Текст книги "Сумасшедший электромеханик"

Автор книги: И. Милькин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Милькин И
Сумасшедший электромеханик

И. Милькин

Сумасшедший электромеханик

"В Нью-Йорке арестован человек, который выманивал деньги у невежественных и легковерных людей, якобы на постройку аппарата для передачи человеческого голоса по металлической проволоке".

Из старых газет.

Я питаю слабость к изобретателям. И если мне случается столкнуться с кем-нибудь из них, я прямо-таки благоговею, а они в недоумении шарахаются.

Нет, не подумайте только... Я, конечно, целиком согласен, что в наши дни движение научной мысли или какое-нибудь открытие может произойти лишь в серьезном, глубоко специализированном коллективе ученых, а времена гениальных одиночек давно прошли. Это, разумеется, так. Но я все равно ничего не могу с собой поделать. Да и что можно сделать, если...

В середине обычного редакционного дня, когда собирался спуститься в буфет перекусить, на моем .вдруг зазвонил телефон: – Алёу!

Звонила Орлова из промышленного отдела.

– Ты у себя? Слушай, к тебе сейчас идет шедший изобретатель...

– Подожди, товарищ Орлова, а почему ты считаешь, что наш отдел более подходящее место для изобретателей, чем отдел промышленности?

– Потому что у него финка, а я здесь одна, все ушли питаться. А он...

Продолжать разговор было бессмысленно. Скрипнула моя -незапертая дверь. Я положил трубку.

"Сумасшедший изобретатель", действительно, очень напоминал сумасшедшего изобретателя, то есть я их никогда до этого не видел, но примерно такими себе и представлял. Конечно, действительность внесла некоторые свои поправки в этот образ. Морской пиджак-"банкетка" с якорями на пуговицах, линялая флотская фуражка. В остальном же все было, как полагается, – явное отсутствие какого-либо белья под пиджаком, небритые, ввалившиеся щеки, зябко повязанный шарф, глаза... самое главное – глаза. В сущности, они были вполне нормальными, только... В общем, такие глаза были бы у большой обезьяны, если бы ей подарили разум и забыли подарить дар речи -"Знаю, а сказать не могу".

Или вернее... Впрочем, описывать глаза – дело безнадежное.

– Здравствуйте. – Он протянул мне большую костлявую руку. Электромеханик Коц.

– Очень приятно. Присаживайтесь. Курите?

Я протянул ему папиросы, поднес спичку.

Он сел, закинул ногу на ногу.

– Вы знаете, что такое электричество?

– Электричество? – я улыбнулся и, не задумываясь, ткнул в настольную лампу. – Вот.

Изобретатель нетерпеливо скривил твердый тонкогубый рот.

– Да, и это тоже. Ну, а понятие, физический смысл, – что такое электричество?

И вцепился (других слов не подберешь), в меня своими глазами.

Я переставил пресс-папье, осмотрел и положил на место карандаш. В голове крутилось: "Поток, виток, ток". Нет, не то.

Я развел руками.

– Забыл.

Коц откинулся на спинку стула, захохотал.

– Какая потеря для науки, а? Подумайте только, один человек знал, да и тот забыл. – Он поднял палец. – Никто никогда не знал и не знает, что такое электричество.

Посмотрел на меня и опять хохотнул.

Я разозлился. Разозлился настолько, что даже перестал бояться его.

– А вы знаете?

Коц cгал серьезным.

– Нет, не знаю.

– А как насчет "вечного двигателя" или "философскога камня"?

И вот тогда появилась финка – узкая, злая, длина клинка примерно полторы ладони. Вполне хватит...

Я вскочил, схватил стул.

– Поставь стул, гнида газетная!

– Убирайся отсюда, ты... – в общем, я тоже не остался в долгу.

Он встал.

Я замахнулся.

Вдруг опять задребезжал телефон.

Долго держать стул навесу неудобно, тяжело. Я грохнул его на пол.

– Да. Кто говорит?

– Это я, Орлова, – некоторое время в трубке только учащенное дыхание, наконец: – Как там у тебя? Ничего?

– Все в порядке.

Я дал отбой.

Коц уже уселся.

– Ладно, давай поговорим спокойно.

Я хотел сказать, что не хочу с ним разговаривать, но почему-то сказал: – Давай!

Он придвинулся поближе к столу, снял Фуражку.

– Кто знает, что такое электричество? Никто. Два противоположно заряженных тела притягиваются. До Фарадея зто называлось "дальнодействием". Мы назвали "полем" И успокоились. Электромоторы крутятся, провода висят, ну и ладно. Правильно?

Я кивнул.

– Правильно.

– Неправильно! – Коц хлопнул рукой по столу. – Мир никак не может излечиться от механистических взглядов.

Хотим из земного притяжения вырваться, другие планетные системы собираемся посетить – и тоже механическим путем.

