Текст книги "Песочница"

Автор книги: Хит Номад

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

– Стой! Не смей уходить! – закричала в домофон Виктория, но парень уже успел скрыться из поля зрения камеры, – Ну уж нет, – прошипела она и бросила трубку.

Быстро схватив висевший ближе всех на вешалке плащ, она прямо в домашних тапочках выбежала из квартиры и устремилась к лифту, даже не прикрыв за собой входную дверь. Уже на ходу она поспешно натянула плащ поверх ночной сорочки, попутно беспрестанно тыкая на кнопку вызова лифта. Бежать по лестнице с шестнадцатого этажа получилось бы дольше, чем на лифте, но тут Вика потеряла терпение и рванула к лестнице. Сразу же разъехались двери лифта, приглашая Вику внутрь. Она побежала обратно к лифту и небрежно ткнув пальцем на кнопку первого этажа, дрожащими пальцами начала поспешно застёгивать плащ. Но получалось у неё не очень, поэтому довольно скоро она бросила это занятие, успев застегнуть лишь пару пуговиц. Едва двери лифта распахнулись, Вика стремглав вылетела из него и выбежала на улицу. Она остановилась на секунду, высматривая странного гостя, но его нигде не было видно. Двор был ограждён металлическим забором, Вика побежала в сторону ворот и не прогадала. Выбегая из ворот, она увидела неподалёку того самого таинственного парня и окликнула его. Но не успел он обернуться, как возле него остановился чёрный новенький блестящий Toyota Land Cruiser. Оттуда проворно выскочил огромных размеров человек, как соломинку схватил он паренька, швырнул его на заднее сиденье, с проворностью обезьяны запрыгнул следом, и машина умчалась. Всё произошло настолько молниеносно, что Вика не успела даже как следует разглядеть ни машину, ни похитителя.

– Стойте, негодяи! – кричала она на бегу, – Он ко мне пришёл, стойте!

Но её крики остались неуслышанными. Вика остановилась, тяжело дыша.

– Что случилось? – услышала за спиной испуганный голос Виктория.

Это был охранник, прибежавший вслед за ней. Он выбежал из своей будки, как только увидел бегущую женщину в тапочках и небрежно застёгнутом плаще. Только сейчас он узнал в этой женщине Викторию.

– Здравствуйте, Виктория Сергеевна, – не скрывая своего удивления поздоровался охранник.

– Скажи им, что это ко мне, – вместо приветствия выдала всегда вежливая Виктория Сергеевна, чем ещё больше удивила охранника, – Ну, не стой же как истукан! Звони им! – повысила она голос.

– Кому звонить? – не понимал чего от него требуют охранник, – Полицию вызвать?

– Не знаю, – раздражённо сказала Вика, – Полиция или кто его забрал, – она указала в сторону куда умчался только что Land Cruiser? – Это ваши гоблины были? Ты их вызвал.

Вика предположила, что охранник вызвал подмогу, увидев подозрительного типа на вверенной ему территории.

– Я никого не вызывал, – растерялся охранник, – Что тут произошло?

– То есть ты не знаешь, чья это была машина? – несколько успокоившись спросила Вика, охранник отрицательно покачал головой, – А как этот парень прошёл сюда ты видел?

– Эээ, ммм… – замялся охранник, ему было неловко признаваться, что он не видел ни как зашёл парень, ни как вышел. Он в это время увлечённо смотрел фильм в своей будке и отвлёкся лишь заметив бегущую женщину.

– Ладно, – поняла всё Вика, – Можешь не говорить, – обречённо выдохнула она и устало побрела обратно.

– А что случилось? Я могу чем-то помочь? – охранник почувствовал свою долю вины в случившемся и хотел хоть как-то загладить ситуацию.

– Нет, ничего. Всё в порядке, – отмахнулась от него Вика и тут же добавила, – Не беспокойся, Василий, и извини, что нагрубила.

