Текст книги "Земля обреченная"

Автор книги: Игорь Шенгальц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава четвертая
ТЯЖЕЛО В УЧЕНИИ…

Утро началось с громкого, наглого кукареканья. Я, взбешенный, подскочил на кровати, спросонья совершенно не понимая, откуда в комнате взялся петух.

Прошло уже месяцев шесть, как я жил в замке барона, и, казалось, должен был за это время привыкнуть ко всему, но каждое утро начиналось для меня одинаково отвратительно.

Петуха не было, а имелось мерзкое устройство, придуманное местным человеконенавистником и заменяющее обычный земной будильник. Устройство было полуживым, и смыслом его существования было не дать мне спокойно выспаться, начиная с полшестого утра ежедневно, без перерывов на выходные. Звуки, которые оно издавало в этот кошмарный для меня час, были столь разнообразны, что угадать, от чего я проснусь очередным утром, было невозможно. Прихлопнуть его или швырнуть об стену, как я поначалу и старался сделать всеми средствами, не получалось. Наглое устройство обладало маленькими ножками, на которых оно умудрялось развивать вполне приличную скорость.

Дольше спать под такой дикий концерт не получалось, это я уже успел понять за долгие месяцы, а вот привыкнуть к столь своеобразному способу пробуждения так и не смог. Я тяжело вздохнул и пустился за вредным будильником в погоню, надеясь хотя бы отомстить. Живой будильник ловко увернулся и спрятался под кровать, продолжая оттуда издавать свое отвратительное кукареканье. Я сдаваться не собирался и попробовал было отодвинуть кровать в сторону, совершенно позабыв, что это невозможно. Кровать была намертво прикручена к полу…

Очередное поражение от этой твари. Кира подарила мне его как-то раз, когда я случайно проспал утренний сеанс у Берга и получил за это серьезный нагоняй.

Не победим, так хоть опозорим!

Я встал на колени, заглянул под кровать и, приметив будильник, плюнул в его сторону. Будильник от обиды на мгновение замолк, но тут же, опомнившись, разразился столь невыносимыми криками, что я поспешил ретироваться из комнаты и сбежал в ванную.

Поле боя осталось за ним.

Проснувшись окончательно и в очередной раз поклявшись себе поймать отвратительное устройство, я отправился к Бергу с твердым намерением уж в этот-то раз наверняка его поразить своим неисчислимыми, но слишком уж скрытыми талантами и способностями.

Берг сегодня, как и всегда, был неприветлив, зол и суров. Настолько суров, что, наверное, даже брился мечом. И спит он, скорее всего, стоя…

– Ну что, ливинг, – поприветствовал меня Берг. – Готов проклясть все на свете?

– Всегда готов, – согласился я, предчувствуя очередной тяжелый день.

Интуиция не подвела. Берг вновь усилил нагрузку, что являлось его самым любимым развлечением. Нет предела совершенству, любил поговаривать он, отправляя очередного ученика в полет на маты легким движением руки.

Страдал от Берга не только я. Среди прочих, за все время, что я тут прожил, сложилась дружная традиция всеми силами, всеми стараниями хоть раз умудриться уронить тренера на маты. Но еще никому за все полгода этого сделать не удалось.

Берг обладал чудовищной силой и реакцией.

Утренняя часовая тренировка перед завтраком пролетела в разборе всевозможных болевых захватов и уходов из них. Я и не знал до этого, что меня так легко, просто элементарно, можно уложить на землю столь разнообразными способами и заставить выть от боли при простейших нажатиях на самые неприметные точки на теле. А перед перерывом Берг приказал устро-ить имитацию боя один на один. Сложность заключалась в том, что у первого меч был, а у второго – лишь голые руки и великое желание выжить любым способом. Это Берг тоже любил. Имитация – слово в данном случае лишнее. Это был реальный бой, с возможными реальными травмами. При мне не один палец отлетел в сторону у тех, кто был недостаточно ловок.

Впрочем, впоследствии палец оказывался на своем месте. Лечебная магия была тут на высоте, барон Верона дилетантов не держал. Но все равно мало приятного было лишиться части своего тела, хоть и на время.

