы, а молотки стучали так, точно в комнату налетело сразу двести пятьдесят дятлов.

Между рядами прохаживался наш учитель по труду. Иван Макарович следил за работой поверх очков, улыбался чему-то в свои пушистые усы и говорил:

– Молодцы! Будут из вас настоящие мастера дерева да рубанка.

Иногда он, правда, делал замечания: молоток, мол, не так держишь или замер неточный сделал. Но ему положено замечания делать – учитель ведь.

Ещё в мастерскую приходили наши шефы с комбайнового завода. Они привезли нам строительный лес и сетки для кроличьих клеток. Они смотрели, как мы работаем.

– Прекрасные клетки получаются, – сказал один гражданин в зелёной шляпе. – Через несколько дней привезём из колхоза корм для ваших кроликов.

А мы опять начали делать клетки. Я даже вспотел и один раз палец на левой руке отбил. Но всё равно, работать очень хорошо: весело так и петь песни хочется.

Клетка у нас получилась «отменная». Так сказал Иван Макарович.

Зоя стряхнула опилки с платья, посмотрела на меня и в её глазах я увидел много-много огоньков.

– Ты, – говорит, – настоящий столяр, – и засмеялась.

А я почему-то покраснел.

Пришёл Толька Шагов, осмотрел все клетки и сказал:

– Ха! Паршивенькая работка. Животноводы, тоже мне.

– Языком крутить ты мастер. – Иван Макарович даже очки снял. – А работник из тебя липовый.

– Липовый?! – Толька замер на месте. – У меня дед всю жизнь столярничал. Хотите, самую лучшую клетку сделаю?

– Хотим, – сказала Зоя.

– Ладно. Моим помощником будет… – Он на всех нас посмотрел по очереди. – Моим помощником будет Володька Бать. Клетку начнём делать сегодня. Но без свидетелей.

Расхвастался… Посмотрим, что у них получится.

2 февраля

Утром, как только все мы собрались в классе, пришёл Иван Макарович, принёс показать клетку, которую сделали Толька и Володя. Поставил он её на стол – мы так и ахнули. Это не клетка даже, а теремок, с резной крышей, два широких окошка сделаны, а вместо стёкол сетки вставлены. Пол в клетке задвигается и выдвигается, как ящик у письменного стола. Потом они приспособили механическую кормушку она тоже выдвигается и задвигается. И клетка покрашена в коричневый цвет.

– Это, друзья мои, уже настоящее искусство, – торжественно сказал Иван Макарович. – Тут рука умельца чувствуется, призвание, знаете ли.

Все вокруг восхищались, а Толька, в новых брюках, даже свой рыжий чуб причесал, стоял в стороне, будто и не про него говорят. Потом сквозь зубы процедил:

– Это ерунда. Я и дворец могу построить.

И никто даже не заикнулся, что он тут уж, точно, перехватил.

Подумаешь, какой фараон!.. Может, я ещё не то придумаю. Например, изобрету такой порошок, от которого крольчихи будут по пятьсот крольчат в год рожать. Или научусь на руках ходить. И не три метра, как Толька, а целый километр. Вот однажды в школу так и приду на руках. Тогда кое-кто от зависти лопнет.

8 февраля

Сегодня наконец привезли кроликов. Для них давно всё готово: мы отремонтировали старый гараж, что находится около школьной теплицы, в два ряда поставили там клетки. И корм уже есть. В углу гаража мы устроили склад: там хранится морковь, свёкла, картофель – это называется «сочные корма». Кроме того, из колхоза шефы нам привезли сухой клевер, сено, жмых, витаминную подкормку, овёс.

Тихон Витальевич сказал:

– Кормовая проблема разрешена.

Кроликов привезли в грузовой машине. Они все вместе сидели прямо в кузове. Их там ловила весёлая девушка в белом халате и подавала нам.

– Принимайте, – говорит, – юные животноводы, своих питомцев.

