Текст книги "Стою у двери"

Автор книги: Игорь Федоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Варри мысленно вытер со лба трудовой пот, задумался.

– Расскажи, что это за места, кто тут живет...

И скворш начал рассказывать. Тут же выяснилось, что рассказывает он охотно, многословно, с подробностями, с подробностями, с подробностями... Посреди рассказа Варри прилег на песок и начал подремывать, не переставая, впрочем, слушать и запоминать.

Выяснилось, что скворши живут в этих местах с незапамятных времен, когда и людей-то тут еще не было, что без людей жилось лучше, а когда они пришли стало плохо, а в последнее время, почему-то становится еще хужее и хужее, что на одних кузнечиках долго не протянешь, да и невкусные они, а костер здесь развести не из чего, да и негде, да и люди могут заметить, и все равно, нечего на нем готовить, не водится здесь никто из мелких зверей, крупных добывать – дураков нет, вот раньше, когда леса были, как дедушка рассказывал, много чего водилось, а рядом совсем, на острове, стоит замок Сен-Мишель, его там специально построили, на маленьком острове возле берега, и когда отлив на море, то к нему ведет одна дорога, которую легко охранять, а когда прилив, то в него совсем не попасть, хотя там интересно, много всякого вкусного, но и скворшей там не любят, и люди здесь неграмотные, поэтому колдунов боятся, и ты здесь смело ходить можешь, тебя они не сразу ловить начнут, а дальше на север – там вообще никого нет, и людей нет, и колдунов нет, и скворшей нет, а что там делать, холодно там, а может быть уже и есть кто, это раньше не было, как дедушка рассказывал, а ты добрый, не то, что другие колдуны и люди, ты бедных скворшей не обижаешь, а то ведь тяжело сейчас, на одних кузнечиках разве проживешь, вот раньше, когда леса были...

Варри понял, – еще миг, – и он заснет.

Резко сел – скворш вздрогнул – сотворил огромный, в два кулака, орех, сразу же взглядом расколол его и протянул скворшу. Тот благодарно заткнулся и зачавкал.

Варри помотал головой, отгоняя дурман.

– Так ты говоришь, замок Сен-Мишель... А дорогу туда покажешь?

– Хрум-хрум... Не-а. Я ж говорю, хрум, страшно там скворшу.

– Но ты же со мной будешь.

– Хрум, и идти далеко. Хрум.

– Ну хорошо... Ты был там когда-нибудь?

Скворш вздрогнул, сглотнул, и с опаской:

– Б-был...

– Какое-нибудь место хорошо запомнил?

– З-запомнил.

– Сможешь описать?

– Смогу. А тебе зачем?

– Это чтобы долго не идти. Колдовство такое.

Скворш с уважением посмотрел на собеседника.

– А ты меня продавать не будешь?

Варри подумал, что скворш обладает редким талантом задавать сложные вопросы.

– Нет, конечно. А зачем?

И тут выяснилось, что скворши тоже не лишены магии. Своей своеобразной магии. Если ты знаешь имя скворша, то мысленно нарисовав его образ и позвав по имени, можно тут же вызвать его из любого места, независимо от расстояния и затрудненности перемещения. Скворш просто оказывается перед тобой – и все тут. Как это выходит, не знают и сами скворши, но люди ловят их именно из-за этой способности. Вот и предыдущий раз в замке Сен-Мишель варрин собеседник побывал по этой причине какой-то злой человек выследил его, поймал, силой заставил назвать имя, а потом нашел какого-то простака на рынке, который никогда не видел скворшей и продал ему. Вернулся домой, дождался ночи – и позвал по имени. Потом опять собирался продать. Потом – опять... Вот раньше, когда людей не было и не надо было имена прятать, как дедушка рассказывал...

– Постой, постой, а как же ты освободился?

Скворш медленно повернулся к Варри и тихо, но внятно произнес:

– У скворшей есть методы.

И видно было, что об этих методах он не расскажет ни под какими пытками. Варри поежился.

– Ну ладно. Продавать я тебя не собираюсь, деньги мне не нужны, а если станут нужны – я найду способ попроще. И имени я твоего не знаю. Прогуляемся в замок?

– Значит, место я помню такое, – вдруг потряс сообразительностью скворш. – Когда стоишь спиной к дому в четыре этажа – это самый высокий там дом, не считая замка, то справа у тебя еще один дом, немного пониже, слева маленький сад – там все маленькое, на острове – прямо перед тобой небольшая базарная площадь, народу всегда куча, а сразу за ней гора начинает круче подниматься к замку – он в самом центре острова, на горе и растет высокая красивая сосна. Сосна, я думаю, знаешь что такое. Представил?

Варри именно этим и занимался. Причем, не столько со слов скворша, сколько с картин в его мозгу. Это было тяжело – чужое существо чуждого мира. Но можно.

– Ладно. Заползай на руки. Поедем.

Скворш доверчиво (видимо орех его убедил окончательно) запрыгнул спереди на Варри, уцепившись за комбинезон неожиданно возникшими коготками на руках и на ногах. Поерзал, устраиваясь удобнее. Проворчал:

– Снял бы ты все это. Сразу ведь за колдуна примут...

А и в самом деле, подумал Варри, чего это я? Впрочем, что уж теперь. Да и куда все это девать? И в чем же я останусь?

– Держись крепче.

Зажмурив глаза, ярко вообразил себе место финиша. Сделал привычное усилие. И – открыл глаза на рыночной площади.

И сразу удар по всем органам чувств.

Шум. Галдеж огромной людской толпы, спорящей, плачущей, причитающей, торгующейся. Скрип телег. Звон железа, стук посуды, визг, гул. Шум, шум.

Вонь нечистот, запахи пищи и приправ, дым огней, пары масел, людской пот, запах звериного страха. Вонь, вонь.

Жар от очагов, кузницы, солнца, отраженного окнами. Пестрое мелькание людей, товаров, лотков, навесов, грузов на повозках, флагов, птиц, зверей.

Мысли алчные, раздраженные, униженные, коварные, глупые, хитрые, заносчивые, те же, что ловил, лежа на берегу, но во много крат сильнее.

Чувства, нездоровые, больные. Силы грубые, примитивные, навеянные неумелым, невежественным колдовством. Грязные, блуждающие сами по себе, неуправляемые.

И уколы по всему телу коготков скворша – сквозь комбинезон пришедшего в страшное возбуждение и мечущегося теперь по своему защитнику и спасителю.

Оказывается, их тоже сразу заметили.

Торговка какими-то розовыми плодами подняла свое колышущееся тело с табурета, уставилась на Варри остекленелыми глазами, выставила перед собой грозящий лопнуть палец и заорала, перекрывая всю многоголосицу рынка:

– Колду-у-ун!!!

Глаза, лица с отвисшими челюстями, потные руки, подгибающиеся ноги, сами собой возникающие дубины, топоры, вилы, ножи...

Да-а, подумал Варри, здесь мне, пожалуй, ничего выяснить не удастся.

И взлетел, не выпуская скворша.

Толпа с единым дружным "Ах!" подалась назад. Варри взлетел еще выше будет теперь им о чем вспоминать – огляделся. И полетел с острова к берегу. Какое все-таки красивое место – замок Сен-Мишель. Если бы еще и без людей...

На пустынном голом берегу с трудом отодрал от себя попутчика, всерьез опасаясь за целостность нервущегося комбинезона. Поставил на песок.

Скворш ошалело вращал глазами, пытаясь восстановить дыхание.

– Да-а. Ты был прав. Колдунов здесь не любят. Придется мне двигаться на юг. Там, ты говоришь, их как-то терпят... А нужен мне, видимо, именно, колдун. Только он сможет мне все растолковать о вашем мире. Такие вот проблемы. Ну как, успокоился? Давай прощаться.

Скворш с безграничной благодарностью и даже каким-то обожанием смотрел на своего спасителя. Потом сообразил, о чем тот говорит. Сморщил личико, явно собираясь заплакать.

– Ну ладно, ладно... Час назад ты меня вообще не знал... А теперь расставаться не хочешь.

– Нет, не хочу. Давай, лучше, мы вместе... Ой! Меня, кажется, зовут. – И куда-то в пространство: Иду! Сейчас буду! Послушай, – затараторил он. – Ты когда найдешь место поспокойнее, или просто соскучишься в дороге, или нужен я тебе буду – позови. Ладно?

– Но я же не знаю...

Но скворш перебил:

– Меня зовут Анжела.

– Так ты... скворшиха?!

– А ты думал? – И исчезла.

Варри ошалело уставился в пустоту. Ну, денек...

Ладно. Пора отправляться, пока горожане не оклемались. Задача ясна как одному колдуну найти другого колдуна. Всего-то. Пара пустяков.

И Варри двинулся на юг.

4. НОЧНЫЕ БЕСЕДЫ

– Давненько я не не спал всю ночь! – Варри устало откинулся на подушки кресла, сцепив за головой руки.

– Давненько я не бодрствовал всю ночь! Учись выражаться изящно даже после бессонной ночи! – его собеседник, скрываемый мраком комнаты, был категоричен и наставителен. – Кроме того, разве ты не слышишь, ведь это звучит, как первая строка сонета? "Давненько я не бодрствовал всю ночь..."

– "Ужель никто не мог мне в том помочь?" – предложил Варри.

– Уже лучше. Видишь, как промывает уснувшие мозги струйка хорошей поэзии. И ты, как человек, бесспорно, образованный...

– Образование, учитель, есть функция эпохи. Так же, как и воспитание. Вы сами изволили мне это доказывать всю ночь. А эпоха, будучи понятием неопределенным, тем самым становится еще и понятием географическим, как пытался вам показать недостойный ученик. Я же, как неоднократно говорилось великим учителем, не от мира сего. А поэтому не могу быть в достаточной мере ни образованным, ни воспитанным. Дикси.

Учитель выслушал всю эту тираду молча, лишь слегка его силуэт на фоне сереющего окна кивал головой, так же молча и, казалось, завороженно встал, подошел к окну, обойдя массивный стол в центре комнаты, с усилием отдернул бархатные гардины и застыл, вглядываясь в зарождающийся день.

– Да-а... – промолвил он наконец. – Учеба пошла впрок. Стройностью мысли ты можешь затмить любого... Здесь, по крайней мере. Но много ли в том моей вины – вот в чем вопрос? Сделал ли я что-то, кроме обучения тебя искусству выражения собственных мыслей? Которые и без того были в твоей загадочной голове... И это возвращает нас к вопросу...

– Но, учитель! Вы же сами говорили, что форма неотделима от содержания...

– Не перебивай! Возвращает нас к вопросу о твоем происхождении в нашем скромном городке. – Он резко обернулся к собеседнику и оперся спиной на раму окна. – Обсудим этот вопрос еще раз?

– Но я же говорил, учитель. Пришел с северо-запада, из замка Сен-Мишель...

– Я не о том, Варри, не о том. Ну ладно, если хочешь, я поставлю вопрос иначе. Откуда ты появился в замке Сен-Мишель?

– Ну-у... Как и все, наверное...

– Ой ли?

Варри почувствовал, что сегодня отвертеться не удастся. Этот разговор назревал долго, слишком уж мучителен, видно, был для старика вопрос о его, варрином, происхождении. Не смог, видимо, Варри до конца замаскироваться, пригасить свои нездешние таланты.

С чего же начать? И что из всего рассказать ему? Чтобы не напугать, чтобы не раскрыться до конца, став беззащитным, чтобы сделать из учителя союзника.

Пауза слишком затянулась.

Старик (интересно, за все это время так и не узнал, как его зовут) оттолкнулся от подоконника, миновал полки, набитые фолиантами, книгами, рукописями, заметками, черновиками трактатов, которые никогда не будут написаны, задел головой прикрепленное к потолку семинитной веревкой чучело крокодила, раскрутил глобус, словно вырастающий из пола своей массивной ногой, подошел к креслу, в котором утопал Варри, склонился своим костлявым шелушащимся лицом к лицу ученика, наклонив по-вороньи голову и спросил, нет, поинтересовался, нет, попросил:

– Сегодня? Сейчас?

Кр-р-рак – тс-с, кр-р-рак – тс-с... Качается под потолком крокодил, иссушенный временем и алхимическими опытами.

Чик-чик-чик-чик, чи-ик-ик... Застыл глобус на непритертой оси, нечасто ему приходится вращаться.

Варри медленно подался вперед, почти упершись носом в нос собеседника, тяжело вздохнул.

– Учитель, а почему бы нам не выпить сперва кофе?

Это означало: "Да!" И понятно было обоим.

– В самом деле – утром, после бессонной ночи – в самый раз. Не хуже поэзии. Тем более, что Джованни уже пришел. Слышишь, опять что-то разбил внизу? – И уже громко, призывно:

– Джованни!!!

Пятясь, вернулся к своему креслу – напротив варриного, опустил себя в него, скрестил руки на груди.

По деревянным ступеням лестницы тяжело забухало, дверь распахнулась и на пороге возник Джованни – в своей утренней ипостаси.

Дело было в том, что Джованни воплощал в себе извечную попытку человека подняться из пучины невежества к просветлению разума. Но, отягощенную алкоголем.

Утренний Джованни – изысканно одетый, надушенный, бодрый – начинал новую жизнь. Он прилежно изучал науки, ассистировал в опытах своему хозяину. Пытался даже вести некое подобие лабораторного журнала или дневника.

Но, постепенно, в течении дня, количество алкоголя в его крови загадочным образом повышалось. Была ли в том вина расположенной через дорогу винной лавки? Или дело было в том, что дочка хозяина лавки, девушка незаурядной наружности, была без ума от Джованни Утреннего?

Так или иначе, к обеду Джованни уже с пренебрежением относился к науке, к опытам – и своим и чужим. И смотрел на мир холодным взглядом прагматика. "Чем бумагу изводить и зверей мучить, шли бы лучше каналы рыть! Или, еще лучше, городские стены укреплять, не ровен час, кочевники нападут!"

Сразу после обеда он искренне считал, что не работает тот, кто не копает, или, на худой конец, не забивает гвозди. В этот период он был наиболее тяжел в общении и агрессивен. И хозяин предпочитал именно после обеда отправлять его за покупками, получать у ремесленников заказы, встречать в порту грузы. Любопытно, какое мнение в городе складывалось об алхимических опытах после разговоров с Джованни Послеобеденным?

Ближе к ужину Джованни начинал боготворить своего хозяина. За запредельную мудрость и абсолютную иррациональность его существования.

После ужина это перерастало в суеверный страх, попытки защититься примитивными заговорами, непреходящее желание забиться в угол и притаиться там, раз уж этот неземной демон из какой-то своей прихоти желает держать его в этом доме.

Потом он неуловимо перетекал в состояние "Море-по-колено", а все эти суеверия – старые бабки придумали, а у нас дела и поважнее есть! Нагло хлопал дверью и шел приставать к дочке хозяина винной лавки.

Тот встречал Джованни Вечернего кулаками. И он обиженно-агрессивно покачивался домой. И... Финальные его стадии известны, видимо, лишь его домовладелице, женщине сварливой и немолодой. И то слава богу.

Итак, на пороге стоял Джованни Утренний.

– Я слушаю, сеньор.

– Сделай нам кофе. Побольше. И... – Учитель вопросительно посмотрел на Варри, – и принеси кальян.

– Хорошо, сеньор. Кстати, я хотел вас спросить еще вчера – можно ли использовать Каббалистический Ключ Соломона в качестве пентакля?

Варри открыл было рот – чтобы ответить, по привычке, но учитель перебил:

– Не сейчас, Джованни, мы заняты.

– Прошу прощения, сеньор. Не буду мешать. – И удалился сотворять кофе.

Чтобы не столь тягучим было ожидание главного разговора, надо было пока о чем-то поболтать. О чем-то не столь важном. Варри никак не мог найти тему...

Учитель, все же, был учителем.

– Кстати, Варри, о кофе. Ведь могло бы быть и так, что мы не знали бы этого напитка. Ты никогда не задумывался?

– Нет, учитель.

– Правда дело тут не в кофе. А в чем-то более широком и важном... А может я просто подгоняю свои размышления под простые и недостойные вещи. И кальяна могло не быть. И моих опытов.

– О чем вы?

– Представь себе, что в древности, ну, скажем, веков десять назад, человечество, разделилось бы на несколько больших групп. Несколько – это три, ну, скажем, четыре.

– В каком смысле, разделилось? – Варри напрягся.

– Ну, например, по религиозному признаку. Возникли бы какие-то всеохватные религии, претендующие на исчерпывающее знание о мире, о его происхождении и о том, как людям следует жить в этом мире. Понимаешь? Не так, как сейчас – в каждом домене, в каждой провинции, в каждой стране свои боги и божки, мы их можем уважать или презирать, подчиняться их ритуалам или нет, не много духов, демонов, сил, гениев... А один Бог. Единый и общий для всех. Но у каждой из трех групп – свой. И каждая из этих всеохватных религий претендовала бы на звание мировой, стремилась бы подчинить себе остальные народы. Понимаешь?

– Да, кажется... Но как такое могло бы стать?

– Не знаю, не задумывался... Скажем... Те же пророчества древних иудеев вдруг стали настолько ярки и подтверждаемы, что к ним примкнули бы сначала соседние народы, потом Рим – как метрополия, он впитывал влияние провинций. За Римом – другие колонии, а это – почти вся Европа... И имели бы мы вместо пестрой и демократичной нынешней Европы со множеством религий (и иудеев-пророков в том числе) монолитный блок – с единой моралью, предрассудками, ценностями и заблуждениями. На востоке – не отстали бы от нас. Тоже измыслили бы что-то свое, своего единого Бога – правильнее и единее нашего. В Африке – своего... И тут бы началось такое...

Просто страшно представить этот кровавый туман, в который погрузилась бы цивилизация. Тот, кто верит не как мы – тот враг. Тот, кто ведет себя не так – враг, убей врага. Тот, кто стремится не к тому – враг! Убей, или переведи в свою веру. Если мы и при нынешней-то теософской демократии ухитрились столько крови пролить...

– Учитель, не слишком ли мрачно?

– Может быть... Но если уж воображать нереальное, так воображать честно.

– Да, но я так и не понял, как же могло бы возникнуть такое положение дел.

– Ты слишком многого от меня хочешь. Я лишь моделирую. Изобретать способы – дело практиков. Ну, вот хотя бы... Помнишь, как сэр Самюэль Резерфорд доказал, что алмаз состоит из углерода, так же как уголь? Он купил на свои деньги крупный бриллиант, запаял его в стеклянную колбу и при большом скоплении народа, академиков в том числе – поджег от солнца лупой. А затем проанализировал продукты сгорания. Это называется "драматизировать идею", сделать ее яркой и запоминающейся. Найдись такой талантливый драматизатор в любой из нынешних религий, да захоти он распространить ее свет на все страны и народы, то вполне могло бы получиться. Не дай бог.

– Кофе, синьоры. Куда поставить кальян?

– Да-да, спасибо, Джованни. Сюда.

– Кстати, а при чем здесь кофе, учитель?

– Как, при чем?! Хозяин заказали, я и сделал!

– Я не у тебя, Джованни. И не о том.

– Ну как, при чем? Ведь кофе пришел к нам из Африки, через Ближний Восток. Если моя модель верна, то ему пришлось бы добираться через несколько мировых религий. Где-нибудь его бы точно объявили богомерзким и богопротивным – как напиток неправильно верующих. И запретили бы к употреблению. Вот тебе и кофе...

Варри пригубил густого, горячего, терпкого, пахнущего пряностями напитка, с трудом сглотнул, и понял, что дальше откладывать нельзя. Не то не хватит духу.

– Учитель. Как, по-вашему, устроен мир?

– Что значит, по-моему?

– Да нет, не то, как вы лично считаете, а как считает вся здешняя наука.

От последних слов учитель вздрогнул.

Нет, как-то не так надо объяснять, что-то я не то говорю... Варри опять задумался, поднес ко рту чашку.

– Видите ли, мне придется многое объяснять...

– Этого я и жду, – Учитель, видя мучения ученика, вновь нашел в себе силы стать властным и наставительным.

– Но, с чего начать...

– Ты – демон?

Теперь вздрогнул Варри. Интересный у нас получается разговор, связный и содержательный.

– Нет, конечно я не демон... кажется... Хотя...

– Существо, не могущее отрицать свою принадлежность к демонам уже есть демон!

– Чеканная формула, учитель. Если бы она еще и была правдивой. Что есть демон? Термины, термины... Может и вы демон?

– Я? Конечно нет! Я – человек!

– Что есть человек?

– Человек – это...

– Вот видите.

Отпили еще кофе, завершая раунд. Старик протянул руку и взял мундштук праздно дымящего кальяна. Затянулся, откашлялся. Варри, оттягивая время, повторил его манипуляции с другим мундштуком. "И этого тоже могло не быть здесь? Ой, не зря он мне все это рассказал. И не зря именно сейчас".

– Понимаете, дело обстоит так, что этой планетой весь мир не ограничивается. Есть другие миры. Есть, и это придется принять.

Учитель оказался крепче, чем думал Варри. В этот раз он даже не вздрогнул. Видимо, в своих размышлениях давно уже предусмотрел разнообразные варианты.

– Так ты с другой планеты?

– Нет-нет, не в том смысле... Лучше с самого начала...

Варри в беспомощности повертел перед собой пальцами, мучительно подыскивая слова. А, чего уж там! – И сотворил над столом светящийся октаэдр. Такую знакомую ему с детства модель мира. Октаэдр, рассеченный горизонтальными плоскостями, символизирующими разрыв миров, расчленение, результат работы Врага.

– Таков наш мир. Весь мир, а не только его часть, известная вам. Ваш мир, как я понимаю, Третий. Находится он здесь...

Варри увлекся, объясняя своему Учителю, учителю в этом мире, то, что было привнесено сюда вместе с ним. Новое знание, новое устройство мира, новое оружие – здесь.

Кристалл тяжело было все время удерживать в воздухе – это отвлекало, давно не практиковался. И тогда он вырастил из столешницы ветку дерева как Колдун в их деревне, многие, казалось, годы назад, – и заставил расцвести голубым благоуханным цветком с длинными широкими лепестками чтобы удобнее было лежать модели.

– ...и перешел я из Второго мира, чтобы попытаться отнять у него Ключ, а отняв...

Показывать из кресла было неудобно, Варри воспарил над столом, завис над кристаллом, продолжая объяснение.

Потом заметил, что заслоняет свет – и стал невидимым.

Грохот.

В комнате упало что-то тяжелое.

Варри замолк на полуслове, старик с трудом вырвался из молчаливого оцепенения сосредоточенности. Огляделись.

Распахнулась от удара дверь. За дверью лежал Джованни.

Он, оказывается, так и стоял все это время за ней – прислушиваясь и впитывая. Ну да. Ему не дали задания, а утренний, он жаждал знаний и ловил их, как мог. Вот и доловился. Последние действия Варри переполнили его ограниченную способность к восприятию.

Плохо. Очень плохо. А если представить теперь действия Джованни Послеобеденного? Его рассказы? Реакцию горожан?

Придется уходить.

Впрочем, уходить Варри и так собирался скоро.

Но сначала – узнать все, что знает Учитель о Ключе.

Теперь он поймет, о чем идет речь. И охотнее расскажет. Или не расскажет вовсе. Нет, все-таки расскажет.

Скоро – уходить.

5. БРАТСТВО

Варри медленно и плотно притворил за собой дверь дома Учителя. Нет, теперь уже не Учителя. Перед уходом тот сообщил Варри свое имя – Аргеддон. Признав тем самым в Варри равного, или почти равного. И дав, тем самым, Варри возможность связываться с ним в своих странствиях и ссылаться на него – если что. Связаться с ним, впрочем, Варри мог и так. Но это было новое для Аргеддона знание, с которым он еще не освоился.

Гораздо важнее для Варри были знания, полученные за время ученичества. Знание географии этого мира. Обычаев и традиций. Природы и магии. А главное – местонахождение пирамид. О Ключе в этом мире почти ничего не знали, но о свойствах пирамид были осведомлены – и даже использовали некоторые из них. Правда, как и все в Третьем мире, странно и непонятно.

Теперь Варри точно знал, куда ему идти – на юг, в обход моря, к пирамидам. А там – или, если повезет, воссоединиться с друзьями, или продолжать миссию самому. Так он решил.