Раз из точки А нужно попасть в точку Б, значит – при через пространство напролом? Ну, если от А до Б два километра.– это имеет смысл. А если десятки световых лет? Никто же не станет современное судно разрезать надвое с помощью слесарной ножовки. Улавливаешь?

Меня очень тянуло опять кивнуть, мол, "улавливаю". Я сделал над собою усилие.

– Не очень...

Коц посмотрел на меня с каким-то презрительным сожалением, потом взъерошил свои и без того достаточно непричесанныe волосы.

– Добро. Надо с начала. Я работал тогда дежурным энергетиком на электростанции. Думал прилипнуть на суше, надоело болтаться по морю. Сижу я однажды на дежурстве, читаю что-то. Вдруг вижу, стрелки дернулись. Приборы "землю" показывают. Утечка где-то на линии. Это может во время дождя быть. Но я получил прогноз – ясная погода. Да и откуда может быть летом, в такую жару, дождь? Ну, стрелки покачались, и опять на место возвратились. А мне чего-то не по себе стало. Растолкал я дежурного шофера: – готовь машину.

И поехали Мы по линии, от опоры к опоре. Тишина, горячий воздух дрожит, все время кажется, будто впереди озеро и дальние опоры прямо в воде стоят.

Отъехали уже километров с двадцать, видим – отара овец. Мы бы проехали дальше, – чабан кричать стал, остановились. И он рассказал нам.

Оказывается, подпасок его, молодой парень, пребывая в телячьем восторге – то ли он женился недавно, то ли собирался жениться, – я не очень понял, в общем, этот удалец решил преподнести своей любимой парочку изоляторов, а может, и целую гирлянду.

Изоляторы стеклянные, играют, переливаются на солнце, Ну, он и полез их сбивать.

Удивляешься? Я тоже удивлялся. Неужели он не слыхал никогда, что нельзя этого делать?

Не знаю.

Есть, оказывается, еще и такие на нашем шарике.

Взять хотя бы старика-чабана. Он видел смерть от ножа, от болезней, от старости. А эта история казалось ему фокусом. Был человек, и вдруг не стало человека. Телогрейка упала, папаха тоже, а человека нет. И пепла не видно. – Коц уставился на меня. – Так куда же он делся?

– Куда? – повторил я, и не голове у меня зашевелились волосы. Потом мне удалось засмеяться и выдавить из себя: – Убило током, сгорел!

– Пепла нет, – повторил Коц, продолжая давить меня взглядом. Допустим, пепла нет. Тогда что?

Я молчал.

– Ладно, – он жестко улыбнулся, – пепел я нашел. Очень мало, но нашел. Дело не в этом. Старик смотрел на нас с надеждой. По-моему, он бы не удивился, если бы я сделал что-то, и из моего кармана вдруг появился его подпасок. Кажется, эта первобытная вера в чудеса и заразила меня тогда. Дай папиросу.

Две-три глубоких затяжки, клубы дыма. Коц доверительно придвинулся, разогнал дым ладонью.

– Почему бы не предположить, подумал я тогда, что под действием ста десяти тысяч вольт произошла переорганизация материи? Ведь, если вдуматься, старый чабан как-то по-своему прав. Человек же не проволока, чтобы просто перегореть. Человек живой. У него уйма энергии. Он бегает, любит, строит. Куда все это делось? По-моему, живая материя тем и отличается от неживой, что она энергетична. А энергия ведь не должна сгореть.

– Идеализм! – пригрозил я.

– Почему идеализм? – Коц поморщился. – Человеквещество превращается в человека-поле. А материя никуда не исчезла, она просто видоизменилась.

– А пепел? – уцепился я. – Ты же нашел пепел.

Он остался спокойным.

– Ну что ж, превращений без потерь не бывает. Какуюто дань платить всегда приходится. Человек-поле – этакое туманое облако с очертаниями человека – быстро скользит над проводами – я представил себе это, и попробовал спрятаться под теплое одеяло общеизвестного, небеспокойного.

– Просто убивает током, сгорают – и все. Почему раньше никто не замечал этого твоего... – я сделал неопределенное движение рукой, превращения?

Коц псжал плечами.

– Потому что никакого превращения не было. Люди, действительно, сгорали – и все. Просто схватиться за провода– этого еще мало. Но преобразование возможно. Для этого надо иметь...

Он полез за пазуху. Я думал – сейчас появится какой-нибудь приборчик, или вообще черт его знает что, но Коц вытащил до странности чистенькую тетрадку, раскрыл ее, сунул мне под нос. – Вот, смотри...

Восьмерки, лежащие на боку, какие-то закорючки, вон та, кажется, лямбда или сигма.

Я обалдело хлопал глазами. Наверное, у меня был очень глупый вид. Коц вздохнул, отобрал тетрадку.

– Все равно, не поймешь... Но ты слушай, слушай и запомни. Ты запомнишь...

Он словно гипнотизировал меня.

– Преобразованию подлежит только живая материя. И главную роль здесь играет не столько электричество, сколько его магнитные свойства.

Кажется, Коц перестарался. Я видел только его глаза, странные, бешено-напряженные. Они вбирали, растворяли меня.

Он что-то говорил.

– ...Экраном может служить... Очень важно, чтобы совпало в системе...

Но слова доносились как сквозь вату. Кружилась голова, в память стучались гордые стихи о том, что если бы солнце потухло, то "мир осветила бы мысль безумца какого-нибудь".

Потом я будто проснулся. Коц задумчиво теребил свой хрящеватый нос.

– Детрансформация – обратное превращение человекаполя в человека. – Он помолчал и честно признался. – Коечто мне здесь не совсем ясно. Главным образом, потери. Какая-то часть теряется при первом переходе, какая-то при обратном. Как это будет выглядеть? Окажется ли человек просто похудевшим, или потеряет энное количество лет жизни? В общем, нужен опыт.

Я всем своим видом выразил удивление: так в чем же, мол, дело?

Коц понял меня.

– Не-е, настольный опыт тут не пойдет. Этот процесс не моделируется. А для настоящего опыта мне нужно, – он почесал в затылке, – нужно, чтобы город на какое-то время отдал мне свою электроэнергию.

"Всего-навсего"!

– Один раз я пробовал, – Коц смущенно, по-мальчишески, безоружно улыбнулся. – С кошкой пробовал. Ну, опыт был преждевременный... Меня тогда выгнали с работы, чуть вредительство не пришили.

Он надолго умолк.

– Слушай, а ты не пробовал поговорить с кем-нибудь, кто тебя поймет?

– Пробовол. – У него дернулась щека.

– М-да, – протянул я и подумал, что привычка хвататься за финку, видимо, появилась у него неслучайно.

– И что, это у тебя первая... – я поискал слово, – первая идея, или раньше тоже бывало?

– Было. – Коц опять весь засветился. – Еще когда я плавал, мне пришло в голову – это же неразумно.

– Что неразумно? – не понял я.

– Да плавать в воде неразумно – две трети судна под водой, а у танкера даже четыре пятых. Сопротивление воды огромное.

– А что же делать?

– Летать. По воде надо летать.

Я чуть не схватился за голову. Час от часу не легче!..

– Летают по воздуху, – как можно спокойнее сказал я.

– А по воде – тем более. – Коц прямо подскочил на стуле. – Ведь вода в восемьсот раз плотнее воздуха. Жалко, у меня нет с собой той тетради... Дай бумагу!

Через минуту на листе появилась какая-то диковинная штука. Она опиралась на четыре разлапых ноги странного вида. Рисунок скорее напоминал белого медведя, чем корабль.

Я встал.

– Слушай, я берусь организовать тебе консультацию.

Кажется, это получилось у меня слишком торжественно.

– Ладно. – Коц тоже поднялся. – Только я не для того пришел. Просто, чтобы знал кто-нибудь...

Я не совсем понял его, но кивнул.

– Запиши мне свой телефон, – продолжал Коц, – звонить буду тебе, а то так ходить, – он показал на свой пиджак, – люди пугаются. Полтора года не работаю.... Ты не одолжишь тридцатку?

И сразу будто что-то рухнуло и разбилось.

– Сейчас, сейчас...

Я лихорадочно шарил по карманам, хотя отлично знал, что, кроме мелочи, там ничего нет.

– Подождите... Я сейчас...

Тридцатку я достал в машбюро под твердое обещание вернуть в день ПОЛУЧКИ.

Конечно, я не ждал никакого звонка, и был очень удивлен, когда услыхал в трубке резкий, нетерпеливый голос Коца. Я сразу узнал его.

– Ну, как, говорил с кем-нибудь? – начал он без всякого предисловия.

– Да нет, знаете...

– Ладно, черт с ним, я сам. – И гудки отбоя.

– А ведь у меня была возможность. На днях я брал интервью у одного крупного физика. Правда, он не носил профессорскую шапочку, однако был такой ученистый, строгий...

И все равно, я бы решился, заговорил бы с ним об этом сумасшедшем деле. Но тридцатка...

Дня через два, утром, по дороге в редакцию, я купил в киоске газету (я не отказывал себе в удовольствии подойти к киоску и на общих основаниях купить газету). В троллейбусе я развернул ее и в отделе хроники споткнулся о коротенькое сообщение: "Вчера неизвестный сумасшедший, пробравшись к главному щиту городской ГЭС, взялся за клеммы".

С тех пор прошло двадцать четыре года. Я давно уже заместитель редактора. Но в этом-то ничего выдающегося нет.

Просто лейтенант стал подполковником.

А вот корабли на подводцых крыльях, а?