Текст книги "Зачарованная"

Автор книги: Холли Блэк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Держа зажигалку между указательным и средним пальцами, Кайя начала перебирать пальцами так, что зажигалка, кувыркаясь, оборачивалась вокруг всех пальцев поочередно, да так быстро, что металл ее сверкал, словно чешуя выпрыгивающей из воды рыбки. Движение все ускорялось и ускорялось, а затем Кайя резко остановила зажигалку, откинула крышку и щелкнула колесиком. И все это одной рукой, в то время как другая спокойно лежала на столе. Перегнувшись через стол, девушка великодушно поднесла огонек к сигарете Кении.

Поскольку трюк был проделан при зрителях, Кайе оставалось лишь признать, что Лиз оказалась права. Оба парня, похоже, получили сильное впечатление.

Кривая улыбка Кении подбивала на дальнейшие выходки.

– Клево, – признал Пончик. – Не покажешь мне, как это делать?

– Конечно, – отозвалась Кайя, раскуривая сигарету и глубоко затягиваясь горьким дымом. Она повторила трюк в замедленном темпе, чтобы Пончик мог видеть, как это делается, а потом предложила попробовать самому.

– Я выйду на минутку, – сказал Кении, и Кайя с Пончиком вылезли из кабинки, чтобы освободить ему дорогу.

Прежде чем Кайя успела вернуться на свое место, Кении дернул ее за руку и кивком указал в сторону туалета.

– Сейчас вернусь, – обратилась Кайя к Дженет, бросив сигарету в пепельницу. – Я в сортир.

Дженет, должно быть, ничего не заметила, поскольку просто кивнула.

Следом за Кении Кайя вышла в маленький холл. Хотя она не представляла еще, чего он хочет, щеки ее уже горели, а в животе появилась странная дрожь.

Как только они оказались в холле, Кении повернулся к ней и прислонился к стене.

– Что ты сделала со мной? – спросил он, быстро затянувшись сигаретой и потирая тыльной стороной ладони отросшую щетину на щеке.

Кайя покачала головой.

– Ничего. Что ты имеешь в виду?

Он понизил голос, говоря с тихой настойчивостью:

– В ту ночь. Конь. Что ты сделала? – Он помолчал, глядя в сторону. – Я не могу перестать думать о тебе.

Кайя застыла, потрясенная.

– Я… честно… я ничего не делала.

– Так сделай, чтобы все было как раньше, – прорычал он, нахмурившись.

Девушка попыталась подыскать слова для объяснения.

– Иногда, когда я мечтаю… случаются всякие вещи. Я просто думала о том, что еду на лошади. Я даже не слышала, как ты подошел.

Щеки ее покраснели еще яростнее: ей вспомнилось, как Сью однажды объясняла ей, почему все маленькие девочки хотят завести собственного пони.

Кении посмотрел на Кайю так же пристально, как и тогда, на чердаке здания карусели, и поднес сигарету к губам.

– Это просто впилилось мне в мозги, – произнес он с отчаянием. – Вот именно так – я не могу выкинуть тебя из головы. Ты – это все, о чем я могу думать целыми днями.

Кайя понятия не имела, что сказать на это. Кении сделал шаг к ней, словно бы сам того не замечая.

– Ты должна что-нибудь сделать.

Она отступила на шаг, но уперлась спиной в стену, чувствуя позвоночником холодные кафельные плитки. Телефон, висевший справа, загораживал от нее конторку администратора.

– Извини.

Кении придвинулся еще ближе, буквально притиснув ее к стене.

– Я хочу тебя, – безапелляционно заявил он и попытался раздвинуть коленом ее ноги.

– Мы в закусочной, – напомнила Кайя, схватив его за плечи, чтобы он смотрел ей в лицо.

Кении был бледен, лишь на скулах горели розовые пятна. Его глаза уставились на нее, словно стеклянные.

– Я хочу перестать хотеть тебя, – пробормотал он и быстро наклонился, чтобы поцеловать ее.

Кайя повернула голову, и Кении лишь ухватил губами ее волосы, но это, казалось, не обескуражило его. Он покрыл поцелуями ее шею сверху донизу, нанося жестокие укусы, а потом зализывая их языком. Одной рукой он схватил Кайю за грудь, а другой зарылся в ее волосы.

