Текст книги "Вне игры"

Автор книги: Харлан Кобен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

– Еще бы!

– Между прочим, я голливудский сценарист. – Он протянул руку. – Норман Лавенстайн.

Майрон пытался вспомнить, как он представился Гектору.

– Берни Уорли.

– Рад знакомству, Берни.

– Значит, вы знаете, где живет Салли?

– Конечно. Мы с ней… – Норман Лавенстайн снова скрестил пальцы.

– Да, я уже понял. Так где она живет?

Бродяга наморщил лоб и поскреб пальцем по щеке.

– Вообще-то я плохо помню адреса, – признался он. – Но могу тебя туда сводить, если желаешь.

Майрон задумался, стоит ли тратить время попусту.

– Тебя это не затруднит?

– Нисколько. Пойдем.

– Куда идти?

– В подземку, на ветку «А», – ответил Норман. – И дальше на Сто двадцать пятую улицу.

Они направились к метро.

– Ты часто ходишь в кино, Берни? – спросил бродяга.

– Иногда.

– Давай я расскажу тебе, как делаются фильмы, – продолжил Норман, заметно оживившись. – Знаешь, там совсем не такой шик-блеск, как все говорят. На самом деле это жуткая грызня. Интриги, куча денег, громкая слава, успех… Люди начинают сходить с ума, понимаешь? Я сейчас как раз пишу одну вещь для «Парамаунт». Они говорили о моем сценарии с Брюсом Уиллисом. Он очень заинтересовался.

– Желаю удачи, Норман, – произнес Майрон.

Тот просиял:

– Спасибо, Берни. Приятно слышать. Нет, правда. Я бы рассказал тебе про свой сценарий, но у меня руки связаны. Везде шпионы, конкуренты. Студия хочет, чтобы все было шито-крыто.

– Естественно.

– Я тебе доверяю, Берни, не обижайся. Но студия настаивает. Если честно, я их понимаю. Они защищают свои интересы, так ведь?

– Да.

– Все, что я могу тебе сообщить, – это будет боевик. Но умный, с чувствами, с интригой. Не просто стрельба и кровь. Харрисон Форд хотел сниматься, но он староват. А вот Брюс Уиллис подойдет. Нет, я от него не в восторге, но выбирать особо не приходится, верно?

Сто двадцать пятая улица была не самой уютной в Нью-Йорке. Может, днем здесь безопасно, подумал Майрон, но все-таки с пистолетом чувствуешь себя увереннее. Он не любил огнестрельного оружия и редко брал его с собой. Не потому, что у него имелись какие-либо предубеждения, а просто ради удобства. Наплечная кобура впивалась ему в подмышку и зудела не хуже шерстяных трусов. Но после вчерашней стычки с Камуфляжем и Кирпичной Стеной прогулки без оружия превращались в чистейшую браваду.

– Куда теперь? – спросил Майрон.

– К центру.

Он направились в южный конец Бродвея. Норман сразу перешел на бродвейскую тему. Он знал его снаружи и изнутри, все входы и выходы. Майрон молча кивал и шагал дальше. Постепенно район становился красивее и богаче. Они миновали знакомые железные ворота Колумбийского университета на Сто четырнадцатой улице. На втором перекрестке Норман повернул налево, к Коламбус-авеню.

– Дальше прямо, – сказал он. – В глубь квартала.

Вдоль улицы потянулись невысокие здания, в которых жили в основном студенты и профессора Колумбийского университета. Странно, что официантка поселилась в таком месте, подумал Майрон. Хотя ее роль во всей этой истории вообще не укладывалась ни в какие рамки; так почему жилье должно быть исключением? Если она и в самом деле обитала тут, а не, скажем, в Голливуде, с Брюсом Уиллисом.

Норман прервал его мысли:

– Ты ведь хочешь ей помочь?

– Что?

Бродяга остановился. Его оживление внезапно исчезло.

– Все, что ты рассказывал про телефонную компанию, на самом деле чепуха. Я прав?

Майрон не ответил.

– Послушай, – пробормотал Норман, взяв Болитара за руку, – Гектор хороший парень. Он приехал сюда без гроша. Вкалывает в своей закусочной, как папа Карло. Целыми днями, без выходных, с женой и сыном. Точно их в рабство продали, ей-богу. И каждый день он боится, что кто-нибудь придет и все у него отнимет. Понимаешь? Страх… он омрачает ему жизнь. Вот мне, например, нечего терять, поэтому я ничего и не боюсь. Начинаешь по-другому смотреть на вещи.

Яркие глаза Нормана вдруг потускнели, словно на них нашло облачко. Майрон впервые взглянул на него внимательно. До сих пор его взгляд просто скользил по собеседнику, машинально отмечая пол, рост и возраст. Но теперь он почувствовал, что за бахвальством и враньем бродяги кроется что-то настоящее – подспудные желания и мечты людей, то, что всегда двигало и движет обществом.

– Я беспокоюсь о Салли, – продолжил бродяга. – Наверное, это омрачает мою жизнь. Но я уверен, что она не могла исчезнуть просто так, даже не попрощавшись. Не в ее характере. – Он остановился и взглянул Майрону в лицо: – Ты ведь не из телефонной компании?

– Нет.

– И ты желаешь ей помочь?

– Да, я хочу ей помочь.

Норман кивнул и указал на дом.

– Это здесь. Квартира 2Е.

Майрон поднялся вверх по пандусу, оставив бродягу стоять на тротуаре. Он нажал на черный звонок с надписью «2Е». Никто не ответил. Естественно. Майрон попытался открыть входную дверь, но она была заперта. Кодовый замок.

– Тебе лучше не подниматься, – обернулся он к Норману.

Тот понимающе кивнул. Двери с кодовым замком не способны остановить преступников, но их настоящая цель – не пускать в дом бездомных и не позволять им устраивать в нем ночлежку. Майрон решил просто подождать. Скоро подойдет кто-нибудь из местных жителей и наберет код. Тогда он войдет вслед за ним, притворившись одним из квартирантов. Человеку в хаки и модной куртке не станут задавать вопросов. А вот если рядом окажется Норман, реакция может быть иной.

Майрон спустился на две ступеньки. Когда к двери приблизились две молодые женщины, он стал похлопывать себя по карманам, будто искал ключи. Потом энергично шагнул к подъезду, улыбнулся и подождал, когда они откроют дверь. Вся эта пантомима была излишней. Две девицы – судя по всему всего, студентки – прошли мимо, щебеча и даже не взглянув в его сторону. Обе болтали без умолку, почти не слушая друг друга. Увы, он не произвел на них большого впечатления. Ну и ладно. В конце концов, в таком ракурсе они не могли видеть его задницы, так что их безразличие не только простительно, но и объяснимо.

Он оглянулся на Нормана, и тот в знак признательности помахал ему рукой.

– Дальше иди сам! – крикнул он. – Со мной у тебя возникнут только лишние неприятности.

Майрон закрыл за собой дверь.

Коридор выглядел именно так, как он ожидал. Тусклая белизна стен. Ни лепнины, ни украшений. Единственное красочное пятно – доска объявлений, напоминавшая огромный манифест, написанный каким-то свихнувшимся политиком. Десятки наклеек и листочков с извещениями обо всем на свете – от танцевального клуба под эгидой национального общества геев и лесбиянок до выступлений поэтической группы, именовавшей себя «Раш лимбо ревю». Ох уж эта студенческая жизнь!

Майрон поднялся по лестнице, которую освещали две голые лампочки. Бесконечные спуски и подъемы начали действовать на его колено. Суставы скрипели, как ржавые шарниры. Майрон чувствовал, что буквально волочит ногу. Он сильнее оперся на перила, размышляя о том, что станет с его коленом, когда он превратится в старика.

В плане дома явно не хватало порядка и симметрии. Двери разбросаны кое-как, точно их делали наугад. В одном коридоре, на большом расстоянии от других квартир, Майрон обнаружил помещение под номером 2Е. Выглядело это так, словно кто-нибудь решил разместить его в последний момент, только потому, что до угла осталось много места и туда можно было втиснуть еще пару комнат. Майрон постучал. Тишина. Он окинул взглядом коридор. Никого не видно. Хорошо, что он не взял с собой Нормана, – когда взламываешь квартиру, лучше обойтись без свидетелей.

Майрон никогда не считал себя «мастером отмычки». В последние годы он приобрел кое-какой опыт в этом ремесле, но у него всегда было ощущение, будто он играет в какую-то видеоигру, когда набираешь нужное количество очков и переходишь на следующий уровень. Майрону это не нравилось. Он не чувствовал вкуса к подобному, поэтому чаще всего старался от этого отлынивать и перекладывал техническую часть на плечи Уиндзора, который играл роль Барни из фильма «Миссия невыполнима».

Майрон внимательно осмотрел дверь и сдвинул брови. Три мощных механических замка – даже для Нью-Йорка это выглядело впечатляюще. Они устрашающе выпирали из створки от дверной ручки до верхнего косяка. Абсолютно новые, блестящие, с заводским глянцем, без единой трещинки. Непобедимая армада. Интересно, для чего Карла поставила броню? Она нервная психопатка, или у нее имеются веские причины? Хороший вопрос. Майрон снова посмотрел на замки. Уиндзор с удовольствием принял бы этот вызов, но Болитар понимал, что все его усилия окажутся бесполезны.

Он уже размышлял, не попытаться ли просто вышибить дверь, когда заметил кое-что странное. Майрон подошел ближе и наклонился к узкой щели, сквозившей между косяком и створкой. Да, он не ошибся. Замки не заперты. Чего ради покупать такие дорогие штуки и потом ими не пользоваться? Он попробовал ручку. Закрыто. Но с этим он легко справится с помощью полоски целлулоида.

Майрон вытащил целлулоидную пластинку. Он не помнил, когда использовал ее в последний раз. Пластинка выглядела чистенькой. Наверное, никогда. Он сунул целлулоид в щель. Хотя замок был старым, Майрон потратил пять минут, чтобы нащупать правильное место и отжать засов. Повернул ручку. Дверь стала открываться.

Как только проем стал достаточно широким, в нос ему ударил запах.

Страшное зловоние вырвалось в коридор, будто сжатый газ. Майрон почувствовал приступ тошноты. Он сглотнул подкативший к горлу комок и задержал дыхание. Чертовски знакомый запах, и по спине у него пошли мурашки. Майрон поискал в кармане носовой платок, но нашел лишь пустоту. Тогда он согнул руку и зажал локтем рот и нос, точь-в-точь как Бела Лугоши в «Дракуле». Ему не хотелось входить внутрь. Болитар не был силен в таких делах. Он знал – что бы он ни увидел за дверью, этот образ станет долго преследовать его как кошмар, не только ночью, но и днем. Бродить за ним по пятам, как близкий друг, похлопывать его по плечу и напоминать о себе каждый раз, когда Майрон останется один, чтобы побыть в мире и покое.

Болитар открыл дверь настежь. Тошнотворная вонь полезла в ноздри, пробиваясь сквозь его слабую защиту. Он попробовал дышать ртом, но мысль о том, что вдыхают его легкие, была невыносима.

К счастью, далеко идти не пришлось: источник запаха находился рядом.

Глава 12

– Ух ты, Болитар, у тебя новый одеколон?

– Не смешно, Димонте.

Детектив убойного отдела нью-йоркской полиции Роланд Димонте покачал головой: «Вот дьявол, ну и вонища». Он был без формы, но при этом очень мало походил на копа в штатском. Его костюм состоял из ядовито-зеленой шелковой рубашки и густо-синих джинсов, туго обтягивавших бедра, ботинок из змеиной кожи, побелевших на каждом сгибе и напоминавших психоделические снимки Джимми Хендрикса времен шестидесятых. Димонте покусывал зубочистку. Майрон считал, что он приобрел эту привычку, разглядывая себя в зеркало и решив, что так будет круто.

– Ты что-нибудь трогал? – спросил детектив.

– Только дверную ручку.

Майрон уже успел осмотреть всю квартиру и убедиться, что в ней нет других сюрпризов.

– Как ты вошел?

– Дверь была не заперта.

– Неужели? – Димонте поднял брови и посмотрел на вход. – Замок защелкивается автоматически.

– Разве я сказал «не заперта»? Я имел в виду – приоткрыта.

– Вот как? – Детектив пожевал зубочистку, покачивая головой. Он взлохматил свои жирные волосы. Космы упрямо лезли ему на глаза. – Кто она?

– Не знаю.

Детектив сморщился так, будто кто-то сжал его лицо в кулак. Гримаса скептицизма. Димонте всегда страдал преувеличенной мимикой.

– Не самое подходящее время, чтобы пудрить мне мозги, как по-твоему?

– Я не знаю, как ее зовут. Вероятно, Салли Гуэрро. А может, Карла.

– Да. – Зубочистка заходила ходуном. – Кажется, я видел тебя вечером по телевизору. Ты снова играл в баскетбол.

– Верно.

Подошел патологоанатом, высокий, худой мужчина в больших очках с металлической оправой.

– Она умерла уже давно, – сообщил он. – Дня четыре, не менее.

– Причина?

– Пока трудно определить. Кто-то ударил ее тупым предметом. После вскрытия станет ясно. – Он с профессиональным безразличием взглянул на труп и повернулся к детективу. – Кстати, они не настоящие.

– Что?

Мужчина кивнул на тело:

– Ее груди. Это имплантаты.

– Господи Иисусе! – воскликнул Димонте. – Ты что, трахаешься с мертвецами?

Длинное лицо мужчины вытянулось еще больше, а челюсть отвисла.

– Не надо с этим шутить, – произнес он громким шепотом. – Представляешь, как такие слухи могут повлиять на человека моей профессии?

– Сделают тебе рекламу? – предположил Димонте.

Мужчина не улыбнулся. Он бросил на Майрона укоризненный взгляд и снова обратился к детективу:

– Думаешь, это забавно? Речь идет о моей карьере, черт возьми!

– Успокойся, Перетти, я тебя просто подколол.

– Ты меня подколол? Значит, моя карьера – повод для дурацких шуток? Какого дьявола ты себе позволяешь?

У Димонте сузились глаза.

– Ты слишком болезненно на это реагируешь, Персии.

– Поставил бы себя на мое место, понял бы почему. – Патологоанатом с достоинством выпрямил спину.

– Ну-ну.

– Что?

– «По-моему, дама чересчур возмущена».

– Что?

– Шекспир, – пояснил Димонте. – Из «Макбета». – Он покосился на Болитара.

Майрон улыбнулся:

– Из «Гамлета».

– Мне плевать, кто это сказал! – бросил Перетти. – Ты рискуешь моей репутацией. Не вижу в этом ничего смешного.

– Что ты видишь, никого не волнует! – отрезал Димонте. – Нашел что-нибудь еще?

– Она носит парик.

– Парик? Нет, без шуток, Перетти. Ты раскрыл все дело. Осталось лишь отыскать убийцу, который терпеть не может парики и силиконовые груди. Это нам здорово поможет. Кстати, какие у нее трусики? Ты их уже понюхал?

– Я только…

– Сделай мне одолжение, Перетти. – Димонте расправил плечи и поддернул брюки. Поза важного начальника. Еще один образчик упрощенной мимики. – Скажи мне, когда она умерла, как умерла. А затем обсудим ее пристрастия в области моды, ладно?

Перетти пожал плечами и вернулся к трупу. Димонте посмотрел на Майрона. Тот заметил:

– Парик и имплантаты – важные детали. Он правильно сделал, что сообщил.

– Знаю, знаю. Просто хотел вправить ему мозги.

– Кстати, точная цитата: «По-моему, леди слишком много возражает».

– Ясно. – Димонте сменил зубочистку. Предыдущая была изгрызена, как конские удила. – Ты сам расскажешь мне, какого черта тут творится, или отвезти тебя в участок?

Майрон скорчил гримасу:

– В участок?

– Только не дури мне голову, ладно, Болитар?

Майрон заставил себя взглянуть на окровавленное тело. У него опять замутило в желудке. Он уже начал привыкать к запаху, хотя раньше его тошнило от одной лишь мысли, чем это пахнет. Перетти согнулся над трупом и делал тонкие надрезы, чтобы добраться до кишечника. Майрон отвернулся. Ребята из «Джона Джея»[6]6
  Имеется в виду «Колледж криминальной справедливости имени Джона Джея», юридическая школа при Нью-Йоркском университете.


[Закрыть] обследовали комнаты, щелкая фотоаппаратом, – в общем, занимались своим делом. Напарник Димонте, парень по фамилии Крински, спокойно ходил вокруг и что-то записывал в блокнот.

– Зачем она сделала ее такой большой? – произнес Майрон.

– Что?

– Я про ее грудь. Понятно, что женщины ее увеличивают. Но зачем делать ее такой большой?

Димонте хмыкнул.

– Ты прикалываешься?

Подошел Крински.

– Она собрала свои вещи. – Он кивнул на стоявшие на полу сумки. Майрон уже не раз встречался с Крински и знал, что парень не силен в красноречии: похоже, детектив так же редко упражнялся в разговорах, как Болитар – во взломе замков. – Наверное, хотела уехать.

– Нашел какие-нибудь документы? – спросил Димонте.

– Судя по содержимому бумажника, ее звали Салли Гуэрро, – невозмутимо ответил Крински. – Так записано в одном из паспортов.

Все ждали продолжения, но его не последовало. Димонте буркнул:

– Что значит – в одном из паспортов? Сколько их?

– Три.

– Господи, Крински, да говори же!

– Один на имя Салли Гуэрро. Второй на имя Роберты Смит. Третий на имя Карлы Уитни.

– Давай их сюда.

Димонте стал просматривать протянутые документы. Майрон заглянул ему через плечо. Во всех трех паспортах были фотографии одной и той же женщины, только с разными волосами, точнее, париками, и номерами социальной карты. Судя по количеству печатей, она много путешествовала.

Димонте присвистнул.

– Липовые паспорта, – заявил он. – Хорошего качества. – Детектив перевернул несколько страниц. – Неоднократно была в Южной Америке. Колумбия. Боливия. – Он резко захлопнул документы. – Так-так. Сдается мне, мы имеем дело с типичным наркодилером.

Майрон обдумал эту информацию. Может, это и есть правильный ответ? Допустим, Салли/Карла/Роберта продавала наркотики, а Грег Даунинг являлся ее клиентом. Он брал у нее товар. В субботу вечером они встретились для покупки. Работа официанткой – прикрытие. Это объясняет ее разговоры по платному телефону и множество замков на двери – обычное дело для наркоторговца. Звучит вполне правдоподобно. Правда, Грег не был похож на наркомана, но мало ли кому из спортсменов удавалось скрывать подобное?

– Что-нибудь еще, Крински? – спросил Димонте.

Напарник кивнул.

– В туалетном столике лежала пачка денег.

Он замолчал. Димонте бросил на него раздраженный взгляд.

– Ты их пересчитал? Сколько там?

– Чуть более десяти тысяч долларов.

– Десять тысяч наличными? – Димонте расплылся в улыбке. – Дай-ка взглянуть.

Крински протянул ему находку – пачку новых банкнот, перетянутых резинкой. Майрон проследил, как детектив пересчитывает деньги. Сотенные купюры. Номера в серии шли последовательно. Болитар попытался запомнить хотя бы один из них. Закончив, Димонте вернул пачку Крински. Он все еще улыбался.

– Ну, что я говорил – классический случай наркодилерства! – воскликнул детектив и выдержал паузу. – Правда, есть одна проблема.

– Какая?

Димонте ткнул пальцем в Майрона:

– Ты. Твое присутствие здесь. Оно путает мне все карты. Какого черты ты тут… – Детектив вдруг остановился и щелкнул пальцами. – Подожди-ка… – Он склонил голову набок. В глазах блеснула искра. – Силы небесные!

Театр, да и только.

– Что-нибудь придумал, Роланд?

Димонте пропустил его вопрос мимо ушей.

– Перетти!

Патологоанатом поднял голову от трупа.

– Что?

– Эти пластиковые сиськи, – бросил детектив. – Майрон заметил, что они слишком большие.

– Да, и что?

– Насколько большие?

– В смысле размера?

– Ну да.

– Откуда мне знать, черт возьми? Я что, продавец женского белья?

– Но они большие, правда?

– Правда.

– Можно сказать – огромные?

– А ты сам не видишь?

Майрон молча следил за этой перепалкой. Он пытался понять логику Димонте – если у него была какая-то логика.

– Как по-твоему, они больше воздушных шаров?

Перетти пожал плечами:

– Смотря каких.

– Ты в детстве не запускал воздушные шары?

– Конечно, запускал. Но я не помню их размеров. Тогда я был ребенком. В детстве, знаешь ли, все кажется большим. В прошлом году я заглянул в школу, где учился в младших классах, и встретил свою первую учительницу. Она до сих там преподаст, представляешь? Ее зовут миссис Трансмор. Так вот, клянусь Богом, мне показалось, что я попал не в школу, а в кукольный домик. А раньше она казалась мне огромной, как…

– Ладно, тупица, я задам вопрос попроще. – Димонте сделал глубокий вздох. – В них можно прятать наркотики?

В комнате повисло молчание. Опергруппа застыла на месте. Майрон пытался осознать услышанное. Он взглянул па Перетти. Тот замер с открытым ртом.

– Так как? Могла она прятать дурь в своих «шарах»? И переправлять ее через таможню?

Перетти посмотрел на Майрона. Тот пожал плечами. Патологоанатом снова повернулся к детективу.

– Не знаю, – пробормотал он.

– А можешь узнать?

– Мне надо получше рассмотреть их.

– Ну так какого черта ты на меня таращишься? Займись этим.

Перетти приступил к делу. Димонте улыбнулся Майрону, и его брови изобразили нечто вроде маленького вальса. Он гордился своей дедукцией.

– Не выйдет, – подал голос Перетти.

– Почему? – нахмурился Димонте.

– На теле нет шрамов, – объяснил Перетти. – Если бы она перевозила наркотики в имплантатах, ей пришлось бы разрезать кожу и зашивать их внутрь. А потом проделывать то же самое по эту сторону границы. Я не вижу ничего похожего.

– Уверен?

– Абсолютно.

Димонте пробормотал:

– Вот черт, – взглянул на Майрона и отвел его в сторону. – Говори, Болитар, И побыстрее.

Майрон торопливо раздумывал над тем, что делать дальше, но выбора не было. Он понимал, что скрывать исчезновение Грега Даунинга больше не удастся. Оставалось лишь надеяться, что эта информация не пойдет дальше полиции. Болитар вдруг вспомнил, что снаружи все еще ждет Норман Лавенстайн.

– Минутку, – сказал он.

– В чем дело? Ты куда собрался?

– Я сейчас вернусь. Подожди здесь.

Димонте последовал за ним и проводил его на улицу. У подъезда никого не было. Майрон оглядел тротуар, но Норман исчез. Скорее всего удрал, увидев полицию. Виновен ты или нет, бродяге лучше не связываться со стражами порядка.

– Ну что? – спросил Димонте.

– Ничего.

– Тогда не тяни время. Выкладывай свою историю.

Майрон выложил – большую ее часть. Димонте едва не проглотил свою зубочистку. За весь рассказ он не задал ни одного вопроса, только восклицал «Боже милостивый!» или «Охренеть!» каждый раз, когда Майрон делал паузу. Затем он шагнул назад и опустился на ступеньки лестницы. Его взгляд блуждал в пространстве. Наконец детектив собрался с силами, но вид у него по-прежнему был ошеломленный.

– Сдохнуть можно, – выдавил он.

Майрон кивнул.

– И ты хочешь сказать, никто не знает, где теперь Даунинг?

– Если знают, то не говорят.

– Он просто исчез?

– Похоже на то.

– И в подвале у него кровь?

– Да.

Димонте покачал головой, подался вперед и положил руку на правый ботинок. Майрон уже видел, как детектив проделывал это раньше – точно ласкал свою обувь. Зачем? Может, Димонте нравилось прикосновение змеиной кожи?

– Предположим, Даунинг убил ее и удрал.

– Смелая версия.

– Да, но так все сходится, – заметил детектив.

– Каким образом?

– Ты сказал, что Даунинга видели с жертвой в субботу вечером. Бьюсь об заклад, после вскрытия Перетти объявит, что смерть наступила именно в то время.

– Из чего еще не следует, что ее убил Даунинг.

Димонте продолжал гладить свой ботинок. Мимо проехал паренек на роликовых коньках и с собакой на поводке. Собака, тяжело дыша, не успевала за хозяином. Новая марка коньков – «Роллер-пес».

– В субботу вечером Грег Даунинг и жертва встретились в одной забегаловке. Они вышли около одиннадцати. Вскоре женщину убили, а он исчез. – Димонте взглянул на Майрона. – Значит, он ее убил, а сам сбежал.

– Не обязательно.

– Почему?

– Например, Грег стал свидетелем убийства, испугался и решил сбежать. Или он был свидетелем убийства, и его похитили. Или его убили те же люди.

– Тогда где его труп? – спросил детектив.

– Где угодно.

– А почему они не оставили его рядом с ней?

– Вероятно, его убили в другом месте. Или преступники спрятали его тело, поскольку он был знаменитостью и они хотели избежать шумихи.

Димонте сдвинул брови.

– Ты строишь домыслы, Болитар.

– Ты тоже.

– Возможно. Есть только один способ узнать правду. – Он встал. – Мы объявим Даунинга в розыск.

– Эй, эй, постой. Я не думаю, что это хорошая идея.

Димонте посмотрел на Майрона так, словно тот был какой-то дрянью, которую он забыл смыть в туалете.

– Ах, извини, – произнес он с преувеличенной вежливостью. – Кажется, ты принял меня за человека, кому не наплевать на то, что ты думаешь.

– Ты собираешься объявить в розыск известного и всеми любимого спортсмена, настоящую звезду.

– И что, я должен лизать тебе задницу, потому что он звезда?

– Вовсе нет, – ответил Майрон, лихорадочно пытаясь что-нибудь придумать. – Но представь, что случится, когда ты объявишь его в розыск. Пресса поднимет шум. Будет то же самое, что с О-Джей Симпсоном. За одним исключением. У тебя ничего нет на Даунинга. Ни мотивов, ни улик. Ровным счетом ничего.

– Пока нет, – возразил детектив. – Но потом…

– Вот именно – потом. Лучше немного подождать, пока дело не прояснится. И учти – журналисты крепко сядут тебе на хвост. Советую заснять на пленку все, что ты здесь делаешь, каждый свой шаг, чтобы не возникло никаких недоразумений. Иначе затем заявится какой-нибудь тип и скажет, будто ты что-нибудь напортил или прозевал. Не приходи в дом Даунинга без ордера. Записывай все в журнал.

– Я могу сделать все, что ты сказал, и все-таки объявить его в розыск.

– Ладно, Роланд, допустим, Грег действительно ее убил. Ты объявляешь его в розыск, и что происходит? Во-первых, тебя сразу обвинят в предвзятости. Выставят дело так, будто ты заранее вбил себе в голову, что убийцей может являться только Грег и никто другой. Во-вторых, пресса станет давить на тебя каждую минуту – требовать доказательств, критиковать и комментировать все твои поступки, любое твое слово. В-третьих, подумай, что начнется, когда ты арестуешь Грега, – он спустит на тебя свору адвокатов.

Димонте кивнул и сморщился так, точно откусил лимон.

– Чертовы пиявки.

– Вообрази, кто его будет защищать. Они завалят тебя исками, жалобами и протестами прежде, чем ты найдешь хоть одну улику.

– Проклятие! – воскликнул Димонте.

Майрон кивнул.

– Теперь понимаешь, о чем я говорю?

– Ага, – ответил детектив. – Правда, ты забыл сказать еще кое-что. – Он пожевал зубочистку. – Если я объявлю розыск, твое спортивное расследование полетит ко всем чертам. Тебя вышибут из команды.

– Возможно.

Димонте усмехнулся:

– Это еще не значит, что ты не прав. Просто я не хочу, чтобы ты думал, будто обвел меня вокруг пальца.

– Ты просто читаешь мои мысли, – заметил Болитар. – Как Васко да Гама читал свои карты.

Детектив минуту сверлил его жестким взглядом, Майрон с трудом удержался, чтобы не ответить тем же.

– Ладно, вот как мы поступим. Ты останешься в команде и продолжишь свое расследование. А я постараюсь следовать твоим рекомендациям до тех пор, – он поднял палец, чтобы подчеркнуть свои слова, – пока мне это будет выгодно. Как только у меня окажется достаточно улик, чтобы прижать Даунинга, я сразу объявлю розыск. И еще – ты должен сообщать мне все, что разузнаешь. Каждую деталь. Вопросы есть?

– Только один. Где ты купил свои ботинки?