Текст книги "Операция «Дельфин»"

Автор книги: Хайнц Конзалик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Кларк счел своим долгом поговорить с Нортоном. Однако лишь через неделю, когда уже судно приближалось к Гавайским островам, ему удалось оказаться с ним наедине в башне носового орудия. Но Нортон сразу же резко оборвал его:

– Слушайте, Абрахам! Это наши личные дела с Хелен. И вас они совершенно не касаются. Свои претензии пусть Финли мне высказывает. А всех остальных попрошу подальше держаться, им может очень крепко не поздоровиться, ясно?

– Вы собираетесь жениться на Хелен?

– Это не ваше собачье дело!

– Все не так просто, Рик. Конечно, Хелен – человек взрослый… но мы все в группе ей как отцы. И тот, кто хочет взять ее в жены, должен сперва с нами поговорить…

– А теперь, нигер, слушай меня внимательно. – Нортон прищурил глаза, вид его не предвещал ничего хорошего. – Если ты сейчас же не уберешься, я тебя за борт выкину. Акулы очень-очень любят черные задницы, они такие мясистые.

Кларк ничего не ответил. Несколько секунд он молча смотрел в налитые яростью глаза Нортона, затем повернулся и вышел из башни. Он отнюдь не считал, что своим уходом как-то унизил себя.

– Черномазая скотина! – пробурчал Нортон ему вслед. Его мало волновало, услышал Кларк эти слова или нет.

В этот вечер Кларк спустился в бассейн, подплыл к Джону и, ласково погладив его, прошептал:

– Следи за Хелен. Она снова делает глупости. Ты понял, Джон? Финли утверждает, что ты все понимаешь. Если это правда, то позаботься о Хелен…

С этого вечера Джон вновь стал нервничать и вести себя беспокойно. По утрам он упрямился, не желая выходить в океан, и, разумеется, вся его рота присоединялась к нему. Затем он, наконец, крайне неохотно соскальзывал по желобу в океанскую глубину и в отличие от остальных своих собратьев, заплывавших далеко в океан и весело резвившихся на просторе, всегда старался держаться поближе к кораблю.

– Что случилось с Джоном? – Этот вопрос Хелен несколько раз задавала Финли, но тот лишь пожимал плечами в ответ.

– Может, он истерик? Среди людей они часто встречаются.

Нортон старался больше не встречаться с Кларком наедине, но зато, завидев его, вел себя с Хелен особенно нагло. Однажды он даже позволил себе шлепнуть ее по ягодицам и тут же оскалил зубы в победной ухмылке. Финли, который случайно оказался рядом, сразу как-то весь съежился и, затаив в душе боль, с побитым видом пошел к дельфинам.

Ролингс вообще не вмешивался в эту ситуацию, но очень внимательно следил за тем, как разворачиваются события. Он намеревался вмешаться лишь в тот момент, когда Нортон вздумает ночью тайком пробраться в каюту Хелен или, наоборот, когда она решится на этот шаг. Но пока не было никаких признаков того, что это может произойти в ближайшее время.

О прибытии плавучего дельфинария в Гонолулу, похоже, знали только те штабы и учреждения, которые были непосредственно задействованы в операции. Судно встало неподалеку от запретной зоны, и никто из посторонних не мог проникнуть туда. Добраться до берега можно было только на баркасе.

Адмирал Рональд Эткинс встретил Ролингса и его сотрудников как возвратившихся блудных сыновей, а затем подошел к бассейну и отдал дельфинам честь. По мнению Нортона, с этим Эткинс явно переборщил, но, в конце концов, у адмиралов тоже могут быть свои причуды. Вечером в офицерском казино был дан ужин, на котором в изобилии была представлена еда и довольно умеренно – напитки.

На пребывание в Гонолулу им отвели три дня. И пока трюм пополнялся запасами горючего и продовольствия, а все судно особого назначения драили от носа до кормы, Нортон водил Хелен по барам и как-то купил ей «моумоу» – длинное, до лодыжек, украшенное пестрыми узорами изумительной красоты платье, которое туземцы стали носить после того, как миссионеры объяснили им, что нагота – великий грех.

