355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Игорь Латышев » Как Япония похитила российское золото » Текст книги (страница 1)
Как Япония похитила российское золото
  • Текст добавлен: 16 октября 2016, 23:22

Текст книги "Как Япония похитила российское золото"


Автор книги: Игорь Латышев


Жанры:

   

Политика

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

И. Латышев
Как Япония похитила российское золото


Об авторе

Автор данной книги доктор исторических наук, профессор Игорь Александрович Латышев является ведущим научным сотрудником Института востоковедения Российской Академии Наук. Четыре с лишним десятилетия со времени окончания японского отделения Московского института востоковедения он занимается изучением истории, политики и социальных проблем Японии. Трижды, в общей сложности в течении 15 лет И. Латышев находился в Японии в качестве собственного корреспондента газеты “Правда”. Его перу принадлежит ряд книг, включая такие монографии как “Внутренняя политика японского империализма накануне войны на Тихом океане”, “Государственный строй Японии”, “Правящая либерально-демократическая партия Японии”, “Японская бюрократия”, “Семейная жизнь японцев”, “Покушение на Курилы” и другие. И. Латышев ответственный редактор коллективной монографии “СССР-Япония”, а также ряда служебных публикаций по проблемам советско-японских отношений. Неоднократно он был в числе докладчиков на совместных советско-японских конференциях “круглого стола”, как и на других международных форумах, посвященных проблемам взаимоотношений нашей страны с Японией.


ПРЕДИСЛОВИЕ

В данной публикации речь идет о российском золоте, похищенном Японией в ходе японской интервенции в Сибири и на российском Дальнем Востоке в 1918–1925 годах.

Мало кто из нынешнего поколения наших соотечественников знает о том, что золото, попавшее в руки японских интервентов, представляло собой значительную часть золотого запаса царской России. Не представляют себе современники и колоссальных масштабов этого похищения. Ведь из России в Японию были увезены не килограммы, и не десятки и сотни килограммов, а тонны золота! К сожалению об этом “ограблении века” в нашей литературе нет специальных книжных публикаций.

Правда, в последнее время в российских газетах и журналах появились весьма интересные статьи на эту тему. Но в этих статьях не содержится обобщенных сведений о том, как попало “царское” золото в Сибирь и на русский Дальний Восток – в зону японской оккупации, как охотились интервенты: военные разведчики и армейские генералы японской императорской армии за этой добычей, какими неправедными путями и незаконными средствами удалось им овладеть значительной частью золотого фонда России и тайно переправить его в Японию, на какие темные махинации шли тогда же японские банки, чтобы присвоить себе попавшее в их хранилища российское золото.

Данная публикация представляет собой первую попытку обобщения тех сведений по поднятому вопросу, которые имеются в отечественной и японской литературе. Опираясь на факты, приведенные в статьях на русском языке, а также на сведения, содержащиеся в японской прессе и в работах японских историков, автор предлагаемой публикации попытался воспроизвести в хронологическом порядке картину того бесцеремонного разграбления российского золотого запаса, которое учинили японские интервенты в период своего хозяйничания в Восточной Сибири, Забайкалье, Приамурье и Приморье.

Конечно, многие факты остаются пока еще неизвестными ни историкам, ни юристам, ни политологам. Данная публикация видится мной лишь как начало дальнейшей углубленной разработки вопросов, связанных с одной из мрачных страниц в истории нашей страны, а именно с грабительским вторжением японской императорской армии на ее территорию – вторжением, которое продолжалось почти семь лет и оставило в памяти нашего народа тяжелый осадок.

