355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Хлоя Мун » Чёрный Колодец. Пустота внутри » Текст книги (страница 1)
Чёрный Колодец. Пустота внутри
  • Текст добавлен: 30 апреля 2022, 00:03

Текст книги "Чёрный Колодец. Пустота внутри"


Автор книги: Хлоя Мун



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Хлоя Мун
Чёрный Колодец. Пустота внутри

Пролог

Женщина в черном плаще спотыкаясь бежала по лесу. Ветки хлестали по лицу. Ветхая обувь утопала в грязи, порой проваливаясь по щиколотку. В руках она держала маленький сверток с младенцем. Он беззвучно плакал, широко открывая рот и морща глаза. «Скрывающее заклинание спадет в полночь, я должна успеть…» – подумала беглянка и покрепче прижала ребенка к груди, не обращая внимания на его слёзы. Луну закрывали могучие древние деревья, поэтому женщина даже примерно не смогла бы определить время. Одно она знала точно – если она не доберется до места раньше него – человечеству придет конец. Хотя, откровенно говоря, ей было плевать на весь мир и на его судьбу, сейчас она думала лишь о том, чтобы спасти свою дочь.

Очередная ветка ударила беглянку и рассекла ей щёку. Кровь. Ее он или его прихвостни смогут учуять! Она судорожно сняла одну перчатку, придерживая младенца локтем, вытерла несколько выступивших капель и откинула перчатку подальше от себя, свернув совершенно в другую сторону. Ее дыхание сбилось, а мышцы уже не слушались. Из последних сил она рвалась вперед, будто загнанная лисица. Вдалеке раздался утробный вой. А вот и гончие. Женщина вздрогнула и ускорила шаг. У нее будто бы открылось второе дыхание. Возможно они уже нашли перчатку и если кровь не перестанет сочиться из ее раны – настигнуть ее саму будет не сложно. Женщина сняла вторую перчатку и проделала свой трюк во второй раз. Она также сняла вымокший тяжелый плащ и утопила его в грязи. Он мешал. Сейчас ее сообщником должна стать скорость, а не тепло. Она бежала дальше, ориентируясь на след из светлячков, видимый лишь ей – помощь ее подруги – Селены Блэквелл. Они не только показывали путь, но ещё и освещали его.

Внезапно сквозь густо растущие стволы деревьев женщина разглядела пляшущие огни. Вздохнув с облегчением, она зашагала к ним из последних сил. Шаг и ещё один… Тело грозило сдаться, но воля и разум приказывали идти. Младенец перестал реветь и теперь лишь удивленно глядел на мать.

Женщина вышла на поляну, которая, казалось и вовсе не была частью этого дремучего леса. Она была покрыта зеленой травой, перемешанной с полевыми цветами, которые никак не могли вырасти здесь самостоятельно, ведь верхушки деревьев загораживали солнечный свет. По периметру на деревьях были развешаны факелы, но на них горел не огонь, а волшебное шарообразное свечение. Посредине поляны находился колодец, выложенный черными камнями. Женщина подошла к нему и осторожно заглянула внутрь. Она увидела саму тьму, в которой утонули маленькие звездочки. Это выглядело так, будто кто-то брызнул внутрь белой краской. Женщина приложила руку к колодцу и начала сбивчиво тараторить выученный заранее текст.

Мой путь бежит сквозь темный лес,

Он в ад ведёт, не в край чудес.

О духи, сжальтесь надо мной,

Я ваш нарушила покой.

Любую дань я уплачу,

Хоть и навеки замолчу,

Поставлю жизнь свою на кон -

Мое желание – закон.

Ветер поднял шум – листья зловеще шелестели, где-то ухала ночная птица. Совсем рядом раздался вой, и женщина лихорадочно затряслась. Только сейчас она почувствовала, как холодно ей на самом деле было. Ее тело покрылось мурашками, а зубы стучали. Она заговорила ещё быстрее: «Мой путь бежит сквозь темный лес. Он в ад ведёт, не в край чудес». Меж деревьями замаячил темный силуэт. Женщина охнула. «О духи, сжальтесь надо мной, что ваш нарушила покой». На поляну с противоположной стороны вышел демон, рост которого был не меньше двух с половиной метров. В свете факелов была видна каждая его морщинка на темно-красной коже. Он ухмылялся и смотрел исподлобья. «Любую дань я уплачу, хоть и навеки замолчу». Демон шел прямо на нее. Его размашистый шаг позволил ему преодолеть половину пути в считанные секунды. «Поставлю жизнь свою на кон, мое желание – закон».

