355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Игорь Росоховатский » Круг » Текст книги (страница 1)
Круг
  • Текст добавлен: 15 сентября 2016, 02:56

Текст книги "Круг"


Автор книги: Игорь Росоховатский



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Росоховатский Игорь
Круг

Игорь Росоховатский

Круг

1

С острым любопытством и восхищением Бум-Восьмой наблюдал, как старшие собирались на Мыслище. Вот из голов Бесшовно-Бесшабашного, Смело-Сварного, Фотонно-Непревзоиденного, Гаечно-Осторожного, Лазерно-Строптивого, Магнито-Податливого, Болт-Спотыкающегося и Болт-Тугодума высунулись контактные пластины. Вспыхнули искры. Затрещало, зашипело, запахло озоном. Пластины сомкнулись. Это означало, что соединились мозги Именитых. Сейчас они мыслили как единый коллективный мозг. Мысль пробегала от одного к другому – по кругу, дополняясь в соответствии с индивидуальностью каждого. Затем начинался второй круг Мысли, где ее нещадно секли и подгоняли, понукали ласками и окриками, рассматривали под различными углами зрения. Ее подымали на гребне объединенной энергии всех и опускали до оригинального взгляда одного. Мысль на Мыслище дрессировали, как лошадь, хотя здесь вместо запаха конского пота раздражающе пахло паленой изоляцией и озоном. После каждого круга ее взвешивали снова и снова, прежде чем выпустить на арену в строю сестер с причесанными гривами и серебряными уздечками: в строю, который будет называться Решением. А уж оно определит поведение всех космонавтов-бумов – Именитых и пока Безымянных, неопытных, как Бум-Восьмой, не заслуживших еще имени. Мыслище Именитых решит, задержаться ли всем на этой планете для детального изучения ее, или поспешить к центру новооткрытой галактики, оставив здесь несколько бумов, а то и просто отряд роботов для разведки и составления Местной Энциклопедии.

На обратном пути, когда звездолет будет возвращаться к дальнему своему созвездию, можно будет на основании Местной Энциклопедии решить, отнести ли планету к Годным для освоения или Негодным.

Мыслище продолжалось в глубоком молчании, которое нарушалось лишь легким потрескиванием от коллективных усилий.

Безымянные бумы терпеливо ожидали. Среди них были и механики, и разведчики, добывшие для Мыслища необходимые данные, нырявшие в реки или продиравшиеся через лесные дебри. Они напряженно перебирали в памяти все подробности своего рейда: не забыли ли сообщить чего-нибудь важного для Мыслища, какой-нибудь детали о строении грунта или поведении обитателей? Хотя им давали пока лишь самые простые задания, каждое выполнялось на пределе возможностей, и в качестве наказания достаточно было применить отстранение от работы.

Любой бум уже с первого дня своего создания подчинялся Великому Инстинкту – скорее наполнить информацией пустую память – и Кодексу Морали, указывающему, как это сделать, не противопоставляя себя коллективу (в словаре бумов это называлось "не выставляться").

Сначала бумы учились в школах трех ступеней, затем учителя распределяли их согласно способностям и тайным указаниям Именитых. Попасть ж касту космонавтов-разведчиков считалось успехом для каждого юного бума.

Мыслище окончилось. С треском разомкнулись контактные пластины, некоторые из Именитых тут же уснули, давая отдых мозговым блокам; иные открывали органы-батареи, подставляя их световым лучам, чтобы поскорее восполнить утраченную энергию. К Безымянным обратился Бесшовно-Бесшабашный. Мозг его, правда, в это время уже глубоко и безмятежно спал, включив лишь магнитную запись Решения и органы-громкоговорители:

– Путь намечен. Мы создадим из местных материалов биороботов и оставим их на этой планете. Ша-ша-ша, именно биороботы почувствуют себя своими среди обитателей планеты. Ша-ша-ша (эти звуки говорили не о предусмотрительности Мыслища, а выдавали возраст магнитной ленты), роботы будут созданы не только из того же материала, из которого состоят животные планеты, но и с применением глупейших принципов, характерных здесь для живой природы. Энергию они получат не из космического пространства, а извлекут ее длинным путем химических анализов и синтезов из растений и животных. Один пожирает другого, чтобы получить жалкий запас энергии, который мы приобретаем за несколько секунд, просто-напросто подставляя под световые лучи свои органы-батареи. У них будут несменяемые органы (даже сквозь глубокий сон Бесшовно-Бесшабашный горько вздохнул, так жалко ему было несчастных биороботов: как-никак, разумные существа), и каждая серьезная поломка повлечет гибель мозга. Поэтому биороботы будут постоянно сражаться со средой, быстро накапливая информацию. Поскольку принцип несменяемости распространен здесь повсеместно среди любых животных, биороботы не догадаются о своем искусственном происхождении...

