Текст книги "Хулиган (СИ)"

Посвящается беспризорным детям.

1. Агония

В классе была тишина. Все решали годовую контрольную по математике. На доске было два варианта заданий, для левой и правой половины класса. Учительница, подняв голову, строго оглядела своих учеников, затем встала со стула и медленно подошла к третьей парте, за которой сидело двое ребят. Они молча сидели, склонив головы над заданием.

– Маргарита! Перестань списывать у Алексея! – сказала учительница математики.

– Я не списываю, – ответила девочка.

– А, что же, по-твоему, ты делаешь? – возразила учительница.

– Ну,… так… – девочка сконфуженно поглядела на преподавателя, она не знала, что ответить, – я просто повернула голову,… а что, нельзя?

– Смотря, с какой целью, ты это сделала! К тому же у Алексея другой вариант задания. Совсем иные примеры.

Учительница, подойдя к Алексею, заметила, что он не пишет и не решает свои задания, а вместо этого занят чтением какой-то книги, написанной на английском языке.

– Алёша!? Чем ты занят? – удивилась она, взяв при этом книгу из его рук.

– Это Шекспир… – произнёс мальчик.

– Ты читаешь Шекспира на его родном языке? – удивилась учительница. – А как же годовая контрольная? – она взяла с парты, за которой сидел Алексей, несколько листков бумаги с решёнными им задачами и, развернув, просмотрела их. – Какой молодец! И двадцати минут урока не прошло, а он уже справился с обоими вариантами, – она вышла на середину класса, держа в руке контрольную работу Алексея. – Вот ребята, берите пример! Оба варианта, всего за двадцать минут.

На перемене, к Алексею подошёл преподаватель по физике Игорь Иванович.

– Алёша, ты готов завтра отстаивать честь школы на Олимпиаде по физике и математике?

– Конечно, – спокойно ответил мальчик с зелёнными глазами, словно для него это было обыденным – участие в олимпиаде.

В этот день его глаза, почему-то были необычно яркими.

– А почему ты сказал «конечно»? Разве ты всегда готов к этому? – вопросительно посмотрел на него Игорь Иванович. – Хотя…ты прав. Тебе и впрямь легко всё даётся. Олимпиада по литературе, биологии. Я слышал от своих коллег, что ты там тоже занял первые места. Это поразительно. Когда же ты всё успеваешь?

Неожиданно их беседу прервал школьный звонок. Дети начали заходить в свои классы.

– Алёша, не забудь зайти ко мне сегодня после уроков, в 14. Я подготовил, для тебя задачник по физике и ещё одну полезную книгу написанную профессором Наумовым, в примерах.

– Да, учитель! – ответил Алексей, заходя в класс вместе с другими ребятами.

* * *

Вечером, того же дня. Круглый диск солнца спрятался за серые тучи, которые своими лохмотьями накрыли город, предав его краскам серые тона. Был тёплый осенний вечер, накрапывал едва заметный дождь. Появился лёгкий туман, вслед за сгустившимися сумерки. В десятиэтажном доме на каждом этаже было расположено по четыре квартиры. К концу рабочего дня, всегда становилось шумно, жильцы возвращались с работы и дом оживал. Где-то, на шестом этаже, играла модная мелодия, люди веселились. Кто-то пришёл с работы, его встречали. Пьяный в стельку мужик, шатаясь, карабкался по ступенькам из последних сил. Медленно, покачиваясь из стороны в сторону, словно морское судно на волнах, он поднимался по лестницам вверх, то и дело, придерживаясь за стены лестничных проходов. Неожиданно, две тени промелькнули мимо него и скрылись во мраке неосвещенных этажей. Парадная и лестничные проходы десяти этажного дома, почти не освещались, так как многие лампочки были разбиты ещё пол года назад озорными мальчишками, а некоторые лампочки были просто выкручены и украдены. Практически все парадные были разукрашены не цензурной бранью или загадочными детскими рисунками. Мусорные баки были разбиты и опрокинуты. Мусор просто валялся на каждом этаже дома. Где-то на третьем этаже кричала какая-то женщина, ругая своего мужа, который пьяным вернулся домой.

