Текст книги "Арторикс"

Автор книги: Игорь Алимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

8

С утренним вертолетом Дройт прислал сундучок, в котором я нашел диковинный револьвер огромного калибра – что-то вроде «носорога», но большой, очень большой. То есть рукоять у этого орудия была как раз соразмерна, зато ствол напоминал ружейный, да и барабан… В него помещалось десять обычных по виду зарядов, только очень здоровых. На стволе имелась лаконичная надпись «слон-2». Не знаю, как слон, а рахиминисты точно от одного вида этой машинки обделаются. Очень полезное изделие. Можно просто показывать – уже будет достаточно. То есть, прогресс не стоит на месте. Никак не стоит. Он поступательно движется. Бог мой, неужели же вскоре сбудется и моя мечта о пистолете, в который влезает сколь душеньке угодно патронов?!

К присланному револьверу патроны имелись в изобилии. Был и пояс с соответствующим патронташем и с кобурой для этого дивного оружия.

Из краткого, написанного четким шерифским почерком сопроводительного письма я понял, что держу в руках что-то вроде мелкокалиберной безоткатной пушки, стреляющей разрывными снарядами, и что предназначается она для уничтожения металлоконструкций (роботов?) и прочих движущихся и не движущихся объектов, не поддающихся обычному оружию. Дройт сообщал, что вскоре пришлет еще один такой образец полегче – для Лиззи; над ним пока работают в нашей спецмастерской. Одного не могу понять, какого черта г. шериф сразу не снарядил нас этими устройствами, ведь наверняка знал же, что понадобятся! А, впрочем, могу себе представить его ответ…

Получив суперревольвер, я тут же нацепил прилагающийся к нему пояс, затянул специальный ремешочек повыше колена, набил патронташ, с благоговением погрузил «слона» в кобуру и минут пять тренировался, выхватывая оружие из кобуры – получалось неплохо, хотя револьвер был несколько тяжеловат – а потом в таком виде отправился вместе с Лиззи в гости к Бакстону. Леклер же сослался на необходимость каких-то полевых работ и не поехал.

Ферма Бакстона лежала на север от владений Леклера и была гораздо меньше и скромнее. Песок там переходил в траву, а на зеленых холмах жизнерадостно паслись хваленые коровы. За ними надзирал худосочный длинный бой с хлыстом и двустволкой. Он приветствовал нас взмахом руки и тут же отвернулся к коровам. Там было на что посмотреть: коровы поднимали хвосты и степенно оправлялись.

– Джинни дико любит коров, – пояснил Бакстон, тыча пальцем в заботливого боя. – Он нелюдимый, но очень хороший и добрый мальчик.

На одном из холмов стоял новенький коттеджик самого современного вида, со спутниковой антенной на крыше. На антенне было написано: «Филекс – это окно в мир».

– Вот мой скромный дом, – объяснил Бакстон, поворачивая свой лендровер к коттеджу, – старый сгорел, и я построил новый. По каталогу «Шэлда» выписал. Дом весь наполнен благами цивилизации. Знаете, всякие стиральные машины, кухонные комбайны, толчок с кнопочным управлением. Я сначала, не при даме будет сказано, совершенно хренел от всего этого – ну вы представляете, сидишь этак орлом, а оно само тебе музычку приятную включает! Но теперь уже ничего, попривык. А вот Джинни не смог. Он спит на сеновале и готовит себе еду на костре… Может, это и правильно, – помолчав, добавил Бакстон.

Он затормозил перед домом, мы вышли и убедились, что все здесь блещет свежими красками и новизной. Бакстон пнул ногой по переднему колесу машины и пригласил заходить. И я совсем уже было направился к крыльцу, как вдруг услышал за спиной какие-то странные, настораживающие звуки и обернулся.

Прямо передо мной, метрах, может, в пяти стоял здоровенный бык – просто гора какая-то, и задумчиво облизывал висевшее у него в ноздрях медное кольцо.

Я замер.

Бык сфокусировал на мне красные глаза, всхрапнул и долбанул землю копытом. Рядом со мной пискнула и окаменела Лиззи.

– А! Вот мой любимец, – гордо произнес Бакстон. – Грегори Пек Младший. Он у меня гернсеец. Чемпион! – похвалил быка этот страшный человек.

– Как вы думаете, – не отводя взгляда от животного и прикидывая, что будет, если показать ему «слона», осторожно, уголком рта поинтересовался я. – Он нас… гм… не забодает? По-моему, он настроен весьма решительно.

– Не думаю, – беспечно заметил Бакстон. – Грегори Младший никого просто так не бодает. Он – умный. Самец!

Умный бык-самец еще разок долбанул землю, снова всхрапнул, выпустил меня из прицела глаз, отвернулся и ушел прочь по своим самцовым делам. Мы с Лиззи перевели дух и отерли пот.

– Вы его привязывали бы, что ли… – посоветовала Лиззи Бакстону.

– А зачем? – удивился тот.

И правда: зачем?

Люблю я этих милых и простодушных селян!

Потом мы попили ледяного кваса, что оказалось весьма кстати – Бакстон, правда, изо всех сил расхваливал свое парное молоко, но молоко после вчерашнего совершенно не вдохновляло; а вот идти любоваться местной кукурузой решительно отказались: образ замечательного быка Грегори Пека Младшего, сметающего все на своем пути, ясно стоял перед нашими глазами. Тем более что бык время от времени напоминал о своем существовании многообразными звуками: несколько раз страстно взмычал, потом, молодецки всхрапывая и топоча, проскакал мимо дома галопом, от чего зазвенели стаканы на столе, затем некоторое время увлеченно бодал ближайшее дерево, и оно скрипело и стонало – словом, Грегори Пек развлекался вовсю по мере своих бычьих способностей.

Так что мы были очень рады, когда Бакстон предложил, наконец, подбросить нас на машине до города.

Оставив Лиззи в номере «Блимбура» рядом с телефонной розеткой – Лиззи врубила в нее проводок с переходником, соединявшим розетку с миникомпом, и уже загружала всякий потребный для ее целей софт – я нацепил солнцезащитные очки, приклеил довольно дурацкие вислые усы, подхватил любимую сумку и пошел на практике знакомиться с городом и его достопримечательностями, а суперревольвер ласково похлопывал меня стволом по колену. Ну не научился я еще как следует завязывать эту чертову тесемочку!

Арторикс представлял собой квадрат, состоящий из одно-двухэтажных зданий, и делился двадцатью пятью улицами, расположенными в строго геометрическом порядке, на более или менее равные квадраты кварталов. С южной стороны помещался вокзал, с северной – довольно обширная контора компании «Арторикс», с восточной – слегка смещенная от центра Блимбур-плац, и на ней двухэтажный отель (где в двадцать четвертом номере жили мы с Лиззи), за отелем открывалось море, а у моря был пляж. С запада город венчал грандиозный супермаркет «Арторикс».

В целом город состоял исключительно из гостиниц, магазинов и разных увеселительных заведений, в чем лично я не усмотрел ничего особенного. Хотя смутное чувство протеста Арторикс все-таки рождал, и рука непроизвольно тянулась к суперревольверу. Что-то тут было не так. Права Лиззи, ой, права.

Выбравшись на центральную улицу, я прогулочным шагом пошел на север, озираясь по сторонам, и кое-что фотографируя на память. Завернул в оказавшийся на пути пивной бар «Бравый Док» – там оказалось прохладно, сумрачно и немноголюдно: в зале сидело человек пятнадцать. Спросил пива «Асахи» и убедился, что такого здесь нет. Прочие сорта я отринул. Пришлось достать предпоследнюю тумпстаунскую банку.

Разговоры в баре шли, в основном, о том, как славно в этом Арториксе, какая тут поразительная дешевизна и какие девочки. Насчет девочек я был уже в курсе – они встречались и здесь, и там, и даже в этом баре в углу какая-то страстная пара предавалась разнузданным сексуальным утехам. По крайней мере, доносившиеся из темноты звуки весьма способствовали повышению сексуального накала, и без того заметно ощущавшегося на каждом шагу.

Поразительный успех местных девочек был мне решительно непонятен, ибо в метрополии существует изрядное количество вполне официальных заведений подобного рода и самого разного притом ранга: они называются «Цветниками» – «Цветник номер один», «Цветник номер два», «Цветник номер два экстра» и так далее. В них много профессионалок, часто поступивших туда из идейных соображений, и все эти заведения пользуются отменной репутацией, а также неусыпно наблюдаются властями. Или тут у женщин по три груди? Неясно… Не стоит ли проверить лично?

(Вот, кстати, один потрясающе драматический случай. Из практики. Как-то раз вечером мне по своему обыкновению позвонил сержант Майлс и сообщил, давясь от смеха, что в «Цветнике номер тридцать четыре», что на углу Керри-стрит и Бальмонт-авеню, что-то явно происходит, потому что из дома раздаются непотребные крики, а на улице стоит толпа и с восхищением глазеет. Я, конечно, тут же приехал. Из любопытства. Выяснилось, что в «Цветнике» засел какой-то садист с пулеметом, оказавшийся одновременно еще и мазохистом, мечтавший, чтобы им овладели все пятьдесят обитательниц веселого дома (включая мадам) бесплатно и непременно насильственным образом. Он грозно щелкал затвором и требовал, чтобы женщины его боялись и орали от страха. Особенно этому замечательному человеку нравилось, когда ему царапали лицо ногтями; дамы, надо сказать, тоже нашли в этом занятии вкус, так что мы взяли счастливого страдальца с окровавленной мордой и без одного глаза. Но кажется, он ни о чем не жалел…).

Допив пиво, я закурил сигарку и поманил пальцем бармена.

– А что, уколоться у вас можно? – спросил я. Он непонимающе заморгал. Пришлось уточнить. – А дурь есть? – Бармен указал на виски.

– Спасибо, – разочарованно протянул я и отослал его прочь. Дури нет. Или есть, но не для меня. Так и запишем в отчете: проверка на наличие наркотиков положительного результата не дала.

Выйдя из «Бравого Дока», я чуть не столкнулся с голым по пояс волосатым господином в вельветовых штанах и с магнитофоном в руке. Господин был изрядно пьян, по каковой причине несколько покачивался. Магнитофон работал на полную громкость, оповещая собравшихся, что «…police at the station and they don’t look friendly, and they don’t look friendly, well they don’t…» Вот всегда они наговаривают на полицию: я ли не само дружелюбие, само сочувствие и, можно даже сказать, сопереживание?

– Билли, это ты? – перекрикивая музыку, господин обрадовался мне как родному и чуть не выбил (случайно) мне глаз пальцем.

– Нет, – отвечал я, придержав господина за плечо. Потом убавил громкость в его «Панасонике», повернул магнитофон и убедился в наличии клейма «И Пэн». – А где ты потерял Билли?

– Дык, это… – начал было господин, но тут его повело в сторону, и если бы не я, то он бы всенепременно упал. – Вчера, это… пошли с ним в «Планету», а сегодня, это… нету Билли!

– Найдется, – заверил я. – Давно вы приехали?

– Три дня… А ты точно не Билли? У него усы такие же.

– Нет, усы я приклеил. – Я отпустил господина и пошел дальше. Господин упал на землю, гукнул и моментально погрузился в сон. Магнитафон продолжан функционировать. «…Well I slept in the graveyard, it was cool and still, cool and still and it was cool…» Именно. Кул. Замечательный город.

Ближе к вечеру на улицах стало многолюднее; поезда из Тумпстауна продолжали прибывать. Большинство встречных прохожих были уже навеселе и несли с собой еще – началось вечернее паломничество на пляж. Черт возьми, да тут просто рассадник алкоголизма!

