Текст книги "Чужак-10 (СИ)"

Автор книги: Игорь Дравин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Особенно я видел твой бой с серыми, Молния, – усмехнулся магистр. – Ладно, иди, гуляка. Я думаю, что мы решим этот вопрос положительно. Прецедент ведь есть, твоя Эллина и Четвертый. Но с твоей стороны нам тоже нужна уступка, пусть твои разумники в течение трех лет после каждого вздоха приезжают в Белгор, ты знаешь о нашем предложении и плате за их услуги. Лучших них специалистов школы Разума на Арланде нет, а гильдии нужны только лучшие, ты с этим согласен?

– Согласен, Кар, а ты точно герцог, а то у тебя какие-то купеческие замашки начали появляться в последнее время? Торговаться вроде стал, раньше подобного я за тобой не замечал.

– С тобой часто общаюсь, вот и научился от тебя плохому.

– Все развлекаешься, Тур? – вмешавшийся в трактирную драку на моей стороне наемник помог мне утихомирить последних противников.

– А что мне еще остается делать, Хизар? – удивился я. – Как не выставлять себя жертвой, которою можно подвыпившим воинам очередного императора легко ограбить? Это же Константинополь и любой желающий найти себе приключение на свою задницу найдет их обязательно. Трактирщик, два кувшина вина мне и моему другу! Пойдем за мой стол, брат.

– Когда ты прекратишь пить? – поинтересовался ледяной великан пребывающий сейчас в образе коренастого, зверообразного наемника. – Сколько лет ты это еще будешь делать? Проблем у тебя не будет из-за этих? – Хизар кивнул на слабо шевелящиеся на полу тела.

– Буду пить столько, сколько нужно, пока я не сдохну однажды, – сознался я. – А проблем у меня никаких не будет, за скандал я заплачу несколько золотых денариев и хозяин заведения об этом знает, он сам вызовет стражу и уладит возникшее недоразумение. Я здесь постоянный клиент последние несколько лет после своего очередного возвращения из Гардарики. Потомков своих проверил, напился с ними несколько раз до изумления и решил, что с меня хватит, вдруг они заподозрят кто я такой на самом деле? Пить со своим героически погибшим в битве прапрадедом – это нечто.

– Ты от вина или от стали ты хочешь умереть, Тур? – поинтересовался Хизар.

– Да мне без разницы, брат. От вина вряд ли, спасибо твоему отцу, скорее всего от стали, я уже несколько столетий не пользуюсь его даром. Даром сделавшим меня ледяным великаном.

– Мне тяжело видеть тебя таким, брат. Помнишь, как мы вместе решили навсегда осесть в Мидгарде? Помнишь с каким энтузиазмом ты стал служить последователям нового бога? Что ты тогда мне говорил? Боги меняются и это правильно. Сначала были зверобоги, потом им на смену пришли асы, ваны, олимпийцы и другие, их время тоже начало истекать, а новый бог – он другой.

– Он и был другим, но люди остались прежними. Как ни пытался Он их изменить, все осталось по-прежнему. Жажда власти, похоть, предательство, коварство и жестокость. Хизар, ничего не меняется и даже богу переделать породу этих скотов невозможно. И вино здесь дерьмо, – я поставил на стол глиняную кружку. – За нашу встречу нужно выпить нормальное, а не это пойло. Ничего, завтра мы отпразднуем…

– Послушай меня, Тур, – перебил меня Хизар, – хватит пить. Ты разочаровался в новом боге? Ты ведь даже взял себе имя своего отца, чтобы больше ничего не связывало тебя с прошлым, ты это сделал зря?

