Текст книги "Куклы всадника Лойоди"

Автор книги: Игорь Пронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Пронин Игорь Евгеньевич
Куклы всадника Лойоди

В сумерках подъезжая к Риглаву, странствующий всадник Витто Лойоди оказался вовлечен в довольно забавное приключение. Дело в том, что дорога вилась вдоль берега одной из местных речушек, мутной и быстрой, что объяснялось узостью русла. Река протекала через предместья Риглава и в этот поздний час, когда горожане обильно снабжали ее объедками, помоями, и просто нечистотами, отнюдь не благоухала. Пользуясь вечерней безлюдностью дороги, Лойоди держался левой стороны и если бы не крики бредущих впереди косарей вовсе не заметил бы попавшего в беду человека. Однако крестьяне вдруг бросились к берегу, принялись размахивать своим опасным инструментом, а потом повернулись и побежали навстречу всаднику, что в других обстоятельствах могло бы его немало встревожить.

"Добро какое-то плывет," – предположил Лойоди, направляя коня к реке.

Кочевая жизнь приучает всадника совать нос всюду, где риск остаться без этой части тела не превышает стоимость возможного выигрыша. Не слишком пока интересуясь плывущим предметом – золото не плавает! – Лойоди спешился и присел на берегу, всматриваясь в бурлящие воды. Река не заставила всадника ждать и тут же похвасталась своим приобретением: это оказался всего-навсего человек. Однако Церковь, какое учение ни возьми, всегда предписывает помогать утопающим.

К чести всадника, он действовал куда ловчее, чем сиволапые косари. Левой рукой крепко вцепившись в корни, Лойоди свесился над бурлящим потоком и мгновенно выхватил то, что только и умеет быстро выхватывать человек его профессии – меч. Именно в этот миг незнакомец скрылся под водой, будто река убоялась остаться без добычи. Несомненно, ей бы удалось провести кого-нибудь робкого, привыкшего во всем сомневаться, но не всадника. Лойоди погрузил меч в пучину и победил, то есть – попал.

Кряхтя от натуги, всадник еще с минуту поборолся с рекой, но сумел-таки одной рукой и удержать улов, и подвести его ближе к берегу, и приподнять, чтобы увидеть, куда именно угодил клинок. Крестьяне были уже рядом, но времени, чтобы стряхнуть с меча покойника и развести руками у Лойоди имелось достаточно. Само по себе возможное убийство всадника не тревожило: на Горнем Суде он легко сумеет доказать, что пытался лишь спасти несчастного. Но помимо Горнего имеется суд и обычный, к племени свободных меченосцев обычно весьма пристрастный.

Опасения оказались напрасными: меч прошел у утопающего под рукой и запутался в тяжелых складках мокрой одежды, а розовый цвет воде придавала кровь из неглубоких царапин. Несколько расстроили Лойоди лишь личность спасенного, мужского пола и весьма преклонных годов, и его же поведение, то есть неподвижность и, похоже, бездыханность.

Подбежавшие косари, рискуя обрушить в реку кусок берега, всей толпой бросились на помощь и вытащили на дорогу обоих. Пока всадник, отойдя в сторону, украдкой вытирал меч о траву, крестьяне давили старику на живот, с маху лупили по хребту, хлестали по щекам, поднимали за ноги и вообще проделывали с трупом все то, чего избегают обычно умершие при других обстоятельствах. Лойоди, даже в сумерках успевший оценить богатство наряда, мельком пожалел, что не стал единственным наследником карманов утопленника, но и только. Что мужикам попало – то пропало. Он уже вдевал ногу в стремя, когда народные целители опять заголосили хором, сменив ругань на хвалы Небу.

– Жив! Жив!

Всадник задержался. Глупо уезжать, не узнав даже, кого спас. Мошенник это, сброшенный с моста разъяренной толпой, или домовладелец, спасавшийся таким образом от грабителей? Лойоди имел достаточно денег для ночлега, но всегда лучше заполучить кров бесплатно. Он подошел ближе и склонился над стариком.

– Это он тебя-вас спас! – тут же сообщил рыжеватый мужик, державший голову изрыгавшего воду старика на коленях. – И поранил тоже он!

Старик поднял глаза и Лойоди как-то сразу догадался, что его запомнили навсегда. Он еще раз оглядел наряд спасенного и заметил толстую цепь на оголенной теперь груди. Цепь определенно была золотая... Да уж, с такими купаться не ходят.

– Надо развести огонь, – сказал Лойоди. – Господину необходимо высушить платье.

Крестьяне, которые заметили цепь куда раньше всадника, отнеслись к распоряжению с воодушевлением. Одни забегали по дороге, ломая редкие кусты, другие даже забрались на склон горы в поисках хвороста. Не прошло и пяти минут, как ярко запылал костер, а косари занялись сушкой одежды незнакомца, навесив ее на свой инструмент и поднеся к самому огню. Старик сидел у костра совершенно голый, если не считать той самой цепи, на которой, кстати сказать, болтался немалых размеров изумруд в оправе из белого металла. При виде этого амулета последние сомнения отпали: в реке оказался маг.

Лойоди не слишком любил представителей этой профессии, но не любить еще не значит не уважать. Он достал из седельной сумки одеяло и укутал худое бледное тело старика даже прежде, чем принес бальзам и старое белье для перевязки. Одеяло, честно говоря, тоже было старое и давно нуждалось в замене, такое не страшно и запачкать.

– Это ты меня? – хрипло заговорил маг, рассматривая длинные царапины на боку. – Пустяки. Меч не причинит мне вреда. Благодарю тебя за спасение, всадник.

– Я должен был поступить так, следуя заветам Церкви, – довольно веско заметил Лойоди.

– Конечно! Ты верный сын Ее. И вам я весьма благодарен за заботу, друзья-крестьяне. Полагаю, вам давно пора домой, к женам и детям, отдыхать после трудного дня. Примите же скромное вознаграждение и ступайте. О моей одежде не беспокойтесь, я сам о ней позабочусь.

В кривых пальцах мага откуда-то возник кошель, из которого каждый крестьянин по очереди получил монету. Насколько мог судить Лойоди по округлившимся глазам косарей и их же по дрожащим губам, речь шла не менее, чем о дукате. Низко кланяясь, мужики сложили все еще сырое платье в аккуратную стопку и поспешили удалиться. Всадник, скромно ожидая своей награды, присел на корточки у костра и с равнодушным видом протянул к нему руки.

– Холодает, – скрипучим голосом заметил маг. – Как твое имя?

– Витто Лойоди. Четвертый сын горожанина, посвящен во всадники князем Брасежи. Важно ли остальное?

– Нет, достаточно было твоего имени. Впрочем, и его я мог бы узнать сам. Каково твое прошлое, видно сразу. Но куда ты направляешься, Витто Лойоди?

– В Риглав. Война за Северное Наследство кончилась, толком не начавшись, полки распущены и я почел за лучшее сразу убраться подальше. На севере сейчас...

– Полно таких, как ты, – перебил маг. – Верное решение, тем более, что местный властитель, кажется, собрался проучить вассалов. Тебе будет не трудно поступить к нему на службу, хотя конь твой стар, а доспехи помяты.

– О всадниках судят по лицам, а не по доспехам, – заметил Лойоди, вовсе не собиравшийся терпеть издевательств.

– Да, шрамы – это хорошо при твоем занятии, – кивнул старик. – Однако они не превратили тебя в закаленного вояку. Лицо, да, лицо... У тебя лицо горожанина с шрамами от драк в пивных. Так же, впрочем, как и у большинства молодых всадников. Четвертые сыновья, пятые сыновья, десятые сыновья... Хорошо ли ты владеешь оружием?

Прежде чем ответить, Лойоди вытянул ноги, расположившись поудобнее. Как бы объяснить этому старику, что единственное, чего от него хочет всадник – получить немного денег и расстаться навсегда? Между тем маг затеял такой допрос, что того гляди предложит принять в ученики. Пусть ищет дурака среди крестьян!

– А могу ли я узнать, почтенный господин, ваше имя?

– Я – Персех. Поскольку ты уже догадался о моем занятии, то должен понимать, что при рождении я получил другое имя. Однако оно давно забыто... Я – Персех.

Старик так надулся от важности, что даже жиденькая бородка встопорщилась. Пряча ухмылку, Лойоди отвернулся к костру.

– Как же вы, господин Персех...

– К магам обращаются просто. Такова традиция и в ней истинная вежливость.

– Не знал... Как же, Персех, ты оказался в воде? Прости мне мое любопытство.

– И у магов есть враги.

– Но тогда, должно быть, эти враги – очень могущественные маги?

Персех возмущенно запыхтел. Всадник улыбался, высматривая в костре огненных ящерок. Да, может быть, Витто Лойоди и не абы какой боец, и не прославлен подвигами, и вообще не знает, что будет с ним завтра, но он – настоящий, честный всадник. Эта профессия не располагает к себе мошенников, тогда как магия... Изображают из себя повелителей теней, а сами только и делают, что попрошайничают. Грозят карами сильным мира сего, а оказываются в реке, среди помоев.

– Да, всадник Лойоди, мои враги – могущественные маги. Обманом и подлостью им почти удалось меня погубить... Но теперь я закрою брешь в своей защите. Впрочем, это сложно и неинтересно для тебя, ведь жизнь мага так далека от жизни простого человека. Ты, наверное, ждешь награды? Что ж, ты получишь ее. Но с моей стороны было бы неблагодарно дать тебе денег. Ты не крестьянин, ты заслуживаешь большего.

– Может, омолодите моего коня? – буркнул Лойоди.

Он предпочел бы именно деньги. Желательно, побольше, чтобы хватило не только на нового коня, но и на доспехи, оружие. На хлеб, вино и женщину, в конце концов. Последний пункт особенно волновал Лойоди, потому что когда идут войны, то вокруг полно не только охочих до женщин всадников, но и попов. А они, как известно, обязаны оберегать войско от падших душ, в чем церковникам помогают и князья, больше, правда, думающие не о душевных, а телесных болезнях. Когда шлюх мало, они становятся дороги, так дороги, что думаешь уже не о болезнях, а как бы зарубить врага побогаче. Увы, Лойоди и правда не отличался ратным умением, и проклятые шрамы свидетельствовали как раз об этом. К тому же не красавец, и завести роман с горожанкой, как это удавалось некоторым, не умел... Деньги, деньги!

– Зачем тебе омоложенный конь? Лучше купи другого.

– Другой стоит немало.

– Хорошо бы, чтобы деньги не переводились, а, всадник? Чтобы их хватало. Неплохо бы также, чтобы в бою везло, везение в бою вещь весьма полезная. И не только в бою... Помоги мне одеться, будь так любезен.

Всадник со вздохом поднялся. Что задумал старый мерзавец? Сказки сочиняют, чтобы детей пугать, но ведь в них намек: связываться с магом – не к добру. Если мошенник, то проведет, а если нет, так еще хуже. Одежда, к немалому удивлению Лойоди, оказалась сухой и даже... Чистой? Выглаженной? Всадник почувствовал аромат каких-то трав, он не мог иметь отношения к купанию в помойной речке.

– Благодарю тебя, – сказал старик, влезая в подштанники перед отвернувшимся скорее от омерзения, чем от скромности Витто. – Итак, судьба преподнесла тебе подарок, ты спас Персеха. От этого имени содрогаются многие, уж поверь. Среди своих собратьев я славен, но что тебе до этого? Ты хочешь прожить жизнь прямо, пройти по лучу Света от начала до конца, как учит старуха Церковь, верно? Ни к чему тебе сворачивать в темные закоулки, где чистую душу подстерегает так много опасностей... Что ж, так и поступай. Но дар есть дар. Благое дело должно быть вознаграждено.

– Вы меня смущаете... – проворчал крайне недовольный такой прелюдией Лойоди. – Пустяки. Я мог бы обойтись и немногим, я лишь всадник. Ой!

Он обернулся и увидел перед собой совершенно одетого в свои длинные, пышные одежды мага, державшего двумя пальцами вырванный у всадника волос.

– У тебя еще много осталось, не убудет, – гаденько усмехнулся волшебник. – Дай руку.

– Но...

Персех сам завладел кистью своего спасителя и мгновенно проколол его палец длинной золотой иглой, непонятно как оказавшейся в руке мага. Лойоди снова ойкнул и вырвался, но Персех успел подхватить пальцем капельку крови и смочил в ней прежде добытый волос.