– Ты опять пьян! Фу! Воняет бадегой!

– А ты, что…мадам… – раздалось громкое икание.

– Сволочь ты! Детям нечего есть! Поддонок! – злобно кричала женщина.

– Я был с друзьями… – вновь раздалось икание, – у Феди день рождения…

Сверху вниз, по ступенькам, бодро спускался мальчик лет десяти. Он шёл в универсам за сладкой водой и печеньем. Его отец остался дома, он чинил газовую плиту, которая неожиданно вышла из строя. В десять вечера, с дневного дежурства в поликлиники, должна была вернуться домой мать мальчика. Ещё три года назад она устроилась детским врачом в местную поликлинику. Сегодня у мальчика был самый желанный праздник – день рождения его мамы. Алёша подготовил подарок – для самой дорогой и горячо любимой на свете мамы. Учась лишь на отлично в средней школе № 72 города О., он старался во всём быть похожим на своих горячо любящих родителей. На последней школьной олимпиаде, Алексей набрал число баллов больше всех и занял первое место. Эта новость будет приятна для мамы. Ведь она всегда заботилась о нём. Любила его больше жизни. У Алексея было много талантов и увлечений. Так, на тренировках по кун-фу Алёша проявлял невероятные способности. Его тренер, который пять лет назад переехал жить в СССР из северной Кореи, поражался способностям своего юного ученика. Алексей легко выполнял все приёмы высшего мастерства. Тренер кореец был поражен талантом мальчика. Он неоднократно писал своему наставнику, проживающему в Китае: «главной особенностью таланта моего воспитанника было то, что мальчик предугадывал момент атаки своих противников, он словно угадывал их действия и легко отражал нападения. Умение найти и выждать нужный момент в поединке при этом нанести сокрушительный и молниеносный удар – было непревзойдённым его талантом». Кореец, считал, что мальчик не просто одарён, а наделён редким даром, которым обладают единицы бойцов из всей Поднебесной. Звали тренера Чен Бэн Рок. О юном даровании, Чен писал своему наставнику из Хайдэна (Китай). Наставник носил звание «герой страны», полученное им от правительства за заслуги в области медицины. Ему не раз приходилось лечить людей, которые приходили к нему из разных провинций Китая. Иногда он лечил людей на расстоянии, использовав, при этом, присутствие их близких или по фотографии больного, используя древнюю науку цигун и свой талант врачевания, который перешел к нему по наследству от его отца. Наставник хотел увидеть мальчика. По его словам, – возможно именно этому юноше было суждено перенять весь опыт великих мастеров Поднебесной. Из гаданий по книге Перемен, сделанных наставником, он высчитал, что душа Ли Вэя, некогда жившего в Поднебесной, чьи боевые подвиги стали легендами, возродилась в этом мальчике. Однако, как писал наставник, пока неясно с какой именно целью душа Ли вернулась на Землю. По этой причине, наставник пожелал встречи с мальчиком – для выяснения некоторых загадочных и древних иероглифов, смысл которых можно было бы раскрыть в присутствии мальчика, а точнее его души. Мастер Чен не возражал этому, и ждал вестей от своего учителя.

Но, об этом Алексей не знал, он готовился к празднованию дня рождения самого любимого человека на свете – его мамы. Купив недостающие продукты к праздничному столу, Алексей бодро зашагал домой. Одно тяжёлое чувство не покидало его. Чувство непоправимой беды. Пятнадцать минут назад, когда он выходил из дома, в парадной он столкнулся с двумя крупными мужчинами, одетыми в кожаные куртки. Они стояли в тёмном углу парадной и курили сигареты. Две красных точки, словно призраки виднелись во мраке. О чём-то переговариваясь между собой, они замолкли, как только заметили спускающегося по ступенькам мальчика. Алексей прошел мимо них и направился к выходу. Чувство тёмной стороны, присутствие смерти, непоправимой беды холодило его сердце и окружало, каким-то безмолвием, неописуемым беспокойством разум на протяжении всего его похода в магазин.

