Текст книги "Давид и Голиаф, или Российско-чеченская война глазами варвара"

Автор книги: Хож-Ахмед Нухаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Хож-Ахмед Нухаев
Давид и Голиаф,
или Российско-чеченская война глазами варвара

Бандит и агент ФСБ с «философией позднего Толстого»

Дополнительные материалы о Хоже Нухаеве

9 апреля [1999] в «Независимой газете» было опубликовано пространное интервью с одним из одним из влиятельных лиц современной Чечни-Ичкерии – Хож-Ахмедом Нухаевым, автором проекта новой конституции Ичкерии, которая, по характеристике НГ, «возвращает Чечню не только к исламу, но и к родоплеменным отношениям». Саморекламное интервью в НГ (в сопровождении фото Нухаева в компании с Масхадовым и Маргарет Тэтчер) по крайней мере предварено упоминанием о том, что «по данным Московского регионального управления по борьбе с организованной преступностью, Нухаев считался крестным отцом чеченской мафии». А в двух других солидных периодических изданиях недавно были опубликованы пересказы конституционного проекта Хож-Ахмеда Нухаева – даже без предуведомления, Московское прошлое Нухаева

Хож-Ахмед Нухаев был судим за уголовные преступления трижды, но всякий раз отделывался незначительными сроками лишения свободы. В середине 70-х годов он недолго учился на юридическом факультете МГУ, был отчислен за неуспеваемость, но продолжал обитать в студенческом общежитии на проспекте Вернадского, ночуя в комнатах своих земляков. Студенческая кличка Нухаева – Хожа – стала и его кличкой в криминальном мире. «Зарабатывал» на жизнь Хожа следующим образом. В МГУ училось довольно много иностранных студентов и аспирантов. Почти все они время от времени продавали валюту, приторговывали джинсами и магнитофонами – то есть «преступали закон». Самые состоятельные из иностранцев предпочитали жить не в общежитиях, а на квартирах – разумеется, без прописки, нелегально. Узнать их адреса было не трудно. С компанией друзей Хожа «бомбил» иностранцев: врывался к ним домой, избивал и отнимал все ценное, что находил в квартире. Жаловаться в милицию иностранцы, как правило, не решались, потому что неизбежно всплыл бы факт проживания без прописки, а то и «нарушения валютного законодательства». В интервью НГ конституционалист по кличке Хожа изображает свою деятельность в приукрашенном виде. Будто бы он, вместе с Саид-Хасаном Абумуслимовым (будущим вице-президентом в период временного президентства Зелимхана Яндарбиева) еще в те годы создали в Москве подпольный Комитет независимости Чечни, в котором кто-то занимался распространением книг Авторханова, Солженицына, Сахарова, а на него будто были «возложены вопросы финансового обеспечения и безопасности организации». А уже в 80-е годы, дескать, он организовал «группу из решительных людей», которая обеспечивала кооператорам «защиту» от бандитов на единственном условии – «брать в свой бизнес любых чеченцев, которые вас устроят».

Комитет независимости Чечни

Что-то вроде подпольной группы вокруг Саид-Хасана Абумуслимова (в 1974-81 гг. – студента исторического факультета МГУ, в 1982-84 – аспиранта юридического или экономического факультета) действительно существовало – но скорее в 80-е, чем в 70-е годы. Абумуслимов участовал в размножении самиздата, через него ксерокопии книг Авторханова и «Архипелаг Гулаг» десятками экземпляров отправлялись в Чечню. (В этой деятельности был такой забавный эпизод. Однажды Абумуслимов и его русский приятель целую ночь раскладывали «тираж» – т. е. экземпляров двадцать – ксерокопий мемуаров Авторханова. После завершения работы Абумуслимов вынул из каждого экземпляра по несколько листиков, порвал их и спустил в унитаз. На изумленный вопрос приятеля ответил: «Там про его жену. Нашим этого знать не нужно». Абумуслимов заботился о сохранении авторитета Авторханова среди соплеменников, который мог быть подорван информацией о его женитьбе на немке). В отличие от Нухаева, Абумуслимов вел аскетический образ жизни, на втором или третьем курсе бросил пить, в начале 80-х вообще жил чуть ли на одном черном хлебе. В то же время на оплату работ по ксерокопированию Авторханова деньги у него всегда находились. Если верить интервью Нухаева, денежки, выходит, подкидывал Хожа. С Абумуслимовым в начале 80-х гг. дружил работавший в газете «Лесная промышленность» журналист Муса Темишев (двоюродный брат ныне широко известного Мовлади Удугова и сам тоже один из активных участников чеченской революции). Ближе к концу 80-х в этой компании появился Зелимхан Яндарбиев, поступивший на Высшие литературные курсы. С Хожей все они тоже общались, но было заметно, что перед русскими приятелями вроде смущались своей дружбы с ним. Впоследствии Нухаев возглавил при Джохаре Дудаеве внешнюю разведку Ичкерии, а при Яндарбиеве был вице-премьером. Часто бывает заграницей, встречался в Лондоне с Маргарет Тэтчер, организовал холдинг «Кавказский общий рынок» со штаб-квартирой в Вашингтоне, в руководство которого вместе с бывшим «бомбистом» и рэкетиром входит бывший президент Европейского банка реконструкции и развития Жак Аттали.

Биографическая справка из баз данных «Лабиринт» и «Просопограф»

НУХАЕВ Хож-Ахмед Таштамирович Президент международной холдинговой корпорации «Кавказский общий рынок», лидер движения «Нохчи Латта Ислам», бывший 1-й вице-премьер Чечни-Ичкерии (1996)

Родился в 1954 г. в с. Калининское, Калининского района Киргизской ССР в семье депортированных чеченцев. Принадлежит к тейпу Ялхо («батрак»), происходящему из с. Гельдиген Шалинского района. Жил и окончил школу в Грозном. В 70-е годы поступил то ли на экономический, то ли на юридический факультет МГУ, но был исключен за неуспеваемость. В конце 70-х – начале 89-х гг. «бомбил» в Москве учащихся-иностранцев: избивал их и вымогал деньги. Предпочитал незаконопослушных студентов и аспирантов, не могущих сделать на него заявление в милицию, – тех, кто приторговывал валютой, джинсами или магнитофонами, а также снимавших себе квартиры без прописки (что также было по советским законам преступлением). Кличка студенческих времен – «Хожа». Был судим по ст. ст. 147 ч.3 и 145 ч.2 УК РФ. Утверждает, что начиная с 70-х гг. спонсировал деятельность московского студенческого Комитета по освобождению Чечни во главе с Саид-Хасаном Абумуслимовым (НГ, 09.04.99) (который в 80-е годы размножал и отправлял в Чечню книги Абдуррахмана Авторханова и Александра Солженицына). После отбытия второго срока вернулся в Москву в 1988 году. «По данным Московского регионального управления по борьбе с организованной преступностью, Нухаев считался крестным отцом чеченской мафии».(НГ, 09.04.1999). Весной 1989 г. вместе с М.И.Атлангериевым возглавил чеченскую т. н. «лазанскую» ОПГ – по названию кооперативного ресторана «Лазания» (ул. Пятницкая, д. 40), в которую в числе прочих входил сотрудник КГБ Лазовский. К началу 1990 году стал миллионером. 13 мая 1990 был арестован за вымогательство. 15 марта 1991 народным судом Москворецкого района г. Москвы осужден на 8 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительно-трудовой колонии строгого режима. 27 ноября 1991 по фиктивным документам был получен конвоем из офицеров милиции Наурского района Чеченской республики из мест лишения свободы Хабаровского края и доставлен в СИЗО-1 г. Грозного и 7 декабря 1991 освобожден. В 1992 г. Верховным Судом РСФСР уголовное дело в отношении Нухаева было прекращено и направлено в архив Замоскворецкого народного суда. По одной из версий, освобождение было результатом сделки с КГБ (куратором «Хожи» от КГБ якобы был Петр Суслов). После освобождения проживал в Гудермесском районе ЧР и в Грозном. В октябре 1994 г. Х-А.Нухаев занимался строительством особняка по ул. Сунженской, там же выкупил трехэтажное здание «Дом офицеров» (по проспекту Победы у торцевой части нового Драматического театра) и крытый рынок г. Грозного. В сентября 1994 г. учредил в России фирму «Оскар». Поддерживал дружеские отношения с Генеральным прокурором Чечни-Ичкерии Усманом Имаевым и его заместителем Авлади Мусаевым. Возглавил Службу внешней разведки Ичкерии, жил в Москве и Стамбуле, часто бывал в Западной Европе и США. Встречался в Лондоне с Маргарет Тэтчер по поводу идеи создании Кавказского общего рынка. В 1995 году выехал в Турцию, где занялся формированием теневого кабинета правительства. Один из авторов обнародованного проекта «шариатской конституции» Чеченской республики Ичкерии. После гибели весной 1996 г. Джохара Дудаева, и.о. президента Ичкерии стал вице-президент Зелимхан Яндарбиев, который назначил Х.Нухаева 1-м вице-премьером правительства. На деньги Нухаева создана Кавказская информационная корпорация. Подозревался вместе с Лазовским в организации взрывов в московском городском транспорте в 1996 году. В прессе (МК и «Известия») упоминался в связи с этим делом как чеченский авторитет «Хожа Стамбульский». С осени 1999 – постоянно живет в Баку.«…степень влияния живущего в Баку «главного архитектора» чеченской подпольной финансовой системы Хожахмеда Нухаева столь велика, что по его приказу поднимаются в воздух истребители азербайджанской армии..»(«Известия», 15.09.1999). В декабре 1999 распространил документ «За мир в Чечне и демократию в России. Инициатива Хож-Ахмеда Нухаева». Содержание проекта – мир России в обмен на частичную чеченскую независимость «на основе Веры отцов на Земле отцов». Выступает за присоединение к России северной (равнинной) части Чечни на правах республики и предоставление независимости особого, негосударственного типа тейпам южной (горной) Чечни-Ичкерии.

На 2001 год – лидер движения «Нохчи Латта Ислам». Член руководства движения «Евразия» (лидер – Александр Дугин, председатель исполкома – Петр Суслов).

Официально находится в розыске, но открыто посещает Москву, где в частности участвует в мероприятиях движения «Евразия». Спонсировал фильм о самом себе, снятый на Западе.

В N10 за 2002 г. журнала «Звезда» перепечатано интервью «Россия и Чечения: мир по формуле «Победа – Победа», которое Нухаев дал чеченской газете «Мехк-Кхел»'; в N11 «Звезды» концепцию Нухаева сочувственно комментировал Яков Гордин (см. рецензию Андрея Немзера в газете «Время новостей» 03.12.2002). По версии Гордина-Немзера, «нухаевская философия похожа на воззрения позднего Толстого».(«Время новостей» 03.12.2002).

Имеет двух замужних сестер

Источники:

1) Конкин Валерий. Конституционалист по кличке «Хожа».//«Русская мысль», N43?? апреля 1999.

2) Ротарь Игорь. Фундаменталисты собираются «взорвать» Закавказье.// НГ, 20.07.2000.

3) Крутиков Евгений. Хотят ли русские войны.// «Известия», 15.09.1999.

4) Дейч Марк. Точки над «ё». Чечня предлагает мир. Но на своих условиях.// МК, 11.12.1999.

5) Интервью с Нухаевым.// НГ, 09.04.1999.

6) Оперативная справка на Нухаева Х.А, подготовленная сотрудниками (с сайта Compromat.ru).

Давид и Голиаф

Сказали те, которые думали, что они встретят Аллаха: «Сколько небольших отрядов победило отряд многочисленный с дозволения Аллаха! Поистине, Аллах – с терпеливыми». И когда они показались перед Джалутом и его войсками, то сказали: «Господи наш! Пролей на нас терпение и укрепи наши стопы и помоги нам против людей неверных!». И обратили они их в бегство с дозволения Аллаха, и убил Дауд Джалута, и даровал ему Аллах власть и мудрость, и научил тому, что Ему было угодно.

Коран, 2:249/250-251/252

А Давид отвечал Филистимлянину: ты идешь против меня с мечом и копьем и щитом, а я иду против тебя во имя Господа Саваофа, Бога воинств Израильских, которые ты поносил. Ныне предаст тебя Господь в руку мою, и я убью тебя, и сниму с тебя голову твою, и отдам трупы войска Филистимского птицам небесным и зверям земным, и узнает вся земля, что есть Бог в Израиле. И узнает весь этот сонм, что не мечем и копьем спасает Господь, ибо это война Господа, и Он предаст вас в руки наши.

1-я Книга Царств, 17:45–47

В Чечении идет война. Этот факт фиксируется по-разному в разных сегментах современного массового сознания. Диалектическая драматургия идущей войны, связанные с ней жесты и лозунги противоборствующих сторон неодинаково отражаются в структурах мировоззрения атлантического «Запада» и постсоветского «Востока».

У глобальной, англоязычной публики, зрителей информационных программ BBC и CNN одна из воюющих сторон ассоциируется с «Грозным», «нефтью», «сепаратизмом», «терроризмом», «Исламом»; другая – с «Кремлем», «Ельциным», «Путиным», «демократизацией», «кризисом», «КГБ». С точки зрения граждан современного «цивилизованного мира» обе стороны – это не «мы», это «они»; это не «наша» война, «нашего мира» она не касается.

Тот же самый факт, та же самая война у российских граждан, зрителей официальных общероссийских телеканалов ОРТ и РТР тоже вызывает разделение на «мы» и «они», только здесь «они» – это прямая угроза для всего, что российский гражданин считает «своим миром». «Они» у него ассоциируются с «бандитизмом», «фанатизмом», «экстремизмом», «ваххабизмом» и «исламским фундаментализмом», а «мы» – это «конституционный порядок», «целостность российского государства», «нерушимость российских границ», «единая и неделимая Россия».

Смотря на тот же самый факт изнутри, из эпицентра войны, с позиции российского солдата или чеченского воина, место отвлеченных понятий, абстрактных этикеток и стереотипических обобщений заполняют прямые, чувственные, насыщенные конкретными звуками, образами и запахами ассоциации с пикирующими над головой самолетами, со взрывающимися рядом бомбами, с истекающими человеческой кровью руинами улиц, с гниющими трупами солдат, разрываемыми на куски одичавшими собаками. В непосредственных, постоянных, лобовых столкновениях с реальными фактами войны ни русский солдат, ни чеченский воин не думают о том, какими словами назвать, как определить разыгрывающуюся вокруг него драму, в которой он сам является и актером, и зрителем одновременно.

Российский солдат, которого, не обращая внимания на его этническую принадлежность и вероисповедание, безликий чиновник случайно выхватил из толпы ровесников, одел в армейскую униформу и как пушечное мясо отправил на гибель, понимает свою роль на этой войне без лишних слов. Как животное, которое по доходящим из бойни сигналам знает, что его ждет впереди, российский солдат предчувствует, что «конец истории» – это совершенно банальная мясорубка. Эти столкновения с реальными фактами для него – вопрос сиюминутной борьбы за выживание. Все вокруг него на этой чуждой, страшной земле, на которую его бросило его государство, постоянно ассоциируется или с готовым в любую секунду разорваться под его стопами фугасом, или с пулей снайпера, готовящегося где-то рядом к выстрелу, или с кинжалом, перерезающим горло, если не в ту, то в эту ночь. Это не его война. Она ему чужда. Для русского солдата эта война – бессмысленный ужас.

Чеченский воин принимает эти столкновения как абсолютное, не требующее рационального обоснования обязательство подчинения логике войны со Злом. Законы этой логики настолько глубоко закодированы в его генах, в извечной традиции, унаследованной от своих предков, что все решения, все шаги и все слова, необходимые для победы, возникают у него спонтанно, естественно и прямо попадают в мишень. Принося войне в жертву всю тотальность своего «я», свою жизнь, все свое имущество, переживая ее непосредственную реальность вне дуализма субъект-объект, чеченский воин ощущает эту войну как «свою», становится с ней одним целым. Для него эта война – священная.

Так что же за феномен, что за явление – эта война? «Национально-освободительная борьба народа за свое право на самоопределение» или «антитеррористическая операция»? «Безумие» или «джихад»? Диапазон возможных, более или менее легитимных ответов, конечно, не исчерпывается названными четырьмя формулами, из которых каждая лучше или хуже указывает на определенное лицо идущей войны. В этой статье я не хочу заниматься российско-чеченской войной как набором событий, анализировать факты и пытаться индуктивным способом доказывать, которая из этих формул более верно описывает то, что в действительности происходит на театре военных действий. Другими словами, здесь я вижу свою задачу не в подетальном обзоре исторических или политических фактов, привязанных к конкретным пространственно-временным координатам маленького пятачка чеченской земли, которую из конца в конец можно проехать чуть более чем за час.

Цель, которую я буду преследовать в этой статье, другая. Я хочу указать на путь от множества обусловленных спецификой массового сознания разнообразных видений российско-чеченской войны, к ее единому, истинному смыслу. Моя задача сводится к тому, чтобы указать читателю путь от искусственного образа, «имиджа» войны к ее сущности, к предмету как таковому. Провести, выражаясь философским языком, феноменологическую редукцию, в рамках которой человек исключает из поля зрения все накопленные историей цивилизации мнения, суждения, оценки предмета и стремится сделать доступной его первозданную, незамутненную суть. Благодаря такому очищению и преображению сознания открывается новый способ опыта и мышления, в стихии которого человек возвышается над своим пространственно-временным бытием, хотя и не теряет его. Как мы еще увидим, человеческая мудрость в лице Гуссерля и его школы не случайно пришла к необходимости освободиться, как от наваждения, от искусственных конструкций разума, самовольно отринувшего веру, Откровение и наследие предков.

Однако для достижения этой цели необходимо сначала выявить механизмы, которые конвертируют факты войны, ее реальность, в стереотипы, в ее виртуальный образ. Только понимание природы этих стереотипов позволит увидеть их фундаментальное несоответствие реальному миру. Это создаст необходимые условия для возврата от фикции к предмету, от цивилизованного к «варварскому» взгляду на окружающий нас мир – от лжи к истине.

Привыкший к гонке за «хлебом и зрелищами», к прагматичным и рациональным алгоритмам поведения, типичный гражданин цивилизованного мира крайне неохотно загружает свое сознание явлениями, которые не относятся к его ситуации, определенной пространственно-временными рамками «здесь» и «сейчас». Диапазон его мышления очень редко выходит за рамки контракта, по которому в данный момент своей жизни он существует и который четко регулирует все вопросы, касающиеся места и времени его контрактного, условного бытия. Если он высокого ранга чиновник, это место – столица его государства в отрезке от дома до офиса, а диапазон реально ощущаемого времени – от сегодня до ухода на пенсию. Если он солдат, эта точка – казарма, а время – от сейчас до следующего приказа. Так или по другому, для гражданина эпохи «нового времени» априорная категория пространства переводится на место снабжения «хлебом». Столь же априорная категория времени сводится к вопросу, когда подключиться к источнику «зрелищ», во сколько включить тот или другой канал своего телевизора. В этом смысле мир «чиновника» и «солдата» целиком ограничен двумя измерениями пространства и времени. Это «двухмерный» мир.

Начинать с гражданином такого мира разговор о российско-чеченской войне кажется бессмысленным. Как же ему охватить своим катастрофически близоруким, цивилизованным взглядом такое явление, как длящаяся беспрерывно уже пятое столетие российско-чеченская война? Это возможно. Пусть не для всех и пусть только на миг. Однако бывают мгновения такой эмоциональной обнаженности и такой духовной полноты, которых вполне достаточно, чтобы «двухмерное» существо – гражданин вновь превратился в «трехмерное» творение – в человека.

Как может произойти такая революция сознания?

Для объединенной вокруг телевизора виртуальной семьи, привыкшей к повседневным всплескам кровавых зрелищ то в одном, то в другом уголке где-то на периферии цивилизации, эти явления стали уже настолько банальными, что ей не стоило бы отвлекаться от ужина для их обсуждения, если бы не образы разрушенного до основания Грозного, у одних вызывающего перед глазами Гернику, у других – Берлин, а у третьих – Хиросиму. Именно эти образы уничтожаемого ковровыми бомбардировками, превращенного в руины, европейского, вполне цивилизованного города, вызвали у телезрителей в цивилизованном мире, привыкших чувствовать себя в своих цивилизованных городах уютно и безопасно, шок, выливающийся в удивленные вопросы: «Неужели это делает Россия? Неужели это возможно в стране Пушкина, Гоголя и Чайковского? Неужели в конце XX века еще возможно так обходиться с целыми городами?»

Потом, когда эти образы не исчезали и упорно возвращались каждый день, неделя за неделей, месяц за месяцем, потрясение перешло в тревогу. Появились беспокоящие мысли: «Да. Это действительно делает Россия. Однако не та, к которой мы как-то уже привыкли, а та, другая, которую мы уже забыли или вернее – надеялись забыть. Да. Это тот самый непредсказуемый, полудикий гигант, противоречивая душа которого способна одновременно порождать и насыщенные юмором «мертвые души», и истекающие кровью «преступления и наказания». Да. Этот медведь вновь поднял свою ужасную лапу. Как же мы так быстро забыли, что этот восточный дикарь, вместо того, чтобы договориться с Наполеоном, безумно сжег свою собственную столицу с ее библиотеками и университетом, с ее великолепным Большим Театром, с ее древними иконами Рублева и прекрасными храмами? Что затем он превратил одну шестую часть обитаемой им суши в один большой ГУЛАГ, методично, год за годом, истребляя десятки миллионов своих граждан. Что уже полвека он терроризирует своим ядерным арсеналом весь мир». После такой шоковой терапии у сидящего перед своим телевизором гражданина неизбежно возникают вопросы. «А что же там случилось на самом деле? Что так разозлило этого гиганта? Что это за горстка сумасшедших мятежников, которые, воюя с ним из-за своего пятачка земли, подвергают опасности весь мировой порядок, с таким трудом налаженный после десятилетий холодной войны?»

Во время российско-чеченской войны 1994-96 годов гражданин цивилизованного мира уже с самого начала ожидал, что этот «внутренний вооруженный конфликт» завершится в считанные дни или даже «одним десантным полком за два часа», как громко заверяла на весь мир готовящаяся к штурму Грозного Россия. Когда и этот штурм, а затем и вся война закончились российским поражением, цивилизованный мир, за исключением горстки военных корреспондентов, наблюдавших это чудо своими глазами в Грозном в августе 1996 года, воспринял этот невероятный факт так, как это было доступно его секуляризованному, рациональному сознанию: конечно, не как военную победу крохотной Чечении и, тем более, не как поражение могучей России. Это не поддающееся научному анализу явление было воспринято миром, привыкшим к парадигме «реальной политики», как случайное стечение не имеющих прямого отношения к боевым действиям, неблагополучных для российской милитаристской машины обстоятельств: отсутствия политической воли в Кремле, нехватки средств в государственной казне, недальновидности командиров, деморализованности солдат и прочее.

Когда накануне президентских выборов в прошлом году российские войска вновь вторглись на чеченскую землю, превратив всю равнинную и предгорную Чечению в лагерь смерти, а соседнюю Ингушетию – в концлагерь для чеченских беженцев, на этот раз цивилизованный мир поднял шум. Но не из-за внезапных угрызений совести за свое молчание во время минувшей войны. Дело вовсе не в Чечении или в защите «прав человека и гражданина», по букве международного права принадлежащих чеченцам как народу, который компактно проживает на своей исконной земле, обладает собственным языком, извечными традициями, унаследованными от своих предков, и собственными эффективными структурами традиционной власти. На этот раз Запад увидел, что, в отличие от России Ельцина, Россия Путина по-настоящему угрожает геополитическим интересам морской цивилизации Pax Americana в каспийско-черноморском регионе – на Кавказе. Разворачивая шумную кампанию в защиту чеченцев, Запад на самом деле наказывал Россию не за совершаемое ее руками кровавое преступление, не за геноцид в Чечении, а за ее риторическую наглость, проявившуюся в осуждениях натовских бомбежек Багдада и Белграда. Дисциплинируя таким образом Россию, Запад демонстративно поддерживает чеченских эмиссаров в Страсбурге, Брюсселе и Вашингтоне, прекрасно зная, что в первый подходящий момент использует Чечению как разменную монету в очередной «сделке» с Москвой, будь то на Балканах, Ближнем Востоке, в Северной Корее, словом, в любом грязном компромиссе из числа тех, которые постоянно совершаются за закрытыми дверями Совета Безопасности ООН, «большой восьмерки» или «президентских апартаментов» в гостиницах Давоса, Кранц-Монтана или Аспена.

Сегодня, на втором году войны, для наблюдателя изнутри ясно, что ни чудовищной военной машиной, ни террором невозможно сломить сопротивление чеченцев. Для чеченских воинов и для российских солдат уже очевидно, что Россия проиграла и эту войну. Для них нет сомнений, что исход этой войны будет аналогичен исходу войны 1994–1996 гг. Но политическому руководству в Кремле признать этот факт пока невозможно. Тесно связав свою судьбу с результатами российско-чеченской войны, надеясь с победой в этой войне возродить свою гегемонию на постсоветском пространстве и восстановить свое влияние на всем Кавказе, Россия стремится решительно повернуть геополитический баланс сил на евразийской суше в свою пользу. Признать свое очередное поражение в Чечении – это раз и навсегда признать крах всей пятисотлетней стратегии экспансии на Юг, к теплым морям. Но несмотря на эту страусиную политику бегства от реальности в иллюзорный мир сконструированных государственной пропагандой фикций, поражение не за горами, оно уже здесь, и признать его придется очень скоро.

А что при столкновении с этим фактом случится с массовым сознанием гражданина цивилизованного мира? Как он справится с этим вызовом? Путь к правильному ответу проторили те немногие из обозревателей российско-чеченской войны, которые побывали в эпицентре сражения и увидели силу чеченского удара, или те, которые, сидя перед телевизором, почувствовали тревогу и, освободившись от рабства стереотипов, сумели поставить себе ряд фундаментальных вопросов: «А что это за сила? Откуда она? К чему она стремится? В чем ее конечная цель? Чем объясняются непреклонность этой горстки «варваров» и их победы над «империей зла»?». Наиболее близко к ответу подошли те, кто в четырехсотлетней войне чеченцев против России увидели аналогию с произошедшим три тысячи лет назад сражением Давида с возглавляющим силы филистимлян Голиафом.

Почему я настолько уверен в истинности этой аналогии, ее соответствии самой сути российско-чеченской войны? Потому что смотрю на эту реальность глазами чеченца и мусульманина, что в фундаментальном смысле – одно и то же. Эти два слова – не два знака, обозначающие различные объекты, а два имени единой, неделимой реальности абсолютных императивов.

Чтобы мой взгляд на эту многоуровневую реальность был понятен гражданину цивилизованного мира, чтобы читатель смог его перевести на понятный для себя язык, ему необходимо проделать определенное предварительное очищение своего сознания. Прежде всего, он должен вывести за скобки всё, что привык думать об окружающей его реальности, охваченной сетью знаковых систем, производных от концепции «цивилизации». Но для этого необходимо сделать шаг назад во времени и пространстве и увидеть разыгрывающуюся на первом плане двухмерной сцены «здесь и сейчас» драму российско-чеченской войны в её историко-географическом контексте. Затем, осознав реальные масштабы развернувшегося перед его глазами явления, он должен выйти за рамки пространства и времени – в «третье», эсхатологическое измерение и увидеть всю эту двухмерную, относительную реальность на фоне вечных и неизменных ценностей. Тогда он увидит феномен российско-чеченской войны глазами «варвара». Тогда он ощутит себя в войне, а войну в себе, и тогда и эта война, и все вещи вновь откроют ему свои изначальные имена. Тогда, охватывая одним взглядом всю картину во всех ее измерениях, он поймет истинный смысл этой войны, ему откроется её сущность.

Только пройдя весь этот путь от иллюзии к сути, он поймет, что хотя сегодня мы, чеченцы, вновь воюем с империей, хотя российское государство – мой смертельный, извечный враг, хотя я безусловно и любой ценой хочу победы над врагом, я при всем этом не хочу гибели России. Как объяснить или, точнее, как расшифровать это заключение, кажущееся на первый взгляд парадоксом?

Проигрыш России в этой войне неизбежно приведет к падению нынешнего режима, имеющего все черты возрождающегося авторитаризма. На смену ему придет сегодняшняя оппозиция, все эти шумные, риторические «друзья Чечни», которые ради аплодисментов из Страсбурга, Брюсселя или Вашингтона любой ценой и как можно скорее хотели бы ввести в России демократию и, ради этой цели, оставшиеся еще сегодня «трехмерные» фрагменты русской нации окончательно конвертировать в «двухмерное» российское «гражданское общество». А такое наводнение евразийской суши виртуальными ценностями цивилизации Моря – это гибель всей Евразии. Это новый всемирный потоп. Это атлантический «конец истории». Ради предотвращения такого конца «варварского» мира, моего мира, я не хочу не только гибели России, но даже её поражения.

Перед тем как перейти к обоснованию этой позиции ссылками на конкретный исторический материал российско-чеченских взаимоотношений на всем их протяжении, особенно в XIX и XX веках, хочу заверить читателя, что здесь нет никакой политики – никаких хитростей. Их не может быть, так как в «варварском» кодексе чести, где все вещи называются своими именами, любые хитрости – просто ложь, знаки зла, орудия сатаны.

В Московском Договоре о мире, заключенном 12 мая 1997 года между Россией и Чечней, отдельным пунктом отмечено прекращение 400-летней войны. Однако через два года возобновившаяся с новым ожесточением война начала отсчет пятого столетия этого противоборства. Другими словами, российско-чеченская война продолжается практически с того времени, как русские объединились в централизованное государство. Почему эта война тянется так долго? Почему чеченцы не покоряются силе огромной военной державы, как покорились другие народы? Почему Россия не может остановить войну, губительную прежде всего для неё самой? Ответы на эти вопросы могли бы помочь понять, что в действительности русское население и чеченский народ разделяет не линия фронта, а фундаментальная разница в мировоззрении. Но дать эти ответы может лишь тот, чье мышление протекает в том же нравственном русле, что и мышление всей череды его предков, на долю которых выпала эта война; тот, кто соизмеряет свои ценности не с потоком времени, а дает оценку времени, исходя из вечных ценностей. Иначе говоря, ответы на эти вопросы может дать только «варвар».