Текст книги "Шутник и Фейри"

Автор книги: Христина Смирнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Увидев, кого я привела, Жоршен остолбенел.

– Лиз, – простонал он. – Ты просто прелесть! Ты хоть знаешь, кого ты мне привела?

Хм… Конечно, я знала. Но решила сделать невинную мордашку.

– Ты – прелесть! – повторил эльф. – Забирай своего хахаля. А эту тварь я с удовольствием сам… четвертую. Жаль, что я не палач! Крылатый Живодер, надо же! Я тебя обожаю Лиззи, слышишь? Обожаю!

Но деньги взял.

Я взяла за руку «своего» фейри и посмотрела ему в глаза, синие, как Жемчужное Море, что в трехстах милях южнее Города. Была я там однажды. Но Город мне определенно нравился больше.

– Меня зовут Лиз. Но ты можешь называть меня Лиззи, если хочешь.

Крылатый предпочел не встречаться со мной взглядом. Он проводил глазами своего собрата, а затем усмехнулся. Злобно так, нетипично для светлого.

– Зови меня…

Нет, я не собираюсь каждый раз выговаривать его зубодробительное имя, не собираюсь! Точка!

– … Касаниэль.

Ну что тут скажешь? Этот крылатый просто умничка! Читает мои мысли. Пожалуй «Касаниэль» я как-нибудь выговорю.

Я, не выдержав, улыбнулась, надеясь, что его не вырвет.

Он сдержался, хотя явно погрустнел.

– Рада знакомству, Касаниэль! Думаю, ты сможешь дать то, что мне нужно!

К.

Касси идет, спотыкаясь на каждой неровности. Куколка крепко держит его под руку, наверняка со стороны кажется, что он мертвецки пьян. Но ему все равно, куда ведет его эта странная девушка. Человечка, при взгляде на которую ему становится не по себе. Потому что он мертв. Мертв, ибо Элидорикриэль Райдонский, Крылатый Живодер, попался на глаза его спасительнице.

Эта Лиз и не представляет, что сегодня спасла его дважды: она вытащила его из Коридора Обреченных, дав ему возможность жить дальше. Она подсунула начальнику тюрьмы фейри, который охотился на Касси уже три года, дав ему шанс на свободу. Слухи, что он мертв, достигнут Даронийского леса, жаль, что королева сможет их опровергнуть, просто воззвав, но это случится не сразу. У него есть год свободы.

Еще один год.

– Пришли, – куколка останавливается перед крыльцом узкого четырехэтажного дома. Наверняка комнатки здесь с нужник богача.

– Ты здесь живешь? – Касси скорее чувствует, чем видит, что спутница внимательно изучает его реакцию на ее жилище. Но реакции нет. Ему все равно, ведь он уже мертв. Да и гной, застилающий его глаза, не позволяет ему ничего толком разглядеть. Он видит лишь очертания.

Куколка насмешливо фыркает.

– Как ты догадался? – язвительно спрашивает она.

Касси пытается улыбнуться. Он уже понял, что его улыбка смягчает ее.

Лиз. Ее зовут Лиз.

Она помогает ему подняться по ступенькам, открывает входную дверь, тащит сквозь парадную к лестнице… Касси нравится, что у нее есть достаточно сил тащить его на себе, потому что его силы на исходе. Болезнь и зеленые помои вместо еды сделали свое дело.

Она живет в каморке на третьем этаже. Разглядывать убранство у Касси желания нет, да и возможности тоже. Она подводит его к узкой койке, помогает лечь на спину так, чтобы крылья не мешали и исчезает на несколько минут. Или часов. Он не знает. Потому что проваливается в блаженную тьму в тот же миг, когда его голова касается подушки.

Л.

Уложив несчастного светлого на кровать, я с изумлением поняла, что он отрубился. В который раз подивившись его выдержке, я переоделась в домашнее, кинула в печь огненный кристалл и поставила чайник. Почему-то жутко хотелось выпить, но остатки коньяка я решила приберечь, чтобы отметить удачное завершение дела. Возможно, даже этому Касаниэлю рюмочку налью.

Фейри храпел вовсю. Не повезет его избраннице, однако: спать бок о бок с существом, которое во сне издает такие паскудные звуки! И громко так, на весь дом, наверное храп разносился!

Дождавшись, когда чайник закипит, я развела в чашке лечебный настой для глаз фейри, приготовила чистую ткань для примочек, выпила чашку чая с последней маковой булочкой и только потом решилась раздеть своего гостя. Штаны он себе заблевал еще два дня назад, кожаная куртка тоже была покрыта ангел знает чем, а ботинки снимать было откровенно страшно: я представляла, чем могут вонять мужские носки, которые не меняли неделю.

Ну что ж, начнем с самого сложного, пожалуй.

Открыв форточку, чтобы не задохнуться ненароком, я стянула с парня обувь. В нос ударил стойкий запах старого пота. Фу. Помыть бы его… когда проснется. Интересно, а когда он станет чище, его улыбка будет еще лучше?

Стоит это проверить, верно, Лиз?

К.

Когда он открывает глаза, его ожидает сюрприз. Даже два сюрприза. Во-первых, пока он спал, куколка его раздела. Полностью. Сейчас поверх его бедер накинута лишь тонкая простыня. Во-вторых, в поле зрения Касси попадает просмоленная бочка, и, судя по тому, что он может разглядеть, от ее содержимого поднимается пар. Касси начинает задыхаться от восторга, он уже представляет, как он залезет в бочку, наполненную водой, как его грязное тело окутает живительное тепло, как он смоет с себя грязь и смрад ямы смертников, станет чистым, наконец!

И его крылья вновь засияют.

– Проснулся? – куколка выходит откуда-то из-за печи, держа в руках ведро. Она одета в нечто короткое и настолько белоснежное, что у Касси вновь начинают болеть глаза. – До бочки сам дойдешь?

Касси приходит в голову, что она сделала для него очень многое, а он ни разу не поблагодарил ее за это. Просто шел. Просто молчал. Он аккуратно садится на кровати, стараясь понять свое состояние, спускает ноги на пол и пытается встать. Получается. Откинув простыню, он делает два шага и с трудом, но все-таки самостоятельно, залезает в бочку. Куколка ставит ведро на пол, исчезает за печью, а затем вновь появляется, держа в руках кусок мыла и мочалку.

Она отдает ему это все и, опершись о край бочки, беззастенчиво наблюдает, как он намыливается. Касси почти стонет от наслаждения, когда с его тела начинает смываться старая грязь. Он безжалостно натирает кожу мочалкой до красноты и зуда, он уже собирается окунуться в теплое и восхитительное с головой, но здесь его останавливает куколка.

– Вода грязная уже, – схватив его за волосы, говорит она. – Ты окончательно добьешь свои глаза. Давай помогу.

Она намыливает ему волосы, массирует голову, заставляя его жмуриться от наслаждения. Ей как-то удается ни разу не попасть мылом ему в глаза. Закончив, она смывает пену чистой водой из ведра и велит ему вылезать из бочки.

Стоит ему последовать ее совету, как она вновь оказывается рядом, кладет ему на плечи огромное белое полотенце.

– Вытирайся и ложись, – она вздыхает. – Будем лечить твои глаза.

Зачем она возится с ним? Ведь ей нужна его улыбка, он вполне может дать ей то, что нужно и так. Касси каким-то шестым чувством понимает, что для того, чтобы научить ее улыбаться, ему не нужно прилагать никаких усилий. Просто растягивать губы. Он мог улыбаться и грязным. Он может улыбаться прямо сейчас.

Но куколка зачем-то решает позаботиться о нем. Касси медленно и тщательно вытирается, аккуратно складывает полотенце и отдает Лиз. Он не уверен, но, кажется, ее совершенно не волнует его нагота. Впрочем, она ведь сама его раздевала.

Касси вновь ложится на узкую кровать.

– Глаза закрой, – командует куколка.

Он подчиняется. Он чувствует прохладу компресса, чувствует ее тонкие холодные пальцы у себя на лице, и ему вновь становится не по себе. Почему-то ее прикосновения заставляют его вздрагивать. Не от отвращения, нет. От тревоги. Как будто сквозь кожу ее изящных рук в него вливается беспокойство и странная грусть. Несмотря на то, что он жив, и теперь у него еще есть шанс на то, чтобы очиститься от своих грехов, несмотря на то, что он вновь чувствует себя свежим, а боль в глазах стихает, на него накатывает меланхолия.

Все тщетно. Он все равно не скроется от королевы Даронийского леса.

Она его найдет. Рано или поздно.

От этой мысли его начинает трясти.

Л.

Его фигура мне нравилась. Давненько я не разглядывала столь… хм… многообещающие достоинства. Прикрывать самое интересное не хотелось совершенно, но парень, видимо, замерз, потому что стоило мне положить компресс на его глаза, его мелко затрясло. Пришлось кинуть на него плед.

– Не вздумай открывать глаза, – приказала я. – Если начнет щипать – скажешь.

Касаниэль кивнул и затих. Судя по тому, что храпа я так и не услышала – просто лежал смирно.

По правде говоря, мне не терпелось получить его улыбку, но я все тянула. Наслаждалась предвкушением, что ли? В эфире творилось ангел знает, что: фейри явно хотел еще немного поунывать, но повода вроде как не было, поэтому он старательно его подыскивал. Честное слово, этот парень поражал быстрой сменой надежды и отчаяния. Я моргала реже, чем он менял свое настроение! Возможно, поэтому мне так трудно было находиться рядом с ним? Перманентное желание уйти в эфир мне совсем не нравилось.

Пока компресс облегчал страдания несчастного (между прочим, почти золотой отдала за лучшую лечебную смесь!), я занялась очень нудным делом: подсчетом грошей, которые у меня остались после этой, во всех смыслах удачной, покупки. Сливать грязную воду не хотелось совершенно: это же десять тяжелых ведер, которые надо снести в помойную яму, а я жила на третьем этаже. К сожалению, окна мои выходили на улицу, а не во внутренний двор, поэтому вариант выплескивать жижу прямо в окно был мне недоступен. Конечно, это было бы очень весело, смотреть на облитых обмылками горожан, но, боюсь, после такой выходки меня точно выселят к ангелу на кулички!

После того, как я перетряхнула все карманы, кошельки, сумочки и коробки с вещами выяснилось: во-первых, я – нищая, а во-вторых, оказывается, пятнадцать лет назад на меня запал один из заказчиков. Цветная открытка с зачарованными сверкающими чернилами, уже подвыцветшими от времени, меня искренне позабавила, и я честно попыталась вспомнить тот год. Естественно, не получилось, и я безжалостно выкинула чью-то несостоявшуюся любовь в мусорку.

В общей сложности мне удалось наскрести около пяти золотых мелочью. Да уж, давно я не чувствовала горьковатого привкуса нищеты на своих губах. Но сомневаться я ни в чем не собиралась. Пусть сомнения – один из признаков человечности, которой я так хотела достичь.

Я все-таки перетаскала грязную воду прочь и задвинула бочку за печь. Только после этого приблизилась к фейри и резким движением убрала ткань компресса с его лица.

Светлый распахнул глаза, и я с удовлетворением отметила, что гной почти исчез.

– Как ощущения?

Он поморгал. Я кожей чувствовала его изумление и радость. Удовлетворенно цыкнула, расслабляясь: оказывается, все это время я держала себя в напряжении, опасаясь свалиться в эфир. А пока фейри радовался исцелению, можно было немного выдохнуть.

– Спасибо, – прохрипел он.

Это что у него с голосом случилось? Вроде нормальный был! Почти.

– Обращайся, – кивнула я. Жутко хотелось немного поязвить, потому что я уже начинала потихоньку чувствовать себя ангелом… гадость какая!

Светлый приподнялся на локтях и посмотрел на меня своими синими, как океан, глазами.

– Спасибо, – повторил он. – За все спасибо. Ты просто не представляешь, что ты для меня сделала!

– Я не дура, Касаниэль. Вряд ли я не представляю, что спасла тебе жизнь, – хмыкнула я.

Забравшись в кресло с ногами (светлый покраснел: кажется, в реалиях короткого халатика это выглядело не очень прилично), я уставилась на своего гостя в упор.

– Давай приступим?

Эфир опять заполнился отголосками уныния и паники, но мне уже было не до этого. Предвкушение закончилось. Как и терпение. Я хотела эту улыбку.

Касаниэль моргнул и приподнялся на локтях, не сводя с меня глаз. Что-то было такое в его взгляде… настораживающее. Но я решила не обращать внимания. Он должен мне улыбку! И он мне ее даст!

– Что мне нужно делать? – спросил он, как будто сам не знал ответа на свой вопрос.

Решил состроить из себя дурачка? Пожалеть себя?

Эфир становился вязким от его уныния, и я сползла с кресла, чтобы быть ближе к фейри.

– Просто улыбайся, – приказала я. – Улыбайся, красавчик!

К.

Его разум наполняет странная смесь чувств. Он пытается разобраться, что именно намешано в его голове, но получается плохо. И самым смешным является то, что он совершенно не понимает, почему это происходит с ним. Почему он, задыхаясь от чувства всеобъемлющей благодарности к этой странной человечке, одновременно испытывает отвращение и страх при взгляде на нее.

Лиз сползает на пол и двигается прямо на него, в своем белом халатике напоминая огромную змею-альбиноса и внушая еще больший ужас.

Что-то с ней не так. Не так. Его крылья трепещут, и Касси вдруг понимает, что дело именно в них. Ведь они наполовину находятся в эфире – условном пространстве, которое некоторые знатоки называют междумирьем. Или границей. Фейри гордятся своими крыльями – доказательством того, что их раса избрана Высшим и его ангелами. Именно крылья помогают Касси и ему подобным видеть эфир, находясь в подлунном, ведая истинную суть вещей.

Но Касси не хочет видеть. Он зажмуривается, стараясь улыбаться как можно шире и надеясь, что улыбка, его улыбка в подарок, не выглядит жутким оскалом. Он не хочет дарить Лиз оскал. Она заслужила свою награду, и пусть Касси до сих пор не понял, в чем тут суть, он искренне хочет, чтобы эта человечка осталась довольна. В конце концов, она спасла ему жизнь.

Он чувствует, как она приближается, и в ноздри ударяет странная смесь запахов: чистого девичьего тела, приторно-сладких духов, мыла, лечебных трав, а еще жареных каштанов и обожженной плоти. Касси передергивает плечами и открывает глаза.

Видимо, эта человечка, все-таки знает, что делает. Потому что ее рот больше не «плавает», губы растягиваются, и с каждым мгновением ее лицо становится все красивей. Касси не может оторвать взгляда от нее, он всматривается в острые черты лица и отмечает, что, несмотря на болезненную худобу, она выглядит привлекательно. Очень привлекательно. Она завораживает его, заставляет сердце биться сильнее, а кровь струиться по жилам в сотни раз быстрей. Он чувствует, как у него начинают пылать щеки, когда она практически прижимается к нему, он чувствует прилив возбуждения, когда ее по-настоящему улыбающиеся губы прижимаются к его, он почти сходит с ума… чтобы в следующий миг с диким криком отпрянуть от нее и в совершенно безумном, всепоглощающем, неистовом ужасе шарить вокруг себя, пытаясь найти хоть что-то острое или тяжелое, что может сойти за оружие. Потому что ему просто необходимо убить это.

Лиз… то, что раньше было Лиз быстро поднимается на копы… нет, все-таки на ноги, хватает какую-то тряпку и стремительно скрывается, оглушительно хлопнув дверью.

Этот звук приводит Касси в себя. Он встряхивает головой и встает с кровати с твердым намерением одеться и быстро, очень быстро попасть на святую землю ближайшего храма Высшего.

Потому что это – его обязанность. Потому что он, Касси, – светлый. Потому что Лиз действительно темная. И не просто темная.

Касси прикасается к своим губам, пытаясь уложить в голове то, что случилось.

Он только что целовался с высшим демоном Геенны!

Л.

Дура, дура, дура!!!

Других слов у меня для себя просто не находилось! Я бежала вниз по лестнице, закутываясь в длинный плащ, и только оказавшись на мостовой сообразила, что забыла обуться. Босые ступни выглядывали из-под полы и, славься Падший, выглядели они по-человечески. Значит, я просто свалилась в эфир, не успев потерять там подлунную личину.

Вот я же знала! Знала, что рядом с этим парнем находиться опасно! И даже не потому, что я теряла рядом с ним контроль, а потому что он ангелов фейри! Существо, которое за счет своих уникальных крыльев живет в двух измерениях – подлунном мире и эфире – одновременно. Рядом с другими я могла мерцать сколько угодно, но лишь раса фейри могла разглядеть меня там. Там, на границе.

И в междумирье я выглядела совсем по-другому: эфир не терпит фальши, он смывает ее, поглощает, забирает себе. И оставляет только истину.

Теперь этот парень точно знал, кто я. И мне конец. Возвращаться в Геенну к папочке я не собиралась, но в Городе мне сейчас оставаться нельзя. Я была абсолютно уверена, что Касаниэль покинет мою каморку со всей возможной скоростью, на которую будет способен. И куда он отправится, я догадывалась…

Зябко поджимая пальцы, я прошагала вдоль улицы. Идти босиком по мостовой – то еще удовольствие. Особенно осенью. Ощутив все прелести холодного камня, я остановилась у стеклянной витрины лавки скорняка и, с опаской откинув капюшон, взглянула на свое отражение.

Я все еще казалась человеком. Несколько мгновений в эфире не смыли мою искусственную сущность, что безмерно меня порадовало. Но больше всего меня порадовала улыбка. Красивая человеческая улыбка, идеально подходящая мне. Я искала ее не один десяток лет, я мечтала о ней, грезила и умирала от невозможности совершать такое естественное (особенно для моей касты) действие нормально.

И я ее нашла.

Только вот обладатель подкачал.

Унылый фейри, кому из моей прежней братии такое расскажи, так и покатятся со смеху. Только вот мне сейчас было совсем не до веселья. Не хотела я покидать это место. Вот совсем! Во-первых, я привыкла. В конце концов, шестьдесят лет тут уже живу. А во-вторых, Город Тысячи Рас был идеальным местом для моего проживания, просто потому, что здесь всем было на всех наплевать. Простиравшийся на десятки миль городской массив вмещал в себя сотню диаспор и расовых меньшинств. Здесь можно было встретить кого угодно. Кроме нас. И ангелов. Ангелы – вообще отдельная история. Если наш брат в подлунный мир время от времени все-таки заглядывает (в основном пожрать), то обитатели Парадиза не торопятся являть себя под синее солнце. И при этом у этих прохвостов есть храмы! То есть, не у них, конечно, а у их Высшего, но это мелочи.

В Городе Тысячи Рас нет дискриминации. Но, к сожалению, здесь, как и во всем остальном подлунном, не любят демонов.

Полюбовавшись на улыбку, я горько вздохнула, накинула капюшон обратно и двинулась в сторону дома, надеясь, что фейри уже свалил. Покидать обжитое место не хотелось до слез, но за более чем полвека, проведенных в подлунном мире, я так и не научилась лить слезы. Это тоже, кстати, упущение с моей стороны. Надо как-нибудь попробовать. Знать бы еще, как это делается.

Прошлепав босыми ногами по лестнице, я открыла дверь и…

Касаниэль, обернувший вокруг бедер простыню, с важным видом сидел за обеденным столиком в компании моей чашки, от которой поднимался небольшой парок.

Подняв на меня глаза, фейри нахмурился. Потом еще сильнее сдвинул брови, и в его взгляде я заметила недоумение.

Мимо, светленький, нет меня в эфире. Я полностью здесь, в подлунном, и вновь увидеть, как я выгляжу на самом деле, тебе не удастся.

Хватит с тебя и одного раза.

– Кто ты? – спросил он, поняв, что разглядеть меня не получится.

– Ты знаешь, кто, – ответила я. Подумав, уселась на подлокотник кресла и тоже уставилась на него, сдвинув брови, копируя.

Интересно, почему он не ушел? По моим расчетам он должен был уже панически стучаться в ворота храма, а этот… чай пьет. В доме демона! Светлый фейри! Если подумать, то его беспечная ночевка в яме среди троллей, орков и прочих темных была лишь разминкой перед подобным безумием. И если бы не крылья, которые абсолютно точно были призрачными, я бы заподозрила, что передо мной замаскированный дроу, или еще кто из «темнят». Эти нашу братию уважают, а иногда и поклоняются. Время от времени. В зависимости от настроения, да…

Касаниэль молчал, разглядывая меня. Наверняка, пытался понять, как мне удалось полностью выйти из эфира, ведь в их светлых книжках написано, что мы такого не умеем. Там много чего написано… интересного. Я время от времени зачитываюсь этим бредом!

Умеем, светленыш, умеем. Просто не любим. Да и зачем? Пожрать и в эфире можно, а если быть точнее, вся нормальная еда – там. Это я ненормальная. Причем, во всех смыслах.

– Почему ты остался? – не выдержала я. – Я была уверена, что ты уже того… это… – мотнула головой в ту сторону, где по моему мнению находился храм Высшего.

Фейри скривил губы. Прости, дорогой, теперь твоя улыбка принадлежит мне… хотя такого эффекта я, честно говоря, не ожидала. Обычно все, что я заимствовала, не исчезало у владельцев, иначе в свое время по Городу разгуливали бы лысая, безногая, безрукая, безглазая и безносая соответственно человечки.

Я бы на такое посмотрела, ага!

Но мои выводы оказались неверными: парень просто не собирался улыбаться. Он думал над вопросом: соврать мне или нет? В эфире было тихо. То есть, что-то там от него исходило, но явно не уныние. Но и не радость, хотя чувство было явно светлым.

Не мое меню, это уж точно.

Ответ фейри заставил меня порадоваться, что я уже сижу.

– Мне нужна твоя помощь, – заявил Касаниэль.

К.

Лиз на миг замирает, слегка приоткрывает рот от удивления, заставляя Касси завороженно замереть, разглядывая очертания ее идеального лица. Она вскакивает с кресла, отбрасывает прочь свой плащ, вновь оставшись в белоснежном халатике, настолько коротком, что Касси не выдерживает и отводит взгляд.

Ей невероятно идет белый цвет, издревле считающийся цветом светлых рас. Цветом ангелов. Наверное, все это потому, что человеческая ипостась Лиззи прекрасна и отвратительна одновременно. Касси начинает понимать, почему, глядя на нее, он испытывал отвращение. Он интуитивно чувствовал несоответствие внешнего и внутреннего. Человечка с ангельской внешностью и сутью демона.

Касси совсем не уверен, что Лиз добивалась этого намеренно, но ее хрупкость, светлые, идеально уложенные волосы, длинные стройные ножки, тонкие запястья и его, Касси, улыбка, создают невероятный эффект.

Ангельские крылья ей бы подошли. Жаль, у демонов крыльев нет.

Лиззи начинает заразительно хохотать. Она склоняется над ним, сверкает своими зелеными, как весенняя трава, глазами, а затем падает ему на колени, заставляя простыню практически сползти. И при этом продолжает смеяться. А Касси завороженно смотрит, отмечая про себя, что она легкая, как пушинка.

– Я знала, что ты не в своем уме, светленький, но чтобы насто-о-о-лько! – она обнимает его за шею, смеется и смотрит на него. Прямо в его душу. Приценивается? Что ж, возможно именно этим ему и придется заплатить.

Вопрос в том: готов ли он на это?

Касси хочет улыбнуться, просто чтобы показать ей, что он действительно уверен в своем решении. У него нет выбора. Возможно, он пожалеет, да он пожалеет, но не сегодня. Не сейчас.

Он смотрит на умирающую от смеха девушку, чувствует тепло, исходящее от ее тела, едва прикрытого домашним халатиком, и пытается разглядеть сквозь идеальную человеческую оболочку то, что он увидел в междумирье.

Синюю кожу с черными прожилками вен. Светло-оранжевые волосы, собранные в два веселеньких хвостика, на кончиках которых весело позвякивают маленькие бубенцы. Светящиеся золотом глаза, обрамленные длинными, да самых малиновых бровей, зелеными ресницами. И бордовый дым, который исходит из внешних уголков глаз.

Он хочет рассмотреть ее там, в эфире. Он хочет еще раз увидеть ее истинную суть. Но сейчас ее в эфире нет. И это странно.

– Мне нужна твоя помощь, – повторяет он.

Лиззи внезапно перестает смеяться, и в ее маленькой комнатушке разливается тишина. Кажется, что мир остановился, потому что Касси не слышит ничего. Только свое и ее дыхание.

– Ты не в своем уме, – она все еще обнимает его за шею, а ее невероятные глаза так близко… Касси переводит взгляд на волосы и ловит себя на мысли, что очень хочет прикоснуться к ним. – Может, мне еще раз померцать, чтобы ты пришел в себя? Что-то мне кажется, ты не до конца осознал серьезность своих проблем!

Что Лиз имеет в виду под словом «померцать», Касси не очень понимает, но он понимает то, что все делает правильно.

Королева не оставила ему выбора.

– Я хочу, чтобы ты меня убила, – говорит он. – Не по-настоящему! – добавляет испуганно и торопливо, будто она может убить его одним щелчком.

Она глубоко вздыхает, сползает с его коленей вместе с простыней, которой он оборачивался, и садится в кресло, практически в нем утонув.

Такая красивая, такая хрупкая… такая опасная.

Куколка.

– Я уже это сделала, – говорит она. – Официально ты теперь мертв. Так что давай договоримся так: я отпускаю тебя с миром, а ты забываешь о моем существовании. Как тебе сделка?

Касси наклоняется и поднимает простыню с пола, вновь прикрывшись. Затем медленно берет в руки чашку с остывающим чаем. Не сводя глаз со своей собеседницы, делает глоток. Лиз внимательно наблюдает за ним, и в ее зеленом взгляде Касси видит любопытство.

– Я… хм… как бы это сказать, – когда он успел стать столь косноязычным? – В общем, через несколько месяцев, максимум через год, Королева воззовет и… то есть, меня вычислят.

Лиз опять начинает хохотать. И в этот раз в смехе Касси слышит неприкрытое изумление. Значит, ему все-таки удалось поразить ее воображение. А ей вновь удалось поразить его. Потому что, судя по ее ошалелому и одновременно оценивающему взгляду, она знает. Знает, что означают его слова. И он надеется, что дальше копаться в его прошлом она не будет.

Видимо, это все из-за того, что она – демон. Наверное, обитатели Геенны столь же всезнающи, как и ангелы.

А что он, Касси, знает о высших демонах? По сути, ничего. Да, какие-то крохи информации до него доходили в те времена, когда он был молод и делал вид, что учится. Но что-то сейчас ему подсказывало, что в заумных книжках, в которых описывались зеркальные миры и их обитатели, не так уж много правды. Касси точно помнит, что где-то читал, будто демоны не в силах полностью выйти из эфира, но эта куколка, тем не менее, полностью сейчас принадлежит подлунному миру.

Касси чувствует это. Касси видит это. Касси знает, ведь он, в отличие от нее, живет сразу в двух мирах.

Л.

Я не могла остановиться, совсем! Фейри, чувствую, меня сегодня уморит. Кажется, я с тех пор, как покинула Геенну, так не ржала. Паренек-то с секретом оказался! И секрет его стоил тысяч десять золотом. Вроде бы именно столько обещают за голову этого придурка. Обещали, то есть… Надо признать, давненько ничего слышно про этот лакомый кусочек не было. Может, госпожа Элиэлликарт… дальше я не помню… эль уже оставила надежду найти Каса…ниэля?

Надо этим фейри в их священных лесах поменьше цветочки нюхать, авось перестанут выдумывать себе зубодробительные имена, которые запомнить совершенно невозможно! Я ведь знала, про то, что королева Даронийского леса ищет одного из своих подданных, и за его поимку назначена просто невероятная награда. При этом поиск был скрытым: табличек «разыскивается!» с намалеванной харей нигде не вешали, но стража, а также Гильдии Убийц и Воров были оповещены. И устроили негласное соревнование, кому же достанется этот невероятно вкусный кусочек Даронийских богатств.

Все-таки фейри – умница! Каким-то образом спрятался в рядах одной из Гильдий. Представив, как он старательно ищет самого себя, я вновь расхохоталась.

– Ты хоть понимаешь, о чем просишь, парень? – начав икать, я поняла, что со смехом пора заканчивать. – Ты хочешь, чтобы я сделала так, чтобы твоя королева, воззвав, убедилась в том, что ты мертв?

Касаниэль кивнул. Смотрел настороженно, а в эфире вновь разливалось вкуснющее уныние. Что-то мне подсказывало, что он уже слезно попрощался со своей душой. Хм… померцать, что ли? Чуть-чуть. Я только лизну! Наверное… Шесть десятков лет я не пробовала нормальной еды. В смысле, демонской. А хочется, ангел забери! Тем более, перед крылатым стесняться больше смысла нет.

Задумавшись, я, видимо, все-таки на мгновение свалилась в эфир, потому что фейри резко выпрямился, и его твердый взгляд превратился в испуганно-упрямый. Точно. Душу продавать собрался.

– Как тебя зовут? – спросил он.

Я потрясла головой, настрого запретила себе расслабляться и с усмешкой уставилась на него.

– Мое имя из трех букв настолько длинное, что ты его уже забыл?

Его губы дрогнули в несмелой улыбке. Кажется, это моя первая шутка, которую он оценил.

– Я хочу знать, как тебя называли в твоем родном мире, Лиз, – ответил он.

Я облизала губы. Сказать? Почему нет? Касаниэль был первым существом, который точно узнал, кто же я на самом деле. Жоршен только догадывался.

– Зяка. Зяка фон Джей, – ответила я.

– Ты поможешь мне, Зяка? – а вот теперь улыбки не было. Он источал лишь уныние и надежду, но был тверд в своем решении. Торжественный тон заставил меня поежиться. Как-то не нравилось мне, как мое настоящее имя звучит в его устах. Совсем.

– Я над этим думаю, – поерзав, я пригляделась к нему, стараясь отрешиться от того, что творилось в эфире. – Только вот вопрос в том, что ты можешь дать взамен?

– Все, что угод…

– Заткнись!!! – взвизгнула я, подпрыгнув на кресле. Вот идиот, а? – Никогда больше, ни при каких обстоятельствах не говори мне этих слов. И вообще: такого не говори, какой бы демон перед тобой не стоял. Ты понял?

– Почему?

Не понимает. Точно, не понимает. Бровки сдвинул, синие глаза потемнели, крылья затрепетали…

Да потому, что мы от этих слов дуреем. По сути, ничего не значащая фраза заставляет нас превращаться в идиотов, которые пускают слюни и прокручивают в уме сотни тысяч вариантов этого самого «всего, что угодно». И пусть моя искусственная человеческая сущность не дает мне сойти с ума, рисковать что-то неохота. Тем более, что однажды я эту фразу от Эля уже слышала.. Там, в яме смертников. Ощущения невероятные, но… опасно это.

– Нельзя, и все, – отрезала я. – Впрочем, я знаю, чего хочу.

Подобрался, глазки бегают, простынка сползает, любо-дорого смотреть. А уныние… ммм… я же сейчас стонать начну!

– Я готов, – с самым несчастным видом сказал он, и я вновь начала хохотать. Даже интересно, что он такого в своем лесу натворил, что готов отдать душу, лишь бы не возвращаться? Даже смерть его не пугала так, как встреча с королевой.

– Расслабься ты, не нужна мне твоя душа, светленький. Что я с ней делать-то буду? Я же в подлунном мире живу!

Не говорить же ему, что высшим демонам души в принципе не нужны. Мы эмоциями питаемся. Определенными. И называем эти эмоции грехами.

Фейри закусил губу и наконец-то задал вопрос, который я ждала с того самого момента, как увидела его здесь, распивающего чай, а не панически стучащегося в ворота храма Высшего.

– Ты ведь тоже сбежала? Из Геенны? Поэтому ты так похожа на человека?

Я вздохнула. Вопроса-то я ждала, а вот ответа не придумала. Точнее, мне почему-то не хотелось ему врать.

– Да.

– А почему?

– Я – альбинос. Мало того, что принадлежу к самой слабой касте, так еще и уродом родилась. И сил у меня совсем мало. Даже для демона-Шутника.