Текст книги "Чего не знал Дарвин!"
Автор книги: Игорь Лалаянц
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
О том же самом говорил и Мендель, но его не поняли. Не понял Бора и Эйнштейн, который говорил, что мир детерминирован, то есть характер процессов заранее предопределен. «Бог в кости не играет», – говорил, возражая Бору, Эйнштейн. Спор их разгорелся на Сольвссвском конгрессе в 1927 году.
Победил в конце концов Бор.
Трудно поверить в совпадение, но подобный же спор в том же 1927 году разгорелся и у генетиков. Т.Г.Морган, создатель хромосомной теории наследственности, утверждал неизменность гена и предопределенность развития. А его сотрудник Г.Меллер, наладивший «промышленное» получение мутаций, то есть наследственных изменении гена у дрозофилы – плодовой мушки, – с помощью рентгеновских лучей, стал говорить о случайном и статистическом характере этих процессов. И хотя наука сейчас может вызывать мутации в нужном ей месте и в нужном гене, все же случайность изменений гена не вызывает сомнений.
Примерно в то же время в Берлине Н.В.Тимофеев-Ресовский тоже облучал дрозофил рентгеном. Вместе со своим сотрудником К.Циммером и немецким физиком-теоретиком М.Дельбрюком он задался целью вычислить «объем гена», который, согласно их расчетам, оказался равным кубу со стороной грани в 10 атомов!
Оказалось, что для вызывания мутации квант рентгеновского излучения должен был попасть в группу атомов числом не более 1000! Изменяемая часть гена имела молекулярные размеры, что было значительно меньше любого самого маленького белка. Таким образом, была впервые поколеблена теория белкового строения гена.
Но какова же тогда была природа гена? До экспериментального решения этого вопроса оставалось еще долгих десять лет, а до признания всем научным сообществом – все двадцать. Переворот в мозгах ученых, ставивших телегу впереди лошади, проходил долго и мучительно.
Статья берлинской тройки привлекла внимание американца, австрийца и итальянца. Первый, директор Рокфеллеровского фонда У. Вивер, пригласил Дельбрюка в США, где физик-теоретик, слушавший, кстати, лекции Бора в Копенгагене, написал в 1940 году совместно с известным американским химиком Л. Полингом статью, касающуюся принципа комплементарности в биологии.
Австрийский физик-теоретик Э. Шредингер написал книгу «Что такое жизнь? С точки зрения физика», в которой целую главу посвятил статье тройки и обсуждению «апериодичности» строения хромосомы. Книжку читали американец Дж. Уотсон и англичанин Ф. Крик, которые поставили себе целью узнать, как устроен ген.
А в Риме статью прочитал С. Луриа, бежавший от фашистов в США к Дельбрюку. Вместе они стали работать с фагами – вирусами микроорганизмов.
Это было уже после войны, а в 1944 году О. Эйвери из Рокфеллеровского института в Нью-Йорке открыл, что у пневмококков, вызывающих пневмонию, или воспаление легких, генетическим веществом является дезоксирибонуклеиновая кислота (ДНК).
Первым и самым любимым аспирантом С. Луриа был Джеймс Уотсон, которого Луриа послал в Кембридж в знаменитую Лабораторию молекулярной биологии. Именно там Уотсон и встретился с Криком, с которым они в 1953 году представили ученому миру двуцепочную спиральную модель ДНК. Это был день рождения современной биологии! Что же из них себя представляет ДНК?
Это двуцепочная молекула, похожая на спиральную винтовую лестницу, ступеньками которой являются комплементарные пары азотистых оснований (соединений, имеющих в своем составе азот). Основания представляют собой «буквы» генетического кода. Таких букв всего 4: Аденин, Гуанин, тимин и цитозин. Последние два, вернее их названия, напечатаны с маленьких букв потому, что молекулы тимина и цитозина примерно в два раза меньше по своим размерам, чем Аденина и Гуанина. «Боковины» лестницы составлены молекулами сахара дезоксирибозы и остатка фосфорной кислоты НзР04, что можно видеть на схеме:
Сахар – Фосфат – Сахар – Фосфат – Сахар – Фосфат – Сахар – Фосфат
Сахар – Фосфат – Сахар – Фосфат – Сахар – Фосфат – Сахар – Фосфат
Из схемы видно, что в комплементарных парах Аденин всегда соединен с тимином, а Гуанин с цитозином. Замена того или иного основания – «буквы» приводит к нарушению комплементарности, что внешне проявляется в виде мутации: изменение окраски, нарушения функции белка, в результате чего может развиваться заболевание или даже наступить смерть. Уже говорилось, что в природе мутации носят случайный характер.
