Текст книги "Знать как знать: практическая философия суфийской традиции."
Автор книги: Идрис Шах
Жанр:
Эзотерика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Практически то же самое действует, но только в обратном порядке, в отношении других понятий. Например, трудно бывает адекватно передать идею, что человек может находиться в оппозиции к чему-то из-за своего предубеждения. Английские слова bias (предубеждение) и prejudice (предрассудок) содержат в себе оттенок осуждения, поэтому мало кто охотно согласится принять эти определения на свой счет.
Но в арабском и персидском языках слово «мугхаррадх» (часто переводимое как «предубежденный») происходит от слова «гхарадх», которое означает: иметь цель, стремление. Мугхарадх, таким образом, означает, что человек может преследовать некую цель, которая мешает ему увидеть достоверность того или иного.
Это не означает, что сам по себе факт предвзятости достоин порицания. Предположим, вы держите в руке некий предмет и в результате не можете взять что-то другое. Это может быть «плохо», только если нечто отрицательное, вредное происходит непосредственно из-за того, что ваши руки заняты, тогда как вам надо взять совсем другое[6]6
Похоже на описание значения русского слова «предвзятость», теперь также имеющего негативный оттенок, хотя возможная его этимология – «занятый уже взятым». – Прим. перев.
[Закрыть].
Чтобы достичь такой же ясности в отношении рассмотренной концепции в западном языке, если это вообще возможно, нам, поскольку мы имеем дело со слушателем, весьма обеспокоенным нежелательными ассоциациями, связанными со словом «предубеждение», приходится прибегать к очень подробным объяснениям, что является, конечно, весьма изнурительным занятием…
Золотой век
Как забавно, что людей притягивает идея «Золотого века» и они надеются на его наступление или возвращение.
Однако, согласно моим наблюдениям, подобные люди никогда не задумываются над следующими возможностями:
1. Узнаю ли я Золотой век, если вступлю в него?
2. Смогу ли я выжить в Золотом веке?
3. А может быть, я, сам того не ведая, уже побывал в Золотом веке?
Раздел IV
Смирение и превосходство
Вы не достигнете превосходства, пока у вас не будет смирения. Как непопулярно бы ни звучала сентиментальная фраза: «Чтобы стать лучше, сперва последуйте за кем-то, а уж потом беритесь вести других» – в действительности все именно так и есть.
Большинству желающих учиться невдомек, что прежде всего им необходимо повиноваться. А может быть, тем, кто понял это, неизвестно, как повиноваться?
Повиноваться, в нашем понимании, значит действовать иначе, чем следуя неопознанным предположениям о своем превосходстве.
Когда посетители говорят что-то вроде: «ответьте на мой вопрос», или «уделите мне внимание», или «помогите мне ощутить эмоциональный подъем», или «развлеките меня», они, как правило, безотчетно подразумевают, что в этот момент заслуживают внимания, или им и в самом деле важно испытать эмоциональный подъем, или позарез нужно развлечься.
Их требования должны были бы звучать так: «Дайте мне то, в чем я нуждаюсь, что принесет пользу мне, будет полезно другим и послужит высшим целям». Это и есть проявление смирения, если его правильно понимать.
Структура подобного образа мыслей и совершаемые впоследствии поступки гораздо важнее слов, которыми все сказанное выражено.
Если кто-то говорит: «Ведите меня, учите меня, позвольте мне повиноваться, учиться…», значит, скорее всего, он находится на стадии неспособности следовать, учиться или получать указания. В действительности он всего лишь хочет сказать: «Уделите мне внимание». К сожалению, здесь одно чаще всего подменяют другим, потому что многим, в частности, кажется, будто «позволь-ка, я поведу тебя» чем-то отличается от «веди меня!». Но исходя из динамики[7]7
Из энергетики. – Прим. перев
[Закрыть] и то и другое есть одно, поскольку оба этих побуждения сплошь и рядом имеют единый источник – жажду внимания; оба они означают: «Предоставьте мне ваше внимание!»
Чтобы достичь стадии, на которой становится возможным реально вести и быть ведомым, обучать и обучаться, необходимо осознать то, что находится за словами.
Пока человек не достиг подобной стадии, его общение с окружающими будет игрой, развлечением, бесполезным для каких-то высоких целей.