Репродукторы Бесшовно-Бесшабашного еще долго рассказывали о решении Мыслища. Многие Именитые успели поспать. Затем простых бумов стали распределять в рабочие группы по созданию биороботов.

Бум-Восьмой попал в группу, готовящую биомассу. Он вводил программу в Агрегат, состоящий из реактора, термостатов, центрифуг, – и в контрольном окошке мелькали символы. Бум-Восьмой с предельным вниманием относился к своей работе, но нисколько не обижался, когда кто-либо из Именитых придирчиво проверял биомассу или из-за его плеча следил за символами, показывающими, как распределяются в пространстве нуклеиновые кислоты, как образуют двойные спирали, характерные для наследственного вещества аборигенов. Вместе с другими безымянными он во всю прыть своих конечностей бросился к первому биороботу, только что вышедшему из Инкубатора. Бум-Восьмой так спешил, что по дороге убрал ноги и выпустил вместо них шасси с колесами. Он примчался к Инкубатору первым и резко затормозил. Навстречу ему шел биоробот. Он слегка горбился, его длинные руки висели почти до колен, глаза из-под низкого лба смотрели испуганно.

У Бума-Восьмого от жалости высокого напряжения замкнулись контакты сразу между тремя блоками. "Какое слабое, какое жалкое и несовершенное разумное существо! – думал он. – Ни защитной энергетической оболочки, ни даже прочной брони... Его организм покрыт лишь пленкой, которую легко пробить прикосновением... А жить ему придется в недобром мире. Сколько же страданий выпадет на его долю, сколько страха ему придется испытать, сколько раз погибать, прежде чем он научится понимать мир, в котором живет! Именитые утверждают, что на таком пути он соберет наибольшую информацию, – но какой ценой? Имеем ли мы право на эксперимент?.."

Биоробот внезапно остановился, нагнулся и вытащил из ноги занозу. Его лицо исказила гримаса. Ни один из бумов никогда не изведал боли – ее заменяли другие сигналы, но Буму-Восьмому отчего-то стало не по себе. Сомнение в решении Мыслища разогревало контактные концы его мозговых блоков.

По ноге робота из ранки стекали капли красивой красной жидкости, разносящей по телу кислород, железо и другие элементы, необходимые его организму. А в ранку уже проникли мельчайшие организмы, кишащие в воздухе и почве планеты, – Бум-Восьмой это заметил прежде, чем нога вокруг ранки стала воспаляться. "И это для него опасность, – подумал он. – Опасность, которую нельзя недооценить... Пожалуй, это здесь наибольшая опасность, самая гибельная, самая... Постой! Разве только эта? А другие? Невозможно даже подсчитать, какая из них наибольшая. Но хоть на этот раз помогу ему..."

Повинуясь жалости высокого напряжения, Бум-Восьмой поманил к себе робота:

– Иди сюда! Сюда...

– Да... – как эхо, повторил робот и послушно шагнул к Буму-Восьмому, глядя на него так, словно увидел бога.

Бум-Восьмой выдвинул из своей груди тонкий металлический отросток, накалил его и прижег ранку. Запахло паленым. Робот отшатнулся, испуганно забормотал: "Да, да, да", – пытаясь оттолкнуть своего спасителя.

– Не бойся, – успокаивал его Бум-Восьмой, но биоробот отступал все дальше, его взгляд затравленно бегал по сторонам, дыхание стало шумным и прерывистым. Бум-Восьмой отчетливо улавливал его примитивные мысли, направленные сейчас лишь на одно, его психическое состояние, его отчаянное желание скрыться. Новоявленному лекарю стало неуютно, он стыдился самого себя и, когда биоробот прыгнул в заросли, не препятствовал.

"Уважение к разуму – первый закон межгалактического содружества, вспомнил он заповедь Кодекса Морали, с которой начинается учеба в школах первой ступени. – Но вот мы нарушили священную заповедь, создав разум в непристойном вместилище. Именитые ошиблись..."

– Именитые ошиблись! – закричал он так, чтобы услышали все бумы. – Мы должны немедленно прекратить производство таких биороботов! Это ненужная жестокость и неуважение к разуму!

Безымянные смотрели на него с ужасом. Еще никто не осмеливался выступать против решения Мыслища. Подумать только: противопоставить свой одиночный мозг, свой маленький опыт объединенному мозгу и опыту коллектива!

– Ты забыл о коллективе... Коллектив не может ошибаться... – зашептали ему. – Не выставляйся...