– Да, ничего, – безразлично протянул охранник, хотя на самом деле ему было приятно, что многоуважаемая Виктория Сергеевна не обращается с ним как с псом, как это делали некоторые жители этого элитного дома, к тому же она была одной из немногих, кто каждого охранника знал по имени, – Если я могу быть чем-то полезен, то всегда можете на меня рассчитывать, Виктория Сергеевна, только скажите, – расчувствовался он, сопровождая её до самой двери подъезда.

– Спасибо! – Вика добродушно улыбнулась охраннику, – Ничего не надо. Хотя… Если тебе будет не трудно, не мог бы ты посмотреть по своим камерам, что это был за автомобиль?

– Конечно, Виктория Сергеевна, я сделаю это сейчас же.

– Буду очень признательна.

Вика стала ощупывать карманы своего плаща и только сейчас сообразила, что в спешке и дверь квартиры оставила открытой и ключи не взяла. Охранник догадался, что Виктория вышла без ключей, быстро достал из своего кармана связку ключей среди которых были и ключи от домофона каждого подъезда в этом доме. Он открыл дверь подъезда и любезно придержал её, чтобы Виктория смогла беспрепятственно войти.

– Спасибо, Василий, – ещё раз поблагодарила учтивого охранника Виктория и прошла внутрь, – И ещё кое-что. Было бы лучше если о сегодняшнем инциденте никто не узнает.

– Это само собой разумеется, Виктория Сергеевна! – заверил её охранник, на что Виктория одарила его своей лучезарной улыбкой, что сводила с ума многих мужчин.

Как и обещал, охранник тут же вернулся на свой пост и сразу же начал просматривать записи с камер наблюдения. Как и многие мужчины, знавшие Викторию, охранник испытывал тёплые чувства к ней. Помимо своей божественной красоты, она была ещё и всегда вежлива с охранниками, а иногда угощала их какими-нибудь необычными вкусностями к чаю. Такими вот простыми человечными поступками Виктория Сергеевна заслужила любовь и уважение всех охранников дома и каждый уделял ей особое внимание и с большой охотой выполнял её мелкие просьбы. Вот и сейчас охранник с большим рвением принялся выполнять поручение благородной госпожи, но, к большому его сожалению, не мог найти ничего полезного. Загадочный Land Cruiser засветился лишь перед одной из камер, и то лишь мельком, лишь на несколько секунд, когда он остановился забрал гостя Виктории Сергеевны и тут же уехал. Охранник дотошно просматривал кадр за кадром, особенно внимательно он рассматривал тот отрезок где автомобиль промелькнул возле камеры. Что-то казалось ему здесь подозрительным, необычным, но что именно он понять не мог. Помимо того, что автомобиль был без номеров, ещё какая-то важная деталь ускользала от него. Пол ночи потратил добросовестный охранник. И чем больше он всматривался, тем больше им овладевало чувство тревоги и даже страха. Наконец, до него дошло, что было не так с этой машиной. По логике, автомобиль должен был выехать из-за угла, но каким-то образом не попал в поле зрения камеры, что находилась на углу забора. Дальше автомобиль поехал прямо по дороге, но почему-то на камере видна только часть его пути, дальше машина просто исчезает. Именно исчезает, а не уезжает! Получается автомобиль похитителей появился из ниоткуда и исчез в никуда! Он словно материализовался из воздуха и в нём же бесследно растворился. Догадка казалась Василию абсурдной, но чем больше он просматривал этот эпизод, тем больше убеждался в этом. Как бы там ни было, он решил утром всё рассказать Виктории Сергеевне, может она что знает об этом.

Утром Василия сменили гораздо раньше, чем это происходило обычно. Вместе со сменщиком приехало и руководство, чего никогда раньше не было. Было ещё очень рано, поэтому Василий не стал будить Викторию, чтобы поделиться своим наблюдением. Он знал, что она уезжает обычно между 8.00 и 8.30. Поэтому решил пойти домой, жил он в соседнем пятиэтажном доме хрущёвской постройки, и вернуться сюда ближе к восьми часам. Однако Василий не вернулся ни к восьми часам ни позже. Никто в этом доме больше никогда не видел Василия, как и этих загадочных кадров свидетелем которых он случайно оказался.