– Отвечаю подробно, я разочаровался не в Христе, а в толкователях его учения. Впрочем, Он тоже в этом частично виноват. Взял в себе ученики малограмотных людей и что из этого вышло? Его слова каждый из них понимал по-своему. Сколько евангелий они написали? И началось, сначала через несколько сотен лет после Его ухода собрались люди и стали решать, что правильно написано и где, а что не правильно. Конечно, им же спустя столько времени виднее. А потом что было? Борьба с арианством, с монофизитами и несторианцами, о прочих более мелких учениях я не вспоминаю. В итоге: Рим – халкидонизм, Византия – миафизитство, Персия – недобитое несторианство, а еще осколки патриархий Армении, Грузии и остальных восточных стран с собственными взглядами на учение сына бога. Борьба Александрийской и Антиохийской епархий за правильное понимание веры в Него. Попытки примирения и сведения учения Христа в единое целое умными людьми предпринимались, но они были безуспешными. Один только разбойничий собор чего стоит. А добило меня то, что произошло шестьдесят два года назад. Раскол церкви и предание друг друга анафеме папой и патриархом. Я отошел от всего. Я начал пить и до сих пор пью. Я все делал зря, Хизар, все зря. Скотскую природу большинства людей не переделать, борьба за власть и жажда денег застилают им глаза.

– Попытайся сделать еще одну попытку, – посоветовал мне великан. – В последние годы я путешествовал по Франции и встретил там одного интересного рыцаря, зовут егоГуго де Пейн. Поговори с ним, Тур. У него есть хорошие идеи, тебе они понравятся.

– Поговорю, Хизар, если ты так это хочешь, сделаю тебе услугу, а что это даст? Принуждать этого Гуго я ни к чему не буду. Он дал людям свободу воли и право выбора. Если я нарушу это, то сам стану таким же скотом, как и большинство остальных людей.

– Да, брат, совсем ты упал духом. Ты сделаешь услугу не мне, а самому себе, Тур.

– Сделаю, давай выпьем еще по кружке этого пойла. Сделаю так, чтобы очередной раз разочароваться в людях. Каким бы ни был хорошим этот Гуго, как бы здорово поначалу у него все не начиналось, закончится все как обычно. Последователи, его преемники смогут замечательно измазать конским навозом любую, даже самую светлую идею.

– А теперь насчет светлых идей, Тур. Хель поздравляет тебя с еще одной удачной отсрочкой встречи с ней и передает сообщение. Какое же ты произвел на нее при вашей первой встрече замечательное впечатление, ты ее любимчик, Тур. К тебе скоро подойдут и потребуют принять Соглашение или ты должен будешь покинуть Мидгард. Как покинули его многие Иные. Более того, тебе предложат стать одним из крылатых. Твои стремления и усилия быть верным последователем Христа были оценены там наверху.

– Да пошли они сам знаешь куда, со своей второй частью предложения, а с первой я согласен. Я и так столько времени его выполняю, особенно главный постулат. Иной не может вмешиваться напрямую в жизнь обычного человека. Хотя я не Иной, я человек, я рожден человеком.

– Будешь спорить с посланником по этому поводу? Нет, так я и думал. А почему ты не хочешь стать одним из них?

– После того, как переметнувшуюся к новому богу Фрейю сделали святой ответственной за плодородие и ее именем назвали один из дней недели, я брезгую оказаться с этой шлюхой в одних рядах. Напомни мне, Хизар, с кем из асов или ванов она не успела переспать? А как Фрейя получила свое ожерелье, да она отдавалась за понравившееся ей украшение четырем гномам четыре ночи подряд! Да портовые девки гораздо целомудреннее этой святой!

– Но ведь это не основная причина? – поинтересовался Хизар.

– Нет, не основная, – сознался я. – Мне противно лезть в дерьмо. Я лучше уйду из Мидгарда в Нифльхейм к Хрюму, чем буду участвовать в…

– Молчи, посланник уже здесь, – перебил меня кровный брат.

Ну-ну, я опустошил еще одну кружку пойла. Надо же кто меня посетил, шестикрылый серафим. Снова ну-ну и еще одна кружка гнусного вина провалилась в мое горло.

– Что тебе надо, порхатый? – любезно спросил я у присевшего за мой стол шестикрылого в облике человека.

– Твое согласие стать слугой Его.

– А Ему слуги не нужны, ему нужны соратники, а не такие как вы. Я это знаю, в отличие от тебя, а не верю во что-то. И вы служите не Ему, а сами себе.

– Что ты сейчас сказал? – серафим попытался что-то достать и как-то остановился, увидев возникший вокруг меня кокон холода.

– Отражение Его, не считай себя самостоятельной личностью в отличие от меня, – я снова налил себе вино. – Ты пришел узнать, как я отношусь к Соглашению? Так я его полностью поддерживаю, мое слово, моя кровь, моя жизнь и моя сущность тому порука. Ты доволен моей клятвой? Иные не должны мешать жить обычным смертным. Доволен, а теперь проваливай отсюда, пока я тебе крылышки не оборвал, ведь на тебя Соглашение не распространяется.

– Хизар, – я повернулся к брату и нагло улыбнулся пернатому, – вот такая скотская у меня жизнь. Ты еще здесь, порхатый? Пошел вон. Сначала начали принуждать к Соглашению крупную рыбу и некоторые асы и ваны, и даже олимпийцы сменили свой лагерь на не совсем свой, но остальные предпочли уйти или ограничить свое присутствие в Мидгарде, а вот теперь и добрались до мелкой рыбешки вроде меня.

– Зря ты так поступил, – покачал головой брат, – они не любят когда о них говорят правду прямо им в лицо. Ты нажил себе врага.

– Хизар, – я проводил взглядом уходящего из трактира серафима, – я стал его врагом уже тогда, когда отказался стать подобным ему. Он всего лишь отражение Его, а я человек. Он неполноценен и знает об этом. Забыли, а ты как сам?

– Я в свите Хели, а ты ее любимчик и я, как твой кровный брат, пользуюсь ее расположением. Она сразу согласилась подписать Соглашение, когда дрожащие от страха посланники прибыли к ней. Подписал и я, но мне, как и Хель и остальным ее свитским такого предложения не посмел сделать никто, даже Светоносный.

– А это кто такой? – поинтересовался я.

– Ты его знаешь под именем Лучезарный, – ответил мне брат.

– Владыка нового ада боится какую-то старую замшелую богиню Смерти и ее ледяную пристань для душ? Забавно, выпьем за нашу старушку.

Пушок, ну ты как, я зашел в спешно построенный загон для драков. Хороший мой, хороший, я стал играть со своим пацифистом. Игра простая, держишь руку перед его мордой и когда он попытается ее откусить, то ты должен ее отдернуть. Забавная игра с его точки зрения. Сразу видно, что драки – это своеобразные потомки драконов. Не понял, я посмотрел на крупы трех дракинь и снова отдернул руку. Пушок, ты меня точно решил спародировать и переплюнуть.

– Хватит, – я в очередной раз отдернул свою руку. – Пушок, а как ты мне можешь объяснить, что все твои жены, как бы это мягко сказать, слегка непраздные? А что мы так засмущались? Что ты так решительно стал прикидываться ничего не понимающим веником? Ты решил тут устроить драко-ферму? Ты молодчина, – я обнял Пушка за шею, – вот только куда мы будем девать твоих детей? Ты предлагаешь мне заняться еще одним деловым направлением? Да не кусайся ты так, хулиган! Вот какие драки становятся под моим вдумчивым руководством неполноценными бизнесменами, даже в торговле перестали разбираться. Пушок, успокой своих зашипевших на меня жен, а то я на них натравлю своих и поверь, твоим подругам ничего не светит. Скажи, а как ты видишь будущее своих возможных детей? Тьфу, покажи мне это. Даже так? Это будут скакуны Элы, Арны и Дуняши? А почему скакуны, а не скакуньи, вдруг появятся девочки, а не мальчики? Что, а ты это продемонстрировал мне в общем плане, а сам ничего наверняка не знаешь? Да какая разница, кто родится, а теперь прогуляемся, поохотимся? Жен своих не забудь взять с собой, наверняка им надоело столько дней находиться в этом стойле.