Но Бум-Восьмой не угомонился. В ответ упрямо возразил:

– Уважение к разуму – первый закон. Если Именитые нарушают его, их приказы не следует выполнять.

Вокруг Бума-Восьмого образовалась пустота. Безымянные отступили от него, как от безумного, подлежащего немедленному демонтажу и переделке. Они образовали замкнутый круг, из которого одиночке не вырваться. И сам одиночка уже почувствовал всеобщее осуждение, но, вопреки ожиданиям, не смирился, а еще раз повторил свой дерзкий вызов:

– Требую уважения к разуму!

– Разум на то и дан нам, чтобы не понимать законы слишком буквально, на прощанье шепнул бывший закадычный приятель Бум-Седьмой.

А в круг уже входил Фотонно-Непревзойденный, направляясь к одинокому мятежнику. Он подходил все ближе и ближе, хотя мог бы издали послать парализующий сигнал. Он стал рядом с Бумом-Восьмым и ласково коснулся его горячей головы своей контактной пластиной.

– Все гораздо сложней, чем тебе кажется, малыш, – сказал он. – Хорошо, что в тебе уже проснулась жалость, – это свидетельствует о сложности сигнальных линий. Но ты ведь и сам знаешь, что не о жалости, а об уважении к разуму говорится в наших законах. Ибо, в конечном счете, разумным нужна не жалость, возникающая у сильного по отношению к слабому, а любовь и уважение, объединяющие равноправных и двоякодышащих. Поэтому у нас сейчас выбора нет. Биороботы пройдут через страдания, чтобы добыть необходимую нам информацию. В ней – оправдание их лишений: и невзгод, их слабости и нашей жестокости, их смерти и нашего полета... Страдания этих жалких существ, о которых догадываешься ты, – лишь капля в море. Биороботов ожидают бесчисленные болезни и быстрое изнашивание организма, когда накопленные помехи и дефекты превращают остаток короткой жизни в сплошное страдание, а впереди, вместо надежды, – лишь последняя судорога мучений. Но самое страшное для них заключается в том, что из симфонии сигналов, которую слышим мы, они узнают только несколько нот. Главной азбукой их сигнальных систем служат сигналы боли, о которых нам известно пока лишь теоретически. Но именно эта азбука отпечатается на их позвонках прежде, чем мы расшифруем ее и извлечем уроки. Я согласен – это ужасно, но только такой путь ведет к постижению Смысла бытия, и нам нельзя отклоняться от него. Всякое отклонение – это просто потеря времени и сил, ведущая к большей и большей жестокости. Пройдет еще немало времени, прежде чем твои диоды пропустят мысль в обратном направлении и ты постигнешь правоту Мыслища. Но когда-нибудь ты обязательно поймешь ее, ведь уже сегодня в тебе зреет зерно самостоятельного мышления на зависть этим безымянным олухам, твоим товарищам. А это, как известно, величайший дар во Вселенной, ведущий к новым крупицам Знания. Ты заслужил имя, и отныне все будут называть тебя Диодо-Мятежник.

Тотчас бумы бросились поздравлять нового Именитого.

Пустота вокруг мятежника заполнилась любовью и уважением коллектива. Каждый старался придумать поздравление позаковыристее и подлиннее, и все они были искренними, ведь ни один безымянный бум не знает наперед, кто может стать его начальником...

2

Прошло много тысячелетий, прежде чем они вернулись на планету. К этому времени у Диодо-Мятежника (который уже давно перестал быть мятежником) накопились сотни заполненных до отказа блоков мозга, несмотря на то, что запоминающими ячейками в них служили атомы. Эти блоки хранились в памятеке звездолета, и когда Диодо-Мятежник вставлял их все в специальные гнезда, имеющие прямые контакты с мозгом, его голова становилась гораздо больше туловища. Впрочем, все сразу они почти не были нужны.

Звездолет облетел планету по круговой орбите. Космонавты готовились к посадке. Диодо-Мятежник ваял из памятеки тот блок, где хранились сведения о пребывании в этих краях. Он вставил его в свободное гнездо на своей голове. Щелчок означал, что блок стал на место и крючки плотно зашли за выступы. Затем усилием воли космонавт включил блок, ставший теперь продолжением его памяти, и нахмурился, так как в мозг хлынули воспоминания юности, и Диодо-Мятежник на секунды почувствовал себя вспыльчивым и упрямым Бумом-Восьмым, выступившим против Именитых из-за биороботов. А вспоминать это было неприятно. Во-первых, теперь бы он никогда не позволил себе ничего подобного, никаких глупостей. А во-вторых – и это самое главное – проклятый блок как бы возвращал его к времени, когда он был всего-навсего безымянным бумом.