Сам я, к величайшему удивлению, до сих пор обходился без таких экстремальных травм.

После небольшого перерыва и короткого, но очень питательного завтрака пошли обязательные в последнее время занятия по рукопашному бою один против всех. Это было жестко – больше сказать было нечего, да и некогда. Лишь бы уцелеть.

Все, что довелось мне видеть в жизни по телевизору о боевых искусствах, ни в какое сравнение не шло с тем, что умел Берг. Выведи против него отряд терминаторов с шаолиньскими монахами, он уложил бы их в течение минуты, даже не запыхавшись.

К вечеру, оставив на моем теле очередную порцию синяков, Берг смилостивился и отпустил меня заниматься трудом умственным, который он сам не очень-то уважал, но допускал его необходимость для «глупого ливинга, который и жизни не знает…».

Я так до конца и не разобрался, кто же более придирчив, Берг или маленькие человечки из мира Гелании, которые по одному, а иногда и группой обучали меня всем возможным предметам, которые, по их мнению, должны были сослужить хорошую службу в будущем. Список предметов был размещен на свитке, который, если развернуть, можно было растянуть на весь коридор. А количеством книг, которые я успел за это время прочесть, запросто можно было бы наполнить средних размеров библиотеку.

Я привык спать по четыре часа в день, и иногда даже это казалось роскошью. Спокойно жить мне не давали.

Единственное, что радовало, – это то, что благодаря неким местным технологиям, целиком основанным на неясных мне принципах, процесс запоминания давался чрезвычайно легко. Достаточно было прочесть книгу один раз, чтобы в дальнейшем практически дословно суметь ее воспроизвести.

Но трудностей хватало с лихвой.

Первый месяц были только тренировки. Берг подготовил для меня специальную программу и гонял по ней нещадно, контролируя чуть ли не каждое движение. Поначалу заставляли просто бегать кругами, не один десяток километров, потом подключили нечто вроде тренажеров, если их так можно было назвать. В отличие от обычных, земных, эти тренажеры были умные, и я их очень быстро невзлюбил. Они, понятным только им самим и их создателям способом, умудрялись четко определять мои физические возможности и наращивали нагрузки самостоятельно, без малейшего на то моего желания. Возможности немного расслабиться не было совершенно. Работал я по максимуму, как никогда до того в жизни.

С группой молодых претендентов я практически не общался, у них были свои задачи и цели, только питались все в общей столовой. Было заметно, что они проявляли ко мне довольно большой интерес, но то ли им дано было указание сверху, то ли имелись другие неизвестные мне причины, но каждый раз, когда я пытался идти с кем-либо из них на контакт, они ловко уходили от всех расспросов, ограничиваясь лишь бытовыми темами для разговоров. Друзей у меня так и не появилось. Только Кира навещала меня по возможности, периодически пропадая на несколько дней, а иногда и недель.

По окончании первого месяца я затосковал. Жить в таком ритме было очень сложно.

Ведь о том, что предлагал мне в тот далекий день Верона, речи пока и не шло. Я за все это время так и не узнал – чем конкретно буду заниматься в дальнейшем. С основной группой, о которой говорил Верона, меня никто знакомить пока что не собирался. А претенденты и сами ничего толком не знали, а если и знали, то все равно молчали и со мной делиться своими знаниями не хотели.

На второй месяц Берг прибавил рукопашный бой и владение различными видами холодного оружия. Нагрузки возросли в несколько раз, хотя до этого подобное казалось мне выше человеческих возможностей.

А те самые геланцы – выходцы из одного далекого мира, не забывали гонять меня по своей программе. Я изучал все: от дворцового этикета до особенностей быта какого-нибудь маленького городка в периферийной части заштатного государства самого незначительного из миров – и уже ничему не удивлялся.

Из замка меня не выпускали. Я пока что решил с этим смириться. Главное – выучиться, освоить все, что только можно. Без знаний и умений Земле все равно не помочь. А кроме меня, никто и не озаботится ее спасением, слишком уж, как они считают, все предопределено заранее.

