Текст книги "Обожравшийся каннибал"

Автор книги: Хью Пентикост

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

– Не прошло и часа после самоубийства Прим, как Мун был надежно защищен, – пояснил помощник прокурора. – Он, конечно, может считать нашу охрану неэффективной, но она существует. В холле возле его апартаментов бессменно дежурят два человека, еще двое поставлены на крыше. За это время Мун покидал свои апартаменты только дважды – сегодня днем на ленч и вечером, чтобы прийти сюда. И каждый раз его сопровождали люди Харди. Поэтому он никак не мог попасть на четырнадцатый этаж и убить мисс Стюарт. А это разрушает всю вашу версию, Шамбрэн, если только у него нет какого-нибудь сообщника.

Управляющий улыбнулся почти приветливо:

– Вы удивляете меня, советник! Начнем с того, что я вовсе не исключаю наличие сообщника. В отеле сотни служащих. Со своими деньгами Мун может нанять себе дюжину помощников и заплатить достаточно, чтобы купить даже честного человека. Но я хочу обратить ваше внимание на то, что Мун вполне мог незаметно покинуть свои апартаменты. Существуют черная лестница для слуг и служебный лифт. Вы не поставили там своих людей, потому что Мун держит дверь на черную лестницу закрытой и никому не позволяет ее открывать. Попасть к нему таким путем без его помощи невозможно, но сам-то он может пользоваться черной лестницей столько, сколько захочет.

Нэйлор взглянул на лейтенанта полиции:

– Что вы думаете об этом, Харди?

– Я принимаю это, – ответил этот. – Принимаю на все сто процентов. И первое, что сделаю, так это прикажу следить за той задней дверью. – Он встал и быстро вышел из офиса.

– Я тоже поверил всему сказанному, – неожиданно заявил Нэйлор. Затем подошел к Джону и подал ему руку. – Мне жаль, что я грубо обошелся с вами, мистер Уиллс. Надеюсь, вы понимаете, моя работа порой заставляет…

– Конечно, – согласился Джон, встал и пожал руку помощника прокурора.

– Я чувствую себя так, будто выбрался из глубокой ямы. – Потом подошел к Шамбрэну. – Как вы думаете, могу я быть той персоной, за которой охотится Мун?

– А вы опасны для него? – спросил в свою очередь тот. – Не просто как рассерженный человек, а как человек, способный разрушить его положение, престиж, власть? Не думаю, что Мун мог бы пойти на такой риск только из-за того, что он кого-то не любит.

– Так может поступить любой, но только не Мун, – подтвердила Элисон.

– Все, что вы сказали, мистер Шамбрэн, очень резонно. Но что теперь будет?

Управляющий пожал плечами:

– Я полагаю, что мистер Нэйлор и Харди будут следить за каждым его шагом. Наверное, теперь проверят, не снимал ли Мун денег со счета и не совпадает ли эта сумма с помещением в банк двадцати тысяч долларов для Джона и мисс Прим. Думаю, они возьмут образец шрифта пишущей машинки из пентхауса «М» и сравнят его с тем, каким напечатаны письма. Муна нельзя обвинить на основе только моих догадок. Нужны существенные доказательства. Но есть еще одно соображение, которое серьезно меня тревожит. Мун явно не собирается покидать наш отель, а значит, планирует устроить этот «несчастный случай» здесь, у нас. Из этого можно сделать вывод: его предполагаемая жертва кто-то из живущих в отеле или кто-то из персонала, а может, постоянный посетитель, гость. Я думаю… – он немного поколебался, – я думаю, Гамаль и миссис Хевен могли бы быть нам полезными, если были они посмотрели на это дело наоборот – Мун вовсе не жертва, а убийца.

Глава 3

В том, что предположения Шамбрэна верны, Джон не сомневался. Но чтобы защитить предполагаемую жертву Муна, он предложил сделать их достоянием гласности. Однако ему объяснили, что результаты будут самыми отрицательными. Это встревожит Муна, заставит его отказаться от своего плана и разработать вместо него какой-нибудь другой. Мун выиграет время, чтобы спрятать все концы, – что-то сделает с деньгами и пишущей машинкой. И наконец, если такие средства массовой информации, как газеты, радио или телевидение, окажутся настолько глупыми, что обнародуют эти предположения, то их вместе с Шамбрэном могут обвинить в злостной клевете. Нельзя же стоять в вестибюле «Бомонда», хлопать каждого по плечу и говорить: «В случае, если вы тот самый человек, то Мун угрожает вам».