Все это не ново. Много столетий назад мудрые люди осознали, что человек изо всех сил ищет комфорта, старательно избегает всего, что несет с собой боль, жаждет внимания и развлечения – и называет свои усилия разными именами, подсознательно ожидая, что каким-то магическим образом такая подмена поможет ему или изменить природу происходящего, или заменить его на «нравственно» более высокий процесс.
Мудрецы передавали свое знание узкому кругу избранных учеников. Их методы и обстоятельства не позволяли распространять подобные факты публично. Поэтому они встроили в некоторые культуры и традиции фрагменты учения с тем, чтобы основная часть человечества приняла их как «корзину Моисея». Люди, подобно водам Нила, несли корзину с Моисеем. Египетская принцесса, то есть люди понимания, смогли выловить корзину и позаботиться о ее содержимом.
В нашей традиции мероприятия, процедуры, методы организации и изучения дают человеку возможность избавиться от привычки преследовать бессмысленные цели, принимая их за высшие. В этом, и только в этом фактически заключена вся ценность традиции.
По этой же причине для всех нас чрезвычайно важно включаться в процедуры и действия, сохранять и выполнять их, поддерживать нашу связь, подчеркивать единство общины и традиции: именно так мы сможем воспользоваться скрытыми сокровищами знания, которые есть наше единственное истинное земное наследие и достояние.
Вот почему существуют «работа», организация, кружки учеников, мероприятия и обряды. И по этой же причине для нас не так уж важно интеллектуальное изучение письменных материалов.
Как изучать
Когда вы получаете материалы или идеи для изучения, вам нужно научиться уделять равное внимание всем фрагментам.
Поймите, до сих пор вы потребляли информацию выборочно, приветствуя то, что казалось вам привлекательным, и отвергая или искажая менее нужное на ваш взгляд.
Такой подход никуда не ведет в любом виде изучения.
Предубеждение, собственное мнение или позиция имеют ценность в обучении только при условии их эффективности. Однако их ошибочно возвели в некие обособленные добродетели.
В результате человек склонен учиться лишь тому, на что был натренирован (самим собой и другими). В случае контакта с более глубокими знаниями это приводит к пробелам в изучении. Упущения в познании, неощутимые в обиходе, становятся ловушками на более высоком уровне.
Человеку кажется, будто ему нужны знания. В действительности ему, возможно, нужна техника: знать как учиться. Пожалуй, это звучит не так драматично, не так волнительно, не так заманчиво, как туманные обещания, – стало быть людей это не занимает.
Человеческие знания
Интересно отметить, насколько безоговорочно сегодня принимают идею, что все человеческие знания на протяжении тысячелетий были старательно собраны методом проб и ошибок.
Люди убеждены в этом, потому что не представляют себе других способов получения информации, кроме:
· метода проб и ошибок;
· наблюдений и применения полученных результатов;
· словесной передачи информации.
Из-за того, что люди верят исключительно в перечисленные способы накопления фактов, им до сих пор не удалось заметить, что, если бы познание этим и исчерпывалось, человечество давно бы себя уничтожило.
В самом деле, допустим, кто-то, попробовав дать своему ребенку зерна тмина, заметил, что они действуют успокаивающе. Он может передать это знание остальным. Но что помешает ему и тем, кому он передал информацию, начать потчевать детей чем ни попадя, поубивав их всех прежде, чем успеют родиться новые?
Представьте себе относительно небольшое число людей на земле, низкий уровень организации общения, использование переданной информации впустую, частые разнообразные эксперименты методом тыка, а затем спросите себя: как человечество ухитрилось выжить в течение всего этого времени?…
Теперь обратите внимание на существующие у всех народов устойчивые предания о получении знания и информации из «сверхъестественных» или иных источников…
Как «расширить свой кругозор», сузив его?
При нынешних обстоятельствах вы вполне осилите этот трюк, просто будучи человеческим существом.
Люди, к какой бы культуре они ни принадлежали, сегодня непрерывно работают на самоуничтожение, сужая свой кругозор. Применяемый ими метод состоит в том, чтобы вообразить, будто кругозор расширяется. Такая убежденность крепнет довольно быстро и к тому же постоянно подтверждается культурными каналами.
Как самовозносящиеся, так и критикующие себя сообщества одинаково вовлечены в этот процесс. Они затрудняют диагностику своего состояния с помощью простого механизма: притворяются, что все зависит от разницы между указанными самооценками. Подобная позиция стала чем-то вроде общепринятой основы, и в результате человек лишает себя необходимой мысли, что вначале надо изучить проблему, а не способ ее решения.
Взгляните повнимательней на коллективные убеждения и мероприятия, и вы с удивлением обнаружите, что они сформированы всего лишь на нескольких грубых и простых допущениях. Люди игнорируют этот факт, провозглашая истиной то, что является лишь предположением, и объявляя возвышенными явления, сводящиеся к простой эмоциональности.
Подобный самообман был бы полезен, если бы человек действительно был таким пустым и безнадежным существом, каким, как ему кажется, он себя не считает.
Институты, модели поведения и догмы можно считать декларациями человеческой значимости и достоинства, утверждающими культурные ценности и даже высшее предназначение личности. Но в своих фундаментальных принципах, структуре и, прежде всего, в предпринимаемых действиях они компрометируют подлинную веру в эти замечательные концепции.
Вместо того чтобы действовать в согласии с верой в человека, большинство людей и сообществ давным-давно усвоили сегодняшние ограниченные суррогаты веры: внушение, обусловливание, насаждение одержимости. Все это называется, однако, обретением и поддержанием «веры». С помощью подмены слов человек может навязывать «веру» и думать, что имеет прямое или косвенное свидетельство ее существования. Полагая, что уже обладает чем-то или сможет, если очень-очень захочет, обрести искомое, он избавляет себя от необходимости поисков. Таким образом человек «верует».
Проводя аналогию с машинами, следует сказать, что аппарат, в котором обнаружилась бы подобная тенденция к смешению функций, нуждался бы в ремонте.
Мастерские по ремонту людей, пытаясь что-то исправить, постоянно доказывают свою несостоятельность. Даже когда этот факт признают, выдвигается автоматическое предположение, что ремонтной мастерской не хватает знаний. На самом деле ей нужны новые мастера.
Я вижу здесь поэтически красивую, но ужасающую ситуацию. Люди, больше всех интересующиеся ремонтными работами, часто менее всего способны их выполнять. Те же, из кого вышли бы хорошие механики, как правило, меньше всего интересуются указанной проблемой.
Однако нам и в самом деле необходимы ремонтники.
Почитание
Почитание – не самоцель, а всего лишь подготовка.
Если вы учите, что человек способен только ползать, и не даете детям дорасти до стадии, когда они смогут выпрямиться и пойти, то чего вы достигли?
Если вы мешаете людям учиться ползать, отвлекая их разговорами о ходьбе, то чего вы достигли?
Если, обучая только ползанью, вы взрастите поколение, которое будет так передвигаться до самой смерти, не способное ни на что большее, то чего вы добились?
Если вас научили, что ползать – высшее предназначение, и ничего не рассказали о ходьбе, то подходящий ли учитель вы сами?
Если вы думаете, что лучше научить людей ползать, чем оставить их лежать на месте, помните, что тот, кто может научить ходить, может научить и ползать: тот же, кто способен научить только ползти, рискует обречь учеников на неспособность усвоить следующий урок.
Почитание, поведение, дисциплина, правдивость, искренность – все это подготовка, а не конечная цель.
Высшие ступени обучения
Если в области знания совершается новое открытие, понятное и на обычном уровне, оно становится частью образовательной системы общества. Можно увидеть, например, что такие инструменты, как алгебра, химия и даже литература, прививаются в сообществах, где их полезность легко продемонстрировать.
Когда же мы подходим к высшим формам обучения, то должны помнить, что по отношению к ним наши общества похожи на примитивные племена. В каждом племени лишь относительно немногие способны переварить и передать другим новые знания в приемлемой форме.
Не забывайте, что, прежде чем такая известная дисциплина, как математика, стала общедоступной, большинство людей считали числа магическими знаками. Некоторые из тех, кто разбирался в числах, ради личной власти или суеверия, сохраняли частную или групповую монополию на эти знания. И примитивной, и более развитой математикой продолжали пользоваться одновременно, в течение долгого времени, пока развитие общества не потребовало освоения высших форм вычислений.
Слишком большое количество людей считают само собой разумеющимся, что с помощью образования требуется только «вдолбить» людям необходимость в новом знании. Под «образованием» в этом случае подразумевается «внушение». Такой способ не работает.
Слишком многие воображают, что, если они долгие годы занимались поисками высших знаний о человеке, все их друзья тоже должны быть включены в подобную деятельность. Это похвально с точки зрения товарищества, но представляет собой неподходящую основу для учения.
Рассмотрим следующий случай: несколько человек привыкли играть с числами как с магическими или просто забавными символами. Этим людям дается одинаковый шанс использовать числа для другой цели – для вычислений. Можно заранее предсказать, что некоторые захотят получить «новые» знания, другие же предпочтут продолжать развлекаться.
Назовем их тип «А» и тип «Б». Так вот, и тип «А», и тип «Б», в силу того, что они создали (помимо общих целей) взаимную психологическую зависимость, будут сопротивляться всему, что грозит ее разрушить.
Если одни могут стать математиками, а другие – выдающимися специалистами в области развлечения (или учиться каким-нибудь другим образом), но при этом и те, и другие составляют группу социального характера, со взаимным влиянием друг на друга, в результате и люди из категории «А», и люди из категории «Б» неизбежно будут изо всех сил сопротивляться необходимости перегруппировки. Подобная реакция подтвердит, что группа настолько социализировалась, что стала необучаемой.
Так как члены группы своей ситуации не видят, то только фактические события и поведение людей в группе могут подтвердить эту тенденцию и сделать ее заметной, если, конечно, участники рассматриваемого объединения уже не обладают достаточными знаниями о социальной эволюции человека, чтобы распознать подобные тенденции в своих рядах. В этом случае им будет необходима изрядная доля чего-либо, напоминающего объективность, чтобы не выдать свое поведение за что-то другое. Найти рациональное объяснение своим поступкам достаточно просто, и так, собственно, оно и происходит во всех примитивных сообществах перед лицом любого «нового» фактора, воспринимаемого как угроза.
Когда «новое» требует от участников группы некоторого доверия, в этом видят попытку к доминированию и контролю. Необходимость в материальных пожертвованиях будет истолкована как скрытая форма коммерции. Если им предложат какой-то предмет для изучения, литературу или другие материалы, они решат, что это опасное или даже «бесполезное» занятие.
Такого рода поведение настолько же предсказуемо, как любой лабораторный эксперимент в химии или физике. Его источник – поверхностные слои человеческого мышления. В числе многих других вещей, полезных в предварительном обучении, эти реакции должны быть проверены и отслежены, а затем оставлены позади так скоро, как только возможно, чтобы не мешать высшему прогрессу.
Однако те, кто не способен воспринять данный урок, как бы социально дороги они ни были остальным, не могут оставаться учениками – без притворства или невежества со стороны инструктора. В противном случае социальная функция пастыря находится в диспропорции с его образовательной миссией.
Долг человека
Помогать другим, стараться быть добрым и избегать жестокости, лечить больных и защищать слабых – вот элементарные социальные, а не духовные обязанности, возложенные на человека как на социальное животное.
Тот, кто. путает социальное развитие и психологическую заботу о ближних с «высшими» устремлениями, непременно безвылазно запутается или ударится в софистику, когда обнаружит, что не обладает монополией на общественное служение.
По крайней мере, часть вины ляжет на самого человека, которому не стоило с такой легкостью приравнивать простое цивилизованное поведение к чему-то «иному».
Лицемерие
Стать лицемером, вероятно, худшее, что может произойти с человеком. Однако в голову приходит и нечто более разрушительное: человек, воображающий, что он не лжив в своих «добрых намерениях». Так же неправильно грезить, что вы лживы, и бичевать себя за вранье, ибо и то и другое – формы самопотакания.
Имейте мужество согласиться, что, как бы много людей ни впечатлялось видимым смирением и самобичеванием набожных благочестивцев, реальное усилие заключается в познании самого себя, – тогда вы можете что-то сделать. Как только, поддавшись искушению, вы пойдете сравнительно легким путем признания персональной вины, вы будете виновны в том, что ублажаете себя, упиваясь своей никчемностью.
