Текст книги "Гоблин"

Автор книги: Игорь Шабельников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

9

Они проговорили до самого утра. Я, ничего не понимавший по-немецки, просто лег спать. Крюгер, обиженный невниманием хозяина, лег возле меня, под боком. Утром меня растолкал падре. Спросонок такс даже рыкнул на хозяина.

– Бирюк, вставайте, вы просили разбудить вас рано утром.

– Что, ах, да. Спасибо, падре.

– Бирюк, а какие у вас планы на будущее?

– Мои ближайшие планы, падре, это выбраться из зоны. А потом мне надо найти кое-кого, и кое с кем рассчитаться.

– А потом, Бирюк?

– А потом будет видно, падре.

– Бирюк, у меня есть к вам просьба. Помогите Теди отыскать соплеменников. Я примерно знаю, где их можно найти. Теди уже восемьдесят пять, еще пару-тройку лет и ему можно будет жениться. А я за это хорошо заплачу.

– Падре, откуда у бедного иезуита, библиотекаря, могут быть деньги?

– Не забывайте, сын мой, в какой библиотеке я работал. В секретном фонде ватиканской библиотеки, имеется черный список книг, которые Ватикан хотел бы получить, невзирая, на средства. Для этой цели созданы специальные счета в различных банках Европы. Собираясь домой, я кое-что прихватил с собой. Вот, возьмите, это карточка одного швейцарского банка, тут без малого миллион евро. Это совершенно чистые, отмытые, деньги, и не грех их будет потратить на богоугодное дело.

Я замолчал, уставившись на падре. Потом достал карту и развернул её.

– Падре, мне нужно время, чтобы уладить свои дела. Но ровно через месяц я буду ждать Теди вот в этой точке. Он сможет выйти из зоны к этому времени?

– Не сомневайтесь, Бирюк, Теди сможет! Он будет в назначенное время в назначенном месте.

Часть 2. Бюрер

1

Выйти из зоны сложнее, чем войти. Обычно проход из зоны тщательно расчищается деньгами или связями, что в конечном итоге, одно и то же. Можно выйти и без связей и денег, если на той стороне заранее подготовить одежду, транспорт и опять же деньги. Сейчас за периметром у меня ничего не было. И всё же, кое-что у меня было, я привык заботиться о себе сам. Вот почему я пошел к своему «бункеру». Деревушка, в которой когда-то проживала моя бабка, находилась почти на самой границе тридцатикилометровой зоны отчуждения. В детстве я каждое лето проводил в этой деревне. От деревни остались только обгоревшие остовы изб да полуразвалившиеся русские печки. Но остался ещё бабкин подпол, в котором я устроил себе схрон.

Отбросив обгоревшие доски, я расчистил люк подпола. Подняв люк, спустился. Нащупал керосиновую лампу, висящую на крючке возле лестницы. Снял лампу, поболтал, керосин ещё есть. Чёрт, керосина мало, надо в следующий раз захватить баллон и свечей. Давненько я не пополнял свои запасы. Запалил лампу, осмотрелся. Всё по-прежнему. Ну, вот я и дома. Закрыл люк подпола и первым делом отыскал на полке банку говяжьей тушенки. Вскрыв банку, начал есть с ножа. Эх, сейчас бы краюху бабкиного хлеба. Такого вкусного хлеба, который пекла моя бабка, царствие ей небесное, я больше никогда не ел.

Храните деньги в банке. Мудрая мысль. Подкрепившись, я достал с полки банку из-под леденцов. Пять тысяч гривен, невесть какие деньги, но мне они сейчас нужней того миллиона евро, который лежит на карточке падре. Есть еще кредитка в рублях, но пользоваться ей по выходу из зоны не хотелось – могут отследить снятие денег. Так, деньги есть. Теперь одежда. Скинул камуфляжную куртку и штаны. Надел замызганный комбинезон. Отыскал старый потертый брезентовый плащ. Тельник, комбинезон и плащ – вот правильная одежда для «внезонья» – грибника, рыбака, бомжа. Так, с одеждой всё в порядке. Теперь оружие. Смазал винторез и калаш, убрал на стеллаж. Пистолеты тоже смазал и сложил в коробку. Немного подумав, из коробки достал газовый пистолет. Толку от него почти никакого – так, пугач, но выглядит солидно, как настоящий справный пистолет. Теперь обувь. Жаль, берцы придется снять и надеть кирзачи. Но ничего, за голенище засунул кухонный нож, свой тесак оставил на столе. Осмотрел себя с учетом моей недельной небритости – бомж, ну вылитый бомж. Маэстро, третий звонок! Вам на выход.

Периметр в этой части зоны очень хорошо оборудован. Со стороны зоны вначале идут минные поля из противопехотных и сигнальных мин. Потом три ряда колючей проволоки «Егоза» – пружинная стальная проволока, армированная оцинкованной колющей лентой с острыми лезвиями-шипами. Очень скверная штука. Её нельзя прижать и очень трудно перекусить без специальных кусачек, а при попытке преодолеть, смыкаются соседние витки. Дальше однорядный забор из колючей проволоки, местами под током. И наконец, контрольно-следовая полоса, патрулируемая нарядами с собаками.

Силовой прорыв в зону иногда применяется как группами сталкеров, так и одиночками. Такой прорыв чреват перестрелками с военными, да и вертолеты вдогонку могут послать. Однако такие прорывы в большинстве случаев бывают успешными – военные в зону не суются, даже вертолетчики стараются в зону далеко не залетать. Выход же из зоны со стрельбой группой или в одиночку, без поддержки извне – это, как правило, верная смерть. Найдут с собаками и пристрелят.

Любой военный скажет, что охрана периметра зоны отчуждения в этом месте организована надежно. Всё верно, так и есть, в пределах зоны ответственности частей. А как обстоят дела на стыках? Мне представляется случай проверить.

Для выхода из зоны я выбрал такое место. Обычно по периметру через каждый километр стоят сторожевые вышки. Это связано с тем, что огни сигнальных мин видны примерно на расстоянии пятисот метров. Здесь же между двумя вышками почти два километра. Правда, за периметром сразу начинается болото, но на мой сталкерский вкус в этом скорее преимущество этого участка, чем недостаток. Я обратил на него внимание три года назад. Дело в том, что контрольно-следовая полоса запахивается тут дважды, БТР и обычным трактором. О чем это говорит? Да о том, что они принадлежат двум разным частям. Это и есть стык.

Подобравшись к колючке периметра метров на триста, я отыскал небольшую ложбину в кустарнике. Первым делом надо организовать лёжку, мне ведь придется провести тут дня три-четыре, нужно определить график движения патрулей и машин, надо разминировать проход в минном поле. Вытряхнул из рюкзака прихваченные мною вещи маскхалат, маскировочную сетку, клещи-кусачки и прочее. Первым делом накинул на кусты маскировочную сетку, это на случай пролета вертушек. Накинув маскхалат «Леший», натыкал в капюшон свежих веточек. Маскхалат без рукавов, мягкий, бесшумный, не отбрасывает бликов и не промокает, удобен для стрельбы навскидку. Но я надеюсь, что стрелять мне не придется. Прихватил саперную лопатку, кусачки и обычный сварочный электрод для прощупывания земли. Теперь я готов к разминированию прохода.

На разминирование прохода ушло двое суток, сильно напрягали патрули. Только на третью ночь я добрался до колючки. Перекусил все три ряда «Егозы», подвесил в нескольких местах к столбикам «лимонки». Связал все три ряда капроновым шнуром, приготовил «кошку» из обрезков арматуры и привязал её к шнуру. Снова слегка скрепил колючку проволокой – светиться раньше времени нет никакого резона. Всё, можно отдыхать до следующего вечера.

2

Жизнь сталкера протекает в рваном темпе. То шатко и валко, то быстро и круто. Помню, однажды мне пришлось под прицелом пулемета целый день, изображая мертвого, неподвижно пролежать на болоте. А бывает, что в считанные секунды ты должен сделать несколько выстрелов, попасть монстрам точно в головы, пробегая при этом между аномалиями, где каждый лишний шаг в сторону, как и промах – смерть. Сегодня вечером «медленный» темп заканчивается. Наступает момент, когда мне придется жить очень быстро. Я выбросил «кошку» на контрольно-следовую полосу – идет БТР, я уже его слышу.

«Да рад бы в рай, да дверь-то где?» – так, кажется, у Некрасова. Вот она дверь, но её мало пройти, потом надо ещё не умереть. Я лежу прямо перед колючкой, вот мимо меня проехал БТР. Я вжался всем телом в углубление овражка, сейчас начнется! «Кошка» зацепилась за борону, прицепленную к бронетранспортеру. Колючка выдернулась вслед за БТР. Наверно метров пятьдесят. Начали рваться «лимонки», подвешенные мной к столбикам. Нервы у стрелка БТР не выдержали, он начал поливать зону из пулемета. Водитель дал газу, и БТР скрылся за поворотом дороги. Я вскочил, и, заметая следы веткой, пятясь задом, перешел контрольно-следовую полосу. Не теряя времени, я кинулся в болотные камыши. Конечно, такая уловка не собьет с толка настоящего следопыта. Но не на это я рассчитывал. Наблюдаю из камышей. Так и есть, с двух сторон подкатили два джипа, и из них выскочили военные. Всех поразили масштабы разрушений. Началась беготня и ругань. Кто будет восстанавливать периметр – участок-то ведь почти ничейный? Прибежали наряды с собаками, но солдаты уже затоптали все следы. На сегодня, конечно же, подгонят БТР, наставят прожекторов, организуют временный пост. Завтра найдут крайнего и периметр восстановят. Но мне это уже безразлично. Главное, чтобы за мной не было погони. Нажал по очереди три радиовзрывателя. Внутри зоны начали рваться мины и взлетать сигнальные ракеты. Солдаты залегли и начали вести беспорядочную стрельбу по зоне. Заработали пулеметы, установленные на джипах. Тоже обстреливают зону. Вот и хорошо – пусть все думают, что в зону прорвалась большая группа сталкеров. Ночью прилетят вертолеты, будут щупать ночным видением зону. Пусть ищут там, чем с этой стороны. Вот теперь мне пора уходить. Медленно, медленно. Теперь опять надо жить медленно. Болото это не место для быстрых, это место для осторожных. Нашел себе длинную жердь. Иду очень осторожно, проверяя каждую кочку. Но и сильно медлить тоже нельзя, до темноты надо перейти болото.

3

Утром я забросил свой «пугач» в болото, теперь он мне нафиг не нужен. Документы и деньги рассовал в потайные карманы, пришитые на спине с внутренней стороны плаща. Жалко карты, но скомкал их и сжег. Ничего эти места мною не раз хоженые, обойдусь и без карт. Перепроверил карманы комбинезона – не осталось ли в них чего-нибудь от зоны – пригоршню гаек забросил в кусты. Итак, вперед! Надо только обойти полицейские блокпосты и не нарваться на слишком бдительные патрули. В поселке Выдумка у нас есть одна из тайных баз, оттуда свяжусь с руководством.

Чёрт, а на базу-то как раз соваться и нельзя! Тот, кто организовал нападение в зоне на меня, может быть из «наших». Он может разгадать мой план выхода из зоны. Тогда меня может ждать горячий прием, смертельно горячий.

Чёрт, зона делает из меня параноика! У меня, наверное, начинает развиваться мания преследования. Ну и пусть! Пусть, пока моя мания позволяет мне выживать. Итак, доберусь до поселка, а оттуда с браконьерами переберусь через водохранилище в Нижние Жары, а затем двину в Минск в контору.

Мне нужна легенда. Рыбак? До реки ещё надо добраться и раздобыть хоть какую-нибудь удочку. Рыбак без рыбы – это нормально, но не без удочки же. Грибник? Слишком нагло разгуливать с сумкой радиоактивных грибочков. Тогда бомж! Надо затесаться в компанию к бомжам. А где отыскать бомжей? Конечно же, на свалке. Знаю я тут одну.

На свалку я вышел на рассвете. Сюда вывозились бытовые отходы близлежащих восковых частей. И не только бытовые отходы. Сюда же свозилась техника, не прошедшая радиационный контроль. БТР и автомашины занимали на свалке самые почетные места. Поэтому свалка формально охранялась двумя часовыми. Была будка КПП и шлагбаум, но забора как такового не было, так, жалкие обрывки колючки на покосившихся столбиках. Эта свалка была вотчиной «металлистов» сюда приходили охотники за цветным металлом. Часовые их пускали, за бутылку самогона, разумеется. Примерно с семи до десяти утра бомжи копались в мусоре и железках, а потом покидали свалку. Затем приезжали армейские мусоровозы. В остальное время на свалке хозяйничали только вороны и собаки.

До десяти утра наблюдал за бомжами, зарывшись в картонные коробки на краю свалки. Пришли бомжи, шесть человек. Начали свою работу. Да у них тут бригадный подряд. В центре на ящике сидит старшой и сортирует то, что ему приносят остальные. Ну, вот, кажется, и шабаш. Бомжи потянулись к выходу. Пора! Мазанул себя под глазом сажей, имитируя синяк. Вынул шкалик водки и выдул его почти полностью. Остатками побрызгался как парфюмом – антураж надо выдерживать. Выбрался из коробок и медленно пошел вслед за бомжами. По дороге подобрал пластиковый мешок и насовал в него пустых пластиковых бутылок.

– Эй, мужик, ты кто такой? И откуда тут взялся? Утром тебя не было! И зачем тебе целый мешок пластиковых бутылок? – часовой закрыл передо мной шлагбаум. Он облокотился на шлагбаум и закурил, разглядывая меня.

– Слушай командир, у меня ещё со вчерашнего дня башка трещит. Для меня тебя утром, вроде как, тоже не было. Мне бы похмелиться, я бы вспомнил, кто я такой. А так, я думаю, что я – Мутант Чернобыльский.

– Ты – Синяк Чернобыльский! Ты чего мне тут хамишь!? Зачем тебе бутылки?

– А я почем знаю? Бугор приказал – я собрал! Может, он шпиён – пробы воздуха шлет в ЦРУ. Вон он впереди идет, спроси его, – бугор уже отошел на порядочное расстояние.

Солдат криво улыбнулся, в глазах пьяный блеск. Видать, уже принял на грудь подношение бомжей, теперь ему захотелось покуражиться. Я поставил пластиковый мешок с бутылками на землю.

– Да, брось ты, Пашка. Отпусти ты его, – вступился второй солдат, сидевший на порожке КПП.

– Мужик, а у тебя документы есть?

– А как же! – я засунул руки в карманы плаща и высунул руки в прорехи карманов наружу, – Вот незадача, видать потерял!

– Потерял, говоришь? Плохо. Придется тебя задержать. Надо выяснить, кто ты такой, как и с какой целью, проник на секретный охраняемый объект.

– Командир, если я задержан, то я имею право на один телефонный звонок, адвоката и одну сигарету. Дай закурить? – меня качнуло, и я выдохнул водочным духом в лицо солдату.

– За раз ты у меня покуришь, а ну ка, руки в гору! – солдат бросил недокуренную сигарету на землю, выпрямился и, передернув затвор автомата, наставил его на меня.

– Вот спасибочки, – покачиваясь, я нагнулся и потянулся левой рукой за окурком, правая нащупала рукоятку ножа за голенищем сапога.

– Пашка! Пашка, завязывай, – второй солдат вскочил с порожка КПП. Отвёл в сторону дуло автомата Пашки. Другой рукой он поднял шлагбаум, – Мужик, вали отсюда!

– Спасибо тебе, добрый человек. Век тебя помнить буду. И запишу тебя в святцы. Скажи только мне, как тебя звать-величать?

– Да вали ты отсюда, уже!

Я подхватил мешок с бутылками и шкандыбающей походкой засеменил вслед за ушедшими бомжами. Про себя подумал: Молодец, паренек! Спас жизнь этому придирку, и себе тоже.

За поворотом дороги я выбросил в кювет мешок с бутылками. Бомжей догнал уже возле поселка. С бомжами пройти поселок легче, да и несколько дней мне надо где-то перекантоваться. Почтительно поздоровался с бугром. Попросил, чтобы принял меня в компанию. Бугор долго меня разглядывал, потом ответил, мол, «будем посмотреть», а пока милостиво разрешил идти с ними, нагрузив меня своей сумкой с железками.

4

Мой первый контакт с «внезоньем» я сам оценил на три с минусом. Три – за то, что я всё же прошел «фейс-контроль» у бомжей. Минус, что неправильно вел себя на КПП – много умничал и выбрал неверный тон общения с властью. Ничего, это тоже опыт! Впредь буду умнее.

Весь день мотался с бомжами. Носил сумки с железками на пункт сдачи, рылся в мусорных баках в поисках объедков, выпивал и закусывал, чем бог послал. В общем, вживался в образ. Вечером бомжи пошли устраиваться на ночлег под сваи деревянного причала. Вот сюда-то мне и надо.

Для большинства людей бомжи навроде невидимок. Люди спокойно обделывают свои дела, не замечая копающихся в мусорных баках бомжей. Зато бомжи многое замечают, а как же иначе, кража – одна из статей доходов бомжа. Вот я и свернул разговор на нужную мне тему – мол, хочется рыбки. Где бы выпросить или украсть? Выпросить, конечно, можно. Вон там за пирсом в частном секторе по утрам причаливают браконьеры. Только вот украсть – ни-ни. Браконьеры люди сурьёзные, если попадешься, прибьют нахрен. Итак, нужная информация получена, можно покидать бригаду.

Вообще-то в этом поселке у меня есть куда пойти. В трех кварталах от порта живет Татьяна, моя подружка. Она мать-одиночка. Воспитывает шестилетнего сына. Обычно, когда я бываю в этом поселке, ночую у неё. Но, в сложившихся обстоятельствах, не хотелось её впутывать в мои дела.

А, впрочем, её адреса никто из моих сотоварищей не знает. Имя и то я только однажды упомянул при Андрее. Но Андрей мой проверенный друг. Он не проболтается. Поколебавшись ещё полчаса, я поднялся с подстилки и сделал вид, что иду до ветру. Решил пройтись до автомата и только позвонить. После моего приветствия в трубе раздались радостные возгласы. И вопрос – Сергей, придешь? Ну что тут делать? Конечно, приду.

Любовник должен стучать в дверь любовницы ногой, потому что руки у него должны быть заняты подарками. Но в таком виде сунуться в супермаркет я не решился, ещё сдадут в полицию, откуда у бомжа такие деньги. Ничего, дам ей денег, сама сбегает. Скупил, не торгуясь, у бабки возле супермаркета большой букет цветов, двинулся к дому Татьяны. Бабка в сумерках не рассмотрела, в каком виде к ней подошел покупатель и благодетель.

С порога сунул Татьяне цветы в руки и прервал её удивленные возгласы, прижав палец к губам. Татьяна никогда не задавала вопросов – кто я и чем занимаюсь, но она, конечно же, догадывалась. Приходил я к ней в разном прикиде, правда, в таком – никогда. Дал ей денег и направил в магазин. Велел купить всего самого лучшего и побольше, а также обязательно что-нибудь для сынишки. Сам пошел мыться в ванную. Полная ванна горячей воды, что может быть лучше после зоны? Пожалуй, только горячая женщина, а лучше и то, и другое.

5

Утром лежал в полудреме, вслушиваясь в утреннюю домашнюю суматоху. Окончательно проснулся от щелчка входной двери – это Татьяна повела сынишку в сад, потом побежит на работу. Поднялся, пошел умываться. Сквозь шум воды в ванной услышал щелчок открывающейся двери – наверно, Татьяна впопыхах забыла что-нибудь. Когда чистил зубы, в сознание начало закрадываться некоторое беспокойство. Почему так тихо? Почему дверь не щелкнула ещё раз? Что Татьяна возится? Она же опоздает на работу! Еще раз ополоснул лицо, снял с вешалки полотенце и вышел из ванны. Перед входной дверью стоял, делано улыбаясь, Сашка, мой давешний телохранитель. Мысли мои понеслись в бешеном темпе. Либо досье на меня в конторе намного больше, чем я предполагал. Либо подключился Андрей. Только он мог просчитать меня и вычислить Татьяну. Где я прокололся? Ах да, звонок по телефону. Значит, её телефон поставили на прослушку. И смотри, как грамотно выбрали время! График жизни Татьяны успели изучить.

– Привет, Санёк, а где Андрей? – не моргнув глазом, я поздоровался с Сашкой, пытаясь непринужденно вытираться полотенцем.

– Я здесь, «Серый», – раздалось у меня за спиной. Андрей назвал меня старой кличкой. Свое теперешнее погоняло «Бирюк» я заработал уже позднее нашего знакомства с Андреем.

Медленно развернулся, вытираясь полотенцем. Трудно сохранить непринужденность, когда на тебя наставлено дуло пистолета, а ты в одних трусах.

– Здравствуй, Андрей, что-то случилось? – я не стал его называть кличкой, «Бритва». Свою кличку он заработал не только за безупречное владение ножом, будь то драка на ножах или метание ножа. Он владел старинной уголовной техникой. Умел прикреплять к верхней коронке зубов кусок безопасного лезвия, и мог выплюнуть его точно в цель, например, в глаз. Судя по тому, что он был с пистолетом, ему не хотелось меня убивать или калечить.

– Случилось, Сергей, случилось. Пройдем в зал, – устало сказал Андрей.

Андрей был тщательно выбрит и подстрижен. Дорогие костюм, сорочка и галстук, золотые часы и кожаные ботинки, очки-хамелеоны, должно быть, с нулевой диоптрией – ни дать, ни взять топ-менеджер или партийный функционер. Его уголовное прошлое выдавали только синие наколки на пальцах рук.

Я прошел в зал и уселся на кровать. Андрей и Сашка прошли следом. Сашка остался стоять возле двери, прислонившись к косяку. Андрей присел на диван напротив, пистолет он опустил. Наверно, я слишком долго мылся, Андрей уже проверил и понял, что оружия у меня нет.

– Где груз, Сергей? – вкрадчиво, спросил Андрей.

Андрей в совершенстве владел ненормативной лексикой и феней, мог разговаривать и на вполне литературном языке. Главное в его славах – это тон. Сейчас Андрей разговаривал со мной на нормальном языке, но тон его был тускл и холоден, как сталь ножа.

– Я попал в засаду. Это произошло ещё до назначенного момента встречи со сталкерами. И в другом месте. Вы что, не следили за сигналом навигатора? Двигатель дельтаплана был поврежден пулей. Я отказался от встречи со сталкерами и пошел на выход. Так что груза я не видел.

– Следили и сразу оповестили станцию Янов. Янов тут же отозвал своих людей. Но на следующий день сталкеры попали в засаду. Всех перебили, живым удалось уйти только одному. Кстати, он слышал клички бандитов, устроивших засаду. Среди них и «Бирюк». Теперь Янов выставляет нам предъяву. Что ты на это скажешь?

– Это подстава, Андрей. Бандиты специально оставили одного сталкера живым.

– Почему ты не вышел из зоны оговоренными маршрутами?

– Потому что произошла утечка информации и возможно с нашей стороны.

– Кто тебе помог выйти из зоны?

– Никто. Сам вышел.

– А вот это ты как объяснишь? – Андрей переложил в левую руку пистолет, а правой потянулся к столику и взял двумя пальцами карточку падре, повертел её.

Вот же чёрт, и зачем я всё выложил из карманов. Карточку иностранного банка будет трудно объяснить, не рассказав всё. С другой стороны, кто мне поверит, что я видел живого кобольда. Выдам кобольда и падре за одного человека, «немца».

– Это оплата за будущую работу. Нужно вывести одного немца из зоны. Эта карточка пока всего лишь кусок пластика, только когда я выведу немца, он мне скажет пинкод. Что ты улыбаешься? Раньше мы с тобой, вроде, верили друг другу на слово.

– А ты послушай себя сам. Попал в засаду, но выжил. Тебя ещё раз подставили, бандиты специально выкрикивали твою кличку. Артефакты бесследно исчезли в зоне. В зоне встретил заблудившегося немца, получил предоплату за будущую работу. Сам вышел из зоны, и где? Под Чернобылем! Сам вышел, а немца не вывел. Это какие-то сказки Андерсена, Сергей.

– В зоне есть, по крайней мере, два свидетеля моей невиновности. Это немец, который выручил меня из засады и сбежавший главарь банды, устроивший на меня засаду. Кличку бандита я специально пока не называю, а то ведь он может и не дожить до разборок.

– Ладно, положим, ты сам вышел из зоны. Почему ты не пришел на нашу местную базу?

– Посмотри на себя. Ты, мой друг, сидишь передо мной с пистолетом. После того что ты рассказал, такой же радушный прием ждет меня на всех базах и пунктах пропуска. Я просто хотел живым добраться до центральной конторы и доложить. То, что в конторе засела крыса, для меня совершенно очевидно. А то, что я зашел к Татьяне это глупая беспечность. Я не подумал, что тебя могут задействовать в моих поисках. А впрочем, это даже к лучшему. По плану завтра-послезавтра я должен был переправиться с браконьерами через водохранилище и двинуть в Минск. Теперь это твоя забота.

– Заметь с пистолетом, а не со стилетом, – Андрей криво улыбнулся и щелчком правой руки отправил карточку точно в пепельницу на столике.

– Я оценил. Поэтому, несмотря на мою, как ты говоришь, параноидальную подозрительность, тебя лично я исключаю из числа подозреваемых, – сказал я, излишне упирая на слово «тебя».

Не сговариваясь, мы повернули головы на шорох, раздавшийся у двери. Сашка выхватил пистолет и целился в голову Андрею. Андрей не шелохнулся, продолжал улыбаться и держать опущенный пистолет в левой руке. Раздался сухой щелчок, потом ещё и ещё.

– Что, сучонок, не стреляет? – я всегда не успевал заметить, когда в руке Андрея появляется нож. И вот уже стилет торчит у Сашки в правом предплечье. Рука его повисла, и бесполезный пистолет упал на пол. Андрей переложил свой пистолет в правую руку и навел его на Сашку. Тот стоял возле стены и, скрипя зубами от боли, пытался зажимать рану, не решаясь выдернуть стилет.

– Щенок, зоны не нюхал, а туда же – тягаться со старыми волками. Я специально таскал его с собой, всё думал, когда же он проявится. Видишь, Сергей, не одного тебя зона сделала подозрительным параноиком – я ему спилил боёк. Вот она – крыса! Я надеялся взять его, когда он попытается пришить тебя. Но он придумал лучше. Завалил бы нас обоих, а пистолет вложил бы тебе в руку. Всё свалил бы на тебя, и было бы всё шито-крыто.

Я поднялся и велел Сашке сесть в кресло. Выдернул стилет, вытер его об полотенце, которое до сих пор держал в руках. Я сунул полотенце Сашке, чтобы он зажал им рану. Стилет за лезвие передал Андрею.

– Нет, Андрей, это не «крыса». Это только «крысёныш». Он мог знать только мой маршрут и время. Он же сообщил и мою кличку. Есть ещё один. Тот, который знал маршрут сталкеров из Янова. На меня напали потому, что я был для них более легкой добычей. Но случился облом, и тогда уже напали на сталкеров. Кто всё это спланировал? Я пока не знаю. Но он сделал всё, чтобы отвести от себя подозрение. Зато я знаю, кто его знает. Того, кто командовал засадой на меня звали «Гоблин». Он теперь где-то затаился в зоне. Артефакты при нём или он знает, где они. Артефакты в атмосфере всеобщей подозрительности не могли уйти из зоны.

Андрей достал пачку сигарет, мы закурили.

– Андрей, мне надо вернуться в зону и найти этого Гоблина. Иначе мне не отмыться от подозрений.

– По-моему, Гоблином кличут одного из главарей бандитов на юго-западе зоны. Надо порыться в базе данных.

– Андрей, собери мне информацию о нем.

– Хорошо, что еще?

– Мне нужно оружие и снаряжение по полной программе. Сможешь организовать?

– Возьму на базе. Только вот проход в этом секторе без звонка начальства военным я организовать не смогу?

– А ты доложи наверх, что, мол, одну из двух «крыс» взяли, и попроси проход для «охотника за головами». Если не выйдет, есть у меня одна мыслишка.

Сашка заёрзал на кресле.

– А с этим что делать будешь?

– Доставлю на базу. Там есть специалисты по развязыванию языков. Мелкая сошка, я думаю, с ним сыграли втемную. Вряд ли он знает заказчика. Ну а вдруг? Слушай, Сергей, а как ты умудрился здесь один выбраться из зоны.

– Тебе расскажу. Слушай.