Текст книги "Сталин и разведка"
Автор книги: Игорь Дамаскин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 32 страниц)
В мае—июне 1941 года Радо регулярно докладывал в Центр информацию о предстоящем нападении Германии на СССР. При этом наряду с правдивой проскальзывала (как и у других резидентов) дезинформация, распространяемая гестапо и абвером, как, например, сообщение о том, что «по высказыванию японского атташе, Гитлер заявил, что немецко-итальянское наступление на Россию начнется „после быстрой победы на Западе“.
Естественно, что подобные сообщения, докладывавшиеся Сталину, способствовали созданию у него соответствующего представления о немецких планах.
Первого июля 1941 года Радо получил следующее указание Центра:
«1.7.41. Доре.
Все внимание – получению информации о немецкой армии. Внимательно следите и регулярно сообщайте о перебросках немецких войск из Франции и других западных районов».
Радо через О. Пюнтера удалось приобрести новые источники информации, которые, в свою очередь, располагали своими источниками. Некоторые из сообщений Радо сыграли важную роль в битве за Москву:
«2.7.41. Директору
Сейчас главным действующим оперативным планом является план № 1; цель – Москва. Операции на флангах носят отвлекающий характер. Центр тяжести на центральном фронте. Дора».
«7.8.41. Директору.
Японский посол в Швейцарии заявил, что не может быть и речи о японском выступлении против СССР до тех пор, пока Германия не добьется решающих побед на фронтах. Дора».
«20.9.41. Директору.
Немцы к концу июня имели 22 танковые дивизии и 10 резервных танковых дивизий. К концу сентября из этих 32 дивизий 9 полностью уничтожены, 6 потеряли 60 процентов своего состава, из них была доукомплектована только половина. 4 дивизии потеряли 30 процентов материальной части, и также были восполнены. Дора».
В 1942 году среди источников Р. Дюбендорфер и Ш. Радо появился новый человек – Рудольф Ресслер, которого по праву называют одним из лучших агентов Второй мировой войны. Эмигрант из Германии, ярый противник нацизма, Ресслер еще до начала Второй мировой войны установил контакт со швейцарской разведкой, снабжая ее информацией, которую получал от официальных лиц в Германии. После начала войны Ресслер стал передавать эту информацию также американцам и англичанам, а в 1942 году, недовольный тем, что союзники скрывают ее от Москвы, сам вышел на советскую разведку через сотрудника Международного бюро труда Христиана Шнейдера – контакта Р. Дюбендорфер. Ресслер был включен в агентурную сеть под псевдонимом Люси, но непосредственно с ним никто из советских разведчиков никогда не встречался, с ним виделся только X. Шнейдер.
Информация Люси поступала из высших эшелонов германского командования и правительственных кругов и была поистине уникальной. Его агенты имели псевдонимы Анна, Вертер, Ольга, Фердинанд, Штефан, которые Радо давал произвольно и которые ни Люси, ни тем более они сами не знали. В свою очередь, и Радо не знал их подлинных имен. Мы тоже никогда их не узнаем. Люси унес их с собой в могилу.
Да и существовали ли эти агенты на самом деле, неизвестно. Имеется три версии на этот счет. По одной из них, под этими псевдонимами скрывались: генерал-майор Ганс Остер, начальник штаба абвера, Карл Герделер – руководитель консервативной оппозиции Гитлеру (оба казнены после покушения на Гитлера в июле 1944 года), Ганс Бренд Гизевиус, сотрудник абвера и немецкий вице-консул в Цюрихе, полковник Фриц Бетцель, начальник отдела анализа разведданных юго-восточной группы армий в Афинах, Карел Седлачек, офицер чехословацкой разведки, работавшей в Швейцарии, и еще какие-то неизвестные люди.
По второй версии, источники, которых Люси называл своими, в действительности работали на швейцарскую разведку, которая таким образом передавала русским информацию, способствовавшую разгрому фашистской Германии.