Вернувшись к десятиэтажному дому, где он жил, Алексей ускорил темп и даже перешел на лёгкий бег. От тревожного волнения, его сердце стало биться сильнее, дыхание участилось. На шестом этаже в квартире, где жил Алексей, ждал его отец, который уже починил газовую плиту и приступал к раскладыванию посуды на праздничном столе. Кроме праздника – дня рождения его супруги, был ещё один праздник – юбилей свадьбы. Для Алёши этот день был самым дорогим, ведь именно сегодня он подготовил, для самых любимых и родных людей на свете, подарки. Он сильно любил своих родителей. Для маленького Алексея его отец был самым отважным и смелым. В возрасте сорока лет он имел звание майора особого шестого отдела милиции: «по борьбе с организованной преступностью». Работа в милиции была очень ответственной. Для работы в шестом отделе допускались лишь самые проверенные и отобранные кадры из числа опытных людей. За его плечами было не одно раскрытое дело. На его теле навечно расположились три рубца от пулевых ранений, и пять швов от наживных ран. Эта опасная и тяжёлая работа для него закончилась, когда его, повысив в звании до майора, перевели на руководящую должность в городской департамент милиции. Теперь ему не нужно было гоняться за преступниками по темным улицам и переулкам. Он одевался в гражданский костюм и носил с собой кожаный портфель, в котором находились различного рода бумаги по уголовным преступлениям. В него уже не совали ножи и пули не свистели над его головой, однако его нынешняя работа стала куда опасней и ответственней, чем прежняя. Ведь при теперешнем положении в стране – экономической и политической нестабильности, повышенной коррупции и сращиванию органов власти с преступностью, ему приходилось нести серьёзную ответственность за свои слова и поступки. Шёл 1981 год. Страшная коррупция в стране, бандитизм – вплоть до верхних эшелонов власти. Рост мощи преступных кланов. Сговор чиновников и уголовников. Молодёжь погрязла в наркотиках и проституции. Преступность хлынула бесконтрольно на улицы. С каждым днём увеличивалось количество бездомных и брошенных на улицы детей. Страной управляли преступные кланы, ведя междоусобные войны за власть.

Проходя тёмные, мрачные коридоры, Алексей, с трепетным предчувствием подошёл к квартире, в которой он жил с родителями. Чувство неотвратимой беды не покидало его сознание. Входная дверь была не заперта. Тихонько приоткрыв её, он проскользнул внутрь. Какой-то тихий и зловещий шёпот доносился из гостиной. Алексей замер, прижавшись к стене темной прихожей.

– Ну, вот и всё, можем идти.

– Не совсем, мы должны дождаться малого.

– И долго ты собираешься ждать?

– Ты козёл! Закрой свою пасть!

– А!

– Ты что, спятил, хочешь, что бы я тебя вместе с ним хлопнул…

– Не-т, – протяжно произнёс, заикаясь и пятясь назад напарник, его испуганный взгляд был направлен на потолок. – Посмотри. Он же двигается…

– О боже!

Тело майора висело на верёвке, привязанной к крюку, на котором раньше держалась люстра. Тело действительно подавало признаки жизни. Правая рука майора медленно поднялась в направлении своих убийц, пальцы правой руки выпрямились, и вдруг, неожиданно сильно сжались в кулак, в какой-то зловещей судороге, словно он хотел что-то передать им перед своей смертью, или уже с того света. Его глаза внезапно открылись, казалось, что они слегка блеснули.

– Он жив, надо добить его…

– Не трать силы… после того, что мы сделали, никто бы не выжил. Это просто предсмертная агония тела. Так бывает. Рефлекторные, предсмертные судороги. Я не раз видел это явление. Хотя такое вижу в первый раз. Страшно до дрожи, правда? У меня даже мурашки пробежали по спине.

Внезапно рука майора опустилась, и тело безжизненно повисло, а его глаза так и оставались широко раскрытыми, грозно взирая на своих убийц.

– Ну, с этим покончено, а что Иван Петрович приказал делать с этой, его женой-сучкой?

– Закрой пасть… и у стен есть уши. И вообще, это не наша забота. Хотя могу рассказать тебе по секрету, всё равно ведь проторчим здесь ещё час, надо дождаться пацана. Прямого приказа убивать его, нет. Если, конечно он не станет свидетелем.

– Ну… А может пойдём, не хочется марать руки о ребёнка. Дело ведь сделано.

– Да ладно, слушай. Сучку будут трахать сегодня, прямо на её рабочем месте. Ну как тебе это? Здорово? Шеф придумал.

– Да… Я хотел бы этим заняться. Вечно мне достаётся самая тяжёлая работа…

– Закрой пасть, кретин… Я, кажется, слышал шаги на лестнице.

Алексей стоял в тёмном коридоре, прислонившись к стене. Его голова дрожала, рот был слегка приоткрыт, с его глаз медленно струились слезы, он молча смотрел во мрак.

* * *

На похоронах присутствовало много людей: дальние родственники, коллеги по работе, чиновники, соседи, знавшие покойного майора.

– Сегодня мы собрались здесь, чтобы проводить в последний путь двух замечательных людей…

Священник читал заранее подготовленный текст выступления. По завершении проповеди, перед гробом майора выстроились в шеренгу шесть сотрудников спецслужб и, выстрелив залпом короткими очередями холостых выстрелов, опустили автоматы. Эти выстрелы были сделаны в честь памяти погибшего офицера и товарища.

Двое мужчин, одетых в дорогие костюмы, тихо переговаривались между собой.

– Его нашли повешенным в собственной квартире, а его жену, какие-то подонки, изнасиловав, бросили умирать. Они погибли в одну ночь.

– Это ужасно… Я надеюсь, свидетелей нет?

– Никак нет. Их десяти летнего сына возьмут на попечение родители покойных.

– Верно, надо позаботится о нём…

– Да. Сейчас такие времена… никогда не знаешь, когда и кого…

– Так уж не знаешь? – он прищурил глаза и поглядел на собеседника.

– Я смотрю тебе всё известно.

– Да так, кое-что. Работа у нас такая. Должны всё знать.

– Я надеюсь, что в департаменте лишних разговоров не будет.

– Разумеется, Иван Петрович. Нынче держаться лучше вместе. А то, съедят ко всем чертям, не враги, так свои… А мы ведь с вами, хоть и дальние, но всё же родственники.

– Зайди ко мне завтра, во второй половине дня. Есть, что обсудить. Что же касается случившегося, то это только начало. Сегодня выигрывают только сильные… Много работы намечается.

– Это верно. Слабым не место в этой битве.

Алёша стоял возле раскрытого гроба покойного отца. Рядом находился второй гроб, в котором лежало тело его матери. Однако крышка этого гроба была закрыта. Её не раскрывали на протяжении всей церемонии похорон. Вероятно тело, находившееся в нём, было не в лучшем виде. Рядом с Алексеем стояли его дедушка и бабушка – родители покойных. Склонив голову, и обняв крышку запечатанного гроба, бабушка громко, что-то кричала, оплакивая покойных. Её слова было трудно разобрать, из-за переполняющих чувств скорби и любви. Старушку слегка придерживал её муж, дедушка Алексея. Он нежно поглаживал жену, пытаясь придать ей силы и поддержать ее. Алёша не плакал, он уставился своими детскими глазами на гробы и лишь слегка всхлипывал, все слезы у него высохли еще ночью, не оставив возможности успокоить трагические переживания днем. На их месте виднелись два высохшие до дна океана трагедии.