Женщина вскрикнула. Демон стоял прямо перед ней. Он приложил палец к губам, приказывая ей замолчать, и она повиновалась. Но не потому что хотела, а потому что демон подавил ее волю. Она не успела дочитать заклинание в третий раз. Теперь он заберет ее дочь также, как забрал ее любимого. Из глаз женщины катились слезы, тело онемело.

– Рея, Рея… – прохрипел демон. – Что же мне с тобой делать? Разве я не предупреждал тебя? Она принадлежит мне! – он кивнул в сторону младенца и поморщился, будто увидел что-то неприятное.

– Пожалуйста, не забирай ее, – голос вернулся к Рее. – Я прошу тебя, она всего лишь маленькая девочка!

– Пока что, – хмыкнул демон. – Ты отдашь мне ее сама или мне вырвать тебе руки? – спросил он ровным тоном.

– Позволь… позволь попрощаться, – Рея умоляюще взглянула на демона.

– Быстро, – сказал он и нахмурился.

Мать отодвинула одеяльце, скрывающее лицо ребенка. Он распахнул глаза и улыбнулся. Младенец протянул руки, схватив маму за русую прядь волос. Из глаз Реи текли слёзы. Они капали с подбородка и пара из них упала на лицо ее дочери, от чего та смешно сморщила носик.

– Люди перерождаются, не бойся, – прошептала Рея. – Мы еще встретимся.

Она вытерла слезы рукавами и дрожащими руками протянула демону сверток. Ребенок заплакал и сердце Реи сжалось. Демон протянул свои когтистые пальцы и коснулся ребенка. Внезапно он отлетел в сторону, сбитый энергетическим потоком. Рея оглянулась и увидела Лиара. Они коротко кивнули друг другу, и она начала читать заклинание в третий раз так быстро, как позволяли ей способности.

– Лиар! – закричал демон. – Кажется я оторвал тебе голову!

– Отец, ты меня недооцениваешь, – ответил Лиар и стал атаковать Люцифера, который с легкостью отражал каждую атаку.

– В следующий раз я расчленю тебя и разбросаю части твоего тела по всему миру! – рявкнул он и изверг из пасти стену огня, которая предназначалась Рее. Однако Лиар телепортировался и встал перед ней, раскрыв свои темно-фиолетовые крылья.

Как только Рея произнесла заклинание в третий раз, из колодца засияло розово-голубое свечение. Рея заглянула внутрь и вздрогнула, увидев внутри тысячи лиц и рук, что тянулись к ней.

– Спасите мою дочь! – крикнула она внутрь. – Это мое желание!

– Плата будет высока, – заговорили хором разные голоса, чуть сбиваясь. – Ты больше никогда ее не увидишь! Ни при жизни, ни после смерти! До тех пор, пока она не исполнит свое предназначение.

– Какое предназначение? – спросила Рея, краем глаза заметив, как Люцифер повалил Лиара на землю и навис над ним.

– Этого тебе никогда не узнать, – ответили голоса. – Еще одна цена – все, кто ее знают забудут о ее прошлом, забудут о том, кто она на самом деле. И в том числе ты. Но она будет жить!

– Я согласна, согласна! – пролепетала Рея. Лиар все еще сражался, но держался из последних сил. Сейчас Люцифер разрывал его плоть своими когтями. И почему Лиар не принимает демоническую форму?

Внезапно из пустоты возникла черноволосая девочка. На вид ей было около одиннадцати лет. Она взглянула своими карими глазами на сражение и вскрикнула, протянув руки к ребенку.

– Давай ее скорее сюда, – сказала она.

– Но кто ты? – Рея протянула младенца.

– Странница. Я унесу ее в будущее и все о ней забудут, и я тоже, – девочка держала младенца, чуть прогнувшись в спине.