Как мне хорошо с тобой, я смотрел на черноволосую смуглую девушку. Наверняка в тебе есть примесь мавританской крови, наверняка. Да хватит так постиранное белье развешивать на веревках, я же сейчас не выдержу! Вот гадюка, понимает ведь, какое она оказывает на меня впечатление и старается как можно ниже нагнуться, чтобы взять из деревянной лохани очередную тряпку и как можно больше выпрямиться, чтобы белоснежная рубашка полностью облегала ее торс. Лучиана, я покачивался в гамаке, ничего у тебя не получится, а вот когда настанет ночь, то ты мне ответишь за все. Я знаю, что будет, если я к тебе сейчас подойду, легкий удар мокрым бельем по моей тушке, игривый взгляд и суровые слова, что она сейчас занята и на глупости у нее времени нет. Ведьма, моя жена настоящая ведьма. Впрочем, я ее понимаю, травница, красавица, черные волосы и зеленые глаза, кем же она еще может быть, особенно когда узнала, что мне трудно постареть? Теперь она боится меня потерять и постоянно заигрывает со мной, доводит до безумия, а только потом позволяет делать с собой то, на что она заранее согласна всегда. Она боится меня потерять, как же, ведь она уже старуха, ей недавно исполнилось целых двадцать три года. Эх, знала бы ты, Лучиана, сколько мне столетий. Ну ты и дурочка с чистой душой, да никто кроме тебя мне не нужен. Никто, а вообще я не знаю, как себя назвать, я ведь нашел ее в разгромленной и сожженной сарацинами деревне, я нашел ее в подвале полусгоревшего дома, когда перебил всех налетчиков. Да что могли сделать целых полтора десятка сарацин всего одному опытнейшему рыцарю ордена Храма, что могли сделать разбойники воину носящему на себе белую тунику с красными крестами на груди и спине? Я нашел пятнадцатилетнюю дочку местного старосты в подвале разрушенного дома, я взял ее с собой, не на кого мне было ее оставить, все жители деревни были мертвы. А потом, когда я прибыл в ближайшую комтурию ордена Храма Соломона, то она так в меня вцепилась и разревелась, что я решил оставить ее себе. Шло время, Лучиана росла и однажды я увидел в ней женщину, а не ребенка и той же ночью она сама пришла ко мне в постель, юная, восемнадцатилетняя девушка, а я не нашел в себе сил отказаться от ее дара. Меня как мужчину она воспринимала всегда и когда заметила мой тогдашний взгляд, скользящий по ее прелестям, то решилась на все. Кто это? Кто приближается к нашему дому?

– Лучиана, быстро в дом, – тихо сказал я.

– Хелларен, я еще не…

– Быстро, – я вскочил с гамака и обнажил меч. – Какие гости, не скажу что рад вашему визиту, – поприветствовал я нескольких всадников, заехавших в полуоткрытые ворота.

– Мы можем поговорить, бывший рыцарь Храма? – спросил меня один въехавших на подворье моего дома всадников. – Я…

– Я знаю, кто ты такой, – прервал его я, и мой меч опять ощутил тепло своих ножен. – Что ты хочешь от меня, доминиканец, руководитель инквизиции в этих местах? Что ты хочешь от меня, бывшего рыцаря Храма Соломона покинувшего орден тамплиеров несколько лет назад? У меня есть открепительная грамота, ты на нее желаешь посмотреть, святой отец? Сейчас я простой рыбак, не следует Вам пугать меня и мою жену, я ведь могу и обидеться. Или ты хочешь обвинить меня в ереси, так рядом с Севильей у тебя это не получится. Здесь помнят и ценят наши заслуги в борьбе с сарацинами. И тем более возмутятся местные власти, если ты захочешь подвергнуть меня пыткам, как любят это делать инквизиторы с моими захваченными во Франции бывшими братьями.

– Повторю, я хочу просто с Вами поговорить, оставьте нас наедине, – приказал инквизитор своей свите.

– Говорите, – подождав, когда подворье моего дома очистится от посторонних, предложил я монаху.

– Жак де Моле, его скоро казнят. Иной, я знаю о тебе, я знаю о том, кто именно помогал основать Гуго де Пейну орден тамплиеров. Уже казнили несколько десятков рыцарей Храма, ты ничего не хочешь предпринять?