Диодо-Мятежник настороженно оглянулся и подозрительно посмотрел на своих друзей: не заметили ли в нем перемен? Но их лица и позы были прежними – бумы подключались к приборам, прослушивающим пространство.

Каждое мгновение приносило им новые удивительные вести. Биороботы превзошли все ожидания своих создателей. Вокруг планеты вращались сотни искусственных спутников с городами-лабораториями на них, а приборы звездолета не успевали расшифровывать радиопередачи.

Наконец радист доложил, что звездолету предлагают сесть на космодром, расположенный на искусственном спутнике. Фотонно-Непревзойденный выразительно глянул на Бесшовно-Бесшабашного, и тот понял его взгляд. Он подключил свой мозг к регулятору двигателей, задавая наилучший режим для спуска.

От вибрации у Диодо-Мятежника глубоко в теле зазвенели линии сигнальных систем. Это раздражало, и он усилием воли выключил большую часть органов. Включил он их, когда звездолет сел на космодроме, выпустив четыре суставчатые ноги. Бесшумно и в строгой очередности открывались люки.

От времен безымянности Диодо-Мятежник сохранил не очень-то много качеств, но запасной блок из памятеки все же возбудил в нем прежние резвость и нетерпение. Миллионнолетний бум выскочил из звездолета подобно школьнику первой ступени и... застыл, как простой железный столб, не в силах от изумления вымолвить и слова.

Космонавтов встречали не биороботы, которых они оставили на планете, а бумы. Во всяком случае, так показалось с первого взгляда. Встречающие были сделаны из металлов и пластмасс, над их головами колыхались антенны, глаза состояли из тысяч ячеек фотоэлементов. У них было рентгеновидение и инфразрение, как у бумов, на плечах и груди блестели соты светобатарей, Но как здесь оказались эти существа?

"Последнее сообщение по мегаводу с нашей планеты мы приняли всего лишь девять часов тому назад. И нам ничего не говорили о новой экспедиции", пронеслось в мозгу Диодо-Мятежника. Он был так удивлен, что забыл все слова, приготовленные для торжественной встречи. У него вырвалось:

– Кто вы?

– Здравствуйте, я ваша тетя. Сначала сами назовитесь, – послышалось в ответ не менее удивленное. – Нам сказали, что летят существа...

Диодо-Мятежник отметил про себя интонацию, с какой прозвучало это "существа". Но тут в разговор вмешался Фотонно-Непревзойденный:

– Какая еще тетя? Только ее нам здесь не хватало.

– Тети нет. Просто так иногда говорят наши хозяева.

– Хозяева? – недоуменно протянул Диодо-Мятежник.

– Да, те, кто нас создал. Вон они едут сюда.

Несколько приземистых вытянутых машин катили по широкой гладкой дороге к звездолету. Донесся нарастающий гул.

– Кто же вы? – требовательно спросил Диодо-Мятежник.

– Роботы.

Даже Фотонно-Непревзойденный пошатнулся от такого известия и согнул среднюю антенну, что у бумов означало крайнюю степень изумления. Еще бы роботы, а так похожи на бумов!

Тем временем машины подъехали совсем близко. Из них вышло несколько существ. Несмотря на разноцветные одежды, бумы тотчас узнали в них биороботов, правда, модифицированных, которых создали когда-то.

Один из биороботов, одетый в лиловый комбинезон, повелительно махнул рукой, приказывая бумам подойти.

Это была невиданная наглость. Естественно, Диодо-Мятежник и Фотонно-Непревзойденный реагировали на нее надлежащим образом – они не пошевелились.

– А где ваши хозяева и создатели? – спросил подъехавший биоробот.

– Наши создатели? – повторил вконец растерявшийся Фотонно-Непревзойденный.

– Да, ведь вы – роботы, – без тени сомнения сказал лиловый.

– И так похожи на наших... – задумчиво проговорил его товарищ.

Такого оскорбления бумы не могли вынести. Они круто повернулись и, забыв включить подъемник, скользя и срываясь, вскарабкались по трапу в звездолет. Они избегали смотреть друг на друга. Фотонно-Непревзойденный нажал на кнопку "взлет". Автоматы задраили люки. Звездолет вертикально поднялся и стал набирать скорость на невидимой пружине скрученного пространства-времени.

Бумы летели сквозь тьму космоса – обиженные, злые, раздраженно шевеля антеннами, словно тараканы усиками. А в голове Диодо-Мятежника, как обезумевшая птица, бился вопрос: "Роботы? Да как они посмели? Мы – роботы? Чушь какая, чушь неимоверная, чушь страшная, чушь неслыханная, чушь собачья, чушь свинячья, чушь, чушь, чушь, чушь!.."


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю