Текст книги "Рыцарь и его враги"

Автор книги: Холли Лайл

– Да, – только и нашел что сказать Ши. Он скрестил руки на груди и из-под нахмуренных бровей смотрел на Чалмерса. – И все же, что вам необходимо предпринять, чтобы осуществись причитающийся платеж?

– Ну… мне надо принести в жертву невинную Девушку… а-ах, похитить нескольких малышей у матерей… – Чалмерс смотрел в пространство, избегая встретиться глазами с Ши. – Или сделать так, чтобы коровы в деревне перестали давать молоко, или наслать чуму, или еще что-нибудь подобное.

– Полагаю, вы надумали оказаться в должниках.

Чалмерс засопел.

– Неважно, что я надумал, но платить необходимо черт знает сколько. Я не решусь сойти в ад, Дон Кихот не может, а если вы пойдете туда один, то у вас очень немного шансов на успех. Но принцесс необходимо спасать. – Он стоял перед Ши, погрузившись в тягостные размышления, однако Ши заметил лукавую усмешку, промелькнувшую на его лице. – Конечно, – прошептал он, – у меня есть несколько беспроигрышных карт, которые я могу разыграть. Фенвик! Сюда, будь ты проклят!

Хохот Фенвика раскатился эхом между холмами.

– ЧАЛМЕРС, Я ТАК РАД, ЧТО МНЕ ПОРУЧИЛИ СЛЕДИТЬ ЗА ТВОИМ СЧЕТОМ. У МЕНЯ ЕСТЬ ЗНАКОМЫЕ РЕБЯТА В УЧЕТНОМ ОТДЕЛЕ: ОНИ СЛЕДЯТ И ЗА ОТЧЕТАМИ ДОБРЫХ ВОЛШЕБНИКОВ. ДОБРЫЙ ВОЛШЕБНИК! ХИ-ХИ-ХИ! ЛУЧШЕЙ ШУТКИ ОНИ И НЕ СЛЫХАЛИ. ИТАК, ЧТО ТЕБЕ НАДО, О ДОБРЫЙ ВОЛШЕБНИК? ХИ-ХИ-ХИ!

Чалмерс рассмеялся, стараясь придать смеху бодрое звучание.

– О, я думал, что мы обсудим состояние моего счета. Во что мне обойдется обеспечение каждого крестьянина в этой части Испании новой дойной коровой?

Фенвик захихикал, но как-то странно: в его смехе чувствовалось напряжение.

– ЧАЛМЕРС, ТЫ ОЧЕНЬ ЗАБАВНЫЙ ЧЕЛОВЕК, НО ПРОШУ ТЕБЯ, ХВАТИТ. ПОСЛЕ ТВОИХ РЕЧЕЙ У МЕНЯ БУДЕТ НЕСВАРЕНИЕ ЖЕЛУДКА.

– Я действительно хочу знать, – стоял на своем Чалмерс, – во что мне это обойдется.

Фенвик перестал смеяться.

– АДСКИЕ ЧАРОДЕИ НЕ ОБЕСПЕЧИВАЮТ КРЕСТЬЯН ДОЙНЫМИ КОРОВАМИ, – высокомерно произнес он. – ЕСЛИ, КОНЕЧНО, МОЛОКО, КОТОРОЕ ОНИ ДАЮТ, НЕ ОТРАВЛЕННОЕ… – Затем он спросил с надеждой в голосе: – ТЫ ИМЕЛ ВВИДУ КОРОВ, КОТОРЫЕ ДАЮТ ОТРАВЛЕННОЕ МОЛОКО, РИД ЧАЛМЕРС?

– Нет! Нормальное, хорошее, полезное коровье молоко.

– ТОГДА ТЫ ТОЛКУЕШЬ МНЕ ПРО БЛАГОДЕЯНИЯ! – воскликнул с ужасом Фенвик. – АДСКИЕ СОЗДАНИЯ НЕ ОКАЗЫВАЮТ БЛАГОДЕЯНИЙ. А ЧТО, ОДНО БЛАГОДЕЯНИЕ НА ПОЛМИЛЛИОНА КОРОВ И ОДИН ЗАЧИСЛЕННЫЙ КРЕДИТ ЗА ОДНО БЛАГОДЕЯНИЕ ЛИШАТ МЕНЯ РОГОВ, ЕСЛИ Я ПОЗВОЛЮ ТЕБЕ ЗАНЕСТИ ЭТО В ТВОЮ БУХГАЛТЕРСКУЮ КНИГУ.

Чалмерс опустился на корточки, снова начал рисовать на земле ту самую диаграмму множества и подмножества и что-то еле слышно запел.

Дон Кихот и Санчо подошли к нему сзади, наблюдая за ним из-за его плеча.

– Что это сэр Чалмерс делает? – обратился Дон Кихот к Ши.

– Наделяет коровой каждого кампесино[9]9
  Крестьянин (исп.).


[Закрыть] в Испании, – ответил тот.

– Моя жена была бы не прочь получить корову, – сказал Санчо, с повышенным вниманием рассматривая каракули на земле. – Да и от цыплят она, впрочем, тоже не отказалась бы, – в задумчивости добавил он.

– НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО — взмолился Фенвик. – ДРУГИЕ ДЕМОНЫ СЛУЖАТ ЧАРОДЕЯМ, КОТОРЫЕ КРАДУТ ДУШИ МАЛЕНЬКИХ ДЕТЕЙ, ДЕЛАЮТ РЫЦАРЕЙ БЕЗУМНЫМИ; ПЫОТ КРОВЬ МЛАДЕНЦЕВ. ЕСЛИ ТЫ НАДЕЛИШЬ ВСЕХ КОРОВАМИ, КАК Я ДОЛЖЕН БУДУ ВСЕМ ЭТО ОБЪЯСНЯТЬ?

– Это не мои проблемы, – ответил Чалмерс. – Ты можешь говорить им что захочешь. У тебя здесь находятся две принцессы, к которым ты не имеешь никакого отношения. Если ты случайно перенесешь их в целости, сохранности и радостном настроении обратно домой, я, так и быть, не стану зачислять полмиллиона дойных коров на мой счет.

– ТАК ЭТО ЖЕ БУДЕТ БЛАГОДЕЯНИЕ. ТЫ ЧТО ЖЕ, ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ Я СОВЕРШИЛ БЛАГОДЕЯНИЕ? А МОЖЕТ, ТЕБЕ ЛУЧШЕ НАСЛАТЬ ПРОКЛЯТИЕ НА КОГО-ЛИБО? ИЛИ ЗАИМЕТЬ СОБСТВЕННЫЙ ЗАМОК ГДЕ-НИБУДЬ В ГОРАХ, НАПОЛНИТЬ ЕГО ЗОЛОТОМ И ПОСТАВИТЬ ДРАКОНОВ ОХРАНЯТЬ ЕГО?

Чалмерс воздел обе руки к небу и, все еще сидя на корточках, стал раскачиваться взад и вперед, а затем неестественно высоким гундосым голосом затянул заклинание:

– Заклинаю адом и всеми его созданиями, копытами и рогами, дай каждому крестьянину по…

Фенвик завизжал:

– НЕТ! Я СОГЛАСЕН! ПРИНЦЕССЫ УЖЕ ДОМА! ТОЛЬКО ПРЕКРАТИ ЗАКЛИНАНИЕ НАСЧЕТ КОРОВ!

Чалмерс закрыл глаза и вызвал бланк своего счета, и в нем – но не в колонке «Приход» – и не в колонке «Расход», а в новой, третьей колонке – он прочитал: «Спас трех девственных принцесс из кругов адских». Сумма, проставленная в третьей колонке, была почти равна общей итоговой сумме за все его прочие заклинания. От него не ускользнуло, что эта запись, казалось, сверкала и перемещалась по бланку счета.

– «Странно», – подумал он.

– Что ж, из этого, как я полагаю, следует, что Терезе не видать коровы, – сказал Санчо. – Да я и не удивляюсь. Благодеяния богатых всегда оборачиваются проклятием для бедняков.

– Нам надо идти, – вдруг произнес Дон Кихот.

– А что случилось, ваша милость? – спросил Санчо.

– Я вновь чувствую присутствие этого дьявола Маламброзо, а с ним и Флоримель. Нам туда. – И он указал рукой вперед на дорогу, по которой четверо путешественников шли прежде.

* * *

Скакавшие галопом путешественники решили дать отдых лошадям и остановились на поляне, в четырехстах ярдах от которой, за рвом с перекинутым подъемным мостом, возвышался огромный замок. Чалмерс и Ши ехали рядом и сейчас молча сидели в седлах, рассматривая громадное строение.

– Похоже, построен сарацинами, вероятно, в двенадцатом столетии, – сказал Чалмерс. Старший психолог потирал руки, и от Ши не ускользнуло довольное выражение его лица. Чалмерс обратил внимание Ши на круглые углубления, проделанные в арке ворот. – Посмотрите-ка вон туда, это что – навесные бойницы? Во время боя защитники замка могут выливать через них кипящее масло на головы нападающих.

Ши бросил рассеянный взгляд на углубления.

– Занятно, – сказал он.

Чалмерс не обратил внимания на иронический тон коллеги.

– А ведь, согласитесь, это шедевр архитектуры.

Ши как ни старался, но не способен был восхититься архитектурой навесных башнен в сарацинском стиле. Дом, который не нужно было бы защищать с помощью кипящего масла и силы оружия и где они с Бельфебой и их будущими детьми могли бы жить в мире и покое, казался ему более привлекательным и очень-очень далеким… Внезапно им овладела страшная тоска по дому.

Дон Кихот подвел их к воротам, где одетый в кольчугу страж в сверкающем шлеме, заметив их, перегнулся через стену, из-за которой доносились музыка и нестройные выкрики, свойственные веселой пирушке. На вершинах всех башен развевались яркие знамена, ворота и окна также были украшены флагами. Страж, придав лицу радушное выражение, приветствовал рыцаря и его спутников с дружелюбной веселостью подвыпившего человека.

– Хи-и-и, Дон Кихот Ламанчский… с друзьями. Добро пожаловать в замок дона Тибона де Салазара. Не угодно ли вам будет войти?

– Угодно, – строго сказал Дон Кихот. – Но сначала мне угодно было бы знать, что это за праздник, во время которого страж находится на посту в пьяном виде, а ворота раскрыты настежь?

– Да я и не пьяный, – стал оправдываться страж, а потом пояснил доверительным тоном: – Ну, может, слегка, ведь наши принцессы сегодня прибыли домой. Какой-то чародей похитил их, и мы думали, что уже никогда больше их не увидим, но вдруг они появились в облаке ярко-красного дыма. Поэтому, – заключил он, победно улыбаясь, – у нас сегодня торжество. Причем очень неплохое, к тому же. Пропасть всякой еды, море разного вина, а позже будет говорящая обезьяна и кукольное представление. Заходите. – Он выпрямился, стоя над стеной, и помахал рукой, подавая знак стражникам, стоявшим за подъемным мостом. – Я прикажу страже объявить о вашем прибытии.

Ши, Чалмерс, Санчо и Дон Кихот проехали по подъемному мосту и через караульную башню попали во внутренний двор, заполненный людьми, которые плясали, пели и пили за здравие своего господина и его неожиданно вернувшихся дочерей; скрипачи и гитаристы извлекали из своих инструментов развеселые мелодии; молодые черноглазые цыганки в ярких развевавшихся юбках трещали кастаньетами и кружились, громко стуча каблуками. Вдоль внутренней стены полные пожилые крестьяне обносили гостей кусками жареной говядины, ломтями сыра, жареной бараниной, дичыо и рыбой. Слуги в ливреях разливали свежее красное вино по кружкам простолюдинов, а более дорогим и выдержанным вином наполняли кубки знатных людей. Ши и Чалмерса, которых Дон Кихот представил как рыцарей из далеких стран, потчевали лучшей едой и лучшим вином.

Хозяина замка, дона Тибона де Салазара, оповестили о том, что Дон Кихот почтил личным присутствием устроенное им празднество. Хозяин вышел поприветствовать гостя. Он был невысок, и вид его говорил о том, что он хорошо поел, а по его лицу разливался такой же румянец, следствие алкоголя, который Ши только что видел на лице замкового стража.

– Благородный рыцарь, – радостно вскричал он, заключая одетого в доспехи Дон Кихота в столь крепкие объятия, на какие был способен, и целуя его в обе щеки. – Вы слышали про моих дочерей? Как любезно с вашей стороны не пройти мимо моего замка! Прошу вас, заходите во внутренние покои: там нет этой несносной жары.

Дон Кихот улыбнулся.

– Мы втроем, сэр Рид де Чалм ер о, сэр Джеральдо де Ши и я, Дон Кихот Ламанчский, вызволили ваших дочерей из ада. Сэр Ши-рыцарь, а сэр Чалмерс, – он указал на психолога, – добрый волшебник.

– Как, значит?.. – Низкорослый дон Салазар уставился на Чалмерса широко раскрытыми глазами. Он нервно улыбнулся и непроизвольно отступил назад. – Добрый волшебник, ну и ну! – Затем перевел взгляд, снова ставший доверчивым, на Дон Кихота. – Но ведь все-таки это вы спасли моих дочерей? Они не знают, как их спасли. Единственное, что им известно, так это то, что этих дьяволов, которые удерживали их, внезапно соблазнили чем-то, а в это время девочек похитили и в мгновение ока доставили сюда. Он засмеялся. – Входите, да входите же и расскажите нам всю эту историю.

Празднество все продолжалось, и казалось, что конца ему не будет. Ши вдруг поймал себя на мысли, что уже в который раз рассказывает историю о спасении принцесс, причем каждое ее повторение сопровождалось обильными возлияниями по случаю счастливого исхода. День уже стал сменяться ночью, а он, не переставая ублажать себя вином и едой, в изобилии подаваемыми по велению щедрого хозяина, начал ощущать внутреннюю теплоту и душевную легкость. От него не ускользнуло, что речи гостей стали более остроумными, а шутки – более забавными. Прекрасное празднество, подумал он, в особенности потому, что ему случилось стать одним из героев, в честь которых оно и было устроено.

Когда начались вечерние развлечения, он обнаружил себя садящим рядом с хозяином замка в центре первого ряда перед специально сооруженной сценой. Чалмерс, Дон Кихот и принцессы, одинаково маленькие, пухленькие и смешливые, уселись, заняв остальные кресла первого ряда.

Слуга в ливрее поднялся на сцену, поклонился и объявил:

– Господин Петер и говорящая обезьяна, которой известно все, что было в прошлом, и все, что происходит в настоящем.

Человек, поднявшийся на сцену вслед за слугой, был на редкость безобразен. Длинный нос господина Петера был так сильно загнут вниз, что казалось, будто его хозяин, старается дотянуться кончиком до середины своего острого подбородка. На спине его был горб, а на голове – копна седых волос, сальными прядями спадавших на плечи. Его обезьяна, огромная облезлая шимпанзе с глупо оскаленной мордой, ковыляла рядом с ним. Шимпанзе взмахом руки приветствовала собравшихся в зале, а они в ответ затопали ногами и засвистели.

Дон Тибон де Салазар склонился к Ши и зашептал ему на ухо:

– Вопросы следует задавать обезьяне, а она шепчет ответы на ухо хозяину. Это по всем статьям – великая обезьяна, а господин Петер – богач, поскольку владеет кукольным театром и обезьяной.

Господин Петер уселся на низкий табурет и положил руку на плечо обезьяны. Его глаза, мелкие как бусинки, бегали из одного угла зала в другой, а затем напряженный взгляд горбуна остановился на принцессах и их спасителях.

– Приветствую вас, добрые люди, – произнес он скрежещущим голосом. – Кто хочет задать вопрос моей обезьяне?

Вопрос пожелал задать Санчо Панса.

– Скажи мне, что будет завтра? – выкрикнул он.

Господин Петер ответил за свою обезьяну:

– Он не может предсказывать будущее, а только рассказывает о том, что было в прошлом и что происходит в настоящем.

Санчо презрительно фыркнул:

– Клянусь, я не дал бы и фартинга за то, чтобы узнать, что было со мной в прошлом: мне и самому это отлично известно. Но скажи мне, прекрасная обезьяна, что моя жена Тереза Панса делает сейчас?

Обезьяна оскалилась на Санчо, а затем подбежала к хозяину и, прильнув к его уху, в течение долгого времени что-то шептала.

Вдруг господин Петер в испуге посмотрел на сидевших в первом ряду, а затем плашмя грохнулся на пол.

– Славные возродители и цвет странствующего рыцарства! – закричал он. – Дон Кихот Ламанчский и благородный оруженосец Санчо Панса, самый лучший из всех возможных оруженосцев самого лучшего из всех возможных рыцарей, я обнимаю вас! О, как я счастлив дожить до сегодняшнего дня! – Он закатил глаза и добавил: – Твоя жена, сеньор Панса, стряпает обед и одновременно потягивает вино из треснувшего голубого кувшина.

Санчо открыл рот от удивления.

– Именно этим она занимается каждый вечер, – прошептал он.

Тем временем господин Петер пристально уставился на Чалмерса и Ши, а затем вновь склонился над дощатым настилом сцены.

– О, могучий фехтовальщик Джеральдо де Ши и рыцарь-чародей Рид де Чалмерс, герои дальних стран, я настолько счастлив, что нахожусь сейчас в вашем обществе, что готов целовать землю, по которой ступали ваши ноги.

Дон Кихот, казалось, был польщен. Ши, все еще разгоряченный выпитым вином, подумал, однако, что степень почтения, выказанного господином Петером, как раз подходит для того, кто совершил такие великие дела, как он. Его буквально распирало от гордости. Он не обращал ни малейшего внимания ни на вопросы, ни на ответы, а вместо этого позволил себе греться в лучах славы и сиять от гордости.

Наконец обезьяну увели со сцены, и ее место на ней заняли декорации кукольного театра, однако от взора Гарольда Ши не ускользнуло, что Дон Кихот что-то говорит на ухо Санчо Пансе. Прислушавшись, он ухватил конец фразы рыцаря:

– …а поэтому, если он не может предсказывать будущее, то пророчества его исходят от дьявола, ибо одному лишь Господу Богу дано знать, что будет завтра, дьявол же может лишь предполагать, что будет после того, как пройдет сегодняшний день.

Философские рассуждения Дон Кихота не заинтересовали Ши, поскольку начиналось кукольное представление.

Взревели трубы, загремели литавры, и стоявший на сцене мальчик возгласил:

– Теперь приглашаем вас посмотреть правдивую историю лорда Галифероса, освободившего свою супругу Мелисендру, захваченную маврами.

На сцене появилась кукла, изображавшая сэра Галифероса, который играл в нарды, а затем появился его тесть король Карл Великий, который повелел своему зятю, проводившему время в праздности и лености, отправиться спасать его дочь и свою супругу. Пристыженный Галиферос облачился в доспехи, сел верхом на коня и отправился в город мавров, отыскал свою жену и при свете дня похитил ее из-под самого носа короля Марсилио.

Ши был в восторге от пьесы, однако вдруг почувствовал, что с куклами творится что-то не совсем обычное. Он стал внимательно присматриваться к крошечным созданиям, двигавшимся по сцене, и внезапно до него дошло, что, сколь сильно он ни напрягает зрение, не может заметить нитки, благодаря которым куклы кажутся живыми.

– Док, – шепотом спросил он Чалмерса, – вы видите нитки, которыми водят кукол?

Чалмерс, не слезая со своего места, наклонился вперед и украдкой стал внимательно рассматривать кукол.

– Нет, не вижу, – сказал он. – Более того, Мелисендра сильно смахивает на Флоримель, а Галиферос – точь-в-точь Маламброзо. – Сказав это, Чалмерс тронул Дон Кихота за плечо и что-то прошептал ему на ухо. Ши заметил, что рыцарь тоже подался вперед и начал пристально смотреть на сцену.

Пьесу доиграли до того места, когда конница мавров под предводительством короля Марсилио вышла за стены города и начала преследование Галифероса, и тут Дон Кихот вскочил на нош.

– Я узнал тебя, Фрестон, – закричал он, обращаясь к господину Петеру, – а также и тебя, мошенник Маламброзо. – Он выхватил шпагу и встал в боевую позу, готовясь сделать выпад в сторону сцены. – Немедленно отдай нам госпожу Флоримель, иначе для тебя все плохо кончится!

Пространство сцены, а также все персонажи, включая лошадей и декорации мавританского города на заднике, казалось, начали расти и достигли вскоре натуральной величины. Ши выхватил саблю из ножен и вскочил на ноги. Чалмерс также вскочил со своего места и встал позади Ши, а Санчо отошел назад и начал оглядываться вокруг в поисках безопасного места, где он мог бы спрятаться.

– Флоримель! – закричал Чалмерс.

Флоримель, сидевшая на лошади впереди Маламброзо, уставилась на своего супруга изумленным, ничего не понимающим взглядом.

– Она слышит тебя, Чалмерс, но не знает, кто ты, – подал голос Маламброзо. – Она способна думать лишь обо мне. – Чародей оскалился, изобразив на лице отвратительное подобие улыбки, и приставил нож к шее Флоримель. – Если я сейчас перережу ей горло, она умрет, преисполненная любви ко мне за этот поступок, – добавил он.

Флоримель повернула голову настолько, что могла видеть чародея, и безмятежно – отсутствовавшее выражение ее лица, казалось, подтверждало только что сказанное им.

– Я убыо его! – зарычал Чалмерс. – Клянусь, я убью его!

– Только в том случае, док, если я не сделаю этого раньше вас, – сказал Ши. Он и Дон Кихот, обнажив оружие, стояли против чародея, а Чалмерс, суетясь за их спинами, изо всех сил старался придумать такое заклинание, чтобы зараз покончить с обоими злобными чародеями.

Но мавры, которые прежде так активно преследовали Маламброзо, скрывавшегося под личиной Галифероса, вернулись и окружили плотной толпой Дон Кихота, Ши и Чалмерса, и вся эта орда ощерилась оружием против трех пленников. Несколько мавров спешились и связали пленникам руки на запястьях. Дон Кихота силой отделили от Чалмерса и Ши и заставили сесть на осла лицом к хвосту. Ши и Чалмерса, которые, очевидно, были менее опасными, а также и менее интересными в смысле унижения, приковали друг к другу, предварительно стянув цепи у них на талиях подобно поясным ремням, и поставили перед Маламброзо. Затем подвели осла, на котором задом наперед сидел Дон Кихот, и расположили его позади них. А спустя минуту мавры приволокли и вытащенного из потайного убежища брыкавшегося и кусавшегося Санчо Пансу, которого предварительно ударили по голове, и усадили его на другого осла.

– Теперь я собрал вас всех вместе. Связанные, вы уже не сможете причинить мне вреда своим оружием, – злорадствовал Маламброзо. – А что касается магии, то именем всех демонов Ада и их слуг на земле да не будет вам дано составить ни одного заклинания против Фрестона или против меня. – Маламброзо жестом руки подозвал мавританских солдат и прорычал приказ: – Доставить их в город, а вечером мы славно полакомимся печенками наших врагов.

Толпа, окружавшая пленников, ответила одобрительными криками.

Фрестон, уже сбросивший с себя личину кукольника, продирался сквозь толпу по направлению к Дон Кихоту.

– Я не хочу вашей печенки, господин рыцарь, а вот вашего сердца я отведаю с удовольствием.

Дон Кихот кротко улыбнулся его словам и ответил:

– Трус не добавит себе величия, отведав сердца великого человека. Мое сердце лишь отравит тебя завистью, потому что ты ничтожный, презренный и не имеешь ни чести, ни совести.

Фрестон побагровел и плюнул в лицо рыцаря.

– Смелая речь. Но очень скоро ты пожалеешь, что произнес ее.

Мавры с дикими завываниями погнали пленников по направлению к близлежащему городу, а тем ничего не оставалось, как только повиноваться и идти вперед без всякой надежды на спасение.

Ши пытался составить простенькое заклинание против Маламброзо и проверить, сработает ли оно. Ничего не получилось. Он бессильно застонал и слегка отклонился назад, чтобы приблизить губы к уху Чалмерса, который плелся позади него.

– Мы обречены, док. Я пытался сочинить заклинание, чтобы заставить Маламброзо чихнуть, и ничего не вышло.

– Не отчаивайтесь. Я составил заклинание, которое, кажется, сработает, – ответил Чалмерс. Он прошептал на ухо Ши несколько строк своих никудышных виршей и, улыбнувшись, спросил: – Ну как?

Ши покачал головой:

– Док, вас же можно заслушаться, но я не вижу сути.

Чалмерс снисходительно усмехнулся.

– Положитесь на меня. Все, что от вас требуется, это запомнить слова и повторить их со мной.

Ши недоверчиво повел плечами.

– Боюсь, ничего не выйдет.

– Точнее, мой мальчик, точнее, – засмеялся Чалмерс, а затем скомандовал: – Начали!

– Во имя Господа и всех ангелов, и всего доброго, что есть на свете, – начал Ши.

– Во имя сатаны и всех творений адских, и ада темных сил, – подхватил Чалмерс.

 
О, подлый Маламброзо и презренный Фрестон,
Вы слабое сиянье солнца начнете излучать
Повсюду и во всяком месте.
Благодеяния без числа начнете совершать
Ежесекундно там, где суждено вам побывать.
Благодеяния эти будут тайною для вас,
Но жизнь пускай облегчат многим и не раз,
Пусть каждый след ваш зарастет цветами»
И пусть эти цветы всегда идут за вами.
 

– М-да, поэзия та еще, Рид – поморщился Ши, после того как они закончили. – К тому же бессмысленная.

Чалмерс захихикал. – Ну не скажите, и давайте не торопиться с выводами.

Ши стал наблюдать. Позади обоих чародеев из земли стали вырастать цветы, буквально целыми букетами. Глаза Гарольда Ши округлились и от удивления полезли на лоб.

– Ооо! Ну, здорово! Путь Маламброзо можно легко узнать по обилию букетов. Простите меня за резкость, док, но мне кажется, что вы совсем спятили.

– Цветы уже дали нам возможность убедиться в том, что заклинание сработало. Наберитесь терпения и подождите пять минут, тогда все будет как надо, – настоятельно попросил Чалмерс, но пояснить что-либо отказался.

Ши огляделся вокруг. Ничего, казалось, не произошло, за исключением того, что дорога стала выглядеть так, как будто Клуб дам – сторонниц мавританского архитектурного и садового стиля – уже поработал над ней. Затем взгляд Ши остановился на мавре-конвоире как раз в тот момент, когда его одежда переменилась, превратившись из ветхих лохмотьев в довольно приличный, добротный и хорошо сидящий наряд. «Странно», – подумал Ши. Через мгновение преобразилась и лошадь конвоира, превратившись в куда лучшую лошадь той же масти. Поразившись увиденному, Ши осмотрелся вокруг, ища глазами других конвоиров. Их вид и одежда на глазах становились лучше, однако эти перемены к лучшему протекали чрезвычайно медленно. Он наклонил голову, чтобы посмотреть на собственное одеяние, и поразился: на нем была сейчас одежда из тончайшего полотна, украшенная красивой вышивкой, строчкой и кантами. Рассматривая свое одеяние, он заметил, что оно продолжает меняться, поскольку уловил сверкание драгоценностей и золотого шитья по шелковой основе. Веревка, которой были стянуты его запястья, вдруг развязалась сама собой и упала на дорогу. Посмотрев на Дон Кихота, он увидел, что рыцарь, освободившийся от веревок, которыми его связали мавры, сидит на своем Росинанте лицом вперед. Ши предпочел за лучшее молчать и не комментировать произошедшие перемены.

– Послушайте, – прошептал ему на ухо Чалмерс, – разве это не здорово?

– Даже очень, – согласился Гарольд. – Мне кажется, я понял, что вы задумали.

– Думаю, что пока еще нет. Однако очень скоро поймете. Вам необходимо осознать, что воздействие нашего маленького заклинания ощущается, и причем не только здесь, а на всей этой планете, а может даже и во всей нашей Вселенной.

Гарольд Ши пожал плечами:

– Наверняка все вокруг поражены и взбудоражены происходящим.

Чалмерс снова захихикал.

– Ну так уж и все. Не думаю.

Какой-то неестественный звук, казалось, взорвал воздух.

– Некто только что закончил проверку счетов, – сказал Чалмерс. Озадаченный Ши пытался понять смысл его слов.

– ФРЕСТОН, ТЫ ПРЕВЫСИЛ СВОЙ КРЕДИТ БОЛЬШЕ ЧЕМ НА МИЛЛИОН ПРОЦЕНТОВ, – произнес демонический голос, – ВСЕ, ВО ВЛАСТИ БОЖЬЕЙ. У ТЕБЯ НЕТ НИ ЕДИНОГО ШАНСА И НИКАКОЙ НАДЕЖДЫ ВЫПЛАТИТЬ ВСЕ, ЧТО ТЫ ЗАДОЛЖАЛ. А РАЗ ТАК, МЫ СЕЙЧАС ЖЕ ЗАБИРАЕМ ТВОЮ ДУШУ!

Фрестон внезапно исчез без следа.

– Нет ничего более страшного, чем разгневанный финансист, – пояснил Чалмерс с чарующей улыбкой.

Через несколько мгновений тот же демонический голос зазвучал вновь:

– ЭТО ЧТО ТАКОЕ? МАЛАМБРОЗО, ТЫ, ОКАЗЫВАЕТСЯ, ТОЖЕ ПРЕВЫСИЛ СВОЙ КРЕДИТ БОЛЬШЕ ЧЕМ НА МИЛЛИОН ПРОЦЕНТОВ, ПРИЧЕМ ЗА СЧЕТ НЕ ПЕРЕУСТУПАЕМЫХ ДОБРЫХ ДЕЛ! А-АХ! КАК ТЫ МОГ СДЕЛАТЬ ТАКОЕ? ДА, ВПРОЧЕМ, ТЕПЕРЬ ЭТО УЖЕ И НЕВАЖНО. Я СЕЙЧАС ЖЕ ЗАБИРАЮ ТВОЮ ДУШУ! – Маламброзо, однако, не исчез подобно Фрестону. Наступила пауза, после которой снова зазвучал тот же голос, но теперь в нем явно слышалось раздражение.

– КАК Я УЗНАЛ, ТЫ ИЗ МИРА, НАХОДЯЩЕГОСЯ ЗА ПРЕДЕЛАМИ ЭТОГО МИРА. ОЧЕВИДНО, ПО ЭТОЙ ПРИЧИНЕ Я НЕ МОГУ В СЧЕТ ОПЛАТЫ ТРЕБОВАТЬ ТВОЮ ДУШУ, НО Я МОГУ ВЫСТАВИТЬ ТЕБЯ И ВСЕХ, КТО С ТОБОЙ СВЯЗАН, НАВЕЧНО ИЗ ЭТОГО МИРА. И Я СЕЙЧАС ЖЕ СДЕЛАЮ ЭТО!

Маламброзо исчез. Флоримель исчезла вместе с ним.

– Нет! – закричал Рид Чалмерс. – Фенвик, черт возьми, верни ее обратно!

– РИД ЧАЛМЕРС, – отвечал Фенвик, – ВЫ В ОТВЕТЕ ЗА ВСЮ ЭТУ ЧЕРТОВУ ПРОПАСТЬ ДОБРЫХ ДЕЛ. ВЫ СОВЕРШЕННО ПОДОРВАЛИ МОЮ РЕПУТАЦИЮ, ПРИЧЕМ НАСТОЛЬКО, ЧТО САТАНА ДАЖЕ НЕ ВЫСМОРКАЕТСЯ НА МЕНЯ! – Голос демона стал угрожающе рычащим. – Я АННУЛИРУЮ ВАШ СЧЕТ И ИЗГОНЯЮ ВАС ОТСЮДА.

Чалмерс ухватился за руку Ши, чтобы не упасть. Световые полосы завертелись вокруг них, ужасный вой зазвучал в ушах, и очертания мира Дон Кихота сделались неясными и размытыми, как будто их заволакивало густым туманом. Последнее, что услышали психологи, был скрежещущий голос Фенвика, возвестивший:

– Я ПОСЫЛАЮ ВАС ТУДА, КУДА МЫ ВЫСЛАЛИ МАЛАМБРОЗО. НАДЕЮСЬ, ОН НАЙДЕТ ВАС!

– Я тоже на это надеюсь, – ответил Чалмерс.