Текст книги "Передай привет Дылде (СИ)"

Автор книги: Игорь Маранин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Маранин Игорь Юрьевич
Передай привет Дылде

Обычно в письме было три слова: «Передай привет Дылде». Жертвы получали его за несколько дней до исчезновения – в конверте без почтового штемпеля и обратного адреса. Но нередко в конверте оказывалось объяснение Дылде в любви или воспоминание о давней прогулке. Репортёры назвали преступника «маньяком с приветом». Всего известно пятьдесят два бумажных и четыре электронных послания. На электронную почту их получили люди-перекати-поле – из тех непосед, что просыпаются в Варшаве, а засыпают в Киото. Некоторые журналисты считали: были устные «приветы». Другие (в том числе я) в этом сомневались. Много лет репортёры, блоггеры и просто досужие сплетники записывали в его жертвы всех пропавших без вести.

Маньяка с приветом считали русским: послания на английском, французском, испанском были коротки и заурядны. В пяти письмах на китайском – один и тот же иероглиф «тоскую». В единственном на арабском – «я разлюблю тебя, когда слепой художник нарисует звук лепестка розы, падающего на хрустальный пол несуществующего замка». Он вывел это арабской вязью с двумя явными ошибками. И лишь на русском его мысли текли на бумагу свободно и образно.

Криминалисты скрупулёзно изучали каждую букву, каждую запятую, каждый пробел его посланий, но преступник оставался непойманным в течение двадцати с лишним лет: самое старое письмо, известное полиции, датировано январём 2018 года, последнее – декабрём 2039-го. Но страшная загадка, заставлявшая сердца обывателей быстрее стучать о рёбра, а души уходить в пятки, таилась не в письмах и неуловимости преступника. Полицейские семнадцати разных стран не нашли ни одного тела жертвы! Люди бесследно исчезали из домов, офисов, ресторанов и просто оживлённых улиц. Маньяку было всё равно, откуда и кого похищать – ничего общего между исчезнувшими так и не удалось установить.

Восемь раз полиция сообщала о его аресте. И всегда попадала впросак, теряла лицо и садилась в лужу.

«In the soup», как говорят англичане.

«Faire un pas de clerc», как выражаются французы.

Но на этот раз я был уверен: преступника, наконец, поймали. И стал собираться в дорогу: я хотел услышать историю из первых уст.

1

Аня водрузила на голову "мигалку" – собрала волосы в пучок, закрепив сооружение заколкой. В школе её дразнили "дылдой", но она не обижалась. Ей нравилось быть высокой, стоять впереди мальчишек первой в шеренге. Потом мальчишки догнали Аню, вытянувшись в старших классах, но у неё осталось секретное оружие – каблуки и пучок волос на голове. На четвёртом десятке лет она начала полнеть, приобретая вид не только рослый, но и внушительный.

Денис поморщился, ожидая скандала.

– Ёлку купил? – спросила жена.

– Не по пути было, – Денис снял ботинки и аккуратно завязал на них шнурки, прежде чем поставить на место. Он знал, что раздражает своим педантизмом жену, но и она знала: муж терпеть не может «мигалки» на голове.

– Конечно, не по пути! – съязвила Аня. – Это же такой труд! Настоящий подвиг – Геракл от зависти удавится.

– Не стой надо мной, свет заслоняешь.

Перепалка вышла унылой: снулые слова не высекали искры, чиркая друг о друга – и супруги, замолчав, разошлись по разным углам.

Сообщение пришло в четыре утра – пустое смс с неопределенного номера, второе за последний месяц. Денис отыскал на ощупь очки и, закинув дужки за уши, сел на кровати. Бросил взгляд на жену – Аня спала, завернувшись в отдельное одеяло – и пошлёпал босыми ногами на кухню. На ходу включил чайник и неуклюже сложился на стул. В былые времена Дылда дразнила его «Железным дровосеком» за сходство с рисунком из книжки. Длинный и худой, он действительно напоминал Дровосека, но на ехидный вопрос «выходят ли девочки замуж за рисунки из детских книжек», жена лишь игриво показывала язык. Всё это осталось в прошлом. Слишком многое он теперь не мог объяснить: ни шальные деньги, ни внезапные «командировки».