– Но кто о ней позаботиться? – Рея испуганно взглянула на девочку.

– Я. Я буду рядом всегда. Так решили предки, прощай!

Странница растворилась в воздухе. Рея ойкнула, когда пламя обожгло ее спину. Она обернулась и увидела бездыханное тело Лиара. Сейчас она умрёт. Это не страшно. Ее душа бессмертна. Она чувствовала жар, но не могла издать ни звука. Казалось, силы оставили ее давно, но лишь теперь она позволила себе упасть. «Мы встретимся, когда ты исполнишь свое предназначение» – подумала Рея и потеряла сознание.

Глава I. «Чужая»

***

Я смотрю в зеркало, там – незнакомка.

Имя свое называю не громко -

Кто-то чужой скрыт под кожей ребенка,

Только не смей спугнуть.

Часть моей душеньки, самая чистая

В теле чужом, ненавистном, завистливо

Я наблюдаю за теми, кто быстро так

Всё же нашел свой путь.

Жить – не моё, я не знаю, я чувствую.

Мир меня терпит нелепую, грустную.

Я и сама себе не посочувствую -

Кто-то же должен страдать.

Так я живу, загибаясь от холода,

И от людей по привычке отколота.

Нет человека из этого города,

Чтоб просто меня понять.

1

Я вздрогнула, когда водитель прохрипел «Мы на месте». Я уже несколько дней не могла выспаться, из-за чего в машине на меня напала такая сильная усталость, что голова то и дело падала на грудь, пока я окончательно не погрузилась в сон. Конечно, ничего хорошего мне не снилось, как и все предыдущие ночи. Но теперь я хотя бы немного пришла в себя.

В машине было тепло, совсем не хотелось выходить. Но я по привычке нащупала на груди мамин медальон, застегнула легкую дутую куртку, открыла дверь и опустила ноги на проселочную дорогу, покрытую чистым свежим снегом. Холодный ветер тут же проник под одежду, я поёжилась и натянула клетчатый шарф до самого носа.

Я подошла к багажнику и неуверенно дернула за ручку, но дверца не поддавалась. Подождав пару секунд, я подошла к водительскому окну и, согнув указательный палец, пару раз неловко стукнула им в стекло. Оно медленно, со скрипом сползло вниз.

– Извините пожалуйста, я не могу открыть багажник – пропищала я с натянутой улыбкой.

Таксист неуместно выругался, но все же вышел из машины и направился к багажнику. С неожиданной легкостью он его распахнул и бросил на меня недобрый взгляд. Он пробормотал что-то себе под нос и нехотя вытащил маленький черный чемодан на колесах, грубо бросив его на снег. Не говоря ни слова, мужчина сел обратно, захлопнул дверь и завел машину.

Я бросила короткое «Спасибо», вытащила ручку чемодана на полную длину и зашагала прочь – прямо к серому каменному дому, который дядя так старательно описывал мне по телефону. У меня в груди росло тяжелое, гнетущее чувство. Оно будто река стремилось выйти за края дамбы. И как только такси скрылось из вида – дамба прорвалась и из моих глаз потекли обжигающие слезы. Я мгновенно поняла, что плакать на морозе – плохая идея.

Под ногами хрустел снег. Белые хлопья валили так плотно, что было сложно разглядеть что-либо дальше вытянутой руки. Суровый ветер кружил пургу и вокруг, казалось, на многие километры была лишь мертвенно бледная пустыня.

В голове крутилось слишком много мыслей, чтобы просто стоять на месте, как накануне велел дядя Сальватор. К тому же легкая дутая куртка совершенно не грела. Дядя, конечно, предупредил, что нужно одеться как можно теплее, но я, как и все подростки в семнадцать лет, не восприняла его слова всерьез. Именно поэтому в этот день, помимо куртки, на мне были надеты скользкие, кое как склеенные китайские полусапожки и шапка, созданная для нежной и теплой европейской зимы.

«Ну что за неудачница» – подумала я и спрятала заледеневшие красные пальцы в рукава. Называть себя неудачницей вошло в привычку еще в школе. Несуразная, русоволосая девочка, с чересчур короткими, кривоватыми ногами и вздернутым носом постоянно попадала в какие – то неприятности. Катастрофы случались в моей жизни несмотря на то, что я старалась быть тише воды, ниже травы и держаться подальше от любого рода авантюр. Но злоключения находили меня точно так же, как обученная немецкая овчарка находит запрещенные вещества – внезапно и оглушительно громко. Например, однажды, лет в одиннадцать, неуклюже поскользнувшись, я свалилась в болото. Рядом не было никого, кто бы мог помочь. Я до сих пор вспоминаю, как вонзала ногти в глину и буквально тащила себя наверх по крутому скользкому берегу.

Ещё я постоянно ударяюсь об углы, режусь листами бумаги, а зимой какой-нибудь мальчишка непременно попадает снежком мне в лицо. Однажды я решила научиться готовить и чуть не сожгла кухню. После этого случая я отказалась от мысли стать прекрасной кулинаркой, и больше никогда к ней не возвращалась. Я не доводила до конца ничего, в чем терпела неудачу. А значит, вообще ничего, ведь первый блин, как известно, всегда комом.

И в конечном счете круг моих неудач замкнулся здесь – посреди леса на Аляске. На территории, где, казалось, птицы замерзают на лету и падают замертво, а снег покрывает их тела плотным слоем в считанные секунды. Обстоятельства привели меня сюда – в место, находящееся в трех часах езды от ближайшего населенного пункта – поселения Проспект – Крик.

Дрожащими руками я вынула из кармана ледяной телефон и взглянула на экран – естественно, вне зоны доступа. Экран тут-же покрылся каплями от моментально тающих на телефоне снежинок так, что едва можно было разглядеть цифры 16.00 и крестик на том месте, где должна была быть сеть. Я задумчиво огляделась вокруг и, схватив чемодан рукой, завернутой в длинный край рукава, быстрым шагом пошла вверх по дороге, прямо за шлагбаум, на котором красовалась деревянная вывеска, оптимистично гласящая «Добро пожаловать в Школу Блэквеллс!».

2

Сальватор Блэквелл как обычно сидел в своём кабинете за массивным дубовым столом и разбирал толстенную папку с документами, предусмотрительно оставленную на столе директора одной из учительниц. Помимо неразобранной папки на столе так же лежали несколько других разноцветных папок, на которых каллиграфическим почерком, принадлежащим руке мистера Блэквелла, были выведены фамилии учеников.

Сальватор Блэквелл ненавидит беспорядок, что можно понять, едва заглянув к нему в кабинет. Золотые шторы всегда висят симметрично друг другу. На мебели и рамах картин не заметишь ни одной пылинки. Во внушительных книжных шкафах, расположенных по периметру, находятся тысячи книг. Приглядевшись внимательнее, можно заметить, что все книги расставлены в алфавитном порядке и на каждой полке указаны буквы, с которых начинаются фамилии авторов. Также у стены по левую руку от стола громоздятся старинные часы с кукушкой. Мистер Блэквелл всегда следит за механизмом этих часов, и кукушка всегда вовремя оповещает директора о наступлении нового часа. На простой, тёмно-коричневой полке у входной двери стоят три статуэтки – белый слон с поднятым вверх хоботом, пара, танцующая танго, где мужчина золотого цвета, а женщина – чёрного, и наполовину сгоревшее дерево.

Каждый раз после напоминания кукушки мистер Блэквелл встает, обходит вокруг своего стола три раза, затем дотрагивается до всех трех статуэток в определенном порядке – сначала пара, затем слон, затем – дерево, бросает взгляд в окно и возвращается за работу. Он не может объяснить другим людям, зачем исполняет этот ритуал, но точно знает, что он очень важный и если его не сделать – непременно случится что-то плохое. Поэтому мистер Блэквелл любит быть один и ненавидит объяснять кому-либо мотивы своих привычек.

Так и в этот день Сальватор Блэквелл работал в привычном уютном одиночестве, как вдруг в кабинет бесцеремонно ворвался мужчина в голубом плаще. Это нарушало привычный ход вещей, чего мистер Блэквелл ни за что бы не оставил без внимания. Его сердце бешено заколотилось, кровь прилила к ушам и начала давить изнутри, глаза забегали, и предчувствие чего-то дурного пулей вонзилось в его голову.

– Это снова происходит, – с порога сказал нежданный гост. – Опять нападение на нашего. На этот раз – убийство. Если ничего не предпринять…

Но человек в голубом плаще не успел закончить предложение, ведь мистер Блэквелл уже вскочил с места и бросил на гостя недоуменный взгляд.

– Какое право вы имеете врываться в мой кабинет и отвлекать меня от работы! – Сжав зубы процедил директор, его кулаки чуть подрагивали.

– Но, – глаза гостя расширились, – я же сказал… Это очень важно.

Мистер Блэквелл на секунду прикрыл веки, вздохнул и медленно опустился на кресло.

– Присаживайтесь. – Директор указал на стул для гостей, стоящий перед его рабочим местом. Гость сел.

– А теперь спокойно и по порядку. Что именно произошло и что требуется от меня, – Сальватор Блэквелл поставил обе руки на локти и подпер подбородок кулаками.

– Убийство одного из Хранителей. Совет приглашает вас на собрание, – гость, казалось, не мог усидеть на одном месте. Он ерзал на стуле и перебирал пальцами подол своего плаща.

Мистер Блэквелл откинулся на спинку кресла.

– Хорошо, я понял. Когда?

– Прямо сейчас, – ответил гость и поднялся со стула. Сальватор встал вслед за ним.

– Что? Прямо сейчас? Я не смогу. У меня много дел, расписанных по минутам. Часы недавно пробили 15.00, а это значит…

– Вы не поняли, Сальватор, это не просьба, – гость в ту же секунду оказался рядом с директором, дотронулся до его плеча и вокруг разлилось золотое свечение. Оба мужчины растворились в воздухе.

3

Моя обувь явно была не приспособлена для подобной дороги – сапоги страшно скользили. К тому же хлипкие колесики чемодана постоянно застревали в сугробах, грозив не выдержать подобного обращения. Такая перспектива совершенно не радовала и мне то и дело приходилось поднимать чемодан и нести его в руках. Оледенев, я уже надела несколько свитеров, которые нашла в чемодане и даже вторую пару носков, но это помогло лишь ненадолго.

Извилистая дорога была узкой, что было одновременно и хорошо, и плохо. Прелесть узкой дороги заключалась в том, что когда дядя Сальватор пойдет мне навстречу – мы вряд ли сможем разминуться. Но у этой дороги был один значительный минус – с одной стороны была гора, а с другой – обрыв, не прикрытый абсолютно никакими ограничителями. Стоит моей ноге неудачно соскользнуть, и я могу полететь вниз – прямиком в ледяное море.

Я уже несколько раз думала о том, чтобы вернуться обратно, но жуткий холод и боязнь замерзнуть насмерть давали хорошую мотивацию двигаться дальше. Однако, мне пришлось признать всю глупость и опрометчивость своего поступка.

Когда я говорила с дядей Сальватором по телефону, тот сказал, что от шлагбаума до дома идти примерно двадцать минут. Но, казалось, уже прошло больше часа. На улице стемнело, телефон давно сел, из носа то и дело текли сопли.

Внезапно мои ноги подкосились, а дыхание сбилось и стало прерывистым. «Я здесь умру, мне ни за что не дойти до дядиного дома!» – тревожные мысли проносились одна за другой и подстегивали друг – друга. Меня бросило в жар, а к горлу подступила тошнота. Это чувство было мне хорошо знакомо.

Первая паническая атака застигла меня врасплох в больнице, после несчастного случая. С тех пор они повторялись регулярно. Не помогли ни таблетки, ни множество сеансов психотерапевта. Единственные результаты – которых удалось добиться, это то, что я научилась сдерживать дальнейшее развитие приступа. Обычно я повторяла следующие слова, ставшие мантрой стабильного состояния: «Расслабься и дыши».

Но сколько бы я не твердила это заклинание, в этот раз успокоиться не удалось. Чувство обреченности накрыло меня с головой, я выпустила из рук чемодан и бросилась бежать вверх по дороге. Виски пульсировали, слезы текли из глаз, а сердце стучало слишком быстро и громко. Неожиданно моя правая нога соскользнула и подставила подножку левой. Я упала и по льду, скрытому под пушистым снегом, покатилась к обрыву.

4

Сальватор и человек в голубом плаще возникли из яркой вспышки золотого света в здании Суда. Это просторное круглое помещение, стены, пол и потолок которого были покрыты белым мрамором. В зале не наблюдалось ни одного окна и ни одного прибора освещения, однако в нём было светло, как пасмурным днём, когда солнце едва выглядывает из-за облаков. Периметр зала обрамляли три колонны, проходящие сквозь потолок. Они были так – же из белого мрамора. Между этими колоннами тянулись длинные ряды скамеек все из того же камня – по три в каждом ряду. Они уходили вверх, как на стадионе.

Примечательно также то, что в этом зале не было ни одной двери через которую кто-нибудь мог бы попасть внутрь. Однако, все скамейки были заняты. В одной части зала сидели люди в белых плащах, в другой – в голубых а в третьей – в чёрных, причем последних было значительно меньше. Внезапно седовласый мужчина в белом плаще встал и жестом пригласил Сальватора и его проводника пройти к нему.

– Алес, наконец-то ты справился со своей задачей, – сказал он и Сальватор буквально услышал, как скрипнули зубы Алеса.

– Я рад, что ты пришёл. – На этот раз мужчина обращался к Сальватору. Он сдержанно поклонился, приветствуя его.

– Как будто у меня был выбор. Знаешь, Пруденс, о таком надо предупреждать заранее, – Сальватор сумел одолеть гнев и проговорил это достаточно сдержанно.

– Ты один из членов Совета и обязан являться по первому зову, помни, ты сам вызвался быть среди нас, – Пруденс проговорил это не раскрывая губ. Слова прозвучали лишь в голове директора. Затем Пруденс приобнял Сальватора, отчего тот едва заметно поморщился. Не заметив этого Пруденс пригласил его занять место среди людей в голубых плащах. Сальватор прошел вдоль зала, достал белоснежный носовой платок из переднего кармана пиджака, расстелил на скамье, и лишь затем сел сверху.

– Как вы знаете, один из хранителей ключей был убит сегодня утром, – Пруденс вышел в центр зала и начал собрание. Гул тут же стих и все взоры обратились к пожилому ангелу.

Пруденсу было уже более двадцати веков, но по людским меркам он выглядел максимум на пятьдесят лет. У него была подтянутая фигура, длинные черные волосы с проглядывающей сединой. Морщинки, собранные вокруг глаз, лишь придавали ему неуловимого шарма. Среди людей его бы сочли привлекательным мужчиной. Единственное, что выдавало его истинный ангельский возраст – это тяжелый, отчужденный взгляд. Даже когда Пруденс улыбался, в его карих глазах не было ни одной счастливой искорки. Так много довелось ему пережить.

– Ключ, который был доверен ему, как одному из самых сильных ангелов, утерян. Это второй украденный ключ из трех. Вы все знаете, что это значит. Теперь мы уверены, целью были именно Хранители. Также есть весомые причины полагать, что нападение было совершено одним из членов Совета.

По залу пробежал легкий шёпот.

Молодая девушка в черном плаще вскочила с места. Ее глаза горели ярко-красным светом. Она нахмурила густые чёрные брови и сжала кулаки. Ее пухлые губы искривились, обнажив длинные острые клыки. Это была Авейра – главная со стороны демонов в Совете. Несмотря на молодой по меркам демонов возраст, а ей было сорок четыре года, она уже успела зарекомендовать себя как в меру жестокая, целеустремленная и смышленая демоница.

– Откуда вы это знаете? – Воскликнула Авейра.

– Последнее нападение было совершено здесь, в зале Суда. Как вы знаете, никто, кроме нас, проникнуть сюда не мог.

С разных сторон раздались испуганные возгласы и вздохи, шепот резко превратился в гул.

– Это наверняка был кто-то из демонов! Нельзя было пускать их на небеса! – Воскликнул мужчина в голубом плаще и указал пальцем в сторону девушки с красными глазами. Мужчину зовут Маркус Фланнаган, и он -главный со стороны колдунов.

Маркус – высокий мускулистый широкоплечий мужчина. У него светлые волосы пшеничного цвета, ниспадающие на плечи. Маркус постоянно носит перчатки, закрывающие руки по локоть. Он не отличается сдержанностью и возглавил орден колдунов за особые заслуги во время первой Междумировой войны. Именно Маркус был шпионом на стороне врага и рисковал больше остальных. Его уже имя значится в современных учебниках истории волшебного мира.

– Да, а может это были вы? Однажды колдуны уже выбрали не ту сторону, как и ангелы, кстати, что мешает вам сделать это вновь? – Девушка парировала выпад соперника.

«Эти двое постоянно выясняют отношения. Но сегодня у меня нет на это времени» – подумал Сальватор. Он то и дело поглядывал на часы, казалось, что происходящее на собрании его совершенно не волнует, но это было не так. Сальватор, как никто другой знал, какие последствия ждут мир, если кто-то действительно вздумал украсть ключи.

– Каждая из сторон внесла свой вклад как на стороне противника, так и на нашей, – сдержанно продолжил Пруденс. – Сегодня мы должны решить, что делать дальше, какие действия предпринять, и как вычислить нападавшего. К тому же, надо решить, кому доверить хранение последнего уцелевшего ключа. Совершенно ясно, что он не может оставаться на небесах.

– Я готова заняться поисками, – бросила Авейра.

– Она явно заодно с похитителем! – Маркус не смог промолчать. Демонам не доверяли ни на земле, ни на небе. И если ангелы умело скрывали свои истинные чувства, импульсивным колдунам до такого самоконтроля было ещё далеко.

По залу вновь прокатился гул. Колдуны спорили с демонами. Ангелы с колдунами.

– Хватит! – Внезапно закричал Пруденс. Его голос прокатился по залу и отозвался эхом от каменного потолка. Все замолчали. – Раз вы не можете договориться, я решу сам. Поиском убийцы займется отряд, в котором будут по одному представителю с каждой стороны. Хранителем третьего ключа станет Сальватор. Сейчас, по известным причинам, школа Блэквеллс – самое защищенное место.

Услышав свое имя Сальватор Блэквелл вскочил со скамьи, а его белоснежный платок упал на мраморный пол.

– Я… Нет! – возмутился он. – Под моей опекой более ста учеников, я не могу подвергать их опасности!

– Это приказ, а приказы не обсуждаются, – Пруденс достал из карманы плаща серебряный резной ключ. Он махнул указательным пальцем и тот по воздуху пролетел прямо в руки ошарашенного Сальватора. Пруденс растворился в золотом свете.

Сальватору ничего не оставалось, как спрятать ключ в нагрудный карман своего пиджака. Затем он взглянул на часы и засуетился. Он покрутил одно колесика вперед на пол оборота, затем вытащил его, обнажая тонкий стержень, произнес несколько слов, со всей силы вдавил его обратно и исчез.

Снегопад, казалось, стал еще сильнее. Сальватор стоял у шлагбаума всё в том же легком официальном костюме, в котором Алес застал его в кабинете. Директор взглянул на часы. «Опоздал…» – его лицо быстро покрылось каплями от растаявших снежинок, и он поморщился.

Сальватор никогда не опаздывал и не терпел опозданий от других. Поэтому сейчас произошла из ряда вон выходящая ситуация, и она не сулила ничего хорошего. Сальватор всем существом чувствовал, что грядет что – то ужасное. Нет, он не должен был опоздать. Но опоздать могла Оливия. Заснеженные дороги могли сильно замедлить движение.

«А что если… – Нет, она не должна была» – Сальватор взглянул на часы и нажал на самое маленькое колесико, задержав палец на три секунды. Тут же часы начали излучать сине-зеленый свет и перед его глазами возникла карта. Вот школа Блэквеллс, вот тот самый шлагбаум, дороги, и множество разноцветных точек, снующих по карте как муравьи. Данный хаос олицетворял порядок, царивший в здешних местах, и все было как всегда. Лишь одна крошечная деталь отличалась от привычного течения жизни – маленькая серая точка то и дело нарезала круги по одной из дорог. Директор нахмурился и повторил привычную комбинацию на часах.