Итак, в путь!

Для начала – просто, по человечески, выбраться из города. Не привлекая ничьего внимания – Аргеддону здесь еще жить, да и себе путь незачем усложнять. Пробраться по этим узким вонючим улочкам. Просочиться сквозь толпы людей...

Через два квартала его остановили.

Двое незнакомцев. Одетые как обычные богатые горожане. Один преклонных лет, лицо смуглое от загара, густые брови из-под шляпы. Другой – помоложе, но с густой черной бородой, ухоженной и контрастирующей со светлой прядью волос, выбивающейся из-под точно такой же шляпы. У обоих удивительно пронзительный и тяжелый взгляд.

Тот, что помоложе, сжимает что-то правой рукой под плащом.

Они встали поперек улицы, перегородив ее почти всю. Обойти их было можно, протиснувшись под стеной, но и так было ясно, что стоят они тут не случайно.

– Покидаете нас? – Это старший.

– Да, – Варри не знал, как себя вести, чего от него хотят.

– Что ж так скоро?

– Хватит уж. – На ограбление не похоже.

– Не хотели бы задержаться? – Молодой подбирается и чуть отставляет назад правую ногу.

– А что, есть нужда? – Что им надо?

– Не нужда, скорее приглашение... – Это молодой.

А старик понимает вдруг, что еще мгновение, и разговор зайдет совсем не туда, куда хотелось бы ему. И начинает срочно спасать ситуацию.

– Не поймите нас превратно, мы не хотим причинять вам никакого вреда. Нами движет, скорее любопытство и долг. Мы бы хотели вас пригласить в... э-э... скажем так, в гости к одному влиятельному лицу. Ненадолго. Ничуть не обременяя вас обязательствами.

Варри напряженно выжидал, пытаясь прочувствовать собеседника. Да. На явную угрозу не похоже. И движет ими, скорее, страх, а не долг. Впрочем и любопытство тоже присутствует. Видимо, я настолько отличался от местных, что это стало слишком уж заметно. Или Джованни раззвонил. Так или иначе, избавиться от них я всегда смогу. А вот польза от беседы случиться может. Тем более, что за ними ощущается некая сила, не совсем традиционная. Магия? Враг? Но сила есть.

И тут же старик подтвердил это, неверно истолковав колебания Варри.

– Впрочем, нам даны полномочия, на тот случай, если вы не пожелаете добровольно проследовать с нами... – И выразительно замолчал, бросив украдкой взгляд на молодого.

Варри внутренне усмехнулся. Ну-ну. Тащите силой. Так даже удобнее. И он, под натиском несокрушимых аргументов оппонента, нехотя и вынуждено отступил, сохраняя, впрочем, остатки достоинства:

– Я принимаю приглашение. Ведите.

И они пошли.

Идти оказалось совсем недалеко. Да и куда здесь можно было идти далеко – в этом городе? С виду неказистый дом, по два окна с каждой стороны от двери на каждом из двух этажей. Младший условно постучал. Варри привычно посочувствовал убогому восприятию аборигенов. Мрачный детина впустил внутрь. По коридорам, переходам, лабиринтам идти пришлось заметно дольше – не так уж прост был этот дом. В конце пути – массивная дверь, задернутая для завершения картины плотной тканью. За ней – неожиданно ярко освещенная комната. Свечи, факела, масляные лампы, душно, жарко, нечем дышать... В центре комнаты – огромный стол, заваленный бумагами, письменными приборами, измерительными инструментами, сушеным мусором. И в самом деле – маги? За столом – древний старик в красной мантии из той же плотной материи. Из комнаты ведут еще три двери – по сторонам света. И, если представить, что к каждой из них ведет такой же запутанный лабиринт, то выходит, что этот дом с его системой переходов занимает чуть ли не пол города. Старик, старик... Тот же пронзительный взгляд, но еще и отягощенный грузом опыта, усталостью. Вдоль стен между дверями – полки. На одних – все те же бумаги и книги. На других – нечто алхимическое, магическое, природоведческое. Вот бы зарыться в эти книги, прочесть... Впрочем, то, что ему надо для поисков – он знает и так. А лишнее знание лишь досужая забава и потеря времени. Старик, что же такое в этом старике? Вот он встает. С трудом разгибая закостеневшие суставы, грозно вперивает взгляд в Варри, собирается задать вопрос...

И тут Варри понял. Понял, что же было странного. Аргеддон не зря обучал его местной магии! Оказывается, старик все это время непрерывно колдовал. И колдовство его было направлено на создание собственной невидимости. А Варри его видел. Что же теперь делать?

Варри оглянулся на своих спутников. Те почтительно застыли прямо у двери, глядя в пустоту перед собой. Они явно не видели старика. Как же мне себя вести? Сделать ли вид, что я его так же не замечаю? Или показать свои истинные возможности? Нет, еще рановато. Что-то говорил Аргеддон о защитных заклинаниях, принятых здесь? Ага! Руна силы, как ее? Неважно, рисуем в воздухе, что-то бормоча под нос, взгляд краем глаза, левая рука отводит энергию в землю, удивленный взгляд замечания...

– Ты кто, старик?

Сработало!

– А ты сильный маг! – это удивительно мощным, для старика, голосом. Правильно, так и должно быть.

– Не такой уж и сильный. О чем ты хотел говорить?

– Садись. – Взмах рукой в сторону второго кресла. – Оставьте нас.

Эскорт послушно выходит.

– Это ведь тебя не Учитель научил? Он и сам-то, наверное, не смог бы пробить мое заклинание.

– Учитель умеет много такого, о чем ты понятия не имеешь...

– Не петушись. Не об Учителе речь.

– Тогда переходи к сути.

– Вот только надо убедиться, что говорю с тем, с кем собирался.

– Убеждайся.

Чего-то я опять упустил. Слишком уж ошалелый взгляд у старика. Кажется, последнюю реплику он не говорил вслух. Надо быть повнимательнее.

Но, зато, убедил.

– Мы хотим предложить вам сотрудничество. И покровительство.

– Кто это – мы?

Теперь взгляд просто удивленно-насмешливый. Это, видимо, в связи с моим невежеством. А должен ли был я его узнать? По-моему, нет. А их организацию? Может, есть какие-то знаки, символы, которых я не заметил или не обратил внимания? Кажется нет. Что же тогда? Должен был подозревать, ловить слухи, вырасти на страшных сказках? Ну уж нет! Я из глухой провинции, гений-самоучка, ничего не слышал, ничего не знаю, придется ему рассказать мне все подробно.

– В самом деле не знаешь?

– Нет.

– Ну что ж... И мы ведь про тебя ничего не знали. Хотя, должны были бы. Познакомимся.

Старик вдруг становится удивительно отчетливым, различимым, близким, почти домашним – и Варри понимает, что он только сейчас снял все свои защиты и заклинания, что их было гораздо больше, чем банальные невидимость и неслышимость, что рядовому магу этого мира и впрямь пришлось бы здесь совсем несладко, и что не все до конца он убрал, кое-что самое простейшее, но и безотказное, приберег, но это не специально для Варри, так он всегда, это – его жизнь и этого он не снимет ни перед кем. Рассказывает:

– Можешь называть нас Братством Камня.

– Камня? Какого камня?

Старик снисходительно усмехнулся. По его разумению сильный маг не мог демонстрировать столь вопиющей неосведомленности.

– Мы – могущественная тайная организация. – Начал он объяснять, как ребенку. – Занимаемся поисками Камня. Наши люди раскиданы по все Ойкумене, мы сильны, мы вездесущи. И становиться на нашем пути...

– Что за Камень?

Старик недоверчиво приподнял голову:

– Ты вправду такой идиот, или прикидываешься?

– Ну, может же темный провинциальный маг-самоучка ничего не знать о вашем Камне?

– О нашем? Нет, не может. Это обязательный символ и инструмент магических действий... Это непременный атрибут познания мира... Это... Старик задохнулся.

– Камень?

Больше слов у старика не было. Он резко поднялся, сморщившись от усилия, подошел к тяжелой портьере за своей спиной и отдернул ее трясущейся рукой.

Взору Варри предстал барельеф. Октаэдр. Две пирамиды, соединенные основаниями.