Текст книги "Шоу начинается"

Посмотреть на него собралось около тысячи человек. Самая большая аудитория в его жизни, и больше, наверное, уже не будет. А вот и он сам, на своем месте как штык. Старый маг Месмер не смог бы лучше. Гипноз – штука такая, иногда он взаправду, а иногда нужно подставное лицо. Потому что есть разница между магией и иллюзией. С этим в наше время соглашаются даже самые знаменитые. Иногда такие ребята, как Пенн и Теллер, показывают, в чем заключается фокус. А еще есть двойной блеф, когда тебе подробно объясняют, как устроен некий «невероятный» фокус, – но лишь для того, чтобы подготовить другой, еще более грандиозный, чем первый.

И так же, как гипнотизеру нужен кто-то, кого можно ввести в транс, каждому иллюзионисту нужна «жертва» – так называют их профессионалы – человек из толпы, который поможет показать фокус. Фишка в том, что «жертва» должна быть доверчивой. Тогда она проникается фокусом и помогает его показать. Порой прикрывая истинные намерения фокусника, порой отвлекая от него внимание. Он видел такое прошлым летом на Хай-стрит. Солнечный день, по телевизору сплошные повторы. Он продал свой последний выпуск «Биг Ишью» [1]1
  «Биг Ишью» (Big Issue) – английский журнал, который создают профессиональные журналисты, а продают бездомные. Журнал для них – не только средство заработать, но и способ выразить свои взгляды.


[Закрыть]и просто убивал время. На Хай-стрит собралось много уличных артистов: жонглеры, певцы, мимы. Актеры раздавали программки. Акробат на гигантском колесе-велосипеде подкидывал и ловил палки. Когда он начал их ронять, люди из жалости зааплодировали.

«Не хлопайте, пока у меня не получится!» – закричал он и попросил блондинку в первом ряду кинуть палки ему обратно. Потом объяснил, что единственная причина, по которой ронял их, это возможность заглянуть в вырез ее футболки. Толпа засмеялась, но Тигр тогда не понял, было это частью шоу или акробат отвлекал толпу от своих ошибок.

Он размышлял об этом, прогуливаясь мимо набитых кафе. За столиками снаружи было людно, и он подумал, не стрельнуть ли мелочи, но знал, что нельзя: он продавал «Биг Ишью», а не просил милостыню. В то же время продавать журнал становилось всё труднее. У него была пара точек для торговли, со строгим ограничением времени работы. Некоторые просто стояли с пачкой журналов в руках, словно жалея самих себя. Другие, наоборот, торговали слишком рьяно, отпугивая клиентов. У Тигра было несколько постоянных покупателей, они останавливались поболтать, иногда давали ему больше фунта – цены журнала. Иногда покупали ему кофе в соседней палатке. У продавщицы из этой палатки было, как сказала бы мать, золотое сердце: каждое утро она угощала его рогаликом с беконом, бесплатно. Он почувствовал голод, проходя мимо кафе. В кармане были деньги, но цены здесь кусались. Вместо этого он остановился рядом с толпой у собора Святого Эгидия. Только на секунду, чтобы харкнуть в Сердце Мидлотиана [2]2
  Орнамент в виде сердца, выложенный в мостовой рядом с собором Святого Эгидия в Эдинбурге. Сердце указывало на ворота разрушенной в 1817 году тюрьмы. По традиции несогласные с действиями городских властей плюют на этот орнамент.


[Закрыть]– говорят, это приносит удачу, но на самом деле ему ужасно нравилась гримаса отвращения на лицах туристов. Но потом мужской голос завладел его вниманием, увлек в толпу, и он увидел работу мастера.

«Событие, изменившее мою жизнь, – говорил он позже. – Изменившее полностью».

Артиста звали Домино. «Не Толстяк Домино [3]3
  Антуан «Толстяк» Домино – известный блюзовый пианист 1950-х годов.


[Закрыть], – объяснял он толпе, похлопывая по животу. – Джон Домино. Имя ненастоящее, чтобы укрыться от налогов». Это понравилось Тигру – ведь он, в конце концов, не родился с именем Тигр. «Тигра» – так звали его в школе те несколько лет, что он ее посещал. Он никак не мог усидеть на месте, отчего и получил такое прозвище. «Давай, Тигра, попрыгай для нас!» – и он охотно соглашался. Как будто вместо крови по венам бежал электрический ток. «Здоровый дух», – говорила его мама. Но школа и власти с этим не соглашались. На него смотрели так, будто он невероятно отличался от других. «Ему нужно принимать таблетки, чтобы заземлить лишнюю энергию», – говорили доктора. С тех пор прозвище прилипло к нему, с годами потеряв последнюю букву.

Обо всем этом он со временем рассказал Джону Домино. Но сначала им предстояло узнать друг друга. Тигр хотел познакомиться с фокусником с момента, когда увидел Джона в действии – тот выбрал из толпы жертву, молодого туриста Энди из Австралии, и работал с ней. Домино стоял, почти прижавшись к плечу Энди, задавал вопросы, ходил вокруг него кругами, пожимая руку, похлопывая по спине и нахваливая мускулатуру, снова кружил, спрашивая, где тот купил такой замечательный и, надо же, непромокаемый пиджак и что же это ему наболтали про шотландскую погоду. Говорил и говорил, рот и руки двигались с одинаковой скоростью. «Жертва» улыбалась, понимая, что происходило что-то необычное. Еще как происходило! Сначала Домино вытащил из-за затылка туриста его часы и показал толпе. За ними последовали паспорт и бумажник. Он спросил у Энди, который час, вернул ему часы, попросил надеть. Через тридцать секунд Домино снова держал их в руках, сняв в это время с пояса жертвы толстый кожаный ремень. Раз-два-три! Все происходило быстро и при этом безупречно. Это было… просто завораживающе, упоительно – вот подходящее слово.

Продолжительные аплодисменты Энди, затем несколько карточных фокусов и игра в наперстки. Пять фунтов тому, кто угадает, под каким наперстком горошина. В результате кому-то повезло, и Домино отдал ему пятерку. После аплодисментов Домино показал толпе, что пятерка вернулась обратно. Он пустил по кругу шляпу, но не все кидали в нее мелочь. Многие уходили, как только он начал просить деньги. Тигр остался, и в конце концов Домино оказался прямо перед ним, взглянул на него и, как будто что-то смекнув, подмигнул:

– Не волнуйся.

– Я хотел бы… – начал Тигр, доставая с трудом заработанную фунтовую монету.

– Я знаю, сынок, – ответил фокусник. – И этого для меня более чем достаточно.

Позже, по дороге, Тигр засыпал его вопросами. Как он научился это делать? Что еще он умеет? И главный вопрос, с точки зрения Тигра: если он такой мастер, то почему не промышляет карманником на вокзале Уэверли? Домино обернулся, улыбка исчезла с его лица.

– Я не вор, сынок, и не хочу узнать, какова тюремная камера изнутри. А ты?

– Попадался раз-другой, – признался Тигр.

– И как, весело было?

– Чаёк все же лучше, чем в ночлежке.

– Чем занимаешься сейчас?

– Продаю «Биг Ишью». Дело в том, что если бы я умел то, что умеешь ты… хоть малую толику…

– Это не самая легкая профессия, сынок.

– Всего несколько трюков, вот что я имел в виду… Чтобы журнал шел поживее. Ну, знаешь, представление никогда не повредит.

Домино задумался на мгновение.

– Я могу показать тебе основы. Но придется много практиковаться.

– Не вопрос.

Они стояли на Южном мосту, Домино окинул взглядом улицу.

– Магический круг говорит, что мне не следует этого делать.

– Да кому я расскажу?

Домино направил на него длинный тонкий палец.

– Тут неподалеку Фестивальный театр, так?

– Так.

– Это и будет условием сделки.

– Что именно?

– Великий Лафайет. Мы пойдем к нему. Тогда, может быть, ты поймешь…

Тысяча зрителей… голубые небеса… возгласы восхищения. А он впал в какой-то транс. Это называется боязнь сцены, но не в его случае. Скорее, его нет там, где он стоит. Сады Принсесс-стрит, июль. Саммит Большой Восьмерки был да сплыл; Фестивальный театр прямо за углом. Лето и так выдалось сумасшедшее, и Тигр сейчас в самом центре бедлама. Под ногами – футбольное поле, в ушах звенят десятки разноязыких голосов. За спиной – Кастл-Рок [4]4
  Скала, на которой расположен Эдинбургский замок, одна из главных достопримечательностей города.


[Закрыть], над крепостной стеной мелькают лица.

– Тигр, ты заснул, что ли?

– Что с ним такое?

– Просыпайся, Тигр. Ты что, хлопьями с утра не зарядился?

Их восемь, по четыре в каждой команде. С одной стороны шотландцы, с другой – русские. Чемпионат мира по футболу среди бездомных, первый круг, и все знают, что у него кишка тонка. Что он не сдюжит.

– Транквилизаторов перебрал? – кричит кто-то.

– Тут тебе футбольное поле, а не точка продажи «Биг Ишью», придурок! Шевели задницей, олух!

Последнюю фразу выкрикнул шотландский тренер. Голос, в котором хрипели две пачки сигарет в день, разрушил чары, как раз когда Тигра хотел обойти русский с мячом. Тигр медленно выставил вперед ногу и сбил противника. Судья свистит в свисток, тренер воздевает руки к небу, как будто спрашивая Всевышнего, что он сделал, чтобы заслужить такое. Русский – тощий, черноволосый, со впалыми щеками и короткой стрижкой (вообще-то он немного похож на Зидана) – сердито матерится, не поднимаясь. Смешно: на футболке у него тигр с распахнутой в рыке пастью. Русская команда называется «Тигры С.-П.», С.-П. означает Санкт-Петербург.

– Прости, дружище, – извиняется Тигр, протягивая руку. Русский принимает руку и встает с земли. Тигр хлопает его по плечу. Но тут русского оттесняет судья, его глаза направлены на Тигра – глаза, красная карточка и одно слово:

– Вон!

Команда и большинство местных болельщиков выражают возмущение. Но Тигр не поднимает шума, просто добегает до ближайшего забора и перелезает через него. Тренер кричит, что вратарю придется играть в защите, оставив для атаки только полузащитника и форварда.

– Простите, шеф, – говорит Тигр, но тренер лишь пожимает плечами.

В Тигре закипает гнев, и он смотрит на тренера. У того на запястье хорошие часы, Тигр мог бы их снять; в карманах спортивного костюма – деньги, и они могли бы ему достаться. Но он помнит первую встречу с Домино, слова предостережения, и гнев проходит. «Мне очень жаль», – говорит он, не обращаясь ни к кому конкретно, затем встает за спинами запасных игроков и притворяется, что смотрит игру.

«Великий Лафайет», – говорит Домино. Они распахнули двери и вошли в Фестивальный театр. На них никто не смотрел и ни о чем не спрашивал, когда они начали подниматься по лестнице. Двое из обслуживающего персонала сидели в кассе; за столиками буфета было людно. Но, пока они поднимались, никто им не встретился. Тигр тяжело дышал к концу второго пролета. Домино указал на стену и подвел его к ней. Фотографии в рамках, странички из театральной программы. Здесь Тигр должен был выполнить условие: узнать о Великом Лафайете.

Это заняло немало времени, чтение никогда не было сильной стороной Тигра. Некоторые слова казались бессмысленными, но суть была ясна. Лафайет был одним из величайших фокусников своего времени. Его знали как «человека-загадку», он путешествовал по свету со «свитой» из сорока с лишним человек, плюс львы и лошади. Он привез свое шоу в Эдинбург в 1811 году и должен был выступать в течение двух недель в театре «Эмпайр Пэлис» на Николсон-стрит. Лафайет жил с размахом – снимал номер в отеле «Каледониан», туда же поселил и свою собаку Бьюти. У Бьюти был отдельный номер с отдельной кроватью. Тигр посмеялся над этим, но то, что он прочитал про льва, не вызвало улыбки. Лев появлялся на сцене в клетке и рычал, потому что пол в ней был под напряжением.

– Жестоко по отношению к животным, – пробормотал Тигр.

– Время было такое, – ответил Домино. – Вот, прочти: один из его номеров назывался «Эволюция негра». Он состоял в том, что на глазах у публики черный человек становился белым.

– А что такое «Электрический Суза»?

– Вроде как робот. На самом деле – человек в костюме робота. – Домино постучал по стеклу. – Несмотря на жестокость, Лафайет очень любил свою собаку…

Но Бьюти умерла вскоре после приезда шоу в Эдинбург, и владелец счёл это дурным знаком. А потом, вечером 9 мая, когда фокусник ждал за сценой в костюме льва, загорелись декорации. Публика благополучно покинула зал, но актерам и рабочим сцены повезло меньше. Десять трупов, среди них – сам иллюзионист. Его кремировали в Глазго, а прах привезли в Эдинбург. В это время в подвале театра нашли настоящие останки Лафайета. Вместо него кремировали его дублера из номера со львом.

– «Похоронен в Пирсхилле», – прочитал вслух Тигр.

– Рядом с Бьюти, – добавил Домино. – Сам Гудини прислал венок.

Тигр кивнул в ответ: венок в форме собачьей головы, потому что Бьюти была подарком Лафайету от самого Гудини. Тигр выпрямился.

– Я ничего этого не знал, – сказал он.

– Теперь знаешь.

– Теперь я выполнил условие?

– Полагаю, так, а значит, мне пора сдержать обещание. Чему тебя научить?

Ответ? Всему! Но Домино покачал головой. В тот день он начал учить Тигра жонглировать тремя яблоками, купленными в буфете. Они пошли в парк Медоуз, чтобы тренироваться, нашли участок травы за цирковым шатром. Немного жонглирования, несколько основных карточных фокусов, игра в наперстки. Во время редких перерывов на отдых Домино рассказывал о великих фокусниках и давал советы, как работать с толпой.

– Иногда я выступаю в отелях, – объяснял он. – Воскресные обеды, семьи, польстившиеся на жрачку до отвала. Мне платят, чтобы я развлекал людей за столиками, таскал ключи из карманов, заставлял вещи исчезать и появляться. Если захочешь посмотреть на фокусы вблизи, в крайнем случае можно купить билеты на Джерри Садовица, он дает представления во время фестиваля [5]5
  Речь идет о крупнейшем в мире театральном фестивале, который проходит в Эдинбурге в августе.


[Закрыть]. А если захочешь продолжать обучение, в Глазго есть магазин, там продают реквизит. Рай для профессионалов.

Солнце медленно умирало за их спинами, пока они разговаривали и работали. В конце дня они пожали друг другу руки; Домино не принял приглашения выпить по пинте.

– Как лягут карты завтра? – спросил Тигр; голова гудела, но желание продолжать не ослабло.

– Действительно, как? – вопросом на вопрос ответил Домино.

– Встретимся на Хай-стрит или хочешь сразу здесь?

Домино только пожал плечами и улыбнулся, и Тигр понял, что не увидит его ни завтра, ни в другой день. Он не мог объяснить почему, он просто знал.

– Психология – вот что лежит в основе, – сказал Домино за два часа до этого. – Глубинное понимание людей. Лучше всего это познается в процессе наблюдения.

– Этим я и занимаюсь целыми днями, – ответил Тигр, а Домино медленно кивнул.

Когда его учитель удалился, Тигр почувствовал острый голод впервые с момента, как они покинули Хай-стрит. Он взял яблоко и вгрызся в него зубами, потом подкинул в воздух, глядя перед собой. Поймал и снова подкинул, взял и второе. Он колебался, брать ли третье: оно было все в грязи от частых падений на землю.

Матч окончен, шотландцы кое-как вырвали ничью. Тигр ловит на себе неодобрительные взгляды товарищей по команде. Он держит в руках футбольный мяч, размышляя, как, черт побери, можно жонглировать тремя такими. Понимает, что можно… если как следует практиковаться.

Практика давалась ему нелегко, даже после мастер-класса Домино. Он несколько раз заваливал фокус, но делал вид, что нарочно. Потом вспоминал Лафайета и его изготовленный на заказ «Мерседес» с маленькой статуэткой Бьюти над решеткой. Человек-загадка? Как бы не так: в жизни это был немецкий еврей по фамилии Нойбергер. Кто-то говорил, что он вернулся на горящую сцену, чтобы спасти лошадь. Тигр ходил в библиотеку на мосту Георга IV и читал про Лафайета. Библиотекарь был любезен, ему не было дела до того, что Тигр не похож на студента или профессора. В шоу Лафайета участвовали карлики в костюмах роботов и плюшевых мишек, двое погибли во время пожара. В другом номере фокусник ловил голубей в полете. Тигр предположил, что к их лапкам были привязаны ниточки. Так делали, чтобы показать фокус с одной картой, поднимающейся в воздухе над колодой. Или клали на лицевую сторону монетку и заставляли ее «парить» в воздухе – с помощью тончайших ниточек, управляемых легким сгибанием карты.