Прошлое надо знать хотя бы потому, что такие знания помогают правильно решать практические вопросы сегодняшнего дня. Предавать забвению прошлое – это значит терять ориентировку в современности, упуская подчас из виду национальные интересы страны. Почему, в частности, на протяжении семидесяти лет, прошедших со времени японской интервенции в России, руководители нашей страны не предъявили и не предъявляют до сих пор Японии счет за похищенное ею российское золото?! А ведь счет этот по всем законам международного права может и должен быть предъявлен Японии, и у нашей страны нет оснований прощать “Стране восходящего солнца” ее неправомерные действия и денежные долги. Автор данной публикации надеется поэтому, что его скромный труд напомнит нашим дипломатам и юристам о старой неоплаченной задолжности Японии, завладевшей в период интервенции тоннами российского золота, и поможет им преуспеть в сколь важном, столь и добром деле взыскания этого долга.


1. ЯПОНСКАЯ ИНТЕРВЕНЦИЯ В РОССИИ В 1918–1925 ГОДАХ

Не повезло России на Дальнем Востоке. Судьба послала ей на тихоокеанском побережье крайне неуживчивого и агрессивного соседа – Японию, чьи правящие круги в течение ряда минувших десятилетий то и дело посягали на российские национальные интересы. Примерами тому стало нападение на Россию в январе 1904 года, приведшее к русско-японской войне и отторжению от нашей страны Южного Сахалина. В еще большей мере агрессивные устремления японских правящих кругов проявились в годы широкомасштабного вооруженного вторжения Японии в пределы России, продолжавшегося с 1918 по 1925 годы. Те же захватнические поползновения проявились и в многократных бесцеремонных нарушениях советских территориальных вод японскими военными кораблями и рыболовными флотилиями в 20-30-х годах. А чего стоили вооруженные провокации японской военщины против нашей страны в районе озера Хасан и у реки Халхингол, завершившиеся бесславно лишь потому, что встретили решительный отпор советских вооруженных сил. Не пошел на пользу некоторым политическим деятелям и разгром японского милитаризма в 1945 году. Ведь до сих пор в политическом мире Японии имеется немало влиятельных поборников территориальных притязаний к России, одни из которых зарятся на четыре южных острова Курильского архипелага, другие – на весь архипелаг, а третьи, и на Южный Сахалин.

Перечисляя все эти агрессивные деяния и помыслы правящих кругов Японии против нашей страны, следует, правда, помнить и то, что подобная же агрессивность Японии проявлялась и в отношении других стран-соседей. В 1910 году японцы аннексировали Корею, жестоко подавив вооруженной силой сопротивление ее народа. В 1931–1945 годах японские армии захватили едва ли не большую часть китайской территории.

В 1941 году объектом японских атак и захватов стали тихоокеанские владения США и Англии, а также все страны Юго-Восточной Азии. Да и в наши дни продолжают тлеть очаги территориальных споров Японии с Республикой Корея из-за островов Токто (Такэсима) и с КНР из-за островов Сэнкаку. Видимо, жадное стремление поживиться за счет соседних стран так глубоко укоренилось в сознании некоторых японских государственных деятелей, что даже 50 лет, прошедшие со времени военного разгрома милитаристской Японии, не смогли до конца изжить подобные помыслы, что не способствует, естественно, упрочению мира в бассейне Тихого океана.

В числе захватнических акций Японии, предпринимавшихся в прошлом против нашей страны, наименьшее освещение, как в отечественной, так и в японской литературе, получила в последние годы вооруженная интервенция Японии в Сибири, Забайкалье, Приамурье, Приморье и на Северном Сахалине, продолжавшаяся в общей сложности более семи лет. Трудно сказать, почему отечественные историки и японоведы не уделяют должного внимания этой теме: скорее всего из ложно понимаемого ими стремления не ворошить прошлого во имя улучшения нынешних связей с Японией. Ведь некоторым из наших историков и журналистов и теперь кажется, что закрывая глаза на самые мрачные страницы в истории взаимоотношений двух стран они оказывают некую услугу делу упрочения российско-японского добрососедства.

Что же касается освещения интервенции Японии в России в книгах японских историков, то за редким исключением авторам этих книг чужда объективность, что объясняется прежде всего их заботой о “доброй репутации” своей страны и связанным с этим стремлением оставить общественность в неведении о тех преступлениях, которые учиняла японская военщина на оккупированных ею российских территориях. Лишь очень немногие из японских ученых проявили научную честность в этом вопросе и нашли в себе мужество признать захватнический, агрессивный характер японской интервенции в России и дать в своих трудах правдивое описание всего того, что творила японская армия в ходе своего сибирского ограниченную по времени “экспедицию”, предпринятую с благородной целью выполнения некого “союзнического долга” перед странами Атланты, а также с целью охраны проживавших во Владивостоке и некоторых других городах японских граждан, которым в действительности тогда никто не угрожал. Примечательно, что и авторы японских школьных учебников истории предпочитают, как правило, умалчивать об агрессии Японии против Советской России, хотя эта агрессия и длилась почти семь лет. Вот почему сегодня у подавляющего большинства японских граждан и в особенности у людей молодого возраста отсутствует правдивое представление о том, какие задачи ставились руководителями “миротворческой экспедиции” Японии в Сибири и других районах русского Дальнего Востока и чем занималась японская военщина в те дни на территории нашей страны. Слишком мало знает об этом даже японская научная общественность.

В действительности же вооруженная интервенция Японии на российском Дальнем Востоке представляла собой не что иное как необъявленную завоевательную войну, развязанную с целью овладения Приморьем, Забайкальем, Приамурьем и Восточной Сибирью, с целью превращения всех этих громадных территорий в японскую колонию. К сожалению, большинство историков и публицистов не хотят этого признавать. Но есть все-таки и в Японии сторонники правдивых оценок истории. “В последнее время, особенно среди молодых ученых, – пишет Осаму Такахаси – автор книги “Дневник Сибирской экспедиции”, – появились люди, выступающие за то, чтобы сменить слова “сибирская экспедиция” на “сибирская война”. Я также с этим полностью согласен. Однако число таких ученых в Японии пока еще очень мало”.

Война Японии в России была начата в соответствии с секретным планом японского военного министерства, разработанным еще в начале 1918 года специально созданным комитетом во главе с военным министром генералом Гиити Танакой.


Высылка солдат японского экспедиционного корпуса во Владивостокском порту (апрель 1918 года)

Марш японских интервентов по улицам Владивостока (апрель 1918 года)

Война эта носила широкие масштабы: в ней приняло участие в общей сложности 11 японских дивизий, контингент которых включал более 70 тысяч офицеров и солдат. В ходе интервенции японские оккупанты совершили на российской территории несчетное число преступлений. Мало наших соотечественников и тем более японцев знает о том, сколько сотен, сколько тысяч русских людей было расстреляно японскими офицерами и солдатами, беззаконно вторгшимися на нашу землю и творившими там жестокие расправы над местным населением. Примеры тому приводятся в трудах отечественных историков. Пишут об этом также и честные японские ученые. Так в японской исторической литературе подробное освещение получила учиненная интервентами в Приамурье в деревнях Мажаново и Сохатино массовая кровавая расправа с жителями этих деревень, не пожелавшими далее терпеть бесчинства японской военщины и поднявшими мятеж против своих угнетателей. Прибывший в эти деревни 11 января 1919 года карательный отряд по приказу своего командира – капитана Маэда расстрелял всех находившихся в этих деревнях жителей, включая женщин и детей, а сами деревни были сожжены дотла. Признавало впоследствии без всякого стеснения этот факт и само командование японской армии. В “Истории экспедиции в Сибири в 1917–1922 годах”, составленной Генеральным штабом японской армии, писалось, что “в наказание дома жителей этих деревень, поддержавших связь с большевиками, были сожжены”.

И это был не единичный случай. В марте 1919 года командующий 12 бригадой японской оккупационной армии в Приамурье генерал-майор Сиро Ямада издал приказ об уничтожении всех тех сел и деревень, жители которых поддерживали связь с партизанами. Во исполнение этого приказа, как подтверждают японские историки, в марте 1919 года были подвергнуты “чистке” следующие села и деревни Приамурской области: Круглое, Разливка, Черновская, Красный яр, Павловка, Андреевка, Васильевка, Ивановка и Рождественская.

Ао том, что творили в этих деревнях и селах в ходе чистки японские оккупанты, можно судить по приведенным ниже сведениям о зверствах японских карателей в селе Ивановке. Село это, как сообщается в японских источниках, было неожиданно для его жителей окружено японскими карателями 22 марта 1919 года. Сначала японская артиллерия обрушила на село шквальный огонь, в результате чего в ряде домов начались пожары. Затем, на улицы, где метались с плачем и криками женщины и дети, ворвались японские солдаты. Сначала каратели выискивали мужчин и там же на улицах расстреливали их или закалывали штыками. А далее оставшиеся живыми были заперты в нескольких амбарах и сараях и сожжены заживо. Как показало проведенное впоследствии расследование, после этой резни было опознано и захоронено в могилах 216 жителей села, но кроме этого большое число обуглившихся в огне пожаров трупов так и осталось неопознанными. Сгорело дотла в общей сложности 130 домов. Ссылаясь на изданную под редакцией Генерального штаба Японии “Историю экспедиции в Сибири в 1917–1922 годах” японский исследователь Тэруюки Хара писал по тому же поводу следующее: “из всех случаев “полной ликвидации деревень” наиболее крупным по своим масштабам и наиболее жестоким стало сожжение деревни Ивановки. В официальной истории об этом сожжении пишется, что это было точное исполнение приказа командира бригады Ямады, звучавшего так: “приказываю предельно последовательно наказать эту деревню”. А о том, как это наказание выглядело в реальной действительности, говорилось в нарочито туманной форме: “Спустя некоторое время пожары возникли во всех концах деревни”.

Зверские расправы с жителями Ивановки, как и других сел, должны были по замыслу японских интервентов посеять страх среди населения оккупированных ими районов Советской России и таким образом заставить русских людей прекратить всякое сопротивление непрошенным гостям из “Страны восходящего солнца”. В заявлении, опубликованном на следующий день в местной печати генерал-майором Ямадой без обиняков писалось о том, что всех “врагов Японии” из числа местного населения “постигнет та же участь, что и жителей Идановки”.


Японские солдаты около расстрелянных ими жителей Дальнего Востока

Однако даже в японской исторической литературе имеется немало публикаций, в которых признается несостоятельность карательных операций японской армии в Сибири и Забайкалье, порождавших среди русского населения этих районов массовые антияпонские настроения и еще большее сопротивление произволу интервентов.

Как отмечается в “Истории гражданской войны в СССР” (Том 4, стр. 6), японские интервенты разграбили в общей сложности 5775 крестьянских хозяйств и сожгли дотла 16717 построек.

Чувствительные потери в этой преступной войне понесла, кстати сказать, и сама японская армия. По данным японских историков, в сражениях с защитниками независимости нашей страны погибли в дни японской интервенции более 3 тысяч японских солдат и офицеров.

Но это еще не все. В ходе оккупации Восточной Сибири и ряда районов российского Дальнего Востока японские интервенты занимались беззастенчивым грабежом природных богатств, а также имущества, принадлежавшего местному населению. На военных кораблях и гражданских судах без стеснения увозились в Японию самые разнообразные материальные ценности, попадавшиеся интервентам под руку, будьте частная или государственная российская собственность. Так за годы интервенции из континентальных районов России в Японию было вывезено более 650 тысяч кубометров леса, были угнаны в Маньчжурию свыше 2 тысяч железнодорожных вагонов и более 300 морских и речных судов. Из Приморья и Сахалина в Японию вывозился в те годы фактически весь улов лососевых и до 75 процентов улова сельди, что причинило России огромные убытки в размере 4,5 миллионов рублей золотом. И это далеко не полный перечень российских богатств, незаконно присвоенных, японскими оккупантами в годы интервенции в России.

Преступное содействие японским оккупантам оказали в разграблении российских богатств некоторые из белогвардейских генералов и офицеров, рассчитывавших с помощью Японии удержать в своих руках те или иные территории. Одни из них, руководствовались при этом сугубо корыстными устремлениями, другие – заведомо ошибочными политическими расчетами. Но все они, как показал ход событий, вольно или невольно причинили тяжкий ущерб национальным интересам России.

Одним из самых крупных покушений на национальную собственность нашей страны стало в годы японской оккупации похищение интервентами при содействии их сообщников-белогвардейцев значительной части государственного золотого запаса России – похищение, обстоятельства и следы которого до сих пор скрывались и замалчивались японской стороной.


2. КАК ПОПАЛО “ЦАРСКОЕ” ЗОЛОТО В ВОСТОЧНУЮ СИБИРЬ

Как же оказалось золото, принадлежавшее российской государственной казне, в тех районах нашей страны, которые были оккупированы японскими интервентами?

Сегодня ответ на этот вопрос дает ряд публикаций в российской прессе, авторы которых провели предварительно; обстоятельное расследование. Из публикации явствует, что в начале первой мировой войны Россия обладала, одним из самых крупных; в мире золотых запасов. Его размеры в 1915 году составляли 1337,9 тонны. Значительная часть этого золотого запаса хранилась в западных городах Российской империи, включая Варшаву, Киев, Ригу и Петроград. Неудачи царской армии на русско-германском фронте вызвали в правительственных кругах России опасения, как бы запасы золота, находившиеся в названных городах, не попали в руки противника. По этой причине в январе-феврале 1915 года началась эвакуация слитков золота и платины, а также золотых и серебряных монет в глубинные районы России, главным образом в Казань и Нижний Новгород.

В дни, наступившие после февральского и октябрьского революционных переворотов 1917 года, в России началась смута. Отдельные районы страны перестали подчиняться властям в Петрограде, что привело летом 1918 года к началу гражданской войны. В Поволжье отряд противников большевиков – белогвардейских офицеров под командованием полковника В. Каппеля – выступил с оружием в руках в защиту распущенного Учредительного собрания – против возглавлявшегося Лениным Советского правительства. Своей базой каппелевцы сделали город Самару, а затем 6 августа 1918 года стремительным броском ворвались в Казань, проникли в хранилища Государственного казначейства и овладели находившейся там значительной, если не большей частью золотого запаса России. В результате этого налета в руках каппелевцев согласно их собственным сведениям оказался золотой запас, нарицательная счетность которого достигала 657 миллионов золотых рублей. Кроме того, там же были захвачены крупные запасы платины, серебра и иных ценностей, а также 100 миллионов рублей кредитными билетами.

Называя себя сторонниками распущенного большевиками Учредительного собрания, Каппель и его подчиненные объявили о том, что все эти трофеи отдаются в распоряжение формировавшейся тогда в Самаре Народной армии Комитета членов Учредительного собрания. “Казанский клад” антибольшевистского правительства “учредиловцев” в Самаре, – пишет знаток данного вопроса доктор исторических наук, профессор В. Сироткин, – действительно был весьма внушительным:

золото в слитках, кружках и полосах, сотни ящиков и мешков с золотой и серебряной “царской монетой”, золотые драгоценные украшения и бриллианты, золотая церковная утварь, огромное количество иностранной валюты и царских “ценных бумаг” (облигации, векселя и Т. д. – позднее они составили целый… эшелон из 25 вагонов) – словом огромное богатство в 1 миллиард 300 миллионов “золотых рублей” (в ценах до 1914 года)”.

Стремительный рейд каппелевцев на Казань и захват ими почти половины золотого запаса России застал врасплох руководителей Советского правительства. По указанию В. Ленина в Поволжье срочно были направлены крупные силы Красной армии, включая отряды матросов, а также латышских и китайских стрелков с целью во что бы то ни стало отбить у Каппеля захваченное золото и выбить “учредиловцев” как из Казани, так и из Самары. Однако каппелевцы и другие сторонники восстановления распущенного Учредительного собрания успели опередить красноармейцев: на десятках барж они вывезли свою добычу вниз по Волге в Самару. Но затем, когда красные полки приблизились к Самаре, каппелевцам пришлось отступать за Урал. Перегрузив золото с барж в железнодорожный эшелон, они через Уфу и Челябинск переправили этот груз в Омск. Правда, 750 ящиков серебряной монеты из запаса “царского” золота на пути следования были переданы в виде “отступных” чехословатским легионерам, пытавшимся было блокировать транссибирскую магистраль.



Генерал В. Каппель отдельно и с чинами своего штаба

В Омске, однако, в ноябре 1918 года эшелоном с “царским” золотом овладели нежданно для самих себя сторонники адмирала А. Колчака, возглавившего белогвардейский переворот, в результате которого каппелевцы потеряли самостоятельную роль и влились в колчаковские вооруженные силы, а Колчак был провозглашен “верховным правителем России”. Считая себя “русским патриотом” и “блюстителем порядка в стране”, Колчак взял “царское” золото под строгий контроль, вознамерившись поначалу сберечь его до того времени, когда его армия вступит в Москву и в Петроград и восстановит в России “законную власть”. Все, находившиеся в прибывшем из Самары эшелоне драгоценности, были поэтому оприходованы колчаковской администрацией. Их общий вес составил 30.589 пудов. Общая сумма золотых слитков и драгоценностей, поступивших после оприходования эшелона на баланс Омского отделения Государственного банка, а иначе говоря, в распоряжение колчаковской администрации составила 651.532.117 рублей.

Вскоре, однако, выяснилось, что удержать в неприкосновенности все полученное от каппелевцев золото Колчаку не удастся. Стремление упрочить свою власть в условиях разгоравшейся по всей стране гражданской войны и сформировать боеспособную армию заставляло Колчака черпать из находившегося в его распоряжении “царского” золотого запаса все большие и большие средства. Последующие подсчеты специалистов показали, что за время своего правления в Омске Колчак израсходовал из этого запаса едва ли не половину находившегося в его распоряжении российского государственного золота. Как свидетельствовали платежные ведомости и товарно-транспортные накладные, перевозки золота из Омска производились исключительно в адрес Владивостокского отделения Государственного банка России.

Что же касается направлений дальнейшего движения этих средств, то в 1919 году из Владивостока ушло за рубеж 9200 пудов золота, из которых 2672 пуда поступили в Японию, главным образом на военные заказы. В пересчете на килограммы получается, что в Японию адмирал Колчак переправил в тот период 43767,36 килограммов российского золота.

Летом 1919 года выявилась также зависимость армии “верховного правителя России” от других белогвардейских формирований, ведших борьбу с красными и левоэсеровскими партизанами на ряде участков транссибирской железной дороги – единственной коммуникации, связывавшей Омск с зарубежным миром. Особо заметную роль в контроле над транссибирской магистралью обрели в этот период действовавшие в Забайкалье отряды казачьего атамана Григория Семенова, которые весной 1918 года вторглись в Забайкалье из Маньчжурии (северо-восточного Китая). Но даром оказывать Колчаку услуги Семенов не пожелал. Зная о нахождении в Омске “царского” золотого запаса, он стал настойчиво добиваться выдачи ему части золота, ссылаясь на необходимость закупок оружия и боеприпасов для своих казачьих отрядов. Подбивали Семенова на такие домогательства к омскому правителю и японские советники, неотлучно находившиеся при атамане в те годы. И Колчаку пришлось “отстегнуть” семеновцам часть царских драгоценностей. В июне 1919 года казачий атаман получил от Омского правителя два вагона с золотыми слитками. Ориентировочно в золотых рублях их стоимость исчислялась в 43,5 миллионов рублей. Приблизительно в тот же период захватил Семенов запас Читинского государственного банка, определявшийся в сумму 5 миллионов золотых рублей.

Весной-летом 1919 года наспех сформированные полки омского “верховного правителя” стали терпеть поражения от Красной Армии и откатываться на восток. К осени 1919 года армия Колчака окончательно утратила способность к сопротивлению Ее разбитые части стали одна за другой обращаться в бегство группируясь вдоль транссибирской железнодорожной магистрали и подвергаясь то и дело атакам красных партизанских отрядов. В ноябре 1919 года Колчаку и его правительству пришлось покинуть Омск и направиться в Иркутск, к востоку от которого дислоцировались тогда передовые части вооруженных сил японских интервентов.


Адмирал Колчак

При отступлении из Омска колчаковской армии несмотря на угрозу окружения и замешательство в ее рядах удалось все-таки увезти с собой вагоны с “царским” золотом. Подтверждением тому стали показания одного из офицеров этой армии М.К. Ермохина, данные в сентябре 1945 года после его ареста в Маньчжурии органами советской прокуратуры. “В ноябре 1919 года, – сообщил Ермохин, – я по приказу Колчака в городе Омске со своим отрядом принял охрану золотого фонда, который Колчак вывозил из России. Золото из Омского банка было погружено в 20 товарных вагонов и под охраной солдат, которыми я командовал, было отправлено в Нижнеудинск. В эшелонах, прибывших в Иркутск с остатками колчаковской армии находился, как сообщают историки, и эшелон с “царским” золотым запасом.

Однако развитие событий стало в последующие дни еще “круче” и полностью нарушило все ожидания и расчеты Колчака: 28 декабря 1919 года в Иркутске политические противники Колчака – левые эсеры подняли восстание. Попытки отрядов атамана Семенова оказать помощь колчаковским отрядам, окончились неудачей. Не помогли “верховному правителю” и подошедшие к Иркутску с востока японские вооруженные силы: их генералы предпочли не ввязываться в сражение и заняли выжидательную позицию. И это не случайно: японское командование не питало особых симпатий к Колчаку, недолюбливавшему “Страну восходящего солнца” и мечтавшему о восстановлении единой Российской империи. В результате спустя несколько дней, а именно 3 января 1920 года сопротивление колчаковцев отрядам восставших левоэсеров было подавлено, а казачьи подразделения атамана Семенова отступили от Иркутска в направлении Читы. Далее, 4 января 1920 года морально сломленный Колчак сложил с себя полномочия “верховного правителя России” и сдался отряду белочехов. Чехи же 15 января передали беззащитного адмирала в руки “красных”, после чего 7 февраля 1920 года бывший “омский правитель” был без промедления расстрелян последними по приговору революционного трибунала.

В этой сумятице значительная часть эшелона с “царским” золотом была перехвачена вступившими в Иркутск отрядами Красной Армии и взята под охрану. Дальнейшее расследование показало, что отступившим на восток колчаковцам не удалось увезти с собой целиком оставшуюся у них часть золота и они бросили в Иркутске 6354 ящика с золотыми слитками и прочими драгоценностями на сумму 409625870 рублей. Вскоре – 28 мая 1920 года эти ящики по решению специальной комиссии были переданы под контроль Наркомата финансов РСФСР.Что же касается другой части эшелона с “царским” золотом в составе нескольких вагонов, то эти вагоны остались в руках колчаковцев, бежавших в направлении Читы и оказались таким образом в зоне дислокации японских вооруженных сил, чьи хищные генералы жадно захватывали все, что плохо лежало и могло быть увезено ими в “Страну восходящего солнца”.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю