Текст книги "Приказа не будет"

Автор книги: Игорь Берег

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 3

…Задание было как задание. Немного не похожее на другие, так ведь и все они разнились друг от друга. Спектр действий группы Миронова был весьма широк.

Сальвадор Альенде, став президентом Чили, решил чуть ли не в одночасье сделать свою страну социалистической. Но время для этого еще не пришло. Грозный североамериканский дядя зарычал и задействовал все легальные и нелегальные рычаги для давления на строптивого президента. Буйная латинская кровь не давала провести реформы постепенно, по миллиметру. Нужно было сделать все и сразу. А так не бывает. Не хватило Альенде хитрости для того, чтобы обмануть и американцев, и своих радикалов.

В результате кризис в стране разрастался подобно снежному кому, катящемуся с горы. По улицам маршировали колонны разъяренных домохозяек, колотящих в сковородки и кастрюли, зарубежные банкиры, цинично ухмыляясь, отказывали в кредитах, а на богатых виллах генералы уже готовили военный переворот. Деньги на его реализацию, естественно, шли из Вашингтона, хотя факт государственной поддержки Пиночета со товарищи правительство США так и не признало, свалив всю вину на частную фирму.

И переворот грянул. Танки обстреливали дворец Ла Монеда, самолеты один за другим сбрасывали на него бомбы, а президент в своем кабинете сжимал АК-47, подаренный ему Фиделем Кастро, и не знал, что ему делать. В его охране находились кубинские спецназовцы, выделенные также Фиделем, но их было слишком мало, чтобы противостоять военной машине, двинутой на Альенде генералом Пиночетом, в недалеком прошлом чуть ли не соратником президента. Генерал и его присные предали Альенде. Но, как это обычно бывает, верили в то, что предают из самых лучших побуждений. Они думали, что спасают страну от гибели. К слову сказать, позже им действительно это удалось. Чили поднялась с колен и стала едва ли не самой успешной страной Латинской Америки. А в тот момент все было очень плохо.

Президенту надо было или уходить в подполье, или принимать бой. Хунта уже предлагала ему и его семье самолет с тем, чтобы он эмигрировал из страны и никогда больше не возвращался. Никогда не возвращаться? Какая ерунда! История знает множество примеров, когда изгнанники с триумфом возвращаются и вновь становятся успешными главами государств. Но тут был иной случай. Альенде опасался, что предложение генералов – ловушка и он вместе с женой и дочерью будут просто расстреляны где-нибудь по дороге к аэропорту. Он отверг предложенный самолет.

Кубинские товарищи хотели вывести его из дворца, доставить в горы, а оттуда со временем переправить на остров Свободы. Но и этого он не мог сделать. Тайное бегство было еще хуже почетной эвакуации. В глазах всех честных граждан Чили он станет отщепенцем, президентом, который не смог защитить свое кресло.

Альенде понял, что ему остается только бой и героическая смерть. По крайней мере хоть таким способом он сделает что-то для родной страны и останется в народной памяти.

Он подозвал одного из своих помощников, которому доверял больше всех, долго что-то ему объяснял, передал запечатанный пакет. Потом вызвал командира кубинцев.

– Этого человека, – президент указал на помощника, – необходимо спасти любой ценой. Вы отвечаете за его безопасность головой. Он должен оказаться за пределами страны, где его не смогут достать пиночетовские ищейки. От успеха его миссии зависит будущее Чили. Вы поняли?

– Но как же вы, камарада пресиденте? – взволнованно спросил лейтенант.

– Со мной все кончено, – ровным голосом сказал Альенде. – Я буду драться до последнего патрона. Уходите и уводите своих людей. Передайте команданте Кастро мои пожелания удачи и мою веру в процветание его страны. Жаль, что нам больше не придется с ним увидеться. А теперь – уходите!

Группа кубинских спецназовцев, опустив головы и с тяжелыми сердцами повиновалась. Они не привыкли отступать и никогда бы этого не сделали по собственной воле. Но тут был особый случай. Приказ президента подлежал исполнению.

Они ушли и достаточно благополучно миновали все заслоны и заставы солдат хунты. Они умели это делать, их этому учили. И они вывели помощника президента, как и планировали, сначала в горы, а потом и за границу Чили. Вернувшись в Гавану, они доложили об окончании своей миссии. Командир группы удостоился личной встречи с команданте Фиделем, подробно рассказал о последнем разговоре с Альенде и передал его слова.

– Дурак! – сказал Фидель. – Романтический дурак! Впрочем, – добавил он, – все мы когда-то были романтиками…

А президент Чили Сальвадор Альенде действительно остался во дворце Ла Монеда, выпустил несколько очередей из своего АК-47 по наступающим солдатам, потом сел в свое кресло, приставил дуло к подбородку и нажал на курок. С «калашниковым» это сделать очень легко…

Соратники усадили его ровнее, одели через плечо ленту цветов национального флага, положили руки на стол. Президент сидел почти как живой, так что влетевший в кабинет разгоряченный боем лейтенант не сразу понял, в чем дело и дал очередь уже в мертвое тело. Оттого долго держался слух, что Альенде не застрелился, а был убит в ходе штурма дворца.

Дальше история покатилась по своим рельсам. Подробности переворота благополучно забывались, перевирались и извращались. И почти никто не помнил того помощника, которому президент доверял больше всех.

А этот молодой человек обосновался во Франции, жил с фальшивыми, но очень похожими на подлинные документами, которыми его обеспечила разведка Кубы, и преумножал те средства, бумаги на которые ему передал в свой последний час Сальвадор Альенде. Деньги должны были пойти на подпольное движение, которое готовило бы восстановление демократического строя в Чили. Человек этот хорошо разбирался в финансах, был успешен в биржевых операциях и первоначальный капитал, составлявший около трех миллионов американских долларов – неприкасаемый президентский фонд, – быстро вырос до десяти, а потом более миллионов.

Поначалу какая-то часть суммы действительно шла на поддержку подпольщиков. Но с течением времени нелегальная работа сошла на нет, режим в стране значительно смягчился, беглецам было позволено вернуться в Чили. Председателя коммунистической партии Луиса Корвалана, сидевшего в пиночетовской тюрьме, Советский Союз обменял у Запада на скандального диссидента Буковского. Западу, по большому счету, Буковский был не нужен. Он и за рубежом продолжал устраивать публичные скандалы. Но уж очень большой пропагандистский эффект получился от этой акции. Как же, спасли еще одного «узника совести»!

Пожив какое-то время в Советском Союзе, где ему предоставили политическое убежище, «товарищ Лучо» запросился домой. Ему пошли навстречу, сделали три пластические операции, изменившие облик бывшего Генерального секретаря до неузнаваемости, и переправили по поддельным документам сначала в Будапешт, потом в Буэнос-Айрес, а потом и в Чили. Далее Корвалан несколько лет работал в подполье и в конце концов «вернулся в страну официально».

Главного коммуниста провожала в Чили не группа Миронова, слишком высокого полета была птица. Ей достался тот самый помощник Альенде, так же изменивший свое лицо, но уже на «свои» деньги. О средствах, которые ему передал президент перед гибелью, знали те, кого в прессе и официальных бумагах называли «компетентными органами». И бывший помощник лишь до поры до времени мог наслаждаться во Франции якобы «финансовой независимостью». А потом однажды пришли люди и спросили: «А что же это вы, уважаемый господин, не чтите заветы своего покойного шефа? Более того, вы прямо-таки забываете о них! Посмотрите, какая у вас роскошная вилла, на каком шикарном автомобиле вы ездите по богатому городу Парижу! Вам не стыдно? В вашей родной стране все еще властвуют диктаторы, гибнут люди, в то время как вы… Пора и честь знать!»

И бедняге некуда было деться, потому что люди к нему пришли очень суровые и решительные. Он даже не мог обратиться к французским властям, потому что сам жил практически нелегально. А за такое по головке не гладят, будь у тебя хоть сколько миллионов на банковских счетах.

От него потребовали перевести все состояние в банки Чили. Но для этого необходимо было вернуться на родину. Официально сделать этого не получалось. В списках чилийских служб безопасности его настоящая фамилия, конечно же, фигурировала. Не исключено, что и нынешняя тоже. «Не беспокойтесь, – заверили его. – Мы предоставим вам такие документы, что к ним не подкопается ни одна проверка. Вы только соберитесь с мужеством. Наши товарищи вас сопроводят и помогут в случае необходимости».

Этими товарищами были Евгений Миронов и его группа.

Миронова вызвал к себе начальник отдела «Л» полковник Сундуков Федор Мефодьевич. Особых грехов Евгений за собой не помнил, так что шел к начальству спокойно, не напрягаясь. Скорее всего – очередное задание. Группа уже два месяца как вернулась из Колумбии, отдыхала и тренировалась на полигоне. Рутинная служба. Бывали перерывы и длительнее. Но вот сегодня, кажется, «служебный отпуск» закончится.

Так и оказалось. О предыдущей операции полковник спрашивать не стал. А зачем спрашивать, если все подробности отражены в рапортах как самого Миронова, так и его подчиненных? Тем более, что основное задание было выполнено, а сопутствующие – примерно наполовину. Но и этого вполне достаточно.

Сундуков протянул через стол фотографию.

– Посмотри и запомни как следует.

С карточки на Евгения смотрел мужчина средних лет с ранней сединой в черных, немного вьющихся волосах. Очки в толстой оправе, взгляд какой-то отсутствующий, но, может быть, это только кажется из-за толщины стекол. Тонкие, плотно сжатые губы, подбородок какой-то… решительный. Хороший костюм. Интересный человечек.

– Ансельмо Варгас, бывший помощник президента Альенде. Сейчас живет в Париже под именем Хуан Антонио Баррилоче. Твоей команде предстоит сопроводить его до Буэнос-Айреса и далее в Чили.

Миронов молчал, ожидая продолжения. Полковник выбивал пальцами по крышке стола еле слышную дробь и тоже молчал, словно собираясь с мыслями.

– Дело весьма деликатное. Сам маршрут отработан и заминок на нем не предвидится. Но вот персона… Сложная очень личность. Начать с того, что жил этот Варгас много лет по чужим документам и ворочал большими деньгами. Единолично ворочал, хотя начальный капитал получил от самого президента Альенде.

Далее Сундуков поведал трагическую историю бегства молодого помощника из горящей Ла Монеды. Все годы, что он жил в эмиграции, за ним ненавязчиво присматривали. Не мешали, но и не помогали. Он делал что хотел. Впрочем, в каких-то излишествах замечен не был, как и в «порочащих связях». Теперь наверху решили, что хватит капиталу крутиться в европейских банках, пора применить его в деле. Тем более что Москве очень не хочется тратить свои деньги на это самое дело. В стране и так валюты не хватает. А тут есть прекрасная возможность финансировать подпольное движение в Чили неучтенными средствами. Может быть, не только в Чили. Разумеется, было бы неразумно резать курицу, несущую золотые яйца. Но это в том случае, когда «яйца», то есть прибыль от работающего капитала, регулярно поступает для использования. Этот же Варгас-Баррилоче только копит деньги и никому не дает ни цента. Теперь принято решение заставить его перевести всю сумму в банки Чили и оттуда уже снимать проценты для нужд подпольщиков. А для этого необходимо доставить на родину строптивого бизнесмена. О чем ему уже сообщено с необходимой степенью строгости – чтобы не вздумал пускаться в бега или совершать иные глупости.