Денег на реквизит не было, поэтому он начал мастерить собственный. Пришлось купить колоду карт, ну, если честно, пришлось купить целых три одинаковых колоды. В некоторых фокусах нужны были карты-дублеры. Он научился хорошо их тасовать. Оказалось, что один из завсегдатаев приюта на Холируд-роуд был в молодости крупье. Руки у него тряслись, но он был еще способен показать, как надо тасовать колоду. Пальцы Тигра стали проворнее, уверенность росла. Поначалу он заваливал столько же трюков, сколько выполнял. Его зрители, казалось, были не особо против. Улыбались из сочувствия или неловкости.

– Не улыбайтесь, пока у меня не получится! – говорил он. Потом вытаскивал монетку из-за уха ребенка или заставлял пластинку жвачки исчезнуть из сжатого кулака.

Когда делать было нечего, Тигр жонглировал. У него было три теннисных мячика – он нашел их около кортов в Медоуз, они застряли высоко в проволочном заборе или закатились в кусты. До булав дело не дошло, он не знал, где их достать.

– Это была твоя последняя игра, – шипит кто-то сквозь зубы. Это форвард, он вытирает полотенцем пот со лба. Смотрит на тренера. – Пусть он отвалит, босс, иначе уйду я, клянусь Богом и Денисом Лоу [6]6
  Известный шотландский футболист.


[Закрыть].

– Поглядим, – отвечает тренер. – Но вы, парни, все равно молодцы, вот что значит дух борьбы.

Он замолкает, когда к ним приближается русский игрок, тот самый, похожий на Зидана, и протягивает Тигру руку. Тигр жмет ее и кивает. Тренер хлопает в ладоши.

– Так держать, сынок. Капля уважения никому не помешает, – и хлопает русского по спине.

– Аркадий, – говорит русский, не отводя глаз от Тигра.

– Тигр, – слышит в ответ. Они долго жмут друг другу руки.

– Снимите себе номер в отеле, – бормочет форвард из-под полотенца.

– Поллок-холлс? – спрашивает русский. Тигр понимает: там остановились команды. Он кивает, давая понять, что они увидятся там позже, изображает, будто пьет из стакана.

– Много-много, – говорит Аркадий с широкой улыбкой.

– Много, – соглашается Тигр.

– Можешь себе позволить, – язвительно замечает форвард. – Вряд ли ты впредь понадобишься команде…

В здании столовой, где стоят игральные автоматы, Тигр и находит Аркадия. Одна рука на джойстике, другая лупит по кнопкам. На экране футбольный матч, из колонок доносится рев толпы. Тигр решает, что команда Аркадия в красном, а автомат играет за его противников в черном. Но скоро Тигр понимает, что ошибся.

– Я думал, ты за красных, – говорит Тигр.

Аркадий не отводит взгляда от экрана.

– Почему?

– Это же цвет русских, разве нет?

– Коммунистов, – поправляет Аркадий. – У тебя устаревшие представления о России.

Двое русских проходят мимо, все еще в футбольной форме. Они что-то говорят Аркадию. Когда Тигр смотрит на них, они изображают, будто машут красной карточкой. Тигр заставляет себя улыбнуться.

– Ты единственный в своей команде знаешь английский? – спрашивает он Аркадия.

– Да.

– Где ты его выучил?

Русский не отвечает, на экране игрок забивает гол. Он вытирает руку о штанину широких джинсов.

– Ты что, шпион?

– Господи, нет, я просто спросил…

– Ты христианин?

– Да нет, на самом деле.

– Но ты упоминаешь Господа.

– Только когда ругаюсь.

Аркадий возвращается к игре, и Тигр думает, что бы еще сказать.

– Забавно, не правда ли? – в конце концов начинает он. – Ваша команда называется «Тигры», и меня зовут Тигр.

Русский сосредоточен на игре.

– Я хочу сказать, – продолжает он, – потрясающее совпадение. Или судьба. – Он останавливается. – Я часто думаю в последнее время, что совпадения – это сигналы.

– Сигналы? – Тигр наконец завладел вниманием собеседника.

– Некоторым вещам суждено случиться, – поясняет он. – Судьба и все такое. Видишь ли, я как-то познакомился с одним парнем… Ну, если быть точным, ровно год назад… И он… Мы как будто должны были встретиться, понимаешь, о чем я?

Аркадий сидел, уставившись в экран, но Тигр поймал отражение его глаз. Их взгляды пересеклись.

– Я не голубой или какой-то там, – протестует Тигр. – Ты не думай. – Он смотрит, как Аркадий пожимает плечами. – Просто он мне помог. Не должен был, но помог. И я до сих пор не понимаю, как вообще посмел с ним заговорить. Я сам к нему подошел. Хотя до этого никогда не интересовался магией.

– Магией?

– Гипнозом… карточными фокусами… и всем таким. – Тигр посмотрел на счет на экране. Аркадий играл на повышенном уровне сложности и выигрывал 4:0. – А ты классно играешь.

– Тренируюсь.

– В Санкт-Петербурге?

Аркадий кивает:

– В приюте была «Плейстейшн».

– Ага, тут тоже есть приюты. – Тигр сосредоточился на игре на экране.

– Хочешь попробовать? – спрашивает русский.

– Не, неохота. Ты и сам неплохо справляешься.

– Я имею в виду поиграть друг против друга.

Тигр корчит рожу:

– Это не мое. Не уверен, что гожусь тебе в соперники.

– Но ты же играешь в футбол?

– В обычный футбол – да… по четвергам… по пять человек в команде в Порти, если удается наскрести на автобус.

– Деньги – проблема. – Это аксиома, и Тигру остается только кивнуть.

– Твой английский чуть ли не лучше моего, – говорит он. – Хорошо учился в школе?

– Не совсем.

– А где все-таки выучил?

– В армии.

– Я тоже собирался пойти в армию, давным-давно. Думал, что смогу подучиться ремеслу, а потом уйти по состоянию здоровья.

Тигр достал из кармана жестянку с самокрутками. Снял с нее крышку, вдруг вспомнил, что им запрещено курить, но все равно достал себе одну и предложил другую Аркадию.

– Я не курю.

– Ты, наверное, единственный некурящий игрок. – Тигр засунул в рот тонкую сморщенную сигарету. – Долго служил?

– Шесть лет.

– В бою бывал?

– В Афганистане.

– Ты меня разводишь, что ли?

– Развожу?

– Ну, мозги пудришь… дурака валяешь.

– Я не лжец, – говорит русский.

«Черт побери, Аркадий, дружище. – Тигр задумался на мгновение. – Ты часом афганского плана с собой обратно не привез?»

Дешевые билеты туда и обратно. Специальный зимний тариф. Морозным январем Тигр приехал в Глазго. Первым, кого он увидел, выйдя с автобусной станции, был парень, продававший «Биг Ишью». У него не было жетона продавца, а ведь его следовало держать на видном месте. Это могло значить, что парень нашел бесхозную кипу журналов, а может, просто помогал другу. Тигр отвернулся. Сегодня он был туристом и не хотел, чтобы в нем узнали родственную душу.

Тогда, в августе, Домино упоминал лавку для фокусников в Глазго. И теперь, обучившись, так сказать, основам ремесла, Тигр считал, что обязан туда наведаться.

Сам магазин не производил особого впечатления. Он находился на тихой боковой улочке, пересекавшей Аргайл-стрит. Окно давно не мыли, на двери изнутри была решетка. Если бы не подсветка на потолке, можно было решить, что здесь закрыто. Тигр толкнул дверь. Внутри было тесно. Длинный стеклянный прилавок, под которым разложены всякие приколы. За его спиной на полках выставлены резиновые маски политиков и чудовищ из фильмов. На противоположной стене – еще одна стеклянная витрина, где стояли предметы подороже. Двое мужчин изучали ее содержимое, и Тигр сделал вид, что тоже интересуется. Он увидел феску и волшебную палочку, цилиндр и «платок-узелок», рядом приспособления для фокусов с картами, монетами и левитацией. За прилавком стояла женщина, она прокашлялась и спросила:

– Ищете что-то конкретное?

Тигр полуобернулся к ней.

– Просто смотрю, – ответил он, удивившись дрожи в своем голосе. Мужчины коротко взглянули на него. Один из них держал в руках колоду карт и непрерывно тасовал ее.

– Что-то для маскарада? – спросила продавщица.

Тигр покачал головой. Он повернулся к прилавку. Жевательная резинка со вкусом острого перца, гвоздь в пальце, черное мыло, пукательный порошок, зубы вампира, подушечка со звуком, взрывающиеся сигареты, фальшивые глаза, собачье дерьмо.

– Хотите орешек? – Женщина начала открывать крышку коробки. Тигр протянул руку, как вдруг из жестянки на него выпрыгнула зеленая змея. – Очень популярный товар, – объяснила она. Тигр поднял с пола змею и подал продавщице.

– Пружинный механизм, – утвердительно сказал он.

– Отличный прикол для вечеринок.

– Ну-ка, сынок, вытяни, – сказал мужчина с колодой.

Он сложил карты веером, и Тигр взял одну.

– Мне не показывай, просто положи обратно, – продолжал мужчина.

– А в чем смысл? – спросил Тигр, перевернув даму червей. – Они все одинаковые.

Хлопнув Тигра по плечу, второй мужчина засмеялся:

– Он тебя просек, Альфи.

Тигр повернулся к нему.

– И тебя тоже. Ведь у меня в кармане куртки ничего не было, так?

Теперь рассмеялся мужчина с картами.

– Паренек – один из нас, Кенни. Но я его здесь раньше не видел.

– Я живу в Эдинбурге.

– Как же вы нас нашли? – спросила продавщица.

– Мне рассказал парень по имени Домино.

– Джон Домино? – нахмурился Альфи, убирая колоду в карман. – Когда это было?

– Вы его знаете? – спросил Тигр.

– Видел раньше, – признался Альфи.

– Но это было много лет назад, – добавил Кенни. – Он работал в шахтерских клубах по всей стране. В семидесятые, начале восьмидесятых. Думал, он давно завязал.

– Я видел его пару месяцев назад.

– Он в доме для престарелых?

Тигр покачал головой.

– Он работал на фестивале.

Кенни нахмурился еще больше:

– В его-то возрасте?

– Может, это был кто другой, – сказал Тигр. Он описал Домино.

– Похоже, это был он, – заметила продавщица.

– Может, его сын, – предположил Альфи. – Старику Джону сейчас за семьдесят. На сорок он никак не тянет.

– Разве что он купается в крови девственниц и все такое, – добавил Кенни.

– Может, передал свои секреты двойнику? – сказала продавщица.

Тигр медленно кивнул:

– Как Лафайет… он тоже использовал двойников для трюков.

Кенни уставился на него.

– Домино был помешан на Лафайете, – сказал он тихо. – Когда, говоришь, ты видел его?

– В августе.

Кенни и Альфи переглянулись. Тигр вдруг понял, что продавщица исчезла, но не в клубах дыма. Магазин отделяла от подсобного помещения дверь. Она открылась, и женщина вышла, сдувая пыль с фотографии в рамке.

– Узнаёшь? – спросила она.

Это была афиша варьете 1968 года. Черно-белые лица участников: комик в галстуке-бабочке и модной рубашке, чревовещатель с плюшевым мишкой в руках, танцовщицы в коротких юбочках… и неотразимый Домино. На фотографии был Джон Домино, но с густыми усами и в овальных очках, какие носил вне сцены Лафайет.

– Как вылитый, – признал Тигр

– Похоже, он все еще в деле, – сказала продавщица.

– Так вы его тоже знали? – набрался храбрости Тигр.

Она, кажется, почувствовала, что за заданным вслух вопросом прячется другой. Ее сильно накрашенные глаза были в сетках морщин. Тигр вдруг понял, что она была ассистенткой фокусника. Возможно, ассистенткой Домино. Она перевела взгляд на афишу и ничего не сказала, потом ушла, чтобы повесить ее обратно на стену.

– Он водил тебя посмотреть на Лафайета? – в полной тишине спросил Кенни. Тигр только кивнул в ответ. – Тебе стоит вернуться, посмотреть повнимательнее. – Рука Кенни нырнула за ухо Тигра и вернулась с визиткой, загнутой по краям. – На случай, если захочешь связаться со мной, – сказал он.

Тигр сделал движение, как будто убирал карточку в карман, потом сам стремительно вытащил визитку из-за уха мужчины.

– А паренек ничего, – заметил Альфи.

– У меня был хороший учитель.

– Он обучил многих до тебя, – сказал Кенни. Двое мужчин встретились взглядами. Кенни на вид было пятьдесят… Он никак не мог быть учеником Джона Домино. Теперь Тигр убрал визитку. Продавщица вернулась, ее глаза покраснели.

– Так что конкретно вас интересует? – спросила она неожиданно деловым тоном.

Но Тигр знал, что не может себе ничего позволить. Сценический реквизит – качественный – стоил сотни фунтов. Даже простой бронзовый цилиндр, в котором исчезали и появлялись монеты, стоил двадцатку. Он совершил паломничество, но теперь понимал, что ему предстоит мастерить свой реквизит из подручных материалов. Он выставил ладони в знак капитуляции.

– Я просто посмотреть, – повторил он.

– Возьми что-нибудь, мы заплатим, – предложил Альфи, указав жестом на стеллаж. – Друг Домино – наш друг. – Он ткнул своего приятеля в ребра.

– Ага, – выдохнул Кенни. – В память о великом человеке, который все еще с нами, а может, и нет. – Тут он, казалось, впервые увидел ценники. – Только знай меру, сынок. Этот мир суров, знаешь ли.

– Не то слово, – согласился Тигр и указал на волшебную палочку.

Тигр с палочкой не расставался. Она была длиною в фут, цвета черного дерева, с небольшим белым острием. К ней прилагалась инструкция, палочку можно было удлинить или укоротить в два раза. Внутри нее шла тончайшая нить, которую можно было наматывать на палец или крепить к ладони, что позволяло палочке как бы держаться над сценой и даже двигаться по ней. Он упражнялся с ней всю дорогу домой в автобусе, а на следующее утро она исчезла. Он обвинил в краже парня, рядом с которым ночевал в приюте. Замахнулся на него – и был выгнан на неделю. Закутавшись в пальто, он пошел куда глаза глядят. Можно было зайти в офис «Биг Ишью» и взять пачку экземпляров последнего номера, но вместо этого он очутился у Фестивального театра.

Театр был закрыт, и Тигр, опустившись на лавку рядом с Музеем хирургии, дождался открытия. Он вошел в театр, поднялся по лестнице и отыскал ту самую стену. Подтащил к ней стул и сел. Он прочитал всю историю Лафайета снова, пытаясь осмыслить ее до конца. Ему по-прежнему было жалко льва, которого держали в клетке и мучили током. Он представил себе, как она сгорела в пожаре. Лафайет вернулся на сцену за своей лошадью. Свою собаку фокусник держал в номере, балуя ее. С ней его, в конце концов, и похоронили. И никто не горевал по льву. Тигр вызвал в сознании образ льва, вырвавшегося на волю, мечущегося по театру, объятому пламенем. Выскользнувшего через заднюю дверь и мчащегося в Холируд-парк. Нашедшего там приют. Больше никаких клеток и пыток. Тигра поразила мысль, что разные приюты, в которых он сам ночевал, были как зоопарки, где храпящие, беспокойные животные ждали, пока их выпустят на свет божий – выступать, и клянчить, и быть объектом насмешек…

Потом он изучил зернистую фотографию труппы Лафайета, вспомнив совет Кенни смотреть «повнимательнее». Он изучил каждое лицо. Карлики, музыканты, симпатичные ассистентки. Одна из женщин на самом деле походила на продавщицу из магазинчика для фокусников. Один из мужчин был похож на молодого Альфи. А другой мог быть братом-близнецом Кенни.

И вдруг он поймал на себе взгляд Домино. Тот стоял рядом с Лафайетом, или, сказать точнее, прямо за плечом великого фокусника, он был одинакового с ним роста и с похожей прической. Но подпись на фотографии гласила, что это Чарльз Ричардс, двойник Лафайета, человек, которого вместо мага оплакали и кремировали. Тигр несколько раз сморгнул, позволил глазам вернуть фокус. Чарльз Ричардс, вот кто это был.

Он набрал номер на визитке из телефона-автомата, пустовавшего на стоянке такси. Ответила женщина, потом крикнула, чтобы Кенни взял трубку.

– Алло, – раздался голос.

– Это Тигр. Мы вчера познакомились.

– Так ты Тигр? – На том конце послышался смешок. – Что ж, псевдоним не хуже других. – Тигр понял, что вчера никто не спросил, как его зовут. – Как твоя волшебная палочка?

Тигр проигнорировал вопрос.

– Я сделал, как вы сказали, – посмотрел повнимательнее на Лафайета. Его двойник выглядит точь-в-точь как Домино.

– Серьезно?

– А еще кое-кто похож на Альфи… А одна женщина – на ту продавщицу.

– Загадки генетики, юный Тигр.