Кайя по-прежнему стискивала его плечи, колеблясь в нерешительности. Она могла оттолкнуть его. Она должна была оттолкнуть его. Но ее тело предательски подстрекало ее подождать еще немного, прижаться к Кении чуть-чуть теснее и посмотреть, что произойдет.

– Ребята, я… что за черт?

Услышав голос Дженет, Кении отпрянул от Кайи. В руке его остались несколько белокурых волосков, мерцающих как паутинки. Собравшись с мыслями, Кении проворчал:

– Только не надо мне больше ныть и говорить о неверности и прочем дерьме!

Глаза Дженет наполнились слезами.

– Ты ее целовал!

– Да уймись ты, мать твою!

Кайя бросилась в туалет, заперлась в кабинке и буквально сползла по стенке на грязный пол.

Сердце ее билось так быстро, словно вот-вот собиралось выскочить из груди. Кабинка была слишком маленькой, чтобы расхаживать по ней, но Кайе очень хотелось двигаться, делать что-нибудь, чтобы привести в порядок сумбурные мысли. Магия, если, конечно, она существует, не должна так действовать. Она, Кайя, не может наложить на почти незнакомого человека любовные чары, совершенно того не желая.

Самым ужасным в этом было удовольствие. Какая-то часть Кайи упорно игнорировала вину и находила романтическую справедливость в том, что Кении не может перестать думать о ней, чокнутой замарашке по имени Кайя Фирш. Ей подумалось, что не составит труда влюбиться в него – ведь он такой симпатичный, обаятельный и так хочет ее! И в отличие от недостижимого рыцаря-фейри Кении был реальным, и его она действительно могла заполучить.

Сделав глубокий вдох, Кайя вышла из кабинки. Подойдя к раковине, она плеснула в лицо воды из-под крана и, подняв взгляд, увидела в зеркале собственное отражение. Выцветшая красная футболка с эмблемой «Жирного кусочка» вся в мокрых пятнах от пролившихся капель воды, тени и тушь размазались, белокурые волосы свисают перепутанными прядями.

Кайя отвернулась от зеркала, и в этот момент уловила глазами что-то странное. Повернувшись обратно, она вновь, с более близкого расстояния, рассмотрела свое лицо, но ничего нового не увидела. Помотав головой, Кайя направилась к двери. На секунду ей показалось, что лицо в зеркале стало зеленым.

За время ее отсутствия на столе прибавилось чашек с кофе, и Кайя взяла ту, которая стояла перед ее местом. Ее сигарета, лежащая в пепельнице, догорела до самого фильтра. Пончик рассказывал Кении о новой машине, которую он ремонтировал, а Дженет во все глаза смотрела на Кайю.

– Прошу прощения, Кайя, – произнес голос, одновременно знакомый и странный.

На миг Кайя неподвижно застыла. Ее разум кричал, что это просто невозможно. Это против всех правил. Они никогда так не делали. Одно дело – верить в фейри, и совершенно другое – когда у тебя не остается выбора, верить или нет. Если они могут в любую минуту войти в твою повседневную жизнь, значит, они являются частью обычной жизни и отделить одно от другого даже мысленно уже не получится.

Но Ройбен действительно стоял рядом с их столом. При свете ламп его волосы, стянутые на затылке в конский хвост, казались белыми, как соль. Одет он был в длинный черный шерстяной плащ, ниспадавший до невероятно модных кожаных ботинок. Лицо Ройбена было настолько лишено красок, что он выглядел как черно-белый снимок, кадр из нецветного кинофильма.

– А это кто? – услышала Кайя вопрос Пончика.

– Думаю, его зовут Робин, – угрюмо ответила Дженет.

При этих словах Ройбен приподнял бровь, но тем не менее обратился к Кайе:

– Могу я минутку поговорить с тобой?

Кайя почувствовала, что в состоянии только кивнуть головой. Выбравшись из-за стола, она вместе с Ройбеном подошла к пустующему месту в углу. Там тоже стояли стулья, но ни он, ни она не сели.

– Я пришел отдать тебе вот это. – Ройбен извлек из какого-то потайного кармана плаща сверток черной ткани и улыбнулся той самой улыбкой, которую Кайя запомнила в лесу, – улыбкой, которая была адресована ей. – Это твоя рубашка, теперь она как новенькая.

– Как и ты, – заметила Кайя.

Ройбен слегка кивнул:

– Воистину.

– Мои друзья сказали, чтобы я не разговаривала с тобой.

Кайя не знала, что собирается сказать, до тех пор пока эти слова не слетели у нее с языка. Казалось, они язвили ее, словно крошечные колючки.

Рыцарь опустил взгляд и вздохнул.

– Твои друзья? Полагаю, не эти. – Он указал глазами в сторону кабинки, и Кайя покачала головой.

– Люти и Шип, – пояснила она. Когда он вновь поднял на нее глаза, они потемнели, и на губах его больше не играла улыбка.

– Я убил их друга. Быть может, это был и твой друг.

Люди вокруг них ели, смеялись и разговаривали, но эти звуки словно доносились до Кайи издалека и казались неуместными, как записанный на пленку смех во время показа какого-нибудь шоу.

– Ты убил Хряща.

Ройбен кивнул.

Она уставилась на него, как будто надеясь, что все сейчас изменится и обретет смысл.

– Как? Почему? Зачем ты мне это рассказываешь?

Ройбен ответил, стараясь не встречаться с ней взглядом:

– Есть ли какое-то извинение, которое я мог бы принести, а ты принять? Какое-либо объяснение, которое ты сочла бы приемлемым?

– Это и есть твой ответ? Тебе что, вообще на это наплевать?

– Ты получила обратно свою рубашку. Я выполнил все, за чем пришел сюда.

Кайя схватила его за руку и развернула лицом к себе.

– Ты должен мне три вопроса.

Ройбен застыл в напряжении, но лицо его оставалось бесстрастным.

– Превосходно.

В груди Кайи вскипел гнев, горькое ощущение беспомощности.

– Почему ты убил Хряща?

– Так повелела мне моя госпожа. У меня нет выбора – только повиновение. – Ройбен сунул руки в карманы плаща и говорил обыденным тоном, как будто собственные ответы навевали на него скуку.

– Вот как? – хмыкнула Кайя. – А если она прикажет тебе прыгнуть с моста?..

– Вот именно. – В тоне Ройбена не было иронии. – Должен ли я считать это вторым твоим вопросом?

Кайя замерла и перевела дыхание, лицо ее пылало от ярости.

– Почему ты не… – начала она и оборвала себя на полуслове.

Ей нужно подумать. Гнев подтолкнул ее на глупость и опрометчивость. У нее осталсятолько один вопрос, и она намеревалась использовать его, чтобы прогнать этого задаваку прочь. Кайя вспомнила о послании, лежавшем в желуде, и о полученном ею предупреждении.

– Каково твое полное имя?

Рыцарь словно подавился воздухом.

– Что?

– Мой третий вопрос: каково твое полное имя?

Кайя до конца не понимала, что делает. Она знала лишь, что заставляет его сделать то, чего он не желал, и это полностью ее устраивало.

Глаза Ройбена потемнели от гнева.

– Рат Ройбен Рай, и пусть это знание доставит тебе удовольствие.

Кайя прищурилась:

– Красивое имя.

– Ты слишком умна. Слишком умна, чтобы это пошло тебе на пользу, как мне кажется.

– Знаешь что, Рат Ройбен Рай, поцелуй меня в задницу!

Он схватил ее за плечо – Кайя даже не успела заметить его движение. Она вскинула руку, чтобы защититься от удара, но Ройбен лишь швырнул ее вперед и вниз. Девушка завизжала, упав на четвереньки на каменный пол. Вскинув глаза, она почти ожидала увидеть над собой занесенный меч, но вместо этого фейри с силой рванул вниз пояс ее джинсов и на миг прижался губами к обнажившейся верхней части ее ягодицы.

Время как будто замедлило ход. Кайя рухнула на скользкий пол, а Ройбен легко поднялся на ноги. Все посетители закусочной уставились в их сторону, Кении неуклюже пытался выкарабкаться из-за стола.

Ройбен стоял над Кайей. Без всякого выражения в голосе он произнес:

– Такова природа служения, Кайя. Все приказы выполняются буквально и не все из них умны. Будь осторожна в выражениях.

– Да кто ты тут ваще такой, гроб твою мать? – заорал Кении, наконец-то добравшийся до них, и наклонился, чтобы помочь Кайе встать.

– Спроси ее, – ответил Ройбен, кивком указывая на Кайю. – Теперь она точно знает, кто я такой.

Повернувшись, он вышел из заведения. На глаза Кайи навернулись слезы.

– Пойдем, – твердила Фатима, хотя Кайя почти не слышала ее. – Давайте выведем ее на воздух. Да нет, это между нами, девочками.

Фатима и Дженет вывели Кайю наружу и усадили на капот одной из припаркованных машин. Кайя надеялась, что эта машина принадлежит кому-то из их компании. Она вытерла мокрые щеки. Плакать она уже перестала – слезы были вызваны потрясением.

Фатима зажгла сигарету и протянула ее Кайе. Та затянулась, но в горле скребло, и дым сигареты заставил ее закашляться.

– У меня когда-то был такой дружок. Он все время, как сам говорил, выколачивал из меня глупость. – Фатима присела рядом с Кайей и погладила ее по спине.

– Может быть, он увидел тебя с Кении, – предположила Дженет, не глядя на Кайю.

Прислонившись к фонарному столбу, она смотрела на ворота военной части, расположенной через дорогу от закусочной.

– Извини, – жалобно сказала Кайя.

– Отстань от нее, – бросила Фатима, обращаясь к Дженет. – Как будто ты не поступила точно так же со мной!

Тогда Дженет повернулась к Кайе.

– Ты же понимаешь, что все равно его не получишь. Может, он и хочет тебя трахнуть, но он никогда не будет с тобой гулять.

Кайя просто кивнула, поднеся сигарету ко рту трясущимися руками. Лучше всего будет, решила она, вообще держаться подальше от парней.

– Этот твой Робин еще явится за тобой? – спросила Фатима.

Кайя едва не рассмеялась над этим предположением. Если Ройбен захочет это сделать, никто не сможет остановить его. Он двигался быстрее, чем Кайя вообще могла уловить. Она была очень глупа, когда не боялась его.

– Я так не думаю, – ответила она наконец.

Кении и Пончик вышли из закусочной и вразвалочку направились к девушкам.

– Все в порядке? – спросил Кении.

– Просто пара синяков, – отмахнулась Кайя. – Невелика беда.

– Черт, – фыркнул Пончик. – То прошлый вечер, то этот… ты скоро уже побоишься появиться в нашей компании!

Кайя попыталась улыбнуться, но не могла отделаться от мысли о том, насколько обоюдоострыми были эти слова.

– Хочешь, я подброшу тебя домой? – поинтересовался Кении.

Кайя подняла взгляд, собираясь поблагодарить его, но тут вмешалась Фатима:

– Почему бы тебе не подбросить домой Дженет, а я завезу Понча и Кайю?

Кении посмотрел вниз, на побитые носки своих ботинок, и вздохнул.

– Точно.

По дороге домой Фатима почти не разговаривала, и Кайя была ей благодарна за это. В машине орало радио, так что Кайя просто сидела на пассажирском сиденье и притворялась, что слушает. Затормозив перед домом Кайиной бабушки, Фатима выключила фары и сказала:

– Не знаю уж, что произошло между тобой и Кении…

– Я тоже не знаю, – с коротким смешком отозвалась Кайя.

Брюнетка улыбнулась и наставила на нее наманикюренный палец.

– Послушай, я не знаю насчет тебя и Робина и все такое, но если ты просто ищешь способ послать своего дружка, то не делай этого. Дженет действительно любит Кении, понимаешь? Она от него без ума.

Кайя открыла дверцу и вылезла из машины.

– Спасибо, что подвезла.

– Нет проблем. – Фатима снова врубила фары.

Захлопнув дверцу синей «хонды», Кайя поднялась на крыльцо и вошла в дом.

Оказавшись на кухне, Кайя первым делом наткнулась на мать, которая сидела у стола, держа в руке телефонную трубку. Перед ней лежал раскрытый блокнот со спиральным корешком. Увидев входящую Кайю, Эллен взмахом свободной руки указала на плиту. Там стояла кастрюля с холодными спагетти и сосисками. Кайя взяла вилку и подцепила немного спагетти.

– Так ты думаешь, что сможешь переманить Шарлотту? – говорила мать в телефон, машинально выписывая на листке блокнота названия групп. – Ну ладно, позвони мне, когда будешь знать. Абсолютно. Пока, ласточка.

Эллен повесила телефон, и Кайя выжидающе посмотрела на нее. Мать улыбнулась и отхлебнула из стоящей на столе чашки.

– Мы едем в Нью-Йорк!

– Что? – недоуменно уставилась на нее Кайя.

– Ну, это еще не до конца определилось, но Ронда хочет, чтобы я выступала с ее новой группой из одних девушек «Фабрика Мяу», и она думает, что сможет сманить туда Шарлотту Чарли. Я сказала, что если она ее заполучит, то я в деле. В Нью-Йорке чертова куча клубов!

– Я не хочу ехать, – сказала Кайя.

– Мы можем ошиваться у Ронды, пока не подыщем другое место для жилья. Тебе понравится Нью-Йорк.

– Мне нравится здесь.

– Мы не можем вечно висеть на шее у моей матери, – возразила Эллен. – И кроме того, тебя она так же вечно пилит, как и меня.

– Сегодня я подала заявление на работу. Бабушка будет рада, если я начну приносить в дом деньги. А ты можешь присоединиться к какой-нибудь местной группе.

– Все еще вилами по воде писано, – сказала Эллен, – но я думаю, что тебе просто надо привыкнуть к мысли о переезде. Если бы я хотела остаться в Джерси, то сделала бы это много лет назад.

Сотня книжечек со спичками из сотни баров, где мать выступала с концертами, или из ресторанов, где они обедали, или от мужчин, у которых они жили. Сотня упаковок спичек, и все горят.

Кайя тоже ощущала в себе пламя, природу которого понять не могла. Адреналин обратил ее пальцы в лед, загоняя жар внутрь, и огонь плясал у нее в голове, ярость и странное ощущение возможности пульсировали в ее жилах.

Кайя окинула взглядом темную комнату, освещенную только мерцающим оранжевым огнем. Стеклянные глаза кукол вспыхивали и угасали вместе с пламенем. Крысы свернулись клубком в дальнем углу клетки. Кайя вдохнула острый запах серы и подожгла еще одну упаковку, глядя, как пламя бежит по рядам белых спичечных головок, как вспыхивает картонная обложка. Поворачивая упаковку в пальцах, Кайя смотрела, как пламя пожирает тонкий картон.

Глава 5

Я глотал мифологию и мечтал.

Юзеф Коммуняка. «Ежевика»

Кайя проснулась оттого, что кто-то скребся в окошко. В комнате было темно, в доме царила тишина.

Кто-то смотрел на нее. Крошечные черные глазки моргали из-под мощных нависших бровей, по бокам лысой головы торчали длинные острые уши.

– Шип? – прошептала Кайя, сползая с брошенного на пол матраса, на котором спала, и путаясь в простынях.

Он вновь постучал, ероша брови. Он был меньше, чем помнила Кайя, и одет только в лоскут тонкой коры, обернутый вокруг пояса и ниспадавший ниже колен. Торчащие локти заканчивались маленькими шипами.

Позади него Кайя заметила тонкое тельце Лютилу, сияющее на фоне темной черепицы крыши. Ее крылышки были настолько прозрачными, что были почти не видны.

Кайя ухватилась за оконную ручку, но потребовалось несколько рывков, чтобы открыть старую, разбухшую оконную раму. В комнату впорхнули два белых мотылька.

– Шип! – повторила Кайя. – Люти! Где вы были? Я вернулась сюда уже давно. Я оставляла вам молока, но мне кажется, что его выпивали кошки.

Маленький человечек глянул на нее одним глазом, словно воробей.

– Ведьма Чертополоха ждет тебя, – сказал Шип. – Поспеши.

Тон его был странным – резким и каким-то недружелюбным. Никогда прежде он не разговаривал с ней так. И все же Кайя поддалась очарованию знакомой ситуации: та же старая комната, те же маленькие друзья, приходящие в середине ночи, чтобы позвать ее ловить светлячков или собирать недозрелую вишню. Она натянула черный свитер поверх белой ночной рубашки, которую презентовала ей бабушка, и влезла в ботинки. Потом обшарила комнату в поисках плаща, но не могла найти его в темноте среди наваленной грудами одежды, и решила, что сойдет и так. Свитер был достаточно теплым.

Кайя выбралась на крышу.

– Зачем она хочет видеть меня?

Кайя всегда считала Чертополоху ворчливой тетушкой, которая не любит играть и легко может доставить уйму неприятностей.

– Ей нужно сказать тебе кое-что.

– А что именно – вы не знаете? – спросила Кайя.

Она свесила ноги с края крыши, в то время как Шип просто соскользнул вниз, а Люти спорхнула, трепеща крылышками.

– Идем, – поторопил Шип.

Кайя оттолкнулась от края и ухнула вниз. Сухие ветки рододендроновых кустов оцарапали ей голени, когда она приземлилась, пружинисто как кошка, на обе ноги.

Они бежали по направлению к улице, и Лютилу, пританцовывая в воздухе вокруг Кайи, шептала:

– Я скучала по тебе, я скучала по тебе.

– Сюда, – без всякой необходимости указал Шип, хотя Кайя помнила дорогу.

– Я тоже по тебе скучала, – ответила девушка, обращаясь к Люти и протягивая руку, чтобы погладить крошечное тельце.

Пух, покрывающий тело Люти, был нежным, как вода, и гладким, точно дым.

Стеклянная Топь, названная так из-за обилия битых бутылок, заполнивших русло небольшого ручья, располагалась у подножия дорожной насыпи в полумиле от дома. Они сползали вниз по крутому откосу, ботинки Кайи скользили в грязи. На камнях стояли пивные бутылки, некоторые из них уже были разбиты на крупные осколки. Тоненькие струйки воды переливались разными цветами, словно церковные витражи.

– Что случилось? В чем дело? – спросила Кайя тихо, но все же не настолько, чтобы Шип не услышал ее.

Что-то определенно было не так – он быстро бежал впереди, как будто не желая смотреть ей в лицо. Но, может быть, она просто уже повзрослела и перестала интересовать его.

Он ничего не ответил.

Люти подлетела к Кайе, волосы ее развевались по ветру, похожие на белый вымпел:

– Мы должны спешить. Не беспокойся. Это хорошие новости… хорошие новости.

– Тише, – прошипел Шип.

Из-за плотной растительности, покрывающей берега ручья, Кайе пришлось пробираться у самой кромки воды. Она осторожно ступала по грязи, в темноте трудно было разглядеть, куда ставишь ногу – на кочку, в холодную воду или на разбитую бутылку. Они шли молча, и Кайя пыталась рассмотреть дорогу при тусклом свете, испускаемом тельцем Люти.

Что-то белое привлекло взгляд Кайи: по ручейку плыли расколотые яичные скорлупки. Она остановилась, чтобы посмотреть на целую флотилию скорлупок, одни из которых были маленькими и пятнистыми, другие сияли белизной. В центре одной от края к краю сновал паучок, капитан поневоле. В центр другой, раскачивавшейся из стороны в сторону, была воткнута черная булавка.

Кайя услышала смешок.

– Многое можно предсказать по яичным скорлупкам, – сказала ведьма Чертополоха.

Ее огромные черные глаза смотрели на мир из зарослей трав и колючих веточек, покрывавших ее голову подобно волосам. Она сидела на противоположной стороне ручья, ее тощее тело было закутано во множество слоев ветхой ткани.

– Нас даже ловят, – продолжала Чертополоха, варя зелье из яичной скорлупы. – Гордость делает хвастунами даже самых мудрых из нашего народа, по крайней мере так говорят.

Кайя всегда боялась ведьмы, но на этот раз не ощутила ничего, кроме облегчения. У Чертополохи были добрые глаза, а ее скрипучий голос звучал знакомо и ласково. Она была так не похожа на Ройбена и его демона-коня.

– Привет, – произнесла Кайя, не зная, как обращаться к ведьме. – Шип передал, что ты должна мне что-то сказать.

Будучи ребенком, Кайя обращалась к ней только в тех случаях, когда нужно было вытащить занозу, залечить ободранное колено или извиниться за то, что подстроила шутку кому-то из своих друзей – Железнобоких.

Чертополоха разглядывала ее несколько долгих мгновений, как будто что-то прикидывая.

– Многое сосредоточено на яйце: это жизнь, это еда, это ответ на многие загадки, – но посмотри на скорлупу. На ее стенках начертаны тайны. Секреты находятся внутри, в том, что считается ненужным.

Ведьма проколола булавкой оба конца крошечного голубого яйца и поднесла его к губам, надувая щеки. Струйка прозрачной густой жидкости вытекла в медную миску, стоящую на коленях Чертополохи.

Кайя смотрела на скорлупки, все еще покачивающиеся в ручье. Она не понимала. Какие тайны они хранили, если не считать паучка и булавки?

Чертополоха похлопала по влажной почве рядом с собой.

– Не желаешь увидеть, Кайя, то, что вижу я? Присядь рядышком.

Поискав клочок относительно сухой земли, Кайя одним прыжком преодолела ручей.

Крошечное создание, одетое в плащ из кротовой шкуры, скользнуло на колено ведьмы и с любопытством сунуло голову в миску.

– Когда-то существовали два Двора, светлый и темный, Летний и Зимний, народ воздуха и народ земли. Они сражались друг с другом, словно змея, пожирающая собственный хвост, но мы были вне их дел, мы скрывались в своих убежищах и у подземных потоков, и они забыли о нас. Теперь они заключили перемирие и вспомнили, что у правителей должны быть подданные. У нас есть такой обычай. – Излагая все это, Чертополоха рассеянно поглаживала блестящий мех маленького фейри. – Они возродили Десятину, обряд принесения в жертву красивых и одаренных смертных. При Летнем Дворе можно просто заманить какого-нибудь поэта, дабы он присоединился к их компании, но Зимнему Двору требуется кровь. В обмен все те, кто обитает в землях Зимнего Двора, должны связать себя служением. Служба у Зимних фейри тяжела, Кайя, а их забавы – жестоки. А ныне ты привлекла их внимание.

– Это из-за Ройбена?

– О, не произноси больше его имя, – прошептал Шип. – Что мы, настолько слабоумны, чтобы приглашать весь Зимний Двор на чашечку чаю?

– Тихо, – успокоила его Чертополоха.

Шип топнул ногой и отвернулся.

– Тебе не следует произносить вслух даже их сокращенные имена, – пояснила ведьма Кайе. – Зимний Двор ужасен и опасен. Но даже при Зимнем Дворе нет рыцаря более страшного, нежели… тот, о ком ты говоришь. Когда заключили перемирие, каждая из королев отправила ко двору другой лучшего из своих рыцарей. Его отослали от Летнего Двора к Зимнему. Зимняя королева дает ему самые опасные поручения.

– Он столь непредсказуем, что даже его королева не может ему доверять, – вмешался Шин. – Он может и убить тебя, и отпустить. Он убил Хряща.

– Я знаю, – кивнула Кайя. – Он сказал мне.

Шип изумленно уставился на Чертополоху.

– Это именно то, что я имел в виду! И что же это за извращенное представление о дружбе?

– Как… как он это сделал? – спросила Кайя, боясь ответа, но тем не менее желая знать все. – Как умер Хрящ?

Люти взлетела и зависла перед ней, на крошечном личике читалась скорбь.

– Он был со мной. Мы пошли к холму фейри. Там было вино из первоцвета, и Хрящ хотел, чтобы я помогла ему наполнить бутылку. Он собирался купить за нее у одного из своих друзей-малоросликов пару красивых башмаков. Найти дорогу внутрь было просто. Бурая полоса травы – это и есть дверь. Мы взяли бутылку, просто-просто, и уже шли обратно, когда увидели пряники.

– Пряники? – недоуменно переспросила Кайя.

– Чудесные белые медовые пряники, целая куча на блюде, и можно брать. Съешь их и станешь умнее, понимаешь?

– Не думаю, что так можно поумнеть, – скептически отозвалась Кайя.

– Конечно можно, – нахмурилась Люти. – Как же еще это получается?

Продолжая рассказ, маленькая фейри опустилась на тоненькую веточку низкорослого кустарника.

– Он проглотил пять, прежде чем его поймали.

Кайя не стала указывать на то, что если эти пряники прибавляют мудрости, то Хрящ должен был остановиться после первого. От этого его смерть не стала менее ужасной.

– Его, наверное, отпустили бы, но ей нужна была лиса для травли. И она сказала, что, поскольку Хрящ украл пряники, он будет превосходной лисой. Ох, Кайя, это было жутко. У них и собаки, и кони, и они просто его загнали. И именно Ройбен его убил.

– Вы что, все помешались, что все время называете его по имени? – проворчал Шип.

Кайя помотала головой. Ройбен убил Хряща ради забавы? Потому что тот украл немного еды? А она еще помогла этому ублюдку! По коже у нее побежали мурашки, когда она вспомнила, как небрежно беседовала с Ройбеном и как думала о нем. Ей пришло в голову: «А что именно она могла сделать, зная его имя, какого рода месть могла совершить?»

Чертополоха протянула ей маленькое яйцо.

– Давай, Кайя, выдуй содержимое яйца, а потом расколи его. Это тайна, которая должна открыться тебе.

Кайя взяла голубенькое яичко. Оно было таким легким, что девушка боялась раздавить его в пальцах.

Встав на колени перед миской ведьмы, Кайя легонько подула в булавочное отверстие в остром конце яйца. С противоположной стороны вытекла вязкая струйка белка и желтка и плюхнулась в миску.

– Теперь сломай скорлупу.

Кайя прижала яйцо большим пальцем, и вся его боковая сторона раздавилась, удерживаясь только на тоненькой оболочке.

Шип и Люти удивленно наблюдали, но ведьма только кивнула.

– Я сделала это неправильно, – признала Кайя и смахнула скорлупки в ручей.

В отличие от других эта скорлупа стала не маленькой лодочкой, а россыпью конфетти на воде.

– Тогда, дитя, позволь мне сказать о другой тайне, раз эта от тебя ускользнула. Если ты подумаешь, то, уверена, поймешь, что с тобой происходит что-то странное. Странность эта заключается не только в твоем поведении, но и в чем-то еще. Запах ее, след ее отпугивает Железнобоких, настораживает их и в то же время притягивает.

Кайя покачала головой, не совсем понимая, к чему клонит Чертополоха.

– Скажи ей другой секрет, – посоветовал Шип. – Этот только запутает все.

– Ты одна из нас, – сказала ведьма Кайе, сверкая черными глазами.

– Что?

Кайя хорошо расслышала слова и все поняла, но ей нужно было время, чтобы вновь заставить мозги работать. Ей казалось, что она не в силах сделать вдох. Существовали степени невозможного и какие-то уровни нереального. И всякий раз, когда Кайя думала, что уже дошла до последнего уровня, под ней словно проваливалась земля.

– Смертные девушки тупы и медлительны, – произнесла Люти. – Тебе больше не нужно притворяться такой.

Кайя потрясла головой, но даже в этот момент она уже знала, что все это правда. Это ощущалось как правда и разрушало и изменяло равновесие ее мира так… аккуратно, что она размышляла, почему ей это прежде не пришло в голову. В конце концов, почему только к ней приходили фейри? Почему только она была наделена магией, которой не могла управлять?

– Почему вы мне не сказали? – требовательно спросила Кайя.

– Слишком рискованно, – буркнул Шип.

– Тогда почему говорите мне это сейчас?

– Потому что это ты выбрана для Десятины. – Чертополоха спокойно скрестила костлявые руки на груди. – И потому, что ты имеешь право знать.

Шип фыркнул.

– Что? Но ты же говоришь, что я не…

Кайя оборвала себя. За всю ночь с ее языка не слетело ни одного разумного замечания, и она сомневалась, что сейчас будет иначе.

– Они считают тебя человеком, – пояснил Шип. – И это хорошо.

– Какие-то чокнутые фейри хотят меня убить, и ты думаешь, что это хорошо? Я-то думала, что мы друзья!

Шип не снизошел даже до того, чтобы ответить улыбкой на эту дурацкую шутку. Он уже целиком погрузился в разъяснение плана.

– При Летнем Дворе есть один рыцарь. Он может сорвать с тебя ореол. Это будет выглядеть так, словно Зимняя королева захотела принести в жертву одну из фейри – многие поверят, что она способна на такой шаг. – Шип вдохнул поглубже. – Нам нужна твоя помощь.

Кайя прикусила верхнюю губу, елозя по ней зубами в глубокой задумчивости.

– Я сейчас совсем сбита с толку – вы же понимаете, да?

– Если ты нам поможешь, мы будем сво-бо-о-о-одны! – пропела Люти. – Семь лет свободы!

– Так в чем разница между Летним Двором и Зимним Двором?

– Есть много, много Дворов, как Летних, так и Зимних, но почти всегда верно, что Зимние Дворы хуже и что Высшие любого Двора наслаждаются своей властью над простонародьем, а еще больше – над вольными фейри. Мы, не привязанные ни к какому Двору, находимся во власти тех, кто правит землями, с которыми мы связаны.