К мальчику подошла, какая-то женщина, по-видимому, знавшая его родителей.

– Поплачь Алеша, непременно поплачь. Вот увидишь, тебе станет легче, – трепетно, еле сдерживаясь от печальных переживаний, произнесла старая учительница из Алешиной школы. Она нежно, по-матерински обняла мальчика.

Через некоторое время его глаза наполнились слезами. Из-за них он уже ничего не видел. Скорбь и невосполнимая утрата, наполняли маленькое трепещущее сердце мальчика. Неимоверная тяжесть сдавила его детское сердце, мысли помутнели, а сознание затуманилось.

Где-то неподалёку кричали вороны, их стая пронеслась в воздухе мимо церемонии похорон, принося осенний холод в души людей. Пошел дождь, его капли, пройдя нижние слои атмосферы, с сокрушительной силой опускались на землю, впитываясь в ее недра. Капли дождя, словно слезы невидимого существа, градом опускались на два деревянных гроба.

После похорон, мальчика забрали к себе его бабушка с дедушкой. Жили они втроем другом районе города. Квартиру, в которой раньше жил Алексей, забрало государство, так как она числилась коммунальной собственностью департамента городской милиции. После похорон Алексей долгое время не мог прийти в себя. Он стал молчаливым, мрачным, начал пропускать учёбу в школе, которую пришлось поменять из-за места жительства. Вместо занятий в школе, Алексей бродил по городу с какими-то мальчишками, его новыми друзьями. Многие из них были беспризорниками. Почти каждый день он приходил на кладбище и подолгу сидел на голой земле у могил своих родителей. Фотографию на памятнике решили сделать общую. На ней были изображены отец и мать, они улыбались, обнявшись, словно на том свете они были счастливее, чем при жизни. Эта фотография была сделана более десяти лет назад, когда Алексея ещё не было на свете.

Алексею приходилось одеваться бедно, так как жили они на невысокую пенсию его дедушки и бабушки. Порванная старая куртка, купленная ещё отцом, летние кроссовки приходилось носить и зимой. Носки были тёплыми, их связала и подарила ему его бабушка. Алёша часто пропадал на улицах. Приходил домой всё позднее. Задерживался на тренировках у корейца.

2. Беспризорность

Дедушка Алексея был летчиком во время Великой Отечественной войны, и более пятидесяти орденов и медалей свидетельствовали о его героическом прошлом. Алексей всегда с трепетом и уважением рассматривал боевые награды деда. Он часто расспрашивал его о каждой награде: где, и за какие заслуги ему вручили их. Дед с удовольствием поведал внуку о своих фронтовых подвигах: как защищал родные земли, летая, словно птица над ними; как в одиночку сражался против четырех мессершмиттов и выиграл бой, подбив три из них; как летал на немецком самолете в тылу врага – делая разведывательную операцию. Бабушка Алексея не многим отставала от своего мужа, она была санитаркой и выносила раненных с поля боя. Она до сих пор гордится и с трепетным волнением и гордостью вспоминала о том, как ее наградил командир дивизии, орденом «За личное мужество». Множество похвальных грамот и дипломов были вручены им, и до сих пор бережно хранились в толстой папке. Боевые награды дед хранил в нескольких коробках. Он не любил надевать их и хвастаться перед нынешней молодежью. Его жена не однократно просила его надеть парадный костюм увешанный орденами и отправится в исполком, для решения вопроса об улучшении их жилищных условий (жили они тогда втроем с дочерью – мамой Алексея, в однокомнатной квартире на пятом этаже). Дед гордился своими наградами и потому не мог себе позволить так их унизить – снизойти до милости чиновников. Но дед так и не смог совершить еще одну боевую вылазку, на этот раз к чиновникам, и попросить об улучшении жилищных условий. А когда их уже взрослая дочь вышла замуж, и переехала к мужу, то и отпала надобность в этом походе.

Особыми наградами, на которые обратил свое внимание Алексей, часто рассматривая их, были: орден Красной Звезды; орден Отечественной Войны 2-й степени; особыми наградами, украшающими его коллекцию, и придающими большое значение ей, стали – орден Суворова 1-й, 2-й и 3-й степеней. Шло время, люди старели, а ордена поднимались в цене. Сейчас на черном рынке можно было получить за боевые ордена неплохие деньги, которые так не хватали им. Бабушка делала несколько попыток уговорить мужа – продать несколько наград, что бы рассчитаться с долгами и купить Алексею новую одежду, но дед не соглашался. Он не мог поверить, что награды, которые были когда-то завоеваны кровью, защищая родину и население от фашистов, где решалась судьба всего человечества, сейчас в 90-е годы 20-го века, так легко и беззаботно можно было купить за обыкновенные бумажные деньги. «Деньги всегда были и будут, а подвиги случаются раз в жизни и их не забыть, – говорил дед. – Бумажки сгинут во времени, а память не стереть, она лишь крепче становится. Нельзя купить подвиг, как и нельзя его продать».

Однажды дед, когда еще мог выходить на улицу, без боли в ногах (старая боевая травма), отправился вместе с Алексеем на рынок вещей, что бы купить куртку внуку, случайно набрел на столик, на котором лежали чьи-то, аккуратно расставленные боевые награды. Продавцом был молодой мужчина лет двадцать пяти. Дед тогда страшно разгневался, чуть до драки с продавцом не дошло. С тех пор он не ходил больше на этот рынок.

На остановке сидело несколько ребят. Был холодный летний вечер. Их одежда давно потеряла вид, во многих местах она была залатана, виднелись дырки в обуви и на брюках. Старший из мальчуганов покуривал сигарету. Слегка потягивая желанный сигаретный дым, он ухмылялся и глядел на своего младшего товарища, который стоял в двух шагах, напротив него, с упоением смотрел на него и был не прочь тоже затянуться.

– Гляди Никита, – сказал он соседу справа, – что сейчас будет.

– Ну, и что? – с удивлением спросил Никита.

– Эй, Петя, – сказал старший мальчик, – хочешь затянуться?

– Вася, ну дай! Я ведь её нашёл.

– Сильно хочешь? – спросил, нагло улыбаясь, Василий.

– Ну, дай! – он неотрывно глядел на Василия.

Неожиданно Василий кинул сигарету пальцем прямо от своих губ в направлении головы мальчика.

– Держи! – громко засмеялся Василий.

Никита подхватил смех и тоже залился детским озорным хохотом. Окурок сигареты, ударившись о куртку мальчика, упал рядом с ним. Он моментально наклонился и поднял её с земли.

– Ты мне ничего не оставил! – обиженным и тихим голосом произнёс Петя.

– Как ничего, а одна затяжка? – вновь раздался громкий смех. – Ладно, пошли хавать.

Трое беспризорников отправились к продуктовому магазину, где «работали» их товарищи. Работа заключалась в том, что бы просить денег или еды у входа в магазин. Подходя к магазину, ребята обнаружили своих двух товарищей сидящими на земле у входа. Двое мальчишек, немытых, оборванных, с перепачканными лицами и с грязными, перепутанными волосами на голове, сидели на картонных подстилках, протянув коробку с мелочью перед собой. Один из них покуривал сигаретку.

– Привет, братва! Как ты Алеша? Много заработали? Я смотрю, сигарету дали.

– Привет Вася! Рубль двадцать – за полдня. Клиенты жадные пошли.

– Проклятие… в казну нечего вложить. А эти… в кожанках… приходили?

– Да. Пришлось дать пятёрку, как условились, потому мало так осталось.

– Молодцы, что хоть это сделали. Ладно, можете идти, мы на смене. А Ментов не было?

– Не а, – тихо ответил Алексей.

Алексей и его приятель, покинули свое рабочее место, и отправились к железнодорожному вокзалу. Там можно было вечером немного подзаработать.

* * *

Мальчик, лет девяти, аккуратно одетый, ухоженный спокойно шёл по перрону. Он уже спускался по привокзальным ступенькам, когда вдруг его окликнул чей-то голос позади, мальчик обернулся. Сзади него стоял, одетый в рваные лохмотья мальчуган лет тринадцати.

– Не бойся, иди сюда.

– А я не боюсь, у меня тут папа работает.

– Я знаю, видел.

Мальчик подошёл, и они оба завернули за угол вокзала. Подойдя к привокзальному подземному переходу, они возобновили разговор.

– Ну, что ты дрожишь.

– Я не дрожу, что тебе надо?

– Слушай, сейчас много крови будет.

К ним подошёл ещё один парень лет двенадцати.

– Что вам надо от меня? – немного забеспокоившись, произнес девятилетний мальчик.

– Мы видели, как твой отец дал тебе денег, сказал подошедший беспризорник.

– У меня… ничего нет, – дрожащим голосом ответил мальчик.

– Но он же дал тебе денег. Море крови сейчас будет.

– То были не деньги, а записка для моей мамы, – неуверенно отвечал девятилетний мальчик.

– Ладно! Да не дрожи ты так! – беспризорник похлопал по-дружески его по плечу, – не бойся нас. Ты где живёшь? – сменим тон на дружелюбный, сказал старший мальчик.

– Я не дрожу, просто холодно. На Таирова, – ответил мальчик, немного успокоившись, неожиданным поворотом в разговоре.

– А? Я с таировскими знаком. Ну, передавай им тогда привет от нас. Ну, пошел,… давай, давай, топай ножками.

Мальчик отошёл от них и быстро зашагал в направлении автобусной остановки, так и не поняв, что он имел в виду.

– Алёшка, а может быть, вывернем его карманы?

– Нельзя. У него отец здесь работает, а нам ещё тут не раз предстоит бывать. Видал, как он перепугался – от одного нашего вида. Ладно, пошли, есть ещё одно дельце, неподалёку, в баре.

* * *

Из воспоминаний Пети. Помню, что у меня болело сердце, и было как-то не по себе, страшно. Я вошёл в кухню и увидел маму. Она раскладывала игральные карты на столе. Обычно она в это время пьяна, но тогда вечером она не была такой. В комнате мы с мамой были одни. Я хотел подойти к ней, как вдруг зазвучал звонок в дверь. Мама велела мне открыть. Мы ждали папу, он должен был прийти с работы. Он часто возвращался с большим сочным арбузом, и я ждал этого. Я вбежал в прихожую, подошёл к двери, стал на носочки и открыл её. На пороге стояли незнакомые мне дяди, форма одежды на них была милицейская. Они спросили, – где моя мама? Я ответил, что она на кухне. Они вошли. Их было трое или четверо, я не помню. Помню, что мама обняла меня, и не хотела отпускать. Взрослые дяди были в погонах, они велели маме, что бы она отправила меня в комнату, а сама осталась с ними на кухне. Мама отказалась, и вместо повиновения, она прижала меня к себе. Человек в погонах, что-то сказал маме, я не расслышал. Двое других начали обыскивать шкафы в нашей квартире. Вскоре в квартиру вошли ещё трое взрослых. Двоих из них я сразу узнал, это были наши соседи. Человек в погонах, что-то показал маме. Наверное, это были какие-то фотографии. Она взяла их дрожащими руками, села на стул и заплакала. Мама оттолкнула меня к шкафу, чтобы я не видел эти фотографии.