Те же неизвестные технологии, что помогали усваивать литературу, умудрялись вдобавок вливать в тело рефлексы для более успешного ведения рукопашного боя, сражений на мечах, топорах, ножах и прочих предметах, придуманных для отнятия человеческой жизни. Берг же шлифовал и контролировал на практике все последствия действий магических устройств. Он был просто гениальным мастером, без такого учителя все потенциальные знания ничего бы не дали.

Основная сложность была в том, что мое тело, получая знания и умения в теории, было еще слишком слабо физически и не всегда могло выполнить те указания, что подавал ему мозг. Но дело потихоньку продвигалось, и к концу третьего месяца я вдруг понял, как сильно изменился. Лишний вес полностью пропал, тело потихоньку наливалось неведомой прежде силой, становясь с каждым днем все более гибким и пластичным.

Берг же, казалось, все равно был крайне недоволен своим учеником. Ни разу за все время я не увидел на его лице хотя бы тени улыбки или просто обычного одобрения.

Я разучился скучать, я разучился тосковать, я забыл, что такое лень и безделье, я потерял счет времени.

По вечерам, три раза в неделю, меня посещал Азар – великий мастер массажа. Азар расово принадлежал все к тем же геланцам, но был, в отличие от прочих, более общительным и разговорчивым, а массаж он делал просто бесподобно. После его сеансов усталость, скопившаяся за день, пропадала, тело становилось легким и воздушным, невесомым, казалось, еще чуть-чуть, еще немного, и взлетишь в небеса, просто так, только лишь взмахнув руками.

Верона ко мне больше не заходил, то ли дожидаясь, пока из меня сделают человека и полностью изгонят ливинга, то ли просто позабыв о моем существовании.

Замок не переставал удивлять своим разнообразием. Бродя в редкие свободные часы по его многочисленным помещениям в поисках чего-нибудь интересного, я постоянно натыкался на комнаты, в которых еще не бывал и о наличии которых даже не догадывался.

Больше всего меня поразило одно недавно открытое мною место. Забрел я туда совершенно случайно, по ошибке свернув не в ту сторону с привычного уже маршрута в столовую. Вместо столовой я уткнулся в маленькую деревянную дверцу, которую до этого дня не замечал. Ради интереса я толкнул дверь. Она легко отворилась. За ней оказалась небольшая винтовая лестница, по которой я, не сомневаясь ни секунды, и спустился.

Удивительно, но лестница вела ниже уровня земли, в подвали, и, кажется, это был единственный вход туда, по крайней мере, я так и не нашел иных выходов из тех помещений.

Лестница вывела меня в небольшой освещенный коридор, приведший к еще одной небольшой дверце.

Я шагнул внутрь и восхищенно замер на месте, стараясь охватить взглядом сразу все.

Это был музей, но, наверное, самый необычный из всех, что мне довелось видеть в жизни.

Просторный зал был сплошь заставлен стеклянными стеллажами, оставляя лишь узенькие промежутки для прохода. По центру высился скелет громадного существа, издалека очень напоминавший динозавра, только с тремя головами.

Стеллажи хранили бесчисленное множество самых разнообразных артефактов, каждый их которых был аккуратно помечен номером и подробно описан на листке, приклеенном рядом.

Чего там только не было! Я провел в музее все свободное время, ходя от экспоната к экспонату, напрочь позабыв про обед, и едва не опоздал к Бергу.

Музей был основан несколько тысяч лет назад, по крайней мере, один из самых старых экземпляров из тех, что я успел осмотреть, был датирован таким сроком. Тут было просто потрясающее собрание всего и вся, начиная от полных скелетов различных живых существ и кончая непонятного назначения приборами, устройствами, костюмами, оружием разных стран и народов и просто всякой всячиной. Ходить по музею можно было неделями, но за все дни, что я там позже бывал, я так и не встретил никого, кто проявил бы к музею интерес. Остальных обитателей замка занимали совсем другие дела.

Не меньше времени я уделял и местной библиотеке. Особо меня интересовало все, что касалось трансформаций миров. Информации на эту тему было чрезвычайно мало. Трансформации происходили настолько редко, что изучить это явление удалось всего раз или два. Да и то большая часть результатов исследований была утеряна, а может, засекречена. Мне же приходилось довольствоваться теми источниками, что были общедоступны.