– Не бойся, ты же всадник! Тем более, что самое трудное еще впереди.

– Да что ты делаешь?!

– Собираюсь отблагодарить тебя как следует. А деньги... Что – деньги?! Возьми!

Тяжелый кошель ударился в грудь Лойоди и упал в траву. Всадник быстро поднял его, взвесил. Немало. Пожалуй, хватит.

– Спасибо тебе, Персех!

– А ты небось думал, я из тех бездарей, что умеют получать золото лишь из чужих рук?! – захохотал маг. – Мальчик, золото – ерунда! Есть вещи куда важнее. Для тех, кто их видит.

– Я не мальчик, – заметил Лойоди. – Мне двадцать семь лет. И про вещи важнее золота я знаю, водила мама в храм, заповеди помню. Еще раз спасибо тебе, и... Мне, пожалуй, пора.

– Что ты будешь делать в городе ночью?! Ворота-то уже закрыты! – продолжал веселиться Персех. – Конечно, можно сунуть стражникам монетку. Но не боишься ли ты, что в кошельке окажутся сухие листья, а? Мне это, честно говоря, не трудно. Оставь в покое коня, вернись.

Лойоди, уже почти отвязавший своего пожилого скакуна от куста, помедлил. В самом деле не весело получится, если обиженный Персех сыграет с ним такую шутку. Бесчестно! Но какая честь у магов? Грехов они не боятся, у них свои счеты и со Светом и с Тьмой.

– Персех, я надеюсь, что мы с тобой в добрых отношениях.

– Верно. Я желаю тебе лишь добра. Вернись, мальчик, вернись. Ты ведь не знаешь, что ждет тебя впереди, а мне это открыто... Я хочу спасти тебя и помочь. Клянусь, что это не затронет твою душу.

– Ничто не может ее затронуть, – мрачно заметил Лойоди. – Душу может погубить только сам человек. Смерти же я не боюсь, я всадник.

– Ты прав! Но если ты не боишься ни за душу, ни за тело, то почему не хочешь остаться? Витто, если бы ты спас хорошего сапожника, он сшил бы тебе славные сапоги. Если бы ты спас кузнеца, он выковал бы тебе меч. Богатый отец выдал бы за тебя дочь. Девушка подарила бы невинность. Чем богаты, понимаешь? А я маг. Я тоже подарю тебе кое-что.

Персех вроде и не двигался, а почему-то оказался прямо перед всадником. Ночь, пустынная дорога, никакого жилья поблизости. Лойоди представил себе, что мог бы теперь сидеть в самом дешевом кабачке Риглава, проигрывать в кости остатки жалованья... Мерзкий запах капусты... В желудке заурчало.

– Я подарю тебе власть над тобой самим. Ведь что такое судьба человеческая? Игра случая. Иногда везет, а иногда нет. Почему одним везет чаще, а другим никогда? Даже старушка Церковь признает, что от самого человека это не зависит, будь он хоть праведник из праведников. Сын Света бьется с Сыном Тьмы, во все стороны летят искры от их мечей. Но есть некоторые способы прикрыться от неожиданностей... Маги знают их.

– Зачем же прикрываться от благодати? – сглотнув, возразил Лойоди. – Я открыт Свету.

– И благодать обжигает. Всем известно, что некстати пришедшее добро хуже зла, даже поговорка такая есть. Благодать благодати рознь... Ты сможешь выбирать сам, только и всего. Выбирать время, выбирать форму. Впрочем, многого не обещаю, – остановил сам себя маг. – Ты ведь только всадник и обращаться со сложными вещами не умеешь. Я подарю тебе просто... Игрушку. Только сперва ее надо создать. Кое-что я уже получил, теперь врагам будет трудно выпускать из тебя кровь, да и волосы с твоей головы не упадут однажды по капризу земного владыки. Однако нужны еще два пустяка, чтобы подарок был достоин и тебя, и меня, дарителя. Дай мне золотой.

– Что?

– Золотой. Дукаты из кошеля не годятся. Золота нет? Ну хорошо, дай любую монетку.

Лойоди покашлял. С одной стороны, маг наконец-то повел себя как нормальный человек – пытается выцыганить деньги. С другой... Да пусть забирает! Пусть в подаренном кошеле свинец, только бы уже расстаться с этим сумасшедшим.

– Вот, молодец, теперь мы сможем влиять на твое финансовое положение, – улыбнулся Персех, принимая медяк. – Остался пустяк, но очень важный. Без него мы не сможем помочь тебе еще с одним делом, важным для молодого мужчины... Потребуется твое семя.

Всадник снова сглотнул. Маг отошел от костра куда-то в темноту, к реке, и продолжил уже оттуда.

– Я понимаю твое замешательство, Витто! Но стесняться нечего, все мы были детьми, а грех этот, как тебе известно, невелик. В конце концов, можно пожертвовать немного денег Церкви, вот и все...

– Я не понимаю, чего ты от меня хочешь, – проговорил Лойоди. Колени у всадника подрагивали. – Что еще за колдовство?

– Ты спас меня, чего же боишься? – прокряхтел от берега маг, видимо, занятый какой-то работой. – Да, колдовство. Это работа мага, в конце концов. Мы заговариваем доспехи, и даже целые крепостные стены. Мы наделяем силой талисманы, и людям после этого везет в любви, везет в игре, везет в бою или в делах... Но талисман постепенно теряет свои способности, растрачивает их. Кроме того, они имеют кое-какие побочные эффекты. А я задумал применить мало известное в наших краях умение, тебе понравится! Ты станешь хозяином себе. Давай, всадник, сделай это! Я же сказал: твой подарок обеспечит тебя деньгами и защитит от врагов. Неужели ты не хочешь дополнить его еще одним свойством?

"Талисман?.." – растерянно подумал Лойоди. – "Нет, он сказал, что не талисман. А вообще талисман неплохо бы, никакого греха тут нет. Подарок, да и все. Поносил и продал. И есть талисманы для удачи в любви, как раз с семенем, только, кажется, висельников, мне же Алессо рассказывал..."

– Ну? – несколько устало спросил Персех.

– И я... Я смогу... – всаднику тяжело давались некоторые слова. – Я смогу влюблять в себя?

– Мальчик, да не стремись же в рабство к вещам! – рассердился маг. – Добро, пришедшее не ко времени, хуже зла! Я все сделаю куда лучше, это не твоя забота. Будешь хозяином себе, и все у тебя устроится. Только поторопись, потому что я не могу торчать тут и уговаривать тебя всю ночь!

Оглядевшись по сторонам, что не слишком-то умно на пустой дороге ночью, Лойоди отошел за кусты. Глупо как-то и стыдно... Но стыд глаза не ест, а подарок, вроде бы, очень даже полезный. Не врал бы только маг. Но – с какой стати ему делать вред собственному спасителю? В любом случае душа остается чистой, грех и в самом деле пустяковый. Уж меньший, чем свидания, со шлюхами! Витто вспомнил, как отчаянно и как правило безуспешно торговался с ними в последние месяцы. Стыд какой. Деньги, деньги... А кое-кто безо всяких денег женится на дочках старых богатых рыцарей. Удача, слепая удача... И талисманы, если ребята не врут.

Волнение не помешало всаднику – длительное воздержание оказалось куда сильнее. Держа в руке запятнанный лист лопуха, Витто почувствовал себя полным кретином, но только на миг, потому что откуда-то появилась тощая рука мага и вырвала результат недолгих трудов.

"Что я творю?" – Лойоди будто отрезвел неожиданно, его пошатывало. – "Один, тут, с мерзким старым чудаком... Почему не уехал? Плевать на его обещания, ведь ясно же, что не к добру это все!"

Всадник, лихорадочно застегивая штаны, повернулся к коню. Он сразу понял, что дело плохо: Вьеж стоял совершенно неподвижно, даже ночной ветерок не тревожил поредевший хвост. Конь не интересовался травой, не переступал ногами... И – наполненный ужасом глаз, косящий на хозяина.

– Ты что, ты что?.. – зашептал Лойоди, подошел, потрепал по холке. Конь не пошевелился. – Все в порядке, Вьеж, мы уедем. Прямо сейчас...

Может быть, так всадник и поступил бы, но маг вернулся к костру.

– Готово, мой мальчик! Подойди, полюбуйся на мою работу.