– Ваша задача – как можно крепче «держать» его. Без насилия – но крепко! – поднял вверх указательный палец Сундуков, словно ставя восклицательный знак и этим подчеркивая важность сказанного. – Ты должен, наверное, понимать, как нелегко человеку расставаться со своими, им самим заработанными деньгами. Да еще такими большими.

– Не пробовал, – наконец разомкнул губы Евгений.

– Упаси тебя Бог попробовать! – патетически возгласил полковник. – Даже и не думай об этом!

– Я и не думаю, – заверил Миронов.

– Вот и хорошо. Не хватало мне в подчиненных миллионеров… В общем, задача должна тебе быть ясна. С подробностями ознакомишься в оперативном отделе. В своих подчиненных уверен?

– Как в себе, – лаконично поручился Евгений.

– Хорошо, – кивнул Сундуков. – Смотри, майор, соблазн велик!

– Он что, подкупать нас собирается? – не удержался от вопроса Миронов.

– Не исключено. Лучше ведь пожертвовать малой частью, чем лишиться всего? Попробуй довести до него мысль, что никто его деньги отбирать не думает. Он просто будет делиться прибылью для реализации общих целей. Ну, зачем, в самом деле, нам искать нового служащего, который всей суммой станет управлять, когда есть старый, вполне успешно выполняющий эту функцию? Очень постарайся, чтобы этот Варгас понял простую мысль: его никто не отстраняет от управления капиталом, просто меняется место, из которого он это управление будет производить. Сумеешь – значит, благополучно его до Сантьяго доведешь. Нет – жди неприятных неожиданностей. И не только от него. Здесь тоже будут внимательно следить за вашей миссией. Но ты работник опытный, уверен – все получится.

Евгений с любопытством посмотрел на полковника. Начальник редко хвалил подчиненных, самой высшей оценкой их работы были короткие реплики: «Умеешь!» и «Сработал!» Нет, награды и звания шли как положено, в срок. А иногда и немного раньше. Но на похвалы Сундуков был действительно чрезвычайно скуп. Тем удивительнее была такая оценка мастерства своего подчиненного. Интересно, с чего бы это?

Все разъяснилось буквально через минуту. Федор Мефодьевич наклонился над столом, чтобы быть поближе к Миронову, и негромко сказал:

– Наверху придают большое значение этой миссии. Товарищ Лучо, вернувшись домой, что-то не очень стремится к активным действиям. С одной стороны, его понять можно: насиделся по тюрьмам и лагерям, не хочет туда попадать снова, возраст не тот. А с другой стороны, не для того ему здесь операции пластические делали, холили и лелеяли, чтобы спокойную старость обеспечивать. Пусть работает! Нам Чили еще пригодится… Требовали самого опытного работника. Я рекомендовал тебя. Конечно, лучше бы Германа послать, но он сейчас в Эквадоре и вернется нескоро. К тому же тебе работа обеспечения лучше известна.

Евгений в душе не разделял надежд Сундукова и «вышестоящих товарищей». Регулярно работая в Латинской Америке, он был в значительной мере осведомлен о ситуации в странах этого континента и знал, что в Чили экономика развивается ускоренными темпами, уровень жизни населения неуклонно растет и митинговать на площади вряд ли кто сейчас выйдет. Настали другие времена. «Умерла, так умерла». Советскому Союзу, как и Кубе, теперь ничего не светит в этой стране, по крайней мере, на ближайшие десятилетия. А потому просто глупо сейчас пытаться подкармливать на ладан дышащее подполье. Деньги разворуют, прикрываясь патриотическими лозунгами, как это происходит во многих других развивающихся странах, сосущих из СССР субсидии в совершенно неимоверных количествах.

Так же глупо срывать человека с наработанных связей и бросать в совершенно неизвестный ему рынок родной страны. Пока он все наладит, пока встанет на ноги – много воды утечет…

Но, в конце концов, кто такой майор Миронов, чтобы обсуждать приказы начальства? Схема простая: ему сказали – он сделал. Вот и все, и никаких вольных мыслей. Поэтому свое мнение он придержал при себе, встал, сказал:

– Разрешите идти?

Четко повернулся и вышел из кабинета, отправившись в оперативный отдел получать дополнительную информацию.

В Чили он со своей группой еще не бывал, а это означало, что парней нужно снимать с тренировок и засаживать за справочную литературу. Плюс – дополнительные занятия испанским языком.

Этим они все и занимались следующую неделю, пока готовились документы и уточнялись детали операции.

«Клиента» предстояло принять во Франции, в аэропорту имени Шарля де Голля, куда его привезут люди, работающие в Париже. Из какой организации эти люди – неизвестно. Но уж точно не из СОБ. Служба общей безопасности такими проблемами не занимается. Она только контактирует с аналогичными конторами, причем не очень охотно. Интересы иногда пересекаются, и тут нужно быть очень умелым дипломатом, чтобы разрулить ситуацию. А то ведь и до стрельбы друг в друга дойти может. Пока такого не случалось, но лишь стараниями сотрудников СОБ. ГРУ и КГБ действовали всегда напористо и не признавали конкурентов. Тем не менее СОБовцы чаще всего обыгрывали соперников, за что их очень не любили и при любой возможности старались вставить палки в колеса.

Дальнейший путь лежал в Аргентину. И вот там, в Буэнос-Айресе, предстояло решить, как добираться до Сантьяго: воздушным транспортом или наземным. И у того, и у другого имелись свои плюсы и минусы, оба были достаточно освоены. Но специфика «клиента» могла очень повлиять на выбор. Все зависело от того, как он будет себя вести во время перелета и пребывания в Байресе (как называют Буэнос-Айрес его жители).

Рейсов из Франции в Аргентину существовало много, но практически все они были с пересадками во Франкфурте, Мадриде, Сан-Паулу, Рио-де-Жанейро. Нашелся только один, компании «Эр Франс» номерAF418, который был беспересадочным. Билеты стоили подороже, но тут уж экономить не приходилось, учитывая, что Варгас может воспользоваться остановкой в пути и сбежать. Лучше уж совсем не выпускать его из самолета до самого Байреса. В конце концов, Миронов не свои личные деньги выкладывал, ему какое дело до того, сколько стоят билеты?

Самолет вылетал из аэропорта имени Шарля де Голля поздно вечером и прибывал в аэропорт имени министра Пистарини рано утром. Довольно удобно, всю дорогу, тринадцать с половиной часов можно, если постараться, проспать.

Была идея после посадки в самолет вколоть клиенту что-нибудь соответствующее, чтобы дрых до самой посадки. Но по трезвому размышлению от нее пришлось отказаться. Миронову предстояло обрабатывать Варгаса на предмет его разубеждения в том, что у него отбирают заработанное, и внушить: его всего лишь перемещают на другое поле действия…

В действительности, конечно, так и было, отбирали. Отныне бывший свободный бизнесмен уже не мог распоряжаться капиталом по своему усмотрению. Каждый шаг, каждую сделку будут жестко контролировать специалисты. Ему не удастся присвоить или утаить ни одного доллара. Теперь этот капитал ему уже не принадлежит.

Насколько Евгений понимал, бывший помощник Альенде – человек неглупый, поэтому не может не понимать, что происходит. Исходя из этого, свою миссию по убеждению Варгаса-Баррилоче он считал изначально провальной. Тут нужен тонкий психолог, умеющий влезть в душу пациента и внушить ему что угодно. Таким уж простаком Миронов себя не считал, но попробуйте объяснить человеку, у которого отбирают кровные десять с лишним миллионов долларов, что на самом деле это не так! А потому Евгений снова и снова возвращался к мысли о снотворном. Чего зря языком молоть, вызывая еще большее недоверие к себе? Но все же попробовать, наверное, стоило. Чем черт не шутит, когда Бог спит?

Предстоящая миссия не казалась сложной. Что тут, действительно, особенного? Ну, слетать через Париж в Аргентину, там или пересесть в самолет до Сантьяго-де-Чили, или же, при другом стечении обстоятельств, достичь соседней страны на автомобиле. Просто, как фантик от конфеты.

Но само содержание операции было Миронову совсем не по душе. Какие-то конвойные войска! Взять человека за шкирку у одних хищников, проволочь через несколько границ, следя, чтобы не сбежал, а в конце пути равнодушно разжать пальцы и передать жертву в лапы других хищников. Достойная работа!

Он вообще не понимал, почему именно СОБ привлекли к участию в этой сомнительной комбинации? Других организаций нет, что ли?

Тем не менее, при всех своих сомнениях, Евгений собирался выполнить порученную работу как можно лучше и эффективнее. И не видел в этом никаких противоречий. Приказ есть приказ и он должен исполняться вопреки всем душевным терзаниям. Иначе воинская служба просто перестанет существовать…

Вызывало законное удивление и то, что в операцию включили всю его группу. Для того чтобы сделать работу, вполне хватило бы и двух человек. Неужели по пути ожидаются попытки освободить пленника? Мало на это похоже. И тем не менее летят все пятеро. Нет, он, конечно, не против, пусть парни прокатятся, на Париж глянут хотя бы из иллюминатора самолета. Да и Буэнос-Айрес – красивый город. В нем они уже побывали, но в такой спешке, что ничего рассмотреть не успели. Срочно пришлось эвакуироваться. А там, говорят, прямо на улицах учат танцевать танго, все пьют кофе и предаются неге.

Он представил Толика Монастырева, танцующего танго на улице Байреса, и фыркнул. Только ребятам про это рассказывать не надо.

О главных подробностях будущей акции Миронов, разумеется, подчиненным сообщать не стал. Описал все в общих чертах, подчеркнув, что «клиент» – тот еще жук, и следить за ним нужно как следует. Нагнетать атмосферу тоже не следовало. Штефырца, по обыкновению, возмутился:

– Мы чего, полицейские, что ли? Как зека перевозить его будем? А наручники брать?

– Михаил, не нервничай, – постарался урезонить эмоционального молдаванина Миронов. – Нас попросили об одолжении. Не мог же я отказаться, если Сундуков просит!

– Ну, если сам Сундуков… – потух Штефырца. Начальника отдела «Л» побаивались. Была в нем какая-то скрытая сила, которую чувствовал каждый. А почувствовав – подчинялся без долгих разговоров. Незаменимое качество для командира. Евгению казалось, что такой способности убеждения у него нет, и своими парнями он руководит не то чтобы из рук вон плохо, но немного… мягкотело. В действительности это, конечно, было не так, за ним группа могла пойти в огонь и воду безо всяких колебаний.

Решив подсластить пилюлю, сгладить не очень хорошее впечатление от грядущей операции, Миронов пообещал своей группе, что уж денек точно они найдут, чтобы посмотреть Буэнос-Айрес.

– Ну да, – задумчиво сказал Шишов. – Все будет как обычно. Срочная эвакуация, гонки по улицам и прыжок в самолет. «Извините, парни, такие обстоятельства!»

Евгений уставился на него.

– Это что за упаднические настроения? Кто-то не хочет участвовать? Здесь никого не держат! Рапорт на стол – и свободны!

– Командир, ну что ты кипятишься? – смешался Леня. – Никаких рапортов! Просто есть желание действительно прогуляться по красивому городу. Но мы же все понимаем – служба! Не надо нас подозревать ни в чем крамольном…

«Все-таки я слишком мягок с ними, – думал Миронов после этого разговора. – Надо их в узде держать. Вот только как?»

Подготовка к операции, длившаяся всю неделю, заканчивалась. В секретном отделе делали документы для всех бойцов группы. Теперь они были болгарами, направлявшимися в Аргентину для участия в сельскохозяйственной выставке. Экипировались соответственно. Никаких посторонних предметов (за исключением изготовленных в спецотделе СОБ), никакого оружия, одежда производства братской ГДР, не вызывающая, но и не совсем уж простецкая. Болгарского языка они не знали, но если коверкать русский на особый манер, то ни одна ищейка во Франции не догадается. Там ведь тоже болгарского не знают, верно? А в Аргентине можно и на испанском разговаривать. Уж его-то парни знают не в школьном объеме. А Миронова вообще трудно отличить от, к примеру, уроженца Кастилии.

Оружием, если потребуется, обещали снабдить в Буэнос-Айресе. Тамошний резидент уже подготовил для группы жилье на те несколько дней, что они проведут в столице Аргентины. Он же снабдит и транспортом, если решено будет продвигаться далее наземным путем. Но, как уже сказано, путь до Сантьяго зависел от перелета из Франции.

В назначенный час группа отправилась в Шереметьево-2 на микроавтобусе. Сундуков их не провожал, не было у него такой привычки.

До Парижа летели по своим настоящим паспортам. В них только соответствующие специалисты проставили французские визы. А может, визы были настоящими. Евгений такими проблемами не заморачивался. Ехали, как обычная группа туристов по путевкам профсоюза на неделю, с целью ознакомиться с опытом французских производителей верхней одежды. Когда Боря Оруджев узнал о такой мотивировке их поездки, он долго давился от смеха: «Это что, к Пьеру Кардену в гости?»

Все прошло без затруднений. Миронов только задумался: а хватит ли им недели на выполнение задания? Если безо всяких задержек, да самолетом из Байреса до Сантьяго, то вполне. А если придется все же ехать на автомобилях? Потом трудностей с пограничниками не будет в связи с тем, что группа задержалась?

Но пусть об этом голова у начальства, которое установило такие сроки, болит. Хотя, исходя из жизненного опыта, стоило предположить, что голова будет все же болеть у подчиненных, то есть у него и его группы. Тебе приказали уложиться в неделю? Не выполнил, протянул время? Сам и виноват! Никакие оправдания не помогут, как ни оправдывайся возникшими чрезвычайными обстоятельствами. Такова жизнь.

Вовремя взлетели, постаравшись поспать, поскольку полусуточный перелет до Аргентины обещал быть напряженным. При подлете посмотрели сверху на огни Парижа, не разглядев Эйфелевой башни. И в аэропорту имени Шарля де Голля все совершилось как по нотам. Таможенники и пограничники были вежливы, говорили на хорошем английском, поскольку прилетевшие не знали французского, а сами погранцы – русского.

Евгений оставил группу сидеть в креслах в одном из залов, а сам, прихватив Шишова, отправился в бар, где, по предварительной договоренности, его должен был ждать Варгас с сопровождающими. Конвоирами, если честно.

За одним из столиков там он их и нашел. Фотографию Варгаса-Баррилоче он помнил хорошо и сразу узнал его, сидевшего в углу у панорамного окна. Вместе с ним были два человека. Они о чем-то переговаривались, а «клиент» сидел молча, склонившись над стаканом с янтарной жидкостью, в которой без труда можно было распознать виски. Сопровождающие пили только кофе, они были на работе.

Подойдя к столику Миронов с улыбкой обратился к сидящим:

– Господа не позволят присесть? Я вижу, вы мои соотечественники? Так приятно встретить русских за границей!

Это был пароль, на который должен был последовать отзыв: «Конечно, садитесь! Мы всегда рады русским!»

Но пароля не последовало и, как теперь сообразил Евгений, эти двое разговаривали между собой по-английски!

«Прокол!» – мелькнула мысль. Леня, следовавший за ним, остановился и сделал несколько мелких шагов назад, прикрывая экстренный отход. Он бросал быстрые взгляды по сторонам, пытаясь определить, кто из посетителей бара нацелен на них с командиром и будет атаковать по сигналу сидящих за столиком.

Людей в этот поздний час здесь было совсем немного. Пожилая парочка, потягивавшая безалкогольные коктейли в ожидании своего рейса, да какой-то лохматый юноша, отхлебывающий из высокого стакана апельсиновый сок и что-то азартно строчащий в толстой тетради.

На первый взгляд, все спокойно, однако группа захвата могла укрыться где угодно и ей потребуются считанные секунды, чтобы заполнить бар и направить автоматы на сотрудников СОБ. Правда, предъявить им позже не смогут ничего: все члены группы здесь с реальными паспортами и визами, прилетели по делам, а что один из них ошибся, решив, что перед ним соотечественники, еще не доказательство хоть какой-то шпионской деятельности.

То, что потом произошло, Миронов не смог объяснить позже ни себе, ни, тем более, начальству. По всем правилам конспирации он должен был отступить с извинениями и, если его немедленно не арестуют, по секретному телефонному номеру сообщить о провале всей операции, а затем отправляться вместе с группой в небольшой отель в Париже и там ждать дальнейших указаний.

Вместо этого он взял за спинку свободный стул, придвинул его ближе к столику и сел, сунув руки в карманы куртки. Дальнейший разговор происходил на английском.

– Кто вы и что здесь делаете, господа? – понизив голос, чтобы он не разносился по залу, спросил Евгений. Левый карман многозначительно оттопырился, как будто там действительно было оружие. Оба «сопровождающих» обратили на это внимание. В действительности в кармане у Миронова были ключи от московской квартиры. Правда, брелок на них имелся не совсем обычный. Но за оружие он никак не мог бы сойти.

– Не слышу ответа! – сказал Миронов, подождав с минуту. На этот раз в голосе прозвучал нажим и скрытая угроза. Он умел так разговаривать, когда было необходимо.

– Мы сопровождаем этого человека, – неохотно ответил один из конвоиров. Ответил тоже на английском.

– Кто вас послал? – продолжал Евгений. Сейчас важно было не останавливаться, усиливать нажим.

– Мы из МИ 6, – сознался второй.

– Только англичан нам тут не хватало! – возмутился Евгений. – Этим делом занимаемся мы, и вам незачем совать в него нос!

– Кто это «мы»? – попробовал сопротивляться первый. Он действительно походил на типичного англичанина: худой, рыжий, с бледными веснушками на белой коже, какими-то лошадиными чертами лица, что, по уверениям литераторов, выдавало породистость. Второй больше смахивал на француза своими выпученными глазами, тонкими усиками и чрезмерной упитанностью.

– Центральное разведывательное управление США, – отчеканил Миронов, подпуская в свой английский немного американского акцента. Такому приему его тоже учили в свое время. – И этого человека мы забираем!

Евгений блефовал, сам не понимая почему. Может быть, он уловил какую-то слабину, нерешительность, промелькнувшую на лицах этих двоих. Он понял, что они здесь одни, без силового прикрытия. И дожимал их, как только мог, развивая успех.

– Мы должны были забрать его еще полчаса назад. А теперь появляетесь вы и ломаете нам всю игру! Немедленно уходите!

Англичане, соратники Джеймса Бонда, мялись в нерешительности. Будь на их месте какой-нибудь ГРУшник, он преспокойно послал бы на три буквы конкурента и оставался бы в своем праве. «Кто первый встал, того и тапки!» А тут работала профессиональная корректность. Конечно, люди из МИ 6 тоже были большими грубиянами, но против «Старшего брата» у них, что называется, «кишка была тонка», поскольку это впоследствии было чревато большими неприятностями.

– Покажите ваши документы! – наконец решился первый.

Что мог показать ему Миронов? Советский иностранный паспорт, причем даже не дипломатический, а обыкновенный, общегражданский. Ах, да, был еще болгарский, где стояли его новые, временные имя и фамилия: Цветан Боев.