Тогда я не понимал, что могло так расстроить мою маму. Я узнал об этом лишь спустя месяц, находясь уже в детском доме, куда меня определило государство. Мой отец работал на рынке – продавал товары. Работал он в контейнере. Рано утром, когда раскрыли контейнер, его обнаружили повешенным. Так как моя мать была хронической алкоголичкой, то меня забрали от неё и определили в детский дом. Тогда я ничего не знал о трагической судьбе моего отца. Я лишь видел маму, которая склонилась над фотографиями и горько плакала. Мне было страшно. Человек в погонах вынул какой-то лист бумаги из своей папки и положил его на стол, напротив мамы. Он что-то говорил ей, в то время как вокруг нас бегали какие-то люди и осматривали старую мебель, рылись в наших вещах. В глазах старого соседа, который сидел на нашем диване, я видел жалость ко мне, он смотрел на меня печальными глазами. Соседка, сидевшая рядом с ним, смотрела на маму с ненавистью и презрением. Она ненавидела нашу семью, и всячески старалась навредить нам. Тогда я думал, что она во всём виновата и именно она вызвала этих людей в нашу квартиру.

Неожиданно, даже для сотрудников милиции, моя мама вскочила на ноги и набросилась в жуткой истерике на людей в погонах, начав обвинять их. Она выкрикивала слова, которые я никогда не забуду, – Нет! Не отдам! Подонки! Сволочи!… Мой сын,… Петя, Петенька!!!… Петенька!… – Её схватили за руки и увели, я ещё долго слышал, как она сопротивлялась им и яростно кричала, пытаясь обнять меня. Меня отвели в другую квартиру, к соседям. Там меня одели, собрали несколько сумок с моими вещами, и в сопровождении какой-то женщины в погонах меня посадили в милицейскую машину. Мама была в другой машине, которая уже отъезжала. Я плохо видел, так как мои глаза были наполнены слезами, моё сердце невыносимо ныло, я чувствовал страх. С тех пор я живу в детском доме, куда определило меня государство. А свою маму, я так и не видел, говорят, что она в больнице для душевно больных.

* * *

Было около девяти часов вечера. Последние солнечные лучи озолотили верхушки деревьев. Могильные надстройки медленно погрузились в тени сгущающихся сумерек. Двое мальчиков сидели на небольшом камне у могилы, в безлюдном кладбище.

– Алёша, мне пора в детдом, ворота закрываются в десять, – сказал Никита.

– Да, Никита, уже пойдём, – мягко произнес Алексей, – а знаешь, давай-ка ты сегодня переночуешь у меня.

– Вас ведь трое в одной комнате, где же я помещусь? – спросил Никита.

– Ничего, место найдется.

– А меня не выгонят?

– Не говори ерунды, ты же мой друг.

Никита посмотрел на небо, там было бесчисленное количество маленьких светящихся точек. Отсвечивая полупрозрачными лучиками, они бледно освещали бескрайние просторы вселенной, придавая загадочность и порождая детскую фантазию в умах подростков.

– Алёша, а, правда, звезды красивые?

– Они чарующие и сказочно восхитительные. Люди заняты своими проблемами и не замечают их безликого присутствия. Каждая звезда на небе – это душа одного человека.

– Как это? – Никита вопросительно посмотрел на Алексея, заинтриговавшись.

– Говорят, что после смерти человека, его душа покидает наш мир и переселяется в другой. При этом на небе зажигается ещё одна звезда.

– Извини Алеша, но я не очень-то понимаю тебя.

– Дело в том, – продолжал Алексей, – что у человека две души, одна погибает, когда умирает человек, а другая – освободившись от тела, переходит в иной мир, то есть улетает на другую планету, которая рождается при этом.

– Значит, души твоих родителей сейчас находятся на таких планетах? – спросил Никита.

– Скорей всего они находятся на одной планете, а может быть на близких, например как земля и луна или солнце и земля. Всегда вместе, рядом, ведь мои родители очень любили друг друга. Они не могут быть в разных концах галактики. Ведь любовь – это сила, которая взаимодействует между двумя душами, а не телами. Законы материи здесь не имеют силы.