5

Неожиданно чья – то рука схватила меня за капюшон и резко поставила на ноги. Протерев глаза от слез я увидело лицо дяди.

– Оливия? Что ты здесь делаешь? – Он обеспокоенно оглядывал меня с головы до ног.

Я осознала, что в безопасности. Слезы сами покатились из глаз, обжигая щеки.

– На морозе нельзя плакать, – сказал дядя. – Мы же договорились, что ты будешь ждать меня у шлагбаума.

– Я замёрзла и подумала, что мы встретимся по пути, – оправдывалась я. – Мой телефон сел и уже давно стемнело, где мы разминулись? Сколько времени?

Директор взглянул на часы – пол одиннадцатого.

Мои глаза расширились от ужаса. Я провела на морозе почти восемь часов. Но как это возможно? Я давным-давно должна была замерзнуть или как минимум отморозить руки… или почки. Или что там еще можно отморозить? Но сейчас у меня совершенно не было желания разбираться в чем-либо. Всё, чего я хотела – это зайти в теплый холл школы Блэквелл.

– Надо поторопиться. И где твой чемодан? – Спросил Сальватор.

– Я чуть с обрыва не упала! Вы слышали? Почему вы так спокойны? Я же могла умереть.

– Но ведь сейчас все хорошо, правда? Давай найдем твой чемодан и пойдем домой.

– Это не мой дом! И не смейте называть его так. Мой дом был в Калифорнии с моими родителями, – мой голос дрогнул и слезы вновь обожгли щеки.

– Ну, ну же. Успокойся, – Сальватор пошарил в карманах пиджака, по-видимому, в поисках носового платка.

– Я в порядке… – я вытерла слезы и шмыгнула носом. – А чемодан, возможно, упал с обрыва, или его замело снегом. Не знаю, где он может быть.

– Не беспокойся. Мы отыщем его завтра. Сегодня возьмешь вещи Вивьен.

Вивьен… Я уже слышала это имя. Но так и не могла вспомнить образ его обладательницы. Я заметила, что дядя хотел взять меня за руку, но в последний момент остановился и вместо этого сдержанно положил руку мне на плечо и направил в сторону школы. Удивительно легко директор шёл по скользкой дороге, успевая придерживать меня. Дорога до школы прошла в молчании. Тишину нарушало лишь мое тяжелое дыхание.

И тут я заметила одну странную деталь. Почему мой дядя в легком деловом костюме. Неужели ему не холодно? Хотя, он прожил тут всю жизнь, может быть он уже привык к суровой погоде Аляски.

Дом, про который я столько слышала от дяди по телефону, оказался и не домом вовсе, а огромным замком. Нет, не таким, как показывают в ужастиках. Он был достаточно сдержанный, без всяких там Горгулий и решеток на окнах. Обычный замок из серого камня с четырьмя треугольными башнями. Вокруг, казалось, не было ни души. Мы прошли сквозь железные ворота, поднялись по ступенькам, дядя открыл одну из полукруглых дверей и придержал ее для меня. Внутри также не наблюдалось лишней помпезности. Я ожидала увидеть громадную люстру и богатые убранства, но там был обычный холл, как в любом жилом помещении, разве что потолки были выше, а стены шире. Тут же я увидела лестницу – она вела наверх и в конце примыкала к двум коридорам – один вел налево, другой направо.

Дядя Сальватор галантно помог мне снять пальто и проводил в столовую. Там я увидела светловолосую девушку, которая смутно мне кого – то напоминала. Она сидела за одним из столов, читала книгу и одновременно жевала пряник. Напротив нее стояли три кружки из которых валил густой пар. В столовой пахло облепихой и корицей.

– Девочки, вы пока поболтайте, а я помою руки и присоединюсь к вам – сказал дядя Сальватор.

– Оливия! – Радостно запищала блондинка и бросилась ко мне. – Наконец-то ты приехала. Она обняла меня и продолжила визжать мне в ухо. Я оцепенела и не знала, что ей ответить. Тогда она усадила меня за стол и придвинула ко мне чашку с чаем, а затем, опомнившись, и тарелку с пряниками.

Чай – это то, что мне было нужно. Я подула на него и немного отпила – облепиха и корица, как я и думала.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю