Текст книги "Командующее Я"

Автор книги: Идрис Шах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

В.: Иногда кажется, что вы очень грубы с людьми. Еще я замечал, что, когда вам задают вопрос, вы выхватываете из контекста какие-то слова и отвечаете невпопад, совсем не о том, что подразумевал спрашивающий. В других случаях вы, кажется, неправильно понимаете то, что говорится. И еще, почему вы выказываете горячность и даже нетерпимость? Ведь наверняка спокойная и взвешенная позиция является существенным моментом, если мы хотим что-либо исследовать с открытым умом?

О.: В ваших словах много вопросов, и вопросов внутри вопросов. Предположения, лежащие в основе, сейчас станут очевидны многим людям. Давайте взглянем на некоторые из этих предположений. Первое, конечно, вот в чем: спрашивающий способен оценить происходящее. Отвечу на это словами обычного школьного учителя: «Если бы вы, мадам, могли это оценить, то вы были бы на моем месте». Подобное замечание обязательно кому-то покажется грубым.

«Грубость» – это сложное понятие. Оно подразумевает некую жесткость в обращении, что-то несоответствующее нормам, принятым в общении той части сообщества, в которой мы оказались. Для шейха было бы грубым не предложить вам глаз барашка, как почетному гостю на празднике. Но если вы предложите вашему гостю на светском чаепитии глаз барашка, это будет грубо. Чувствуете разницу?

Нельзя забывать и о существовании «благонамеренной жестокости». Вы даете пощечину человеку, заходящемуся в истерике, и не считаете себя «грубым»; или грубо делаете искусственное дыхание захлебнувшемуся человеку. Джентльменское соглашение о том, что такие методы не используются в светском обществе, неприменимы в ситуациях другого рода. Одна из причин непродуктивности светского общества для нашей деятельности заключается в том, что в основу такого общества заложена претензия на элегантность, которая была превращена в искусство.

Что до намеренного непонимания вопроса, то это может быть «вежливым» упреком. Когда меня спрашивают: «Сколько фасолин составляют пять», а в ответ слышат рассказ о фасолевом супе, то здесь происходят две вещи: во-первых, я вежливо игнорирую вопрос; во-вторых, предоставляю информацию, некоторым образом относящуюся к вопросу, а если к тому же я еще и обучаю поварскому искусству, то, естественно, – буду говорить о фасолевом супе.

Очень важным является замечание, касающееся того, что на вопрос дается не вполне адекватный ответ, который никак не подразумевался спрашивающим. Это подводит нас к самой сути проблемы. Как вы понимаете, подавляющее большинство вопросов содержит «начинку». То есть в них содержится неосознанное, автоматическое намерение спрашивающего спровоцировать нужный ответ – тот, который он желает услышать. Так чем же мы тут занимаемся? Конечно, не тем, чтобы восстанавливать в людях уверенность, когда они могли бы обрести ее, восхищаясь друг другом за чашкой чая.

Слова «спокойствие» и «взвешенная позиция» также «заряжены начинкой». Например, вы можете знать, что такое «спокойная» и «взвешенная позиция» только в контексте некоторой ситуации.

Мулла Насреддин отмечает этот момент в истории о количестве камней в его глиняном кувшине. Он насчитал не одну сотню, но когда его спросили, ответил, что их всего сорок. «Это же невозможно!» – воскликнул человек. «Если бы ты только знал правду, – ответил Насреддин, – то понял бы, что я не только не соврал, но даже преуменьшил их число».

«Можно смягчить ветер для стриженной овцы», но результат зависит от того, насколько свиреп ветер и как много шерсти сняли с овечки. Прямым разговором человеку оказывается любезность, но причиняется и неудобство.

ОТКРЫВАЯ ДРУГУЮ ДВЕРЬ

В.: Почему суфии в своей литературе, и судя по всему в жизни, толерантны к тем людям, которые часто бестолковы и, кажется, не могут понять самых простых вещей?