Нам с Зоей большой белый кролик достался, пушистый-препушистый.

Когда мы его в клетку сажали, к нам подошёл Тихон Витальевич и сказал:

– Вы счастливчики. Знаете, какой породы этот кролик?

Мы не знали.

– Называется она «белая пуховая». От кролика такой породы можно получить килограмм пуха в год.

Мы вежливо удивились.

– И вообще вы должны знать, что третью часть мехового сырья Советского Союза составляют шкурки кроликов.

Это нам было понятно, и Тихон Витальевич ушёл к другим клеткам. Вообще он хороший, только уж больно серьёзный – никогда не смеётся. Наверно, если даже его пощекотать, он и то не будет смеяться.

Всех кроликов рассадили по клеткам и стали их кормить. Наша «белая пуховая» вовсю уплетала морковку, потом побегала по клетке и успокоилась, вроде заснула.

– Акклиматизировалась, – сказала Зоя.

И другие кролики тоже акклиматизировались. Только в расчудесном теремке, который соорудили Толя и Володя, суетливо бегал и никак не мог угомониться маленький серо-чёрный кролик.

– Заморыш, – мимоходом заметил я.

– Сам ты заморыш! – набросился на меня Толька. – Ты знаешь, какая это порода?

– Ну, какая?

– Шиншилла! Вот какая. Самая живучая порода. Ваш может сдохнуть сто раз. А наш всё переживёт: и мороз, и голод, и наводнение.

Мне спорить не хотелось: кто его знает? Вдруг он не врёт про свою шиншиллу?

Потом было общешкольное собрание, и наш директор, Алексей Николаевич, сказал:

– Пятый «Б» первый в нашей школе начал разводить кроликов.

Тут мы захлопали в ладоши и закричали «ура», потому что собрание было всё-таки торжественное.

– Можно надеяться, – продолжал Алексей Николаевич, – что у пятого «Б» найдутся последователи, и летом мы организуем при школе кролиководческую ферму. И ещё вот что: в марте у ваших кроликов начнут появляться крольчата. Педсовет постановил: ученики, которые сохранят весь молодняк, в мае будут премированы. Чем – мы пока не скажем.

Все опять хлопали в ладоши и кричали «ура».

15 февраля

После уроков в актовом зале нам показывали старую, но очень интересную картину. Называется она «Максимка». Про маленького негритянского мальчика, которого спасли от белых рабовладельцев русские матросы. Мы очень все расстроились. Было жалко Максимку. А когда картина кончилась, Нина Семёновна рассказала нам про колонии в Африке. Оказывается, и сейчас ещё там есть негры и с ними обращаются, как с рабами. Капиталисты очень плохие люди.

А кролики растут обыкновенно. Никаких приключений с ними ещё не было. Наша «белая пуховая» – мы назвали её Красноглазкой – тоже живёт ничего себе, шустрая такая, всё поедает, только успевай корм подкладывать.

Ещё я недавно получил тройку с минусом за диктант. Теперь приходится зубрить русский. Со мной Зоя занимается. Упорная она.

Папа мне всегда говорит:

– Силы воли тебе не хватает, бери пример с Зои.

24 февраля

Сегодня случилось чрезвычайное происшествие: пришли мы с Зоей кормить Красноглазку, и что же увидели? Пустую клетку, а вход в неё был приоткрыт. Как это получилось – неизвестно. Но факт был налицо. Красноглазка убежала. Стали мы её искать, обшарили весь гараж – нет нигде.

– Наверно, на улицу выскочила, – предположила Зоя. – Теперь ищи-свищи.

И тут я вспомнил про своего Руная. Рунай – это тот самый щенок, которого мне папа подарил. Он уже вырос, стал почти взрослый и уши у него стоймя стоят. Я его на ищейку учу. Он уже книжки умеет искать: заброшу я книжку под кровать и скажу Рунаю: «Ищи!» Он враз находит.

