Текст книги "Бумеранг желаний"

Автор книги: И. Диго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Да, Анна, проходите. Скажите, когда очередной сводный отчет будет?

– Как обычно, пятого числа следующего месяца, теперь пятого февраля.

– Аня, а как сейчас, по-вашему, в целом по фирме? Все хорошо? – продолжил Леонид.

– Да, все нормально, все показатели в норме, даже в небольшом плюсе от планируемых.

– Понятно, хорошо-хорошо. Как у вас дела, настроение?

– Спасибо, все в порядке.

– Где отдыхали на Новый год?

– Ездила в Египет, в Эль-Гуну, хороший отель, хороший отдых.

– Одна ездили или с семьей?

– Нет, с другом! А что вас интересует?

– Да нет, я так просто. Вдруг понял, что даже не знаю, замужем вы или нет.

– Пока не замужем. Леонид Андреевич, вы сегодня странный какой-то. Что-то случилось?

Леонид смутился. Действительно, что это он так начал допытываться у подчиненной, замужем она или нет, еще подумает чего лишнего.

– Это я для общего развития спросил. Хорошо, скажите, а как вам у нас работается? Не надоело финансами заниматься, не хочется, к примеру, в другой отдел перейти, может, в бухгалтерию или в операционный?

– Леонид Андреевич, вам не нравится, как я работаю? Что-то не так?

– Да что вы, Аня, все нормально, просто спросил, нравится ли вам в финансовом отделе.

– Леонид Андреевич, по-моему, я справляюсь со своими обязанностями, но если что-то не так, вы скажите, я постараюсь исправиться.

– Да нет, Аня, нормально справляетесь. А с Олегом Алексеевичем у вас как взаимоотношения, нормально складываются?

Леонид наконец задал главный вопрос, к которому вел все это время. Было видно, что Аня напряглась.

– Все нормально, Леонид Андреевич. Почему вы так спросили? Он чем-то недоволен?

– Да нет, Аня, он мне ничего такого не говорил. А что, мог бы сказать?

– Что вы, Леонид Андреевич. Надеюсь, ко мне у него нет никаких претензий.

В этот момент Аня повела глазами вверх и вправо, что было признаком лжи. В следующую секунду она невольно скрестила руки, хотя до этого обе руки находились свободно по швам. «Все, закрылась, больше ничего не скажет», – подумал про себя Леонид.

– Ну что же, я рад, что у вас все хорошо. Будут вопросы, заходите прямо ко мне, не стесняйтесь.

Аня вышла, а Леонид задумался. Происходило что-то странное, а что конкретно, он понять не мог. С одной стороны, надо бы четко прояснить вопрос с Олегом, с другой – было ощущение, что Леонид чего-то не знает, а без этого чего-то разговаривать было как-то не с руки. Леонид решил опросить все остальные отделы в течение дня, прежде чем вернуться к разговору с Олегом. Все-таки разговаривал тот странно, но сказать, что что-то случилось – да нет, ничего не случилось. Поэтому переживать и суетиться смысла не было.

Леонид весь день вызывал к себе людей из разных отделов, включая кладовщиков и водителей, но ничего нового не узнал. «Далась ему эта Леночка!» – подумал Леонид под конец дня.

– Леночка, позовите ко мне Олега Алексеевича, пожалуйста, – попросил Леонид.

Через пару минут Леночка сказала, что Олега нет на рабочем месте. Леонид посмотрел на часы – полшестого. Рановато, конечно, но если все сделано или переговоры какие… Он набрал мобильный Олега. Некоторое время трубку никто не брал, потом раздалось:

– Слушаю.

– Олег, ты сегодня еще в офисе будешь?

– Нет.

– О’кей, давай тогда завтра в десять утра ко мне в кабинет заходи, ладно?

– Ну хорошо, зайду.

– Все, пока, удачи. – С Олегом по телефону разговаривать было практически невозможно. Он говорил односложно и без деталей.

«Утро вечера мудренее», – подумал Леонид и тоже начал собираться домой.

4.4

Но вечер только начинался. Дома Леонида ждала расстроенная супруга. Ему так хотелось расслабиться, посидеть у телевизора, может быть, выпить неспешно полбокала коньяка, но Лера была издерганная, впрочем, как и он сам.