О.: На этот вопрос трудно дать исчерпывающий ответ, если не указана конкретная ситуация. Существуют, однако, два вида обстоятельств, при которых часто происходит нечто подобное.

1. Когда обмен мнениями допускается с целью предоставить иллюстрацию другим – «говорить стене, чтобы могла услышать дверь», – а также, чтобы бестолковый мог «пробудиться», хотя это не обязательно произойдет сразу же.

2. Когда люди бестолковы потому, что бессознательно подавляют свою восприимчивость к фактам или истине. Многие действуют наперекор своим правильным, заслуживающим доверия побуждениям вследствие некоторых неправильных мотивов. Вообще, подобные мотивы возникают потому, что некий элемент в этих людях боится вторжения истины, или она выбивает их из колеи, либо это происходит из-за некоторого их лицемерия.

Между прочим, та же тенденция чрезвычайно ярко проявляется, когда люди, пытаясь угадать карту или число очков при игре в кости, ошибаются так много раз, что с точки зрения статистики просто невозможно столько раз промахнуться. Это показывает, что они на самом деле угадывают правильно, но некий внутренний цензор не дает им признать верный ответ и перевертывает факты.

Таким «цензором» является та часть Командующего Я – искусственной личности, – которая стремится сохранить в человеке привычный образ мысли, вследствие чего он страдает от внутреннего конфликта: одна его половина знает и желает правды, позволяя ей войти в ум, другая половина препятствует подобному принятию, поскольку предназначена поддерживать то, что считает равновесием. Принять правду, рассуждает эта сдерживающая половина, значит, столкнуться с неизвестным; то есть появляется опасность, что личность изменится, или человека вообще будет побуждать к действию не жалкий набор из нескольких хорошо знакомых идей и реакций, а нечто иное (истина).

Держа открытыми определенные двери, например воображая, что вам удается управлять своим обучением с помощью неподходящих инструментов, вы не можете открыть дверь более глубокого понимания и войти в нее. Вот почему, скажем, Саади говорит в своем произведении «Фруктовый сад» (Boston): «Дверь озарения открывается для тех, для кого закрыты другие двери».

СВИРЕПЫЙ И КРОТКИЙ

Кто-то спросил меня, почему я «так благожелателен к одним людям и так жесток с другими».

Рассмотрите это в свете следующей притчи.

Один человек пришел в лавку купца и стал отчаянно торговаться – купец был очень уступчив и любезен.

Вскоре зашел другой посетитель. С ним купец был очень жесток, не уступал ни гроша, притом не стесняясь в выражениях.

Когда оба посетителя ушли, приказчик спросил хозяина:

«Почему вы столь по-разному вели себя с этими двумя людьми?»

Купец ответил:

«Первый не только не собирался платить, но, как я знаю по опыту, даже не намеревался что-то покупать. Поэтому он не вызвал у меня настоящего профессионального интереса и я мог себе позволить в полной мере проявить радушие и благорасположение. Он был несерьезным, поверхностным посетителем, и я доставил ему удовольствие, – это все, что можно было сделать в данной ситуации.

Второй человек был настоящим, серьезным покупателем: поэтому я отнесся к нему как к коллеге и подошел к делу профессионально. Естественно, разговор принял другую форму.

Первое дело я вел так, чтобы избежать неприятных моментов в беседе с ненадежным человеком (который всегда требует вежливости, принимая ее за нечто настоящее). Второе дело мы вели ко взаимной выгоде, сосредоточиваясь на том, что действительно касалось нас обоих. Естественно, мы не могли себе позволить еще и развлекаться».

КТО ТАКОЙ ДЕРВИШ?

На Западе склонны считать, что дервиши – это либо сумасшедшие (например, «дервиши Судана»), либо «исламские монахи», как определяют всяческие энциклопедии, либо же «глубоко мудрые», как предпочитают думать оккультисты и эзотеристы различного толка.

