Текст книги "Новое небо"

Автор книги: Игорь Федоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Некоторое время насыщаются молча.

А потом Тан вдруг, безо всякой подготовки, начинает рассказывать свою историю.

Как вырос он в далеком будущем. Тогда и звали его немного иначе. Как работал на благо всемогущей корпорации. Как вынужден был попасть в прошлое. В свое тогдашнее прошлое, которое все равно было далеко в будущем для них сейчас. Как нашлись люди, объяснившие ему суть происходящего. И как он сам, в одиночку, решил изменить судьбы мира. Сам пришел к идее Кристалла. По крупицам собрал информацию о нем. Вычислил наилучшее время и место для управления им. И, наконец-то, ему повезло, безумно повезло – он нашел сам Кристалл. "А может быть, это он нашел меня?" Настроился на него – это ведь несложно, если точно знаешь, чего хочешь, если готов к этому. Переместился сюда и в сейчас. И начал трансформацию. Которая, разумеется, вызвала волну возмущений во всех мирах. Новое, тем более – настолько революционно новое – не приходит без потрясений.

– ...так уж повелось ab antiquo [исстари (лат.)]. В процессе манипулирования Кристаллом я понял, что необходим помощник, единомышленник, не предусматривает его структура управления в одиночку. И стал ждать. Тем более, что для завершения процесса еще не пришло время. И тут являешься ты, balafre [изувеченный в битвах (франц.)]. Орешь a bas, демон, a bas! [изыди (лат.)] А на все мои попытки поговорить с тобой по-человечески, отвечаешь лишь угрюмым агрессивным молчанием, так сказать danaos et dona ferentes [бойтесь данайцев, дары приносящих (лат.)]. Было от чего прийти в desperatio [отчаяние (лат.)]. Теперь-то ты хоть понимаешь, насколько предубежденным, закомплексованным ты сюда явился?

Айру и без того было стыдно. А тут он еще!

– Тан. Тебя не затруднит говорить на каком-нибудь одном языке? Очень тяжело следить за ходом мысли.

– Упрек принял, egimas [друг (венг.)], больше не повторится. Ватакуси-но хацуон-га варуй но-ва о-юруси кудасай [прости мое плохое произношение (япон.)]. Понимаешь, тут от тоски и одиночества развиваются, иногда, очень странные привычки. И способности. Постараюсь следить за собой, раз тебе это не нравится.

– Ну хорошо, Тан. Как? – я понял. Сам немного догадывался, друзья помогли. На Кристалл настроился. Да и ты кое-что уточнил. Но вот – зачем? – это я пока...

– Не торопись, Айр. Все в свое время. Нам с тобой еще беседовать и беседовать. Спорить, убеждать. Для первого же дня вполне достаточно. Согласен? Ты убедился, что на тебя здесь не кидаются со всеми чарами мира, не желают зла, по крайней мере, осознанно, милому твоему сердцу устройству миров. И что без тебя ничего нового не произойдет. Пока ты не захочешь, пока ты не убедишься в необходимости перемен – ничего не случится. Достаточное это вознаграждение для финала пути?

– Да уж...

– А когда придет время... Собственно, для нас – нет времени, сам понимаешь. Как только мы придем в то время, когда положено предпринимать действия, тогда, я надеюсь, ты будешь готов. И вот именно тогда и понадобятся в полной мере твои качества бойца. Ведь что делает бойца бойцом? Вовсе не умение мечом размахивать да из лазера палить. Нет. Боец это тот, кто умеет без колебания разделить на своих и чужих. На основании этого принять решение. И выполнить его. Такие дела... Согласен?

Айр так и не научился отвечать на риторические вопросы.

– И, кстати, научи меня играть в ту игру, которую ты мне так эффектно демонстрировал во время сражения. Я такого еще не видел...

– Ты разглядел гипноаналог?!

– А что, не должен был? Я ж тебе говорю, очень странные способности тут иногда развиваются... Научишь?

– Конечно, чего уж там...

– Вот и славно. Пошли-ка спать.

Уже пролетая над лестницей, ведущей на второй этаж – ходить было лень – Айр услышал, как Тан пробормотал ему в спину:

– Cosa fatta capo ha! [конец – делу венец! (итал.)]

Не удержался.

6. ДВА БОЙЦА

Такие перемены в себе и мире надо было осмыслить. Привыкнуть к ним. Чем Айр и занялся.

Привыкал к новым ощущениям в себе, к новым, проявляющимся с каждым днем способностям. К новым знаниям о мире, в котором прожил всю жизнь, к новому мировосприятию. И, одновременно, пропитывался Кристаллом, проникал в него все глубже, все уверенней манипулировал теми возможностями, что дарил он. Возникало непривычное ощущение оторванности от обыденности, своей исключительности, вознесенности над миром, над банальными людскими судьбами. Очень опасное ощущение, Айр и сам понимал это. Бороться с ним помогали воспоминания – ты ничуть не лучше всех остальных, говорили они, вспомни, как часто ты ошибался, попадал впросак, принимал окружающих не за тех, кем они являлись. И помогали разговоры. Разговоры с Анжелой, которую он призвал во дворец на следующий же день. И беседы с Таном. Тан, по-видимому, и сам прошел через эту стадию божественности, избранности, потому, что однажды, заметив происходящее с Айром, сказал ему:

– Ты знаешь, Айр... Я тут одно время от безделья стихи писал. Ну, не стихи, а так... Иногда – получалось. Вот послушай.

И прочел с какой-то извиняющейся интонацией.

Взирая свысока на мир,

Как хорошо судить спесивых.

Как хорошо судить счастливых,

Взирая свысока на пир.

Чем дальше от тебя судьба

Тем легче в ней не разбираться.

Тем проще будет все казаться,

Чем дальше от тебя борьба.

Побывши один день с врачом

Начнешь лечить всех, кто болеет.

Начнешь рубить всех не жалея,

Побывши один день с мечом.

Отвлекшись от своих забав,

Не примыкай к одной из сторон:

"Кто прав – ворона или ворон?"

Другой решит, что ты – не прав!

– ...такой вот стишок, – добавил он. – Как тебе?

Айр пробормотал что-то хвалебное, но намек понял – и был благодарен за него. После этого, размышляя над очередной новизной, возникшей вокруг (или внутри) себя, он часто замечал, что бормочет: "Взирая свысока на мир..." Очень своевременные стихи!

Одновременно они с Таном рассказывали друг другу разнообразные истории из своего прошлого – пытаясь пропитаться друг другом так же, как и Кристаллом, стараясь понять, что общего в их столь различном опыте, раз уж жизненный путь обоих привел сюда, к Ключу. И к необходимости решать судьбы мира. Участвовала в этих рассказах и Анжела. Выяснилось, что у нее тоже довольно бурное и разнообразное скворшачье прошлое. И, кроме того, оказалось, что на Кристалл могут настраиваться не только люди. Анжеле это удалось, казалось, даже еще легче, чем Айру. Она откомментировала это так:

– Я не понимаю, что вас удивляет. Я – сапиенс?

– Безусловно! – в один голос воскликнули люди.

– Антропоморфный гуманоид?

– Д-да, кажется...

– Без всяких "кажется"! Абориген?

– Ну, если в широком смысле...

– Все мы тут "в широком смысле".

– Конечно...

– Так что же мне может помешать настроиться на Кристалл? Что это за хомоцентризм такой, а?

Со времен этого сокрушительного разгрома она любила, под настроение, обзывать собеседников "хомоцентриками". Впрочем, в ее устах это звучало, скорее, ласкательно.

Любил Айр побродить по окрестностям. Правда, окрестности теперь понимались несколько шире, чем раньше. Это было не только живописное окружение дворца во Втором мире, но и не менее живописное окружение Кристалла в мире Магического Космоса. Под окрестностями здесь подразумевались сгустки энергии – люди, объекты, события – которые наиболее приблизились к истинному пониманию Ключа, к смыслу его существования, к способу манипулирования. К правильному пониманию устройства Вселенной. Сравнение разных путей, по которым люди приближались к Кристаллу, очень много добавляло к его собственному пониманию оного.

Ну и, как было обещано, Айр учил Тана игре го. Тан оказался на удивление способным учеником. И, вскоре, они играли уже без форы, на равных – и не всегда с предсказуемым результатом.

Однажды, во время одной из партий, когда они уже минут сорок пытались с наименьшими потерями выпутаться из изнурительной ко-борьбы, Тан вдруг сообщил:

– А ты знаешь, я сегодня ночью немного пофантазировал по поводу го. Очень интересная картина вырисовывается.

– Расскажи.

– Вот смотри. Мы и так знаем, что го – одна из наиболее абстрактных игр, больше чем другие, отражающая реальные механизмы функционирования мира, так сказать, игра uber alles [превыше всего (нем.)], извини, вырвалось...

– Ничего, я уже привык. Ну, знаем...

– Так вот. Мне пришло в голову ее немного усовершенствовать. Довести ее всеохватность до логического завершения. По-моему, неплохо получилось.

– Интересно, интересно, рассказывай, не тяни.

– Смотри! – Тан обратился к доске. – Ну, тут партия, считай, закончена. Согласен на ничью? – И сгреб все камни на стол. – Точка в самом центре поля – главная особая точка. Мысленно помещаем в нее Кристалл...

– Наш Кристалл?

– Да. Не отвлекайся. Мы же игру, моделирующую мир создаем. Как же без Кристалла? Итак, он в центре. Оставшиеся восемь особых точек будут символизировать его восемь граней. Так сказать, тоже магические точки, но послабее, второстепенные. Согласен?

– Согласен – то согласен. Я пока новшеств особых не вижу.

– Зараз будэ [сейчас будет (укр.)] micare in tenebris [проблеск во мраке (лат.)]. Главное, что я привнес – это элемент стохастичности. Игра начинается не с tabula rasa [чистая доска (лат.)], а с некой случайным образом возникшей комбинации. Я внятно излагаю?

– Ты, лучше, внятно продемонстрируй...

– Ладно. Возьми горсть своих камней. Сколько у тебя вышло?

– Двенадцать.

– Хорошо. Я тоже возьму двенадцать – белых. Это – для равенства изначальных шансов. И теперь эдаким небрежным жестом кидаем их на поле. Желательно – одновременно. Давай.

Зал потрясает множественный грохот.

– А эти – упавшие с доски?

– Умерли! Такова жизнь.

– Ты делаешь успехи. Я о языках...

– Стараюсь... Смотри, какая интересная картина на доске получилась. Можно их немного подправить, чтобы точно на полях стояли...

– И что все это значит?

– Какой ты нетерпеливый! Еще один важный этап. В зависимости от близости к Кристаллу, то бишь к центру, или к его граням – особым точкам поля, упавшие камни приобретают разную значимость. Те, что ближе, сильнее, что ли. Можно ограничиться тремя градациями. На соседнем с Кристаллом поле тройной силы. Через одно поле от него – или вплотную к грани – двойной. Все остальные – ординарные. Можно их сделать даже разных размеров.

Тан активизирует лучик силы Кристалла, который всегда и всюду сопровождает посвященных, и меняет камни на поле – в соответствии со своими рассуждениями. Теперь картина на доске приобретает и вовсе странный для традиционного игрока вид.

– Вот. Стартовая ситуация создана. С нее-то и начинается игра. Можно просто начать играть – как обычно. С той только разницей, что усиленные, двойные и тройные камни должны иметь больше степеней свободы. Тут не обойтись без милого твоему сердцу трехмерного го. Вот как оно возникает естественным образом. Но можно перед игрой заняться еще кое-чем.

Айр завороженно следил за разворачивающейся мыслью.

– Дело вот в чем. Во все времена и у всех народов – поверь мне, я проверял – такого рода случайные расклады, связанные с более или менее достоверной моделью мира, служили для предсказания судьбы. Вполне годится для этого и то, что мы получили. Здесь все имеет значение – и количественное соотношение уцелевших камней разного цвета, и их взаимное расположение, взаимопроникновение, так сказать. И случайно сложившиеся группы – устойчивые или обещающие такими стать. И разнообразные игровые ситуации – атаки, защиты. Разумеется, и близость к Кристаллу, количество усиленных камней каждого цвета. Задаешь вопрос, выбираешь цвет, выкидываешь камни на доску – и, пожалуйста, трактуй сколько душе угодно. Такая вот новая система гадания...

Айр уже схватил общую картину рассуждений и теперь напряженно размышлял, пытаясь найти слабые звенья, дополнить логику товарища.

– Что же за гадание без привязки ко времени?

– Да... Ты прав... Как это я?

– Ничего, сейчас разберемся. Время... Время... Как же здесь отразить течение времени?.. Есть! Придумал! Зодиак!

Тан немедленно загорелся идеей и подхватил ее:

– Правильно! Чертим зодиакальный круг и накладываем его на поле...

– Лучше, вокруг поля. Мешать будет...

– Хорошо, вокруг поля... Надо его сделать вращающимся, чтобы можно было каждый раз корректировать – в соответствии с сиюминутным расположением светил. Вот... И в зависимости от влияния звезд и трактуем все складывающиеся картины.

– Так-так-так... Красиво получается...

– Да, и, чуть не забыл, стартовая ситуация после выбрасывания камней – это только первоначальный ответ на вопрос гадания, так сказать, ответ первого слоя. После этого мы играем партию. Завершаем ее обычным подсчетом очков – и получаем окончательный ответ. В смысле, финальную картину гадания, то, к чему приведут тенденции в конечном итоге. С учетом всех тенденций и влияний. Такая вот могучая предсказательная система. А?

И он победно оглядел воображаемую толпу слушателей.

Толпа в лице Айра была потрясена.

– А ведь и правда – здорово!

– Погадаем? Проведем эксперимент?

Айр прислушался к ощущениям. Теперь его интуиция частенько не подсказывала – диктовала ему, что надо делать.

– Ты знаешь, Тан, давай в другой раз...

Обиды между ними в таких случаях были бессмысленны.

– Давай. Только я... Знаешь, обидно будет, если такой труд пропадет между нами... Не спорь, пропадет! Мы – это еще не весь мир! Вот. Так я сейчас упакую нашу беседу... Ты не помнишь, сколько времени мы тут рассуждали?

– Наверное, с полчаса...

– Да, где-то так. Упакую полчаса... Вот. И отправлю-ка я все это лет на тыщу назад. Куда-нибудь на восток. Как ты полагаешь?

– Да. Вполне. Это как раз в их стиле...

– Поехали!

Айр отследил, как посланный Таном пакет информации устремился вдоль зеленого луча энергии Кристалла, выбрал адресата – самого подходящего из обозначенного множества – уютно угнездился у него в сознании. Когда усвоится, переварится, то будет принят человеком за собственную идею. Главное, не потеряется, а останется в веках.

Тан был прав. Много неожиданных талантов открывается при работе с Кристаллом.

– Так ты хотел о чем-то поговорить?

– Да. Пора бы обсудить главный вопрос.

– Зачем?

– Да – зачем?

Они теперь могут почти и не говорить вслух. Многое понятно без слов. Многое пережито вместе. Айр, пожалуй, уже и сам знает ответы на все свои вопросы. Но ему нужен этот разговор. Надо расставить все точки над "i". Убедиться, что он все правильно понял. И, что Тан понимает все так же.

– Итак, зачем? Начнем по порядку. Какое предубеждение насчет меня самое распространенное и могучее?

– Ну... Дьявол, Враг... Похищает людей, или души людей, перетаскивает их в свой мир, к себе на службу...

– Так. Как ты уже убедился, никого я не перетаскиваю. А если бы и занялся этим, то все эти перемещения были бы недолговечны, временны. Дело в том, что человек сам переносится в тот мир, который наиболее подходит его сущности. Вспомни своего Лая. Ему-то как нельзя лучше подошел Третий мир, куда его угораздило провалиться. И время, в которое он попал. А Ора? Попытайся вообразить ее нынешнюю в вашем Четвертом мире. Что, не выходит? Да и ты с Айей – неплохо вписывались в ваши звездные города – гораздо лучше, чем в буколические деревни родины. Так что, никто никого никуда насильно не затаскивает. Просто – каждому свое. Я надеюсь, ты оценишь мои титанические усилия в лингвистическом монохроматизме... Но все это объективная картина. Субъективно же – человеку свойственно ушибаться – не всякий готов принять себя таким, каков он есть. А если и замечает в себе некую гнилость, то приписывает ее не собственным заслугам, а влиянию злокозненной силы, посвятившей все свое существование совращению с истинного пути его, единственного. И сила желательна помогущественнее чтобы просто развести руками и облегченно сдаться, все равно борьба обречена... Так и возникает дьявол, Враг... От стыда человеческого...

– Как у тебя все стройно выходит.

– Что-то не так? Возражай!

– Да нет, все так. Но как-то неприятственно...

– Что поделаешь...

– Ну, предположим... Но люди-то были разными во все времена. И при едином мире. Зачем понадобилось расчленять миры?

– А вот затем и понадобилось! Что люди разные! И потому, что каждому – свое! Я вовсе не берусь становиться верховным судией, хотя мог бы, при моем-то всемогуществе. И не возвожу свои пристрастия и антипатии в ранг высшего этического закона. Да, что-то мне, безусловно, нравится, что-то я ненавижу. Но я вовсе не делю людей на основании этого. Я их вообще не делю. Они дифференцируются сами. Рано или поздно для каждого человека наступает момент эдакого окончания трансформации, когда мирозданию становится ясно, подходит он для этого мира, или нет. Раньше, до моего вмешательства, после этого не происходило ровным счетом ничего. Все люди, разных сортов, устремлений, уровней так и оставались перемешанными хаотично в одном-единственном многострадальном едином мире. Я же дал им возможность проявить свое "я", пусть и неосознанно. В каждом из шести, пардон, пока – пяти, миров идет непрерывная фильтрация на совместимость. И, если вдруг человек не вписывается в данный мир, его немедленно втягивает в имманентный. Каждому – свое...

– Хорошо ли это?..

– Вот это, как раз, и есть самый главный вопрос. И я, лично, убежден, что да, хорошо. В первую очередь для хороших людей – их судьба меня как-то больше волнует. Причем, обрати внимание, даже если мои оценки хорошего и плохого не верны, вплоть до противоположного, это ничего не меняет. Разделяю-то не я! Для носителя другой точки зрения надо просто перевернуть Кристалл вверх ногами... или сменить нумерацию уровней... Так вот, вспомни, хотя бы своего Калифа. Ему что, место в твоей деревне? Долго ли он мирно пас бы единорогов? Или, может, он лучше ужился бы на родине скворшей, хотя это не так наглядно? Кстати, а где она?

– Гуляет где-то, как обычно. Позвать?

– Не надо. Беседа не для женских ушей. Хотя, он-то как раз может и ужился бы, развязал бы небольшую войнушку между деревнями, не о нем речь. Каково бы было твоим соотечественникам при таком соседе, вот в чем вопрос. Может и лучше ему оставаться здесь – и воевать с такими же, как он сам? А караванщик – ты, думаешь, надолго его запугал? Оклемается, очухается, убедит себя несоответствиями в твоем поведении – и опять примется за старое. В племени пустынников, пусть и жестоких вынужденно, но не подлых, не коварных – ко двору ли был бы такой? Молчишь? А Ора? Много ли ей понадобилось бы времени, чтобы спровоцировать войну между звездными городами? А это ведь не самые яркие примеры. Просто под рукой были... Уверен, что Варри, судя по его пути по Третьему миру, мог бы порассказать куда больше. Вот... – Тан медленно остывал после своей пламенной речи. – И я убежден, что это правильно. Надо, чтобы хорошие люди жили с хорошими людьми, а негодяи – с негодяями. Конечно, не все такое черно-белое... Так и миров-то – не два. Надо, только, дать людям возможность самим выбирать себе место... В буквальном смысле. Что скажешь?

– Что же тут скажешь? – И надолго замолчал.

Молчал и Тан.

– Как это все... неожиданно... Но и ожидаемо. Долго же ты над этим думал...

– Да уж, было время. Но и тебя никто не торопит. Перевари, поразмысли.

– Надо бы...

– Вот и хорошо. Пошли купаться? Утомил ты меня совсем!

Здорово, когда не надо никуда торопиться – твое от тебя не уйдет.

Можно и покупаться...

7. СВОЯ ИГРА

– ..."Пчела-Пять" вызывает "Улей"!

– "Улей" слышит. Что у вас?

– Тридцать градусов к северу от надира – корабли противника. Скорость сближения – пятьдесят. Решение – принимать бой...

Это уже было. Было со мной. Какой острый приступ дежа вю, ну вот, от Тана нахватался. Но, нет, в самом деле. Я этот бой помню. Причем, не наблюдателем, как сейчас. Скорее, участником. Откуда? И еще помню, что он для меня кончился плохо.

– "Пчела-Пять", отставить! Дождитесь подхода основных сил!

– Поздно, командир. То, что от нас останется – дождется.

Эти пять катеров – наши.

Стая, налетающая снизу – враги. Откуда?!

Откуда здесь враги? Неужели сейчас и в этом мире человечеству настолько повезло, что оно повстречало братьев по разуму? И братья оказались врагами... Недаром, ох недаром готовили воинов в звездных городах...

– Маркиз! Прекрати атаку! Отходите!

– Конец связи...

База противника далеко. Они даже не поддерживают связь. Несутся черной молчаливой тучей. Надо продержаться против них совсем немного. До подхода своих. Подмоги врага пока не видно. Совсем чуть-чуть простоять.

В том бою – из памяти – у меня не вышло.

Ну да, враг взял мой катер на таран, нарушив стройную картину партии. И некому меня было прикрыть. Все были заняты. Тогда нас было пятеро. А сейчас?

Катер! Мне нужен катер!

– Айр, что ты собираешься делать?

– Надо им помочь. Это же наши! Там – Маркиз!

– Ты уверен? Мы ведь...

– Уверен! Тан! Добудь мне катер! У меня, пока, плохо выходит.

– Ну, смотри, тебе виднее... Но почему, собственно, катер? Можно, ведь...

– Потом, потом, катер давай!

– Ладно. На.

Руки привычно покоятся на подлокотниках. Ускорение вжимает в кресло. Шлем. Пульт. Все в порядке. Вперед.

Держись, враг!

Заходим снизу, к ним в тыл...

...стая заканчивает перекличку...

– "Пятый-Четвертый", как всегда слева. Все на местах, Маркиз.

– Трехсекундная готовность. Играем джосеки. Я пошел в точку. Третий и четвертый идут ко-гейма. Первый и второй – защита от шичо и конверта...

– "Пятый-Шестой" ставит коми у борта.

– Что? Как? Кто это?!

– Не отвлекайся, Маркиз. Я у них под бортом.

– Трехсекундная готовность исполнена. Начинаем, командир?

– Поехали! Играем джосеки с коми у борта. Потом разберемся...

Маркиз идет в точку возле угла. Противник – на поле выше. Да, сценарий тот же, знакомый. Мы идем малым конем от нашего центра к борту... В прошлый раз противник здесь вывернулся. Теперь-же его прижимаю я. Окружаем...

"Айр. Я надеюсь, ты и вправду понимаешь, что делаешь. Это настолько важно?"

"Что за привычка вмешиваться в гипноаналоги?! Не мешай!"

"Нет, просто я подумал, – вы там сражаетесь, а я... Если это так необходимо..."

"Решай сам. Некогда."

Снят второй камень противника. Остается еще три. Одного окружают у другого борта. За вторым наш центр выпускает группу в погоню... Третий... Уходит! Догнать, догнать!

И вдруг на поле начинает происходить что-то странное. По периметру задействованного в игре пространства откуда ни возьмись возникает еще одна устойчивая группа. Кажется, наша. Да будь даже она и не устойчивой, будь здесь еще десяток кораблей противника – ее просто не убрать, не окружить не хватит темпов. Что это? Группа вырастает еще немного, причем, на два поля за один ход, дотягивается до убегающего вражеского камня и захватывает его.

Гипноаналог катера не выдерживает такого насилия над привычной схемой боя, начинает сбоить, мерцать... Это – как если бы посреди партии в шашки кто-то вдруг сделал ход ферзем... Как если бы... Вспомнил! Так уже было со мной, когда-то очень давно, когда Маркиз применил аналог го в бое на мечах... Он тогда еще сказал, что гипноаналог го идеологически выше банальной рубки. Так что, теперь есть нечто более высокое, чем го?

"Ну и как тебе, Айр?"

"Тан! Что это было?"

"Как – что? Мы же с тобой вместе го усовершенствовали! Надо было просто его правильно применить..."

"Правильно – это как?"

"Ну, поскольку о правилах враги ни с кем не договаривались, я нужную мне точку сам выбрал особой – с образом Кристалла, пошел туда, и стал камнем со многими степенями свободы. Остальное ты видел."

"Да... Эффектно. Объясняться с остальными сам будешь?"

"А зачем?"

– Бой окончен. Связь по стае. Собираем пятерку.

– Первый, в порядке.

– Второй, все нормально.

– Третий. Маркиз, что это было?

– Четвертый здесь. Так мне не показалось?

– Стая собрана... Воз...

– Шестой идет замыкающим.

– Да кто же ты такой, черт побери?!

– Не сейчас, Маркиз, все равно не поверишь. На базе, все на базе...

– Ладно. Все идем на базу. Шестой – замыкает.

– Седьмой тут. Куда девать пленного, командир?

– Седьмой?!!

– Пленного?!!

"Ну, это ты дал, Тан! В космическом бою – и пленного!"

"Я старался..."

– Командир. Говорит Шестой. Применено экспериментальное устройство по захвату кораблей противника.

– Е-мое... Так мы их и рассмотреть теперь сможем!

– Эй, Седьмой, ты хоть понимаешь, что ты первый, кто...

– Разговоры! Идем в третий ангар... Ну, ребята, если вы мне все это сейчас не объясните...

– Объясним, объясним, сам увидишь...

Возвращаются в зону слышимости базы.

Маркиз долго пытается объяснить диспетчеру причину столь своеобразного и многочисленного возвращения. Новости мгновенно распространяются. Долгий галдеж в эфире...

В общем, когда они всей армадой из восьми катеров втискиваются в третий ангар и шлюзуются, встречают их все, кто может поместиться в ангаре.

Первым делом кидаются к вражескому кораблю. Окутывают силовыми полями, вскрывают, добывают кого-то не очень антропоморфного. Но, все-таки, не настолько, чтобы нельзя было распознать безмерное удивление на морде. Уволакивают его куда-то...

Айр и Тан наблюдают это радостное возбуждение сидя на блистерах своих катеров, улыбаясь с чувством людей, исполнивших свой долг.

Наконец, первая волна радости немного спадает – и у всех возникает закономерный вопрос... Куча вопросов.

Первым приходит в себя Маркиз. Сдирает шлем – таким знакомым движением. Сразу становится заметно, что он уже далеко не так молод, как во времена расставания. Подходит к катеру Айра. Всматривается, не веря, в лицо гостя. Наверное, и Айр стал несколько иным за это время. Узнает. Не верит опять. Делает еще шаг...

Айр спрыгивает на пол.

– Да я это, я!

И кидается в объятья.

Маркиз несколько раз отстраняет его, всматриваясь в лицо – и обнимает вновь.

Тан смущенно стоит в стороне. Смущенный Тан? Это что-то новое.

Бойцы пятерки тоже сгрудились поблизости, недоуменно наблюдая встречу.

– Познакомься...

– Откуда ты...

– Ты же знал, что я вернусь...

– И как вовремя...

– Расскажешь...

– И ты...

– Тут такое...

– А там...

Шок медленно утихает. Бойцы мы или не бойцы?

И Айр понимает, что главное надо сказать сразу – чтобы не разрастались ненужные иллюзии и надежды. Потом будет больнее.

– Собственно, Маркиз, мы с Таном за тобой. Там ты нужнее.

Сразу меняется, становится жестким лицо.

Одновременно несколько, много мыслей-чувств-воспоминаний. И тут же верх берет строгая самодисциплина опытного воина.

– Ну хоть пообедать мы еще успеем? Так всегда после этих полетов жрать хочется!

– О чем речь! Веди!

И они направляются к выходу из ангара.

Тан уже знакомится по пути с недавними напарниками – и объясняет им технику захвата противника. Да, смущенный Тан – это ненадолго.

Ахов, охов, воспоминаний и взаимных рассказов хватило до ночи.

А потом все трое как-то вдруг сразу поняли, что вступления закончены, что пора переходить к главному. Тем более, что общую картину и ее понимание они уже Маркизу обрисовали. Вряд ли он понял и усвоил все, что ему говорили – не может такое количество новостей, новостей мировоззренческих, усвоиться за один раз. Да и рассказывали не подробно, в общих чертах, лишь намечая темы будущих длинных бесед. Они будут потом, эти беседы. И вопросы будут потом. Сейчас гораздо важнее другое – общая расстановка сил. И что с ней делать. И какая роль во всем этом отведена Айру и Тану. И зачем им понадобился Маркиз. Чего, вообще, они сюда вдруг прилетели – не только, наверное, для того, чтобы помочь людям выиграть сегодняшний небольшой локальный бой с противником. И с чего это вдруг возникла идея изымать из строя одного из самых опытных бойцов и инструкторов – в разгар-то военных действий. Сами ведь видели: враг нешуточный и совсем неземной. Откуда взялся – пока непонятно. На чем летает и как выглядит – тоже до сегодняшнего дня было неизвестно, пока вы пленного не взяли – спасибо, кстати. Да и странные они какие-то, враги, неясно еще, удастся ли вообще с ними в переговоры вступить, а если и будут переговоры, то чем они еще кончатся... Так что, не тяните, выкладывайте, в чем там дело.

Все эти мысли и чувства настолько явно читались в поведении и мимике Маркиза, что для их распознания не требовалось ни быть телепатом, ни быть настроенным на Кристалл. И заодно ясно было, что это такая своеобразная маркизова реакция на все новое, что обрушилось за эти часы без всякой подготовки. Еще неизвестно, как он все это воспринял бы, не будь это изложено Айром, его воспитанником и товарищем. Ничего, переварится, усвоится, уляжется – Маркиз и сам все поймет. Не надо форсировать.

– Вот такие дела, Маркиз. Так что, сам понимаешь, война эта – с инопланетянами, как мы и предполагали – помнишь? – лишь частность, проявление более общей закономерности. И устранять ее надо не здесь, а там, где первопричина. Завершать трансформацию мира при помощи Ключа. Исправим там – изменится и здесь. Не исключено, что и самих звездных городов не будет. Не возникнет... Не понадобятся.

– Ну а я-то причем...

– Там нам нужны будут самые близкие решительные опытные знающие люди. Место лучших бойцов – там...

– ...иначе возникает эдакий circulus vitiosus – порочный круг – чем лучше здесь сражаешься, тем увереннее обрекаешь свой мир на бесконечное продолжение всех и всяческих конфликтов.

– Так вы что, вдвоем там не управитесь?

– Даже втроем – про Анжелу я тебе рассказывал. Даже вчетвером – с тобой. Мы там подумали всячески и решили, что неплохо бы иметь нам по отдельному оператору для каждой грани Кристалла – рабочей грани – для более уверенного управления, чтобы, не дай бог, не навредить как... То есть, шестеро...

– ...а у меня, так уж вышло, подходящих кандидатур не нашлось. Ну не попадалось мне на жизненном пути достойных бойцов. Точнее, был один... или два... – Тан загадочно замолчал, потом обреченно махнул рукой. – В общем, bon gremal gre, то есть, volens-nolens, в смысле хочешь-не хочешь, а приходится нам волонтеров вербовать по Айровой рекомендации. Компашка, я чувствую, подберется... Так что, пора кончать все эти rabbioso, яростные сражения, и делом заниматься. Ты у нас – первый.

Устойчивость психики у Маркиза явно была выше средней. Он перевел хитрый прищур взгляда с Тана на Айра и поинтересовался:

– Твой друг языками занимается? Могу подкинуть немного экзотики. На языке противника "атака" будет так. – Сложил губы трубочкой и прощелкал нечто неудобоваримое.

Тан совершенно серьезно попытался повторить. Не вышло. Попробовал еще раз – гораздо громче. Дверь в каюту распахнулась, просунулась чья-то голова и поинтересовалась:

– А что, допрос здесь проходит?

Тан поперхнулся.

Голова разочарованно исчезла.