– Эй ты! – неожиданно послышался окрик. Обернувшись, я увидел двух джентльменов в черных рубашках и черных же штанах. Джентльмены производили впечатление хорошо тренированных людей. Лица их излучали откровенную недоброжелательность, что как-то не очень вязалось с тотальной радостью, в которой буквально тонули все окружающие строения, дома и люди.

Я удивленно поднял брови.

– Да, да, ты! – уточнил один, ткнув в меня пальцем. – Вот мы и встретились!

– А разве нам до этого уже приходилось встречаться? – поинтересовался я, доставая последнюю банку «Асахи». Как это все же печально, что приходится пить теплое пиво!

– Ну надо же! Ты уже забыл про вчерашнее? – с неприятной усмешкой прорычал второй.

– А что такое было вчера? – я неспешно открыл пиво. Банка издала шипение.

– Мы тебе сейчас все напомним, – пообещали собеседники. – Пей свое вонючее пиво быстрее, потом получишь пару пинков в живот. И наступит полная ясность.

– Неужели же прямо-таки в живот, господа? А за что?

– Он еще спрашивает!

«Ничего не понимаю…» – подумал я, неторопливо попивая пиво. Не люблю пить большими глотками.

Люди в черном, видимо, испытывали какое-то особое уважение пиву, потому что спокойно дожидались окончания процесса. Один, правда, извлек из кармана кусок велосипедной цепи, небрежно обмотанный изолентой, и стал цепью вызывающе помахивать.

– О! – изумился я. – Вижу, вы решительно настроены! – И швырнул почти пустую банку в лицо джентльмена с цепью. Тот не ожидал и не успел увернуться.

И только я уже занес ногу для меткого удара, только рука моя легла на револьвер системы «слон-2», как нечто белое метнулось между нами, и знакомый голос заверещал:

– А! Господа! Господа! Не понял я! Что это вы! – Передо мной прыгал Вайпер. И я с трудом удержал стремительный полет ноги. Ну ничего, лучшие мгновения жизни у меня, вне сомнений, впереди. Этим я всегда и утешаюсь. А вот чем утешается Вайпер?

– Вы что это? Зачем это? Не позволю! – кричал в это время Вайпер на джентльменов в черном.

– Да, но он… нам сказали… – пытался было возразить один. Вайпер замахал на него руками:

– Ни слова больше! Ни слова! Прочь отсюда! Прочь!

Джентльмены резво послушались.

– Зря вы это… – задумчиво глядя вслед убегающим, заметил я. – Хотя я тут и не при исполнении… Но мне следовало бы их арестовать.

– Тысяча извинений! Две тысячи извинений! Четыре тысячи извинений! – закудахтал Вайпер, оборачиваясь ко мне и слепя глаза улыбкой. – Господа просто ошиблись! Они недопоняли! Больше не повторится!

– Ну-ну, – сказал я, на всякий случай пока соглашаясь с вайперовской трактовкой происшествия. Хотя джентльмены определенно были у него на посылках. Ну да ладно, посмотрим, что будет дальше. – Грустно только, что у меня кончилось пиво. Вы, между прочим, обещали, что в Арториксе будет полно «Асахи».

– А, вы не нашли? Не нашли? Очень, очень печально! Это мне даже больно слышать, милейший господин инспектор! – заулыбался Вайпер, и мне в ту же секунду захотелось дать ему в морду, потому что это просто хамство – радоваться чужой беде. Но я удержался из тактических и стратегических соображений. (Какой я, все-таки, бываю молодец! Как важно верно представлять свое место в этой сверкающей жизни и не обольщаться чрезмерно; это, если хотите, гражданский долг – оценить себя по достоинству и вовремя разжать пальцы.) – Если вы позволите, я привезу вам пиво сегодня же вечером! Прямо из Тумпстауна! Буду возвращаться с поездом и захвачу вам пива! Целый холодильник! – предложил Вайпер. Я не стал отказываться. – А сейчас позвольте вас пригласить в одно замечательное место, господин инспектор. Чтобы загладить, загладить! – И он потащил меня в располагающийся по соседству китайский ресторанчик.

На стеклянных дверях не без изящества были выведены иероглифы: «Восточное Чжоу». Резные двери при нашем приближении распахнулись, и прямо под ноги мне вылетел обезумевший от пьянства клиент с вытаращенными красными глазами.

– Мэйю цянь цзю буяо лай вар! [2]2
  «Нечего развлекаться, коли денег нет!» ( кит.).


[Закрыть]– прошипел презрительно появившийся следом китайский вышибала и кинул ему вслед порванную пополам кредитную карточку. Совершенно согласен: без денег по ресторанам шляться не стоит.

Подняв глаза, вышибала увидел нас и начал угодливо улыбаться и кланяться.

– Позалуста, позалуста!

– Тамэнь доу лайла? – поинтересовался у вышибалы Вайпер вполголоса и сквозь улыбку добавил: – Чжэ ши чжунжэньгун [3]3
  «Все пришли? Это главное действующее лицо» ( кит.).


[Закрыть].

– Дацзя лайла, бе чжаоцзи [4]4
  «Все на месте, не беспокойтесь» ( кит.).


[Закрыть], – заверил вышибала.

«Ну-ну», – подумал я. Значит, я, оказывается, у них главный герой. Персонаж номер один. Молодцы какие! Хорошо бы знать также, в какой пьесе мне предстоит сыграть и сколько их, которые «все собрались»? Нет, Вайпер, сукин сын, чует мое сердце: быть тебе битым!

Незаметно для Вайпера и китайца я нажал кнопку вызова мобильника, который был настроен на Лиззи.

Лиззи не отвечала.

9

– Вот вы, милейший господин инспектор, вы верите в судьбу? – неожиданно спросил Вайпер, когда мы, повстречав веселых китайских девчонок у входа – нам низко поклонились, – миновав кучу дверей, обогнув массу красных лаковых колонн, поднялись на второй этаж «Восточного Чжоу» – миленький такой ресторанчик, интимный – где уселись за столик в отдельном кабинете; сопровождавшая нас девица принесла меню и пиво для разминки.

Я не нашелся, что ответить – ну что за дурь? что за судьба? я верю в демократию! – но тут явился официант, улыбнулся и выхватил из кармана микроскопический блокнотик, дабы ничто из нашего драгоценного заказа не дай Бог не миновало его слуха.

Вайпер поелозил пальцем по списку блюд, спросил, понимаю ли я по-китайски – я отрицательно замотал головой, – и выразил желание заказать все по своему вкусу, тем более что он этот ресторан хорошо знает и вообще в китайской кухне разбирается неплохо. Я позволил ему это с некоторым содроганием, однако Вайпер сделал на удивление приличный заказ, если не считать, конечно, отдельно взятых помидоров, которые непременно посыплют толстым слоем сахара.

Через некоторое время официант уставил стол закусками и парой горячих блюд, осведомился, когда подавать рис, и с поклоном исчез.

Ловко управляясь палочками и постоянно идиотски улыбаясь, Вайпер положил себе понемногу каждой из закусок, сунулся поухаживать за мной, и это я тоже ему позволил, а потом повторил свой вопрос насчет судьбы.

Я как раз глубокомысленно заворачивал в блин смоченные в соусе лук и кусок утки и потому только неопределенно пожал плечами. Не до судьбы как-то стало. Тем более что утка была на удивление похожа на ханбалыкскую. Это, знаете ли, редко встречается: чтобы пекинскую утку делали действительно по-ханбалыкски. Вечно черте что подадут, а кричат радостно: вот – утка по-ханбалыкски! И счет в милю длиной. Нет, мне денег не жалко, но ведь обидно! Каждый должен заниматься своим делом, ведь так? Я должен ловить злодеев: догнал, схватил, в репу и на нары, Леклер – делать вина и нанимать умудренных опытом девушек, чтобы крутили правильные сигары, Вайпер – улыбаться как полный и законченный придурок, а утку по-ханбалыкски должны делать в Ханбалыке. Не в Гуанчжоу, не в Шанхае, не в Лос-Анжелесе, не в Арториксе, а только в Ханбалыке. А в Арториксе пусть делают утку по-арторикски. И пусть они тут совершенно себе надорвут пуп, а также и прочие внутренние органы, и даже обеспечат утке королевский курорт перед смертью, все равно – утки по-ханбалыкски им не сделать, хоть они тресни. Хотя то, что у них получилось, и вкусно.

– Нет, ну все же! А? Господин инспектор? – настаивал Вайпер, наливая без спросу в рюмки какую-то зеленую гадость из фарфоровой бутылки, на которой хорошо просматривался приличный пейзаж и строки из какого-то стихотворения Мэн Хао-жаня.

– Вы мне этого не лейте, пожалуйста, – попросил я.

– А вы только попробуйте! Это что-нибудь особенное!

– Я уже пробовал. Спасибо.

– Тогда, может, водочки? А? «Улянъе»? – замахал бутылкой Вайпер.

– Спасибо. Я крепкого не хочу. Вот разве что еще пива…

Черное циндаоское пиво, дав пену, наполнило бокалы. Я осторожно попробовал: пиво было холодное и вкусное. Обычно я китайского не пью, но тут – не сдержался.

– В Тумпстауне такое вряд ли достанешь! – оскалился Вайпер. Я посмотрел на него с недоумением: что этот идиот имеет в виду? Как это – вряд ли достанешь? Видимо, Вайпер не заходил в «Три кружки» или его туда просто не пустили. А что, такое бывает: посмотрит Кисленнен на клиента, да возьмет и не пустит его, а даже совсем наоборот – за дверь выбросит.

– Так вернемся к нашей беседе! – непринужденно продолжал Вайпер, проигнорировав мой взгляд. – Мы говорили о судьбе. Милейший господин инспектор, что вы думаете о судьбе?

Интересно, кто это с ним говорил о судьбе?

– Я предпочитаю о ней не думать, – ответил я, наслаждаясь холодным пивом.

– Позволю себе усомниться в правильности этого решения! Не кажется ли вам, что все события и предметы в мире находятся в самой тесной связи? – Высказав эту парадоксальную по глубине мысль, Вайпер снова немножко поел и уставился на меня, явно ожидая какой-то реакции.

– Такие разговоры ведут к расстройству пищеварения, – несколько раздраженно ответил я, отправляя в рот порцию острого мяса. Запив съеденное бокалом пива и погасив таким образом огонь во рту, я продолжал:

– Все-таки сычуаньская кухня – это да!.. Так что вы эти свои штучки бросьте!

– О, господин инспектор! – запел Вайпер. – Вы грамотный человек, я слышу это в каждом вашем слове! Как приятно иметь дело с умным собеседником, тем более, что теперь это такая большая редкость! – Вайпер вскочил и, стоя, опрокинул в рот рюмку с зеленой жидкостью, имея в виду, что пьет за меня. – Но все же! Согласитесь, что все связано! Представьте: утром, направляясь в свой офис, вы делаете шаг за порог, и тут оказывается, что вы забыли на столе бумажник. Такое бывает, бывает! Вы возвращаетесь за бумажником, помедлив с выходом на две минуты, а когда снова переступаете порог, то обнаруживаете, что козырек над подъездом обрушился как раз на то место, где стояли бы вы две минуты назад, если бы не вспомнили, что забыли на столе бумажник! Вы видите насмерть раздавленную и истекающую кровью кошку и понимаете, что на ее месте могли бы быть вы… – Вайпер выпалил всю эту ахинею на едином дыхании; щеки его горели, глаза блистали. Закончив, он перевел дух и вновь уставился на меня.

– Изумительно. Я – на месте кошки. Спасибо вам. Какая дивная аллегория! – восхитился я.

– Да! Да! Именно так!.. Но вы вернулись, и это вас спасло, и погибли не вы, а кошка. Не вы! Вот парадокс, над которым следует ломать голову! Теперь вы видите, что между вами и кошкой определенно есть связь! – Вайпер перестал улыбаться и несколько секунд молчал. Наверное, и сам задумался, какая же это связь столь неожиданно установилась между инспектором полиции Дэдлибом и некоей кошкой, к тому же раздавленной. Бедное животное…

– Вот! А вслед за этим выстраивается ряд событий, которые могли бы быть совсем другими, если бы погибли вы, а не кошка! – бодро закончил он.

– Надо же! Неужели? – восхитился я. – С вашей стальной логикой невозможно спорить!

Неслышно вошел официант и поставил на стол карпа в кисло-сладком соусе, «суаньмяо жоусы» – тонко нарезанное мясо с кусочками черемши и перцем – и рис.

– Да, – отреагировал на появление карпа Вайпер. – Все в мире взаимосвязано, и вопрос в том, чтобы научиться понимать эти связи. Тогда вместо вас погибать всегда будут только кошки. Или собаки. Для разнообразия.

– Оказывается, с вами бывает иногда очень интересно побеседовать, особенно за обедом! – сказал я, наливая пиво. – Вы непременно найдете рассказать что-то интересное, соответствующее моменту, про кошек раздавленных, например. Наверное, это правильно: горизонты воображения как-то сами собой раздвигаются, и все прошлое предстает в совсем другом, не свойственном ему свете!

Вайпер выслушал мои слова со вниманием, забыв улыбаться, и я имел еще одну возможность убедиться, что лицо у него просто-таки неприятное, а глаза – пустые и бесцветные. Заметив, что я смотрю на него, Вайпер тут же исправился, и фарфор зубов вновь засиял.

– Да! Да! Как приятно сидеть за одним столом с умнейшим человеком, каковым вы и являетесь! – заговорил он. – Но не перейти ли нам к супу?

– Пожалуй.

Вайпер сложил себе в тарелку остатки карпа и постучал палочками о пустой бокал. Появился официант, неся чашу с супом и ложки. Разлив суп, он поклонился и исчез за дверью.

– Это прекрасный суп! Пробуйте, пробуйте, милейший господин инспектор! – пригласил Вайпер. Я взял стоящую рядом с бокалом фарфоровую ложечку, зачерпнул суп и ощутил вкус уксуса. Вайпер тем временем загадочным голосом продолжал:

– Дело в том, что в книге бытия читать есть хороший способ…

«Что за дурацкий порядок слов?» – подумал я, но вслух произнес:

– И какой же это способ? Скажите, не томите!

– Самому писать книгу бытия! Ха-ха-ха! – заржал Вайпер, обливаясь супом.

– Ну-ну. И вы, насколько я понимаю, предлагаете мне, как человеку способному, принять в этом посильное участие? – спросил я, промакивая губы тонкой красной салфеткой.

Вайпер вытаращил глаза и на мгновение опять забыл улыбаться, но потом снова взял себя в руки.

– Ха-ха-ха! Как приятно говорить с разумным собеседником! – Он ржал бы еще полчаса подряд, если бы я не встал и, сославшись на необходимость посетить туалет, не вышел из кабинета.

В коридоре я остановился и еще несколько раз нажал на кнопку вызова мобильника. Ответа не было, и это означало, что или с Лиззи, или с ее телефоном что-то произошло. И почему-то мне стало казаться, что между этим обстоятельством и обедом с Вайпером есть некая зловещая связь. Как между нераздавленным мной и погибшей кошкой.

Убедившись, что Вайпер остался сидеть за столом (где, судя по звукам, судорожно поглощает, то есть, проще говоря, жрет оставшуюся еду и запивает съеденное зеленым пойлом прямо из горлышка), я стал спускаться вниз по узкой лестнице и в самом конце столкнулся с четырьмя типами в белых майках с иероглифическими надписями и черных масках с вырезами для глаз.

– Во! Ниндзя! – обрадовался было я.

Но тут первый из них, испустив утробное хеканье, резво бросился на меня и попытался нанести какой-то сложный удар рукой. Я не менее резво увернулся, и удар пришелся по перилам. Нападавший дико взвыл – бил он со всей дури, обстоятельно – скорчился и, баюкая руку, медленно сполз по ступенькам.

– Больно, наверное? – заинтересованно спросил я.

Увидев, какая участь постигла их коллегу, прочие ниндзи пришли в замешательство, которое однако скоро сменилось приступом гнева и, толкаясь на узкой лестнице, кинулись ко мне. Любому ясно, что ниндзи решили отомстить, а месть, хотя и является наряду с ленью одной из матерей так называемого прогресса, все же очень мешает работать в коллективе. Этим было грех было не воспользоваться, и я тут же влепил ближайшему ногой по лицу, отчего все трое с грохотом скатились по лестнице, а я совершенно спокойно спустился в вестибюль.

Сняв пиджак и аккуратно повесив его на спинку стула, я стал ждать, пока герои-разбойники придут в себя и поднимутся с пола. Они однако нападать пока не спешили: видимо, были несколько озадачены новым поворотом событий и, а может – в тайне я надеялся на это – как раз размышляли о том, что поддались праведному гневу слишком уж безоглядно, растеряв тем самым численное преимущество в решительную минуту. Что же, я уважаю противника, который готов признать свои ошибки, я даже согласен подождать, пока такой противник соберется с мыслями.

Наконец один из злодеев решился: выхватил короткий, но вполне достойный нож и стал проделывать с ним всякие упражнения, сопровождая их приличествующими случаю завываниями. Он так страшно таращил глаза и причудливо фигурял задом, что я понял: время на ожидание было потрачено впустую. Два других злодея, убедившись, что четвертый их коллега сломал себе руку и временно небоеспособен, с угрюмыми лицами стали подходить ко мне с боков.

Классическая схема: один отвлекает, другие хватают. Как всегда. Скучно это, знаете ли.

– Вы это, ребята, бросьте, – посоветовал я нападающим, извлек из кобуры «слона» и звучно взвел курок.

Разбойники в масках замерли, и завороженно уставились в дуло револьвера. «Нет, так нечестно, – сообразил я, – у меня длиннее, чем у них».

И убрал суперревольвер обратно.

Нападающие тут же воспряли духом и пришли в движение, так что мне пришлось несколько попрыгать, уворачиваясь от них. Хотя, надо признать, действовали злодеи довольно бестолково и совершенно без выдумки. Но все равно: уроки Люлю пришлись кстати.

Тут внимание мое привлек дивный меч в ножнах, для красоты висевший на стене, и, изловчившись, я выхватил его из ножен.

– Хватит, – сказал я им, – мне надоели эти прыжки. Пошли вон отсюда! – И я в воспитательных целях разрубил на три части стоявшую неподалеку финиковую пальму, вместе с кадкой. Бандитов как ветром сдуло.

Надев пиджак, я подошел к стойке бара и довольно долго стучал по ней рукоятью меча, прежде чем на свет Божий явился потрясенный бармен.

– Будьте любезны, два десятка темного пива «Циндао», – попросил я. Бармен с готовностью выдал мне две упаковки.

Китайский вышибала все еще торчал на улице. Наверное, на стреме там стоял, пока меня били.

– Мой приятель жрет там наверху, так вы передайте ему, что главное действующее лицо пошло к себе в гостиницу, – на чистом, как у диктора телевидения, путунхуа [5]5
  Нормативный китайский, признанный в качестве государственного стандарта в КНР.


[Закрыть]попросил я, чем вызвал полное смятение в рядах противника, после чего наградил вышибалу долларом и, взяв трофейный меч под мышку, двинулся себе в отель.

Растворив дверь нашего двадцать четвертого номера, я застал там полный беспорядок: все на всем лежало и даже валялось. А вот Лиззи в номере не было. Исчез также ее миникомп. Даже проводок из телефонной розетки – и тот пропал.

– Ну вот, – произнес я. – Как в метрополии…