Текст книги "На реке Бейсуг (путевые заметки)"

Автор книги: И Ловцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

И. Ловцов

На реке Бейсуг (путевые заметки)

Так мы начали

Однажды, кажется, спустя недели две или три после моего приезда па завод металлоконструкций в город Тихорецк, ко мне зашел начальник механического цеха Николай Никитович Марченко. Поговорив о делах, он лукаво прищурил глаза и осторожно спросил:

– Люди говорят, что вы занимаетесь охотой и рыбной ловлей.

– Грешил когда-то… – безнадежно махнул я рукой.

– Как же так? – с какой-то скрытой обидой воскликнул Марченко. – Не может природный охотник или рыболов совсем унять свою страсть. Не может! В октябре гаем двинемся на зайцев – какая это у нас веселая охота!

– С весны нечего загадывать про зайчиные охоты, – с горечью пробурчал я. – Вон еще в Москве мечтал я у вас найти тихую реку, а приехал – и лужи не оказалось. Какой это чудак назвал безводный степной город Тихорецком? С собой привез складные удочки, крючки, капроновые лески, катушки – зачем, спрашивается, все это тащил в степь?

– И хорошо сделали, что привезли! Гарантирую – без рыбы не будете. В субботу собирайтесь на Бейсуг. Такая это славная река, и впадает она в море, которое Азовским зовется.

– А далеко это? – недоверчиво спросил я.

– Не очень близко. Поездом – часика за два доберемся, а на машине быстрее. В субботу обязательно заеду. Приготовляйтесь!

И не обманул. В первую же субботу под окнами моей квартиры действительно остановилась полуторка, и через минуту на пороге выросла приземистая фигура Марченко.

– Машину с трудом вырвали, – сказал он. – Не уважают нашего брата на заводе. Рыболовов много, а внимания к ним мало. Ну, пошли! – и он стремительно потащил меня во двор.

В машине сидело более десятка рабочих и служащих завода. Это меня приятно удивило. Я и не предполагал, что в степном городке Тихорецке есть рыболовы. Щедрое кубанское солнце было еще довольно высоко, когда наша полуторка начала спуск с пригорка к станице Бузинской. Вдали перед белыми хатами, прикрытыми зеленью садов, я увидел бескрайнюю водную гладь пруда со множеством заводей, островков и полуостровков, заросших густыми высокими камышами. Около старенькой, покосившейся мельницы, срубленной из плах, поседевших от времени и непогод, машина остановилась. Рыболовы, подхватив свои снасти, заспешили к излюбленным местам.

– Вечером уха задумана. Без рыбы не являться! – крикнул вдогонку Николай Никитович.

– А я мечтал карасей с яйцом пожарить, – шутливо отозвался Валентин Николаевич Полюшкин, машинист заводской котельной, облизывая сухие губы. – Эх, добрый вкус у бейсугских карасей!

– Были бы караси, а сковороду найду, – в тон ответил Марченко.

Я примостился невдалеке от мельничного колеса, распустил самую легкую удочку, наживил крючок навозным червяком и забросил к черным сваям, на которых болтались клочьями зеленые водоросли. Пока я оглядывал реку, сваи и пруд, поплавок моей удочки исчез. Я сделал подсечку и вытащил окунька. Через минуту новая поклевка, а там еще и еще. Брали все время окуни, и такие, каких и дома показывать неудобно. Но все же это был клев. В сумерки, закончив ловлю, мы собрались па плотине и, как водится, стали рассматривать друг у друга трофеи. У всех была мелочь. Только Полюшкин мог похвалиться десятком средних карасей и одним хорошим сазаном. Меня даже зависть взяла – значит, где-то рыба есть. Нужно только уметь ловить. Поздно вечером, когда после ухи мы улеглись на полу в низенькой, но просторной хате местного охотника и рыболова Ивана Григорьевича, кто-то напомнил, с каким трудом удалось выпросить автомашину. Заговорили все сразу.

– А вы пробовали объединиться в секцию? – спросил я.

– Брехать, милый, не пахать, – отозвался на мой вопрос Полюшкин и засмеялся.

– В этом ничего смешного нет, – обиделся я. – Коллективу всегда легче решать вопросы.

– Эх, коллектив из рыбаков, ха-ха!