Кошка и мышь. Следи за кошкой – узнаешь, где мышиная норка.

Никаких дополнительных сведений от Гамаля и миссис Хевен получить не удалось. Старая леди имела ложу в опере, куда ездила каждый вторник на древнем «пирс-эрроу», который водил такой же старый шофер. Гамаля с ней не было, но и в отеле его так же не оказалось. Швейцар у входа со стороны Пятой авеню вспомнил, что видел, как дипломат не так давно вышел и направился вниз по улице. У Гамаля была привычка делать пешие прогулки, иногда короткие, чаще – длинные, поэтому предположить, когда он вернется, было трудно. Кто-то вспоминал, что он любит заходить в ночной клуб при отеле «Голубая лагуна», когда в десять часов там начинается представление. Дипломат мог там поужинать и остаться на полуночное повторное представление.

Шамбрэн предложил Джону и Элисон пойти поужинать в «Голубую лагуну».

– И вы тут же мне сообщите, когда там появится Гамаль, – сказал он.

– Миссис Хевен не вернется раньше одиннадцати. Вагнеровские произведения длинные.

Было трудно поверить, что все идет нормально. Джона одолевало горячее желание действовать, но оказалось, что не надо предпринимать никаких действий. Мун и Сторм находились в пентхаусе. Если Великий Человек вдруг надумает куда-то пойти, то это немедленно станет известным. Так что приходилось просто сидеть и ждать.

Наконец Джону удалось принять душ. Полиция перенесла его вещи в другую комнату. Он переоделся в смокинг и теперь в вестибюле ждал Элисон, квартира которой была где-то в двух кварталах от отеля.

Наконец Джон заметил ее входящей через вращающиеся двери бокового входа. Она шла к нему свободной походкой, гордо подняв голову, и он вдруг ощутил стеснение в груди. Эта девушка, несмотря на напряженность момента, все время оставалась самой собой – честной, прямой, очень женственной, постоянной и недоступной.

– Вы хорошо выглядите, – сказала Элисон Джону.

– Вы тоже, – ответил он.

Но это была не просто дань вежливости. Она на самом деле выглядела такой красивой, что просто ранила его.

Элисон взяла его за руку, и они направились в «Голубую лагуну». Метрдотель встретил их у неизменной красной веревки и проводил к столику, который заказал для них Шамбрэн.

В зале царил полумрак. Оркестр – интересная комбинация из рояля, флейты, ударника и контрабаса – исполнял сложные ритмы современного джаза.

– Мистер Шамбрэн заказал вам ужин, мисс Барнуэлл, – сказал метрдотель. – А выбор коктейлей и вин – за вами.

– Мартини, мы так и не выпили? – вспомнил Джон.

– Отлично! – согласилась Элисон. – Мистер Шамбрэн – настоящий гурман, не думаю, что нам подадут надоевшие гамбургеры, Джонни.

– Ну что же, подождем – увидим, – ответил он. – Даже пока без Даны и Ефрема.

Она бросила на него быстрый, тревожный взгляд:

– Удивительно, Джонни, правда? Все случилось так быстро. У него бешено заколотилось сердце. Ошибиться насчет того,

что она имела в виду, было невозможно. Но прежде чем он успел ответить что-то необдуманное, Элисон продолжила:

– Я не очень уверена в себе, Джонни. После того как я потеряла вторую половину моего фунтового банкнота, у меня было много друзей, потому что люди нуждаются в этом. И вам тоже нужна моя дружба, но…

– Что, Элисон?

– Я давно отказалась от мысли о чем-то большем. Но сегодня мне показалось, что я страшно стремлюсь к этому. Я… я сказала себе, что это потому, что мне так не хватает Билла. Не понимаю, почему вдруг стало так тяжело именно теперь, когда прошло четыре года? Знаете, я даже попыталась вспомнить, как он выглядел… и оказалось, что он похож на вас!

– Элисон!

Он протянул к ней руку, но она мягко отвела ее:

– Прошу вас, Джонни, подождем. Мне казалось, у нас обычные дружеские отношения – так, приятные пустяки. Вот уже не думала, что они разбудят во мне целый ад. Но как можно позволять развиваться этому чувству, когда я совершенно не знаю вас, Джонни? Только совсем немного узнала, и то во время кризиса. Кстати, вы хорошо справились со всем этим. Но какой вы во время завтрака или когда учите жену играть в какую-нибудь игру, водить автомобиль? Какой вы, когда все кругом обстоит обычно и идет как всегда?

– Вы читали газеты в последнее время? – грустно поинтересовался он.

– Можно ли сейчас обойтись без кризисов? Вот я смотрел, как вы шли ко мне через вестибюль, и говорил себе: как хорошо было бы провести с ней время просто так. По-моему, мы оба, Элисон, хоть чуть-чуть надеемся на это.

Официант принес мартини в запотевших бокалах.

– Давайте отдохнем немного, Джонни, – попросила она, – Пожалуйста!

– Конечно, я хотел бы сказать «нет», но говорю «да», дорогая Элисон.

Она подняла бокал:

– За нас, Джонни! Как бы все это ни обернулось, за нас!

* * *

В своем офисе на четвертом этаже Пьер Шамбрэн налил себе чашечку дымящегося турецкого кофе. Его стол был завален неотложными бумажными делами

– распоряжениями, требующими его подписи, докладами от руководителей разных отделов, письмами. Тут же лежал подробный план субботнего приема, составленный мистером Амато. Кроме того, накопилась не одна дюжина телефонных звонков, которые он не мог сделать в течение дня.

Но Шамбрэн не притронулся к работе. С чашечкой в руках он подошел к окну и посмотрел в темноту Центрального парка, тут и там прочерченную строчками уличных фонарей. Странная злоба закипала в нем. Этот Обри Мун грубо нарушил плавное течение его жизни. И Шамбрэн воспринял это как личный вызов. Он со своим бизнесом должен противостоять силе денег и должен придумать, как справиться с нею, при этом сохраняя внешнее спокойствие, благожелательность и невозмутимость. Пьер всю свою жизнь изучал людские странности и надеялся, что в нужный момент ему всегда поможет своей информацией служба безопасности отеля. Но в схватке с Муном этого оказалось недостаточно. Его служба безопасности была не в силах разгадать, кто тот человек, которого он собирается убить? Для этого прежде всего надо было понять, почему это Мун разработал такой сложный план, чтобы совершить убийство?

Шамбрэн спросил себя: а что могло так сильно ранить Муна? Жизнь Великого Человека была полна историй, похожих на ту, что произошла с Макайвором. Он смеялся над каждым, кто осмеливался обнажить его трусость, бессердечие и другие столь же непривлекательные черты характера. Репутация Муна была построена на настоящих легендах о его садизме. Так почему теперь он избрал другой способ расправы? Не потому ли, что тот человек независим в финансовом отношении?

Ответ, сказал себе Шамбрэн, надо искать в том, что Мун извращен. Какое его самое слабое место? Тщеславие, непомерное тщеславие, стремление постоянно быть на виду. Не важно, что при этом высвечивается его злобность, ему все равно надо все время оставаться на авансцене – это для него дороже самой жизни. Он целых двенадцать лет преследовал семью Макайворов, потому что его тщеславие было уязвлено тем, что Уоррен Макайвор публично назвал его трусом. Стоит хоть немного задеть тщеславие Муна, как он превращается в безжалостного врага.

Шамбрэн вернулся к письменному столу, поставил пустую чашечку и улыбнулся. Повод для убийства может быть настолько абсурдным, что догадаться невозможно. Например, Марго Стюарт вполне могла быть убита за то, что собиралась открыть всем, будто у ее шефа нет волос на груди. Или что он импотент и все его разговоры о победах над женщинами – просто обман. Это вполне могло превратить обычный садизм в маниакальную жажду убийства. Но как узнать, что на сей раз так смертельно досадило ему? Стюарт могла это знать, поэтому ее смерть вряд ли можно назвать случайной. О чем-то она догадалась, и это привело ее к столь печальному концу. Стюарт явно не была главной целью

– в этом случае ее убийство было бы более тщательно продумано.

Шамбрэн сел за стол и отодвинул в сторону ворох деловых бумаг. Затем взял утренние газеты и принялся во второй раз читать все, что было написано про Муна. Где-то там должен быть ключ к разгадке, какая-то ниточка, какой-то намек. Окончив чтение, он поднял телефонную трубку и попросил соединить его с пентхаусом «М». Линия оказалась занятой.

– Она будет занята еще некоторое время, мистер Шамбрэн, мистер Сторм диктует свою колонку в завтрашнюю газету.

– Тогда дайте мне мистера Амато.

– Думаю, он уже уехал домой, сэр.

Шамбрэн бросил трубку с некоторым раздражением. Ему не терпелось просмотреть список приглашенных на прием по случаю дня рождения, потому что вдруг пришла мысль, что имя предполагаемой жертвы в нем непременно есть. Мун должен был включить его туда, даже зная, что тот не сможет присутствовать. Не указать его означало бы сделать оплошность. У Амато, несомненно, должен быть этот список, потому что карточки для гостей должны быть написаны от руки.

Шамбрэн начал было подниматься, но тут на глаза ему попалась газета «Трибюн». Стоя, он некоторое время смотрел на нее, потом непроизвольно тихонько свистнул. Наконец снова взял телефонную трубку.

– Соедините меня с мистером Амато по его домашнему телефону, – попросил он.

Лейтенант Харди не обладал живостью ума книжного детектива, но зато был человеком основательным и упрямым. Он без оговорок принял версию Шамбрэна насчет Муна. И понимал всю важность этого дела.

Первым желанием лейтенанта было арестовать Муна и поместить его в охраняемое место. Полиция могла бы обосновать это тем, что ей стала известна угроза жизни знаменитого писателя. Но Харди также понимал, что адвокат Муна добьется его освобождения, прежде чем они найдут против него что-то такое, что позволит предъявить ему обвинение. Так что трогать Муна пока было нельзя.

Но надлежало расследовать все, что можно, в «Бомонде», проверить банк и пишущую машинку. Детектив Грубер был послан в пентхаус взять образцы шрифта. В случае, если Мун воспротивится этому, он должен сказать, что они проверяют шрифт, чтобы сравнить его с бумагами, найденными у убитой Стюарт. Пусть писатель немного попотеет.

Сам Харди висел на телефоне, стараясь связаться с банком Муна и банком «Уолтхем траст». Лейтенант хотел найти кого-то, кто пойдет с ним в оба банка, чтобы проверить записи. Если время снятия денег в банке Муна совпадет с моментом помещения их в «Уолтхем траст», это будет уже кое-что, хотя он не изобличит преступника. Снятие крупных сумм с банковского счета вовсе не такая уж редкость для человека, который может позволить себе истратить сорок тысяч долларов на устройство званого обеда. Им не удастся связать эти две вещи, но все-таки этого будет достаточно, чтобы Харди понял, что он на верном пути. Может, позже удастся показать, что все это выглядит подозрительно.

Но неожиданно Харди столкнулся с некоторыми затруднениями. Оказалось, увидеть необходимые записи до утра следующего дня невозможно – не было человека, который мог открыть сейф, где они хранились.

Он только повесил трубку, как появился детектив Грубер и доложил, что в апартаментах Муна была всего одна пишущая машинка.

– Мун все диктует на магнитофон, – объяснил детектив. – А потом секретарша, Стюарт, перепечатывала записи. Я взял образец шрифта. Это «Ундервуд». Шрифты не совпадают.

Харди с сожалением посмотрел на бумаги.

– Хотя все это может ничего не означать, – заявил Грубер, как бы желая его утешить. – Машинка взята напрокат. Эту взяли вместо старой месяц назад, а за это время компания могла обновить машинки, заменить шрифты.

– Черт возьми! – выругался Харди. – А как Мун все это воспринял?

– Я его не видел, – ответил Грубер. – Там был только Уиллард Сторм. Мун отдыхал. А Сторм делает целую сенсацию из того, как Великий Человек провел этот день. Он не возражал, чтобы я взял образец шрифта.

– Это вы не попали на Муна! – проворчал лейтенант. – Тот, несмотря на всю вашу обходительность, задал бы вам жару!

Из-за неудачи в этих двух направлениях поиска Харди чувствовал себя неуютно. Он желал бы видеть все таким, как ему хотелось.

Лейтенант поднялся на лифте на этаж, где располагались пентхаусы. Двое его людей, сидя на стульях, которые одолжила им дежурная по этажу, охраняли вход в пентхаус «М». Они доложили, что к Муну никто, кроме Грубера и Сторма, который все еще находится внутри, с того момента, как они вернулись пару часов назад после допроса, не входил.

Харди вышел через пожарный выход на крышу. Там жались друг к другу еще двое его людей. Февральская ночь была довольно холодной.

– Мы закоченеем здесь до смерти, лейтенант, – пожаловался один из них. – Может, нам можно дежурить по очереди?

– Нет, мне нужно, чтобы здесь были двое. Я пришлю вам двух других на смену.

– А как насчет кофе?

– Пришлю тоже, – пообещал Харди, заглядывая в темные окна пентхауса, где жила миссис Хевен. Он вспомнил, что она в опере. – Но помните, что я вам говорил. Кто-то может попытаться проникнуть в дом Муна, но больше всего меня беспокоит, что сам Мун может выйти отсюда!

Мун вернулся в помещение, потирая руки. Чтобы проверить человека, которого он поставил после того, как Шамбрэн высказал свои предположения, на служебной лестнице, ему надо было или пройти через апартаменты Муна, или подняться по той же лестнице на один пролет. Лейтенант не хотел неожиданно встретиться с Муном, поэтому прошел по коридору и стал подниматься наверх.

Но не успел он одолеть и несколько ступеней, как увидел своего человека распростертым на лестнице.

Полицейского ударили сзади – на его затылке зияла страшная рана, он еле дышал. Лейтенанта охватила злость. Он передвинул раненого так, чтобы тот хотя бы лежал в горизонтальном положении, потом быстро поднялся к задней двери апартаментов Муна и, нажав кнопку звонка, одновременно попробовал, заперта ли она. Затем, не отпуская кнопки, принялся другой рукой барабанить в дверь.

Казалось, прошло очень много времени, прежде чем он услышал звук отодвигаемой задвижки, звон дверной цепочки, и наконец дверь открылась. За ней стоял Уиллард Сторм, зло глядя на него через стекла очков.

– Это что еще за чертовщина? – раздраженно произнес он. – Вы что, не могли пройти через главную дверь, как все люди?

Харди затолкал его назад, в кухню.

– Где Мун?

– Спит или, вернее, спал до того, как вы начали крушить стены.

– Идите к телефону и вызовите здешнего врача, – приказал Харди. – Мой человек там, снаружи, тяжело ранен.

– Подождите минутку! – возразил Сторм. – Вы не должны беспокоить мистера Муна. Я…

– Марго к телефону! – закричал Харди.

Входя в пропахший курениями дом, он знал, что Муна в нем не застанет.

Глава 4

В пентхаусе не было и следов присутствия писателя. Кровати в его спальне и комнате для гостей стояли тщательно застланными, как это по утрам делала горничная.

Харди прошел к главному входу и позвал своих людей, стоящих снаружи. Сторм, глаза которого так и горели от возбуждения, вызвал дежурящего в отеле врача. Детективы внесли раненого в апартаменты, а Харди позвонил Джерри Додду.

– Мун ушел, – сообщил он. – Перекройте все выходы, Джерри! Используйте моих людей, ваших работников и всех, кому вы доверяете. Если возникнут неприятности, тут же сообщайте мне. Одному из моих ребят проломили череп. А где Шамбрэн?

– Вы говорите так, будто следите за мистером Муном, – заявил Сторм.

– Ведь ясно, что тот убийца, который ударил вашего человека, проник сюда, имея ключ, который подходит ко всем дверям, и похитил мистера Муна.

Харди, который в данный момент просил телефонистку соединить его с мистером Шамбрэном, повернулся к журналисту и так холодно на него посмотрел, будто вместо глаз у него были новенькие десятицентовые монеты.

– Помолчите, Сторм! Вы еще успеете поговорить через минуту-другую.

В трубке послышался голос Шамбрэна.

– Мун ушел, – сообщил ему лейтенант. – Вышел через служебный вход, ударил моего человека по голове и скрылся.

– Вероятно, догадался, что мы подозреваем его, – предположил управляющий.

– Я попросил Джерри заблокировать все выходы, но можем ли мы перекрыть в отеле все двери? Как насчет служебных входов, кухонь?

– Не будем терять время на эти разговоры, – посоветовал Шамбрэн. – Если пять минут назад он был в отеле, то и сейчас здесь.

Харди положил трубку и повернулся к Сторму:

– Вы хотели что-то сказать? Ну вот, теперь у вас есть такая возможность.

– Не пугайте меня, Харди! – возмутился журналист. – Вы с самого начала все напутали и продолжаете сейчас в этом же духе!

Харди легонько толкнул Сторма в грудь, и тот плюхнулся в мягкое кресло. Его глаза за стеклами очков в роговой оправе вдруг стали испуганными.

– Ссориться с прессой – для вас не самая полезная вещь в мире. Если что-то случится с Муном, вам будет нужно, чтобы мы были на вашей стороне, Харди. Еще как будет нужно!

– Вздохните поглубже, Сторм, и слушайте меня. – Лейтенант посмотрел на одного из детективов, появившегося в дверях. – Уберите тех ребят с крыши! Они понадобятся здесь. Как там Палмер?

– Он сильно ранен, шеф.

– Доктор уже поднимается сюда. Один из вас пусть останется здесь, со мной. А другой пойдет к мистеру Шамбрэну в его офис на четвертом этаже. Он знает, куда вас послать. Я хочу заполучить Муна, и как можно скорее.

– Хорошо, лейтенант.

Харди снова повернулся к Сторму:

– О'кей, парень! Теперь здесь никого нет, кроме меня, давайте поговорим напрямую, без уверток и угроз. Мне нечего терять, кроме моей работы, а потому, если придется вышибить вам зубы, я это сделаю. Вы с Муном вернулись сюда после разговора в офисе по связям с общественностью. И что случилось после того, как вы пришли?

– Мне не нравится, что вы стараетесь запугать меня, лейтенант. Я…

Харди сделал к нему угрожающий шаг:

– Вы сейчас получите свое, парень, что бы потом ни случилось! Мне нужны ответы, и быстро. Что произошло, когда вы с Муном вернулись сюда?

Сторм понял, что Харди ничуть не блефует. Он облизал губы.

– Ничего не случилось, – сказал он. – Мы вошли. Мун налил мне выпить. Мне надо было заняться моим материалом в газету, и я спросил его, можно ли мне отсюда позвонить. Он разрешил. Мун был измотан, хотел прилечь. Нельзя забывать, что ему семьдесят пять. Такой день вымотает кого угодно.

– Хватит об этом! – перебил его Харди. – Я поплачу над ним как-нибудь в другой раз.

Сторм развел руками.

– Но все так и было. Я сел здесь за письменный стол, чтобы кое-что написать, а он прошел по коридору в свою комнату. Я проработал так около получаса, когда сюда пришел ваш

человек, чтобы взять образец шрифта пишущей машинки. Что все это значит, черт возьми?

– Он выполнял приказ. Итак, вы работали за письменным столом…

– Через некоторое время после того, как ваш человек ушел, я связался по телефону и продиктовал материал для моей колонки. И только успел положить трубку, как вы начали барабанить в заднюю дверь. Естественно, я полагал, что Обри все еще находится у себя в комнате, и потому поспешил на кухню впустить вас, чтобы вы его не разбудили.

– Так, значит, вы все время работали, исключая те минуты, когда здесь был Грубер? А после этого долго говорили по телефону. Верно?

– Верно.

– И вы находите очевидным, что кто-то сильно ударил моего человека, открыл заднюю дверь общим ключом и похитил отсюда братца Муна?

– А как же иначе?

– А вы при этом ничего не слышали?

– Я закрыл дверь в коридор, чтобы мой разговор по телефону не беспокоил его. И ничего не слышал.

Харли вскипел:

– Вы просто набитый дурак! Когда вы впускали меня через заднюю дверь, вам пришлось отодвинуть засов и снять дверную цепочку. Полагаете, тому парню, который так лихо похитил Муна, как-то удалось задвинуть засов и накинуть цепочку снаружи? Нет! Это вы закрыли и заперли дверь после того, как Мун вышел. Кто же еще?!

Лицо Сторма стало белым.

– Пособничество в убийстве приведет вас на электрический стул, так же как и того, кто его совершит. Но у вас есть небольшой шанс спасти свою шкуру, если вы точно расскажете мне, что здесь произошло. Правда, это очень маленький шанс, потому что если Мун сделает то, что, как я думаю, он собрался сделать, то уже никакие разговоры в мире вам не помогут.

По щеке Сторма скатилась струйка пота.

– Я не понимаю, о чем вы тут толкуете. Вы все говорите так, будто Мун собрался кого-то убить. Да побойтесь Бога, он же сам в смертельной опасности! Да, верно, я выпустил его отсюда сразу после того, как мы вернулись. Он сказал, что просто заболел от слежки, вашей и ваших копов. Сказал, что ему надо с кем-то повидаться, но так, чтобы об этом не знал ни один человек в мире. И сказал это таким тоном и так улыбнулся, что я догадался – это дама. Похоже, он где-то в отеле. Такие вещи не долго удается держать в секрете. Вы отыщете его.

– И вы должны будете впустить его обратно, когда он вернется?

– Нет. Мун сказал, что войдет как обычно, через главный вход, чем очень удивит ваших людей. И покажет вам, какой вы болван, что не распорядились следить за служебной лестницей. – Сторм, как бы защищаясь, поднял руки. – Я только повторяю его слова.

Харди глубоко вздохнул. Все верно. Прошло добрых полчаса после того, как Мун вернулся в пентхаус из офиса Элисон, прежде чем он поставил пост на служебной лестнице. Все это время Шамбрэн излагал им свою версию событий. Сторма трудно в чем-либо обвинить, кроме того, что он пытался обмануть полицию. Но что же все-таки произошло? Почему Мун изменил свое решение и вернулся по служебной лестнице? Зачем он ударил Палмера? Ведь ему оставалось только посмеяться над ним и попросить, чтобы его пропустили в пентхаус.

Но Харди все же нашел ответ. Если Палмер не видел, кто его ударил, Мун мог использовать это как доказательство, что его мифический убийца был очень близок – ему оставалось лишь подняться по служебной лестнице до задней двери.

Послышался звонок у главного входа, и человек Харди поспешил через комнату, чтобы впустить доктора.

– Останьтесь с ним, – велел лейтенант детективу, указывая на Сторма.

– Не позволяйте ему покидать это кресло. Не разрешайте звонить по телефону.

– Я под арестом? – удивился журналист. К нему понемногу начала возвращаться его обычная самоуверенность.

– Вы чертовски правы, – ответил Харди. – Покушение на убийство – это не шутка.

– Я имею право связаться со своим адвокатом, – заявил Сторм.

– Попытайтесь! – огрызнулся Харди. – Джой, если он сделает такую попытку, разберись с ним!

– Я сломаю вас за это, Харди! – пригрозил Сторм.

– Может быть. Но прежде чем у вас появится такая возможность, я сам попробую разобрать вас на части – медленно и на мелкие куски. – И он прошел за доктором в спальню, где лежал раненый Палмер.

Элисон и Джону уже подали следующее блюдо – нежный суп из черепахи, когда они увидели, что к ним спешит Джерри Додд. Было заметно, что профессиональная улыбка исчезла с лица офицера внутренней охраны.

– Сожалею, – сказал он, – но вам обоим надо немедленно явиться к Шамбрэну.

– О, Джерри! – взмолилась Элисон. – Мы только нaчaли есть. Может, через полчасика?

– Мун исчез. Ударил по голове одного из людей Харди Каждый, кого Мун может убить, должен быть в офисе Шамбрэна. Это касается вас, мистер Уиллс. Но босс хочет видеть и вас, мисс Элисон, тоже. Он думает, вы можете интересовать Муна.

– Я? – удивилась Элисон, широко раскрыв глаза.

– Мун совсем уже сорвался, – объяснил Джерри. – Босс думает, что вас как-то можно использовать, чтобы оказать давление на мистера Уиллса. Сожалею насчет супа.

Они прошли следом за Джерри через вестибюль к лифтам Обычная рутинная обстановка отеля сейчас была наполнена каким-то напряжением. У вращающихся дверей стояли копы, одетые в штатское, люди сновали из ресторана в бар и обратно. Как только Элисон и Джон подошли к лифтам, снаружи в вестибюль влетел мистер Амато. Выглядел он нелепо: на нем были яркая спортивная куртка и твидовое пальто, а на голове – альпийская шляпа. Его обычный деловой костюм состоял из черного пиджака и полосатых брюк, но тут Амато явно не успел переодеться. Под мышкой менеджер по банкетам держал большой конверт.

* * *

– Что, отменили прием? – с надеждой спросил он. – Мистер Шамбрэн срочно потребовал меня к себе со списком приглашенных. А я взял его домой, чтобы к утру художник написал от руки карточки с распределением мест. Что, приема не будет?

– Мне думается, вы можете успокоить свою язву, – намекнул Джерри.

Они быстро поднялись на четвертый этаж и прошли по коридору в офис Шамбрэна. Джон вдруг осознал, что крепко сжимает ладонь Элисон в своей руке.

Офис управляющего был забит людьми. Джон увидел, что Уиллард Сторм, уже совсем не похожий на галантного сердцееда с Пятой авеню, примостился на стуле в углу. Шамбрэн сидел за письменным столом, склонившись над планами отеля. Вокруг него стояли Харди и несколько мужчин в штатском.

Лейтенант что-то показал на плане.

– Трудно представить, что он мог незамеченным покинуть отель. Вы говорите, ночью у служебного входа дежурит сторож?

– С момента, как кончается завоз товаров, – пояснил Шамбрэн. – После этого не удастся пронести даже кубик льда, чтобы вас не проверили. Но все дело в том, что еще пятнадцать минут назад не было никаких причин останавливать Муна. Конечно, сторожу могло показаться странным, что он уходит из отеля через кухонный вход, но все давно привыкли, что такой уж это своеобразный тип.

– Все равно должны были узнать! Он же известный человек!

Шамбрэн крепко сжал губы.

– Но пока его никто не узнал. Нужно время, чтобы все проверить. В этот момент в отеле работают двенадцать сотен людей.

– Ну, тогда он никуда не мог пройти, кроме как вниз, – решил Харди и начал отдавать приказы своим людям, указывая им нужные точки на плане.

В этот момент в офисе появилась главная телефонистка миссис Вич с телефоном и проводом для его подключения в руках и наушниками на голове. Шамбрэн улыбнулся ей:

– Спасибо за ваше постоянное желание оказать помощь, миссис Вич. Располагайтесь вон там, за тем большим столом. – Он передал ей планы отеля.

– Через несколько минут из самых разных мест отеля пойдут телефонные звонки. Вам будут говорить, что соответствующий выход перекрыт. Отмечайте это место на плане. Дежурные по этажам сейчас обшаривают все под-

собные помещения, бельевые, осматривают каждый номер. Когда все на этаже будет проверено, отметьте это.

– А у вас не найдется чертежных кнопок, мистер Шамбрэн? Так будет проще делать пометки на плане.

– Вот умница! – ответил Шамбрэн, доставая из ящика стола коробку кнопок.

Миссис Вич включила телефон в гнездо на стене. И тут же начались непрерывные звонки. Главная телефонистка принимала их и аккуратно накалывала кнопки на планы. Шамбрэн посмотрел на нее, отечески похлопал по плечу и повернулся к Амато: