Текст книги "Несчастливый брак"
Автор книги: Хелен Диксон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Отчего же? Вы мужчина холостой, к тому же, если глаза меня не обманули, вовсе не питаете к моей сестре отвращения.
– И все же я говорю «нет». Я не слепой и понимаю: ваша сестра стала бы очаровательной спутницей жизни.
Но когда – и если – я соберусь жениться, то намерен выбрать леди самостоятельно, а не по принуждению ее брата, занесшего топор над моей головой. Очень скоро мое судно будет готово покинуть Санта-Марию. Полагаю, мне не станут чинить препятствий? Если не хотите, чтобы ваши друзья явились на ваши похороны, советую вам как можно быстрее отозвать своих стражей, – с мягким упреком произнес Зак.
– Только если вы заберете Шону с собой в качестве вашей жены. Имеется, однако, затруднение.
– Какое же?
– Мы не можем провести церемонию бракосочетания прямо сейчас. Преподобный Тримбл уехал в гости на соседний остров и не вернется еще месяц.
Зак не верил своим ушам.
– И вы ожидаете, что я целый месяц стану торчать на Санта-Марии, ожидая возвращения этого… святого отца?
– Есть конечно же и другое решение.
– Какое же? – с опаской поинтересовался Зак.
– Полагаю, на борту «Жемчужины океана» имеется священник протестантской веры?
Зак недоуменно смотрел на него. Осознав наконец смысл сказанного, сдержанно улыбнулся:
– Преподобный Корнелиус Клей.
Потирая щеку, он чуть слышно рассмеялся. В его глазах вспыхнул расчетливый огонек. Он тоже может быть хитрым и коварным, как Маккензи. Чтобы выпутаться из сложившейся ситуации, требуется много ловкости. «Почему бы и нет? – подумал он. – Возможно, таким образом удастся наконец разрешить эту дилемму».
– Да, – негромко подтвердил Зак. – Преподобный Клей протестантской веры.
* * *
– Готовься к свадьбе, Синглтон, и налей-ка нам обоим вина. Такое событие нужно отпраздновать, – с воодушевлением обратился Зак к первому помощнику, пришедшему узнать, как прошла встреча с Маккензи. – К концу недели я женюсь на восхитительной Шоне Маккензи.
Синглтона это заявление безмерно удивило. Еще вчера вечером капитан угрюмо заявлял, что не позволит угрозами отвести себя к алтарю, а сегодня требует праздника. Весьма странно.
– Мне казалось, вы все уже решили, – заметил он, делая, однако, что говорят, наливая себе и капитану вина.
– На самом деле я вовсе не передумал. – Весело изогнув бровь, Зак насмешливо отсалютовал первому помощнику стаканом. – За счастье, – сухо добавил он.
За то мгновение, что потребовалось Заку, чтобы выпить вино, Синглтон сумел взять себя в руки и тщательно скрыть недоумение нынешним поворотом событий. Он также поднял стакан, но, вместо того чтобы выпить, стал перекатывать его между ладонями, не сводя удивленных глаз с капитана.
– Думаешь, не совершаю ли я ошибку? – наконец спросил Зак.
– Да, именно эта мысль вертится у меня в голове.
– Ты все поймешь, когда я скажу, что церемонию будет совершать наш преподобный Корнелиус Клей – самый благочестивый человек на свете.
Сначала Синглтон смотрел на него как на умалишенного, затем, резко хлопнув ладонью по столу, весело захохотал, явно сочтя такое заявление абсурдным. Наконец он успокоился и косо взглянул на Зака.
– Самый благочестивый пьяница, вы имеете в виду, да еще и разжалованный священник, или как там называют человека, которого выгнали из лона церкви?
– Вот именно! Как это удобно для меня, ты не находишь?
– Ну а Маккензи? Он разве ничего не знает? Неужели он не подверг сомнению ваши намерения и честность?
– Нет. И вообще это предложение исходило от него.
– Он никогда вас за это не простит.
Зак негромко засмеялся:
– Не думаю, что буду оплакивать потерю его доброго расположения.
– Будьте осторожны, – предупредил Синглтон. – Маккензи человек очень влиятельный.
