Текст книги "Предатели. Войско без знамен"
Автор книги: Игорь Атаманенко
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Так, он рассказал о ходе расследования, проводимого руководством Первого Главного управления, причин предательства Олега Гордиевского, назначенного и.о. резидента в Лондоне.
Не теряя набранного ускорения, сообщил об использовании «шпионской пыли», которую сотрудники Седьмого управления КГБ (наружное наблюдение) наносили на одежду иностранных дипломатов и на обивку внутренних салонов их автомобилей (в основном – американцев) в Москве для выслеживания их контактов из числа советских граждан и иностранцев, находящихся в столице.
Поведал Юрченко и о подробностях похищения в Вене в декабре 1975 года Н. Артамонова, бывшего офицера ВМФ СССР, бежавшего в США в 1959 году и по заданию ЦРУ вступившего в контакт с КГБ весной 1966 года.
В дополнение к сведениям о Говарде Юрченко раскрыл американцам планы действий КГБ в случае возникновения чрезвычайных обстоятельств, например, объявления всеобщей воинской мобилизации. В частности, он рассказал о серии проведенных в 1985 году совещаний в Карлсхорсте (Восточный Берлин), в штаб-квартире представительства КГБ в ГДР, где обсуждались такие меры, как оборудование на территории Западной Европы тайников и секретных складов с оружием. В бытность свою заместителем начальника 5-го отдела управления «К» 111 У он отвечал за подготовку такого плана действий. Он был осведомлен, какая агентура привлекалась для реализации этого плана и какие разведывательные операции были для этого уже осуществлены.
Вконец устав от темпераментного беглеца, который, подобно Санта-Клаусу, вываливал из своего бездонного мешка откровения о проделках КГБ, Церэушники объявили перерыв на обед.
Оставшись наедине с Хэттавэем, Юрченко признался, что основная причина его побега заключается в том, что он потерял голову от любви к некой Валентине, жене советского дипломата, работающего в посольстве СССР в Монреале.
Последние два года их роман развивался хотя и поступательно, но довольно неравномерно по причине их эпизодических встреч.
Однако Юрченко уверенно заявил, что между ним и Валентиной имеется договоренность, что как только он устроится в Соединенных Штатах, она тут же бросит мужа и станет его, Юрченко, женой. Для этого ему требуется лишь одно: съездить в Канаду и привезти оттуда возлюбленную.
Хэттавэй обещал, что руководство ЦРУ примет и это его условие.
* * *
Должность, которую совсем недавно занимал Юрченко, предполагала его осведомленность не только о деталях секретных операций КГБ в США, но и, что важнее, об американцах, работающих в пользу СССР. Поэтому первый вопрос, который был задан Юрченко после обеденного перерыва, звучал так:
«Располагаете ли вы какими-либо данными, свидетельствующими о том, что в американском разведсообществе действуют советские «кроты»?
Юрченко отреагировал мгновенно, будто только и ждал этого вопроса. Рассказал, что в январе 1980 года, заступив на дежурство в вашингтонской резидентуре, принял какого-то американца с окладистой рыжей бородой по его просьбе. Незнакомец вошел в посольство через парадное крыльцо. А чтобы сбить с толку контрразведчиков из ФБР, перед выходом из здания сбрил свою весьма примечательную бороду, переоделся в типичную для советских служащих одежду и, смешавшись с группой посольских русских, уехал на их автобусе.
«Рыжебородый» якобы настаивал на том, что работает аналитиком в АНБ [3]3
АНБ – Агентство национальной безопасности. Самая многочисленная, но и самая секретная американская спецслужба, о шторой на Западе давно слагаются легенды. В США шутники расшифровывают аббревиатуру NSA как «No Such Agency», то есть «Нет такого агентства», или «Never Say Anything!», то есть «Никогда и ничего не говори!» Острословы из Оперативно-технического управления КГБ название АНБ расшифровали как «Агентство Не Болтай!»
Штаб-квартира АНБ находится в форте Мид, штат Мэриленд, примерно на полпути между Вашингтоном и Балтимором. Оттуда исходит управление всей глобальной прослушивающей сетью АНБ, на вооружении которой спутники, авиация, корабли и наземные станции перехвата. Они полностью контролируют радиоэфир, телефонные линии, компьютерные и модемные системы, а также систематизируют и анализируют излучения факсовых аппаратов и сигналы, исходящие от радаров и установок наведения ракет (!) на всем земном шаре.
В мэрилендских структурах АНБ работает более 20 тысяч человек, что делает эту организацию крупнейшим государственным работодателем. Около 100 тысяч человек – в основном, военнослужащие – трудятся на базах и станциях АНБ по всему миру. Всем своим сотрудникам на вопросы, где они работают, администрация АНБ рекомендует отвечать: «в Министерстве обороны».
АНБ имеет дело с невероятно огромным притоком информации. По оценкам экспертов агентства, если исходить из того, что в фондах Библиотеки конгресса США насчитывается около 1 квадриллиона бит информации, то, используя технологии, которыми располагает АНБ, можно каждые три часа полностью заполнять эти фонды.
Хотя АНБ хранит свои достижения в строжайшей тайне, кое-что порой все же просачивается в прессу (впрочем, не исключено, что руководство Агентства намеренно допускает «слив» информации для создания имиджа устрашения). Так, в 1980 году газета «Вашингтон пост», ссылаясь на сведения, полученные от анонимного сотрудника АНБ, опубликовала беседу Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева с председателем Совета министров СССР Алексеем Косыгиным, которую они вели по радиотелефону из своих «ЗиЛов» на пути к правительственным дачам; в 1988 году – информацию, приведшую к установлению личности ливийцев, причастных к взрыву бомбы в самолете «Пан-Америкэн» в небе над Шотландией, в результате чего погибли 270 человек; в 1994 году – репортаж, как с помощью жучков, установленных техниками Агентства, удалось определить местонахождение колумбийского наркобарона Пабло Эскобара, который затем был убит колумбийской Службой безопасности.
Сегодня с помощью аппаратуры, установленной на крыше посольства США в Москве на Садовом кольце, эксперты АНБ могут прослушивать телефонные переговоры всех членов столичного правительства, которые они ведут со стационарных аппаратов…
[Закрыть]. В подтверждение своих слов сообщил, что является автором той самой «Энциклопедии параметров связи», где в течение 1975–1979 годов были собраны все советские радиосигналы, которые американские станции перехвата принимали, а затем передавали в штаб-квартиру АНБ для анализа и дешифровки.
После этого «рыжебородый» перешел к финансовой составной своего визита – попросил свести его с распорядителем кредитов резидентуры, то есть с ее руководителем или его заместителем.
В заключение Юрченко заверил сотрудников ЦРУ, что дальнейшая судьба «рыжебородого» ему неизвестна, и он никогда более с ним не общался, так как им занялся заместитель резидента Виктор Черкашин.
* * *
Завершив опрос Юрченко, Церэушники вместе с контрразведчиками из ФБР составили список подозреваемых. Он состоял из 580 фамилий. Методом постепенного отсева удалось выйти на «рыжебородого доброжелателя». Им оказался сотрудник аналитического департамента АНБ Рональд Уильям Пелтон. Из архива ФБР были извлечены пленки с записями телефонных переговоров, и он был идентифицирован как лицо, звонившее в советское посольство 14 и 15 января 1980 года.
«Заходите к нам на огонек!»
В 1980-е годы посольство СССР в Вашингтоне располагалось в доме № 1125 на 16-й улице, всего в трех кварталах от Белого дома. Окна посольского особняка всегда были наглухо задраены, потому что всем служащим было известно, что сотрудники ФБР денно и нощно ведут видеонаблюдение за входом, а уж то, что посольские телефоны «находятся у штатников на прослушке», вообще было аксиомой. Дежурные дипломаты, чтобы охладить пыл шутников или провокаторов из числа звонивших в посольство, употребляли стандартную фразу: «Не лучше ли вам зайти к нам на огонек!»
14 января 1980 года исключением не стало. В 12.32 вашингтонского времени в приемной посольства раздался звонок:
– Я… э-э… из… словом, из федеральный правительство Соединенных Штатов, – по-русски произнес неизвестный.
– Не лучше ли вам, члену федерального правительства, зайти к нам на огонек? – поддержал, как ему казалось, шутку дежурный.
– О’кей, зайду завтра э-э… вечер, когда будет темно…
Но уже в 9.00 следующего дня этот человек позвонил вновь и сказал, что прибудет через минуту. Сомнения в его психическом здоровье отпали, как только он, представившись сотрудником АНБ, потребовал встречи с офицером безопасности посольства.
* * *
Тогда установить визитера американским контрразведчикам не удалось. Позже директор ФБР Уильям Г. Уэбстер скажет: «Мои ребята видели его со спины, когда он входил в здание, но как он вышел – осталось загадкой. Не исключаю, что его вывезли в багажнике посольского автомобиля».
Магнитофонная запись телефонных звонков и рапорты американских контрразведчиков оказались на архивных полках, и дело застопорилось. Продолжение оно получит в августе 1985 года с появлением в США Виталия Юрченко….
«КОКОН» на стратегическом кабеле
Одной из самых секретных разведывательных программ ЦРУ начала 1970-х было использование подводных лодок. Они систематически проникали в наши территориальные воды, едва не вторгаясь в расположение военно-морских баз.
Венцом своих разведывательных изысков ЦРУ считало сверхсекретный проект «Ivy Beils» – съем информации с наших подводных кабельных линий связи. Американцы исходили из того, что мы, уверовав в неуязвимость подводных кабелей, либо будем применять простейшие шифры, либо вести переговоры открытым текстом. Для перехвата переговоров как раз и использовались субмарины. Минусом являлось то, что они были вынуждены длительное время неподвижно стоять над кабелем. Это, конечно, грозило расшифровкой операции. Необходимо было заменить субмарины на стационарный аппарат, способный работать в автономном режиме и «сливать» накопленную информацию приходящей на «явку» подводной лодке. В итоге такой аппарат по заданию ЦРУ был создан специалистами АНБ.
Аппарат, получивший название «КОКОН», воплотил в себе последние достижения радиоэлектронных технологий и был способен «снимать» информацию с кабеля без вскрытия его внешних оболочек. «КОКОН» представлял собой сигарообразный контейнер, в хвостовой части которого располагался миниатюрный атомный реактор, служивший источником питания для бортовой радиоэлектронной системы.
С конца 1960-х ЦРУ проявляло повышенный интерес к сведениям о результатах запусков наших межконтинентальных баллистических ракет, которые поражали цели на камчатском полигоне, а также к базе атомных подводных лодок, расположенной также на Камчатке.
В августе 1972 года, действуя со специально оборудованной подводной лодки, глубоководные водолазы ВМС США установили «КОКОН» на стратегическом кабеле, проложенном по дну Охотского моря от Камчатки до главного штаба Дальневосточного военного. округа (ДВО).
В течение следующих восьми лет американские субмарины регулярно с интервалом в 6–8 недель снимали записанные кассеты и устанавливали новые, на которых регистрировались все переговоры между базой на Камчатке и военно-морским начальством во Владивостоке.
Операция прикрытия
В последней декаде апреля 1980-го, когда закончились зимние штормы в Охотском море, американские разведывательные спутники зафиксировали скопление советских судов вблизи Камчатского полуострова. Сначала в ЦРУ этому не придали значения, полагая, что речь идет о рыболовецких судах, ведущих промысел. Но когда американская подводная лодка через неделю прибыла в этот район для замены пленок, выяснилось, что «КОКОН» исчез!
* * *
1980 год. Командующий Тихоокеанским флотом вице-адмирал Владимир Сидоров дал интервью, которое было опубликовано в газете «Дальневосточная правда» накануне празднования 35-й годовщины победы СССР в Великой Отечественной войне. В частности, адмирал сказал:
«21 апреля мне позвонили с Камчатки и сообщили, что из-за недисциплинированности рыбаков (район, где пролегает кабель, в навигационных картах обозначен как запретный для промысла рыбы) полуостров лишен связи с материком. Попросили прислать специалистов, чтобы найти обрыв и восстановить связь. Я дал указание перебросить в район предполагаемого обрыва кабельное судно «Тавда». Ночью оперативный дежурный главного штаба ДВО доложил мне, что во время поиска обрыва на кабеле был обнаружен и носовым краном «Тавды» поднят огромный контейнер неизвестного предназначения. Вес контейнера – 7 тонн, длина – 5 метров. Когда опускали контейнер на палубу, заметили, что его хвостовая часть почему-то нагревается. Как выяснилось позже, нагревание происходило из-за установленного там малогабаритного ядерного реактора.
Но самое удивительное было в другом. При более тщательном обследовании обнаружили, что на металлическом корпусе контейнера выбито «Privacy of US Goverment» (Собственность правительства США). Заявляю со всей ответственностью: это – не халатность или беспечность. Это – наглость и уверенность американцев в собственной безнаказанности, а может быть, даже вызов нам, славянам!
В Магаданскую гавань судно по погодным условиям зайти не могло, поэтому контейнер доставили на камчатский военный аэродром. Там его освидетельствовали эксперты из КГБ и специалисты флота. Все пришли к выводу, что он взрывоопасен. Кто-то предложил, от греха подальше, вывезти контейнер за пределы аэродрома и взорвать. Однако после дополнительных консультаций с Центром решили не взрывать его, а отправить самолетом в Москву. Так и поступили. А контейнер на время транспортировки обложили свинцовыми пластинами, чтобы воспрепятствовать распространению радиации…»
…Через три дня публикация в «Дальневосточной правде» стала предметом обсуждения на совещании руководства Центрального разведывательного управления. Приглашенный на совещание глава АНБ вице-адмирал Бобби Рэй Инмэн категорически отрицал случайность как причину обнаружения «КОКОНА». Он заявил:
«Русские точно знали, где и что искать. Обстоятельства обнаружения «КОКОНА «рыбаками, как и интервью адмирала – суть акты одного спектакля, имя которому операция прикрытия. С ее помощью КГБ шифрует истинный источник информации!»
«Рыжебородый доброжелатель»
В октябре 1979 года Пелтон не прошел плановую аттестацию, так как рутинный тест на полиграфе показал, что он соврал, отвечая на вопрос об употреблении наркотиков. Дело, возможно, и замяли бы, – как-никак, он проработал в Агентстве 14 лет, – если бы не его натянутые отношения с непосредственным начальством. Его понизили в должности и лишили допуска к секретной информации. В результате его месячное жалованье сократилось вдвое. К Рождеству у него скопилось столько долгов, что он вынужден был объявить себя банкротом. Спустя три недели Пелтон переступил порог советского посольства в Вашингтоне и выразил готовность поделиться известной ему совершенно секретной информацией. За оказание необычной услуги Рональд просил у заместителя резидента Черкашина каких-то 35 тысяч долларов. Сделка состоялась.
«Доброжелатель» стал обладателем требуемой суммы, а КГБ СССР – информации особой важности.
Кроме прочих сведений Рональд Пелтон представил данные о самой главной на то время тайне АНБ: как, реализуя проект «Ivy Beils», его коллегам удалось подключиться к кабелю связи, пролегающему в Охотском море между Камчаткой и Владивостоком. Более того, он назвал координаты района подключения.
Полковник Черкашин, чтобы получить дополнительную информацию по этому вопросу, сделал вид, что сомневается в достоверности информации:
«Верится с трудом, что такое вообще возможно. Ведь речь идет о колоссально дорогостоящей и очень рискованной операции ВМС США».
Реплика возымела действие.
Пелтон, пожав плечами, добавил, что к моменту его визита в посольство проект «Ivy Beils» перестал быть проектом, превратившись в полновесную секретную операцию, регулярно проводимую ЦРУ в советских территориальных водах, там, где есть секретные кабели.
…Операция «Ivy Beils» была серьезным разведывательным успехом США, на осуществление которой американцы израсходовали сотни миллионов долларов, и Белый дом в будущем планировал ее значительно расширить. Устранение этой угрозы безопасности СССР обошлась нам в 35 тысяч долларов, выплаченных Пелтону за предоставленные сведения…
* * *
После того как ФБР установило Пептона как лицо, посетившее 15 января 1980 года советское посольство, он был взят в активную разработку, и 24 октября 1985 года сотрудник ФБР Дейв Фолкнер допросил его в номере отеля «Аннополис-Хилтон», продемонстрировав в ходе допроса фотографию Геннадия Василенко, его оператора из вашингтонской резидентуры КГБ. Под тяжестью улик Пелтон признался, что в январе 1980 года инициативно предложил свои услуги КГБ и давал подробную информацию о деятельности и элементах безопасности АНБ в 1970-е годы.
В частности, им был передан совершенно секретный документ объемом в 60 машинописных страниц, в котором рассматривались средства связи, считавшиеся в АНБ наиболее эффективными. Кроме того, Пелтон выдал пять систем сбора данных электронной разведки, самой ценной среди которых была операция «Ivy Beils».
* * *
Сотрудничество Пелтона с КГБ СССР было весьма плодотворным и взаимовыгодным. В 1980–1985 годы он предоставил в распоряжение Комитета ценнейшие разведывательные сведения, накопленные им за полтора десятка лет работы в Агентстве национальной безопасности.
18 июня 1986 года значение переданной Рональдом Уильямом Пелтоном информации Комитету госбезопасности сначала оценило жюри присяжных, признав его виновным в шпионаже в пользу СССР, а затем и судья Хью Синклер, приговоривший «рыжебородого доброжелателя» к трем пожизненным срокам.
…Справедливости ради необходимо добавить, что так же, как Эдвард Ли Говард, Рональд Уильям Пелтон имел все шансы оказаться в Москве в соответствии с планом по защите добровольных помощников КГБ. Не произошло это исключительно по вине самого Пелтона. Будучи предупрежден сотрудниками вашингтонской резидентуры КГБ о возможном аресте, он проявил беспечность и в назначенное время не прибыл в обусловленное место.
Бегство из «американского рая»
В Вашингтон из Монреаля Юрченко вернулся в удрученном состоянии и вскоре впал в глубокую депрессию, из которой его не удалось вывести, даже устроив ужин с Директором ЦРУ Уильямом Кейси, что само по себе являлось признанием заслуг перебежчика.
В руководстве Управления стали размышлять, что бы такое предпринять для поднятия духа Юрченко. В итоге решили вручить ему чек (!) на миллион долларов и организовать встречу с президентом США Рональдом Рейганом.
Единовременное пособие в размере миллиона долларов – подсчитали Церэушники – обойдется дешевле, чем пожизненное содержание Юрченко.
Кроме того, сам факт вручения миллиона долларов перебежчику может иметь далеко идущие коньюктурные и кадровые последствия – об этом обязательно станет известно потенциальным перебежчикам из числа нынешних сотрудников русских спецслужб. Да узнай они об этом – от желающих получить свой миллион отбоя не будет! Они в очереди стоять будут, и это попросту обескровит этого монстра под названием Комитет госбезопасности!..
…В субботу 2 ноября 1985 года Виталий Юрченко и молодой сотрудник ЦРУ Том Хеннен, сопровождавший беглеца для предотвращения возможных актов возмездия со стороны КГБ, отправились в Джорджтаун, фешенебельный район Вашингтона, чтобы пообедать в ресторане «Au Pied du Cochon», славившемся своей изысканной французской кухней (кстати, сегодня перед входом в ресторан висит мемориальная доска с текстом: «Здесь 2.11.1985 г. состоялась Последняя вечеря Виталия Юрченко»).
Покончив с десертом раньше своего телохранителя, Юрченко не спеша вытер губы крахмальной салфеткой, рассеянно оглядел полупустой зал и тихо сказал:
– Меня что-то подташнивает… Вы не будете возражать, если я выйду из зала и подожду вас на свежем воздухе?
– Вы вольны в выборе места, которое вернет вас в нормальное состояние, – ответил Хеннен.
Через несколько минут телохранитель, почуяв неладное, бросился на поиски Юрченко, но вскоре понял, что опоздал.
Не знал он другого – да и откуда, если и все руководство Лэнгли будет в оторопи, узнав, что Юрченко, завершив свою миссию перебежчика, теперь должен сменить амплуа и выступить разоблачителем происков флагмана разведсообщества США – Центрального разведывательного управления!
Хорошая мина при плохой игре
1 августа 1985 года в вашингтонскую резидентуру на имя полковника Черкашина Виктора Ивановича, заместителя резидента по контрразведке, из Центра за подписью Крючкова поступила шифртелеграмма. В ней сообщалось, что заместитель начальника американского отдела Первого шавка полковник Юрченко, находясь в служебной командировке в Риме, исчез, и следует полагать, что он дезертировал. Остальная часть телеграммы была посвящена тому, как следует оградить нашего «суперкрота» в системе ЦРУ Олдрича Эймса от возможной опасности.
Несмотря на то что Юрченко участвовал в разработке и руководстве секретными операциями КГБ, мишенью которых являлись США и Канада, в телеграмме Крючкова говорилось, что перебежчик не входил в жестко контролируемый круг офицеров, занимавшихся Эймсом, – лишь семь высших офицеров Комитета были осведомлены о его существовании. Однако нельзя было исключать вероятность, что в результате преступной болтовни до Юрченко докатились какие-то слухи.
«Крючков в своей телеграмме, – вспоминал Черкашин, – дал мне указание. Во-первых, я должен был сообщить Эймсу, что КГБ, в связи с осложнившейся ситуацией, готов организовать его побег из Соединенных Штатов, если он захочет».
Словом, Комитет готов был повторить в Вашингтоне то, что американцы провернули в Москве с Шеймовым, а англичане – с Гордиевским.
Во-вторых, Крючков потребовал выяснить, надо ли в целях прикрытия Эймса направлять в США спецподразделение КГБ «Альфа» для физического уничтожения Юрченко. То, что такая операция будет проведена без сучка и без задоринки, несмотря на усиленную охрану перебежчика мордоворотами ЦРУ и ФБР, сомнений у нашего руководства не вызывало. Было известно, что «Альфа» справится с любым заданием, сколь бы невыполнимым оно могло показаться на первый взгляд…
Для выполнения указания Черкашину предписывалось вызвать Эймса на экстренную встречу, однако тот был занят допросами перебежчика (Юрченко) и смог прибыть на явку лишь спустя четыре дня. К тому времени Эймс убедился, что ему ничего не угрожает, поэтому предложения Крючкова с ним не обсуждались.
В то время полковнику Черкашину казалось, что бегство Юрченко нанесло сильнейший удар по престижу Крючкова, загнав его, без преувеличения, в угол и поставив вопрос о досрочной отставке.
Как выяснится позже, сложившаяся ситуация не только была заранее отрежиссирована самим Крючковым, но и полностью им контролировалась…
Генеральная репетиция кремлевского спектакля
Несколькими неделями позже Юрченко инициативно позвонил в резидентуру.
«Он спросил меня, – вспоминал Черкашин, – чего ему следует ожидать, если он вернется в Москву? Я связался с Крючковым, и тот велел обещать перебежчику все, что угодно, лишь бы заполучить его обратно».
Юрченко не ограничился одним звонком. В ходе последующего заочного общения с Черкашиным он отшлифовывал легенду своего похищения в Риме церэушниками.
Виктор Иванович сделал вид, что принял предложенные изменником правила игры, заверив его, что руководство Комитета осознает все коварство противника и что по возвращении на Родину его встретят как героя, уж не говоря о том, что все будет прощено.
Согласно плану, в разработке которого самое деятельное участие принимал Крючков, в ходе пресс-конференции для иностранных журналистов Юрченко должен был выступить в роли разоблачителя козней американских спецслужб.
Первую публичную «исповедь блудного сына» предполагалось провести в конференц-зале посольства.
«Как только Юрченко, – вспоминал Черкашин, – появился в посольстве, я и резидент Андросов расцеловали его, сжав в своих объятиях. Мы встретили его с геройскими почестями.
Крючков лично одобрил подобный спектакль, отдав, впрочем, еще одно указание: организовать «самоубийство» Юрченко, в случае если он решится на повторный побег.
Обнимая перебежчика, я сказал ему: Виталий Сергеевич, мы вынуждены приставить к вам охрану, ибо вы понимаете, что ФБР способно на все – даже вломиться на территорию посольства – лишь бы вы вновь оказались в их руках. А вообще, начинайте готовиться к пресс-конференции…
Юрченко поблагодарил меня за заботу, хотя, и я это видел, он прекрасно отдавал себе отчет в том, что происходит!»
* * *
4 ноября 1985 года в советском посольстве в Вашингтоне в преддверии расширенной пресс-конференции для иностранных журналистов царило необыкновенное оживление. Еще бы! Сотрудник КГБ, тремя месяцами ранее переметнувшийся к американцам, намерен вернуться в родные пенаты!
Юрченко сообщил собравшимся, что ЦРУ похитило его в Риме и три месяца накачивало наркотиками, чтобы сломить волю и добиться выдачи государственных тайн.
Как бы между прочим, походя, оратор сначала выставил на всеобщее посмешище Директора ЦРУ Уильяма Кейси, заявив, что тот вечно пьян и никогда не застегивает ширинку.
Затем в истеричном тоне, переключаясь с английского на русский и обратно, он поименно, одного за другим, обвинил всех своих «тюремщиков» – начальника отдела СССР и стран Восточной Европы ЦРУ Гербера, работавших с ним следователей и других высокопоставленных чиновников из разведсообщества США, имевших отношение к его делу, за исключением одного – Олдрича Эймса.
Это был явный промах, на который руководители ЦРУ, следившие за телетрансляцией, хотя и обратили внимание, но расценили по-своему. Им было известно, какое деятельное участие в судьбе перебежчика принимал их коллега, поэтому тот факт, что Юрченко не упомянул его имени в связи со скандалом, было воспринято ими как выражение общечеловеческой благодарности.
Вторую ошибку возвращенец допустил, когда сообщил присутствовавшим, что в ЦРУ его хотели представить американской общественности как изменника Родины, для этого, в частности, вынудили его подписать контракт, по которому он якобы получил 1 миллион долларов.
Гарднер Гас Хэттавэй, не сводивший глаз с экрана, услышав эту реплику, не удержался и удовлетворенно потер руки – такая реклама Центральному разведывательному управлению дорогого стоит – потенциальные перебежчики толпой повалят из СССР!
Для вашингтонской резидентуры оставалась еще одна, и довольно серьезная, проблема. В соответствии с существующими правилами Госдепартамент США настоял, чтобы Юрченко один встретился с официальным американским представителем и лично подтвердил свою историю. Американцы заявили, что у них нет серьезных причин задерживать Юрченко в Америке, но они хотят убедиться, что он возвращается в Москву добровольно.
В резидентуре хотели, чтобы эта встреча прошла в посольстве, но чиновники Госдепартамента настояли на своей штаб-квартире. Поэтому на следующий после наделавшей много шума пресс-конференции Юрченко в сопровождении дипломатического сотрудника посольства прибыл в Фогги Ботом – район центрального Вашингтона, где находится Государственный департамент Соединенных Штатов. Там он вновь подтвердил свою историю и занятую в связи с ней свою позицию.
Вообще-то, в Лэнгли были в шоке от твердого решения Юрченко вернуться в Советский Союз. Прикормленные ЦРУ издания развернули широкую кампанию в прессе с целью полностью скомпрометировать «дважды беглого» в глазах Москвы. В публикациях смаковались его панибратские отношения с главами ЦРУ и ФБР, подробно живописались все выданные им секреты.
Генерал Крючков «снимает пенки»
Операция с бегством и возвращением Юрченко значительно укрепила позиции Крючкова в глазах Политбюро. Он сумел весьма ловко отчитаться о ее результатах и представил членам партийного ареопага перебежчика как исполнителя его, Крючкова, гениального плана по дезинформации противника (еще одна «красная селедка»!).
Главный разведчик СССР по должности, он же – плавный крючкотвор Первого главного управления генерал Крючков пошел еще дальше.
По его настоянию и ходатайству, в августе 1986 года с десяток генералов были удостоены высшей награды СССР – ордена Ленина, еще десятки офицеров внешней разведки получили другие знаки отличия. Причем сделано это было не в приватной обстановке, как того требовали законы ведомственных традиций, но с исключительной помпой в условиях ошеломляющей гласности.
Награжден был и Виталий Юрченко. Высшая ведомственная награда – знак «Почетный сотрудник госбезопасности» украсила его грудь.
Крючков устроил грандиозное представление, чтобы все в Кремле думали, что Первый главк отлично сработал под его началом.
Таким образом, он, нацелившись на кресло председателя КГБ СССР (которое вскоре после возвращения Юрченко занял), активно зарабатывал «очки» в глазах тогдашнего генсека Горбачева…
* * *
Спустя девять лет история с Юрченко получила неожиданное продолжение и заставила рассмотреть все события и связанного с ними главного фигуранта под совершенно иным углом зрения.
21 февраля 1994 года около своего дома в Арлингтоне (штат Вирджиния) был арестован Олдрич Эймс, возглавлявший отдел контрразведки в управлении СССР и стран Восточного блока ЦРУ. Ему было предъявлено обвинение в шпионаже в пользу Советского Союза, а затем России. В ходе расследования было установлено, что Эймс пошел на контакт с КГБ в апреле 1985 года.
По официальной версии Лэнгли, Эймс передал КГБ сведения на 12 «кротов» – сотрудников советских спецслужб [4]4
– Дмитрий Поляков, генерал-майор ГРУ, завербован в 1961 г. В 1986 г. арестован и расстрелян;
– Олег Гордиевский, полковник ПТУ КГБ, завербован СИС в 1974 г. В 1985 г. нелегально вывезен англичанами из СССР;
– Леонид Полещук, подполковник ПГУ КГБ, завербован в 1974 г. В 1985 г. арестован и расстрелян;
– Борис Южин, подполковник ПГУ КГБ, завербован в 1975 г. В 1986 г. арестован и осужден на 15 лет лишения свободы;
– Владимир Пигузов, полковник ПГУ КГБ, завербован в 1975 г. В 1985 г. арестован и расстрелян;
– Сергей Бохан, полковник ГРУ, завербован в 1976 г. В 1985 г. бежал в США;
– Владимир Поташев, старший научный сотрудник Института США и Канады, завербован в 1981 г. В 1986 г. арестован и осужден на 13 лет лишения свободы. В 1992 г. освобожден по амнистии, выехал в США;
– Валерий Мартынов, подполковник ПГУ КГБ, завербован в 1983 г. В 1985 г. арестован и расстрелян;
– Сергей Моторин, майор ПГУ КГБ, завербован в 1983 г. В 1985 г. арестован и расстрелян;
– Геннадий Сметанин, полковник ГРУ, завербован в 1983 г. В 1986 г. арестован и расстрелян;
– Геннадий Вареник, подполковник ПГУ КГБ, завербован в 1984 г. В 1985 г. арестован и расстрелян;
– Сергей Воронцов, майор КГБ, завербован в 1984 г. В 1985 г. арестован и расстрелян;
– Владимир Васильев, подполковник ГРУ, завербован в 1980-е гг. В 1986 г. арестован и расстрелян;
– Олег Агранянц, сотрудник МИД СССР, попросил политического убежища в США;
– Сергей Илларионов, сотрудник ПГУ КГБ, завербован в 1990 г. В 1991 г. бежал в США;
– Вячеслав Баранов, полковник ГРУ, завербован в 1989 г. В 1992 г. арестован, осужден на 6 лет лишения свободы.
[Закрыть], «таскавших из огня каштаны» для ЦРУ, – и более 20 иностранных агентов в Москве, работавших в пользу США. Кроме того, он сообщил более чем о 50 операциях американского разведсообщества против СССР, получив в качестве гонорара 4,6 миллиона долларов.
Чтобы отвести возможные подозрения от Эймса, в 1985 году была разработана операция прикрытия (другими словами, в американские воды была запущена «красная селедка»), главную роль в которой предстояло сыграть Виталию Юрченко. Он исполнил свою партию блестяще!
Действительно, причиной всех своих агентурных потерь в Москве ЦРУ считало Эдварда Ли Говарда, а провал операции «Ivy Beils» списало на Рональда Пелтона. Эймс, таким образом, был выведен из-под удара. Но вот эффект от продвинутой американцам «дезы» оказался смазанным, и вот почему.
К началу добровольного сотрудничества Эймса с советской разведкой прежние, андроповские, запасники были основательно истощены, а руководство КГБ имело в своем послужном балансе отрицательное сальдо. Это – и массовый исход сотрудников Комитета в противоборствующий лагерь, и неспособность создать систему контрразведывательных мер противодействия устремлениям противника, и отсутствие новой концепции государственной безопасности, которая соответствовала бы переменам в политической и оперативной обстановке.
Все это заставляло руководство Комитета, и в первую очередь председателя Владимира Крючкова, зарабатывать «очки» любой ценой. Поэтому он с таким рвением стал реализовывать информацию, предоставленную Эймсом. Дюжина офицеров советских спецслужб, на которых Эймс дал наводку, что они шпионят в пользу США, были арестованы и спешно расстреляны.
Трудно представить, чтобы генералу Крючкову не приходило в голову, что он подставляет Эймса. Но, прежде всего, он пекся о себе и собственной карьере. Если бы он заботился об интересах государства, он приказал бы, выражаясь языком профессионалов, «держать их на длинной веревке», то есть заставил бы разоблаченных Эймсом «кротов» работать против США в качестве тройных агентов. В этом случае ЦРУ никогда бы не узнало, что пострадало от внезапной измены…