Глава 3. Зинедин

– Одиночество обусловлено не отсутствием людей вокруг, а невозможностью говорить с людьми о том, что кажется тебе существенным, или неприемлемостью твоих воззрений для других, – процитировал в трубку Зинедин.

– Ещё что придумал? – не без доли насмешки и удивления отозвался женский голос в трубке.

– Это не я придумал, а Карл Густав Юнг, основоположник аналитической психологии…

– Не морочь, мне голову своими книжными цитатами, – недовольно оборвал его голос, – Человек не может быть одинок, находясь рядом со своими близкими.

– Ладно, мам, – обречённо выдохнул Зинедин, внутренне он был уже готов к поражению, когда ещё только затевал этот спор, – Пусть будет по-твоему. Но приехать я всё равно не смогу, у меня работа.

– Нельзя всё время уделять только работе и книгам… – нравоучительно начала мама, но Зинедин поспешил её остановить.

– Ладно, мам, мне уже пора, ещё поговорим. Папе привет!

Не дожидаясь очередной порции нравоучений от матери, Зинедин поспешил сбросить звонок. Мама настаивала, чтобы он приехал на юбилей её сестры, тётушки Зинедина, но у него не было ни малейшего желания навещать своих родственников, которые считали его, мягко говоря немного странным и причём даже не скрывали этого. Однако сам же Зинедин считал странными всю свою родню, а не себя. Вот и сейчас он попытался как-то донести до матери, что чувствует себя неуютно в компании родственничков, но она даже понять его не пыталась, впрочем, как и всегда. Чувство одиночества с самого раннего детства сопровождало Зинедина. Хотя он всегда был окружён людьми, но людьми даже не пытающимся его понять, отчего ему было лишь ещё тяжелее на душе. Слова Юнга, что он процитировал матери, как нельзя точно описывали его состояние, но донести мысль до твердолобой фанатки очень тяжело, если и вовсе невозможно.

В такое прекрасное летнее утро уж никак не хотелось сидеть в тесной комнатушке, поэтому Зинедин пошёл гулять в парк, что был совсем рядом с общежитием. Уже более пяти лет Зинедин работал на местном заводе, где ему выделили сначала место в общежитии, а позже и целую комнату. После прохождения службы в вооружённых силах, он не стал возвращаться в свой родной город, а по пути осел здесь. Прямо перед дембелем он увидел сон, где бродил по улицам незнакомого ему города, а проезжая мимо он узнал этот город из своего сна. Тогда он решил, что должен задержаться тут хотя бы ненадолго, с тех пор так тут и остался. Чуть более года он пробовался на разные работы, не требующих образования и особых навыков, такие как грузчик в магазине, комплектовщик на складе и прочее. После службы в армии можно было бы легко устроиться куда-нибудь охранником, но Зинедин даже не рассматривал такой вариант, считая роль сторожевого пса ниже человеческого достоинства. В итоге он устроился на завод, коих здесь было немало, получал совсем небольшую зарплату, но при его весьма скромных запросах, хватало порой даже более чем достаточно. А то что его рабочий день длился лишь до 15.00 радовало его больше всего, ведь оставалось столько времени чтобы гулять и читать. Ну а необходимость вставать в пять утра, чтобы успеть на работу, его совсем не беспокоила, так как он и без этого просыпался довольно рано. Многим, пожалуй, показалось бы странным, что человек вот так вот просто остался жить в городе, который ему приснился. Но в случае с Зинедином это вполне объяснимо, ведь он всегда уделял большое значение своим снам и это было лишь одной из его странностей, которые находили в нём родственники. С тех пор же как Зинедин обосновался в этом городе, по утрам в выходные дни он любил гулять в парке. Иногда он засиживался с какой-нибудь книжкой на скамейке, а иногда просто гулял, погрузившись в свои мысли. Сегодня Зинедин книг с собой не взял, так как ему было над чем поразмыслить.

Позавчера, закончив очередную рабочую неделю, Зинедин отправился в центр в свой любимый магазин «Thoth», где была собрана самая большая библиотека в городе. Так как он любил гулять пешком, то он вышел из автобуса на несколько остановок раньше. Неспешно прогуливаясь по центральным улицам города, он невольно стал свидетелем одного происшествия, которое Зинедину не удавалось логически истолковать. Надо сказать, что с ним часто случались странные необъяснимые вещи. С раннего детства его преследовали видения, не соответствующие тому, что видят все остальные. Так он мог увидеть кого-то из своих знакомых в местах, где тот просто физически не мог оказаться в это время. Иногда он даже видел людей, которые считались умершими. Но мальчику с богатым воображением, естественно, никто не верил. Ещё одной причиной почему мальчику никто не верил было то, что он не мог уловить той тонкой грани между реальностью и сном и часто рассказывал свои сны как о событии произошедшем на самом деле. За свои причуды среди родственников Зинедин прослыл сначала фантазёром, а потом и вовсе чудаком. Позже видения не прекратились, лишь видоизменились. Но чем старше он становился, тем с меньшей улыбкой его слушали окружающие, а другие дети и вовсе стали сторониться его. Некоторые же и вовсе открыто называли его врунишкой, что очень задевало честного мальчика. Тогда же Зинедин научился не рассказывать всего что видел и наяву и во сне. Потихоньку он начинал различать где тот привычный для всех окружающих мир, а где тот, что видит только он. По мере взросления мальчик становился всё более замкнутым и отстранённым. Угрюмостью и немногословностью отличался он и сейчас. Но главной его особенностью, как считал он сам, была его природная наблюдательность. Он мог видеть вещи, которые обычные люди просто не замечали.

Вот и в тот пятничный день он наблюдал весьма любопытную сцену. Он шёл по улице Достоевского и на перекрёстке с улицей К. Маркса его чуть было не сбил, взявшийся буквально из ниоткуда, маршрутный автобус. За секунду до этого Зинедин остановился, что и спасло ему жизнь. Остановиться его заставила внезапно напавшая на город тишина. Шум города никогда не смолкает. Рёв моторов, визги клаксонов и сигнализаций, музыка из окон квартир и машин, крики людей и просто громкая речь, всё это сливается в единый неразборчивый шум, на фоне которого существует город. А тут буквально на мгновение словно кто-то выключил звук. Уже через секунду вылетел автобус, резко притормозил перегородив перекрёсток и город снова загудел в привычном для себя режиме. Тут из-за автобуса выбежал молодой парень, запрыгнул в машину, которая была вынуждена остановиться, чтобы не въехать в автобус. Зинедин всегда был очень внимателен и наблюдателен, но откуда взялся этот парнишка он сказать не мог. Ведь до появления этого автобуса его здесь не было и выйти из автобуса он не мог, так как двери были слева от Зинедина, а парень выскочил справа. Если только он не выскочил из окна автобуса. Внезапно пробежавший паренёк отвлёк внимание Зинедина, а уже в следующий миг, когда он обернулся на дорогу, автобуса словно бы и не было. Зинедин не мог понять, как такая махина сумела незаметно проскользнуть мимо него. И всё же это не заставило любителя книг свернуть со своего маршрута, он благополучно добрался до своего любимого магазина и уехал оттуда с тремя новыми книгами. Однако мысли о произошедшем не покидали его весь остаток дня, он даже так и не смог сконцентрироваться на чтении.

Читать Зинедин очень любил, и всё же несмотря на это, довольно плохо учился в школе, проявляя способности и интерес лишь к точным наукам. Чтение уводило его из этого однообразного мира с совершенно одинаковыми людьми, которые погрязли в своей ежедневной рутине и находили в этом смысл своего существования. Не сказать, что Зинедин чем-то выделялся из этой серой массы, но примыкать к ней он тоже не хотел, предпочитая гордое одиночество. Страсть к книгам считалась ещё одной его странностью в его футбольной семье, где читались лишь спортивные новости и обзоры матчей. А ещё чтение насыщало его сны яркими образами, разгадкой которых он любил заниматься. Сны всегда о чём-то говорили, только как правило не открыто, а в зашифрованном виде. Не бывало бессмысленных снов, просто на разгадку некоторых требовалось гораздо больше времени. Некоторые сны бывали настолько яркими и детальными, что Зинедин переводил их из разряда обычных снов в категорию своих астральных путешествий. Правда никогда и никому об этом не рассказывал. В ночь с пятницы на субботу, после странных событий в центре города накануне, произошло ещё одно такое астральное путешествие. Но отличалось оно от всех предыдущих тем, что его последствия Зинедин реально ощутил уже на следующее утро.

Во сне Зинедин оказался в антиутопическом мире, сером и безнадёжном. Он работал кем-то вроде программиста в некой полусекретной лаборатории. Контора их находилась глубоко под землёй. Вместе с ним в одном кабинете трудились ещё двое сотрудников, мужчина и женщина, оба примерно его возраста. Тесная коморка была обставлена мониторами по всему периметру и разделена пополам металлическим стеллажом, на котором хранились всякие папки с бумагами, жёсткие диски и прочие носители информации. Он вместе с коллегой мужчиной наблюдал за мониторами и что-то отмечал карандашом в своём журнале. Женщина сидела за столом по ту сторону стеллажа. Она что-то усердно записывала и аккуратно складывала исписанные бумаги в папку. К ним зашёл ещё один сотрудник, в такой же серой грубой робе. Он подошёл к женщине, оставил ей небольшую кипу бумаг, после чего сделал ей пару неоригинальных комплиментов относительно её красивой внешности и удалился.

– Сразу видно, что он робот, – прошептал Зинедину на ухо его коллега, – Даже комплименты по-человечески делать не умеет.

– Наверно, – неуверенно пожал плечами Зинедин, так как он даже не расслышал что сказал робот их коллеге, – Но то что он робот, это уж очевидно.

– Да, все мы тут роботы, – полушёпотом продолжал мужчина, – Посмотри на нас, мы просто выполняем свои функции и не более того.

– Наверно, ты прав, – не отрываясь от работы, задумчиво ответил Зинедин, – Но разве не в этом наше предназначение и высший смысл нашего существования? Каково было бы если бы мы не знали своих функций?

– Всем сотрудникам после окончания своей смены пройти в медицинский корпус для обновления антивируса! – прервал их беседу металлический голос по громкой связи, после чего ещё дважды повторил своё объявление.

После окончания смены Зинедин и его напарник поднялись наверх. Зинедин не хотел идти в медкорпус, поэтому сразу же направился к выходу.

– Разве ты не идёшь за обновлением? – остановил его напарник.

– Все эти обновления нужны лишь для того, чтобы был повод урезать нам паёк, – вдруг неожиданно осмелел Зинедин и стал говорить вещи, за которые его могли бы жестоко наказать, – Они специально выводят новые вирусы, а потом заставляют нас обновлять антивирусную базу организма и чаще всего делают это за наш же счёт. Надоело мне это. Не хочу я обновляться, пусть лучше меня настигнут их новые болезни.

– Ну как хочешь, а я лучше не буду им перечить. Идти против системы себе дороже.