Вот я Зое и предложил:

– Давай я Руная приведу. Он понюхает клетку и моментально найдёт Красноглазку.

– Попробуй, – сказала Зоя.

Я сбегал домой и вернулся с Рунаем. Веду его на поводке, а все ребята смотрят, завидуют. Ещё бы! Не у всякого ведь ищейка есть.

Ввёл я Руная в гараж, дал ему понюхать Красноглазкину клетку. Он понюхал, зарычал на всех кроликов сразу и потащил меня на улицу.

– След взял! – обрадовалась Зоя.

Рунай покрутился на снегу, подёргал носом и побежал за теплицу. Ну, думаю, всё: сейчас мы найдём нашу Красноглазку!

И что же мы нашли? Рунай примчался к ящику для мусора, прыгнул в него и достал оттуда… здоровенную кость. От неё ещё шёл пар. Наверно, тётя Нюра, которая нам горячие завтраки готовит, выбросила.

– Да, ищейка, ничего не скажешь! – И Зоя отвернулась от меня.

А Рунай тем временем глодал кость. Болван какой. Тупица. Сколько я его учил…

Шли мы обратно, а из теплицы девочка вышла, маленькая, беленькая, видно – из первого или второго класса. Идёт и слезами заливается.

– Ты что, девочка, плачешь? – спрашивает Зоя.

– Да-а… – отвечает девочка, – отвратительный кролик всю цветочную рассаду-у сожра-ал…

– Где он, кролик?

– Та-ам, в теплице-е…

Это, конечно, была наша Красноглазка.

Девочке мы пообещали вырастить новую рассаду, Руная я отвёл домой и даже два раза шлёпнул его. Он ничего не понял, посмотрел на меня удивлённо: «Чего, мол, дерёшься?» И хвостом завилял.

Мы с Зоей очень боимся, что Красноглазка объелась и теперь умрёт. Уже был такой случай: Юрка Логин с Ирой Корневой обкормили своего кролика, и он подох.

8 марта

Уже наступила весна. Вышел сегодня из дому – кругом сосульки сверкают, бегут в снеговых берегах серебряные ручьи. Серебряные они от солнца, потому что оно в них отражается. И небо синее-синее, и галки кричат, радуются. Ещё сегодня мы поздравляли Нину Семёновну с Женским днём и подарили ей большой букет мимозы.

Она прижала жёлтые, пушистые веточки к лицу и сказала:

– Югом пахнет, весной, морем…

Я тоже люблю весну, потому что, когда она наступает, хочется долго-долго жить, уехать в какую-нибудь далёкую страну и оттуда писать Зое гордые письма.

На большой перемене Зоя, посмотрев на меня, сказала:

– Веснушки у тебя на носу повысыпали, но ты не расстраивайся, ты с ними ничего себе, симпатичный.

Подумаешь, буду я ещё расстраиваться. Мужчину украшает ум, а не веснушки.

Вечером приходил ветеринар, осматривал кроликов. Обследовав нашу Красноглазку, сказал:

– Недельки через две принесёт вам потомство. Теперь для неё специальный рацион нужен. Знаете какой?

– Знаем!

– И клетку затемнить надо, и гнездо сделать.

– И это знаем!

Вот радостная новость!

19 марта

Свершилось! Сегодня мы сидели в живом уголке, и Тихон Витальевич объяснял нам, чем кормить кроликов весной.

Вдруг влетел Толька Шагов да как гаркнет:

– Зоя! Витька! Бегите скорее в гараж – ваша Красноглазка ощенилась!

Тут все захохотали, а Тихон Витальевич сказал:

– Это называется окрол.

Мы помчались в гараж. Но в клетке темно, ничего не видно. Там только кто-то возился и тихо попискивал.

28 марта

Считали крольчат. Их двенадцать штук!

– Теперь у нас самая горячая пора, – сказала Зоя. – Надо сохранить весь молодняк.