Белая Луна не умещалась за окном и заливала двор бледным болезненным светом. Допив чай, Денис оделся и, подхватив заранее собранный чемоданчик, отправился прогревать машину. В салоне, свисая на тонкой верёвочке, раскачивался фонарик в виде женской фигурки, примеряющей стеклянную шляпку. Шляпку украшали мелкие иероглифы, отчего свет фонарика приобретал неожиданный и таинственный вид. Открепив «подставку» под туфельками фигурки, Денис вставил её в телефон вместо симки – и экран тотчас ожил новым заказом. Лететь предлагалось недалеко – в Краснодар, электронные билеты туда и обратно прилагались отдельным файлом. Ещё одним файлом пришло фото мужчины лет пятидесяти с нездоровым лицом и бородавкой на шее.

В Краснодаре зима почти не чувствовалась. По деревьям Чистяковки бегали разжиревшие за лето белки да ленивые голуби, сидя на проводах, караулили доброхотов с халявным хлебом. Несмотря на выходной, парк казался полупустым. Лишь в глубине его – там, где расположился в несколько рядов книжный рынок – шумел и толкался локтями досужий воскресный люд. Раскладные столики, пластмассовые ящики, цветастые покрывала и клеёнки, расстеленные на земле – классический книжный развал, самый популярный в столице казачьего края. Человека с фотоснимка Денис выхватил глазами сразу: в зелёном берете и оранжевом свитере он стоял за складным столиком с томиками фантастики. Книжки были старыми, потускневшими от времени и читательских рук, собранные по объявлениям вроде «отдам бесплатно» или прихваченные в буккроссингах. Всё складывалось как нельзя лучше: люди шли мимо, скользя взглядами по обложкам, не останавливаясь и не глядя на продавца. А сам он расположился просто идеально: спиной к густому подлеску, за ветками которого легко укрыться от посторонних глаз.

Если настроить канал на полную мощность – человек исчезает почти мгновенно. Свет фонаря при этом похож на только что выпавший снег – белый и холодный, Можно даже уловить момент, как после исчезновения объекта тают «снежинки-иероглифы». В людном месте иначе нельзя: стоит уменьшить мощность канала, сместить свет фонарика в тёплые лимонные тона, и процесс станет видимым. На минимуме человек может исчезать целый час, постепенно становясь всё более и более прозрачным. Он даже может разговаривать с тобой, рассказывая о своих ощущениях. Всё шло хорошо ровно до того момента, как произошёл захват объекта. Едва на оранжевом свитере закружились иероглифы, почти невидимые на ярком солнце, как мощность канала резко упала.

– И этот мусор кому-то интересен?

Как назло, именно в этот момент возле исчезающего продавца остановился прохожий – из тех зевак, что любят подолгу рассматривать книги, но никогда их не покупают. В круглых очках и кургузой курточке, не закрывавшей даже ремня на брюках, он был похож на школьника-переростка с картинок о счастливом советском детстве – не хватало только кожаного портфеля под мышкой.

– Не всё же серьёзные книги читать, – охотно отозвался продавец. – Людям чудес хочется, а где их взять? В реале-то чудес не бывает.

Сквозь его берет в это время можно было видеть небо, а ноги и вовсе исчезли – продавец висел в воздухе, сам того не замечая.

– Нечего и писать о том, чего не бывает! – заявил переросток, продолжая разглядывать пышнотелую девицу с бластером на обложке.

Денис раздраженно потряс фонарь – и о, чудо неведомой технологии! – канал заработал на полную мощность. Когда прохожий поднял через пару секунд голову – человек в оранжевом свитере и зелёном берете уже навсегда исчез из Чистяковского парка. На мгновение прохожему показалось, что он видит перед собой снежники, но видение тут же исчезло. Переросток покрутил головой по сторонам, а затем неожиданно схватил со стола книгу с девицей на обложке и засунул под куцую курчонку.

Звука пришедшей смски в суете аэропорта не было слышно. Уже на борту, отключая телефон по просьбе стюардессы, Денис заметил значок пришедшего сообщения. Оно опять было пустым.

– Какого чёрта?! – выругался он.

Два вызова в месяц было много, но два практически подряд, за одни сутки! Денис вдруг вспомнил: жена просила оставить машину – ей нужно было съездить в больницу на обследование. А он вместо этого бросил автомобиль на стоянке в аэропорту.

– Филин сдутый, – расстроено пробормотал он.

Промозглый питерский ветер показался ему особенно мерзким. Такие ветра гуляют у подножия горних небес, заставляя оставлять всё земное земле. Похоже, один из них ускользнул и поселился на изрезанных морем берегах Финского залива. За несколько минут хода до автостоянки он выдул из Дениса и мысли, и чувства – осталось лишь желание побыстрее добраться до тепла. Но стоило завести машину и немного отогреться, как земное вернулось: сердце испуганно замерло в предчувствии чего-то необратимого и напиталось неприятной тоскливой мутью. Преодолевая внутреннее сопротивление, Денис вставил информационный блок из фонарика в телефон и посмотрел на вспыхнувший экран. С фотографии на него смотрела жена. Понадобилась целая вечность, странным образом уместившаяся в минуту, чтобы осознать это...

2

Маньяка с приветом задержали в самом нищем и захудалом углу мира – в Сомали. Десяток непризнанных государств, ведущих бесконечную и бессмысленную войну, превратили страну в наиболее опасное место планеты. Разбойники, пираты, нищета, суеверия, колдуны, голод, болезни – если есть земное отражение ада, то находится оно в Сомали. Но хотя смерть и её эмиссары в человеческом облике свободно бродят по землям Африканского рога, гражданская власть там всё равно существует. В сети даже появился ролик с задержанием маньяка: высокий нескладный человек с длинными седыми волосами в окружении пяти чернокожих полицейских. Его вели по разбитой улице с вывороченными камнями и горами мусора, сваленного у стен жилых домов. Ролик был коротким – две минуты пятнадцать секунд. Один раз маньяк повернул голову и посмотрел прямо в камеру.

3

Когда Аня проснулась, муж сидел на кухне – тихий и задумчивый. Рядом стояла бутылка вина, но отпито было совсем немного.

– Нам надо поговорить, – слегка охрипшим голосом сказал он.

Дылда промолчала.

– Присядь, пожалуйста.

– Не о чем нам разговаривать, – отрезала она, доставая из холодильника кастрюлю со вчерашним бульоном.

– Тебе нужно уехать из города – срочно, сегодня.

– Ты спятил? Сегодня Новый год!

– Я не спятил, – Денис отвёл взгляд. – Я... задолжал крупную сумму. Два миллиона проиграл. В карты.

Некоторое время Дылда смотрела на мужа, держа кастрюлю в руках перед собой – словно забыла о ней от неожиданной новости. Затем как-то обреченно поставила суп на плиту и прикрыла глаза рукой.

– Господи, – пробормотала она, – чувствовала же я...

Но почти сразу выпрямилась и спросила тоном, в котором уже был ответ:

– Ты собираешься всю жизнь прятаться? Я никуда не еду. Ты должен пойти к адвокату и проконсультироваться, насколько законна эта карточная игра. А если дойдёт до угроз – заявить в полицию.

И никаких возражений слушать не пожелала. Лишь уходя, сказала нормальным голосом, успевшим позабыться в череде бесконечных ссор:

– Поешь. Голодным ничего не придумаешь.

Дылда работала в мебельном цехе небольшой фирмы – руководила сборщиками, которые время от времени с удовольствием прикладывались к бутылке. Производственное помещение арендовали на окраине, и Ане приходилось целый день мотаться из цеха в офис, из офиса – к заказчику, от заказчика – к поставщикам, от поставщиков – обратно в цех. Без машины – никак, но служебная легковушка сломалась несколько дней назад, а свой кроссовер Денис давал жене неохотно. Особенно обидно было за вчерашний день, когда ей нужно было съездить на обследование в больницу. Сегодня она просто взяла ключи с книжной полки и ушла, не спрашивая разрешения.

Утренний разговор выбил Дылду из колеи: она чувствовала фальшь в словах мужа и не поверила ему. Но не могла придумать причину, по которой Денис выдумал карточный долг. Однако вскоре он позвонил и осведомился, всё ли в порядке и долго ли она будет на работе – 31 декабря всё-таки.

Ближе к полудню, когда Аня уже отпустила работников, на машине сработала сигнализация. Дылда посмотрела сквозь окно, украшенное бумажными снежинками и разноцветной мишурой, во двор: кроссовер стоял в двадцати шагах от ворот цеха. Показалось, что позади машины качнулась ветка, и Аня стремительно выбежала на улицу. Ей навстречу шагнула фигура в крутке с накинутым капюшоном, вскинула руку с баллончиком и в лицо Ани, по-змеиному шипя, ударила пахучая аэрозольная струя.

– Что за...– произнесла Дылда и потеряла сознание.

Сознание вернулось вместе с головной болью.

