Текст книги "Убийство жарким летом"

Автор книги: Хью Пентикост

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

– А дома у него есть своя?

– Сегодня у всех есть собственные портативные машинки. Возможно, у него одна здесь, а другая за городом. Их проверить сложнее: не явишься же в дом к человеку проверять машинку, это тебе не газ и не электричество.

– Ордер на обыск?

– Потребуется несколько часов, пока я найду подходящего судью. Северенс – фигура политическая, близкий друг мэра. Я бы мог завести на него настоящее дело, но пока оно не заведено. И сейчас на это нет времени.

– Северенс сейчас дома? – спросил Питер.

– И да, и нет. Решено, что он должен быть на связи.

– Предположим, я отправлюсь к нему – он ведь знает, что я в курсе дела. Могу наболтать чего-нибудь о том, что я якобы нашел в Гарлеме какую-то зацепку, – в общем, что-нибудь, что оправдало бы мой приход к нему, чтобы задать несколько вопросов о его телефонном собеседнике. Когда буду у него, могу попросить разрешения воспользоваться его машинкой, чтобы напечатать кое-что для своей статьи. Я не вижу другого способа сделать так, чтобы он не заподозрил, что мы интересуемся им.

– Стоит попытаться, – сказал Маршалл.

– А если он воспользовался машинкой, находящейся за городом?

– Мне кажется, что, скорее всего, она – в квартире. Ведь ему нужно было сочинить письмо вымогателя так, чтобы мы поверили: оно пришло именно оттуда, куда он хотел нас направить. Ему необходимо было остаться одному, поэтому я и сомневаюсь, чтобы он печатал письмо в офисе, а за городом – жена и трое-четверо слуг. Я склоняюсь к версии о квартире. Он проводит там много времени. Мне позвонить ему и сообщить о твоем приезде?

– Думаю, не стоит, – сказал Питер. – Предпочитаю появиться неожиданно.

– Ты должен держаться очень спокойно. Не допускай спешки, чтобы он не заподозрил ловушку.

– Это будет нелегко. Мне кажется, я мог бы своими руками убить этого сукиного сына.

Маршалл прищурился:

– Запомни, Питер, он может быть абсолютно не виновен. Это всего лишь догадки, а до выводов еще очень далеко. Пока ты будешь у него, я проверю его офис и изучу результаты. Как только получишь образец текста, немедленно доставь его сюда. Эксперты уже будут готовы дать ответ.

– Молись за меня и за Грейс, – сказал Питер.

Город был окутан знойной дымкой. Казалось, боги специально выбрали день, словно воплотивший в себе тлеющую ненависть, которая распространялась по улицам и готова была запылать в любую минуту.

Не надеясь поймать машину, Питер пошел пешком. Квартира Северенса на Бикман-Плейс находилась в районе пятидесятых улиц. Дом стоял над рекой, а справа от него возвышалась прямоугольная башня здания ООН.

В фойе на первом этаже должен был сидеть дежурный, но его не оказалось. Питер подумал, что сегодня, наверное, пустует много подобных мест: людям любопытно самим посмотреть на происходящее, а может быть, человек, дежуривший в фойе, беспокоился о своей семье.

Над столом дежурного висела небольшая табличка со списком жильцов. «МАРТИН СЕВЕРЕНС, 901». Лифт был на самообслуживании. Питер вошел в него, нажал девятую кнопку и почти не почувствовал, как очутился на нужном этаже. Квартира номер 901 располагалась со стороны реки в дальнем конце коридора. Прежде чем позвонить, Стайлс сглотнул слюну. Раздался звонок, похожий на звук корабельных склянок.

Дверь открылась, и на пороге появился незнакомец. Это был крупный, широкоплечий мужчина в серых фланелевых брюках и синем блейзере с медными пуговицами и эмблемой клуба на нагрудном кармане. «Типичный представитель спортивной элиты», – подумал Питер.

– Мистер Северенс дома?

– Вышел на несколько минут, – вежливо ответил незнакомец.

– Меня зовут Питер Стайлс. Мне необходимо встретиться с Северенсом.

– Стайлс! Парень из «Ньюсвью»! Вы тоже в курсе, не так ли? Марти ушел ненадолго – такова его работа, в любой момент могут позвонить, вы ведь знаете. Я – шурин Мартина, Роджер Мэнсфилд. – Крепким рукопожатием он стиснул руку Питера. – Входите и подождите его, – сказал Мэнсфилд.

Осторожно ступая, Питер прошел мимо Мэнсфилда в гостиную. Она была изысканно обставлена в колониальном стиле. На стене висели картины Вайета и Бентона. «Интересно, – подумал Питер, – в чьем вкусе оформлена гостиная: холодного, невозмутимого Северенса или, может быть, его жены?»

Мэнсфилд был очень радушен.

– Есть что-нибудь новенькое? – спросил он.

– Я только что приехал из Гарлема. Обстановка там накалена до предела.

– Черные ублюдки, – процедил Мэнсфилд. – Могу я предложить вам что-нибудь? Кофе? Пока мы сидим здесь и ждем, пьем его литрами. Для выпивки, наверное, еще рановато?

Питер изо всех сил старался говорить непринужденно:

– Кофе было бы замечательно. Кстати, у вас, случайно, нет пишущей машинки? Я тут набросал кое-что для статьи, пока был в верхней части города. В ожидании мистера Северенса я бы мог это перепечатать.

– Будьте как дома, – сказал Мэнсфилд. – Пройдите в эту дверь. Там, в кабинете, на столе Мартина стоит портативная машинка.

– Благодарю вас, – сказал Питер. Это был шанс получить образец текста, даже не встречаясь с Северенсом.

Кабинетом служила небольшая комната, первоначально предназначавшаяся для спальни. Машинка в пластиковом чехле стояла на небольшом квадратном столе. Не было никаких признаков того, что хозяин утруждал себя упорными занятиями. Стол был пуст. Питер сел перед машинкой и снял с нее чехол. В среднем ящике стола он обнаружил несколько листов бумаги. Вставив лист в машинку, Стайлс стал быстро печатать. Нужно было получить образцы всех букв, цифр, знаков препинания и символов.

Послышались тяжелые шаги Мэнсфилда.

– Забыл вас спросить: с чем вы пьете кофе? – стоя в дверях, спросил великан.

– Без ничего.

– Сейчас будет готов, – сказал Мэнсфилд и вышел.

Пальцы Питера летали над клавиатурой. Вдруг он услышал звук открывающейся и закрывающейся двери.

– Роджер! – позвал Северенс.

– У тебя посетитель, – услышал Питер. – Стайлс. Он в твоем кабинете.

Питер вытащил лист из машинки и стал засовывать его в карман пиджака. Северенс стоял в дверях, холодно и злобно глядя своими черными глазами.

– Пока ждал вас, напечатал тут кое-что, – сказал Питер, накрывая чехлом машинку, и встал. – Благодарю за то, что разрешили ею воспользоваться.

– Кажется, моими машинками сегодня интересуются многие, – сухо и жестко сказал Северенс. – Я только что говорил с секретарем моего офиса. Так вот, сейчас там мастер тоже проверяет пишущие машинки. Это тем более странно, если учесть, что только вчера другой мастер привел их в порядок. – Он повернулся к великану в блейзере и гневно воскликнул: – Тупоголовый сукин сын!

– Что случилось, Марти? – Мэнсфилд был совершенно ошеломлен.

Северенс продолжал говорить, не обращая внимания на его восклицания:

– Могу я взглянуть на ваши записи, Стайлс?

– Ничего особенного, – сказал Питер.

– Вы пытались получить образец текста с этой машинки, так ведь?

– Да, мне жаль, но это так, – ответил Питер.

– Ничего не понимаю, Марти, – заговорил Мэнсфилд.

– Сейчас ты потерял пару миллионов баксов, – не глядя на него, произнес Северенс.

– Ты хочешь сказать…

– Да, я хочу сказать. – Северенс достал сигарету из кармана своего великолепно сшитого костюма и закурил. Руки его были спокойны. Холодное красивое лицо казалось высеченным из камня. – Как вы догадались? – спросил он.

– Недействительный чек, а также связь между вами и Мэнсфилдом. Дважды два – четыре.

– То, что лежит у вас в кармане, докажет связь с подкинутым письмом, – сказал Северенс, совершенно не теряя над собой контроля.

– Думаю, да.

– Кто еще об этом знает?

– Джерри Маршалл.

– Это объясняет присутствие человека, прослушивавшего мой телефон в офисе.

– Да, – сказал Питер, глубоко вздохнув. – Игра закончена, Северенс, но вы можете облегчить свое положение.

– Каким образом?

– Публично признаться, и как можно скорее. Это позволит спасти город от беспорядков, которые могут разразиться.

Выражение лица Северенса совершенно не изменилось; он держался с удивительным самообладанием.

– Сколько? – спросил он. – Через несколько минут я смогу вам дать другой образец текста. Полмиллиона долларов вас устроит?

– Нет, – ответил Питер.

– Можно договориться.

– Сожалею.

Кофейная чашка затряслась в руках Мэнсфилда. Он поставил ее на стол у двери.

– Ты и сам не больно сообразителен, Марти, – сказал он срывающимся голосом. – Какого черта не избавился от этой машинки?

– Ее подарила мне Анджела. Она стала бы задавать вопросы, – сказал Северенс. – Моя жена – мастер задавать вопросы, Стайлс. Не думал, что с этим будут проблемы.

– И ты позволишь ему уйти отсюда и сдать нас? – спросил Мэнсфилд.

– Ты шутишь?

– У вас нет большого выбора, – сказал Питер. – Маршалл знает, что я здесь. Если я не вернусь в ближайшее время…

– Он приедет сюда за вами, – продолжил Северенс. – А вас здесь не будет. Машинки, кстати, тоже не будет. С вами может что-нибудь случиться по пути сюда – сегодня улицы города полны неуправляемых людей. – Повернувшись к Мэнсфилду, спросил: – Он поместится в багажнике спортивной машины?

– Поместим, – отозвался Мэнсфилд.

– И вы думаете, что Маршалл позволит мэру отпустить вас с деньгами в багажнике?

– Вы вынуждаете меня действовать решительно. Вы – проблема номер один, Стайлс. Мой гараж находится в подвале этого дома. Мы переправим вас и машинку на яхту Роджера и выбросим весь этот груз где-нибудь далеко в море. Давай, Роджер.

Северенс и Мэнсфилд вошли в комнату; места для маневра почти не оставалось.

– Наверное, мне будет больнее, чем вам, – с идиотской ухмылкой сказал Мэнсфилд. – Как жаль… Такой славный парень – и ничего не почувствует.

Неожиданно словно молния пронзила мозг Питера. Он вспомнил сержанта десантно-диверсионной части, внушавшего им во время отработки приемов рукопашного боя в Корее: «Удар ногой по коленной чашечке – нога обездвижена; удар ногой сзади по голени – нога сломана; ребром ладони по трахее – перебита гортань; противник наклонился вперед – рубящий удар по шее – шея сломана, противник падает».

Мэнсфилд навалился на Питера, огромными сильными руками сжав его горло. В этот момент Стайлс понял, что только чудо может спасти его от смерти. Собрав все свои силы, он ударил Мэнсфилда в пах и, услышав, как тот взвыл от боли, отпрянул назад. Его протез послужил опорой, которая была ему так необходима.

Сеьеренс, с тем же выражением лица, что и на совещаниях у мэра, взял кочергу с латунной ручкой, стоявшую в углу у камина, и, размахивая ею как хлыстом, двинулся на Питера. Питер увернулся от первого смертельного удара, схватил кленовый стул с прямой спинкой, стоявший у стола, за которым он недавно сидел, и прикрылся им, как щитом, но, когда Северенс ударил еще раз, стул разлетелся на щепки прямо в его руках. Упершись здоровой ногой о стену, Питер кинулся на Северенса в мощном низком броске, схватив его за лодыжку, – это был прием из американского футбола. Он должен был вступить с ним в рукопашную, если не хотел, чтобы с помощью железной кочерги его мозги размазали по стенке.

Питеру с трудом удалось свалить Северенса. Тяжело дыша, он на мгновение увидел, что дверной проем пуст. Ударив своего противника металлическим протезом, Питер, покачиваясь, направился к двери, но когда он вошел в гостиную, то позади услышал злобный рев: Мэнсфилд пришел в себя и бросился в атаку. Всей своей массой он навалился на спину Питера, и тот упал под стокилограммовой тяжестью мускулов и костей.

– Я поймал его, Марти! – закричал Мэнсфилд. – Неси кочергу.

Сильная рука обхватила шею Питера и потянула голову вверх и назад. Питер закричал – просто для собственного успокоения, чтобы услышать свой голос в последний раз.

В следующее мгновение в квартире раздался выстрел. Как ни странно, Питеру показалось, что он был похож на пулеметный. Потом был звук разлетающегося вдребезги дерева. Сжимавшая горло Питера рука ослабла. Раскачиваясь и извиваясь, Питер из последних сил попытался освободиться от навалившейся на него туши Мэнсфилда.

– Оставайся на месте, папаша, – прогремел голос.

Комната наполнилась удивительно знакомыми голосами. Кто-то пронзительно крикнул.

– Если хочешь, можешь сломать ему обе руки, Рикки, только не бей по рту, – послышался голос Джонни Спрэга. – Он должен говорить.

Питер попытался приподняться на четвереньки. Сквозь боль, затуманивавшую его сознание, он смотрел на то, что происходило вокруг него. Спрэг стоял, наставив пистолет-пулемет Томпсона на бессмысленно глазевшего Мэнсфилда. Рикки Ноулс вывернул правую руку Северенса и крепко держал ее. Ноги Северенса были стянуты ремнем, и слюна стекала из его искаженного болью рта.

– Долго пришлось ждать, пока ты зашумишь, парень, – сказал Спрэг Питеру. – Мы даже не представляли, что здесь происходит, пока ты не закричал. Где телевизионные камеры, чтобы мы могли доставить его туда? А то генерал Колхаун опять произносит речь и призывает двигаться на север.

Мэр Рэмси, Марти Северенс и Спрэг сидели перед камерами в телевизионной студии Центрального вокзала. Позади них в застекленной кабине собрались Питер, Джерри Маршалл, Рикки Ноулс и еще дюжина чиновников. Мэнсфилда отвезли в специальное помещение недалеко от вокзала. Вначале мэр сделал заявление, а затем Северенс, придерживая бесполезно болтавшуюся сломанную левую руку, запинаясь, начал произносить свое признание:

– Я задумал этот план… написал письмо с угрозами, которые впоследствии подтверждались звонками. На самом деле никаких звонков не было… Мой шурин изготовил бомбу, которую обнаружили в «Коммодоре»… он имел туда доступ…

Питер взглянул на Ноулса и спросил:

– Бога ради, скажи, как вам удалось найти эту квартиру?

Ноулс пожал плечами.

– Я был против, – сказал он, – но Натан убедил Джонни. Он сказал, что ты, Маршалл и ваши друзья будете действовать только осторожно и легально. Натан знал, что времени не остается. Он подумал, что мы сможем действовать тоже осторожно, но нелегально и заставим Северенса говорить независимо от того, будут у нас доказательства или нет. Мы вошли туда следом за тобой и решили дать тебе немного времени поработать без нашей помощи. Ждали за дверью, и когда ты закричал, то прострелили замок.

Питер посмотрел в студию, где Северенс, мучаясь от боли, продолжал делать признание.

– Думаешь, это поможет остановить тех, кто сейчас в верхней части города? – спросил Питер Ноулса.

– Возможно, – ответил тот, – но только сейчас, Стайлс. Все равно если твои люди не дадут моим то, что им положено, то буря разразится.

– Разве ты не понял, что анархия никого до добра не доведет! – сказал Питер.

– Я отдал приказ войскам, – говорил мэр громким, уверенным голосом, – отойти от границ Гарлема. Вокзал и прилегающие к нему кварталы будут разблокированы и снова открыты для всех через полчаса. В час пик пойдут поезда. Людям генерала Колхауна приказано сдать оружие. Я хотел бы обратиться к жителям Нью-Йорка.

Кто-то дотронулся до плеча Питера – это был Джерри Маршалл. Кивком он позвал Питера, и тот вышел вслед за ним.

– Все замечательно и счастливого Рождества!

В это время по залу студии шла Грейс. Увидев Питера, она побежала, протягивая ему навстречу руки.