Текст книги "Дорогая, успокойся, я – безработный!"

Автор книги: Игорь Афонский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Отпуск за свой счет

Обычный береговой человек может планировать свое будущее. Например, свой отпуск. По законодательству, каждому трудящемуся положен отпуск, отгулы за праздничные дни и различные льготы, о которых не стоит пока говорить. То есть работодателем или нанимающей компанией этот вопрос как-то решается. По истечении одиннадцати месяцев работы трудящийся получает законный отпуск, который сможет провести на свое усмотрение. Тут все понятно. В какой именно период береговой человек получит свои отгульные дни, это уже другая тонкость, связанная с внутренней политикой компании работодателя или фирмы. Отпуска бываю летом, зимой, осенью и, конечно, весной. Тут все зависит от наличия других сотрудников в штате организации, которые могут выполнить работу за отдыхающего. С этим фактом никто не поспорит.

Если речь идет о морской профессии, то там почти все то же самое, за одним исключением. Скажем, компания небольшая и не может позволить себе держать в штате запасного игрока. Читать правильно: платить за лишнего игрока. Она, конечно, может взять временно другого сотрудника, пока ценный кадр отдыхает. И именно этого от нее ожидают. Но для этого следует быть просто бесценным сотрудником, в остальных случаях все решает простой пункт в контракте. Срок контракта закончился, и компания его не продляет и не желает оплачивать отдых своего сотрудника. Она его попросту увольняет. И даже выдает на руки трудовую книжку. То есть, отпуск – это прикрытое официальное увольнение. Отпуск за свой счет. Ушел в отпуск, чтобы сделать свои дела. Например, продлить нужные документы, пройти обучение в профессиональном плане, заняться медицинской комиссией – для этих целей специалист увольняется. Теперь только от самого человека зависит, когда он в следующий раз будет работать. Этот период может быть любым, в плане своего продолжения. Самое невероятное – один день, если человеку повезло, и он сразу же оформился в другую компанию. Но на самом деле срок поисков и оформления на другую работу может растянуться. Как? Вероятно, до бесконечности. Человек сам кузнец своего счастья, и никто в данной ситуации ему не указ. Он находится в неопределенном, подвешенном состоянии своего отпуска. А еще он ищет себе работу.

Его не ищут правоохранительные органы, чтобы пожурить за тунеядство, им не интересуются социальные организации, чтобы помочь в этот трудный для него период жизни. Есть еще специализированные агентства, «крюинги», которые предоставляют свою профессиональную помощь на этом этапе. Они готовы помочь найти работу. Это их хлеб насущный. Есть другие варианты, например, современные средства связи и коммуникации. Есть газеты, рекламная колонка в телевизионном эфире, бумажка с номером телефона на заборе, доска объявления, Интернет. Есть многое другое, что вроде должно помочь.

Осень

Отпуск пришлось гулять осенью. У него закончился срок медицинской комиссии, еще ему следовало получить недостающие морские сертификаты. Его поменяли не на месяц, как он это себе недавно представлял, а на целых полгода. Человек, его сменщик, пришел с намерением работать ровно полгода. Это стало для него неожиданностью или вполне привычной ситуацией. Как это? Редко кто отпускает специалиста на месяц-другой. Легче найти человека на замену на более длительный срок, чтобы потом не зависеть от недостатка кадров. Вот только каково в этой ситуации тем самым кадрам? Эту сторону вопроса попробуем разобрать тщательней.

Осень выдалась сухая. Он не помнил, чтобы слишком мок на улице в ту осень. Возможно, что в проливные дожди ему некуда было спешить, может быть, это было не так, память подводит. Но дождей было мало, как, впрочем, и снега потом.

В тот год ему пришлось купить новую пару повседневной обуви. Но если вспомнить точнее, то это было ранним летом, точнее, в конце мая. Он торопился на работу и промок. Летние туфли на нем были для проливного дождя самым ненадежным видом обуви. По пути на работу он зашел в обувной отдел «Карри» и вышел оттуда в новых ботинках.

Каким-то образом на работу он не торопился, магазины уже работали.

Его непосредственный начальник жил на пароходе и мог в случае необходимости его прикрыть. Игорь Витальевич мог вообще отпустить его на полдня, но этого почему-то не требовалось. У них сложились нормальные трудовые отношения, персонаж моего повествования рвался на работу, как говорится – как на праздник.

Нет, ничего особенного там не было. Ремонт, новые хозяева судна требовали постоянной отдачи, но как-то все это привыкли обходить, и уже не требовалось что-то доказывать сверхъестественное. Помнится, что денег в тот ремонт «вгрохали» много, но ничего существенного не сделали. Выправили регистровые документы, и теперь хозяевам хотелось вернуть свои вложения. Еще судно им досталось с долгами. Бывший владелец задолжал всему экипажу всю его годовую зарплату. Новый хозяин исправил положение. Этот пункт был честно выполнен, экипаж получил часть своих денег и успокоился. Точнее, почти все сразу ушли в отпуск.

Экипаж, получается, полностью сменился.

Вот только на судне следовало проводить не косметические операции, а капитально все на нем ремонтировать. Впрочем, на это не было уже денег. Все это прекрасно себе представляли и понимали, что требования иссякли на корню, что скоро в рейс, следовало успеть, все сделать, так сказать, для себя.

Короче, в тот весенний день шел дождь. Он задержался до открытия магазина и купил новую пару обуви. Осенью эта пара очень потребовалась, именно в тот период времени, когда он долго и нудно искал себе работу. Он еще тогда подумал, что пригодилась.

Сентябрь

Но сама осень началась как-то незаметно для него, то есть не сразу. Он успел отработать десять дней сентября, а потом ему сообщили, что едет на судно его сменщик. Это было почти неожиданно. Смешного в данной ситуации было мало. Он быстро подготовил отчетную документацию, собрал нужные подписи в обходной лист, закинул все свои вещи в дорожную сумку, сдал постельное белье и был относительно готов.

Данную замену экипажа произвели в далеком краевом порту, откуда пришлось уезжать на автобусе. Он мог позволить себе сеть на такси, но посчитал это крайностью. Денег дали ровно на одну поездку до нужного города. Неудобство во время поездки, вот что ждало его. Тесный салон старого корейского автобуса, предназначенного для лиллипутов-пассажиров. Но какая разница, с этого момента он безработный, следовало начинать экономить деньги. Большой город встретил его глубокой спокойной ночью, с остановки автовокзала пришлось идти пешком. Вещей было как всегда много, но он был готов к этому.

Впрочем, ему помог сын, которого пришлось поднять с постели. Дома его встретил с радостью пес, который, кажется, один был рад его возвращению или просто ошалел от такой неожиданности. Возможно, что он мог его забыть, а теперь с радостью вспомнил. Очевидно, длительные отлучки как-то влияют и на собак.

Сентябрь был не холодный, изредка выпадали осадки. Если живешь в городе и никуда не торопишься, то на погодные явления особенно не обращаешь внимания. Носить с собой зонтик не стоит, потому что дожди пока не проливные. Часто осадки выпадают, скажем, только ночью, утром их следы можно обнаружить во дворе.

Дети

– Дети?

– Да, дети.

– Какие дети? Да ты для себя поживи немного. Твоим детям уже сколько лет? Они у тебя уже взрослые? Так? Значит, не парься.

– Нет, дети – это святое. Понимаешь, только они после нас и останутся.

– Они много о тебе беспокоятся? Регулярно тебе звонят? Чем-то интересуются, как ты там, что делаешь? Нет, даже не звонят. Денег на телефоне, наверное, нет. Пойми меня правильно, они сами собой заняты, им не до тебя, вот и все. Повторяю, не парься. Повторяю, так происходит у каждого из нас.

– Да, так и получается, что сами не звонят. Бабушке не могут позвонить без лишнего напоминания с моей стороны. И мне, тоже получается, не звонят. Я это понял, когда уже поздно стало. Когда матери звонишь, она бежит трубку снять, ждет любого звонка. А ведь это черт знает, где отсюда находится. Кстати, следует позвонить, кофе предложить попить. Это у нас второй завтрак, мы обычно кофе пили.

– Какое кофе, о чем ты?

– Я у мамы недавно был, кофе пили между ранним утром и обедом. А кофе я в этот раз африканский привозил. Специально, следовало дома оставить, чтобы она могла угощать кого-то, и сама иногда пила, без меня.

– Ну, и как, сама кофе пьет?

– Не знаю, но иногда, когда звонит, то предлагает, заходи, мол, кофе попьем. Я там, кстати, себе турку купил. Небольшую, на одну кофейную чашку. Кажется, ерунда, но мне приятно. Давно хотел. Было время, я дома варил немного, на две чашки утром. Если спешить было некуда, а теперь варю только себе.

– А, я совсем не о том. Ты вкалываешь, деньги в дом приносишь, а когда время проходит, оказываешься за порогом всех событий. Поверь, им ничего от тебя не нужно, кроме денег.

– Сань, мы сами в этом виноваты. Не так воспитывали.

– А когда воспитывать? С рейса пришел, посидел, и опять в рейс. Сына не видел, как он вырос. А сейчас он взрослый, на сторону матери ушел.

«Папа, ты не прав, что маму бросил».

– Ты не бросил. Вы разошлись.

– Вот именно, что разошлись. А он не понимает, что жизнь так устроена, она крутится без нас. То есть нас не спрашивает. Скажи, а кто обо мне подумает?

– Не бойся, теперь о тебе есть, кому беспокоиться. А сын тебя еще поймет.

– Когда поймет? Он без матери шагу не сделает, а ведь я его отец.

– Дети, они такие, как мы их воспитали, а других детей уже, наверное, не будет. Да и незачем, надеюсь. Я, конечно, прекрасно все понимаю. У женщины так программа заложена: найти спутника, потом появляются дети, а спутник ей уже не нужен. И, заметь, это ведь не послевоенная эпоха, когда мужиков в стране не хватало, это такое глобальное изменение в общей системе мировоззрения. Сначала на Западе. Так как женщина стала много зарабатывать, то мир перевернулся. Теперь это происходит у нас. Когда меня мать одна на ноги поднимала, это было нелегко, но она справилась. Теперь в этом нет нужды, семьи могут быть полными, зачем расходиться? Но все равно расходятся. Ведь все расходятся? Или нет?

– Опять двадцать пять. Семья распадается, если нет связующих элементов. Скажем, со временем потеряли взаимопонимание или уважение, нет общих интересов. Но самое основное – изменился вектор взглядов.

– Наверное, взгляды никогда не могут быть одинаковыми. Просто с самого начала кто-то подстраивался под кого-то, а потом это ему надоело, и все, как отрезало. Дальше, иди, мол, своей колеей.

– Вот, сам видишь.

– Да ничего я не вижу. Раньше носил розовые очки, теперь вообще, как слепой хожу. Я в шоке.

– Повторяю. Живи для себя.

– Ты сам долго для себя жил?

– Нет, не долго. Я плохой пример для подражания.

– А кто тогда хороший? Лешик? Поверь, он тоже самое, только обрел самостоятельность, проявил характер и снова в петлю лезет, на те же самые грабли наступает. Нет, следует на своем месте сделать все, что получится.

– Что получится?

– Знаешь, тут что-то не так. Отношение не то, или нас воспитывали иначе. Вот у меня был один знакомый приятель на флоте. После захода в порт Пусан он признался, что когда у него сын вырастет, он его с собой в Пусан свозит, отведет в бордель. Представляешь? Вот какие интересные взгляды у некоторых людей. Так вот. Я еще тогда на этот случай подумал, но, правда, ничего ему не сказал. Не хотел портить человеку карму. Я своему ребенку только одну вещь могу сказать, как мне мать однажды сказала: «Сынок, береги честь смолоду».

– Так что так. В бордель я его не поведу, этому мне незачем его учить, это вообще не то, чему в жизни отец должен учить своего сына. Другие пусть научат, да, согласен, мир не без добрых людей. Но Земля она круглая, грязь – она слетит как-то в кювет, и не будет пачкать ноги. А сын сам пусть разберется, кто ему товарищ, и кто действительно находится на его стороне. А если не звонит, то, видно, мало его воспитывал, не привил ему необходимые навыки. Хоть матери звонит, и то спасибо. Потом, когда поймет, будет поздно.

– Опять ты за свое, хватит хандрить.

– Знаешь, еще один случай из жизни вспомнил. У меня был отчим. Он как-то из колхоза привез целый портфель парного мяса. Времена были такие, что в магазине только суповые наборы можно было достать, а нормальных продуктов просто не было. Они с приятелем шабашили где-то в пригороде. Раньше очень трудно было с работой, шабашников всех на учет ставили. Но не в том дело. Сам факт, что мужик привез домой мясо. Они там, вероятно, скот забивали. Сам этот факт стал ключевым моментом. Это я точно запомнил. Сейчас я всегда дома морозильник забивал хорошим мясом. Помнится, что в Пусане постоянно брал мясо.

Покупал такой мороженый блок свинины и привозил домой. А потом перестал. И знаешь, что случилось?

– Что? Мясо закончилось?

– Нет, в морозильнике нашего холодильника появилась рыба. Да, вот такой феномен, необъяснимый. Мясо мужик несет в семью, чтобы накормить детей. Как добытчик, как волк. А дети растут, и это воспринимают как должное. Они со временем перестают это видеть, слушают не то, что следует слышать. Опять же, нет времени заниматься воспитанием.

– Да как воспитывать? Сын пришел, в телефон уперся и доволен. Или в машину сел и уехал по своим делам. Ему, видите ли, некогда к отцу заехать, забрать его в город.

– Да, конечно. Возможно, что воспитывать не получилось. Что-то передать, очевидно, тоже не получится. Никому мы не нужны со своими советами, сейчас гугл все поможет решить за родителей. Наши слова воспринимаются как очередное нытье, а этого, поверь, никто не любит. А между тем именно разговор – это связующее звено. Я дочь спрашиваю:

«Как дела?» Она удивленно так смотрит на меня. Ну что это папе от нее нужно? Ей не понять, что она за последние полгода о себе сама мне ничего никогда не рассказала. А я догадаться сам не могу, не обладаю такими телепатическими способностями, такими возможностями. Ну, спрошу у жены по телефону, как, мол. И что я услышу? Мол, ничего. Мол, все хорошо, все по-прежнему. А как это, по-прежнему? Объясните доходчиво. И тут на той стороне начинается рассказ, который никогда не стоит прерывать и следует выслушать внимательно.

– Так в чем суть?

– Суть в том, что общение – это те же самые семейные отношения, которые следует закладывать с детства. Нужно не только спрашивать, но и слушать.

– Это все так, но взрослого ребенка уже не перевоспитаешь.

– А не нужно перевоспитывать. Заметь, раньше в крестьянских семьях с детства дети работали. Родители пахали, а дети помогали по хозяйству, и ничего, прекрасно себя чувствовали в единстве с матушкой природой.

– Ну, это было раньше.

– А сегодня, посуду не заставишь помыть. А если заставишь, то будешь как враг народа. Поэтому, заставлять не нужно.

– А как научить?

– Они должны были сами научиться, когда что-то делаешь. Должны помогать. Но, увы, что-то не научились.

– Сам говоришь: помогать. Так тебе кто-то помогает дома?

– Нет, не скажу, что кто-то помогает. Свои обязанности они выполняют. Уже все не так запущенно. Помнишь, я свою первую квартиру купил не сразу. И только потом понял, как это здорово, иметь свою хату. Не то чтобы мне с мамой было плохо жить, нет. Но это была моя собственная жилплощадь. Я сам готовил, сам убирал. Впрочем, я с раннего детства все сам убирал, меня так приучили. Не знаю, хорошо это или плохо.

Жаловаться сейчас уже поздно, но жаловаться – это вообще грех.

– Вот именно, теперь не скули. Ничего уже не изменишь, и не так оно все плохо.

– Конечно, не плохо. А я ведь хотел как лучше, а получается, что я все время только и делаю, что морально пилю их.

– А ты купи себе квартиру и живи спокойно, отдельно, как Леха.

– Если бы так это было легко. А дэньги где?

– Заработаешь, еще время есть.

– Конечно, заработаю. До самой могилы буду пахать, выплачивать, а зачем? Впрочем, повторяю, это не само решение. Это опять уход от основной проблемы, побег в сторону. Нам следовало давно помириться с женой и купить нормальную большую квартиру, а мы этого не сделали. Я после своей травмы вообще мог потерять работу. Поэтому надеяться на кредит, связываться с банковскими ссудами было крайне сложно. А теперь поздно.

– Ничего не поздно. Поднакопи, потом в крае возьми отдельную квартиру. Там ценник не такой конский, как в городе.

– Это тоже уход от проблемы. Хотя, так я смог бы показать, что можно сделать, если сильно захотеть.

О Владимире Семеновиче Высоцком

В чистом поле васильки, дальняя дорога,

Сердце бьется от тоски, а в душе тревога…

– Странное дело, я со многими текстами песен Владимира Семеновича с детства знаком.

– Каким образом?

– Магнитофон с его записями дома постоянно крутили, вот оно все где-то в подкорке и осталось у меня. Я очень многие вещи помню из его творчества. Не вдаваясь в подробности, к какому периоду тот или иной цикл относится, но многое теперь узнается.

– А как ты вообще можешь отличать творческие циклы?

– Тут все просто. Помнишь, были выпущены альбомы пластинок, они там почти все по циклам расписаны. А что касается магнитофонных записей, то они обычно имелись в самом распространенном варианте. Циклы часто ведутся по временным периодам. Ранние, поздние, неопубликованные.

– Сегодня песни Высоцкого мало исполняют. Это, наверное, не выгодно.

– Не знаю. Переделывать его вещи и исполнять, это выгодно, а вот просто транслировать получается невыгодно.

– Сегодня нет медийных программ такого формата, которым его тексты могли стопроцентно отвечать. Сам посуди, Высоцкий неординарен, не однороден.

– Он, прежде всего, патриот.

– Он диссидент в душе. Противник строя. Ярый пропагандист того, что мешало жить, дышать.

– А еще он наркоман.

– Я тебя умоляю, теперь об этом только немой не говорит. А кто его тогда довел до этого? Никто сегодня не скажет?

– Очевидно, система, которая не давала ему дышать полной грудью.

– Опять двадцать пять. Кто ему мешал? В кино снимался. Машину иномарку купил в числе первых в Москве. Постоянно в зарубежные командировки отпускали. Фирма грамзаписи «Мелодия» пластинок выпустила, чуть ли не многомиллионным тиражом. Больше, наверное, было лишь у композитора и исполнителя Юрия Антонова и у певицы Аллы Пугачевой. И еще запись с оркестром успел сделать. Работа в театре на Таганке, в одном из самых престижных в тот период времени. Притеснения? Возможно, где-то были неправы, не любили, но слушали его записи почти все, или слышали. А в остальном, сам виноват.

– Знаешь, у нас в школе была преподавательница черчения, родом из города на Неве, из Ленинграда. Она его точно не любила. И, что удивляет, она была в чем-то права.

– Хорошенькая преподавательница?

– Пожилая педантичная женщина. Она всегда отмечала, что преподает нам уроки черчения, а не рисования.

– Чем он лично ей не угодил?

– В тот период не было Интернета, информация поступала из частных источников, вероятно, что непроверенная, но порой очень точная. Она не любила его творчество и, возможно, считала его вульгарным. Из каждого окна на улице доносился хриплый узнаваемый голос. По радио часто передавали вполне сносные записи, но эта женщина что-то имела в прошлом, в своей ленинградской жизни, что давало ей право судить о нем по-своему. Не знаю, и, может быть, она была права, кто теперь скажет.

Октябрь

Было относительно тепло. Прогулка в загородном сквере. Пригород этого города имел отличный спальный район с выходом к пляжу. Подъездные пути, много автобусов городского транспорта, услуги электропоезда, целый комплекс современных супермаркетов и частных магазинов.

Свежий воздух. Стоянки для автомобилей во дворах. Все это было тут и, кажется, не могло не нравиться. Следовало дождаться, пока появится нужный агент по продаже недвижимости. Он должен был скоро подъехать на своем автомобиле. Алексей и Олег уже посмотрели одну квартиру и имели некоторое свое мнение. Надо сказать, мнение было хорошим. Визуально все было идеальным. Двухъярусная квартира, с хорошим ремонтом. Как сейчас говорят, евроремонт. Никаких препятствий для того, чтобы выбрать для покупки такой вариант, никто из них не видел. Пока следовало дождаться специалиста. Всех денег на покупку не было, следовало брать ссуду, а это меняло дело. Банк должен был одобрить выбор.

Но агент по недвижимости хотел предложить свои варианты. Он был заинтересованным лицом, Алексей был его клиентом. В этот район их привезла агент-женщина. Она уже показала свой вариант, но так как в этих домах продавали сразу несколько квартир, то было решено посмотреть все, что на тот день им удастся.

– Ты сам не пробовал завести роман на стороне?

– Не знаю. Одно время это можно было сделать. Но я сам не видел в этом особой нужды. Зачем строить новые отношения, когда я считал, что у меня уже есть семья, дети. Мне не нужны были лишние проблемы, какие-то новые переживания. Следовало ухаживать, дарить подарки, где-то встречаться, лгать дома. Мне этого было не нужно. Обнадеживать кого-то пустыми обещаниями или, еще хуже, самому предавать. Не знаю, я и сейчас считаю, что этот шаг преждевременный.

– Но годы идут, ты не будешь моложе, здоровье теряешь!

– Возможно, значит, шансов еще меньше. Но, повторю, нет нужды. Кому я буду нужен через пять-десять лет? Я вижу старшее поколение, они, конечно, не обречены на одиночество, потому что у всех или есть дети, или остались ближайшие родственники. Вопрос о стакане воды у них не стоит. Тут главное, чтобы была в жизни гармония, какое-то душевное равновесие. Надо научиться ладить с собой.

– Ты, наверное, научился?

– Возможно, что нет. Знаешь, мой сын считает меня злым. Обидно даже, а ведь я ему ничего плохого в жизни не сделал. Возможно, что он прав. Я редко себя сдерживаю.

– Надо же. По тебе не скажешь.

– Удачно маскируюсь.

– У всех свои заскоки.

– Но я всей душой болею за детей, за мать, да и за жену тоже. Просто вытащить теперь это наружу очень сложно. Сначала что-то происходит, и все уже имеют сложившееся мнение, а потом осознаешь, что поддался низкому порыву, гневу, то есть практически согрешил.

– Да, гнев, это нехорошо. Ты поэтому в церковь стал ходить?

– Не знаю, наверное. Когда-то следует разобраться в самом себе. Как только все встанет на свои места в душе, рядом тоже все сложится.

– Философ.

Подъехал агент. Это был невысокий полноватый человек с лицом, которое, честно сказать, не внушало доверия. Олег на этот счет уже перестал шутить, это Алексей был клиентом этого человека, ему решать. Однокомнатная квартира, которую им показывали, находилась на первом этаже. Мебель и ремонт, очевидно, входили в стоимость. Теплые полы, застекленная пластиком лоджия, стояночное место для автомобиля под окном, площадка для пикника, отдельное место под барбекю и шашлыки. Правда, на окнах не было решеток, а этаж был низкий, в окна с улицы можно было заглядывать, не спасут от любопытства посторонних людей ни жалюзи, ни плотные шторы.

– Почему-то нет решёток.

– Это объясняется тем, что квартира находится на сигнализации одного солидного охранного агентства. Потом тут все свои, чужие у нас не ходят.

Мимо окон проследовала многочисленная группа рабочих товарищей из среднеазиатского района. Они тут, вероятно, были все свои люди. Агент расписал данный вариант во всех красках.

– Поверьте, это недорого, и соответствует всем требованиям банка, никакой переделки, документы в порядке.

Но запах первого этажа никуда не денется. Олег морщил нос, он уже понял, что жить в таких условиях сам бы не стал и своему другу бы точно не рекомендовал. Начнется отопительный сезон, и тут станет совсем невозможно находиться. Они еще постояли и вышли, сказав, что подумают. Агент видел, что вариант им не понравился, поэтому предложил посмотреть еще две квартиры. Он вцепился в своего клиента основательно и лишь изредка ослаблял хватку, чтобы не создалось впечатление, что он слишком навязывается. То, что у клиента был добровольный советчик, это ему было даже на руку, хотя выбирать не приходилось.

– Есть еще одна квартира тут же, в соседнем доме.

Но точно такой вариант с перестроенной перепланированной комнатой они уже смотрели. Там тоже было два яруса. Но приятели уже осмотрели этот дом снаружи, ничего хорошего там не было. Дом нуждался в капитальном ремонте, по одной стороне имелась безобразного вида трещина. Что-то вывело это строение из равновесия, и, кажется, что именно поэтому жители тут стали продавать свои квартиры. Ремонта в квартире не было, верхний этаж. Рискованно с точки зрения безопасности, крыша все-таки. Пол под ногами гостей на втором ярусе просто играл, он был железный. Это наглядно показало, что привело в данной конструкции к трещине в стене. На вопрос, кто будет ремонтировать фасад, никто ответить не смог.

– Возможно, что это самое больное место данного варианта. Следует переделать эту квартиру, точнее, все квартиры.

– Зачем?

– Чтобы снять общее напряжение всего дома.

– И как это будет выглядеть?

– Наверное, делать ремонт фасада за свой счет – вот правильный диагноз данной болезни.

Олег вдруг понял, что прежний первый вариант, который им сразу понравился до обеда, он тоже имел свои недостатки. Там была переделана стенка с балконом, так хозяева смогли увеличить полезную площадь. При продаже этот факт они даже подчёркивали, мол, посмотрите, сколько полезной площади у нас. Но, оказывается, что сама перестройка несла крайние неудобства, ее значение не было отмечено в общей схеме. Это был минус, который никто не видел или специально не хотел замечать. При желании можно было купить и так, но потом возникали вопросы и трудности, с которыми новому жильцу пришлось бы столкнуться и остаться один на один. Сам факт, что эти двухъярусные строения есть правильное решение, оказался сомнительным с точки зрения закона. Покупать, чтобы потом переделывать за свой счет чужие ремонты? По современному законодательству переделки следовало законным образом легализовать, или заставят через суд все это восстановить. Кто заставит? Это, конечно, не тот вопрос, который возникает сразу, но кто бы, ни заставил, зачем самому лезть в такие дебри. Вариант никак не прошел. Более того, он показал, что все эти дома никуда не годятся. Строения были очень старыми, неким образом все это принадлежало какому-то медицинскому ведомству. Затем его приватизировали и продали. Жильцы делали там все, что хотели.

– Жить тут в принципе неплохо, район хороший, но есть очевидные минусы. Квартиры с хорошим ремонтом, но с малой площадью. Квартиры с большой площадью, но без полного пакета документов, это и банк не пропустит. И ремонт сомнительный.

Леха приуныл.

– Впрочем, еще не вечер. Точнее, еще есть время, будем искать.

Впечатлений было много, следовало все это переварить, так сказать, обдумать. Агент подвез приятелей до района, где Алексей временно снимал себе квартиру. Они распрощались. Темнело. Следовало возвращаться домой. Приятели немного прошли пешком, а потом разошлись в разные стороны.