Верона говорил правду, повлиять на трансформацию извне считалось невозможным. Никто не мог ни спровоцировать, ни остановить этот процесс. А предупреждать жителей очередного мира, готовящегося к перемещению, считалось негуманным. В принципе, наверное, в этом была своя логика. Такие миры, как правило, открывали совсем незадолго до самой трансформации, и помочь жителям толком все равно никто бы не смог. А зачем омрачать последние для большинства дни паникой?..

Я продолжал собирать информацию где только мог, расспрашивая всех, кто готов был со мной говорить. Но за прошедшие полгода так и не приблизился к пониманию того, что конкретно я бы мог сделать для своего родного мира.

В этот день, против обыкновения, Кира заглянула ко мне в обед. Кира мне нравилась, так нравилась, что иногда я готов был лезть на стенку, но за все время наши отношения не продвинулись дальше обычного дружеского общения. Она была почти единственная, кроме Берга и геланцев, с кем я мог иногда поговорить. Но, тем не менее, она всегда держала строгий нейтралитет, и после того знаменательного для меня поцелуя в щеку ничего подобного больше ни разу не повторилось, к моему глубочайшему сожалению.

А я события не торопил. Да и мог ли я их торопить? Кем я был для нее? Человеком, который как-то раз случайно спас ей жизнь. Что она могла испытывать ко мне? Благодарность? Возможно. Любовь? Вряд ли… Тем более, как я уже успел узнать, она была очень даже знатной особой. В группе Вероны все были местными дворянами и носили приставку к имени «аль». А я? Менеджер мелкой фирмы погибающего (или просто меняющегося, как меня пытались убедить) мира.

Но, с другой стороны, тогда просто непонятно, зачем все со мной так возятся? Просто благодарность – не похоже это на местную публику. Да и на любое другое «высшее общество».

Кира между тем приветливо поздоровалась и ошарашила меня новостью:

– Хочу тебя порадовать! Завтра – знаменательный для тебя день. Тут одно дело завершилось очень удачно, и Верона решил устроить по этому случаю небольшой банкет. Ты приглашен!

Я, конечно, обрадовался. Хуже всего было переносить одиночество. А тут – неужели меня познакомят с группой? Наконец-то!

Посидев немного у меня и поболтав о мелочах, Кира убежала, а я, задумавшись о возможных перспективах, даже не заметил, как пролетел остаток дня.

Глава пятая
ЗВАНЫЙ УЖИН

Следующее утро началось необычно. Живой будильник-террорист молчал, но я, подсознательно ожидая от него очередной пакости, проснулся скорее от удивления, чем по необходимости.

Будильник сидел на столе и пристально смотрел на меня множеством мелких глаз, крепящихся у него на тонких, похожих на проволоку, нитях. Заметив мое пробуждение, он мерзко захихикал.

Я швырнув в него подушкой, но, конечно, промахнулся, тварь была чрезвычайно ловкая. Опять проиграл, понял я и окончательно проснулся.

День сегодня обещал отличиться от множества прошедших в лучшую сторону. Это вселяло такой вселенский оптимизм, что даже гнусно посмеивающийся будильник не слишком раздражал.

Впрочем, ежедневные занятия никто не отменял. Банкет был назначен только на вечер, так что отвертеться от Берга и других своих обязанностей было невозможно.

Отработав весь день по полной программе, я принял душ и, сменив одежду на чистую, сел на кровать и стал ждать Киру.

Та явилась ровно в оговоренное время, одетая умопомрачительно красиво – в длинное светлое платье до пят, с глубоким декольте, украшенным колье из неизвестного мне металла, с большим, ярко сверкающим при свете ламп темно-синим камнем.

– Ты просто великолепна! – Я смотрел на нее и не мог оторвать глаз. Кира смущенно отвернулась.

– Спасибо! Ну что, готов? Уже можно двигаться!

– Полностью готов!

– Ну, тогда вперед!