На самом же деле, и это видно из следующей истории, действительно произошедшей на Востоке, дервиши в большинстве случаев являются несведущими людьми, которые стремятся стать суфиями – настоящими мистиками.

Группа дервишей из Ирана – а они там очень любят называть себя суфиями, обладателями высшего сознания, – посещала соседний Афганистан.

Они постоянно задавали ненужные вопросы, были озабочены пустяшными и религиозными нюансами и раздражались по любому поводу.

Но в этой делегации был один человек, который отличался здравыми суждениями, разумным поведением и мудрыми замечаниями, свидетельствующими о его превосходном знании истории и символизма Газаргахской святыни.

Именно там, в Газаргахе, местный правитель, обрадовавшись, что, по крайней мере, один из двадцати самозваных созерцателей действительно подает надежды, спросил этого дервиша, не он ли глава группы.

«Отнюдь, – ответил тот. – В действительности я – слуга, нанятый присматривать за животными этих благочестивых людей, пока они, облаченные в особые одежды, отдаются своей духовной практике».

ДЕРВИШ И УЧЕНИК

Жил-был один дервиш. Домом ему служила хижина, стоявшая среди других, таких же простых хижин его учеников. Как все настоящие дервиши, он носил одежду той страны, где жил, и ни он, ни кто-либо другой не считал это место его постоянной обителью – ибо просветленные обитают не в этом мире.

Однако у него был ученик, который всегда рядился в странные одеяния, ходил с копной нечесаных волос, носил бороду и настаивал, что живет в обители – вопреки позиции избранных. Конечно, этот ученик был одним из тех, кто делает все наоборот, а обучать таких людей можно только методом от противного. Он даже рассказывал тем, кто подставлял ему свои уши, что сам является учителем.

В то же время этот ученик, будучи жадным до секретов, при любом удобном случае просил дервиша учить его.

Однажды учитель, собираясь в паломничество, созвал всю общину и обратился к этому ученику в ее присутствии:

«Ты будешь моим представителем, пока я не вернусь. Тебе необходимо подчинить всех своему авторитету. Вот книги – ты не должен их изучать ни при каких обстоятельствах. Далее, не стригись, не брей бороды и носи одежду, не принятую в этой стране. И еще, ты не должен жить вблизи больших городов».

Ученик был очень доволен, что его назначили главой общины, а остальные, конечно, немало огорчились, ибо знали, как трудно иметь с ним дело.

Однако мастер, вернувшись, обнаружил, что ученик покинул общину и поселился возле большого города. На вечернем собрании мудрец обратился к ученикам:

«Я рад, что вы в мое отсутствие пребывали в согласии, ведь я никого не оставил за старшего».

Один из учеников пробормотал:

«Но, мастер, вы сказали непослушному ученику быть за старшего».

«Конечно, велел! Но сказать такому человеку сделать что-нибудь – это все равно, что сказать кому-либо другому поступить наоборот. Он заботился о вас?»

«Нет», – ответили ученики хором.

«А он вообще жил здесь?»

«Нет, он почти сразу ушел».

«Подстриг ли он волосы и бороду и стал ли носить нормальную одежду?»

«Да, теперь он одет в соответствии с вашими обычными инструкциями», – сказали ученики.

«Но все это только после того, – заметил мудрец, – как ему было велено сделать противоположное…»

ДЕРВИШ, СУФИЙ, УЧЕНИК

В.: В чем различие между дервишем, суфием и учеником?

О.: На этот вопрос невозможно ответить, пользуясь простыми понятийными структурами. Но, если вы познакомитесь с разнообразными рассказами и иллюстрациями, характеризующими этих людей, у вас появится ощущение данного предмета и вы поймете его.

Приведем рассказ, в котором достаточно много сказано о взаимоотношениях этих трех позиций.

Жил некогда один дервиш. Он странствовал из города в город, выступая перед людьми. На каждом своем выступлении он всегда говорил одно и то же и почти одними и теми же словами.