– А еще очень высокомерный, мне доставит большое удовольствие сыграть с ним такую шутку.
– По понятным причинам я не стану просвещать его касательно изгнания преподобного Клея, если, конечно, об этом не станет известно от кого-то еще. После брачной церемонии, когда охрана будет ослаблена, мы спокойно улизнем на Мартинику.
– А что будет с мисс Маккензи?
Лицо Зака сделалось жестким.
– Мой гнев из-за обмана Шоны Маккензи превосходит страсть к ней и дает отличный повод вовлечь ее в ловушку ложного брака. Ты, конечно, сочтешь меня сумасшедшим, понимаю, но после того, через что мне вчера из-за нее пришлось пройти, я чертовски хочу отомстить этой красивой ведьме. Она не станет противиться нашему браку, уверенная, что я отвезу ее в Англию. До отплытия я намерен открыть ей правду, если понадобится, даже связать ее, чтобы только она не подняла тревоги. Уверен, мой план сработает.
* * *
В доме Маккензи царила напряженная атмосфера. Кармелита избегала Шону, Шона избегала всех и каждого. Великолепно приготовленный ужин проходил в молчании. Посмотрев в замкнутое, привычно холодное лицо брата, Шона перевела взгляд на невестку, между ними снова вспыхнула искра раздора. Губы Кармелиты были плотно сжаты. После ужина Шона удалилась пить кофе на террасу. Очень скоро к ней присоединился Энтони. Она тут же догадалась: он что-то замышляет. Он неспешно зажег сигару и стал смотреть на расстилающийся перед домом темный сад.
Шона, так до конца и не усвоившая болезненный урок терпения, потягивала кофе, ожидая, когда Энтони заговорит. Она ощущала ком в груди, хотя и не понимала, откуда он и как от него избавиться. После сегодняшней встречи с капитаном Фитцджеральдом она была напряженной и скованной.
– Что такое, Энтони? – не выдержала она. – Тебя что-то тревожит? Это как-то связано с капитаном Фитцджеральдом?
– Я говорил с ним сегодня.
– И?
– Ты должна знать, о чем мы говорили. Мы решили, что вы поженитесь. Когда он покинет остров, ты отправишься с ним в качестве его жены.
Шона уронила чашку на блюдце и едва не пролила горячую жидкость себе на колени. Наконец ей удалось восстановить самообладание. Она с трудом сглотнула, будучи не подготовленной к боли, которую повлекло за собой заявление брата. Ее выгоняют из дома. Совершенно очевидно, для него она значит много меньше, чем жена. Единственный человек, который должен любить ее и лелеять, ничуть о ней не беспокоится. С другой стороны, разве она не хотела получить шанс покинуть остров?
– Невероятно, – пробормотала она. – Ты не можешь так со мной поступить, Энтони. – Она протянула к брату руку, моля о понимании и прощении, но его лицо оставалось холодным и отчужденным.
– Жалобами делу не поможешь, Шона. Все уже решено. Я знаю, ты женщина своевольная, понимаю это. Меня даже не возмущает, что ты поддалась чарам этого мужчины. Он довольно красив и, как ни неприятно говорить эти слова собственной сестре, весьма привлекателен физически. Подобные страстные увлечения – дело вполне обычное. Они ожидаемы и даже позволительны, но только в том случае, если не затрагивают сердца и протекают в строжайшей тайне. Ты же поступила с точностью до наоборот, да еще и опозорила семью. Именно поэтому должна выйти за капитана замуж.
Шона слишком хорошо знала брата, чтобы понимать: спорить с ним бесполезно. Она желала капитана Фитцджеральда так, как женщина может желать только одного мужчину. Задумчиво и даже высокомерно наблюдала за мелькающей перед глазами вереницей других мужчин, многие из которых хотели жениться на ней, чтобы заполучить отцовское приданое. Она слушала, как их улыбающиеся губы произносят льстивые речи, едва сдерживаясь, чтобы не начать зевать прямо им в лицо. А потом нежданно-негаданно явился капитан Фитцджеральд, и ее сердце забилось по-новому, реагируя только на него.
Мужчину, который не хочет ее и согласился жениться лишь для того, чтобы уплыть с острова. Такое невозможно вынести!
– Ты, разумеется, ни в чем не будешь нуждаться, – сказал Энтони, внезапно осознав, что сестра смотрит на него непонимающе, будто он говорит с ней на иностранном языке. Ее глаза широко распахнуты, взгляд ошеломленный. Он встревожился, так как все уже было решено, и если вдруг Шона откажется…
– Ты ведь выйдешь за него, не так ли? – угрожающе произнес он.
Самой себе она лгать не могла. Она хочет капитана, хочет больше, чем чего-либо прежде. Она поклялась отомстить ему во что бы то ни стало. Она станет ему хорошей женой и заботливой матерью его детям. Возможно, они с капитаном даже сумеют найти общий язык. Им многое предстоит узнать друг о друге, хотя у большинства пар, начинающих совместную жизнь, общего меньше, чем у нее с капитаном. Невзирая на то что между ними произошло, Фитцджеральд – мужчина, которого Шона могла бы уважать и которым стала бы восхищаться. Она находила привлекательной даже его грубую силу, особенно когда он целовал ее.
– Да, Энтони, я стану его женой. – Женой. Это слово все равно что кольцо, восхитительное кольцо. Она ощутила тепло. – Просто меня удивляет, что он согласился.
– Я тоже удивлен, насколько резко он изменил свое мнение и решил удовлетворить мои требования.
– Как скоро?
– До конца недели.
– Хочешь пренебречь обычаем оглашать наши имена в церкви?
– На свадьбе будет достаточное количество людей, которые засвидетельствуют действительность вашего брака.
– Но кто проведет церемонию? Преподобный Тримбл в отъезде.
– На борту «Жемчужины океана» есть священник. На него и будет возложена эта почетная миссия, если, конечно, его документы в порядке.
– А ты сомневаешься?
– Скажем так, просто хочу убедиться, что Фитцджеральд не пытается обвести меня вокруг пальца. Я приказал Девереллу навести справки об этом преподобном Корнелиусе Клее.
Деверелл, правая рука Энтони, заслуживал доверия. Из-за острого лица и хитрости Шона про себя называла его хорьком. Раз уж Деверелл взялся за дело, ей оставалось лишь покориться воле брата. Если капитан замышляет недоброе, Девереллу обязательно станет об этом известно.
На следующий день, когда Энтони отправился по делам на сахарную мельницу, а Кармелита прилегла отдохнуть, Шона верхом отправилась в бухту. Спешившись, она привязала лошадь к колышку на пристани. Корабль капитана Фитцджеральда, быстроходный и крепкий, покачивался на волнах на якоре. На носу была установлена резная женская фигура в развевающихся на ветру одеждах, на корме красовалось название «Жемчужина океана». В доках стояли и другие суда, но ни одно из них не могло сравниться с кораблем капитана, подобным горделивой королеве в окружении вассалов. Обходя бочки и бочонки, Шона направлялась к сходням. Одновременно с ней к сходням подошел мужчина в синем бушлате. Увидев ее, он улыбнулся:
– Чем могу помочь, мисс?
– Капитан Фитцджеральд на борту?
– Могу я поинтересоваться, что заставило прекрасную Шону Маккензи выйти из своего укрытия? – раздался за ее спиной знакомый низкий голос.
Она поспешно обернулась. При виде широко улыбающегося Зака ее сердце забилось быстрее. Он по-прежнему излучал мощную мужскую притягательность. Проблема в том, что теперь, когда он согласился сделать ее своей женой, было невероятно трудно держаться от него на расстоянии. Ситуация полностью вышла из-под контроля. Шоне это было не по душе, но, когда дело касалось этого мужчины, она ничего не могла с собой поделать. Глядя, как он снимает перед ней шляпу в знак приветствия, она ощутила привычное в его присутствии душевное смятение.
Он с улыбкой поклонился, сверкнув белоснежными зубами. Шона снова подумала о его сходстве с грубым пиратом. Капитан был одет в просторную белую рубаху, расстегнутую до талии, на бронзовой коже поблескивали капельки пота. В море он явно чувствовал себя как дома.
Однако ей не понравился его взгляд, откровенно скользящий по ее телу от макушки до кончиков ботинок. Шона привыкла к восхищенным взглядам джентльменов, но в надменном неспешном созерцании капитана не было ничего джентльменского.
– Ну, вы, наконец, закончили? – скованно поинтересовалась она.
Он медленно посмотрел ей в глаза, суровые губы изогнулись в улыбке. В голосе Шоны ясно слышалась враждебность.
– Неужели, подойдя к вам, я совершил очередную грубую ошибку? – спросил он низким веселым голосом.
– Нет, это я хотела вас видеть.
– Могу ли я в таком случае пригласить вас подняться на мой корабль?
Подняв глаза, Шона заметила моряков, которые, перегнувшись через борт, с любопытством смотрели на нее, оживленно переговариваясь и негромко посмеиваясь. Она не могла разобрать ни слова, но догадывалась, что они говорят о ней и капитане Фитцджеральде.
– Уверены, что я буду там в безопасности?
Капитан негромко засмеялся. В его глазах блеснул зловещий огонек.
– Мисс Маккензи, если бы нас с вами и членов моей команды выбросило на пустынный берег, не сомневаюсь, что они очень скоро пленились бы вашей красотой, и тогда вам пришлось бы искать у меня защиты.
Не найдясь с ответом, Шона оперлась о его руку и стала подниматься по сходням. Запрокинув голову, она посмотрела на мачту, поднимающуюся на головокружительную высоту, и поспешила опустить голову, радуясь, что все еще держится за руку своего спутника.
– Какой у вас хороший корабль, капитан Фитцджеральд. Вы, должно быть, очень им гордитесь.
– В любое другое время я счел бы за честь устроить вам экскурсию, но, подозреваю, сейчас ваши мысли заняты другим. Идемте в мою каюту.
Некоторые из моряков побросали дела, чтобы ближе увидеть Шону, другие поглядывали украдкой, отдавая должное ее красоте. Каюта капитана, обшитая деревянными панелями, оказалась просторной. В воздухе стоял сильный запах табака.
Зак налил гостье ликер и, передав ей стакан, оперся бедром о столешницу, заваленную диаграммами, гроссбухами и перьями.
– Я не ждал вас. – Выражение его лица было непроницаемым. По привычке он склонил голову набок. Кудри были спутаны, полуприкрытые глаза смотрели на свет, проникающий через широкий люк. – Я думал, ваш брат не одобряет ваших походов в доки и общения с простыми людьми.
– Так и есть. – Пригубив ликер, она сочла вкус божественным. – Он не знает, что я здесь. Мне нужно было увидеть вас.
В глазах Зака появилось насмешливое выражение.
– Понимаю. Что ж, весьма польщен, мисс Маккензи, хотя, думаю, совершенно естественно, невесте перед свадьбой хочется встретиться со своим нареченным. Полагаю, ваш брат сообщил, что я согласился на выдвинутые им требования?
Воспоминания об их последней встрече и горьких словах, сказанных тогда, больно кольнули Шону, намек капитана, что Энтони потребовал свадьбу, унизил ее еще больше.
– Да, да, сообщил. Неудивительно, что он сердится из-за произошедшего.
– Этот ваш заносчивый братец.
– Нет-нет, он вовсе не таков. Он не только мой брат, но и опекун. Конечно, он расстроен и разочарован, не понимает того, что случилось между нами. Чувствует, что теряет контроль над ситуацией, а для него очень важно держать в своих руках все, что он считает своим. Все же я удивлена, что вы капитулировали, именно поэтому я здесь. После вашего категоричного отказа подобное решение выглядит довольно странным.
– Ответ прост. Мне нужно выбраться с этого острова, мисс Маккензи. Чтобы этого добиться, я готов вступить в сделку с самим дьяволом.
Шона напряглась, разочарованная его словами. Кружилась голова, гулко колотилось сердце.
– Мне хотелось бы объяснить вам касательно вчерашнего.
– Не трудитесь, – перебил Зак. – Я и без того все знаю.
– Я очень сожалею, капитан, что все так обернулось.
Мышцы у него на шее напряглись, взгляд посуровел.
– Отчего же? Вы ведь получили что хотели – брачное предложение, которое позволит вам покинуть остров. Чего вы ожидаете дальше, я не могу даже вообразить. Но не думайте, что жизнь со мной будет легкой, мисс Маккензи. Вас ждет большое разочарование.
Резко вдохнув, она поставила стакан на стол.
– Я и сама не знаю, чего жду. Настолько далеко в будущее я не заглядывала.
– В таком случае перестаньте смотреть на меня так, будто я только что огласил ваш смертный приговор. Уверен, наш брак будет полон сюрпризов.
Потупившись, Шона перевела взгляд на руки, понимая, что тешить себя иллюзиями, будто Зак Фитцджеральд когда-нибудь сумеет полюбить ее, не стоит. Она не знала, какую роль будет играть в его жизни, но в одном не сомневалась: она станет матерью его детей. Только ему решать, будет ли он брать ее с собой в плавания или оставит дома дожидаться его возвращения, у нее в этом вопросе не было права голоса. Шона приказала себе идти вперед с высоко поднятой головой, принимая любые милости, которыми муж пожелает одарить ее, и довольствоваться ими.
– Ду-думаю, так и будет, – чуть слышно произнесла она.
Зак взглянул в ее лицо, частично скрытое в тени.
– Что за оскорбленное выражение? Вы нравитесь мне больше, когда сердитесь.
Вскинув голову, она посмотрела ему в глаза:
– Да, я не лишена характера, как и мой покойный отец. У вас есть братья или сестры, капитан?
Он кивнул:
– Раз уж вы скоро станете моей женой, будет вполне естественно, чтобы вы называли меня просто по имени – Зак. Да, у меня есть брат и две сестры.
– Вы тесно общаетесь?
Зак пожал плечами:
– Настолько тесно, насколько возможно, принимая во внимание, что большую часть взрослой жизни я провел в море.
– Мне бы хотелось иметь сестер, – с тоской в голосе произнесла Шона.
– А вместо этого у вас один брат и вздорная язвительная невестка.
Вздохнув, Шона робко улыбнулась ему:
– Что-то вроде того. Вы ей не доверяете?
Зак посмотрел на нее сверху вниз с невольным восхищением. Не знай он, в чем дело, решил бы, что ситуация для нее совершенно невыносима. Она верит, что скоро прошлое останется позади и начнется новая жизнь.
Зак с сожалением подумал: не будь дочери, он, возможно, по-настоящему женился бы на Шоне, дал шанс их отношениям. Ему было бы полезно породниться с зажиточным сахарным плантатором, кроме того, Шона Маккензи, бесспорно, привлекательна. Он вдруг ощутил невероятно мощное желание заключить ее в объятия. Его манил ее запах, а мягкие изгибы тела дразнили воображение, заставляя гадать, какие сокровища скрываются под одеждой. Отчаянно захотелось овладеть ею, избавиться от скопившегося в чреслах напряжения. Вместе с тем он остро осознавал, как предательски намерен с ней поступить, поэтому хотел сделать свой уход по возможности менее болезненным.
– Эта женщина – признанная королева обмана, – произнес Зак в ответ на вопрос Шоны. – Поэтому я ей не доверяю.
– Меня это совсем не удивляет. Немногие люди поступили бы иначе.
Удивленно вскинув бровь, он посмотрел на ее разрумянившиеся щечки и мягкие трепетные губы. Взгляд спустился ниже, к груди, и надолго задержался там. Шона подумала даже: уж не способен ли он видеть сквозь платье? Ее груди запылали, дыхание сделалось быстрым и прерывистым. Она прижала к себе скрещенные руки, будто в самом деле была обнажена и хотела отгородиться от пристального внимания. Он зловеще улыбнулся и снова посмотрел ей в глаза.
– С момента нашего расставания вчера я только и думаю о том, что чувствовал, когда сжимал вас в объятиях. Ваш обворожительный образ терзает мой разум, я не в силах забыть его. Вы будто заклеймили мою душу.
Долгое время он смотрел на нее так серьезно, что она засомневалась в разумности своего решения прийти к нему.
Мир, казалось, сузился до размеров занимаемого ими пространства, но вдруг в него проник вездесущий голос Деверелла:
– Идемте, мисс Шона! Ваш брат послал меня найти вас. Ему совсем не придется по душе, что вы опять ходили на причал без сопровождения. Еще меньше он обрадуется, узнав, что капитан Фитцджеральд говорил с вами наедине в своей каюте.
Поспешно подняв голову, Шона увидела в дверном проеме Деверелла. Его губы изогнулись в улыбке, самодовольный взгляд был устремлен на капитана Фитцджеральда.
– Да-да, Деверелл, уже иду.
Оттолкнувшись от стола, Зак распрямился во весь свой угрожающе высокий рост. Шона серьезно посмотрела на него снизу вверх.
– Прошу прощения, но мне пора. Спасибо за ликер. Желаю хорошего дня.
– И вам хорошего дня, – ответил он, слегка кланяясь и наблюдая за тем, как она выходит из каюты в сопровождении Деверелла.
Мгновение спустя Зак поднялся на палубу и стал смотреть, как Шона легкой походкой шагает к своей лошади. Золотистые волосы развевались за плечами, переливаясь на солнце, белоснежное платье облегало безукоризненную фигуру, которой он был очарован. Зак едва заметно напрягся, почувствовав, как болезненно сжалось сердце. Что бы ни случилось, он навсегда запомнит ее такой.
В молчании покинув каюту капитана, Шона продолжала обдумывать его слова. У нее появлялось все больше и больше вопросов, а ураган эмоций сбивал с толку. Зак интересовал ее, интриговал гораздо серьезнее, чем она осмеливалась себе признаться. Оглянувшись на корабль, она испытала разочарование оттого, что пришлось его покинуть.
«Если бы мы встретились в другое время, – размышляла она, скача рядом с Девереллом к дому, – и не были теми, кем являемся, все у нас могло бы сложиться по-другому».
* * *
Встав из-за стола, Энтони спросил Деверелла:
– Откуда тебе известно, что преподобный Корнелиус Клей не посвящен в сан священника?
– Он был посвящен, но потом на свет божий всплыли его криминальные делишки, и он был разжалован.
Энтони подошел к окну и замер, глядя на холм и не обращая внимания на одинокого всадника, скачущего к дому.
– Что за делишки?
– Контрабанда. Клей был не только священником небольшого прихода в Корнуолле, но и предводителем контрабандистов. Один из них решил, что тот его обманул, и донес на него. Клея арестовали и обвинили в контрабанде. Осудили и приговорили к повешению, но у него нашлись смекалистые приятели, которые организовали ему побег. В конце концов он оказался в Америке, где прослыл большим чудаком. К нему по-прежнему обращаются «ваше преподобие». А еще он горький пьянчужка.
– Откуда тебе все это стало известно?
Деверелл усмехнулся:
– Деньги способны развязать языки.
Энтони задумчиво кивнул:
– И этого человека Фитцджеральд предложил в качестве священника, который должен провести брачную церемонию моей сестры.
– Все верно.
Энтони скривил губы:
– Что ж, ему не удалось меня обмануть. Теперь понятно, отчего это он вдруг решил согласиться на наши требования. Все встало на свои места. После заключенного Клеем фальшивого брака Фитцджеральд собирался ускользнуть с острова, как только я сниму охрану, бросив Шону одну выпутываться из постыдной и унизительной ситуации.
– И что вы намерены предпринять? – поинтересовался Деверелл, с опаской глядя на хозяина. – Обвините его?
Энтони слыл человеком осторожным, привыкшим тщательно взвешивать ситуацию. Он наблюдал за приближением всадника, лицо которого, скрытое круглыми полями шляпы, уже можно было рассмотреть. На его губах медленно расцвела улыбка, он отрицательно покачал головой.
– Нет, Деверелл. Фитцджеральд не должен узнать о том, что я разгадал его коварный план. Я переиграю его в его собственной игре и одержу победу. – Он повернулся к помощнику. – Сестре ни слова. Чем меньше ей известно, тем лучше. А к нам пожаловал гость. Будь любезен, впусти кузена Томаса. Он выбрал самое удачное время для визита на Санта-Марию.
Деверелл нахмурился:
– Кузен Томас?
Энтони кивнул:
– Можно сказать, нам его сам Бог послал, услышав наши молитвы. Однако его родство со мной не должно стать достоянием общественности, Деверелл. В этом деле нужно сохранять секретность.