Наконец, по третьей версии, группа Люси являлась прикрытием, через которое англичане передавали русским разведывательные данные, полученные в ходе работы в Блетчли-Парке. Там английские специалисты в глубочайшей тайне занимались раскрытием шифров немецкой шифровальной машины «Энигма». Сам факт этой работы настолько глубоко скрывался англичанами, что они даже пожертвовали городом Ковентри и его населением: с целью не допустить утечки информации о том, что перехвачены и расшифрованы немецкие переговоры о предстоящем налете на Ковентри, город был оставлен беззащитным и был полностью разрушен. Немцы так никогда и не узнали, что секрет «Энигмы» известен.
Читатель вправе выбирать любую из трех версий.
Кстати, чтобы не возвращаться к Блетчли-Парку, упомянем о том, что информацию оттуда, начиная с 1943 года, регулярно передавал в Москву «пятый человек» «Кембриджской пятерки» – Джон Кернкросс. А учитывая, что англичане делились с нами своей информацией весьма «дозированно», надо думать, что информация Кернкросса была более полной.
Что же касается «Красной тройки», то швейцарские специалисты, под давлением немцев, вынуждены были принять меры. В результате передатчики были запеленгованы, а радисты и другие члены разведгрупп арестованы. Но швейцарские власти, чувствуя, что крах гитлеровской Германии близок, не торопились ни с передачей арестованных Германии, ни с судом над ними. Самому Радо удалось избежать ареста. Он бежал в освобожденные районы Франции. В сентябре 1944 года все арестованные были выпущены на волю под обязательство не покидать до суда территорию конфедерации. Суд состоялся уже после конца войны, в октябре 1945 года. Пятеро обвиняемых в разведывательной деятельности на территории Швейцарии были осуждены заочно. Остальным, кроме Ресслера, которого оправдали, были вынесены обвинительные приговоры, но все были выпущены на свободу.
После освобождения Парижа в августе 1944 года туда прибыли все оставшиеся на свободе нелегальные резиденты и некоторые из их помощников: Л. Треппер, И. Венцель, Ш. Радо, Р. Дюбендорфер, П. Бетхер, А. Фут. А. Гуревич прибыл не один: вместе с ним был завербованный (!) им начальник зондеркоманды Паннвиц, его секретарша Кемпа, радист Стлука и архив зондеркоманды.
В январе 1945 года из Парижа на советском самолете были отправлены в Москву двенадцать человек. По пути, во время остановки в Каире, Ш. Радо, запуганный Л. Треппером тем, что ему придется отвечать за провал резидентуры, бежал и обратился в английское посольство с просьбой о политическом убежище. Но англичане выдали его советской власти.
По прибытии в СССР Ш. Радо, Л. Дюбендорфер, Г. Бетхер, Л. Треппер, И. Венцель, А. Гуревич были арестованы по обвинению в шпионаже и сотрудничестве с гестапо. Все они провели в лагерях по 9—10 лет и были выпущены только после смерти Сталина. Все обвинения с них были сняты. Позднее Ш. Радо был награжден орденами «Дружба народов» и «Отечественной войны» 1 степени. У. Кучински. которая обосновалась в Англии, продолжила работу с советской разведкой. Она, в частности, была оператором ученого-атомщика К. Фукса. В 1950 году вернулась в ГДР. Была награждена вторым орденом Красного Знамени…
* * *
Немалую роль в принятии Сталиным решения о переброске войск с Дальнего Востока для обороны Москвы сыграла информация Токийской резидентуры «Рамзай». Шифровки Рихарда Зорге, основанные на сведениях, поступавших из высокопоставленных японских источников и из германского посольства, подтвердили намерение Японии не ввязываться в войну с Советским Союзом.
15 августа 1941 года Рихард Зорге сообщил, что Япония решила отказаться от начала войны до наступления зимы из-за «чрезмерного напряжения японской экономики». За свою телеграмму: «Можно считать, что Советский Дальний Восток не подвергнется нападению Японии», он получил специальную благодарность Центра.
К сожалению, разведгруппа Зорге уже через три с половиной месяца после начала войны, в октябре 1941 года, была арестована. Через три года, 7 ноября 1944 года, Зорге был казнен. Звания Героя Советского Союза он удостоен посмертно, двадцать лет спустя, в ноябре 1964 года.
* * *
В принятии Сталиным решения о переброске войск с Дальнего Востока под Москву сыграли свою роль советские дешифровальщики. Они продолжали успешно читать японские коды и шифры, расшифрованные еще до войны (см. главу «В мой архив»), благодаря чему удавалось следить как за политикой правящих кругов Японии, так и за передвижениями войск Квантунской армии, противостоящей советским войскам на Дальнем Востоке.
Перехваченные и расшифрованные дипломатические радиограммы совпадали с сообщениями Рихарда Зорге. В частности, телеграмма от 27 ноября 1941 года послу Японии в Германии гласила:
«Необходимо встретиться с Гитлером и Риббентропом и тайно разъяснить им нашу позицию в отношении Соединенных Штатов… Объясните Гитлеру, что основные усилия Японии будут сконцентрированы на юге, и что мы по-прежнему намерены воздерживаться от серьезных боевых действий на севере».
Через десять дней японцы атаковали Пёрл-Харбор. В эти же дни началось наступление Красной армии под Москвой. Вопрос о нападении Японии на Советский Союз был навсегда снят с повестки дня.
* * *
На стол Сталина ложились и сведения, добываемые войсковой разведкой. Она оказалась неподготовленной к работе в условиях войны, и ей пришлось перестраивать свою деятельность, «расписанную» довоенными планами, хотя некоторые из них предусматривали возможность оборонительной войны с Германией. В мае 1941 года Г. К. Жуков утвердил план мероприятий по созданию в приграничных военных округах тайных баз с запасом оружия, боеприпасов и иного военного имущества иностранного образца и резервных агентурных сетей на своей территории на глубину 100– 150 километров. Однако для его реализации не хватило времени. Да и что такое 100—150 километров?! Немцы на главном направлении преодолели их за два – четыре дня!
Сразу после 22 июня Разведуправление начало лихорадочно наверстывать упущенное. Создавались школы по срочной подготовке командиров групп, разведчиков, радистов. Подыскивались люди со связями в оккупированных немцами районах.
Военкоматы были переполнены добровольцами, желавшими идти в военную разведку. Как вспоминает бывший сотрудник ГРУ В.А. Никольский: «Выбор представлялся в большом возрастном диапазоне – от 15-летних юношей и девушек до глубоких стариков, участников еще русско-японской войны». Он же пишет далее:
«Переброска отдельных разведчиков и целых партизанских отрядов и групп в первые месяцы войны производилась преимущественно пешим способом в разрывы между наступающими немецкими подразделениями и частями. Многих организаторов подпольных групп и партизанских отрядов со средствами связи и запасами боеприпасов, оружия и продовольствия оставляли на направлениях, по которым двигались немецкие войска. Их подбирали буквально накануне захвата противниками населенного пункта из числа местных жителей, которым под наскоро составленной легендой-биографией в виде дальних родственников придавали радиста, а чаще всего радистку, снабженных паспортом и военным билетом с освобождением от военной службы, обуславливали связь, ставили задачи по разведке или диверсиям и оставляли до прихода немцев. Через несколько дней, а иногда и часов такие разведывательные и диверсионные группы и одиночки оказывались в тылу врага и приступали к работе.
Часть разведчиков, главным образом имеющих родственные связи в глубоком тылу, направлялась на самолетах и выбрасывалась в нужном пункте с парашютами.
Аналогичную работу по подбору, подготовке и заброске разведчиков в тыл врага производили агентурные и диверсионные отделения разведотделов штабов фронтов. Разведорганы фронтовых и армейских подразделений начали развертываться по штатам военного времени уже в ходе боевых действий, когда наши войска вели тяжелые оборонительные бои. Поэтому квалификация офицеров специальных отделений была в первые месяцы войны крайне низкой. Опыт приобретался ценой больших потерь».
За первые шесть месяцев войны в тыл противника было заброшено свыше 10 тысяч человек. Кроме того, с первых дней боевых действий в тылу врага создавались партизанские отряды. Работу в этом направлении определяла подписанная Сталиным директива СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 29 июня 1941 года, в которой, в частности, говорилось:
«В занятых врагом территориях создавать партизанские отряды и диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии, для разжигания партизанской борьбы всюду и везде, для взрыва мостов, дорог, порчи телефонной и телеграфной связи, поджога складов и т.д.».
Кстати, говоря о политике «выжженной земли», о которой пишут многие авторы, следует в заслугу Сталина поставить то, что в своих личных указаниях, направленных на фронт на имя члена Военного Совета Юго-Западного фронта Н.С. Хрущева, Сталин писал о недопустимости уничтожения водопроводов.
Забрасываемые в тыл врага разведывательно-диверсионные группы зачастую вырастали в крупные партизанские отряды и даже соединения. Наряду с боевой деятельностью они создавали в захваченных противником городах резидентуры, обеспеченные радиосвязью с Центром, которые вели наблюдение за передвижением войск противника.
Одновременно для сбора информации использовались радио– и авиаразведка, рейды войсковых разведчиков, захват «языков» и т.д.
Во время битвы за Москву усилия войсковой разведки способствовали установлению точных сроков проведения немцами операции «Тайфун», выявили переброску под Москву к 11 ноября девяти новых дивизий, раскрыли замысел противника по окружению Тулы. Все это позволило Верховному командованию организовать оборону Москвы, а 6 декабря начать контрнаступление, в результате чего немецкие войска были отброшены от столицы на 100—250 километров и понесли огромные потери.
Однако Сталин не был удовлетворен работой военной разведки. Для рассмотрения ее деятельности по итогам первых месяцев войны вопрос о ней был поставлен на заседании Государственного Комитета Обороны. К этому времени начальник Разведуправления Генштаба РККА Ф.И. Голиков был переведен на должность командующего 10-й армией, а на прежнем посту его сменил генерал-майор А.П. Панфилов. ГКО отметил следующие недоработки в работе Разведуправления:
– организационная структура Разведуправления не соответствовала условиям работы в военное время;
– отсутствовало должное руководство Разведуправлением со стороны Генштаба РККА;
– материальная база военной разведки была недостаточной, в частности, отсутствовали самолеты для заброски разведчиков в тыл противника;
– в Разведуправлении отсутствовали крайне необходимые отделы войсковой и диверсионной разведки.
После этого в военной разведке началась полоса структурных изменений и преобразований, проходивших на основании приказа наркома обороны И.В. Сталина от 16 февраля 1942 года. Разведуправление было реорганизовано в Главное разведывательное управление (ГРУ) с соответствующими структурными и штатными изменениями. Однако на этом реорганизация не закончилась, и 22 ноября 1942 года приказом наркома обороны войсковая разведка была выведена из состава ГРУ, а разведотделам фронтов запретили вести агентурную разведку. Одновременно ГРУ перешло из подчинения Генштабу РККА в подчинение наркому обороны, а его задачей стало ведение всей агентурной разведки за рубежом и на оккупированной немцами территории СССР. Тем же приказом в составе Генштаба создается Разведывательное управление (РУ), на которое возлагалось руководство войсковой разведкой. Начальником ГРУ был назначен генерал-майор И.И. Ильичев, а начальником РУ Генштаба – генерал-лейтенант Ф.Ф. Кузнецов.
Рассматривая сейчас эти изменения, можно видеть, что они носили суматошный характер и привели лишь к ухудшению работы разведки. Впрочем, к такому же выводу приходили в то время и сами военные разведчики, участники и жертвы этих преобразований.
О том, к чему привели навязанные военной разведке «новшества», вспоминает В.А. Никольский в своей книге «Аквариум-2»:
«Коренная ломка всей системы разведки в самом разгаре войны вызвала всеобщее удивление не только у офицеров этой службы, но и у всех командиров, в той или иной мере соприкасавшихся со штабной службой в звене армия—фронт. Приказ о ликвидации фронтовых агентурных структур был отдан в. самый ответственный момент начала нашего общего наступления под Сталинградом, подготовки Ленинградского и Волховского фронтов к прорыву блокады, наступления Северной группы Закавказского, Северо-Кавказского, Юго-Западного и Калининских фронтов. Дезорганизация разведки в этот период весьма отрицательно сказалась на боевой деятельности войск и явилась объективной причиной больших потерь, поскольку штабы фронтов в этот период нужной информации о противнике не получали.
В процессе этого непродуманного решения, навязанного армии в самый ответственный момент войны, разведка потеряла сотни подготовленных агентурных работников низового звена, значительную часть агентуры в тылу противника и во фронтовых разведывательных школах, опытных маршрутников и связников, направленных в соответствии с приказом на пополнение войск.
С учетом организационного периода в Разведуправлении с 20 декабря 1942 года командующие фронтами практически остались без оперативной информации о положении в тылу противника. Получаемые в ГРУ сведения от бывшей фронтовой агентуры после их обработки в информационном отделе зачастую пересылались фронтам с таким опозданием, что они теряли свою актуальность. Терялась и оперативность в руководстве агентами и постановке им заданий. Оперативные офицеры в Центре не были в курсе изменений агентурной обстановки».
Весной 1943 года командующие фронтами, вынужденные практически лишиться разведданных о противнике, обратились в Ставку с просьбой пересмотреть приказ от 22 ноября 1942 года. (Сейчас трудно сказать, кто тогда «подсунул» на подпись Сталину этот злополучный приказ, и понимал ли он сам, какой удар наносит им по своим разведчикам.) На этот раз Сталин внял здравому смыслу. И хотя он не любил менять свои решения, приказом от 18 апреля 1943 года руководство войсковой и агентурной разведкой фронтов он возложил на РУ Генштаба, которому из ГРУ было передано управление, отвечающее за проведение агентурной работы и диверсионной деятельности на оккупированной территории СССР. ГРУ было поручено ведение зарубежной разведки.
Теперь несколько слов о том, как часто и насколько подробно докладывалась Сталину разведывательная информация (это – по поводу заявления Хрущева о том, что Сталин руководил военными операциями по глобусу).
Из статьи генерала А. Павлова «Военная разведка СССР в 1941– 1945 годах»:
«Начальнику Генштаба Разведуправление сообщало разведдонесения и разведсводки два раза в сутки (утром и вечером), а разведдоклады – три раза в месяц. Доклад о положении на фронтах Разведуправление представляло ежедневно за истекшие сутки, и один раз в неделю к нему в виде приложения давалась карта группировок немецких войск (7, 15, 22 и 30-го числа каждого месяца). Тогда же докладывался и боевой расчет сил противника: группировки войск по фронтам и направлениям до дивизии, отдельных бригад и батальонов включительно. Особо важные сообщения передавались по мере поступления в виде спецсообщений. Доклады направлялись Сталину и всем членам ГКО, начальнику Генерального штаба и начальнику оперативного управления Генштаба. Кроме того, начальник Генштаба получал информацию в виде спецдонесений, справок, шифртелеграмм и личных докладов от начальника ГРУ. Эта информация затрагивала широкий спектр вопросов военно-технического, военно-экономического и военно-политического характера. В результате такой организации работы военная разведка постоянно предоставляла высшему военному и политическому руководству страны необходимую ему информацию».
В марте 1942 года Разведуправление доложило в Генштаб:
«Подготовка весеннего наступления подтверждается переброской немецких войск и материалов… Центр тяжести весеннего наступления будет перенесен на южный сектор фронта со вспомогательным ударом на севере, при одновременной демонстрации на центральном фронте против Москвы…
Наиболее вероятный срок наступления – середина апреля или начало мая 1942 года».
Речь шла о готовящейся гитлеровской операции под кодовым названием «Блау» («Синева») – главный удар в направлении на Кавказ и Сталинград с тем, чтобы после захвата Сталинграда повернуть основную ударную группировку на север, отрезать Москву от тыла и начать наступление на нее со всех сторон.
Эти сведения были подтверждены документами, обнаруженными в сбитом 19 июня 1942 года немецком самолете.
Однако Сталин заявил, что он не верит ни одному слову об операции «Блау» и осудил службу разведки за то, что она поддалась на явную дезинформацию. В действительности же сам Сталин оказался жертвой немецкой дезинформации (операция «Кремль») о том, что главный удар в 1942 году гитлеровские войска нанесут по Москве. В результате было принято ошибочное решение о наступлении Юго-Западного фронта на Харьковском направлении в мае 1942 года, закончившемся катастрофическим поражением наступавших войск. Противник перехватил стратегическую инициативу и перешел в наступление на Сталинград и Кавказ.