– Я не мальчик... – Лойоди все гладил коня. – Что ты сделал с Вьежем?

– Не хотел, чтобы он нам мешал. Животные должны ждать, когда разговаривают люди. Ну, иди же! Смотри, какая прелесть.

Лойоди приблизился к костру, который, будучи никем не подкармливаем, отчего-то до сих пор ярко пылал. В руках старика оказалась глиняная кукла, самого грубого и неприглядного вида. Даже, пожалуй, непристойного, потому что мужской пол куклы был обозначен задиристо торчащим отростком.

– Ну вот, это и есть твой подарок!

– Странно как все... – поежился всадник. – Это талисман?

– Нет. Это – ворота твоей удачи. Как я уже говорил, специалистов по этому виду колдовства в здешних краях немного, тебе повезло... На, рассмотри как следует. Только осторожно: с куклой ничего не должно случиться!

Всадник принял подарок и едва не выронил: глина была тверда и горяча, словно ее только что обожгли в гончарной печи.

"Глины, допустим, на берегу полно... Но когда он успел? И костер, и конь... И я! Я сам! О, Небо, да узнает кто – позор один!"

– Так вот слушай, мой мальчик. – Колдун уже уселся возле огня, перебирая четки. – Слушай, какой подарок ты получил! В эту игрушку переселился твой дух. Не душа, а дух. Не будем вникать в тонкости... Что случится с куклой, то, очень скоро, случится и с тобой. Если отрубишь ей голову – жди, когда придут за твоей головой. Отрубишь руку – останешься без той же руки. Это не значит, что тебе ее отрубят, может быть, она попадет в колесо или сгниет сама... Все понятно?

– Ничего не понятно.

Сперва кукла никакого интереса в Лойоди не вызвала. Мерзкая рожа ничуть не походила на Витто, даже шрамов не имелось. Голова непропорционально большая, половой член, если разобраться, скорее подошел бы соразмерному игрушечному всаднику коню, а ручки и ножки короткие, беспалые, торчащие во все стороны. Зато на груди Лойоди разглядел какие-то буквы и наклонился к огню, чтобы прочесть их...

– Проклятье! Тут мое имя!

– Это очень важно. Сотрешь – тоже погибнешь, только безымянным. Сгинешь, говоря по простому, неизвестно куда. Не советую это делать... Уж лучше сразу голову.

– Чушь какая-то!

Лойоди с омерзением протянул куклу обратно магу, держа ее, впрочем, весьма бережно.

– Это тебе, подарок. – Персех отстранился. – Ты не понимаешь еще своего счастья, мальчик...

– Я не мальчик.

– Кукла не простая, и не только беды от нее могут происходить. Сшей ей кафтанчик. Уж извини, но я не стал этим заниматься, недосуг. В карман, или просто за пазуху положи монету, да не скупись, лучше – золото. Мои дукаты сгодятся. Пока золото будет у куклы – будет и у тебя. Не так, чтобы очень много... Но много золота – много печали. Всаднику надо, чтобы в кармане всегда звенело, разве не так? Считай, что этой беды для тебя больше не существует.

– Да при чем тут я?!

– При том, что дело сделано. В кукле есть твой волос и твоя кровь, твое семя и твое золото. Четыре нити связывают вас. Их могло бы быть больше, много больше, но... Ты ведь только всадник и не собираешься сворачивать с луча Света, верно? – Персех мягко, один за другим, сомкнул пальцы Лойоди на кукле. – Держи ее крепко, но нежно. Беды от власть имущих тебе не грозят, волос обережет тебя от немилости, пока кукла цела. Кровь связывает ваши тела, тебя не убьют в бою, а если и ранят, ты быстро оправишься. Правда, сильно задираться я бы тебе не советовал, мало ли у кого какие талисманы окажутся... Магия соперничает с магией. Не рискуй зря, ведь это – самоубийство, смертный грех, так в Книгах сказано.

Лойоди наконец понял, что произошло. Если кукла и в самом деле все это умеет, то... То она – сокровище!

– Береги ее. Не скупись на тряпочки, оборачивай. И, конечно, не показывай никому, – продолжал поучать Персех.

– Спасибо, – вырвалось у Витто. – Но постой... А...

