Текст книги "Попал так попал, или Орки рулят – 2"

Автор книги: Игорь Гардер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

А я их слушал, а сам занимался своим делом. Нащупав место, где обосновался мой дух-поразит, я аккуратно проломил хитиновый панцирь, благо, с одной стороны на топоре палача был длинный и тонкий шип. Без него я замучился бы проламывать хитин, а так – пробил несколько отверстий по кругу и сделал большую дыру.

Когда я получил отверстие в панцире, пришлось руку запускать под него. Преодолел брезгливость и тошнотворный запах, что источало нутро таракана. Рука вошла по локоть, прежде чем я нащупал круглый предмет, который так и манил, и звал меня. Вырвал его из тела монстра, с последним хрипом арахнида. Я постарался призвать духа, как делал много раз с «Мудрым Ка», дух явился. И, скажу, он от арахнида отличался только тем, что у него не было ног, но это ему нисколько не мешало держаться над землёй.

– А вот и первый малыш родился! – прокомментировал я его появление.

– Если это малыш, то боюсь представить его мамочку, – буркнул ветеран.

– С мамой я, к счастью, не был знаком, а вот на яйцах её пришлось посидеть, как квочке. Ну, и немного пошаманил, а результат вы видите.

– Я всегда подозревал, что из орков плохие няньки получаются, но я даже не предполагал, что настолько, – с улыбкой произнес ветеран.

– А я что, я ничего. Они сами меня посадили, сами пусть и огребают, – с улыбкой ответил я.

– Если вы наговорились, то, может, обратите на нас внимание. Мы вроде как ещё одного монстра держим? А он почему-то хочет нас съесть, и, я думаю, он вами тоже не побрезгует, – окликнули нас.

– Отпустите его, сейчас дух поможет собрату вырваться на свободу, – и отдал ментальный приказ духу.

Дух, что стал полупрозрачной серой дымкой, устремился к цели, по дороге сбив людей с ног. Пришлось за него извиниться, дескать, он только-только родился, ещё не особо понимает, что делает. Дух прислонился к таракану, что из последних сил сопротивлялся поглощению сущности, и полностью обволок его, скрывая от наших глаз всё происходящее.

– А с этими тремя что делать? – окликнули сбоку.

– А этих не пускать к нашему таракану и духу, ну, и заодно не давать себя съесть, – произнес я, взглянув на трёх арахнидов, что недобро так на нас смотрели.

А дальше открылся филиал ада и дурдома в одном отдельном лагере смертников. В сплошном замесе смешались арахниды, духи, люди. Все друг друга били, колотили и калечили. Но постепенно мы одерживали верх, платя за одного арахнида минимум десятком человеческих жизней. И это притом, что на нашей стороне сейчас три арахнида, полностью контролируемые духами-паразитами и рядом еще семеро духов крутятся. Хотя, стоит отметить, что наши арахниды явно страдают болезнью опорно-двигательного аппарата. Движения у них дёрганные и какие-то заторможенные, в отличие от тех, что хотят нас схарчить. Единственно, кто в действительности мог сказать своё веское «МЯУ» – это духи, вот они-то молодцы: втроём одного таракана с трудом, но разбирали на составные части.

Да и что ещё было ожидать от новорожденных духов, они и так здорово старались, не щадя живота своего и нематериальной плоти своей. Но, как всегда, всему приходит конец. Так и к нам он заглянул на огонёк, этот самый конец. Когда мы добивали последнего таракана, из всех щелей стали появляться те, кто выжил, несмотря на лужи крови и разбросанные повсюду части тел. Все начали радоваться победе, поздравляя друг друга. Не, я в курсе, что лишь горечь поражения приходится черпать полной ложкой одному, а на сладкий пирожок победы всегда найдётся десяток ротков. Но чтобы ещё не испечённому пирожку так радовались – я не видел.

Они, по моему, на радостях забыли, что, кроме арахнидов, есть ещё ушастые. А вот ушастые про нас не забыли, к сожалению. Не успели мы перевести дыхание, как от них пришёл посланец и принёс нам на всех один такой шикарный конец. Правильнее сказать, пришла песцова мама, а если ещё точнее – ТАРАКАНЬЯ матка. И так свистнула, что любой рак с горы удавится бы от зависти, а Соловей-разбойник повеситься бы на своём дубе.

От её свиста мы попадали на землю, закрывая руками уши, из которых пошла кровь. Эта тараканиха издавала свой свист на уровне ультразвука. На земле вместе с нами корчились от невыносимой боли и арахниды, да не только те, что были захвачены моими паразитами, но и парочка ещё чудом уцелевших неподконтрольных. Всем досталось по первое число. К счастью для нас и несчастью для свистящей матки, духи не совсем живые существа и ультразвук им был до лампочки. И мои мысленные мольбы о том, чтобы эта пытка звуком прекратилась, они восприняли буквально и поспешили попросить свистунью замолчать, раз и на веки вечные.

Когда духи начали атаковать тараканиху, та сразу забыла про свой свист и попыталась уже упокоить моих духов. А вот тут её размер с сыграл с ней злую шутку: если её детки-тараканы после вылупления и взросления были ростом с хорошего коня, то мама была с доброго слона. Нет. Очень злого и пузатого слона. Так вот, как показала практика, таракан со слона уже сам по себе страшен, но против юрких духов не совсем то средство, что доктор прописал. Она не могла по ним ни попасть своими многочисленными ножками, ни схватить огромной пастью. Да и от последней они старались держаться на почтительном расстоянии, предпочитая атаковать с тыльной части организма.

Своими атаками мои духи не столько причиняли вред здоровью таракановой матери, сколько злили её. Своё недовольство она выражала периодическими попытками сбить их своей ультразвуковой волной. Что, впрочем, не приносило им никакого вреда, а вот возникшей паузой, что делала тараканиха, когда свистела, они пользовались на полную катушку, вгрызаясь в её брюшко. Точнее, делая попытки прокусить хитин.

Понимая, что если мои духи в конечном итоге и победят своего противника, то я этого уже не увижу, поскольку раньше моя черепная коробка лопнет, отдал единственный приказ. Всё, что я смог сформировать моим духам, это чтобы они уводили её. Те, в силу своих куцых умов и фантазии, восприняли приказ по своему. То есть, просто попытались унести её. А вот арахнидша не растерялась, и быстро двоих духов пригвоздила своими лапами к земле, разрывая их призрачные тела на неравные половины. Пришлось менять команду на понятную для них, простую до невозможности. Я отправил их на эльфов, в надежде, что они достаточно разозлили мамашу, и она устремится за ними.

– Подъём, бой ещё не окончился, – произнёс я, кривясь от боли, – нас ещё ждут ратные подвиги, да и не все ещё отгребли по сусалам. А если не поторопимся, то там будет проходить веселье без нашего участья.

– А нам зачем спешить? Пусть сами развлекаются. Судя по радостным крикам боли и магическим сполохам, там веселье набирает обороты, – размазывая кровь по лицу, ответил седой ветеран.

– А подумай своей седой головой, что будет, когда они упокоят химерову МАТЬ, – последнее слово я выплюнул, как грязное ругательство.

– Нам будет меньше работы, – раздался голос слева от меня.

– Ага, а теперь представь, какой силы будет маг или группа магов, что упокоит эту тварь? – вставая произнес ветеран.

– Что тут думать и рассуждать вождь сказал, войны сделали! – произнес моряк.

– А морская душа прав. А для тех, кто не понял, я поясняю: духи шама худо-бедно, но ковыряли химеру. А вот против мага такой силы они явно не потянут, а мы без них так… ходячие мишени для стрел.

– А так что им мешает нашпиговать нас стрелами?

– То и мешает, что там кто-то большой и ужасно злой буянит. Так вот, наша задача убивать тех, кто убивает матку, но так, чтобы и самим не попасть под раздачу.

– Действительно, чего тут сложного. Я бы даже сказал, что это немыслимая глупость и невозможная вещь. Но я сегодня сам видел сколько невозможного, что одной невозможной вещью больше, одной меньше.

– А что, атака нашего моряка с голым пузом на лучших лучников, это как раз в нашем духе. Я в деле.

– И я в деле.

– Я с вами.

Глава 3. Атака голопузых Прода от 10.12

За стены вышли почти сотня пехоты и целый эскадрон на лихих скакунах. Ой, и не надо говорить, что арахнид ни разу не конь, а три всадника – не рота. Да если хотите знать, хороший таракан лучше коня. Ну и пусть хитиновый жёсткий гребень, так скажем, не совсем предназначен для езды. Нет, я не сел пятой точкой на шип, я стоял на коленях на спине, а хребтовые пластины арахнида находились между ног. Да, я понимаю, что получу сомнительное удовольствие, если сяду пятой точкой. Зато мы выигрываем в маневренности, скорости и ударной силе. Духи-паразит

ы не совсем ещё освоились в теле, и их движения были не на высоте, а пара человечков с копьями на спине химеры будут очень способствовать её выживаемости и нанесению урона живой силе противника.

Да и психологическая составляющая должна иметь место, и сказать своё страшное и громкое «Гав». А что должны подумать простые воины противника? Правильно, они должны решить, что страшный и могучий “Я” подчинил себе химер, плюс химерову матку, и натравил их на эльфов. А если они так подумают и увидят, что им отвешивают плюхи, как смертники, что должны были отдать своим богам свои жалкие душонки, так и сами химеры… Плюс непонятные хрени, что летают и пожирают обладателей длинных ушей… Ну, и в довесок сама Арахнидова МАМА… По мне, им в голову должна бы закрасться мысль, что срочно надо проверить ближайшей лес, на наличие оставленного дома включёного утюга.

Всё, как всегда, пошло по сложившейся традиции, а именно – не совсем, как задумывалось. Во-первых, нас встретили стрелами, заставив отступить пехоту обратно, а вот тараканью кавалерию такой мелочью не смогли остановить. А именно, я не смог сдержать и развернуть свой эскадрон, так скажем, контроль над этими существами у меня явно не прокачан.

Моя кавалерия устремилась к ближайшим эльфам, игнорируя мои приказы, под обстрелом лучников, а затем прямо на четырехметровую стену запрыгнули арахниды. При этом химеры растеряли последних своих всадников, тех, кого не выбили лучники. Я сам вылетел со спины таракана, и непонятно, каким чудом не слетел ещё и со стены кубарем – бруствера с зубцами со стороны двора не было, это и погубило эльфов.

На оборонительной куртине, среди лучников, арахниды показали себя во всей своей ужасающей красе и смертоносной мощи. На двухметровой стене они чувствовали себя отлично, рвали длинноухих своей немаленькой пастью, кололи их своими своими лапами или как там эти херни называются. От хитина, что покрывал химер полностью, стрелы отскакивали, лишь поцарапав, но что-то мне подсказывает – царапины на хитиновом покрове не наносят тварям даже слабого психологического утрона.

Немногочисленные копья, что неизвестно каким ветром занесло на стену, не могли остановить арахнидов, да и обойти их никто не мог из-за узости боевого хода стены. А мечи… да какие к чёрту мечи, так, хорошо откормленные кинжалы, да и зачем они лучнику, чья сила в луке. Да и длинноухие из чистого гонора не пользуются ими, дескать, кто сможет добраться до самых метких лучников на всём континенте. За свой гонор они не раз огребали, но стоит отметить, что огребали намного реже, чем сами люлей раздавали всем “желающим”.

А вот их хваленая меткость ничем не могла им помочь, эльфы не могли даже глаза химерам выбить. Глазки у магических творений маленькие и глубоко посаженные, и таких бусинок будет по десятку с каждой стороны черепушки. Бой плавно перешёл в избиение длинноухих, мои арахниды прошли в разные стороны по крепостной стене и успешно занимались геноцидом по расовому признаку. Бывшие смертники также вскарабкались по наклонным контрфорсам куртины, помогая друг другу, и занялись добыванием тех, кого не добили арахниды.

А эльфы таки не зря слыли лучшими лучниками, кто-то из них всё же умудрился в меня всадить парочку стрел, пока я стоял и пытался управлять как химерами, так и духами. Я старался прятаться и не высовываться в полный рост из-за зубцов лишний раз, и всё равно какой-то длинноухий сукин сын сделал из меня подушечку для иголок. Да так метко и быстро, что я не успел сказать «А», как стал обладателем трёх стрел.

Сами стрелы в моём организме, ясное дело, меня не осчастливили, да и здоровья, понятно, не прибавили. Одно радовало, если какая-то радость уместна в моём случае – что попали они в мягкие ткани. Причём ноге досталось сразу два подарочка, а руке – один. Дальше веселье шло без меня, я только постарался внушить своим созданиям, что тех, кто с голым торсом, обижать не стоит, ну, и напоследок предупредил своих. А затем преспокойно отключился, пусть развлекаются без меня.

Утро следующего дня

– Воды ледгару, – услышал я, открыв глаза.

– Если я вижу свет и он не в конце тоннеля, то мы победили. Я угадал?

– Ага, победили. Но победителей раз-два и обчёлся.

– Что, все пали смертью храбрых? – удивился я.

– Не, есть конечно те, кто пал смертью храбрых, как есть и те, кто сдох, как тварь дрожащая. Но большинство просто разбежались. Здесь все те, кто не сбежал, – ответил мой невидимый собеседник. Он находился вне моего обзора, а сил поднять голову не было.

– Я так понимаю, что основная масса тех, кто остался, просто не смогли уйти и лежат здесь? – уточнил я, краем глаза рассматривая ряды с ранеными.

– Я поражаюсь вашей прозорливости, но сейчас она дала осечку. Здесь треть из тех, кто остался, хотя ещё вчера вечером нас было большинство. Но костлявая ходит среди нас и периодически помогает перейти из нашего грешного мира в лучший, иной. Вы, по-моему, так говорите, – усмехнулся мой невидимый собеседник.

– Вот что вы наделали? Зачем? Я спрашиваю, зачем? – стали раздаваться крики с нотками истерики от седого, но ещё довольно крепкого старика. – Из-за вас умер мой единственный сын. Если бы вы сидели тихо, нас бы не тронули, – начал причитать старик, балансируя на грани истерики.

– Я скажу лишь один раз, а услышишь ты или нет – это твои проблемы. Прежде, чем кого-то винить, подумай хоть немного… говорят, что полезно. Посмотри кругом, что ты видишь? – спросил я его. Мне было немного стыдно за все эти смерти.

– Раненых и мертвых! – ответил он с вызовом в голосе.

– А стены ты видишь? – дал я ему наводящий вопрос.

– Да! – коротко бросил он мне.

– А надписи на них видишь? – спросил я не обращая на его интонацию не малейшего внимания.

– Да, вижу, и что? – рявкнул он привставая.

– А ты посмотри внимательно на даты! А, ладно, объясню так, явно будет быстрей. Там стоят имена, а также даты рождения и смерти, почти у всех. А ещё там одна особенность: там нет дат смертей за следующий месяц, до него есть, после него есть, а именно в этот нет. Да, и ещё информация на подумать: в лагере нет никого, кто находился бы здесь около года, а лагерю, судя по надписям, уже шесть лет. Занятная задачка для ума, – произнёс я с усмешкой.

– Всё равно, если бы не ты, мы может быть выжили. Это ты виноват, – упрямо гнул старик.

– Ага, а ещё я виноват, что вы попали сюда. Это я пригнал вас.

– Я своего сынишку от вербовщиков полгода в подполе прятал, – надломленным голосом произнёс старик.

– А зачем от вербовщиков прятать, сказал своё отцовское: “Нет”, и ни один вербовщик не забрал бы твоё чадо.

– Это может у вас там так, а у нас пришли вербовщики, построили в ряд всех от шестнадцати зим и до двадцати пяти, отберут каждого десятого из самых крепких парней, и уведут их. За два десятка лет ещё ни один из тех, кого увели, не вернулся к родному очагу. А сосед за три золотых нас продал эльфийским вербовщикам. Они меня и его скрутили, и ещё десяток мужиков из нашей деревни сюда на погибель пригнали. Я чувствовал, я чувствовал, я хотел его спасти, от смерти спасти! – начал причитать дед, вытирая слёзы, что навернулись на глаза. – Из наших лишь я один, почему я? Почему я, а не мой сын. Я хотел его спасти, от смертушки уберечь… – и полились старческие слезы.

– Ты поплачь, дед. Легче станет, поверь, я твоё горе понимаю. Я из дому старшую дочку замуж выдавал в соседние селение, а мои дома остались. Эльфы набег устроили на мой родную деревню, всех сожгли, живьём сожгли, никого не пощадили. А он у тебя молодцом сражался, не как этот паскуда, что под лавкой хотел отсидеться, – с последними словами раздался крик боли.

– Я ранен, я не мог сражаться, – раздался испуганный голос.

– Ушибленный палец за ранение не считается. Бегом за водой. А потом могилу рыть.

– Иду. Иду!

– Потерпи, ледгард. Сейчас целители освободятся и тобой займутся.

– А откуда целители взялись? – спросил я, стиснув зубы от боли в ноге.

– Так мы насилу их отбили, не дали их на куски разорвать. Сначала из пасти твоих химер их выковыривали, а потом от этих дебилоидов отбивали. Я так разумею, пусть сначала раненых на ноги поставят, а потом можно их и убивать.

– Логично, – согласился я с очевидной мыслью.

– Да! Там химеры проголодались, наверное, может им элфятинки дать? – произнёс седой ветеран, подходя на костыле с согнутой ногой.

– А если подумать? – произнёс я, отпивая из кувшина с водой, что он держал у моих губ.

– Твоя правда командир, не подумав ляпнул, – согласился он.

– Так давать или не давать? – поинтересовался кто-то от двери.

– Тебе же ясно сказали, что у нас уши не той длины, чтобы разумными скотину кормить, что тут непонятного, – рявкнул ветеран.

– Так бы и сказали, зачем кричать, – раздался обиженный удаляющийся голос.

– Часовых выставили? – поинтересовался я, борясь с наливающимися свинцовой тяжестью веками.

– Стоят. Да и подготовка к походу идёт. Мы, чай, не идиоты, что разбежались, толком ничего не взяв.

Засыпая, я подумал – а о каком походе идёт речь? Они куда-то собрались? А почему я не в курсе, может мне к ним на хвост упасть? Всё же лучше чем одному. С этими мыслями я и уснул, не зная тогда, что это не я с ними, а они со мной собрались спасаться.

Полночь лучшее время для торговли

– Как ты вселил своих нечестивых духов в тела творений Ночной Владычицы? – разбудил меня властный голос.

– А я думал, мы вас всех перебили, – произнёс я с удивлением, увидев перед собой эльфа.

– Мы не презренные дети леса, мы порождение темноты, – с усмешкой произнёс мой собеседник. – Второй и последний раз спрашиваю, как?

– А хрен его знает. А что, нельзя было?

– Ну, почему нельзя, Ночная Владычица не терпит слабых, ей поклоняются лишь сильные и достойные. Мне интересно узнать, как?

– Если честно, то хрен его знает, я шаманил в бредовом состоянии, балансируя между жизнью и смертью. А зачем вы продали детям леса созданий Ночной Владычицы, – не смог я удержаться от вопроса.

– Здесь я задаю вопросы.

– Вопросы ты можешь задавать, но если хочешь услышать ответы, причём, правдивые ответы, то отвечай и на мои.

– Так я могу и по-другому спросить, – произнес эльф, достав нож.

– Меня пытками не удивишь, пытали, знаю. Да, больно… да, страшно, и? – блефанул я.

– Ты силён духом. Что ж, я принимаю твои условия, – с усмешкой произнёс эльф, убирая нож.

– Мы не продавали, – коротко ответил он. – Вы всех убили?

– Наскоко я знаю, нет, – так же коротко ответил я.

– Мы их забираем.

– Что взамен?

– Ваши жизни!

– Ну наши жизни – они наши и есть, и не принадлежат тебе, а раз они не твои, то и расплатиться ими ты не можешь.

– Ты не понял, я в обмен не убью вас! – с усмехнулся он.

– Всё я понял. Если бы у тебя хватило сил, ты бы не разговаривал со мной. Ты бы просто взял, – вернул я ему улыбку.

– Я одним движением могу оборвать твою жизнь! – произнес он, в мгновение ока оказавшись рядом со мной и прижав нож к горлу.

– Если ты не заметил, то я орк. Да и за последнее время я только и делаю, что балансирую между жизнью и смертью, – произнёс я, призывая духов.

– Но мой нож у твоего горла, и я могу в любой момент лишить тебя жизни, чтобы начать разговор с другим.

– Ты забыл, что я орочий шаман. А шаману не нужен нож, у тебя за спиной мои духи. Ты и твои люди готовы сражаться с моими духами?

– Убив тебя, я избавлюсь и от твоих духов.

– Или они от тебя.

– Что ты хочешь? – убирая нож, спросил он.

– А что ты можешь предложить? – задал я встречный вопрос.

– А что тебя интересует?

– Мировое господство есть в наличии?

– Смешно! – произнес он с серьезным лицом. – Ладно, плачу оптом полторы тысячи золотом. Но с условием: вы до утра в казарме посидите, а мы уж сами всё сделаем. Да, и я гарантирую, что ни один из детей ночи не откроет охоту на тебя и на твоих людей, но если кто-то через полчаса окажется за пределами этого помещения, он станет законной добычей, – произнес эльф после того, как к нему подплыла чёрная тень. Её я заметил лишь потому, что она проскользила мимо пылающего факела.

– Ледгард, соглашайся! – прошептал ветеран – Эти еще те, как вы говорите, редиски, и к ним никогда не стоит поворачиваться спиной. Но слово своё держат.

– Согласен. Ещё один вопрос, и всё. А это то, что я подумал? – и махнул на тень.

– Я не знаю, что ты подумал. Но это тёмная магия, орк, да, и я его душу не поработил грубой силой. Он меня сам уговаривал, долго и искренне, чтобы я провёл обряд и сделал из него тень.

– Зуб даю, что он до того момента жил в пыточных у тебя, – не удержался от комментария ветеран.

– Да, ты прав, он гостил у меня почти два года, – рассмеялся эльф, показав свои заостренные зубы, сделал шаг назад и буквально растворился в темноте.

– Силён, раз выкидывает такие фокусы, – произнёс побледневший ветеран. – Так, ребятки, даже по нужде не выходим, кто здоровей – бегом всех своих загоняем внутрь.

– Не знаю, кто как, но я лучше обосрусь, чем сегодня до рассвета высуну нос из казармы, – раздался шёпот сбоку от меня.

– А как он заплатит и когда? Да и как будем делить?

– Делить не “будем”, а “будет”, – одёрнул ветеран невидимого собеседника.

– Как это – будет? Мы все сражались, а деньги ему? Нет, я так не согласен, – упёрся довольно-таки крепкий детина.

– А так. Он поднял народ. Он, в отличие от тебя, под носом у длинноухих людей собрал и волшбу свою день за днём творил, да так тонко, что ни один из эльфийских магов ничего не почувствовал. И это его создания перебили большинство сволочей. А ты, что делал ты? – наехал на парня ветеран.

– Так и я не одну пару ушей вот этими ручками пообрывал. Я в курсе, благодаря кому ещё дышу на этом свете и поэтому без вопросов: четверть ему, как могу, и ещё четверть, как командиру, а остальное – на круг. Я лишнего же не прошу, долю лишь свою.

– А зачем сейчас делить, всё в казну, а вот когда выберемся, тогда и разделим, между теми, кто выживет. Если ещё выберемся… – возразил кто-то из раненых.

– Твоя правда, не хотелось бы ждать удара в спину из-за пары золотых. А кто будет за казну отвечать?

Дальше уже я слушал вполуха, глаза слипались. Раны сами по себе не сильно страшные, но из-за них я потерял много крови и был слаб, как младенец. А потому остатки магических сил направил на регенерацию тканей.

Когда собрались все, кто выжил, начались настоящие Содом и Гоморра. Были даже те, кто предлагал меня добить, дескать, с такими ранами, как у меня, не выживают, а мою скромную долю разделят на всех. Дискуссия пару раз переросла в драку. Но, как говорится, компромисса всегда можно достичь, особенно, когда на одной из сторон в качестве веских доводов появились несколько полупрозрачных духов. Сей факт помог свернуть спор в конструктивное русло переговоров.

Народ заставил всех, кто успел заняться мародёркой, скинуть всё золото, серебро и даже медные монеты в центр барака. Денег набралось три приличные кучки. Самой большой грудой была серебряная, а вот золотая не сильно радовала глаза своими размерами, по сравнению с соседними. Здесь было всё, что нашли в карманах, и даже местная казна подверглась разграблению. После подсчёта и разделения на доли, их распределили согласно решению здоровяка, то есть, половина всего мне, а остальное поровну между всеми.

Тем, кто пробовал ещё вякать о несправедливом распределении честно полученных трофеев, в качестве альтернативы предложили погулять на свежем воздухе. Снаружи периодически раздавались душераздирающие крики с мольбами, так что желающих выйти на прогулку не находилось. Я из природной скромности промолчал и не настаивал на других условиях распределения материальных благ.

Вырубился я ещё на моменте распределения добычи, что удалось захватить. Ночные эльфы также выполнили свои обещания, абсолютно все. Они нашли несколько схронов, где прятался местный начальник с несколькими магами и высшими офицерами. Как проходил захват, я не знаю, но видел, как уводили пленных. Напоследок тёмные оставили трёх наших, прибитыми за уши к стене барака, хоть живых, и то ладно, а у их ног лежали бумаги, в гномий банк. Но по этим бумагам деньги получить мог только я, в связи с этим я взял их в счёт своей доли, отдав её в качестве откупа. Да и все, кто пошёл со мной, также отдали свои доли, поскольку по оценке бумаги всё покрывали. Но делали соратники это с таким видом, что те, кто решил попытать счастья своими группами, долго не решались взять деньги.

Путь-дорога

А вот утречком следующего дня мы уже решили покинуть столь гостеприимный кров. Выйдя за ворота, мы замерли в нерешительности: а куда нам идти? По дороге? Так сомнительная идея сама по себе, ибо на дороге нас скорей всего и встретят с распростёртыми объятиями. По чистому полю? Так здесь, даже нормальной травушки-муравушки нет, так что негде спрятаться. Ну и ещё немаловажный фактор – еда. Да, как оказалось, запасы еды почему-то за ночь испортились, и не надо гадать на кофейной гуще, кто нам подгадил.

По той же причине я запретил брать воду из колодца, хотя многие из тех, кто пошёл сам по себе, пили без видимых вытекающих последствий. Но что-то мне подсказывает, что если мы сразу не увидели, это не значит, что их не будет. Мне короткой нашей встречи хватило, чтобы понять – у тёмных своеобразное чувство юмора, и они запросто могут подсыпать слабительного, так, ради шутки. А от дизентерии умерло на так уж мало народа, и даже целые армии лишались доброй половины своих сил от банального поноса.

Оглядел свой отряд, что насчитывал ни много ни мало, а целых сто двадцать семь разумных, разной степени боевой готовности. Треть были ранены, да и остальные не все могли держать в руках оружие, но по другой причине

– не умели

.

– Так я не понял! – привстав на спине химеры, крикнул я на столпившихся людей у ворот. – Мы, мать вашу, легион или стадо?

– Разбились на десятки! – быстро сориентировавшись, ветеран стал раздавать приказы.

– Все, кто имеет боевой опыт и умеет держать строй, марш налево, а все остальные идут направо, раненые на месте остаются, – разделил я людей.

Получилось не так уж и смертельно: три десятка раненых разной степени покалеченности. Два десятка тех, кто не имел боевого опыта. С последними всё понятно – кто не умел сражаться, те и погибли первыми, или сейчас удалялись в разных направлениях. Я своё воинство разделил на три части. В середине были те, кто не имел боевого опыта и раненые, а остальных я разбил на две равные части. Нашли и назначили полусотников, а вот они уже сами должны были определить десятников.

Хоть народ и роптал, не понимая, зачем мы здесь задерживаемся и, по их мнению, занимаемся ерундой, но я сразу поставил жёсткое условие: делаем, как сказал я, либо скатертью дорога. Когда собрался первый десяток, я их сразу отправил в передовой дозор. Ну и что, если впереди открытое поле и всё видно от горизонта и до горизонта. Также я сразу приказал, что один десяток должен будет отстать и идти за нами. Определил, так сказать, арьергард и авангард. И ещё отобрал двух человек, что, по их словам, уверенно чувствовали себя в седле.

Пока все остальные занимались формированием своих десятков и разбирались, кто в какой десяток пойдет, я проводил экспресс подготовку тараканьих всадников и обучение самих тараканов выполнять определенные команды. За короткий промежуток времени я научил их всего двум голосовым командам: это вперёд – «Алга», и налево – «Сул». Для обозначения голосовых команд я взял татарские названия. А что, зря, что ли, у меня друг детства был татарин.

– А как нам быть, если мы нарвемся на эльфов? – почёсывая голову, произнёс новоявленный тараканий всадник.

– Как-как… кричишь «Сул», «Сул», а когда длинноухие окажутся за спиной, то ты сразу «Алга», – с улыбкой объяснил я одному из всадников, которых отправлял в дозор.

– А как останавливатся? – с сомнением в голосе произнес второй.

– Тормоза нужны лишь трусам, а вы у меня былинные герои без страха и упрёка, вам нужна лишь одна команда “вперёд”, – подбодрил я их.

– А если, скажем, я упаду с него, то что?

– Да что ты как дитя малое, всё объясни да подскажи. Что тут сложного: будешь рядом бежать и кричать ему «Сул», «Сул», «Сул», пока не залезешь, делов-то.

– Я говорил, что у нас всё через задницу, – проворчал седой старик.

– Старый, что ты ворчишь? – одернул его толстяк.

– А что мне не ворчать. Когда я на них скакал в атаку, у нас не было команд, а им целых две и они, вон, недовольные ещё. Эх, если бы не нога, – недовольно пробурчал старик.

– Да не ворчи, там сильный вывих, ничего страшного, – успокоил толстяк.

– Ага, вывих. У всех боевые раны, а у меня вывих. Кому сказать, так засмеют. Я верхом на боевом монстре, в одной набедренной повязке, лечу в атаку на лучших лучников, что стоят на крепостной стене, и что? Я спрашиваю, и что? Ты думаешь, я получил стрелу, или, может, мечём? Нет, я упал под градом стрел, добрался до стены, удержался, когда на неё карабкался, а это было, я тебе скажу, чертовски трудно, и кубарем слетел, когда до врага оставалось рукой подать.

– Не, а чем ты недоволен? Ты живой? Живой, – сам спросил и сам ответил толстяк. – Мало того, у тебя даже деньги завелись.

– Это ладно. Меня другое смущает: вот почему мы не по кустам да по буреломам собираемся выбираться, а вон, по дороге собрались себе топать, – не унимался старик.

– Седой, – окликнул я его. – А скажи, что вызовет подозрение: сотня человек, что ползет по кустам испуганно, или отряд, что уверенно идёт по дороге?

– А мы что, и через деревни так пойдём? – произнес он, с круглыми глазами от удивления.

– А что тебя смущает?

– Хотябы то, что мы вроде как в бегах, и нас будут ловить.

– Ну, ловить будут лишь тех, кто убегает. А мы спокойненько будем маршировать по дороге.

– Так просто?

– А что не так? Зря, что ли, мы одели доспехи, и накидки с эмблемой длинноухих взяли с собой. Оденем, и потопаем себе спокойно в нужном нам направлении.

– Я говорю, что у нас всё через задницу, смертники убивают палачей. Беглецы собираются спокойно идти мимо тех, кто их ловит.

– По мне, так отличная идея. А что, в таверне всяко лучше накормят, чем есть то, что мы в поле приготовим.