Кира повела меня в еще незнакомую часть замка, куда без специального разрешения Вероны проход был запрещен. Но сегодня нужное разрешение имелось, поэтому стражи у двери, не задавая вопросов, распахнули створки и отошли в стороны, позволяя пройти.

Миновав короткий коридор, освещенный факелами, висевшими в специальных гнездах вдоль стен, мы вошли в просторное помещение. Зал понравился мне сразу же. В углу уютно горел камин, у которого на корточках сидел белобрысый парень, помешивая кочергой дрова. Пол был сплошь застелен мягкими шкурами, на которых стояло восемь очень удобных на вид кресел и пара столиков, на первом из которых я с удовольствием увидел разнообразнейших форм бутылки, а на втором – легкую закуску на маленьких подносах.

В одном из кресел, закинув ногу на ногу и позволяя любоваться их великолепием всем желающим, сидела ослепительная блондинка, попивая маленькими глотками коктейль из бокала изящной формы. Блондинка, заметив нас, дружелюбно улыбнулась. Я невольно улыбнулся в ответ.

Я разглядел в зале еще три двери, не считая той, в которую мы вошли.

– Что там? – поинтересовался я у Киры.

– За левой дверью начинаются наши владения. У каждого из нас, тех, кто работает непосредственно в отделе, там имеется свое помещение. За правой – личные апартаменты Вероны, а по центру информационный центр, архивы и собственно сам наш офис, как у вас говорят. Там несколько этажей, потом все сам увидишь. А здесь, в этом зале, мы обычно собираемся, чтобы просто поболтать, отдохнуть.

– А в гости к тебе как-нибудь можно будет наведаться?

Кира улыбнулась.

– Думаю, можно! Но не сегодня…

Одна мысль меня тревожила.

– А вот скажи, раз здесь, в замке, все и работают, как так случилось, что, кроме тебя и Берга, я никого из группы прежде не встречал, даже случайно?

Кира улыбнулась.

– Порталы. Понимаешь, все прибывают именно в эту комнату и за пределы рабочей зоны не выходят. Живем мы совсем не здесь. Наши помещения – только для отдыха, но мне нравится иногда тут ночевать.

Кроме нас четверых, в зале никого не было.

Кира скинула туфли еще в коридоре и сделала мне знак проделать то же самое. Ступать босиком по коврам было очень приятно.

– Осматривайся, сейчас будем знакомиться, – сообщила Кира.

Парень, копавшийся в камине, обернулся на звук голосов и, радостно заулыбавшись во весь рот, вскочил на ноги, оказавшись при этом очень высокого роста.

– Сиятельная аль-Кирена, дорогая, давно не виделись!

– Точно, Мак, давненько. – Кира подставила щеку для поцелуя, чем длинный Мак тут же воспользовался, попутно приобняв девушку за талию, что вызвало у меня неожиданный приступ ревности.

– А это кто с тобой? Не тот ли, о ком я думаю? – поинтересовался белобрысый, оставив Киру, и тут же попытался обняться со мной. Мне ничего не оставалось, как вынужденно сделать то же самое. Парень был на удивление сильным, он сжал меня так, что воздух с силой вылетел из легких. Однако ежедневные занятия с Бергом давали о себе знать, и, слегка оправившись от удивления, я сжал Мака в ответ. Тот хрюкнул и меня отпустил.

– Силен! Уважаю!

Мак одним прыжком подскочил к столику с напитками.

– Ну что? Выпьем? Подруга, тебе как всегда?

Кира кивнула, и Мак, быстро наполнив бокал минимум из пяти разных бутылок и украсив его сверху чем-то напоминающим взбитые сливки, подал свежеприготовленный коктейль девушке.

– Угощайся! Ешь, пей, веселись!

– Соломинку забыл, шут гороховый!

Мак, нисколько не обидевшись, достал из специального углубления в столе тоненькую соломинку и, склонившись в глубоком полупоклоне, протянул ее Кире.

– Прошу вас, моя госпожа.

Кира милостиво приняла подношение.

– Ох уж, ты никогда не изменишься… Знакомьтесь – это чудовище называется аль-Маклауд, или просто Мак! Мак – это Ярослав, или Ярик – мой спаситель!

– Очень приятно, – воскликнул неугомонный белобрысый. – Наслышан. Что пить будем?

– Взаимно, – кивнул я. Энергия белобрысого ошарашивала. – На твой выбор…

– Отлично, – Мак обрадовано заколдовал над бутылками, а Кира подхватила меня под руку и подвела к креслу, где сидела блондинка, с любопытством наблюдавшая за всем происходящим.

Блондинка поставила свой бокал на столик рядом с креслом, встала и протянула мне руку. Я нерешительно замер, раздумывая о том, как здесь принято здороваться с дамами. Весь курс этикета мгновенно смешался в голове. Не дожидаясь результата моих судорожных размышлений, блондинка решила все сомнения, сама взяв меня за руку и несильно сжав ее.

– Аль-Китана, – представилась она. – Для друзей просто Китана. Будем знакомы!

Я назвал свое имя.

– Рад, что вы подвернулись нашей Кире в нужный момент!

– Я сам этому очень рад! – очень искренне ответил я, чем вызвал одобрительный кивок Китаны.

– И я рад, – сообщил неугомонный Мак, подскочив ко мне и протянув доверху наполненный темно-зеленой жидкостью бокал. Судя по всему, долго без движения тезка знаменитого горца оставаться не мог. – Наверняка такого ты еще не пробовал! Я безмерно рад, что открываю для тебя прелестный мир сильванского алкогольного разнообразия! Старина Берг вряд ли давал тебе за это время поблажки, уж я-то знаю, сам через его руки прошел!

Я осторожно попробовал напиток. Вкус был незнакомый, очень приятный, правда, несколько сладковатый, на мой взгляд.

– О! – воскликнул неутомимый Мак. – А вот и гроза шархаров – блистательный аль-Берг!

Берг, только что вошедший в комнату, недовольно поморщился, но Мак, совершенно не обращая на это внимания, набросился на него и попытался сжать и его в своих объятиях, но просто не смог обхватить.

Берг оделся необычно. Я уже привык к его всегда одинаковым просторным рубахам и штанам, в которых было удобно тренироваться. Но сейчас Берг просто впечатлял: плотно облегающие ноги черные брюки и столь же черный бархатный камзол, расшитый серебряным узором; шелковая рубашка, застегнутая на четыре крючка; на ногах – высокие кожаные сапоги, снять которые он не соизволил; а на груди, на длинной ленте, висел большой, украшенный драгоценными камнями восьмигранный орден.

Отделавшись от Мака, Берг кивком поприветствовал присутствующих, после чего самолично наполнил свой бокал темно-коричневым напитком, не доверив это дело Маку, который постарался было предложить свои услуги бармена и ему, и, усевшись в самое крупное из кресел, перестал обращать внимание на все происходящее вокруг.

Центральная дверь отворилась, и в зал вошли Верона и еще двое незнакомых мне мужчин. Один был невысокий, с крайне невыразительным лицом жителя рабочих районов. Такого можно встречать хоть каждый день и потом все равно не узнать. Лишь поймав взгляд его серых, внимательных глаз, я понял, что внешность в данном случае не имеет ни малейшего значения.

Второй был совершенно иным. Высокий, с аристократичным, надменным лицом и идеальной осанкой, одетый по последней моде, он слегка презрительно взглянул в мою сторону и отвернулся обратно к барону.

Верона что-то им негромко сказал, потом снял сапоги (аристократ разуваться не стал, а неприметный сделал это с заметным удовольствием) и направился прямо ко мне.

– Рад вас видеть, мой друг. К сожалению, в последнее время было слишком много работы и я уделял нашему общению слишком мало времени. Надеюсь, вы не в обиде на меня?

– Ну что вы, барон, конечно же, я все понимаю.

Верона кивнул.

– Позвольте вам представить моих коллег. Это граф аль-Жерар и мастер Шмыга. Друзья, а это тот самый ливинг Яр, о котором я вам рассказывал.

Шмыга протянул руку для рукопожатия, доброжелательно при этом улыбнувшись. Жерар ограничился простым кивком.

– Друзья, – Верона вышел в центр зала и поднял бокал. – Рад, что мы все смогли сегодня здесь собраться! Хочу предложить первый тост за наш недавний успех, случившийся, в первую очередь, благодаря нашему неподражаемому графу. За вас, дорогой Жерар! За ваши многочисленные таланты!

Все приветственно подняли бокалы, Жерар поклонился, и впервые за все время я увидел улыбку на его лице.

– Благодарю… – сказал граф. – Но без вашей помощи, друзья мои, ничего бы не получилось! Предлагаю выпить за всех здесь присутствующих! За нашу группу! За нас!

От такого тоста сложно было отказаться. Все выпили, но я чувствовал себя немного неуютно. Все равно что попасть на семейный праздник к малознакомым людям. Все они знали друг друга долгое время, все работали над общим делом, лишь я оказался тут совершенно случайно, благодаря своему любопытству и стечению обстоятельств. Я пока даже не представлял толком, над чем и какими способами они работают, зато вот выпить я уже умудрился… правда, впервые за полгода…

Но за первым тостом последовал второй, а коктейли, которые не переставал поставлять мне Мак, были очень вкусны. Постепенно я расслабился, но в общих разговорах все же старался не участвовать, предпочитая больше слушать.

– А правда ли, дорогая аль-Китана, то, о чем сплетничают всю последнюю неделю во всех столичных салонах? – спросил Мак, хитро улыбаясь.

Китана грациозным движением откинула волосы и, томно поглядывая на хитрого белобрысого из-под полуопущенных век, спросила:

– И о чем же, интересно, сплетничают нынче в салонах? Право слово, давненько там не показывалась и совершенно не в курсе последних новостей.

Мастер Шмыга, с интересом прислушивавшийся к разговору, довольно громко хмыкнул, а Маклауд так расхохотался, что из глаз у него потекли слезы.

– Ох, Китана, радость моя, умеешь же ты насмешить старого больного человека. Глава информационного отдела не в курсе последних новостей! Эта шутка стала бы хитом сезона, не подпадай она под гриф «совершенно секретно».

Китана улыбнулась.

– Я, конечно, радость, но, к счастью, вовсе не твоя. Так чем ты хотел поделиться со мной, старый больной человек?

Мак понизил голос, но всем желающим слышно его было превосходно:

– Говорят, что некая молодая особа под маской на последнем балу так вскружила голову некоему герцогу, что тот, лишь бы увидеть ее лицо, подарил ей немыслимой красоты браслет – наследство, оставшееся после смерти его бедной матушки. А ветреная красотка подарок с благодарностью приняла, а потом бесследно испарилась. Герцог просто вне себя с тех пор, рвет и мечет, ругается страшными словами, но отыскать коварную красавицу так и не сумел. Так вот, радость, но не моя, не знаешь ли ты, конечно, совершенно случайно, кто же была та таинственная особа? Или вся эта история – чистой воды вымысел?

– Конечно, вся эта история не более чем вымысел, – согласилась Китана и элегантным движением руки поправила прическу, при этом рукав ее платья опустился до локтя, а всем на обозрение предстало изумительное произведение искусства – широкий витой браслет, украшенный разноцветными камнями, засверкавшими при свете ламп всеми цветами радуги.

Мак широко распахнул глаза и уставился на браслет, как кошка на сметану. Китана, дав всем желающим пару мгновений полюбоваться украшением, опустила руку, и браслет вновь скрылся под тонким шелком платья.

– Да, – вымолвил наконец Маклауд. – Я, конечно, подозревал, что… история сия была исключительным вымыслом, а теперь полностью в этом убедился. Врать в наших салонах так толком и не научились. Спасибо тебе, дорогая, за то, что открыла мне глаза!

– Обращайся в любое время!

– Правда, в любое? – обрадовался Мак.

– В любое, – кивнула девушка. – С восьми утра и до семи вечера. Можешь записаться ко мне на прием у моего секретаря!

Мастер Шмыга вновь хмыкнул.

– Китана, – сказал вдруг Верона, занятый до того момента неспешной беседой с графом Жераром на другом конце комнаты. – Я бы на вашем месте не стал больше так шутить. Не все обладают столь же занимательным чувством юмора, как вы. С герцогом с тех пор разговаривать просто невозможно, а это не столь хорошо для нашей работы.

– Я и не хотела поначалу, но этот старый развратник весь вечер приставал ко мне с самыми грязными намерениями, а под конец ущипнул за одно крайне интимное место. Так что компенсация была в самый раз.

– И все же…

Китана серьезно кивнула в ответ.

– Не повторится, шеф.

Верона ответом удовлетворился и вернулся к прерванному разговору. Строго он тут с ними! А ведь светлейшая аль-Китана – далеко не офисная секретарша. Мало того что потомственная дворянка самых что ни на есть голубых кровей, это видно и по приставке «аль» в имени, и по ее манерам, которым позавидовала бы и королева, так еще и в местной табели о рангах занимает далеко не последнее место.

Маклауд, видимо, тоже почувствовал себя виноватым, потому что на время замолк и занялся очередной порцией коктейля.

Впрочем, хватило его всего минут на пять.

– Уважаемый мастер Шмыга, давно хотел у вас спросить…

Шмыга молча отвернулся и подошел к креслу, в котором восседал весь вечер Берг.

Мак обиженно замолчал, а Китана звонко рассмеялась.

– Видишь, Мак, не все такие дружелюбные, как я. Цени!

Тут в зал вернулась Кира, отсутствовавшая где-то последние полчаса. В руках она держала довольно-таки увесистый том в кожаном переплете, скрепленный полосами металла. Верона кинул на нее вопросительный взгляд, девушка просто кивнула в ответ.

– Друзья мои, – сказал барон. – А теперь нам предстоит еще одно событие, точнее церемония, через которую вы все уже имели честь в свое время пройти, но для одного из присутствующих здесь людей это станет, возможно, самым знаменательным событием в жизни.

Разговоры стихли. Взгляды всех присутствующих вдруг стали серьезны и внимательны.

– Дорогой Яр, речь идет именно о тебе. Встань, прошу тебя!

Я молча поднялся. Неожиданный переход на «ты» всегда очень вежливого барона смутил меня.

– Ты уже однажды согласился работать в нашей команде. Не изменил ли ты за прошедшее время своего решения?

– Нет, не изменил.

– Знай, ты еще можешь отказаться. В таком случае все твои знания и умения останутся при тебе, а также вполне приличная сумма денег и возможность выбирать любой город для постоянного места жительства из всех трех миров, где правит наш глубокоуважаемый император, и, конечно, гражданство империи. Есть только одно но – вся память о нас, здесь присутствующих, будет у тебя изъята. Но это единственный минус. Твое решение? Принимай его здесь и сейчас, окончательно и бесповоротно!

Я на мгновение задумался. Что сулит мне будущее? Неизвестно. Что было у меня в прошлом? Ничего хорошего, но и ничего особо плохого. Что бы я ответил барону, не будь угрозы исчезновения моего мира, такого родного и привычного? Это ли мной движет? Это ли заставляло все долгие полгода работать в поте лица, без единого выходного. Зачем я тянулся вверх? Для чего? Или для кого? Кира… Что бы я делал, если бы не знал ее? Чем лучше империя Объединенных Королевств? Понятия не имею. Все, что я знаю об их мире… их мирах… только то, что они же мне и рассказали. Значит ли это, что я им безоговорочно во всем доверяю? Нет. Значит ли это, что я верю Кире? Я вдруг с удивлением понял, что – да, я ей верю. Я – на той стороне, где она. Пусть я знаю ее не очень долго и не так хорошо, как мне бы хотелось, но… Доверие – оно либо есть, либо его нет. Либо ты за, либо против. Воздержаться тут не получится. Я посмотрел на Киру. Она не отвела взгляд. В нем было все, о чем я мечтал, чего желал. Я вдруг четко и ясно понял, что люблю ее. Не зная ее толком, понимая, что это, возможно, лишь несбыточная мечта, что вполне вероятно – у меня нет ни малейшего шанса на взаимность. Но я люблю и, значит, буду пытаться!