Если вы все же так поступаете, люди, возможно, будут вами восхищаться, ставить вас в пример, радиционные институты будут поддерживать ваш образ мыслей и действий, общество поверит, что получает пользу от вашего существования, – однако сами вы пропадете.
Когда человек чувствует себя праведником, он занимается самообманом. Подлинно знающие люди существуют ради того, чтобы указывать по-настоящему серьезным искателям на этот факт, вместо того чтобы маскировать щели обоями, соглашаясь, будто некий образ мыслей, или ряд поступков, или и то и другое есть безусловный признак истинной веры и практики.
Человеческая мысль проходит через весь организм
В определенном диапазоне человеческие мысли непосредственно, без озвучивания, переходят от отдельных индивидов или групп ко всему человечеству.
Результат может быть чрезвычайно мощным оттого, что обычными органами чувств происходящее не воспринимается.
Если, например, большое количество людей будет мыслить определенным разрушительным образом, то каждый из нас, любой человек в мире, испытает на себе истощающий психический удар.
Существуют человеческие способности, которые, если их развивать, могут оперировать конструктивно или деструктивно, при этом не имея ни малейшего контакта с теми «высшими» ментальными функциями, с какими их так часто путают.
Именно в этом диапазоне мышления действуют системы, достигающие наиболее драматических результатов. Их недостаток, вырастающий порой до размеров трагедии, состоит в том, что технические приемы здесь выдаются за результаты, за истину; проявление или средства – за источник или цель.
Высшая пища
Физическому организму требуется пища определенного качества, в нужном количестве и с необходимой периодичностью. Это верно и в отношении «высшей пищи». Произвольно комбинируя различные внутренние учения, можно нанести себе вред; подобное происходит с алкоголиком или с человеком неразборчивым в еде, поскольку у него атрофированы вкусовые рецепторы.
Почитание мудрецов
Глупым или незначительным людям порой бурно рукоплещут те, кто ни глуп, ни мудр. Признание само по себе создает чувство важности. С объективной точки зрения совершенно не существенно, как именно поддерживается в человеке чувство важности.
Огромная неразбериха происходит из-за того, что очень редкие люди различают важность по ее «плотности». Не каждый в состоянии измерить эту плотность – ведь, чтобы определить, сколько весит какая-то вещь, следует знать, что такое вес, и иметь соответствующий опыт взвешивания.
Точно так же вы определяете подлинную значимость какой-либо вещи: она поначалу может показаться весьма значимой вашим обычным чувствам, но через ощущение относительной «легковесности» этой вещи по сравнению с чем-то другим вы уже в состоянии опровергнуть первоначальную оценку.
Так что мудрые могут чтить глупцов – ведь «большой объем значимости», который несут в себе глупцы весьма сподручен в любой момент. Сами же глупцы обычно воображают, что их ценят за мудрость.
Вредные идеи
Способность к развитию находится внутри вас.
Разрушительный эгоизм, в поисках безопасного пристанища, убеждает человека, что тот наконец-то понял или всегда знал, как ему поступать дальше.
Если индивид в действительности обретает такую способность к распознаванию, то чувствует и ведет себя совершенно иначе, чем жадная или обманутая личность, которая лишь воображает, что уже достигла этой стадии.
Системы, основанные на одной формуле
«Эврика-системами» можно назвать учения, которые всем предлагают единый ритуал, верование, один авторитет или основную технику. Подобные системы вообще нельзя называть «путями». Лучше всего они подходят под определение неудачной шутки, рассказанной (возможно, из «лучших побуждений») невеждой в компании жадных. Я говорю об этом так прямо, потому что здесь, как и в случае с более явными заразными заболеваниями, обычная культурная щепетильность должна быть отброшена во имя добра в целом.
Ученики
То или иное учение, как правило, собирает весьма искусственный круг людей (привлеченных способом подачи учения), если только распространители учения не позаботятся о предотвращении подобного результата.
Никакое «учение» с одной-единственной догмой или единым посланием ко всем не способно избежать механической обработки своих последователей.
Глупость
Глупость – это понятие, которому не так-то просто дать определение.
Хотя некоторой глупости избежать невозможно, было бы полезно проследить, как многие глупеют намеренно, защищаясь подобным способом от понимания того, что могло бы иметь для них ценность.
Люди, производящие впечатление умных, порой исключительно бестолковы в методах оценки чего-либо. Однако, из-за сложившейся репутации или энтузиазма, глупцами их не считают. В этом кроется одна из причин, по которой дурацкое мышление так легко распространяется: его продвигают те, кого общественность считает во всех отношениях умными.
Социальная озабоченность
Озабоченность настоящим и будущим молодежи всех кто экспериментирует с разными методами, идеями и порой наркотиками, представляет собой только часть той всеобщей «озабоченности», которую большинство людей испытывают по отношению к другим.
Эта озабоченность драматизируется, когда наш собственный опыт, культурная позиция или какая-либо организация сосредотачивают внимание на таких бедствиях, как голод, нищета, наркотическая зависимость.
В действительности мы не можем отделить одну форму этой «озабоченности» от другой.
Я отец троих детей, у меня жена, родственники, и, в свойственной человеку степени, я озабочен судьбой тех или иных людей.
Причина беспокойства по поводу наших собратьев состоит в том, что у всех у нас есть чувство долга, как и у наших предшественников, которые помогали своим ближним, кормили их, защищали и поддерживали. Люди, по определенным причинам оказавшиеся в центре нашего внимания, как правило, и есть те, к кому мы испытываем подобные чувства наиболее интенсивно и настойчиво.
Когда отсутствует объективное знание причин тех или иных проблеем и неизвестно как эти проблемы решить, озабоченность становится почти бесполезной.
Нас учат любить и оберегать других, но затем мы обнаруживаем, что это явно не работает. Возникает конфликт. В состоянии конфликта люди готовы поверить всему на свете: что они сами во всем виноваты, что нужно принять правильное решение, что, возможно, система моральных ценностей устарела и так далее. Они бросаются за помощью к другим: к психологам, священникам и всевозможным авторитетам.
Но истинная причина перечисленных трудностей в том, что человек, как правило, всегда тратил так много своей энергии и внимания, пытаясь помогать сам и убеждая других помогать друг другу, что у него не оставалось времени изучить, разобраться и понять, какую именно помощь он может оказывать, кому, когда и где. Давно появившуюся перспективу достижения объективного знания люди загнали в такие дали, исключив ее из своего кругозора, что многие не способны даже поверить в существование подобной возможности.
Человеческие проблемы нельзя решать по образцу скорой помощи, посредством энергичной атаки, спустя много времени после того, как они (проблемы) уже пустили корни. Сначала необходимо обнаружить, что лежит в их источнике. Когда причина болезни найдена и уничтожена, симптомы тоже исчезают. Если человек берется за симптомы, он ничего не решает.
Может, это утверждение звучит слишком резко, но только для ума, приученного к симптоматическому местному лечению. Говоря обобщенно, человек и не подозревает, что и локальные симптомы, которые он пытается лечить, ошибочно принимая за основу заболевания, могут быть нейтрализованы, как только он возьмется за их корень.
Люди, как правило, настолько обусловлены, что силятся восстановить некий статус-кво, даже если это уже не имеет смысла. А когда они перестают к этому стремиться, их усилия сосредотачиваются на поисках «новой морали», правда, мораль, на которую они притязают, никогда не возникает. С крушением установленных идеалов образуется нечто такое, что совершенно неприемлемо для старшего поколения или предшествовавшего общества. В этом одна из причин отмирания прежних обществ. Феникс, возрождающийся из собственного пепла, выглядит и даже ощущает себя иначе, чем его предшественник.
Объяснять подобные вещи непопулярно, так как люди предпочитают иметь дело с тем, что им уже известно. Они не подозревают, что их знания не имеют отношения к ним самим или к некоему постоянному фактору.
Напряженность и беспокойство, которые человек испытывает в изменяющемся мире, снимаются только самообманом или объективным знанием того, «что происходит и почему». Но, как это ни трагично, люди, обладающие знанием происходящего и способом передачи своих познаний другим, вскоре обнаруживают, что эти самые другие, публично заявляя о своем стремлении к такому знанию, на самом деле просят дать им сверхметод для сохранения ныне существующего порядка.
Когда у человека есть знание, о котором мы говорим (а оно покупается не так дешево, как иногда воображают), он становится способным быть «в мире, но не от мира». Особый сентиментальный вклад такой личности в общество не менее значителен, чем вклад добродетельных. Фактически он даже больше, так как ни одна крупица этого вклада не пропадает зря. В то же время он способен действовать на более высоком уровне, помогая возрождению нового «феникса».
Мы живем в беспрецедентный век: впервые с тех пор, как крошечной человеческой расе, сконцентрированной лишь в нескольких местах, угрожала реальная опасность быть погребенной под обломками оседающих пещер, история повторяется – все мы сегодня стоим перед лицом возможного физического уничтожения. Этот риск был создан старшим, а не подрастающим поколением. Старшее поколение скомпрометировало себя в глазах молодых людей и больше не может притворяться, что «знает лучше».
Новая мораль и общество, которые возникнут, если этому дадут шанс, будут в равной степени непонятными и неприемлемыми как для старшего поколения, так и для тех, кто сегодня представляет новое поколение. Пройдет совсем немного времени, и сегодняшние пользователи наркотиков и провидцы-авангардисты (если, конечно, общество выживет) покажутся гротескными эмпириками, действовавшими неуклюже и наугад, подобно тому, как им самим сегодня старые системы кажутся негибкими и лицемерными.
Единственное, что соединит между собой все три мира – старый, современный и будущий – это всестороннее знание, которое объясняет и иллюстрирует, как подобные условия возникают, кто в этом «виноват» и что является необходимым, а что нет.
Мир пережил наконец лицемерие и механистические системы, присвоившие себе ярлык духовности и от ее имени навязавшие людям шаблоны, в которые все одинаково верили, как во что-то, обладающее высшей ценностью. И хотя Высшее содержание в подобных системах действительно присутствовало, не было никого, кто мог бы с этим работать.
Люди, которые слишком отождествляются с эмоциональными проблемами, равно как и те, кто игнорирует указанные вопросы, относятся к экстремальным случаям. У них нет будущего. Человек должен, прежде всего, узнать, что означает: «Кесарю кесарево, Богубогово», или, другими словами: «Верь в Бога, но привяжи своего верблюда», исходя из этого смысла, в каком эти принципы применяются как упражнения для трансформации индивидов и общества.
Самоустранение от общества – это разновидность личной жадности. Она несет в себе собственное наказание. Служить тому или иному благу сверх всякой меры – форма жадности, чреватая последствиями. Если бы люди изучили этот вопрос, они бы увидели, как много ошибок было совершено в человеческой истории и почему так случилось.
Если, например, вы любите других, потому что в действительности сами хотите быть любимым, вы вообще не любите, и люди (особенно те, кто является объектом вашей «любви») возненавидят вас, по крайней мере частично, и обратятся против вас; возможно, это проявится в том, что они восстанут против ваших самых сокровенных убеждений или действий. В человеке есть нечто такое, что способно узнать истинную любовь. Суррогатная любовь стирает в нас это чувство или заглушает его.
Человеческие пороки часто маскируются под наиболее похвальные формы социального поведения. Существует два вида сознания: реальное сознание и обусловленное сознание. Последнее необходимо, но не абсолютно, его цель – поддерживать нас до тех пор, пока еще есть шанс найти другое сознание. Лишь немногие это понимают.
Вы должны усовершенствовать себя в более высоком смысле, если хотите на самом деле помочь людям, а не просто сокрушаться и жалеть их. «Не думай, что волшебное кольцо проявит свою силу, если сам ты – не Соломон».
Такова высшая философия и высшая мораль. Как и все тонкое, это может быть разрушено в индивиде под давлением грубого. Грубое заявляет о себе в таких словах: «Я верю, что то-то и то-то – добро, а все остальное, в частности, сказанное вами, – замаскированное зло». В этом плане очень мало различий можно обнаружить у соперничающих друг с другом идеологий: что есть «добро» для одной, является «злом» для другой. «Однажды подрались собака с котом, выясняя, кто из них крыса». Единственный выход из этой ситуации – приобрести больше знания.