Финли очень страдал от всего этого, но ничего не предпринимал и лишь облегченно вздохнул, когда через три дня они покинули Пёрл-Харбор. Адмирал Эткинс не мог отказать себе в таком удовольствии и проводил их с воинскими почестями. Оркестр военно-морского флота сыграл на прощание марш «Когда святые маршируют…».

И хотя Ролингс не хотел признаться в этом – даже его это растрогало.

В этот же день проживавшему в номере отеля «Гавайский регент» некоему мистеру Джеральду Риттмэну позвонили по телефону и сказали буквально следующее: «Они вышли в море». Мистер Риттмэн, которого на самом деле звали Леонид Федорович Тулаев, был явно удовлетворен этим сообщением. Вот уже четыре дня он жил в Вайкики,[21]21
  Курортный район Гонолулу.


[Закрыть] прямо возле роскошного пляжа, и внешне ничем не отличался от многих тысяч курортников. Он с удовольствием пил коктейль с ромом «Май-Тай», совершил экскурсию к монументу в честь погибших 7 декабря 1941 года американских моряков – его основанием стала уцелевшая часть корпуса линкора «Аризона» – и посмотрел фильм о нападении японцев на Пёрл-Харбор, посмеиваясь в душе над наивностью американцев, которые позволили так одурачить себя. «Теперь это совершенно исключено, во всяком случае у нас», – подумал Тулаев. Как же это могла допустить такая мировая держава, как Америка?

Однако Тулаеву тоже не могло прийти в голову, что судно особого назначения действительно перевозит дельфинов. И больше ничего!

Такое только в Америке возможно.

На Уэйке их встретили гораздо менее торжественно. Адмирал Краун даже не подумал приказать сыграть в их честь какой-нибудь марш. Он ограничился тем, что выслал им навстречу торпедный катер, который сопровождал судно до причала.

Краун подошел к сходням в сопровождении полковника Хэлла и еще трех офицеров своего штаба. Рик Нортон, как на параде, выстроил свою команду на палубе, приказав везде, где только можно, вывесить звездно-полосатые флаги, и теперь они гордо реяли на ветру. Трубач громко протрубил сигнал.

– Такое впечатление, будто к нам парни из отборных частей прибыли, – сказал Краун. – А на самом деле кто? Дрессированные рыбы. – Он злобно хмыкнул. – Ха! Услышь меня сейчас доктор Ролингс, он бы просто рассвирепел. Запомните, Том, если вам вдруг захочется довести Ролингса до белого каления, достаточно лишь назвать дельфинов рыбами – это действует на него как красная тряпка на быка.

– Добро пожаловать на новую родину! – громогласно объявил Краун, поднявшись на борт судна особого назначения и пожав всем руки. – Держу пари, увидев Уэйк и проплыв через его лагуну, вы в один голос воскликнули: «Истинный рай!» Я в первый раз тоже так поступил, но потом быстро свыкся с мыслью о том, что человек терпеть не может рая и непременно желает превратить его в военную базу. Вы приехали на сказочный остров, на котором втайне сейчас пишут новую главу военной истории. Вам предстоит помочь нам, – тут Краун сделал паузу и мельком взглянул на Ролингса, – …вместе с вашими дрессированными рыбами.

Ролингс даже глазом не повел. Он только махнул рукой назад, и двое матросов вынесли из орудийной башни вешалку, на плечиках которой висела новенькая с иголочки адмиральская форма.

Вместо золотых нашивок на рукаве – изображение дельфиньих плавников. Вверху на крючке болталась фуражка, где вместо кокарды красовалось изображение разинутой дельфиньей пасти.

– Адмирал Линкертон и мы все, сэр, задним числом поздравляем вас с днем рождения! – сказал Ролингс, явно наслаждаясь ситуацией. – Адмирал поручил нам передать вам самый сердечный привет и вручить этот подарок. С величайшим удовольствием выполняем его просьбу. Помнится, вы как-то высказали адмиралу Линкертону свои самые сокровенные пожелания относительно новой формы, и он в меру своих сил попытался удовлетворить их.

Надо отдать должное Крауну: старый вояка не растерялся и сумел сохранить самообладание. Он подошел к Ролингсу, крепко пожал ему руку, буркнул нечто вроде «я знал, что на моего друга Линкертона всегда можно положиться», приказал унести форму в трюм и повернулся к Нортону, с трудом сдерживающему смех.

– Командор, – сказал он, отчетливо выделяя каждое слово, – подыщите подходящий манекен, напяльте на него эту форму и поставьте во дворе казармы «Лордов моря». Почести, как шляпе Геслера в пьесе «Вильгельм Телль»,[22]22
  В основе знаменитой драмы Ф. Шиллера легенда о том, что наместник императора Геслер, желая унизить свободолюбивых жителей швейцарских кантонов, в средние века входивших в состав Германской империи, приказал им кланяться своей висящей на шесте шляпе и был убит за это жителем кантона Ури Вильгельмом Теллем.


[Закрыть] воздавать ему не следует.

В тот же день Краун отправил Линкертону телеграмму: «Форма сидит как влитая. Только теперь на ней нашивка „Линкертон“. С наилучшими пожеланиями, Уильям».

На Уэйке к их приему подготовились не хуже, чем в Сан-Диего. Ученых ждали деревянные бунгало, дельфинов – огромный бассейн, а для размещения электронной аппаратуры в земле вырыли нечто вроде бункера.

Капитан Дженкинс, Тед Фарроу и небольшая группа специалистов по радиоперехвату сошли на берег, а Рик Нортон и его экипаж остались на борту судна особого назначения. Это, однако, не помешало Нортону большую часть времени проводить на атолле и ни на шаг не отходить от Хелен.

– Разве это жизнь? – сказал он уже на третий день, когда дельфинологи обжили свои бунгало и более-менее освоились на Уэйке. – Два бара, салун, театр под открытым небом, да мы тут себе челюсти вывихнем, зевая от скуки. Нет, Хелен, здесь мы должны уделять друг другу гораздо больше внимания.

В первые дни все в основном были заняты тем, что приучали своих питомцев к новой среде обитания. Дельфины стремительно носились взад-вперед по лагуне или резали плавниками гребни океанских волн, и всякий раз, когда они уплывали в океан через прорытый неподалеку от Уилкес-Айленда узкий проход, за ними неизменно следовала их плавучая база.

На ней и произошел страшный случай, вошедший в историю батальона «Лорды моря». Он навсегда остался в памяти очевидцев, ибо забыть такое невозможно.

Жарким солнечным утром Нортон со своим судном вышел в океан и приказал сбросить в воду стальной шар, внутри которого еле слышно гудел мотор. Затем он отплыл на довольно значительное расстояние, а Хелен и Финли принялись готовить дельфинов второй и шестой рот к поиску этого предмета.

Хелен в своем золотистом купальнике спустилась в бассейн, и Джон тут же начал медленно кружиться возле нее. Он внимательно смотрел на Хелен и очень забеспокоился, когда Нортон в узких плавках появился у края бассейна и, воскликнув: «Хелен! Любимая, прими меня в свои объятия!» – спрыгнул вниз. Вспенивая воду короткими сильными толчками, он быстро доплыл до Хелен, схватил ее за плечи, рывком привлек к себе и жадно впился в ее губы.

В этот момент Джон с пронзительным криком взвился в воздух и с шумом шлепнулся о воду. Нортон вздрогнул, машинально оглянулся, тут же отпустил Хелен и, с силой загребая воду, быстро поплыл к лестнице, но Джон, закрыв глаза, уже с бешеной скоростью торпедой несся к нему.

– Джон! – в ужасе закричала Хелен. – Джон! Ко мне! Ко мне!

Но несчастный, столько раз обиженный и обманутый влюбленный, уже не слушал ее команд и всей тяжестью своего двухсоткилограммового тела обрушился на Нортона.

От страшного удара Рика выбросило из воды. А когда он с безумным криком рухнул обратно в бассейн, Джон снова врезался в него, вминая в бетонную стенку бассейна.

Финли с силой ткнул дельфина шестом, но тот никак не отреагировал на это, продолжая буравить носом Нортона и расплющивая его о стенку. Кожа на животе командира корабля лопнула, кишки окровавленной грудой вывалились наружу – лишь тогда Джон оставил его, отплыл назад, обогнул неистово кричащую Хелен и с безумным воплем со всего размаха ударился о стенку головой, раскалывая ее на мелкие кусочки.

Пока трое матросов доставали изуродованное тело своего капитана, Финли вытаскивал Хелен из покрасневшей от крови воды.

Дельфины из роты Джона окружили труп, и теперь, когда его тело лежало кверху отливавшим серебром брюхом на покачивающихся спинах своих верных солдат, невольно возникала ассоциация с триумфальным шествием одержавшего победу полководца.

– Он безумец, – пробормотала Хелен у дверей своей каюты. – Самый настоящий безумец, только мы этого не замечали.

– Нет, он не безумец, – сдавленным голосом сказал Финли.

– Но он же убил Рика…

– Из ревности. И ты это совершенно точно знаешь! – Финли подвел Хелен к кровати, чуть подтолкнул, она покорно легла, и тогда он осторожно прикрыл ее одеялом. – Если человек тебя любит, он поймет его. Я во всяком случае понимаю.

Тут он невольно прижал голову Хелен к своей груди, ибо она вдруг захныкала, как ребенок.

12

Смерть Рика Нортона решено было считать несчастным случаем. Через три дня его отец – седоволосый фермер из Небраски – прилетел сюда на военно-транспортном самолете ВМС из Гонолулу, поднялся на борт корабля, которым еще совсем недавно командовал его сын, и несколько минут молча смотрел на бассейн с дельфинами. Стоявший рядом с ним Краун не осмелился даже слова сказать. Он тоже был до глубины души потрясен случившимся. Наконец старик отвернулся и сказал адмиралу:

– Такие вот дела, сэр… У меня было три сына. Старшего во Вьетнаме укусила змея, и спасти его оказалось невозможно. Среднего на ферме поднял на рога бык. После этого он жил еще только два дня. Теперь дельфин убил Рика. Могу ли я после этого любить животных?

– Ну конечно же нет, мистер Нортон.

– Тем не менее я их люблю. Несмотря ни на что! Вот уже четыре поколения Нортонов живут рядом с животными, но теперь с этим покончено навсегда, ибо они стали причиной гибели нашей семьи. Может быть, животные таким образом мстят людям? Мы ведь в Небраске тоже беспощадно истребляли буйволов… Где я могу помолиться, сэр?

На полчаса Нортон-старший уединился в кают-компании, где стоял на коленях, прислонившись к стенке и шепча молитву. Затем он поднялся на палубу и громко сказал:

– Вот теперь можно похоронить Рика!

Хелен все это время лежала в военном госпитале. К ней никого не пускали. Трагическая гибель Нортона так сильно подействовала на нее, что доктор Шаде, всерьез обеспокоенный ее состоянием, сказал:

– Боюсь, что это не останется без последствий и всерьез отразится на нервной системе. Надо бы отправить ее в специальную клинику. Перед глазами у нее Нортон с распоротым животом, и это жуткое зрелище она никак не может забыть. Пока она пребывает в длительном сне…

Финли же, когда труп Джона попытались просто выбросить за борт, устроил самый настоящий скандал. Кларк всецело поддержал его.

– Может, вы еще, чего доброго, забальзамировать его хотите? – закричал раздраженный его упорством капитан Дженкинс. – Лучше уж вставьте в рамочку его фотографию, и пусть она над вашей кроватью висит.

– Я не позволю вышвырнуть его на корм акулам, – глухим голосом сказал Финли.

– Давайте закопаем в землю, – предложил Краун.

– Тогда уж устроим ему торжественные похороны с прощальным салютом и трубачом. – Дженкинс схватился за голову. – Сколько переживаний из-за какой-то рыбы! Ради бога, извините, из-за млекопитающего! Скажи мне кто-либо это раньше, я бы не поверил, но теперь я точно знаю: все ученые маскируют свое подлинное лицо. Ну хорошо, что прикажете делать с Джоном?

В конце концов договорились похоронить Джона на самой крайней точке Флиппер-Пойнта – маленького полуострова, шипом торчавшего из лагуны. Прежде стаи дельфинов весело резвились у его берегов, но вот пришли люди в военной форме и разрушили их чудесный маленький мир, вытеснили их к коралловым рифам Токи-Пойнта. Финли с Кларком привезли зашитое в парусину тяжелое тело Джона к берегу, перенесли его на моторную лодку, и вскоре оно покоилось в белом коралловом песке.

Когда Финли вернулся на базу, Краун, разумеется, не преминул с издевкой спросить:

– А почему вы не в черном, Джеймс? Я ждал, что вы хоть черный галстук наденете!

Финли его даже взглядом не удостоил.

«Несчастный случай» нарушил им все расписание. Дельфинов роты Джона распределили по остальным ротам. Дельфины послушно выполняли все команды, провели учебные операции так, что не вызвало ни у кого никаких нареканий. И все равно их поведение побудило Ролингса заявить Крауну:

– Между нами и ими словно стена некая встала, и это вызывает определенные опасения.

– Машины все же лучше, Стив, – с кислой улыбкой заметил Краун. – У электронного робота ни чувств, ни эмоций.

– Правильно, сэр. Но именно благодаря своей поразительной чувствительности дельфины фактически непобедимы. Никакая техника с ними не сравнится!

Через пять дней стало ясно, что Хелен может остаться на Уэйке. Она оправилась от потрясения и уже вполне могла прогуливаться под руку с Финли и Кларком. Она плавала в лагуне, с каждым разом позволяя себе все дальше и дальше удаляться от берега, загорала в тени высоких, покосившихся от ветра пальм. Иногда она садилась в маленькую моторную лодку, Кларк охватывал широкими ладонями руль, лодка, взревев двигателем, начинала описывать круги по лагуне, а Хелен любовалась шныряющими чуть ли не у самой поверхности стайками пестрых рыбок или завороженно следила за тем, как легко, почти невесомо, парят в небе альбатросы.

Никто при ней ни разу не упомянул о Рике Нортоне, не заговорил о его страшной участи. Хелен, не выдержав, сама завела разговор на эту тему.

– Я хочу уехать, – сказала она. Кларк только что сбросил скорость, и лодка чуть покачивалась на воде неподалеку от Кики-Пойнта. Он недоуменно посмотрел на нее.

– Не понял?

– Я хочу вернуться на материк. Осесть там, неважно где. Работу везде можно найти. Я вам одни несчастья приношу.

– Ты просто еще не совсем выздоровела, Хелен.

– Нет, Абрахам. Я себя чувствую вполне здоровой. Сам посуди. Сперва эта история с Фишером – его застрелили. Потом появляется Рик – он тоже гибнет. И когда я в третий раз попытаюсь обрести счастье с каким-нибудь мужчиной… пусть уж лучше я одна буду. Кто знает, что еще может случиться?

– Тебе просто не те попадались, Хелен.

– А где тот настоящий, тот единственный?

Кларк молчал. «Как же свести Хелен и Финли? – думал он. – Господи ты боже мой, нельзя же их привязать друг к другу. Надо же, у обоих такой интеллект, оба чуть ли не гении в своей области и так глупо ведут себя!»

– Оставайся на Уэйке, – наконец сказал он. – Здесь тебе будет спокойно. Здесь твои дельфины.

– И здесь же похоронен Рик.

– К этому тоже можно привыкнуть. Джон хотел лишь защитить тебя.

– Знаю. Когда Рик меня поцеловал, я хотела отпихнуть его… но если он кого обнял… он же был такой сильный…

Она умолкла на полуслове и долго смотрела на волны, с пенными брызгами разбивающиеся о коралловые рифы, на чуть заметные на фоне ослепительного голубого неба черные точки – где-то вдалеке корабли адмирала Крауна сторожили границу запретной зоны.

Было невозможно разглядеть отсюда невооруженным глазом советский корабль радиоэлектронной разведки класса «Приморье» – хотя он лежал в свободном дрейфе довольно близко от Уэйка, увидеть его можно было только на экранах радаров. Пилоты барражировавших над ним днем американских вертолетов не смогли обнаружить на нем никаких признаков жизни. Ни разу ни один матрос не появился на палубе. Только в сумерках, когда на «Приморье» зажигались огни, исчезало ощущение, что в здешние воды зашел «Летучий голландец».

– Когда я смогу начать работать? – спросила Хелен.

– Это уж доктору Шаде решать. Хочешь, я поговорю с ним?

– Да, пожалуйста, Абрахам.

Через неделю Хелен подошла к бассейну. Дельфины, завидев ее, подняли совершенно невероятный шум. Они издавали трубные звуки, скрипели на разные лады и вообще вели себя как сумасшедшие. Ролингс, стоя рядом с Крауном у окна лаборатории, пожал плечами.

– Вот видите, сэр, – сказал он, как бы подводя итоги долгой дискуссии. – Так дельфины нас никогда не будут любить – ведь у нас же здесь в бассейнах одни самцы.

Ночью с одного из кораблей опустили в воду станции системы дальнего предупреждения, положив тем самым начало серии крупномасштабных опытов. Одновременно другие суда буксировали первый полностью готовый подводный ангар. Его следовало доставить к впадине Эмперор и опустить в бездну океана чуть ли не прямо напротив Курильских островов. Здесь, образовав широкий круг у подводного дока, тоже вцепились якорями в дно три стальных шара, оснащенных специальной аппаратурой для обнаружения подводных лодок. Правда, найти в океанской пучине такой крошечный предмет, как подводный ангар, можно было лишь случайно.

Вся операция была отлично подготовлена. С атолла Мидуэй в океан вышла небольшая флотилия и взяла курс на Маршалловы острова. Одновременно туда же направились три судна с атолла Уэйк. Конечно, эти корабли тут же появились на экранах радаров «Приморья», а из перехваченных дешифрованных радиограмм, которыми обменялись адмирал Краун и командир соединения, следовало, что американцы намерены провести в районе Маршалловых островов какую-то таинственную акцию.

Получив эту информацию, адмирал Прасолов незамедлительно связался с Владивостоком. Там были крайне удивлены его сообщением. «Это что-то новое, Николай Семенович, – заявил командующий советским Тихоокеанским флотом. – Что же они затеяли? О новых испытаниях ядерного оружия и речи быть не может. Мы бы давно о них узнали. Продолжайте наблюдение за всеми передвижениями американских кораблей».

Яковлев же отнюдь не считал, что ему следует немедленно развернуть свои три подводные лодки и следовать за этой флотилией. Ведь он не подчинялся Прасолову – тот имел право давать ему не приказы, а лишь рекомендации. Помня, что русские всегда славились своей торопливостью, Яковлев остался на прежнем месте и стал ждать дальнейшего развития событий.

Тактика американцев оправдала себя. Операторы РЛС[23]23
  Радиолокационная станция.


[Закрыть] на «Приморье» все свое внимание уделяли теперь удалявшимся все дальше и дальше от Уэйка кораблям и упустили момент сброса в океан глубоководных камер. Они также не проявили интереса к двум эсминцам устаревшего типа, двигавшимся по направлению к бухте Минуоки. На борту «Приморья» никому даже в голову не могло прийти, что они тащат за собой на толстых стальных тросах подводный ангар. Даже Яковлева ввел в заблуждение их внешний вид. Он, правда, направил вслед за ними свою стремительную и бесшумно скользящую в глубине океана подводную лодку типа «Виктор», но ее командир вскоре доложил, что две старые посудины, по всей вероятности, плывут навстречу конвою с Мидуэя, и попросил разрешения вернуться.

Затопление глубоководных станций означало: для дельфинов пробил час серьезных испытаний. Им предстояло показать, на что они способны в условиях, максимально приближенных к боевым.

Днем и ночью дельфины в ошейниках со специальными датчиками неутомимо сновали по запретной зоне, доставляя экипажам глубоководных станций продукты и баллоны с кислородом. Стойло отрезанным от всего мира, пребывающим в полном одиночестве в своих стальных шарах людям отправить наверх запрос, как дельфины довольно скоро и без труда приплывали к ним.

Было решено еще раз проверить их способности, но как только подводная лодка приближалась к одной из камер, дельфины обнаруживали ее гораздо раньше гидроакустических приборов станции и тут же сообщали, что сюда подкрадывается враг. Они неутомимо кружили вокруг подводной лодки. На Уэйке, в оперативном зале штаба военно-морской базы, видя ее изображение на экранах компьютера, быстро определили ее местонахождение, размеры и тип.

Адмирал Краун скорее откусил бы себе язык, чем отозвался бы с похвалой о дельфинах. Он ограничился тем, что вынудил командира подводной лодки ругаться как извозчик, ибо передал ему приказ: «Возвращайтесь! Вы мертвы!»

Хелен, Финли, Кларка и Ролингса пока еще никто не сменил, и они по-прежнему проводили все занятия и тренировки. Дельфины уже вроде как считались солдатами, после службы им предоставляли увольнительную, и, вернувшись после боевого дежурства, они носились как сумасшедшие по бассейну или лагуне, играли в мяч, прыгали через обруч или весело скакали по воде, описывая широкую дугу. Но больше всего они любили, когда Хелен почесывала им брюхо. Они буквально выстраивались в очередь, с нетерпением дожидаясь момента, когда можно будет лечь на бок и подставить под ее ласковые руки свои гладкие, отливающие серебристо-белым бле-ском животы. Они блаженно щурились и от наслаждения так громко свистели и урчали, что Дженкинс, не выдержав, заметил:

– До чего ж они похотливые, эти парни! Мы себя так даже в массажных салонах Манилы не ведем…

Через три недели Яковлев решил, что настал подходящий момент, и его подводные лодки могут теперь незаметно подплыть поближе к берегу. Он решил, что «щук» следует спустить в океан напротив Уилкес-Айленда, где через лагуну был прорыт канал. Конечно, американцы особенно тщательно следили за этим местом, но зато, установив именно здесь наблюдательный пост, можно было узнать, что же на самом деле происходит на Уэйке. Любое судно, направляющееся на военно-морскую базу или, наоборот, покидающее ее, неизбежно должно было пройти через канал. Другого пути для них не было, все подходы к острову надежно преграждала гирлянда коралловых рифов, о которые, с грохотом разбрасывая пену, бились волны. Благодаря обилию зеленых насаждений и множеству пальм атолл сверкал как изумруд в лучах солнца, и возникало ощущение, что находишься в раю, но зато всю его южную часть занимал аэродром с двумя взлетно-посадочными полосами, способными принимать самолеты любых размеров. Вот уже несколько недель здесь царило бурное оживление. Заходили на посадку огромные транспортные самолеты, непрерывно барражировали вертолеты, взлетали «морские ласточки» – так Краун называл стремительно проносящиеся в воздухе, юркие истребители-бомбардировщики, которые можно было использовать так же, как ракетодержатели. Они патрулировали значительную часть акватории Тихого океана.

Это все было давно известно и не представляло никакого секрета ни для Яковлева, ни для командования советских ВМС. Они хотели выяснить, почему район вокруг Уэйка вдруг объявили запретной зоной и как следует понимать агентурные сведения, согласно которым проводимые здесь исследования необычайно усилят обороноспособность США.

Итак, три подводные лодки медленно, осторожно и почти бесшумно приближались к запретной зоне.

Подобно гигантским рыбам, они плыли на глубине 300 метров, и ни один самолет-разведчик не мог их обнаружить. В середине разрезала носом воду «Дельта И», справа осторожно крался «Чарли», а слева как бы парил на глубине быстроходный «Виктор». А в чреве мощных корпусов «Дельты II» и «Чарли» ждали своего часа окрашенные в темно-голубой, почти черный цвета сверхмалые подводные лодки с экипажами из двух человек. Их корпуса были изготовлены из специальной стали, и гидроакустикам было поэтому крайне сложно обнаружить их. Испускаемое излучение сбивало с цели противолодочные ракеты. Эти «щуки» были практически неуязвимы.

Яковлев чувствовал себя очень уверенно. Пока все шло так, как и было задумано. У границы запретной зоны его флотилия остановилась, и он приказал привести сверхмалые подводные лодки в состояние боевой готовности. Восемь специалистов в который раз проверили работу всех приборов. Затем члены экипажей собрались в кают-компании.

– Товарищи, – сказал Иван Викторович, как обычно, спокойно и даже равнодушно – он не любил патетики. – Вы знаете, что Родина может гордиться вами. А значит, если американцы обнаружат вас, ни одна лодка не должна попасть к ним в руки.

Восемь молодых капитан-лейтенантов молча кивнули в ответ. Они знали, что мощные заряды взрывчатки, если потребуется, разнесут их «щук» на мелкие кусочки, и никакое расследование не сумеет выяснить их происхождения. А родителям просто-напросто сообщат, что их сын погиб в результате несчастного случая. Его останки, как и подобает истинному моряку, покоятся на дне моря. И никто в России не рискнет задавать вопросы…

Ровно в полночь открылись бортовые задвижки торпедных отсеков, и четыре крошечные подводные лодки отделились от своих носителей. Словно две огромные акулы произвели на свет потомство.

Винты электромоторов работали почти неслышно, и сверхмалые подводные лодки беспрепятственно проникли в запретную зону.

Гидроакустические приборы на американских сторожевых кораблях ничего не обнаружили. Но ни надводные корабли, ни подводные лодки не засекли их. В океане шла бурная жизнь, гидроакустики зафиксировали появление стаи рыб огромных размеров. Это были акулы и дельфины. Были также выявлены свои подводные лодки и крейсирующие в запретной зоне торпедные катера, но зато крошечным «щукам» позволили незаметно пересечь границу запретной зоны.

В эту ночь дежурили роты Гарри и Генри. В их задачу входило доставить продовольствие и запасные части на глубоководные станции, и, как заявил позднее Краун, он воспринимает как пощечину тот факт, что вся система дальнего обнаружения оказалась совершенно бесполезной.

Первым услышал приближение сверхмалых подводных лодок дельфин из роты Генри. Именно его сверхчуткий слух уловил непонятные колебания воздуха. Он тут же ушел на глубину и стрелой понесся навстречу маленькому, изящному предмету, привлекшему его внимание. Он сделал несколько кругов вокруг него, а затем передал сигнал командиру.

Генри мгновенно собрал своих дельфинов и одновременно начал излучать импульсы, поступавшие в компьютер оперативного зала. Сигналы тревоги прозвучали совершенно неожиданно. Дежуривший у контрольно-измерительных приборов оператор, не зная, что предпринять, в панике позвонил Ролингсу и разбудил его.

– Сэр… – запинаясь, пробормотал он, – Генри подает сигнал тревоги. Что делать? Что могло произойти?

– Тревога есть тревога! – заорал Ролингс. – Бог ты мой, да свяжитесь вы с начальством и начинайте операцию! – Он швырнул трубку и сразу же начал набирать номер Крауна.

– Не туда попал, идиот, – пробурчал Краун, который со сна обычно довольно туго соображал.

– Генри передает сигнал тревоги, – закричал Ролингс. – Он дежурит в запретной зоне. Кто-то проник туда!

– Да быть того не может! – Краун резко дернулся, словно его змея укусила, и спрыгнул с кровати. За окнами уже выла сирена, к вертолетам и истребителям-бомбардировщикам сломя голову бежали летчики дежурных экипажей, на кораблях охранения вовсю звонили колокола громкого боя.

Краун быстро оделся и уже через десять минут стоял в оперативном зале. Хелен, Финли, Кларк и все остальные «дрессировщики», как их за глаза называл Краун, приникли к приборам, ловя сигналы дельфинов. Гарнизон острова привели в состояние повышенной боевой готовности: из бункеров грозно торчали дула орудий и стволы минометов.

– Ясно одно! – воскликнул Краун прямо с порога. – Если это ложная тревога, если эти ваши дельфины с ума посходили, то я впервые за все время моей службы на флоте откажусь выполнить приказ.

– Посмотрите сюда, сэр, – спокойно сказал Ролингс. – Гарри тоже подает сигнал тревоги. Генри далеко, но уже с бешеной скоростью несется к своим ребятам, и… и совершенно очевидно, что кто-то под водой приближается к нам.