– А зачем мне это делать, они ведь предали меня. Вы об этом не знали? Какая жалость! Они предали меня начав заниматься тем, что ордену делать в таких размерах было не положено. Они нарушили заветы Гуго. Кроме того, я предупреждал Жака, что нельзя столь безрассудно одалживать деньги этому шакалу Филипу. Его сущность была видна понимающим людям давно. Жак меня послушал? Потом я говорил ему, что нужно бежать из Франции и спасать своих людей, но тут у него взыграла рыцарская честь, как же, бежать, он с удовольствием выступит перед судом и его во всем оправдают. Более того, Жак приказал рыцарям Храма не сопротивляться при их аресте. Я отправил несколько писем и тамплиеры, имеющие хоть каплю разума, последовали моим советам, они уехали в Испанские королевства, Португалию, Англию, Италию и Германские княжества. Что мне до Жака де Моле? Я вышел из ордена Храма после последнего разговора моего с ним.

– Мне приказано арестовать Вас и доставить… Но я не хочу этого делать. И дело тут не в том, что меня послали на смерть, а в другом. Я хочу предстать чистым перед Ним.

– Как ни странно, но я тоже. Сколько лет я был простым рыцарем ордена Храма, я никуда не лез, я ни во что не вмешивался, я только изредка советовал влиятельным магистрам ордена и все. Я ни во что не вмешивался! Я только изредка менял свою внешность. А знаешь, монах, что из этого получалось? Да они почти всегда отвергали мои советы! Я устал, я устал от столетий битв и столетий неудач, теперь я простой рыбак. Жак де Моле сделал свой выбор и пусть за него полностью отвечает. Кстати, можете меня арестовывать, сопротивляться я не буду.

– Я не хочу этого делать.

– А придется, если Вы этого не сделаете, то, что будет с Вами? А откуда Вы знаете, что я Иной?

– Рим предоставил мне некие сведения.

– Вот ведь суки! – восхитился я. – Нарушают Соглашение не прямым образом. Климент, ты еще больший подонок, чем я думал. Что Вы знаете о Соглашении, доминиканец?

– Ничего и ничего не хочу знать, тогда я точно умру. Если Вы позволите, то я бы хотел Вас пригласить на беседу, она продлится недолго и к вечеру Вы вернетесь в свой дом.

– Да легко.

– Да, – посмотрел я на храм выстроенный Каритом. – Красиво, отлично, да просто все великолепно все построено и в такие сжатые сроки. Карит, я тобой горжусь. И как-то он мне очень напоминает храм Создателя в Килене. Ну это понятно, ты ведь там срочную службу в качестве наказания отбывал викарием, после окончания одного интересного заведения, которое не совсем является духовной семинарией. Военкомат тебя призвал и все прочее, отработай долг родине. Храм почти один в один, класс. Ты наверняка досконально изучил параметры, стиль и все, что угодно, твоего бывшего храма. А теперь ты, Карит, будешь кое-что переделывать.

– Что? Тебе же он понравился! – возмутился юный епископ.

– Понравился, не спорю. Красивый храм для мирных мест. Каюсь, зря я хоть раз не заехал сюда на смотрины и пустил все дела на самотек. Теперь нужно будет переделать такие широкие и красивые окна в бойницы, увеличить толщину внешних стен, а так же поставить решетки везде, где только можно, купол серьезно укрепить, входные ворота на более прочные поменять и много чего еще сделать по мелочи. Короче, получившаяся при подписании акта приемки-сдачи эта маленькая крепость должна дать шанс запершимся в ней разумным хоть двое суток прожить атакуемыми ордами гоблов или иных тварей, или измененных. Карит, твою бого душу мать! Ты где сейчас находишься, в Килене? Ты сейчас находишься в пограничье и строишь на века. Хрен что знает, что тут будет через несколько десятков лет. Вдруг еще одна орда гоблов? Вдруг она сумеет внезапно перелезть через стену перевала каменных извращенцев? Не надо так тоскливо хвататься за голову, епископ. Школа Джокер тебе поможет, и все мелкие недостатки в ближайшее время исчезнут. Кстати, хорошо, что храм не освящен, проблем с магией не будет.