Коллеги разошлись, напарник отправился в медкорпус, а Зинедин вышел из здания. На улице всё было серым. Высокие бетонные здания, асфальт и даже небо. Как будто солнце забыло про существование этого места и никогда здесь не светило. Ни души на улице… Нет даже животных, а вместо деревьев однообразные высокие бетонные столбы. Не может быть радости и счастья в таком месте. Угрюмо насупившись Зинедин шёл по улицам зловещего города, но тут его пронзила острая нестерпимая боль в правом боку в районе живота. Боль была настолько сильной, что он не смог устоять на ногах и рухнул посреди серого асфальта, корчась от боли…

Проснулся Зинедин от дикой боли в правом боку. Он лежал в своей постели в общежитии завода, было четыре часа утра. Зинедин понимал, что уже не спит, но боль от этого не утихала. Он стал переворачиваться с боку на бок, пытаясь найти положение, при котором боль хоть немного бы приутихла. Но адская боль и не думала униматься, его словно резали и разрывали изнутри. Страдая и корчась от жуткой боли, он провёл в постели несколько часов. Наконец, он решился встать и немного пройтись. В коридоре он встретил соседа, который дал ему обезболивающих, благодаря которым Зинедин смог уснуть и проспать почти два часа, но боль снова вернулась. Ещё одна таблетка обезболивающих на сей раз не помогла. Зинедин не мог понять в чём дело, такого никогда с ним не было. Он снова дошёл до соседа, тот дал ему таблетку от живота, которая тоже не помогла. Ближе к вечеру сосед предложил вызвать скорую и Зинедин уже было согласился, если бы не бабушка из комнаты напротив. Тётя Зина уже много лет страдала от болезни печени и знала об этом недуге всё. Она сразу же безошибочно определила по симптомам, что болит не живот, а печень. Заставив бедолагу проглотить таблетку от печени, она набрала в грелку горячей воды, уложила больного в постель и приложила грелку к правому боку. Изумлению Зинедина не было предела, боль стала тихо отступать. Через несколько часов тётя Зина снова навестила больного, обновила содержимое грелки и снова велела приложить её к правому боку. Зинедин не смел перечить мудрой заботливой женщине, лишь всё время повторял слова благодарности и безропотно следовал всем её указаниям. Когда боль утихла, Зинедин погрузился в безмятежный долгий сон.

И вот Зинедин бродил по парку, обдумывая события последних двух дней и не мог прийти хоть к какому-то более-менее логическому умозаключению. Устав рассуждать на эту тему он пошёл в магазин, чтобы набрать конфет и печений к чаю и угостить соседей, что не остались вчера безучастными к его мучениям.

Тётя Зина настоятельно рекомендовала ему сегодня никуда не ходить, лежать дома и набираться сил. Так Зинедин и поступил. Лишь вечером он вышел на прогулку, чтобы перед ужином подышать летним свежим воздухом, насколько он только может быть свежим в загазованном промышленном городе. Ещё в начале недели Зинедин договорился с друзьями вместе поужинать в воскресенье.

Друзей у Зинедина было ну совсем уж мало, а так как чувствовал себя он уже вполне сносно и даже хорошо, то не стал пренебрегать встречей, которые и так становились всё реже и реже. Реже встречи друзей становились не по вине Зинедина, а по причине большой занятости друзей. Ужин должен был состояться в «Немо», небольшом уютном кафе на улице Пушкина, куда Зинедин добрался на маршрутке. Аркадий и Борис уже ждали его на «Арбате», так в шутку некоторые местные называли улицу Пушкина. Уже вместе они направились в «Немо». Несмотря на то, что «Немо» располагался на самой оживлённой и туристической улице города, цены тут были вполне приемлемыми даже для заводчан и студентов. Кафе находилось как бы на задворках основных зданий местного Арбата, поэтому туристы по незнанию сюда заходили крайне редко. Однако кафе никогда не пустовало. Основной клиентурой тут были студенты и молодёжь с заводов, что решила погулять в центре. Спиртное в «Немо» не продавалось, поэтому любители покутить сюда даже не заглядывали. А ещё это место пользовалось популярностью среди творческих людей. Здесь всегда можно было встретить кого-нибудь из местных писателей, музыкантов, художников или актёров местного ТЮЗа, что находился буквально через один квартал отсюда. Но местные любимчики муз были людьми далёкими от популярности и известности, поэтому зачастую никто даже не догадывался что обедает за соседним столиком с возможно величайшим талантом в истории города. «Немо» был одним из любимых заведений Зинедина, так как здесь всегда было тихо, спокойно, а главное тут была очень хорошая и оригинальная кухня.

Столик в самом конце зала оказался свободным, что не могло не обрадовать друзей, так как это был их любимый столик, отсюда просматривалось всё заведение. Набрав еды, друзья расселись за столом в предвкушении праздника живота и интересных бесед.

– Ум всего лишь инструмент, как и тело. Главное в человеке душа! – продолжил начатую ещё на улице дискуссию Борис.

– А как же тогда дух? – поддержал разговор Аркадий, – Мне кажется, всё же дух выше чем душа. Душа может погибнуть, но дух бессмертен.

Борис и Аркадий были родными братьями, хотя внешне были совсем не похожи и всё же многие их часто путали. Отличить их было на самом деле совсем не сложно. Высокий черноволосый Аркадий был старше, может быть отчасти поэтому всегда держался впереди, в нём были ярко выражены задатки лидера. На пальце он носил кольцо в форме двух змей с изумрудными глазами. Толкинисты сразу узнавали в нём кольцо Барахира, то самое кольцо что носил Арагорн в величайшей трилогии Толкина. На шее же он носил цепочку, естественно, с Кольцом Всевластия из той же трилогии, точно такую же которую нёс Фродо. Не трудно было догадаться, что Аркадий был большим поклонником Толкина, может даже самым большим фанатом Профессора в городе. Светловолосый Борис же предпочитал держаться в тени и был абсолютно равнодушен к всякого рода украшениям, лишь носил на сплетённой нитке крупную четырёхликую рудракшу тёмного цвета. И в отличии от своего брата Аркадий больше уделял внимания не вымышленным мирам, а духовному.

– Это, да, – согласился Борис с братом, – Дух как часть божественного и бесконечного… Но я сейчас не об этом. Я о том, что человек не должен ассоциировать себя ни с телом, ни с умом. Человек это нечто большее.

– Пожалуй, ты прав, – тщательно прожевав кусок мяса, согласился Аркадий, – Ведь не зря же есть такие выражения как «обмануть своё тело» или «обмануть свой мозг», – стал он размышлять вслух, – Я обманываю свой мозг или тело, то есть тут подразумевается, что я не мозг и не тело, а тот кто может их обмануть.

– Я об этом как-то не задумывался, – признался Борис, – Но ты это очень интересно подметил. А ты как думаешь, Зизу? – обратился он к Зинедину.

Зинедин задумчиво потёр рукой свой гладко выбритый череп, он никогда не торопился говорить. После небольшой паузы Зинедин неспешно заговорил:

– Знаешь, у нас в общаге у соседа есть маленькая дочка. Ей года два, наверное. Так вот, она, указывая на себя, не говорит «я», а называет себя по имени. Может она действительно понимает, что тело – это лишь некий инструмент, который она потихоньку осваивает и учится им управлять…

– Машина, – поддержал Аркадий, – Тело – это машина, которой мы управляем. Отсюда, видимо, и пошло выражение «ты плохо себя ведёшь». Это как плохо управлять автомобилем.

Друзья замолчали. Определённую пищу для ума они получили, теперь давали пищу своему телу. Зинедин обвёл радостным взглядом склонившиеся над своими тарелками головы друзей и тоже принялся за ужин. Ему было приятно сидеть в этой компании. По большому счёту, Аркадий и Борис были единственными его друзьями. Познакомился он с ними в свой первый год работы на заводе. Впоследствии братья ушли с завода, сейчас Борис работал электриком, а Аркадий сварщиком. Один только Зинедин до сих пор оставался на заводе, чем немного удивлял братьев.

– И всё же. Почему впоследствии люди начинают ассоциировать себя с телом, а те кто считает себя поумнее остальных – с мозгом? – вновь вернулся Борис, казалось уже к законченному разговору.

– А ты сам с чем себя ассоциируешь? – спросил брата Аркадий.

– Я? – не сразу нашёлся что ответить Борис, – Я как бы понимаю, что я не тело… И даже не ум… Трудно сказать, – заключил, наконец, он и оставил вопрос открытым.

– Если взаимоотношения людей рассматривать как контакт или соприкосновение душ, – подхватил Зинедин, – То я очень рад, что обладаю таким инструментом как ум. Ведь именно ум способен оценить ситуацию, позаботиться о безопасности не только тела, но и души. Чтобы душа не соприкоснулась с нежелательной другой душой. Ум – это инструмент самозащиты тоже. Но, к сожалению, ум ограничен. Он оперирует лишь пятью органами чувств, спектр восприятия которых сильно ограничен.

Друзья любили пофилософствовать. И пусть они не имели высшего образования, не были знакомы с трудами Ницше и Канта, всё же обладали живым пытливым умом и часто делились между собой своими наблюдениями и мыслями, некоторые из которых, несомненно, заслуживали гораздо большего внимания. Зинедин любил подобные разговоры, они заставляли чувствовать себя нечто большим чем просто кусок мяса, наделённый интеллектом. Такие вечера поднимали бодрость духа и настроение, даже после того как он распрощался с друзьями приятные мысли долго ещё не покидали его.

Зинедин ехал обратно домой, в свой родной район, который в народе называли «Сектор Газа». Своё прозвище район получил ещё в девяностые годы двадцатого века. В то время выражение «Сектор Газа» часто можно было услышать по телевизору из-за Израиле-Палестинского конфликта, но ещё чаще можно было услышать на улицах города. В девяностые широкую популярность получила воронежская рок-группа «Сектор Газа», основанная Юрием Клинских. Песни этой группы стали чем-то вроде олицетворением той эпохи, здесь Юрий Клинских заслужил безмерную любовь народа и всюду на районе можно было встретить на стенах надписи на подобии «Хой жив!» или «Юра, Хой!», а также бессмертные строчки из его песен. В этом районе города была собрана большая часть заводов, экология оставляла желать лучшего и из-за постоянной загазованности воздуха, местные в шутку стали называть свой район «Сектор Газа». Однако название оказалось столь точным и удачным, что по сей день весь город знал этот район исключительно под этим названием.

Прислонившись лицом к огромному окну автобуса, Зинедин разглядывал улицы ночного города. Он вновь и вновь проворачивал в голове пятничное происшествие на перекрёстке и свой страшный сон последствия которого были вполне реальными и ощутимыми. Его не покидало чувство, что эти два события как-то связаны, но не удавалось нащупать ни единой нити, которая помогла бы их хоть как-то связать. Холодный трезвый ум всё больше склонялся верить в то, что на перекрёстке он оказался просто невнимательным, сон был просто сном, а адская боль, не покидавшая его весь вчерашний день, имеет вполне объяснимую медицинскую причину. Однако, интуиция или что-то ещё заставляло его искать во всём этом общий смысл. Весь вечер он хотел поделиться с друзьями своими переживаниями, но так и не решился это сделать. Когда Зинедин уже устал ломать себе голову и начал перебирать в голове непрочитанные дома книги, выбирая что бы почитать перед сном, вдруг появилась та самая нить, которая могла бы привести к разгадке. На остановке он заприметил молодого парня, разговаривающего по телефону. Память у Зинедина была феноменально фотографическая. Ему достаточно было увидеть что-то один раз, и он запоминал это в мельчайших деталях. Даже места что он видел во сне, если на утро сон не растворялся как туман, как это часто бывает, он запоминал в подробных деталях. Что уж говорить о реальных местах и лицах. В парне с телефоном Зинедин сразу же узнал того самого типа с центра, который выбежал из-за автобуса и запрыгнул в машину. Сердце бешено заколотилось от волнения и предвкушения чего-то неизвестного. Зинедин вскочил с места, чтобы успеть сойти на остановке, но тут парень сам залез в маршрутку. Зизу прошёл в конец автобуса и стал незаметно наблюдать за парнем.