Но так ли уж «случайна» эта случайность? И как быть на молекулярном уровне со старым как мир спором о том, что было вначале – яйцо или курица?
На эти вопросы пытались еще в 1943 году ответить Дельбрюк и Луриа, которые установили, что в системе фаг – бактерия мутации случайны. Спустя почти полстолетия Дж. Кэйрнс из Гарвардского университета так писал об их результатах: «Доктрина, столь пылко защищаемая, есть негативное утверждение: внешний признак никогда не предшествует генам! Но как же проверить „полезность“ мутации до их закрепления в генах? Для организма не представляется трудной задача проверки признака до его закрепления в генах».
Вывод этот был сделан на основании экспериментов, проведенных Кэйрнсом с бактериями, которым, например, вместо привычного им черного хлеба стали давать белый или наоборот. Оказалось, что при такой смене бактерии вполне сознательно производят переключение генов, ответственных за усвоение нового источника питания. Получается, что в конкретных случаях мутации и не столь уж случайны. Случайно лишь то, в каких клетках они произойдут.
Главное – сохранение вида.
До сих пор мы говорили о мутациях на генном уровне. Но ген сам по себе в клетке не «работает». Ген можно сравнить лишь с магнитной лентой видео или аудиокасссты с записанной на ней изображением или музыкой. Но для «прокручивания» кассеты необходимы магнитофон и телевизор. Таким «прокручивающим» устройством в клетке является белок. И мутация в белке выражается в замене той или иной аминокислоты, или «кирпичика», из которого, как уже говорилось выше, строится молекула белка.
Одним из таких функциональных белков является альфа-кристаллин (аК) хрусталика глаза, то есть той «линзочки», с помощью которой фокусируется свет на сетчатке нашего органа зрения.
Известно, что животным, ведущим подземный образ жизни, глаза практически не нужны. Одним из таких животных является ближневосточный спаллакс – нечто среднее между подземной крысой и кротом. Вот уже 40 миллионов лет спаллакс живет под землей. Сегодня глаза у него даже не прорезаются!
Тем не менее хрусталик и сетчатка глаза образуются. Белки хрусталика настолько изменились за долгие годы подземной эволюции, что хрусталик не может менять свою кривизну и фокусировать луч света на сетчатке. Тем не менее, как показали лабораторные исследования, спаллакс способен реагировать на свет!
Так при зимнем освещении, то есть с коротким световым днем, он надевает роскошную пушистую шубу, хотя температура в комнате поддерживалась на уровне 22 °C. Если же продолжительность светового дня увеличивали до 16 часов, то он сбрасывал шубу, несмотря на снижение температуры до 17 °C.
Сравнение аминокислотных последовательностей белка аК спаллакса и его эволюционных родственников показало, что последовательность эта состоит из 173 аминокислот (как бусин в ожерелье). В аК спаллакса обнаружено 9 аминокислотных замен по сравнению с более эволюционно древними крысами, мышами и хомячками. Выяснилось, что скорость эволюционного изменения в «ненужном» белке спаллакса в четыре раза выше, чем в «работающем» белке.
Выяснилось также, что в аК спаллакса произошли замены даже в четырех стабильных, или консервативных, метах, которые неизменны у 72 видов позвоночных – от рыб до человека.
Получается, что когда белок функционирует, то об эволюции говорить вообще не приходится!
Приведем еще один последний пример отсутствия подобной эволюции.
Речь пойдет о так называемом раковом белке рп21 «рас». В норме этот белок массой 21 000 дальтон, или углеродных единиц, «сидит» под клеточной оболочкой и выполняет важнейшую регуляторную функцию, не давая клетке безостановочно делиться и превращаться в раковую.
Но это в норме. Однако при мутации, которая приводит к заменам аминокислот, белок становится раковым и перестает регулировать деление клетки.
Клетка начинает безостановочно делиться и превращается (трансформируется) в злокачественную. Такое наблюдается при карциноме мочевого пузыря человека.
В ходе исследований выяснилось, что при замене аминокислот в 12, 13, 59, 61 и 63 положениях от начала белковой цепи белок р21 «рас» приобретает раковые свойства. Каково же было удивление ученых, когда они увидели, что эти аминокислоты одинаковы, то есть консервативны, не только у млекопитающих, но также у дрозофилы, гриба, улитки и даже кишечной палочки, обитающей у нас в толстом кишечнике.
Как и в случае альфа-кристаллина хрусталика, мы видим одну довольно удивительную вещь: в белках имеются аминокислоты, стабильные на протяжении миллиардов лет эволюции живого, неизменные ни при каких формах организации живых организмов. В этих точках белков эволюции просто нет. И не дай Бог затронуть эти чувствительные точки. Тогда белок может стать раковым и со временем убить весь организм.
Повторим в заключение еще раз, что сам факт эволюции никто не может отрицать. Но вот механизмы эволюционного процесса для нас во многом остаются тайной за семью печатями.
Комплементарно к изменению живых организмов мы видим абсолютную неизменность в некоторых местах молекулярных структур, изменение которых чревато самыми неприятными для организма последствиями.
Неизменность эта становится не такой уж абсолютной в белках «неработающих», что мы видели на примере альфа-кристаллина спаллакса. Что означает это явное противоречие эволюции неизменного, мы пока не знаем.
Но уже ясно, что сама эволюция гораздо более сложный и таинственный процесс, нежели это представлялось не только в 1859, но даже в 1959 году, когда уже была открыта двойная спираль ДНК – вещества наших генов.
К сожалению, до сих пор объяснение этих сложных процессов во многом остается на уровне 1859 года. Как будто и не было почти полутора веков научного развития. Никто не против самых разных объяснений, но все они должны включать и объяснение известных на сегодня молекулярных феноменов.
Это впрямую относится и к судьбе динозавров, которые внезапно вымерли 65 миллионов лет назад. Вот только почему – то ли в результате проигрыша эволюционного конкурса с млекопитающими, то ли по какой-то другой причине, к эволюции живого не имеющей никакого отношения.
АЛЬВАРЕС, БЭККЕР И ДРУГИЕ
1 сентября 1988 года в возрасте 77 лет в Калифорнии умер Нобелевский лауреат по физике за 1968 год Луис Альварес, прославившийся тем, что он чуть ли не единственный ученый, сопровождавший самолеты, которые несли смертоносный груз к Хиросиме и Нагасаки. В Америке Альвареса называли пионером экспериментальной ядерной физики. Надо отдать ему должное: помимо бомб он сбрасывал над несчастными городами обращение к японским физикам, призывая их воздействовать на правительство, чтобы то капитулировало перед мощью союзников.
Сын Луиса Альвареса, Уолтер, стал геологом, но «физические гены» хоть и в скрытом состоянии, но все же действовали. В 1977 году Уолтер оказался в составе экспедиции, работавшей в ущелье, неподалеку от городка Губбио, что километрах в 150 к северу от Рима.
Как-то он разговорился с сотрудницей Миланского университета Изабеллой Сильва, которую интересовала глина, тонкими слоями залегавшая между мощными известняковыми отложениями ущелья. Особенностью «губбианской» глины было то, что толщина слоя не превышала 1 см и была она бирюзового цвета! Это свидетельствовало о большом содержании химического элемента иридия.
Иридий, как известно, получил название «радужный» за многообразие и многоцветность своих соединений, дающих самую разную окраску растворам.
Содержание иридия в земной коре просто ничтожно – не более 0,03 весовых частей на миллиард весовых частиц! Однако в каменных метеоритах, которые ученые называют углистыми хондритами, содержание этого элемента почти в 20 000 раз выше.
Как образовался слой глины в Губбио? Будучи геологом, У. Альварес знал, что прожилки глины в известняке образуются тогда, когда вымирают животные, имеющие известняковый панцирь, например те же ракушки, одноклеточные радиолярии или лучевики.
Глина обычно имеется и в известняке, но ее содержание не превышает 5 процентов. В прослойках же ущелья в Губбио доля глины составляла почти половину всей породы. Накопление слоя глины толщиной 1 см свидетельствовало о том, что древний геологический процесс продолжался не более тысячи лет.
(Раньше геология могла оперировать лишь периодами в десять и более тысяч лет. Заметим, что позже были найдены такие тонкие прослойки глины в карьере у города Каравак в южной Испании, что разрешающая способность данного метода возросла до 50 лет!)
В июне 1978 года Уолтер получил данные первых анализов. Голубая глина содержала в 300 раз больше элемента, чем обычная. Интересно также было и то, что слой голубой глины залегал точно на границе мезозоя и кайнозоя.
Граница эта носит научное название К/Т. В 1980 году У. Альварес опубликовал свои данные.
В статье, посвященной описанию иридиевой аномалии Губбио, высказывалось предположение о том, что она возникла в результате падения на нашу планету огромного метеорита, в результате чего по всей поверхности планеты внезапно отложилось 500 миллиардов тонн внеземного вещества с высоким содержанием иридия.
Исходя из этих данных Луис Альварес рассчитал, что диаметр метеорита равнялся 10 километрам. Выделившаяся при ударе небесного тела о Землю энергия была эквивалентна 108 мегатоннам, что в 10 тысяч раз больше всех накопленных человечеством запасов ядерного оружия. Неудивительно, что при такой силе удара содержавшийся в метеоритном веществе иридий был «разбросан» по всей планете.
В заключение своей статьи Уолтер Альварес высказал предположение о том, что рептилии могли исчезнуть с лица Земли именно в результате такого гигантского взрыва. Надо сказать, что ученые встретили подобное умозаключение со скепсисом. Тому было много причин, одна из которых возможно что и главная – заключалась в том, что геолог «лез» в палеонтологию, предлагая решение загадки, мучившей не одно поколение представителей этой науки.
Однако ученого не так-то легко было испугать. Тем более что открытие, сделанное им, оказалось не уникальным.
Во многих районах мира стали обнаруживаться и другие места иридиевой аномалии: Дания, Испания, Новая Зеландия и даже Туркмения, то есть восточное побережье Каспийского моря.
На сегодня в общей сложности более ста ученых в 21 лаборатории 13 стран мира убедились в реальном существовании иридиевой аномалии.
Не отставал от них и сам Уолтер Альварес. В 1990 году он опубликовал в американском научном журнале «Сайенс» («Наука») статью, в которой с еще большей точностью определялось содержание иридия на границе К/Т в Губбио.
На этот раз был использован нс просто анализ для определения концентрации элемента, а так называемая нейтронная активация.
Метод заключается в том, что тот или иной образец облучается потоком внутриядерных частиц, не имеющих заряда, поэтому они и названы нейтронами.
Известно, что при захвате нейтрона ядром атома образуется нестабильный радиоизотоп – по новой модной терминологии «радионуклид» (от лат. «нуклеус» – ядро), – который живет недолгое время и распадается, излучая энергию.
Особенностью такого «наведенного» излучения является то, что ядра атомов разных элементов имеют присущий только им уникальный профиль радиационного портрета. Таким образом, удается определить содержание того или иного элемента в порядке и образце.
Чтобы суть метода была более понятна, приведем оригинальное сравнение одного ученого.
Вообразите, что вы попали каким-то образом на строительство Вавилонской башни. Известно, что Бог, разгневанный дерзостью людей, устремившихся к небу, смешал разные языки, в результате чего отчаянные строители перестали понимать друг друга. И вот теперь представьте себе, что вам необходимо разыскать в этом вавилонском столпотворении человека или людей какой-то конкретной национальности.
Как же сделать это, когда никто вас не понимает? В такой ситуации, говорит ученый, самым разумным способом отыскания нужных вам людей является обращение к толпе на языке этих самых людей, которые единственные из этого общества откликнутся на ваш призыв, поскольку только они-то и поймут ваши слова.
Таким «призывом» на понятном отдельным атомам языке и является нейтронная активация. «Команда» Уолтера Альвареса «просветила» с помощью нейтронов слой пород толщиной 57 метров, что соответствует возрасту отложений в 10 миллионов лет! При этом был взят промежуток от 71,5 до 61,6 миллиона лет до наших дней. На высоте 347,6 метра от дна ущелья, как раз на границе К/Т, был обнаружен пик содержания иридия в 3 000 частей на триллион (10) частей горной породы.
Чтобы понять, что это за концентрация, скажем только, что выше и ниже К/Т границы содержание иридия не превышает 20–80 частей! То есть более тонкий анализ подтвердил то же самое отличие в 300 раз – в данном случае, поскольку чувствительность анализа была выше, то чуть больше, – которое было получено и десять лет назад.
Избыток иридия обнаруживается и под дном Тихого и Атлантического океанов при глубоководном бурении.
«Но это-то как раз ничего и не доказывает», – возражают скептики.
Сегодня неизвестно, какие процессы в водной толще могли привести к выпадению иридия.
На это сторонники Уолтера и его теории приводят данные лаборатории в Лос-Аламосе, в которой анализировались образцы пород чисто континентального происхождения. И обнаружена все та же иридиевая аномалия.
Еще в 1980 году специалисты Национальной администрации по астронавтике и изучению космического пространства США (НАСА) Р. Турко и О. Тун с помощью компьютеров показали, что пыль, поднятая при ударе о землю десятикилометрового метеорита, создаст такую непроницаемую завесу, что в течение нескольких месяцев на всей планете будет самая настоящая ночь.
Это, в свою очередь, приведет к двум тяжелым последствиям. Первое – это резкое сокращение фотосинтеза, поскольку растения не смогут получать в достаточной мере солнечные лучи. Отсюда потеря всего лиственного покрова, как это происходит зимой, вернее уже осенью. Второе заключается в резком снижении температуры, поскольку земля не сможет прогреваться отсутствующими солнечными лучами. Естественно, что в такой ситуации динозавры просто не могли не погибнуть.
Впоследствии подобный «сценарий» развития получил название «ядерная зима», ведь нечто похожее наступит в результате ядерной бомбардировки того или иного участка поверхности Земли.
Геологи же обратили внимание на полосы деформаций в кварцевых зернах, находимых на границе К/Т. Такие деформации и сегодня обнаруживаются вблизи ядерных полигонов. Это «машина» доказательства теории Уолтера.
В 1985 году сотрудник Чикагского университета Э. Андерс обнаружил удивительное совпадение в распределении частиц углерода в меловых отложениях Дании, Испании и Новой Зеландии.
Оказалось, что на границе К/Т концентрация частиц углерода возрастает в 10 000 раз! А это свидетельствует о вселенском пожаре, возникшем в результате удара метеорита о Землю.
Его расчеты показали, что удар метеорита диаметром 10 км должен привести к образованию кратера диаметром 100 км. В атмосферу при этом поднимается огненный шар с температурой 3000 °C, в результате чего должны загореться неисчислимые миллиарды тонн органики. Черный дым и пыль сделают атмосферу непроницаемой для солнечных лучей.
Помимо всего этого, атмосфера обогатится огромными количествами углекислого газа С02 и токсичного для всего живого угарного СО. Таким образом, крупные животные будут погибать еще и от удушья. Мелкие же впадут в спячку – как они это делают зимой и жарким летом и сегодня – и спасутся в пещерах. Вот такой сценарий событий нарисовал Андрее.
Не только Уолтер собирал материал для подтверждения своей гипотезы. Канадские ученые Музея палеонтологии определили, что температура и давление в результате взрыва, вызванного ударом метеорита, были настолько велики, что на границе К/Т образовались мельчайшие алмазики размером 3–5 нанометров (10 метра).
Такие метеорные алмазы часто встречаются и в углистых хондритах, о которых говорил Уолтер. Алмазики, естественно, отсутствовали над и под границей К/Т. Отношение массы алмазов к иридию равняется 1:1,22, то есть Опять же как в метеоритах. В долине Рыжего оленя, где проводились исследования, граница К/Т составляет слой толщиной всего лишь 1 см. Простым глазом такие мелкие «камешки» не видать, поэтому породу приходилось растворять плавиковой и соляной кислотами, а затем выискивать алмазики с помощью рентгеновских лучей. На какие только хитрости не приходится идти ученым, чтобы установить истину.
Помимо «метеоритной зимы», угарного газа и темноты, на тогдашнюю фауну и флору обрушились также и кислотные дожди, состоящие из растворов азотной и азотистой кислот, образовавшихся из азота воздуха при ударе метеорита. Это подтверждается анализами ученых Бристольского университета. Английские геологи определяли содержание стронция по его изотопам.
Известно, что отношение изотопов 5г87/86 в норме 0,7. Но на границе К/Т это отношение увеличилось почти до 0,708. Это свидетельство вымывания 5г87 под действием кислотных дождей.
Что-то подобное происходило и с изотопами А аргона А 40/А/А39 на границе К/Т. Американские ученые определили, что на Гаити осадочные породы содержат стеклянные тектиты – шарики, образовавшиеся в земле при ударе метеорита, – по которым довольно точно можно датировать падение небесного тела. Гаитянская датировка дает 64,5+0,1 миллиона лет. Такая же датировка, проведенная в северном американском штате Монтана, где находят много скелетов динозавров, дала датировку по аргону 64,6+0,2 миллиона лет.
Для таких гигантских расстояний в несколько тысяч километров совпадение просто идеальное! Особенно если учесть, что определяли не тектиты, а осадочные породы, которые подвержены водной и ветровой эрозии, то есть разрушению под воздействием дождя и снега, ветров и бурь.
Но самое удивительное исследование провели американские геологи из Денвера. Они установили, что удар метеорита пришелся на июнь месяц, в результате чего наступил резкий «заморозок». При этом листья тогдашних растений пожухли, или претерпели структурную деформацию, которая воспроизводима и в лаборатории. Но расскажем все по порядку.
Местом исследования был избран восточный Вайоминг в районе так называемого Собачьего ручья. Вайоминг тоже славится своими богатыми запасами ископаемых динозавровых костей.
Изучение ископаемых остатков растений показало, что замораживание произошло в самом начале астрономического июня, на что указывает состояние растений, как раз готовившихся к периоду размножения.
Сверху от границы К/Т – то есть после удара метеорита – ученые обнаружили огромное число спор папоротников. Это свидетельствует о том, что катастрофа – «ударная зима» – привела к вымиранию многих более высоко, чем папоротники, организованных растений.
Исследования проводились на месте некогда существовавшего пруда, заросшего лилиями. Глубина пруда была не более 2 метров. Помимо лилий в нем росли нимфейные растения и лотос.
Корни растений распространялись в светлой глине, которая лежала на угленосных пластах. И вдруг все водяные растения внезапно погибли. Об этом свидетельствует сморщенная кутикула, то есть самый поверхностный слой клеток листьев, как бы моментально замороженная в виде нерегулярных складок.
Эксперимент, проведенный в лабораторном морозильнике, привел к образованию такой же микроскопической картины неправильной складчатости. Нерегулярная складчатость была видна и на поверхности листьев ископаемого лотоса «Нелюмбо». Дальнейшее изучение бывшего пруда показало, что он промерз до дна и находился в подобном состоянии от 2 до 7 недель, после чего оттаял. Ученые говорили, что произошло «массовое убийство» растений путем их замораживания. Так что, как видим, пострадали не только динозавры.
И в данном месте были обнаружены кварцевые зерна с ударными полосами, а также стеклянные микросферулы тактиты. До удара метеорита температура воды в пруду была около 19 °C. Растения цвели и даже начинали плодоносить.
Затем температура упала до минус 5-10 °C. Пруд замерз, и на поверхность льда посыпались из атмосферы различные мелкозернистые осадки.
Потом температура поднялась выше ноля градусов. Все же огромный температурный «резервуар» морей и океанов не дал «ударной» зиме продолжаться слишком долго. Начались дожди, и лед стал быстро таять. Вскоре все вернулось к норме, температура вновь приблизилась к 20°, и папоротники начали высевать свои споры. Начали опадать листья деревьев, покрытые толстым налетом пыли и сажи. Так закончилась крупнейшая катастрофа в истории Земли.
Но на этом, возможно, не закончились тягостные последствия удара. Насыщенная углекислым газом атмосфера не пропускала в космос инфракрасных лучей, в результате чего начался «парниковый эффект», или перегрев атмосферы, что тоже было губительным для растений и животных. Катастрофа, таким образом, имела самые печальные для динозавров последствия.
Особо следует подчеркнуть, что все ученые старательно искали следы усиления вулканической активности на К/Т границе. Делалось это для того, чтобы снять возражения противников метеоритной гипотезы, которые утверждают, что вымирание динозавров можно объяснить повышением выброса того же сернистого газа, губительного для животных. Но свидетельств усиления вулканической деятельности не нашли.
Еще одно возражение Альваресам состоит в том, что динозавры, мол, и до удара уже вымирали. То есть, их тихая кончина явилась следствием естественных земных процессов. Сторонники постепенного вымирания указывали на то, что в тех же Монтане, Вайоминге и Дакоте, где ученые уже в прошлом веке обнаружили самые настоящие «кладбища» динозавров, кости вымерших рептилий нс доходят целых трех метров до слоя, богатого иридием.
Отсюда делается вывод, что вымирание было постепенным.
Однако новейшие и более детальные исследования палеонтологов показывают, что это далеко не так. Они тоже все больше склоняются к гипотезе, как ее называют, «одного трагического уикэнда». Одним из специалистов, кто заинтересовался идеями Альваресов, был Питер Шихан из Музея естественной истории штата Миллуоки.
Питер тоже не был специалистом по динозаврам. Его больше интересовали плеченогие морские моллюски, живущие в морях и океанах и по сей день. Но ему удалось уговорить руководство своего музея дать деньги на организацию динозавровой экспедиции в Северную Дакоту и Монтану, где имелись богатейшие россыпи ископаемых костей.
В течение трех лет ученые и добровольцы копались в земле под палящим солнцем, чтобы добыть как можно больше костей. За это время было найдено две с половиной тысячи ископаемых костей динозавров.
По мнению Шихана, на костях нет и следа постепенного ухудшения «благополучия» динозавров, обитавших в этих местах. «По крайней мере три миллиона лет до удара метеорита динозавры чувствовали себя просто превосходно», – говорит он. Кроме того, исследователям удалось «сократить» разрыв с трех метров до 60 см. Чтобы ликвидировать оставшийся «просвет», потребуются, возможно, не три, а целых 30 лет! Теперь Шихана интересует вопрос, почему палеонтологи допустили такой удивительный промах?
Одной из причин, считает он, было то, что специалисты просто игнорировали многие костные остатки. Палеонтологи фокусируют свое внимание либо на редких экземплярах, либо на гигантских, приносящих им славу и почет, на «мелочь» же просто не обращают внимания.
Подтверждение гипотезы Альваресов неожиданно нашел Питер Уорд из университета штата Вирджиния, на этот раз в Испании. Уорд занимался головоногими моллюсками аммонитами. Их спиральные раковины имели размер от сантиметра до метра в диаметре. Они жили в морях в два раза дольше, чем динозавры на земле. И Уорд вместе со своими испанскими коллегами исследовал утесы, вдающиеся в Атлантический океан на границе с Францией. Высота утесов достигает 200 метров.
Интерес к этим осадочным породам связан с тем, что они отложились за пару миллионов лет до возможного падения метеорита. Исследования проводились в пяти местах, где аммонита жили в весьма больших количествах. Уорд насчитал в общей сложности девять различных видов моллюсков. Сначала найдено место скопления остатков головоногих, находившееся примерно в метре от К/Т границы, затем было найдено еще одно «кладбище», лишь в 14 сантиметрах от границы удара.
Дальнейшая проверка данных по всему миру показала, что аммониты – 22 вида – исчезли вместе с ударом метеорита. «Считалось, что виды исчезали постепенно, градуально, – говорит Уорд, – но если посмотреть внимательнее, то мы увидим, что все было не так. Интенсивные полевые, а не кабинетные исследования убеждают в этом.
Постепенное вымирание становится, таким образом, артефактом, то есть искусственным порождением придуманной палеонтологии».
В 1991 году были опубликованы данные исследований гаитянского стекла, образовавшегося, возможно, в момент удара метеорита, которые провели французские ученые из Центра радиоактивных методов в Жиф-сюр-Иветт и американские из университета штата Род-Айленд. Черные стеклянные шарики диаметром 1–8 мм в изобилии находят в местечке Белок на острове Гаити в слое К/Т границы.
Сверху эти черные шарики одеты слоем желтого кальцитного стекла, содержащего до трети окиси кальция СаО.
Этот покров образовался в результате плавления и испарения карбонатов, то есть известняковых осадочных пород, образующих острова в океанах. Достаточно сказать, что мел представляет собой мириады отмерших морских организмов, имевших некогда карбонатные панцири.
Для датировки ученые использовали определение содержания серы и стабильных и радиоактивных изотопов серы и стронция. Было установлено, что гаитянское кальцитное стекло образовалось при температуре порядка 1300 °C, что было затем воспроизведено в лабораторных муфельных печах при температурах 1200–1400 °C.
Характер образовавшихся черного и желтого стекол показывает, что место удара располагалось в относительной близости от Гаити – где-то в радиусе 200 км. Высокое содержание серы в кальцитном стекле показывает, что удар метеорита сгенерировал огромную энергию, в результате чего в атмосферу было выброшено гигантское количество двуокиси серы.