Однажды он взял с собою ученика. После нескольких месяцев ученик сказал дервишу:

«Я уже столько раз вас слушал, и теперь я чувствую, что и сам мог бы прочитать вашу лекцию».

«А почему бы и нет? – отозвался дервиш. – В следующем городе выступишь ты, а я притворюсь твоим учеником».

Итак, в следующем городе выступал ученик. Он закончил свою речь под гром аплодисментов. Люди устремились к нему, чтобы поцеловать край его одежды, все единодушно решили, что их действительно посетил истинный муж духа.

Но тут один из присутствующих задал ученику вопрос.

Тот не понял ни слова.

Поэтому он сказал:

«Уровень понимания данной аудитории столь низок, что иллюстрацией этого факта и одновременно ответом на вопрос будет следующее: я сейчас поручу моему младшему ученику, который был со мной всего несколько месяцев, пояснить заинтересовавший вас предмет».

Услыхав такое, люди поначалу присмирели, но затем еще больше удивились, услыхав, с какой ясностью и знанием дела «ученик» ответил на вопрос.

Говорят, что эта часть рассказа иллюстрирует следующее положение: одно дело запомнить и повторить слова, совсем другое – обладать гибкостью понимания и обучения.

«Учение, – сказал кто-то, комментируя эту историю, – приводит к смирению. Поэтому дервишу не было стыдно притворяться учеником».

Если рассказ на этом заканчивается, то его также используют, чтобы указать на следующий момент: сообразительность, проявленная в данном случае учеником, может быть полезной, однако ее эффект зависит от присутствия учителя.

Но, как и со многими другими преданиями, обычно запоминается только первая часть рассказа. Однако есть такое продолжение.

Дервиши поучают, и их слова можно повторить и произвести впечатление.

Суфии действуют, и их действия приводят к результату. Но действия эти могут натолкнуться и на препятствия.

Как-то этот же город посетил суфий в сопровождении своих учеников. Узнав об этом, люди столпились вокруг него. Они настойчиво требовали, чтобы он произнес речь, но, как это часто бывает, суфий сказал:

«Я говорю лишь в том случае, когда от моих слов будет какая-то польза».

Люди стали переговариваться:

«Вероятно, этот суфий обманщик. Давайте поспрашиваем его учеников».

Они стали задавать ученикам разного рода вопросы, но ученики тоже не отвечали.

«Так вот вы какие! – воскликнули люди. – Если бы этот человек был настоящим суфием, его ученики смогли бы ответить на все вопросы, как это сделал последователь того дервиша!»

И они изгнали из города суфия с его учениками. Должно было пройти много лет, чтобы действия и бытие суфиев (в отличие от верований и воздействия дервиша) можно было снова представить этим людям.

ТРЮК

Многие дервиши прибегают к различным трюкам, чтобы укрепить веру тех, кто им внимает, и произвести на них должное впечатление.

Жил когда-то такой дервиш, и был у него ученик – юноша, помогавший обманывать публику.

Каждый раз, когда эти двое приходили в какой-то город, дервиш показывал трюк «воскрешение мертвой головы».

Первым делом он выкапывал яму глубиной по шею юноше, и тот залезал в нее. Затем дервиш, используя особое блюдо с отверстием в центре и специальными скрытыми застежками, фиксировал голову своего напарника на этом блюде, создавая полное впечатление, что конструкция лежит на земле. Далее дервиш начинал зазывать народ:

«О люди! Придите и посмотрите на отсеченную голову, которая говорит и пророчествует! Взгляните, вот кровь на блюде! Поглядите, как голова вращает глазами!»

Люди стекались поглазеть на это чудо, «отсеченная голова» говорила и отвечала на вопросы за деньги. Когда наступали сумерки и все стихало, юноша выбирался из ямы, и они с дервишем продолжали свой путь.

Молодому человеку, однако, было не по душе участвовать в этом обмане, так как на самом деле он хотел отыскать истину и осознавал, что занимается чем-то совершенно противоположным. В конце концов он посетил некоего суфия, и тот дал ему определенные указания.

Когда дервиш и его спутник пришли в очередной город, дервиш, как обычно, собрал зрителей и приказал «говорящей голове» вещать. Вместо этого, ко всеобщему изумлению, из ниоткуда извергся сноп пламени, и юноша вдруг исчез вместе со своей головой, став невидимым.

Дервиш был вне себя от ярости.

«Глупец! – вскричал он. – Я же велел тебе выполнить другой трюк!»

КТО ТАКОЙ УЧИТЕЛЬ

В этом мире много учителей: они собирают вокруг себя учеников или обучают людей различными другими способами.

Ныне у всей этой деятельности появилась одна замечательная особенность: крайне мало кто спрашивает, что учитель знает об обучении. Сейчас, чтобы тебя считали учителем, надо вести себя как учитель, а точнее, так вести себя, как, по мнению людей, должен вести себя учитель по мнению окружающих.

Если учитель не таков, каким кажется, то как же мы вообще можем определить, кто это такой?

Попробуйте обратиться к древнему утверждению, взятому из обучающих материалов, приведенных в сказке «Медный город» из книги «Тысяча и одна ночь».

Я ЕСТЬ

Когда одного настоящего учителя спросили, почему он может обучать, он ответил:

Я есть тот, кем станешь ты: Каков ты есть, я – был когда-то.

ИГРОКИ В ШАХМАТЫ*

Жил когда-то король, который часто играл в шахматы со своим придворным шутом.

Шут был хорошим игроком и однажды выиграл партию. Это так разгневало монарха, что он поколотил шута.

Затем его величество потребовал сыграть еще одну партию.

Шуту поневоле пришлось согласиться.

Когда партия подошла к развязке и шуту надо было произнести: «Мат!», он отбежал в угол и накрылся коврами, чтобы король не побил его.

Король спросил шута, что он там делает.

«Мат! – выкрикнул шут из своего укрытия. – Я спрятался здесь, потому что никто не отважится победить вас, пока не прикроется коврами…»

Подобно нашему шуту, суфийский учитель зависит от милости людей этого мира, у которых достаточно власти, чтобы выставить его на посмешище, а также навредить ему множеством способов. Неосознаваемая цензура общей воли не позволяет ему прямо говорить то, что может вывести из себя обычных людей, поэтому он «прикрывается тряпьем».

СПОСОБ ОБУЧЕНИЯ…

Учащиеся должны сидеть и слушать учителя до тех пор, пока к ним не придет понимание.

Это требует некоторой формы бдительности и сосредоточенности и в то же время расслабленности, и только тогда смысл может проникнуть в ученика.

Людям необходимо отучиться от навязчивой привычки – попыток разгадать смысл и этим ЕДИНСТВЕННЫМ способом реагировать на обучающую ситуацию.

В действительности это означает, что им необходимо добавить некую способность, не теряя имеющихся.

* Руми. Месневи. – Прим. перев.

Это можно сделать только практически, позволив учителю руководить мыслительным процессом учащегося, по крайней мере в самом начале.

Такого рода «динамическое внимание» создает возможность для психологического прорыва, когда слова учения (в устной и письменной передаче) становятся ясными и понятными и учащийся более не нуждается в руководстве со стороны учителя.

Люди, слишком глубоко обусловленные одним единственным режимом учебы (который полностью отрезает их от более широких форм понимания), иногда возражают: «Прежде чем учиться, или раз уж я учусь, я хочу понять».

Проблема заключается в следующем: нельзя приводить в чувство тонущего, потерявшего сознание человека – сначала надо вытащить его из воды. Невежественный претендент в ученики фактически просит обучить его знакомому пути, который ему самому представляется правильным, несмотря на то, что этот путь не работает!!!

ВЕРЕВКА

В.: Почему суфии столь часто отказываются обсуждать другие пути к Истине? Разве они могут потерять что-то от сравнения своего Пути с усилиями других людей в этой же области? Разве приемы, известные из суфизма, единственно возможны? На мой взгляд, почему бы и не обсудить подобные вопросы. Если вы знаете больше, а я думаю, что это вполне возможно, просветите меня, пожалуйста.

О.: Если вы допускаете, что я знаю больше, то подумайте о следующей аналогии, а затем решайте сами. Предположим, что вы, находясь на катере, на середине реки, замечаете тонущего человека. У вас есть веревка на борту, вы бросаете ее тонущему и кричите, чтобы он хватался за нее. Так вот, если теперь он пожелает обсудить вопросы, а что это за веревка, а какая лодка и нет ли чего-нибудь другого, то что получится? Он просто утонет.

Далее, представьте себе, что в это же время на берегу оказался какой-то человек, настроенный вполне доброжелательно, который пытается подбодрить тонущего, дает ему разные указания и советы. Что вы должны делать: бросить веревку тонущему, ввязаться в спор с доброжелателем, возражая против его вмешательства, или потратить время на объяснения своих действий?

Вы спрашиваете: «Почему бы не обсудить». Особенно в таких обстоятельствах, не правда ли? Сравнивать свой способ с усилиями других людей неуместно, если речь идет об операции по спасению. Именно потому, что вы располагаете средствами спасения и находитесь на катере, откуда вам видна ситуация в целом, вы предлагаете веревку, а не разговоры. И именно потому, что у тонущего всего этого нет, он не видит своей ситуации. По той же самой причине – отсутствия уместных средств – благожелатель на берегу считает важным оказать несчастному моральную поддержку и поделиться с ним своим мнением. Это все, что можно выразить словами, когда человеку грозит опасность утонуть, а средства избавления в наших руках. Мы вынуждены использовать минимум слов и максимум действий. Но все же успех предприятия зависит от того, брошена ли веревка и схватит ли ее тонущий человек.

МУДРОСТЬ ЗАПАДА

«Причиной образования Гудвинской отмели была Тентерденская колокольня».

Сообщают, что для исследования причин возникновения Гудвинской отмели, закрывшей гавань Сэндвича, в те месте была выслана комиссия во главе с сэром Томасом Мором.

Некий старик поведал ему, что точно знает, как образовалась отмель. Он помнил времена, когда много-много лет тому назад была построена Тентерденская колокольня. До этого момента никакой отмели там не было. Следовательно, гавань Сэндвича обмелела именно из-за постройки упомянутой колокольни.

Складывается впечатление, что эту историю взяли прямо из восточного собрания сказок о Стране Дураков, – классический пример того, как на основе совпадения фактов делают неверные выводы…

Что ж, в этом случае все можно обратить в шутку и хорошо посмеяться. Так и сделав, мы, возможно, получим удовлетворение и даже почувствуем облегчение или превосходство от того, что сами мы не такие, и остановимся на этом.

Но предположим, здесь что-то кроется. Даже так: предположим, что старый человек прав.

Попробуем добавить некоторые факты к уже известным, и картина станет совершенно иной.

Дело в том, что за довольно долгий срок была собрана значительная сумма денег на строительство дамбы, которая не дала бы этому участку берега обмелеть. Деньги были вручены епископу Рочестерскому. Вместо того чтобы использовать их по назначению, он передал всю сумму церкви и построил – Тентерденскую колокольню.

Вся пропаганда, религиозная или мирская, обычно строится на очень узкой фактической базе. Именно это является одной из причин того, что все пропагандисты противятся расширению контекстов, видя в подобном процессе прямую угрозу для своей деятельности.

Является ли совпадением тот факт, что жена другого епископа, услышав о теории Дарвина, воскликнула: «Давайте помолимся, чтобы эта чушь оказалась неверной. А если она верна – за то, чтобы в нее не верили».

РАЗДЕЛ IV

ЛИЦЕМЕР

В.: Если человек, хотя бы отчасти, – духовное существо, то мне трудно понять, как вещи этого мира могут помочь ему вновь обрести знание Божественного? Ведь слова, дела, учения суфиев тоже относятся к вещам этого мира.

О.: Поразмышляйте над следующей историей, потому что это единственный способ ответить на ваш вопрос.

Жил когда-то один человек, который был очень жаден и плохо обращался со своей бедной, ни в чем не повинной семьей. Однако он был таким искусным лицемером, что больше никто не знал о его истинной натуре. Этот человек прослышал, что на свете есть пещера, где спрятаны бесценные сокровища. Он потратил много лет на ее поиски. Однажды, пробираясь сквозь лесную чащу, человек наткнулся на пещеру. Он вошел внутрь и увидел, что она полна драгоценностей, золота и серебра. Человек нагрузил на своего осла столько сокровищ, сколько тот мог увезти, и вернулся в пещеру за своим посохом – поскольку был так жаден, что не мог оставить своей вещи. Но пещера была волшебная – не успел жадина выйти, как ей настало время закрыться, и дверь захлопнулась на следующие десять лет. Осел, проголодавшись и устав ждать, вернулся домой. Так как никто больше никогда не видел жадного лицемера, сокровища, привезенные ослом, достались невинной семье жадины, и с тех пор они зажили счастливо.

Итак, вы видите, как для того, чтобы получить сокровище, невинным, возможно, до некоторой степени, придется зависеть от явлений, которые вроде бы никак не связаны с их нуждами и не выглядят относящимся к делу до тех пор, пока не развернется весь Паттерн (узор).

НА ПУТИ…

В.: Не тяжело ли вам выполнять вашу работу из-за того, что многие люди обращаются к вам с неуместными идеями?

О.: Воздержусь от соблазна назвать и ваш вопрос неуместным или даже досаждающим и расскажу вам короткую историю, показывающую, как все это выглядит, а затем скажу кое-что еще.

Как-то раз один путешественник шел из города в город, и идти ему было очень далеко. Время от времени, из-за жары, голода или усталости, этот человек ложился поспать на обочине дороги.

Как только он засыпал, кто-нибудь будил его, чтобы спросить дорогу.

В конце концов его осенило. Он написал плакат: «Я не знаю никакого пути ни в какое место!», установил его около себя и лег спать.

Через час его растолкал один добрый человек.

«Друг, – сказал он, – я увидел твой плакат и с удовольствием направлю тебя, куда только захочешь!»

Как видно, неправильное понимание происходит от соединения сразу нескольких элементов двусмысленного объявления, нетерпения и отсутствия такта или чуткости со стороны прохожего.

Итак, на каждой стороне лежит своя доля ответственности. Что касается меня, то я считаю, что люди, подобные вам, достаточно чутки, чтобы озаботиться моими проблемами и подумать о трудностях, которые я испытываю из-за них, и не нуждаются в дальнейшей информации об этом. И я рад отметить, что отсутствие чрезмерной самопоглощенности обычно делает таких людей хорошими учениками – хорошими «путешественниками».

У САВАНА НЕТ КАРМАНОВ

В.: Суфии иногда пишут книги, посвященные литературной и философской тематике, почему же они при этом так редко принимают участие в социальных и научных исследованиях? Почему они почти никогда не обсуждают других авторов и их работы?

О.: По той же причине, по которой рыбы не копают колодцев, а птицы, умеющие летать, не ходят пешком. Настоящие суфии никак не связывают себя с деятельностью информационных бюро или дискуссионных клубов. Их время и внимание поглощено обучением, они не занимаются тем, что могут делать другие люди.

Они не коллекционируют идеи, вещи или социальную деятельность. Они не забывают о том, что однажды все мы наденем одежду, в которой не будет карманов…

ОБЕ СТОРОНЫ ДОРОГИ

В.: Я слышал, вы говорили, что за двадцать лет практически никто не задавал вопроса: «Как я могу учиться?» Вместо этого все просят у вас нечто, соответствующее их предвзятому мнению. Вряд ли существует более поразительная иллюстрация абсурдности поведения человека, чем упомянутая особенность, доказывающая, что люди сами возводят барьер между собой и учением. Но как можно избежать подобной опасной глупости, о которой вы говорите?

О.: Первое, чему необходимо научиться, – не предполагать, что ты хочешь учиться, когда, возможно, ты всего лишь желаешь укрепиться в своих предвзятых мнениях. Далее, следует отметить, что изучение высших материй состоит не столько в том, чтобы обеспечить человека соответствующей деятельностью, сколько в эффективном увеличении его способности учиться, а это может осуществляться любыми необходимыми средствами. Если человек страждет движения или эмоциональных стимулов, подобная деятельность может являться изучением суфизма, но никогда не изучением в суфизме.

Современные люди находятся в таком же отношении к духовности, как отсталые народы – к технологии. То есть в этой области их знания настолько малы, что они не способны ощутить собственное невежество.

Возможно, такие люди знают, что хотят учиться. Они не знают, как именно это сделать. Им необходимо понять, что если кто-то другой знает «как», то нужно следовать его руководству. Однако в результате того, что человек слишком торопится, желание знать, похвальное само по себе, слишком часто попадает во власть предположения, что учиться надо так, как хочет или предпочитает сам учащийся.

Это напоминает историю об англичанине, который, будучи в одной отсталой восточной стране, сказал кому-то:

«Дома у нас левостороннее движение, а в большинстве других стран – правостороннее. Скажите, какие здесь правила, и я смогу научить вас водить машину».

Азиат ответил:

«Мы здесь не рабы. Каждый волен ездить, где хочет. Если бы у нас были автомобили, мы бы ездили даже посреди дороги!»

ДОКТОР И ПАЦИЕНТ

Человек пришел к врачу:

«У меня ночные кошмары и все руки в болячках!» Врач осмотрел его:

«Возможно, у вас и есть подобные симптомы, но посмотрите, какие у вас прекрасные уши, какая форма». «А как же мои жалобы?»

«Вы только вспомните, что вам пятьдесят четыре года, а вы все еще живы…»

«А эти зеленые полосы у меня на ногах?»

«Мистер Смит, они не вредят вашему носу, а он в отличном состоянии».

«У меня одеревенели суставы…»

«… Но у вас и волосы, и зубы все свои…»

Пациент закричал, схватил свою одежду и, рыдая, выбежал вон, ища спасения на улице.

Затем он отправился к другому врачу:

«Мой друг посоветовал мне принимать эту настойку, но я все еще чувствую себя плохо, по крайней мере не лучше прежнего». Доктор сказал:

«Симптомы у вас стали хуже от этой настойки».

«Но как же так? Ведь я не чувствую себя ХУЖЕ».

«Если бы вы совсем не принимали эту “настойку”, вы бы чувствовали себя гораздо лучше».

«Да не может быть, мой друг – классный парень. Мне так хорошо, когда я разговариваю с ним. Он очень добрый человек. Кстати, и колени у меня тоже болят», – добавил пациент.

«Это оттого, – сказал врач, – что при ходьбе вы косолапите. Некоторые мышцы излишне напрягаются, и вы чувствуете боль в коленях».

«Я вам говорю о коленях, а вы мне толкуете о косолапости! Ну что вы за доктор?» Доктор продолжал:

«Вам нужны очки. Глядя на меня, вы напрягаете зрение, хотя между нами всего полметра».

«Чем дольше вы говорите, тем больше смахиваете на мошенника, – сказал пациент, – я помню, как это началось. Это случилось три года назад, когда я поел репы. Вот если бы вы поставили мне именно такой диагноз и знали бы средство от аллергии на репу, то все было бы отлично».

Тут доктор швырнул на пол свой стетоскоп и выбежал из кабинета вон.