Обсуждали на кухне, наверное, почти в каждой советской и российской семье все главные решения принимаются на кухне, поближе к холодильнику и к сковородкам – главным аргументам при обсуждении. В холодильнике обычно водка и соленые огурцы, что влияет на разговорчивость собеседников.

История Леры была невеселой. Врач сказал, что у Дианы рассеянное внимание, неумение концентрироваться на предметах, и это может расцениваться как нарушения в развитии центральной нервной системы и может привести к инвалидности. Доктор рекомендовал как можно быстрее сделать энцефалограмму головного мозга, а дальше двигаться в зависимости от результатов. И это еще при том, что Лера побоялась рассказать доктору об эльфе, которого никто, кроме девочки, не видит.

«Инвалидность» – это слово зацепилось в сознании Леонида и било ему в висок тикающей болью. Кто способен сохранять спокойствие, если узнает, что его ребенок может стать инвалидом? Все выглядело полным бредом, но страшным бредом.

– Хорошо, Лер, значит, давай сделаем энцефалограмму. Только переверни, пожалуйста, весь Интернет, узнай, насколько безопасно исследование в этом возрасте, – сказал Леонид.

– Вот ты бы и посмотрел, прежде чем указывать, – вскипела расстроенная и уставшая Лера. – Не на работе, здесь секретарш нет.

Леонид скривился. Воспоминание о работе было неприятным, упоминание о секретарше несправедливым. Он сжал губы и коротко сказал:

– Я сейчас сам посмотрю. Диагноз какой?

– Никакой. Сказали, что диагноз только после всех необходимых исследований. А сейчас дал направление в больницу на эту энцефалограмму и написал всякую ерунду, что заторможенные реакции, рассеянное внимание, подозрения на нарушения в центральной нервной системе.

Леонид молча вышел из кухни, пошел в гостиную, налил себе полный бокал коньяка, отпил одним глотком сразу треть, уселся в кресло и полез в Интернет. Ничего особо страшного про эту самую фалограмму не писали. Одну женщину, правда, с перепуга стошнило, но так, в целом, даже маленьким детям делают, и ничего. Коньяк делал свое дело. Тепло разливалось по телу. На голодный желудок коньяк – убойная вещь.

5

5.1

«Жаль, что тучи сегодня. Спать хочется от этого – жуть. А детей-то как жалко будить. И хоть бы снег шел, а то тучи одни серые, – так думала Лера, собирая растрепавшиеся за ночь волосы. – Не буду Ди будить. Пусть поспит. Сон – лучшее лекарство».

Через пять минут она тихо будила Катю. Девочка не хотела просыпаться, сонно говорила невпопад в ответ, но в конце концов проснулась, тихо собралась и поехала в школу. Лера тоже поехала в школу, надо было переговорить с учительницей о готовящейся контрольной по математике…

5.2

Леонид проснулся от какого-то непонятного ощущения, что с ним что-то не так. Вроде ничего не болело, но ощущения были странные. Знаете, как это бывает, вроде все так, но что-то не так.

Он поднялся с кровати и поплелся в ванную умываться. Лицо в зеркале было хмурым и перекошенным. Леонид еще толком не проснулся, плеснул на зеркало водой в надежде, что зеркало исправится. Вода скатилась вниз, а изображение в зеркале так и осталось кривым.

– О господи! Что это? – произнес он, спрашивая то ли себя, то ли зеркало.

Зеркало по-партизански молчало. Перекошенное изображение тоже. Леонид неспешно начал ощупывать свое лицо. В зеркале тоже появились руки, которые начали щупать кривую физиономию. Руки такие нормальные, не кривые.

– Ай! – произнес Леонид. Вот с этим «ай» и пришло понимание, что правая щека распухла и зеркало не врет.

– Зуб! – трагически заключил Леонид.

5.3

Я проснулась, потому что чихнула, и увидела Селентия, который катился по подушке. Хи, я его сдула моим чиханием. Селентий таращил глаза и показывал руками, как он недоволен. Он такой смешной, когда злится, зеленый, руками размахивает и такой маленький. Я поймала его и накрыла одеялом. Одеяло для него очень тяжелое, и его придавило. Я испугалась, что он задохнется, и снова приподняла одеяло. Селентий выбрался наружу и продолжал размахивать руками. Такой смешной.

Я хотела рассказать все Кате, а ее нет. И мамы тоже нет. Они меня забыли? Они оставили меня дома и ушли. Стало грустно. Селентий перестал махать руками и расхаживал по полу. Я услышала шум в ванной. Мама! Она там! Я побежала в ванную, но там был папа в длинных трусах. У него такие волосы на ногах. Можно косички заплетать. И ступни большие с огромными ногтями. Наверное, он кошку может ногой раздавить, если наступит случайно. Я подняла голову, чтобы посмотреть на папу. Папина голова загораживала светильник, и получалось, что вокруг головы было солнышко.

– Папотька, а вде мама? И Катя? – спросила я.

Папа вздрогнул. У-у-у! Я испугала папу! Мне стало весело. Папа развернулся ко мне. Ой!

– Папотька, а фто у тебя фо фекой? – снова спросила я.

– Маленькая, у папы зуб болит, а мама Катю в школу повела, скоро вернется.

– А-а-а, – сказала я. У папы была страшно большая щека, и я не знала, как это бывает. Наверное, больно. А у меня никогда еще не болели зубы.

– А когда мама пидет? – спросила я снова.

– Скоро, маленькая моя, скоро. Ты, наверное, кушать хочешь? Умывайся, я сейчас, посмотрю, что в холодильнике, и тебя покормлю.

Завтрак с папой! Вот это круто! Мечты сбываются! Я, довольная, тщательно почистила зубы и пришла на кухню. Папочка приготовил омлет! Сам! И достал мне из холодильника творожок. И теперь он спрашивает меня, что я буду пить, молоко, чай или сок. Я выбрала яблочный сок. Вот это ЖИЗНЬ!

Мы позавтракали, и тут приехала мама. Папа и мама дома утром вместе со мной. Еще бы Катя и дедушка! И все дома.

Правда, потом папа собрался и поехал куда-то, наверное, на работу. Но все равно это было так здорово!

5.4

Леонид ехал в машине не в офис. С таким лицом сотрудникам показаться – дать возможность обсуждать директора еще две недели. Да зуб и не шутки, это сегодня не болит, а завтра все что угодно может быть.

Леонид ехал в стоматологическую клинику «Аврора» – это была лучшая клиника в Москве, к своему другу Андрею Лаврову, который теперь работал у Арама Давидяна. С Андреем Леонид познакомился на второй день его переезда в Москву. Их познакомил их общий товарищ. Андрей пылал надеждами на светлое будущее, рассказывая, как собирается защитить диссертацию. Молодой человек напомнил Леониду себя самого десять лет назад, также только что приехавшего в Москву и мечтающего стать ученым и Нобелевским лауреатом. Чтобы остаться ученым в то время, нужно было после института уехать в Европу или в Штаты, а в Москве можно было умереть с голоду на «научные зарплаты». Так что Нобелевским лауреатом по физике стал Костя Новоселов с их курса, который переехал в Манчестер сразу после института, а Леонид стал строителем, как и многие другие студенты с его курса. Леонид не жалел, что не уехал из страны, просто немного «за державу было обидно», что талантливым людям приходилось «валить за кордон». Так что при встрече Леонид узнал в Андрее себя самого и первое время пытался помогать ему чем мог. Но стоматология оказалась куда более прикладной и денежной, чем профессия ученого, и упорный Андрей, вкалывая по двенадцать-четырнадцать часов без выходных, быстро стал высококлассным и хорошо оплачиваемым востребованным спецом и теперь работал у Арама, что само по себе показательно. За эти годы становления Андрей и Леонид стали друзьями, так что понятно, кому Леонид собирался показывать распухшую щеку.

Удивительно, но жившие в советские времена люди до сих пор с ужасом воспринимают поход к стоматологу. Даже если вам всего один раз сверлили зуб без заморозки при помощи старой бормашины с механическим скрежещущим приводом и сверлом, выпадающим из зажима и норовящим застрять где-нибудь в зубе, этот ужас будет преследовать вас до конца жизни, несмотря ни на что. Леониду в детстве сверлили зубы, и вроде бы он все забыл, но ужас остался. Поэтому поход даже в дружескую стоматологию отзывался глухим стуком в грудной клетке.

Андрей быстро и молча сделал снимок, отправил Леонида пить кофе в красивую комнату отдыха и сам присоединился к пациенту спустя пять минут.

– Леня! Порадовать мне тебя нечем. Вот, сам посмотри на снимок. Видишь, это твоя семерка внизу под коронкой, а вот это чуть ниже большая киста под корнем. А возникло это из-за того, что семерка мертвая, а каналы были не до конца запломбированы и теперь являются источником инфекции. И самое плохое, что это воспаление подъедает кость и потенциально может мешать будущему импланту. По-хорошему, этот зуб сразу бы надо удалить, но можно и побороться. Все-таки свой зуб лучше импланта. Можно попробовать перелечить. Но ситуация осложняется тем, что сверху коронка, а под коронкой видна серебряная вкладка, а стенки самого зуба, скорее всего, очень тонкие, и корень при лечении может лопнуть, что приведет к сложному удалению.

– О господи! – второй раз за день произнес Леонид. – К тебе в стоматологию как ни приедешь, все время каких-то страхов наслушаешься.

– Так ты бы так просто приезжал, а не когда щеки, как у хомяка, – весело хмыкнул Андрей.

«Вот умеют они повеселить, врачи, – Леонид усмехнулся, – хотя что еще делать, когда постоянно приходится кого-нибудь резать и колоть».

– Ну так что делать будем? Сразу или поборемся в надежде, что обойдется? – спросил Андрей.

– Давай лучше кофе попьем!

– Можно и кофе.

Попили кофе, помолчали.

– А сам-то что думаешь? – спросил Леонид.

– Сам я думаю, что шансов спасти зуб очень мало, хотя попробовать можно. А удаление все равно сложное, потому что такой зуб удалять – при любом раскладе снимать коронку, распиливать зуб и по частям доставать. А так, кто его знает, может быть, еще и послужит твой коренной. Только вот обещать спасение зуба я не могу. И если зуб лопнет – в какой момент это произойдет, тоже предсказать нет возможности. Может так получиться, что мы вскроем коронку, пройдем каналы, поставим лекарство, потом запломбируем каналы, поставим новую вкладку, изготовим новую коронку, сделаем окончательную пломбу, начнем ставить коронку, а вот тут корень возьмет и даст трещину, и мы вернемся в исходное состояние «сегодня» с единственным выбором – удалять.

– Да уж, – протянул Леонид.

– Ну, что выбираешь? Решай.

– Поборемся, – только и сказал Леонид.

– Как скажешь, босс. – Андрюха улыбнулся и похлопал Леонида по плечу. – Только сегодня мы ничего делать не будем. Для этого мне надо хирургическую под тебя на два часа освободить. Будем твой зуб под микроскопом лечить. Полюбуешься. Такого ты еще не видел. А пока подожди минутку, я тебе таблеток и полоскание принесу, чтобы из хомяка тебя в человека превратить.

5.5

Выйдя из клиники, Леонид заставил себя подумать о делах. «О господи, у меня же встреча с Олегом на десять утра была назначена», – вспомнил он и набрал номер Олега.

– Олег, привет! Как ты уже заметил, наверное, я не в офисе.

– Хм, заметил уже. Леночка по тебе исскучалась вся.

Леонид нахмурился.

– Слушай, я сегодня в офис не приеду, наверное, ты там все запланированное выполняй, а поговорим завтра.

– Ну, завтра так завтра. Ты о дивидендах подумай.

Леонид еле сдержался от того, чтобы не сорваться. Олег еще вчера его достал непонятными рассуждениями.

– О дивидендах я уже подумал, никакие дивиденды выплачиваться не будут, так что если тебе нужен четкий ответ, то ты его получил.

В зуб резко кольнуло болью. Леонид скривился и чуть не уронил телефон.

– Понятно, значит, дивиденды платить ты не хочешь. Ну что же, дело твое, – протянул Олег.

– Вот именно, Олег, ты правильно подметил – ДЕЛО МОЕ. – Зуб ныл все сильнее. – И вообще, мне сейчас некогда разговаривать, завтра будь в офисе, пожалуйста, там и поговорим. Пока.

Леонид со злобой то ли на зуб, то ли на Олега нажал на кнопку «выключить», уселся в машину и поехал домой полоскать зуб и пить болеутоляющее и противовоспалительное. По дороге домой Леониду позвонил Александр Иванович, тот самый клиент, который дом заказал построить на Рублевке и полтора миллиона долларов единоразово подписался заплатить. Стоит ли говорить, что Александр Иванович был большим человеком в нынешней России. Как сам он сказал по поводу проекта нового дома: «Эх, рискнем, пока денежка появилась!» Александр Иванович не торговался, просто коротко сказал: «Леня, живем один раз, скажи, сколько стоит самое лучшее». Леонид попытался выяснить, что, по мнению Александра Ивановича, есть самое лучшее. Александр Иванович оборвал его на полуслове и произнес: «Леня, давай по-другому, у меня есть два, так вот, за полтора построй и меблируй тот метраж, который будет оборудован, как «самое лучшее», я надеюсь, что это будет не меньше трехсот квадратных метров. Получится больше, значит, сделай больше. Так вот, полтора на дом и мебель, а половинку я на всякие мелочи потом потрачу, вилки, ложки, ну, ты понимаешь. По дизайну это ты с моей супругой все определи. Контракт с моим юристом подписывай, ему указания я уже дал. А меня не трогай, мне работать надо».

Вот так у нас в России дела решаются. Три года на бильярде молча играли раз в неделю-две. А потом так вопрос в лоб: ты мне дом построишь? Ну, вот и строй. И все. Юрист приехал, привез договор на английском языке, по которому получалось, что строительство дома заказывает одна английская компания. Чтобы не получать деньги из-за границы, что не всегда приветствуется нашими российскими службами мониторинга, деньги по согласованию сторон отправлялись на офшорную компанию, которая была нашим промежуточным карманом. Таким образом, вроде как признавалось по поступлении денег, что мы их получили и дом обязаны построить, а по факту деньги могли оставаться за границей сколь угодно долго, и это было уже наше дело, заплатит ли нам наш офшорный карман или нет. Так все получали полную свободу действий, и так как деньги по этому договору мы в России на наш счет не получали, то и договор могли не показывать по бухгалтерии тоже долго. А английская компания-заказчик, наоборот, договор подписала, деньги заплатила, по этим расходам отчиталась. И главное, никакого Александра Ивановича нигде нет. Так вот и дом строится, будто по волшебству. Чудеса. Как в том анекдоте, где муж домой приходит, а в спальне шорох. Он дверь открывает. Голову наклонил, смотрит, пытается понять, в другую сторону голову наклонил, опять смотрит. А перед ним на кровати три мужских черных голых тела и где-то в глубине что-то белое мелькает. Муж спрашивает: «Дорогая, и как же это называется?» Дорогая выныривает откуда-то из-под черной ноги и отвечает: «Чу-де-са!» Вот и наш российский бизнес часто, если копнуть, – сплошные чудеса.

Александр Иванович звонил Леониду на мобильный узнать, пришли ли на офшор деньги:

– Да, Александр Иванович, слушаю вас.

– Леонид Андреевич, милейший вы мой. Там вашей жене отправлено полтора килограмма замечательного зеленого чая. Вчера килограмм и сегодня еще полкило. И как вы находите чай? Уже пробовали?

– Александр Иванович, ну как же – конечно, пробовал. Тот, который вчера, совершенно замечательный чай, очень понравился. Ну а тот, который сегодня, я еще не узнавал.

– Ну что же, я рад, что вам нравится, вы уж мне по поводу сегодняшнего тоже сообщите, пожалуйста, как попробуете.

– Всенепременно, Александр Иванович, спасибо большое за беспокойство.

– Ну что вы, это вам спасибо.

Ну разве не чудеса?

5.6

Вечер в Москве зимой – это ночь и выхваченные фонарями световые пятна, дорога, посыпанная солью, снег, превращенный в черную грязь, вечная слякоть и хлюпанье под колесами автомобилей и ботинками пешеходов. И суета, вечная суета мегаполиса, торопливое топтание ног около станций метрополитена, бибикающие в пробках автомобили и однообразие спальных районов.

И только дома уют, ворчанье телевизора и писк детей.

Стол давно накрыт, дети уже поклевали котлетки из говядины и картошку пюре, выпили сок, пошли смотреть мультфильмы по двадцатому разу и что-то делили в своей комнате. Наверное, опять какую-то игрушку.

Леонид неспешно разбирался со своей порцией еды, ковыряя вилкой котлету. Обычно он ел быстро, но сегодня больной зуб вносил свои коррективы. Боли не было, но зуб был. А когда такая ситуация, ты интуитивно пытаешься жевать на здоровой стороне. Больной зуб будто создает вокруг себя поле, в которое ты боишься ступить. Леонид жевал на одной стороне. Потом выпил таблетку от воспаления.

Лера смотрела на мужа с жалостью, но молчала, зная, как он не любит, когда над ним причитают.

– Ну как у тебя с Дианой? Эта энцефалограмма? Вы ее уже сделали?

– Да что ты, только на следующей неделе на прием записалась. Так что ждем.

– Понятно, – сказал Леонид.

Мысль об этом исследовании и радовала, и не радовала одновременно. С одной стороны, скорее бы уже, а с другой стороны, страшно. А вдруг ребенок серьезно болен? Одна только мысль об этом заставила сердце сжаться в груди. По глазам Леры он понял, что она думает о том же.

Он вспомнил, как однажды Катя серьезно заболела. Температура сорок держалась три дня. Таблетки и уколы не помогали. Маленькая девочка в беспамятстве металась по кроватке, а они не знали, как ей помочь. Все, что могли, они уже сделали. Оставалось только ждать, подействуют ли уколы. У Леры было дело, она постоянно протирала влажным платком лоб, лицо, шею ребенка. Леонид только смотрел, сидя в кресле, и ждал, и молился, хотя не знал слов ни единой молитвы. Он просто мысленно обращался к Богу и просил здоровья для ребенка. Он не знал, как и чем можно помочь. В медицине он разбирался слабо. Что нужно делать в такой ситуации, он не знал. Поэтому просто сидел в кресле, нервно сцепив руки, смотрел на девочку и жену и молился.

На следующий день Катя пришла в себя и пошла на поправку. Он не знал, кого или что благодарить за спасение, и мысленно благодарил всех и вся, врача, Бога, жену, влажный платок, лекарства, судьбу.

6

6.1

Лера открыла глаза за десять минут до мелодии будильника и посмотрела в окно. Погода была унылой и серой. Снег сдуло с деревьев, и они торчали голыми серыми плетьми вверх к серо-коричневому небу. Солнце, наверное, тоже сдуло ветром, и они на пару улетели в другие края, оставив Москву на произвол судьбы.

Муж спал рядом, больной щекой кверху. «Опухоль вроде стала меньше, – подумала Лера. – Ну и ладно, ну и хорошо. Пойду будить Катю. А Ди сегодня дома побудет. Надо с ней по магазинам походить. А то из сапожек опять выросла…»

6.2

Утро для Леонида началось с телефонного звонка. Леночка спрашивала, ожидать ли его сегодня в офисе. Леонид посмотрел на наручные часы, лежащие на прикроватном столике, и обнаружил, что время уже полдень.

«Нонсенс. Столько дрыхнуть! Видимо, эти противовоспалительные – еще и усыпительные, – подумал Леонид, пощупал правую щеку. Опухоль или исчезла, или стала явно меньше. – Однако действуют».

– Да, Леночка, конечно, буду. К двум. Так что, если что – планируйте там. Только в расписание встреч обязательно Олега Алексеевича поставьте и его предупредите о конкретном времени. Нам где-то минут пятнадцать понадобится.

– Хо-ро-шо, Ле-о-нид Ан-дре-е-вич, – как всегда, чуть нараспев произнесла Леночка.

«Быстро, быстро, соберись, тряпка», – вместо утренней разминки мысленно произнес Леонид сам себе и пошел умываться и принимать душ. «Пойду душиться», – как обычно он говорил себе.

Лера и Диана были дома. Все вместе посидели за столом. Леонид торопливо поел и уехал.

6.3

Леонид быстрым шагом прошел через офис в свой кабинет, на ходу здороваясь с сотрудниками.

– Леночка, я у себя! Заходите, расскажете, что у меня за планы сегодня.

Быстро обсудили очередность встреч. Олега в списке не оказалось.

– Ле-о-нид Андреевич, а его нет сегодня, и дозвониться ему я не могу. Длинные гудки, а трубку не снимает. Может, он со мной не разговаривает. Аню спрашивала, но она тоже не знает. Сказала, что он ей не докладывается. – Леночка недовольно надула губки.

– Леночка, давайте всех остальных по списку, а Олегу звоните и отправьте эсэмэс, что я его срочно жду в офисе.

Встречи отвлекли Леонида. Но часам к пяти он снова вспомнил об Олеге, поинтересовался у Леночки, когда с ним встреча, но секретарша сказала, что, несмотря на все ее усилия, никакого ответа она не получила. Леонида это не порадовало. Он взял трубку в руку и набрал номер.

– Ну что, давно бы сам позвонил, а то секретутку свою все нагибаешь.

– Олег, в офисе когда будешь? Ты мне нужен.

– А, нужен, значит? Ну, так ты вчера где-то гулял, а меня вот сегодня нет.

Леонид оторвал трубку от уха, чтобы убедиться, что он набрал правильный номер. Номер был правильный, а разговор нет.

– Олег, ты ничего не путаешь? Это Леонид.

– Да нет, ничего я не путаю. – Даже сквозь расстояние Леонид почувствовал ухмылку в голосе. – Это ты все время путаешь, не разбираешься, сколько говна тебя окружает. Люди, они только и хотят тебя и меня поиметь. Никому верить нельзя. А ты все в бирюльки играешься, когда уже всех мочить пора. И то, что тебе Леночка в постели подсказывает, ты бы лучше не слушал, мой тебе совет.

Леониду стало не по себе от таких слов, но он постарался сдержаться.

– Олег, слушай, ты в офис сейчас можешь приехать?

– Не, сейчас не могу, у меня встреча, – протянул Олег.

– Отлично, давай после встречи приезжай.

– Не, встреча у меня раньше полуночи не закончится. – Олег хмыкнул. – А потом я спать буду, а утром я на дачу поеду.

– Слушай, Олег, у меня срочное дело, так что приезжай.

– Слушай, Леонид, когда ты вчера не приехал в офис, я же к тебе не приставал, чтобы ты все бросил и ехал куда-то. А сегодня ты очнулся и встречи требуешь.

– Олег, мне с тобой срочно надо поговорить.

– А что нам обсуждать? Нам обсуждать особо нечего, дела идут нормально. Все в порядке.

Что-то действительно было не так.

– Вторая часть пришла? Ты переводы сделал?

– Все пришло, и все, что нужно, я сделал, не волнуйся. – Олег снова хмыкнул. – Ты вот, Леня, всегда суетишься попусту, а все это – схемотехника. Смотришь в ключевые точки и контролируешь.

Леонид не знал, что еще сказать. Как таковых претензий у него не было.

– Ладно, но мне все равно надо с тобой поговорить. И это срочно. Я понимаю, что сейчас пятница, пять вечера. Ладно, давай так – понедельник, десять утра, у меня в кабинете.

– Давай, – безразлично произнес Олег.

Леониду разговор очень не понравился. Вроде все нормально, но тон! И вообще, теперь он начал ощущать, что имела в виду Леночка, когда называла Олега странным. «Надо сегодня коньячку капельку за ужином. А, у меня же таблетки. Алкоголь нельзя», – вспомнил Леонид.

Совсем поздно вечером позвонил Александр Иванович насчет «полкило чая». По голосу было слышно, что он в изрядном подпитии, что немудрено при его работе в пятницу вечером.

– Леонид Андреевич, друг мой, ну как вам чай, второй вариант вам по нраву али как?

– Все хорошо, очень понравился, Александр Иванович.

– Ну вот и славненько, мой друг, вот и славненько. Прощаюсь с вами, а то у нас тут небольшое вечернее заседание. Обсуждаем, знаете ли, все обсуждаем.

7

7.1

Я проснулась и смотрела в окно. Там шел снег, такой пушистый-пушистый. Снежинки неспешно пролетали мимо окна и голубей, толкущихся на подоконнике. Вы слушали когда-нибудь, как говорят голуби? Они как бабушки на базаре, все говорят, говорят, а о чем – непонятно. И все время ходят по подоконнику туда-обратно и толкаются.

А все еще спят! И Катя спит. Она такая соня. Почему ее мама Соней не назвала? Она все время спит и вставать не хочет. И злится, если я ее бужу. Очень! Надо пойти посмотреть, может быть, мама уже проснулась. Надо только осторожно дверь приоткрыть.

Дверь медленно открывается, чуть скрипнув створкой. Сонная Лера вздрагивает, открывает глаза, видит маленькую Диану в дверях, вопросительно приподнимает брови. Ди просто смотрит на нее. Лера смотрит на часы, которые показывают семь пятьдесят утра.

– Сегодня суббота, маленькая моя, выходной, мы никуда не спешим, можно еще поспать, – шепчет она Диане.

– Не фочу фпать, – с упреком говорит та.

Леонид шумно переворачивается на другой бок и что-то бормочет во сне.

– Тихо, папа спит. Иди ко мне, давай я тебя погрею.

Диана в раздумьях стоит в дверях, потом осторожно подходит ближе. Лера ловит ее за руку и затаскивает к себе под одеяло.

«Ну что они все спят и спят? А я не хочу спать. А мама большая и теплая-теплая. А папа так смешно храпит».

Все затихает на время. Казалось бы, Диана заснула. Нет, на самом деле заснула только Лера.

«А где Селентий? Его не видно. – Диана начала высматривать эльфа. – Он пропал? Его надо найти!»

Она засуетилась, выпутываясь из маминых рук и одеяла. Лера опять проснулась, приподняла правую руку, и маленькая Ди соскочила с кровати и куда-то побежала, не слова ни говоря.

«И вот не спится же ей. А потом вырастет большой и будет целыми неделями мечтать проспать сутки напролет», – подумала Лера. Подумала и решила еще полежать, не вставать. Но спать уже то ли не хотелось, то ли не моглось.

Она повалялась еще немного в кровати. Еще раз посмотрела на часы – уже восемь тридцать. Прислушалась к шорохам. Катя, наверное, еще спит, Диана тоже притихла. «Может, уснула? Да нет, Ди что-то делает, тихо что-то делает».

Лера встала, пошла в ванную, умылась, почистила зубы, придирчиво посмотрела на себя в зеркало, легко помассировала кожу вокруг глаз и вернулась в кровать, легла к мужу лицом и начала на него смотреть.

«Вот уже и волосы седые у Лени появляются», – подумала Лера.

Она протянула руку к его волосам и осторожно пригладила. Леонид продолжал сопеть. Лера осторожно подвинулась чуть ближе. Теперь стало ощутимым его дыхание.

«Вот странно, до женитьбы и после первое время проходу не давал своими домогательствами, а теперь успокоился, и не дождешься ничего. Впору самой нападать. А если откажется? – Лера коротко вздохнула. – Работа? Ну так и раньше была работа. И при этом приставал все время. А теперь – хорошо, если раз в две недели. Может, у него есть кто? Да нет, не похоже. Я бы почувствовала». Мысль о «ком-то» покоробила.

Лера чуть более настойчиво погладила мужа по волосам. Он что-то заговорил неразборчиво и грузно перевернулся на другой бок.

«Вот и вся любовь. И любовь ли это? А может, это я старая стала и неинтересная? Чур меня! Надо срочно на какую-нибудь процедурку сходить или на массаж. Срочно, пока выходные. Надо порадовать себя, настроение поднять, массажик, маникюрчик, маску для лица. Срочно! Срочно! Срочно!»

Лера пружинисто встала.

«Ну, а пока кашку детям сварить. А Леонид проснется – поедем все завтракать в “Булошную”».

7.2

Они любили всей семьей завтракать в «Булошной», что в Лялином переулке рядом с Покровкой. Здесь была старая-старая Москва. И в выходные было тихо-тихо. Этот кусочек Москвы был вдалеке от официальных туристических маршрутов. Поэтому и в ресторанчике, выходящем дверью на странный маленький перекресток целых пяти улиц, было уютно и по-домашнему. Уютно, но не тихо. По выходным утром здесь был свой маленький детский сад. Один из залов освобождался под игровую, и приглашенный клоун играл с детьми. А взрослые за столиками могли неспешно завтракать, пить кофе и стараться сбросить с себя бешеный ритм рабочей недели.