– Семя? Не надо быть мудрецом, чтобы догадаться! – Маг довольно мерзко захихикал и поднял с земли еще одну, прежде незамеченную всадником фигурку. – Вот, над ней тоже прочтены заклинания, береги. Она символизирует женщину.

Этого Персех мог и не говорить, символизировала вторая кукла на редкость откровенно. Глаза занимали половину лица, как у детских творений, но главные символы, конечно, располагались ниже. Груди торчали далеко вперед и даже имели соски, между ног – глубокая дырка.

– Как призывать любовь, догадался? – Маг, продолжая хихикать, показал процесс на пальцах. – Не ленись, поиграй иногда в куколки! А результат себя ждать не заставит.

– То есть я должен... – Лойоди наморщил лоб. – Написать имя женщины, да?

– Вот дурачок! Не становись рабом вещей. Заклинание произнесено, твои надписи ничего не изменят. Это – просто женщина. А откуда она придет, как ее будут звать, будет она шлюхой или княгиней – твоя судьба. В том и цена моего подарка, он не мешает тебе, не сталкивает с луча Света. Цени же! И вот еще: в жизни всадника бывают времена, когда деньги не имеют цены. Там, где прошли армии, дороже всего хлеб. Итак, если захочешь перекусить – помажь губы куклы любым съестным. Так что не забывай, храни в кармане хоть крошку. То же и с водой.

– Здорово, – Витто зачарованно рассматривал свою куклу, она начинала ему нравиться. – Значит, я останусь всадником, как и прежде, просто буду всегда иметь в сумке свою удачу?

– Именно так. Испытай ее прямо сейчас.

Всадник посмотрел на лежащую у его колена куклу женщины, но маг снова мерзко захихикал.

– Потом! Проверь пока вещи, которые, поверь, важнее! Начни с еды.

– Ну... – Витто достал из кармана обернутый тряпочкой сухарь – завел привычку посасывать в пути, как и многие всадники. – Вот.

– Делай. Это просто.

В желудке снова заурчало. Лойоди размотал тряпку и провел сухарем по губам куклы.

"Зачем мне сухари? Горячего бы. И потом... Ну ладно, проверим"

Ничего не произошло. Маг спокойно перебирал четки, глядя в негаснущий огонь. Витто повторил фокус с сухарем еще раз, потом убрал еду обратно в карман. Маг молчал, молчал и всадник, конь продолжал изображать собственное изваяние. Где-то в горах шумел ветер, похоже, собиралась гроза.

– Мне пора, – вдруг сказал Персех и быстро посмотрел на всадника. – У тебя все получится, увидишь.

– Я верю, – вежливо ответил Витто.

– Да хоть не верь, все равно получится. Я ухожу, но скоро мы увидимся.

Лойоди чрезвычайно не понравилась улыбка старика, да так, что захотелось изрубить его в куски. Желание было настолько же сильным, насколько и неожиданным, и чтобы справиться с собой, всадник опустил на миг веки, а когда снова поднял их, маг уже исчез. Просто исчез.

– Персех!

Вместо мага ответил Вьеж: он заржал и принялся рваться с привязи. Всадник вскочил, огляделся. Горы, река, дорога – и никого. Хотя проклятый старик мог прятаться совсем рядом, ведь догорающий костер давал совсем немного света, и с каждым мгновением все меньше. Волшебство кончилось.

– Спокойно, старина! – прикрикнул всадник на всхрапывающего Вьежа и принялся, уже в полной темноте, шарить у ног. – Сейчас, я только прихвачу кое-что...

Обе куклы были здесь, нашлось и одеяло. Лойоди осторожно завернул подарки, отнес к Вьежу и запихнул поглубже в суму. Коню, видать, и вправду пришлось нелегко, будь он помоложе – наверняка вырвал бы куст и умчался в темноту.

– Порядок... – Лойоди забрался на пританцовывающее, дрожащее животное. – Едем, все кончено.

Вьеж так и рвался вперед, и всадник тоже с удовольствием убрался бы со стоянки побыстрее, но облака закрыли все, даже самые яркие звезды. Справа река, слева – склон горы, на котором полно камней, в них старый измученный конь запросто переломает ноги. Нет, только шагом, прислушиваясь к журчанию воды и редкому громыханию где-то за горой. И мысли не так, чтобы очень далеко – в седельной суме.

"Куклы. Неужели все так просто? Впрочем, главное – заклинание, а мне до него и дела нет, не мой грех. От сути колдовских штучек надо держаться подальше, это не на луче Света, это где-то в самом темном углу бытия... Может, освятить кукол? Надо будет подумать. Хотя о чем я, о чем?! Сухарей мне вроде бы никто не везет. Может быть, все – обман?"

Лойоди нащупал кошель с дукатами, растянул зубами узел и зубами же достал один кругляш на пробу, прикусил. Вроде бы, золото... Хотя как знать, наверняка только меняла на рынке скажет.

Дорога сделала еще один поворот, повторяя русло, и впереди показались огни. Вьеж не испугался, наоборот, вытянул к кострам морду. Вскоре и всадник различил тени пасущихся рядом с палатками коней.

– Кто здесь?! – гаркнул невидимый часовой и люди у костра поднялись на ноги.

– Всадник Витто Лойоди, одинокий путник, – честно сообщил Витто, которому, как и Вьежу, захотелось оказаться среди сородичей. – Еду в Риглав, не позволите присесть у вашего огня?

Часовой молча взял коня под уздцы и повел к палаткам. Навстречу шли, размахивая горящими головнями, вооруженные люди. Лойоди разглядел большой котел и даже узнал запах вареной баранины.

– Присоединяйся к нам на всю ночь, всадник, – распорядился старший охраны, когда разглядел получше гостя. – Риглав еще далеко, а вот-вот начнется гроза. Зачем тебе мокнуть на дороге до утра? Мы хорошим людям рады, сами всадники. Я – Моркен из Тольгиза. Голоден?

– Сытый всадник – плохой всадник, – улыбнулся Лойоди, спрыгивая с коня. – Охраняете кого-то?

– Да, брат, караван сопровождаем. Из Тольгиза, опять же, прямо сюда. Проходи в палатку, потому что жрать будем там. Хорошо еще, сварить успели до грозы. Только учти, что купцы хотят встать до рассвета, и прибыть в Риглав к открытию рынков. Если, конечно, погода позволит...

Славно было вновь оказаться среди своих. Всадники есть всадники, они всегда могут понять друг друга, а вот никто другой их до конца не поймет. Сегодня вместе будут пить и закусывать, а завтра, быть может, сойдутся в сече под разными стягами. Что ж, для чего-то ведь Небо создало младших сыновей?

Лойоди едва не забыл про свой подарок, и только дойдя до палатки вдруг вспомнил о содержимом сумы. Он бегом вернулся, принес ее на кошму.

– Это зачем? – удивился Моркен. – Что-то ценное?

– Да нет, просто... Одеяло там, и ремешок подлатать бы надо, – неловко соврал Лойоди.

– Это верно, – хмыкнул старший охраны. – Мы, всадники, не любим, когда ремешки не в порядке... И одеяло можем спереть. Все свое держи при себе, парень, это верно.

Больше расспросов не было, зато была еда и пара чарок крепкого вина. Сытый Витто устроился в уголке, согрелся и слушал, как дробно стучат по войлоку палатки капли, как грохочет гром. Иногда совсем рядом била молния, и тогда на миг становилось светло. Продолжавшие пить всадники хохотали, показывали друг на друга пальцами...

– Всадник!

Лойоди подскочил, но нигде не увидел старого мага, голос которого только что слышал.

– Я здесь, снаружи.

– Что тебе нужно?

– Ты уже понял, что мой подарок прекрасно справляется?

– При чем здесь... – Витто потер глаза, прогоняя сон. Опять загрохотало и у него было время на раздумья. – Ты хочешь сказать, что без куклы я не встретил бы купцов? Но караван стоял здесь еще когда ты плыл по реке!

– Если бы здесь не стоял караван, ты встретил бы других людей. Важно другое: тебя не прогнали, а пригласили к огню и накормили.

– Я сам попросился... – буркнул Лойоди. Он ни в чем не был уверен.

– Жаль, я думал, что ты успеешь все понять и серьезно отнесешься ко второй части моих поучений... Тем не менее, у меня мало времени. Выходи, переговорим.

– Ты уже говорил, что спешишь, даже попрощался.