Прийдя в себя, Аня не сразу сообразила, где находится и что происходит. Потом вспомнилась «сигналка», фигура в капюшоне, баллончик с усыпляющим газом... Пленницу везли с завязанными глазами на заднем сиденье машины и, судя по тряске, дорога не была асфальтирована. Она попробовала пошевелиться, но лишь неуклюже заерзала – ремни не давали свободы. Казалось, прошла половина дня – хотя на самом деле чуть больше часа – когда автомобиль, затормозил и остановился. Видимо, водитель был один: он заглушил двигатель, открыл дверь и выбрался из машины. Дылда отчаянно заерзала, пытаясь сорвать с головы закрывавшую глаза повязку. Вернулся водитель через несколько минут. Открыл дверь, отстегнул ремни безопасности, развязал руки и едва увернулся от пинка по коленной чашечке. Аня стремительно выбралась из машины, на ходу срывая повязку. Развернулась к похитителю и застыла на месте: перед ней стоял Денис.

Вечностью позже, когда закат уплыл за равнодушные к людским делам сосны, супруги сидели в деревенском доме. Затерянный на топографических планах, спрятавшийся в сосновом бору дом тонул в разросшемся подлеске и сугробах. Денис растопил печь и готовил ужин: резал хлеб и огурцы да варил магазинные пельмени в отмытой от грязи кастрюльке. Под его глазом наливался тёмными соками фингал: оправившись от изумления, Аня первым делом съездила по физиономии мужа.

– Заранее готовился, – неприязненно сказала Дылда, наблюдая за приготовлением ужина. – Утром всё равно уйду. Пешком пойду, если ключи не отдашь.

Денис пожал плечами:

– До ближайшей деревни – пятьдесят километров. Дорогу для рыбаков чистят – тут рядом есть, но под Новый год они сюда не поедут.

– А ты не пугай! Куда ты меня завёз?

Денис отставил кастрюльку в сторону и пододвинул на раскалённый круг чайник, украшенный разноцветными птицами. Птицы выцвели от времени, потемнели, а местами и вовсе отшелушились до металлической основы. Большой синий петух смотрел ржавым глазом прямо на Аню.

– Название деревушки тебе ничего не скажет, – спокойно ответил муж. – Последний житель её исчез и уже никогда не вернётся. Впрочем, и деревни давно нет, только кладбище осталось...

– Брешешь ты насчёт бандитов, – Дылда пытливо посмотрела на мужа. – Если это попытка исправить отношения, Динька, давай лучше сразу вернёмся.

Из ржавого глаза петуха тонкой струйкой заклубился пар.

– Брешу, – легко согласился похититель, заваривая чай. – Давай сначала поедим, а все беседы потом. У нас сегодня будет самый фантастический Новый год. И, возможно, самый печальный.

Сумерки выползали из-под кустов, из-под деревьев, из-под крестов и оградок заброшенного кладбища и крались по снегу к человеческому жилью, не оставляя следов. Но над ними висело чистое небо, темнеющее благородно и с достоинством. И в этой благородной небесной тьме медленно разгорались серебряные и золотые звёзды. Серебряные – совсем маленькие, далекие, пульсирующие. Золотые – ближние, яркие.

– Я похищаю людей, – буднично сообщил Денис.

– И что же ты с ними делаешь? – недоверчиво спросила жена.

– Переправляю на другую планету. Земля занесена в Красную книгу, и тех, кто представляет для неё опасность, инопланетяне вынуждены... – Денис слегка запнулся, подыскивая правильное слово, – изымать.

Аня закрыла глаза и мысленно сосчитала до десяти. Ей вдруг стало жалко и обидно видеть человека, которого она всё ещё любила, в таком бредовом состоянии.

– В Красную книгу... – пробормотала она.

– Конечно, они не называют это книгой, я просто использовал подходящий образ. С их точки зрения, мы – уникальны, потому что сочетаем разум и животное начало. Сами они никогда животными не были.

– И скольких ты уже похитил? – стараясь не выдать себя дрогнувшим голосом, поинтересовалась Дылда.

– Семнадцать человек. Понимаю, в это трудно поверить...

– Как это происходит?

Денис достал из кармана фонарик с иероглифами.

– Это инопланетная технология. Если включить его и направить на человека, тот исчезает. Перемещается в заданную точку Вселенной.

– Диня, – мягко проговорила Дылда. – Я его включала, но никто никуда не переместился.

– Без специальной программы, что рассчитывается на корабле индивидуально для каждого объекта – это просто фонарь.

– Меня инопланетяне тоже хотят забрать?

Денис кивнул.

– Но, по твоим словам, – с явным ехидством в голосе продолжила она, – похищают всяких чудовищ. Я что, по-твоему, Гитлер или Чингис-хан? Может, ключ от ядерного чемоданчика у меня в косметичке хранится?

Вместо ответа муж посмотрел куда-то вверх.

– По-моему, уже достаточно темно, – сказал он. – Пошли!

На улице он воткнуло фонарик в снег и, подвигав кнопкой по пазам, словно рычагом коробки передач, включил. Над домом вспыхнул невероятно яркий, словно от мощного армейского прожектора, свет. Свет уходил высоко в небо, образуя столб, в котором призывно кружились иероглифы, став большими и объёмными.

– Инопланетяне понимают нас плохо, – принялся объяснять завороженной невиданным зрелищем жене Денис. – Мы, как необычная диковина, представляем для них чисто научный интерес. Где-то там, за тысячи световых лет, их учёные проели плешь их бюрократам и те внесли нас в охранные списки. У них лишь две цели: наблюдать за жизнью нашего вида и уберегать его от вымирания. Со временем они нашли простой, но эффективный способ: заблаговременно перемещать с Земли людей, которые могут запустить процесс пандемии.

Продолжая завороженно смотреть на кружащийся световой столб, Дылда спросила почти шепотом:

– Куда перемещать?

– Не знаю... Где-то есть планета земного типа, своего рода карантин.

– А как они узнают, кого следует переместить?

– Их компьютеры способны обрабатывать такие объёмы информации, которые нам и не снились. Ты прошла обследование и в тот же день твои данные, как и миллиарды иных, были получены на корабле и проанализированы. Удивительно другое! Как они определяют самый опасный источник болезни где-нибудь в Африке, где никто никаких обследований не проходит?

Пока в небе не появилась стремительно движущаяся точка Дылда не могла себя заставить поверить Денису. Точка превратилась в пятно, пятно обрело форму объёмного куба с девятью гранями, и тот пришвартовался в небе у круга с иероглифами. Аня сама не заметила, как встала и взяла за руку мужа. Через мгновение они потеряли вес и поплыли вверх по лучу. Это было и странно, и страшно, и восхитительно. Затем была камера шлюза, сменившаяся помещением с высокими пятиметровыми потолками. Денис и Аня не двигались с места – это пространство вокруг них крутилось и переворачивалось, поднималось и опускалось, словно они попали в центр кубика Рубика. Лязг при этом стоял такой, что у Ани заложило уши.

А потом их разделили.

Как это произошло, Денис не заметил: только что они с женой стояли рядом, и вдруг из пола выехала прозрачная стена, и он оказался в одной комнате, а жена – в другой. Последнее, что запомнилось Денису – испуганное лицо Ани, бросившейся к нему. Сам он не успел сделать и шага: разделяющая их стена уже поехала в сторону, унося соседнюю комнату в другую часть корабля. Почувствовав присутствие инопланетянина за спиной, Денис резко развернулся и нервно выкрикнул:

– Я хочу быть вместе с женой!

Голос у хозяина корабля был неживой, механический: за него говорила компьютерная программа:

– Не стоит переживать, человек. На иной планете вирус умрёт, а твоя женщина проживёт долгую и здоровую жизнь.

– Но не счастливую...

– Счастье – это животное удовольствие, перенесенное в духовную сферу. Вы, земляне, преувеличиваете его значение.

Инопланетянина звали Оболо. Он возлежал в кресле, отдаленно напоминавшем гнездо. Денису вспомнилась давняя сентенция, сказанная им: «Разуму присуща форма яйца». Это было очень необычное существо: в состоянии отдыха или раздумий толстый слой кожи скрывал органы дыхания, слуха и зрения. Конечности подворачивались и тоже исчезали под кожей. В прошлый раз Денис видел целый отсек с отдыхающими обитателями «летающей тарелки»: на полу вповалку лежали белые, желтые, фиолетовые, оранжевые, зелёные, лимонные «яйца».

– Я хочу быть вместе с женой!

– Перенос биологического объекта на такое расстояние – огромная трата ресурсов. Мы не являемся приоритетным направлением в исследовании космоса и не можем позволить себе лишнего.

Землянин хмуро посмотрел на брата по разуму и достал пистолет.

– Я настаиваю, – хрипло сказал он.

Пол под ногами Дениса с громким скрежетом поехал в сторону: помещение трансформировалось, двигаясь в двух плоскостях сразу. Землянин перескочил с одной плоскости на другую, пробежал по движущейся стене десяток шагов и бросился к уплывающему от него гнезду. Яйцо проявило себя неожиданно: оно резко взлетело вверх, перевернулось и уцепилось выскочившими из-под кожи конечностями за штангу под потолком. Землянин поднял пистолет и выстрелил. Он целился в сторону, но пуля, срикошетив, пролетела в сантиметре от разумного яйца.

– Животное! – панически выкрикнул инопланетянин, быстро-быстро перебирая тонкими ручками по штанге.

В тот же миг одна из стен поднялась вверх, совместив помещение с пылесборной камерой. Потоком воздуха Дениса сбило с ног и потащило по полу. Через мгновение его, словно тряпичную куклу, вышвырнуло в другой отсек.

– Дайте хоть проститься, сволочи! – заорал Денис, но ему никто не ответил.

4

...Всё, что я читал о Сомали, оказалось правдой: белый человек мог передвигаться по стране лишь под охраной автоматчиков. Под верблюжьими шкурами акара (так называют местные жилища) таилась бедность и опасность, словно они были хищными холмами, поджидавшими доверчивого путника. Иногда нам попадались дома местных богачей – большие хижины с соломенной крышей. При виде машин чёрные козы бросались врассыпную, верблюды лениво поворачивали голову, а люди настороженно провожали взглядом, держа наготове автоматы. Наконец, мы прибыли в Кисмайо – столицу сомалийских пиратов, шумную и крикливую как громкоголосая негритянка на африканском базаре. Огороженная колючей проволокой тюрьма представляла из себя беспорядочную кучу строений, напоминавших клетки – в них сидели местные преступники. В основном, это были пленники из конкурирующих бандитских отрядов, бродяги и должники. Группа африканцев в армейском камуфляже – местная охрана – обжаривала на костре козлёнка. Встречать меня вышел их начальник: рубашка едва сходилась на его объёмном животе, а руки были влажными и липкими от жира. Скорее всего, он только что сам разделывал свой будущий обед, вокруг которого облизывала слюнки охрана. Цветисто приветствовав его на английском, я вручил конверт с десятью сотенными купюрами. Заглянув, он одобрительно кивнул, похлопал меня жирной пятернёй по плечу и что-то отрывисто скомандовал на местном наречии.

Тысяча евро – огромные деньги в Сомали!

Для разговора нам выделили отдельно стоящую акара. Нам никто не мешал – таково было непременное условие сделки. Гораздо больше усилий понадобилось, чтобы уговорить заключённого поведать свою историю. Но еда – большая роскошь в Сомали даже в обычном доме, а в тюрьме – тем более. И пока мой собеседник жадно ел, я жадно слушал, ловя каждое слово. Прошло, наверное, часа полтора, прежде чем рассказ маньяка с приветом завершился историей, как он попался с поличным.

– Слушаете вы с интересом, – заметил он, привалившись после сытного обеда спиной к мягкой стене. – Но не очень-то удивлены.

– Почему же? – не согласился я. – Ваша биография произвела на меня сильное впечатление. Скажите, вы действительно надеялись, что ваши приветы передадут жене?

– Конечно, надеялся, – ответил он. – Неужели вы поверили моему рассказу?

Я усмехнулся и поднялся на ноги.

– Уже пора? – вздохнул он.

– Да, пожалуй, что пора, – согласился я. – Передавайте привет вашей Дылде.

Достал из кармана фонарик в виде фигурки танцора, придерживающего руками стеклянное сомбреро, и передвинул рычажок на минимум. Мне давно хотелось посмотреть, как неторопливо исчезает человек, когда никто этому не мешает. Минут сорок мы ещё разговаривали о том, что на Земле понятно было только нам двоим. А потом он окончательно растаял. Только белые иероглифы, словно снежинки, ещё целую минуту кружились в жарком воздухе африканской хижины. Как-никак было 31 декабря, а в этот день даже в Африке должен идти снег.

Достав из кармана конверт с ещё одной тысячей евро, я направился к начальнику тюрьмы. Впереди было много дел, и самое первое из них – как можно скорее отыскать безвестного нищего в трущобах Кисмайо.