– Прекрати, Валентин! – оборвал Полюшкина Николай Никитович. – А ведь о своей рыболовной секции мы никогда и не думали. Настанет суббота, мы и начинаем бегать, как настеганные, от начальника к председателю завкома. Вымаливаем, выпрашиваем машину. Почему же нам не идут навстречу? Да потому, что все нас считают одиночками, а для таких, конечно, и машины жаль.

– Как же оформить этот самый рыболовный коллектив? – спросил самый младший из нас, токарь Пономарев.

– Собрать всех любителей, выбрать бюро секции, зарегистрировать в профсоюзных органах как спортивную единицу, – начал рассказывать я.

Где-то далеко в степи прогремел дальний гром. Маленькие с прозеленью окна стали изредка освещаться голубоватым блеском. Над нашими головами всколыхнулись облака табачного дыма. В ту ночь мы долго не могли уснуть разговорились так, что всякий сон отошел. И здесь, в станице Бузинской, в саманном домике созрел и был детально разработан план заводской секции рыболовов-спортсменов.

Бейсугское чудовище

Низина Бейсуга, заросшая кустами и бурьяном, была еще выстлана голубоватым туманом, когда я покинул хату. Иван Григорьевич вечером рассказал мне, что на реке, за мельницей, в заводях он не раз замечал крупных карпов. Я решил поохотиться на них и захватил с собой лучшую бамбуковую удочку, оснащенную катушкой, на которой была намотана сотня метров капроновой жилки, толщиной в шесть десятых миллиметра. Но непростительно забыл подсачек. А эта оплошность дорого обошлась мне.

Я с трудом нашел подходящее место, где не было зарослей камыша, насадил на крючок три зерна пареной кукурузы и забросил насадку на средину реки. До полудня у меня почти не было поклёвок. Правда, иногда чуть вздрагивал поплавок и раскачивался, но это я не считал признаком клева. Удрученный, я всерьез подумывал вернуться обратно, взять легкую удочку и половить у мельницы мелких окуней. И вот, когда солнце стало припекать особенно сильно, поплавок вздрогнул, нырнул, потом показался на миг и исчез. Я еле успел сделать подсечку. На крючке был великан: я вытащил его только спустя час, когда ноги у меня подкашивались, а пальцы на руках перестали двигаться. Да и то выручил меня колхозный рыболов, появившийся на берегу с наметкой, которую на Кубани называют "хваткой". После двух-трех неудачных попыток он подвел наметку под карпа, рванул ее, и уже на берегу карп вывалился из разорванной наметки. Весь измазанный слизью, усталый, но довольный, я прибыл на наш стан.

Мой улов поразил всех. Такие карпы еще никому не попадались в Бейсуге. Он вытянул семь килограммов двести граммов. Если бы у меня не было свидетеля колхозника с наметкой, никто бы мне не поверил, что я вытащил эту рыбину на обыкновенную удочку, оснащенную катушкой с капроновой жилкой.

– Эх, ребятишки без ухи останутся, – вздохнул колхозный рыболов.

– А у тебя много ребят? – с любопытством спросил его токарь Пономарев.

– Много! Да не у меня, а в детском саду. Я им обещал рыбы наловить, да нечем, – махнул он рукой, собирая свою "хватку".

– Для детского сада? – спросил Николай Никитович.

– Да уж я сказал!..

Николай Никитович взял двумя руками карпа и решительно протянул его бейсугскому рыбаку:

– Бери!

– Да как же так? Это же его карп, – растерянно показал он на меня.

– Нет не его! – твердо заявил Николай Никитович. – Поймал, действительно, он, но карп принадлежит нашему коллективу. И вся рыба у нас общая. Коллектив распоряжается ею. Бери!

– Спасибо вашей артели. Вон какой у вас добрый порядок…

Когда зацветает вода

Еще недавно мы любовались чистой водой пруда, и вдруг он стал зеленеть, вода сделалась будто гуще. Если положить капельку такой воды под микроскоп, можно заметить комочки слизи, внутри которых множество переплетающихся ниточек, это «водоросли цветения воды». Появились они – и жди появления плавающих комочков зеленой тины, которые с удивительной поспешностью перемещаются под дуновением самого незначительного ветерка. Пройдет несколько недель, и все эти «водяные цветы» заполнят водоем до самых берегов, а ветер нанесет удушливый запах разлагающихся растений и дохлых рыб. Но если у рыбы будет малейшая возможность уйти из такого водоема, она незамедлительно покинет его. В замкнутом же водоеме рыба обречена на гибель. Можно ли избежать цветения водоемов и предотвратить гибель рыб? Да, все это вполне осуществимо, и подобная работа не требует особенных затрат. В этом мы убедились сами и кое-что доказали бейсугским колхозникам. Члены заводской секции рыболовов-спортсменов проделали подобную работу на одном прудов.

…Валентин Николаевич Полюшкин в разгаре горячего августовского дня с сердцем бросил в лодку удочку и решительным тоном заявил:

– На этом проклятом пруду больше не рыбачу!

– Какой же чудак! – насмешливо отозвался с соседней лодки Марченко. – К тебе подплывает рыбка. Смотри, она сварилась в теплой воде, как в ухе, и приправлена водяными травами. Бери, не утруждай себя ловлей!.. Видишь, какие белесые глазки у этой щучки-невелички, хватай ее, хлопче, добыча сама в руки лезет!

Валентин злобно посмотрел на приятеля, схватил весло и что есть силы направил лодку к берегу мимо водорослей. За кормой его лодки заколыхались три дохлых щучки и пара плотичек.

Порывом налетел ветер, нанес на нас гниющие ароматы, а из-под камышей ближайшего островка выплыло несколько дохлых щучек. Я первым не выдержал и стал поспешно сматывать удочки. Покинув плес, мы обогнули небольшой полуостров, и здесь на чистом воздухе, рядом с холодным и чистым родником, подсчитав свой небольшой улов, решили сварить уху. Настроение у всех было подавленное. Пропал день отдыха, испорчена рыбалка, а потерянное время не вернешь.

В следующий выходной день все члены нашей секции с раннего утра были на этом же пруду. Мы приехали без удочек, но с четырьмя косами для скашивания водорослей и с десятком подводных грабель. Мы их изготовили, не считаясь со временем, и инструменты получились хорошие. Захватив в колхозе все свободные лодки и укрепив на них свои механизмы, мы начали работу. Водяные травы настолько были густы и так разрослись, что с трудом поддавались нашим усилиям. С лица стекал пот, мы напрягали все силы и медленно, очень медленно, метр за метром, вытягивали к берегу тяжелые стебли, наполненные водой. А несколько человек, во главе с Валентином и техником Лукинским, выкидывали их на берег. Как это всегда водится, первыми нашей работой заинтересовались колхозные ребятишки. Они долго наблюдали, а потом сбегали в станицу и привели на берег взрослых. В стороне появился бригадир огородной бригады, высокий и крепкий человек. Только белые, чуть подстриженные усы, да частые морщинки около глаз говорили о его возрасте. Широко шагая, он подошел к колхозникам и стал им что-то говорить, поминутно кивая на нас. Наконец сбросил с головы шапку и, подойдя к Полюшкину, которого, по-видимому, знал, сказал:

– Ты, Валентин Николаевич, отдохни, тут наша забота, мы и будем делать…

Это было словно сигналом для колхозников. Откуда-то появилась вся его огородная бригада, вооруженная вилами, граблями.

– А это пойдет на удобрение, – говорил бригадир, показывая на большие кучи водорослей, которые уже сложили наши товарищи. Кто-то успел сообщить об этом событии председателю колхоза. Он подъехал к нам на линейке, лихо спрыгнул, сел в первую попавшуюся лодку, долго и внимательно рассматривал устройство наших подводных косилок, повторяя словно бы про себя:

– Доброе дело затеяли городские ребята, ох, доброе, тут тебе вода чистая, и рыба, и удобрение.

Он вернулся на берег и погнал лошадь к колхозу. Не прошло и часу, как на пруду уже работало более сотни колхозников. Откуда-то появились еще лодки, кто-то и где-то раздобыл еще старую подводную косу, многие колхозники начали орудовать простыми ручными косами, и над прудом разлилась знакомая всем песня о кубанских казаках.

– Вот что значит коллектив! Сила! – с гордостью сказал Марченко, хлопнув меня по плечу. – Не думал я, что рыболовы могут поднять столько людей на общее дело! Не гадал, а вышло.

До позднего вечера шумел народ на пруду. А потом нас затащили в колхозную столовую, где угостили шашлыком из барашка и такими арбузами, что на одной телеге десяток не вывезешь, На другой год на этом самом пруду мы славно ловили рыбу. Как ни странно, но в том году там брали хорошие сазаны. И вот, оказывается, не напрасно привез я на Кубань из Москвы свои снасти. Ей-ей, не даром! А этот самый Бейсуг, что впадает в Азовское море, действительно, рыбная река. Отличная река!