– Вы ни в чем не виновны, – заявил мне доминиканец, – Вы можете идти.

– Вот даже как? – восхитился я. – А если бы я был хоть в чем-то виновен? В сношениях с дьяволом, как обвиняли арестованных тамплиеров во Франции? Да еще во многом другом, даже в похищении юных крестьянок и юных крестьян для своих утех?

– Хватит издеваться, Иной, – устало вздохнул инквизитор. – И Вы, и я понимаем, кому выгодно уничтожение Вашего бывшего ордена и присвоение его средств. А так же списывания своих долгов. Нигде кроме Франции на Ваших бывших братьев серьезных гонений нет, и пытки при допросе применяются только там.

– А может и меня стоит попытать? – поинтересовался я.

– А Вы в ответ разрушите прецепторию ордена доминиканцев и убьете всех живущих здесь монахов. Мне этого не надо. Пусть хоть сам папа Римский мне прикажет, но я этого делать не буду. Я так понимаю, что пытками я нарушу это некое Соглашение, я прав?

– Полностью, Иной не может напрямую воздействовать на человека – это один из основных принципов, но если человек сам решит без всякой причины: по глупости, по недоразумению и так далее, причинить вред Иному, то за все возможные последствия этого поступка и меры наказания за это Иной никакой ответственности не несет. Он в своем праве.

– Теперь я понимаю насколько у меня серьезные враги в Риме и в руководстве ордена доминиканцев.

Боль, боль пронзила меня! Я рухнул на колени. Вскочивший и начавший суетиться вокруг меня инквизитор, вбежавшие в комнату охранники и монахи, вода, льющаяся мне на голову, я не чувствовал ее, я ее просто видел, я чувствовал только боль.

– Лучиана! – прохрипел я. – Она умирает – это ты сделал?! – одежда стала трескаться на мне, я уперся головой в потолок. – Ты сделал? – мой холод схватил инквизитора и поднес его к моему лицу. – Ты специально выманил меня сюда, а тем временем приказал убить мою невиновную ни в чем жену. Что ж ты за мразь?

– Выйти всем! – закричал монах. – Иной, успокойся и не убивай меня и всех, кто здесь находится, я ни в чем перед тобой не виноват, – сказал доминиканец, когда мы остались наедине. – Жизнью клянусь, клянусь своей верой в Исуса Христа, – отпущенный мной инквизитор рухнул на пол.

– Коней нам, ты поедешь вместе со мной в деревню. И не дай Он, чтобы ты мне соврал. Я проведу тебя через круг ледяного ада и не один раз, есть у меня там хорошие знакомые, – я вышвырнул доминиканца из кабинета. – Ты еще не знаешь, каким я могу быть безжалостным. Мне теперь плевать на Соглашение. Если ты меня обманул, то я лично попрошу Хель заняться тобой, она мне не откажет, я ее любимчик. Ты знаешь, кто такая Хель? Судя по твоему мертвенно бледному лицу ты догадываешься о том, кто она.

– Влад, очнись наконец-то! – ворвался в мою голову знакомый женский голос, да плевать. Я не хочу его слышать, не хочу. Я воздвиг вокруг себя стену льда. Дайте мне побыть в одиночестве. Мне это сейчас надо больше всего на свете. Не пытайтесь верещать, едва знакомые мне разумные, мне не до вас.

Я смотрел на стоящий в центре деревни обгорелый столб. Я смотрел на изуродованное огнем тело моей жены. Лучиана, я был не прав, прости меня за это, я не должен был пытаться решить все дело миром с инквизиторами. Я забыл о своей сути. Я Ледяной Тур, а не кто-то еще, я их должен был сразу убить всех, а потом мы с тобой отправились бы путешествовать по миру. Я смотрел на нескольких воинов в ржавых кирасах и с примитивными бацинетами на головах, явно работа какого-то деревенского кузнеца. Я смотрел на счастливо отчитывающегося монашка, руководившего казнью моей жены, перед белым как снег инквизитором, даже волосы у него частично поседели. Что он там говорит? Лучиана была ведьмой и даже колдуньей, даже так? Я спокоен, я полностью спокоен, века битв и мести научили меня кое-чему. Лучиана лечила селян всего графства и даже благородных, она приводила в порядок коров, овец и всякую прочую живность. Это уже сразу вызывает подозрение. Принимала роды и изгоняла болезни. Настоящая колдунья. Сначала насылала проклятия, а потом просто их снимала. Да еще денег за это не брала, точно колдунья, зачем ей деньги, когда она питалась жизненной силой убиваемых ею жертв? Ведь Лучиана несколько раз не смогла спасти серьезно больных людей, лечить которых не брался ни один лекарь графства. Большую часть из них она вытащила, но остальных убила. Этим Лучиана платила аду и самому Люциферу за свой дар, за покровительство себе Рогатым. В бумаге из Рима все было описано верно, отряд воинов во главе с этим фанатиком прибыли сюда вовремя. Лучиана как раз хотела принести еще одну жертву Люциферу. Она сказала одной привезенной к ней два дня не могущей родить беременной женщине, что только разрезав ей живот ведьма сможет спасти ребенка и ее жизнь. Мы сумели предотвратить жертвоприношение Рогатому, монсеньер. Мы сожгли ведьму, но даже это нам удалось сделать с большим трудом. Огонь постоянно гас. Только полив Лучиану и дрова земляным маслом, мы смогли казнить ведьму без пролития крови.

– А что с женщиной и ребенком? – спокойно поинтересовался я.

– Они умерли, как и подобает добрым христианам, – заявил мне монашек. – Они отправились на небеса и не попали в ад по вине этой ведьмы. Мы спасли их души.

– Понятно, – улыбнулся я. – А кто Вам, почти святой отец отдал такой приказ?

– Мирянин, это не твое дело, – с презрением посмотрел на меня монашек.

– Согласен, – снова улыбнулся я. Холод во мне и вокруг меня. Отброшенный в сторону подставленный инквизитор, мгновенно умершие воины монашка и жалобно верещащий фанатик. – Так кто же написал тебе это письмо, кто отдал приказ? – я совсем ласково улыбнулся монашку. – Ты нарушил Соглашение. Кто?! – Я стал медленно холодом ломать все кости фанатику.

– Письмо пришло мне лично от отца Иртура, проклятый колдун-тамплиер. Ты умрешь так же на костре, как и ваш Жак де Моле!

– Ясно, мне все ясно. Господин инквизитор. Все замешанные в этом деле умрут в течение года, слово Иного. Соглашение нарушено, Вы хотите к ним присоединится? Вы хотите умереть? Заметьте, пока я еще Вас спрашиваю, а не обвиняю со смертельным исходом, – труп монаха, в котором не осталось ни одной целой кости упал на землю под одобрительное ворчание наблюдающими за казнью крестьян моей бывшей деревни.

– Делайте что хотите, я в этом не участвовал и никогда участвовать не буду! Иной, Вы не знаете одной вещи, Ваша жена, – инквизитор рухнул на колени перед привязанным к столбу полуобгорелым телом моей Лучианы, – однажды три года назад она спасла мне жизнь. Я тогда умирал, я ехал в монастырь, как резкая боль в животе скрутила меня и сбросила с коня, я лежал на поляне, я умирал. А она подошла ко мне, отложила корзинку с грибами, вскрыла мой живот и что-то отрезала, потом очистила кишки от гноя, уложила их обратно и зашила мне живот. Она спасла мне жизнь! А я даже тогда боли не почувствовал. Боже, за что ты так меня наказываешь?!

– Да Ему все безразлично, как и мне теперь. Я проклинаю Его.

Мне стало скучно, мне стало холодно и одиноко. Тоска, холод и одиночество – это отныне моя судьба, я направился к нашему бывшему с Лучианой дому. Недолго я был рыбаком, всего несколько лет. Пора принять свою суть навсегда, я убийца, и если бы я сегодня был им, то Лучиана осталась бы жива. Она звала меня, она надеялась на мою помощь, надеялась, что я ее спасу. Этого не произошло. Ну и как тебе такая мирная жизнь, Ледяной Тур?! Ты доволен?