Текст книги "Искатель (СИ)"

Автор книги: Харитон Мамбурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Отвезя супругу на железнодорожную станцию и отправив с кейсами домой, я указал дождавшемуся таксисту другой адрес, куда мы с ним и поехали. Школа продолжает напрягать, из-за неё приходится нагромождать одно дело на другое…

Представители Старых родов жили в шикарном просторном особняке, выстроенном в колониальном стиле. Комплекс строений был настолько велик и просторен, что размещался за городом, а не в каком-нибудь из престижных районов. Такие важные и обеспеченные люди могли позволить себе Роппонги, Широкане, Хироо, но предпочли держать все яйца в одной корзине, в чем их… сложно было упрекнуть. Если ты посылаешь куда-то своих детей, то пытаешься обеспечить им присмотр.

И он этим товарищам точно был нужен.

Среди встречающих меня молодых «надевших черное» не было ни Марии Синатра, ни Соломира Хатш. Их, как мне поведал держащийся лидером Сафронов, отозвали на разбор обстоятельств, прислав вместо провалившихся «командиров» одного взрослого… и, кажется, только присутствие этого Эрнесто Стромо, угрюмого долговязого типа, встречавшего меня вместе с Сафроновым, удерживало остальную массу молодежи от того, чтобы бросить мне вызов.

Деткам было просто чертовски скучно.

– А будет еще скучнее, – второй за сегодня русский предвкушал чужие страдания, – Идем?

– За этим я и приехал.

Разговор шел, для общего понимания, на английском.

Втроем, я, Михаил и не проронивший ни слова Стромо поднялись на третий этаж, где мне была представлена абсолютно квадратная комната на сорок квадратных метров. Посередине этого совершенно пустого зала уже была установлена нехитрая конструкция, представляющая из себя метровый подиум из диэлектрического материала, на котором был установлен медный шест около двух с половиной метров длиной. Его концы были покрыты тем же материалом, из которого был изготовлен сам подиум. Над всем этим делом, ровно по центру, свисала тонкая нить, закрепленная на потолке, оканчивающаяся тонкой медной стрелкой.

– Все так, как ты и заказывал, – проговорил Михаил, отогнавший любопытных подростков и закрывший дверь, – Годится?

– Узнаем чуть позже, – откликнулся я, садясь в позу для медитации, – Сначала мне нужно раскачаться.

В течение двадцати минут, пока я разогревал источник, оба человека внимательно следили за мной, не отрывая взгляда. Когда же я поднялся на ноги, Сафронов присвистнул, дёрнув головой. Кажется, у русских этот жест означает нечто вроде восхищения.

– Это не полная раскачка, – решил я предупредить возможные риски, – просто разогрев.

– Да? Жаль, – ухмыльнулся толстогубый русский, – Впрочем, ты ощущаешься лишь ненамного серьезнее. На уровне моего младшего брата.

– Я менее двух лет как принял Снадобье.

– Ему девять. И он еще не пробудился.

Ничего не отвечая, я подошел к медному шесту, прикладывая палец к одному из его концов там, где он был не закрыт диэлектриком. Прислушавшись к своим ощущениям, кивнул – теоретическая схема, собранная когда-то в голове, работала и в реальности.

– Щиты установят, если всё заработает, – раздался за спиной голос Михаила. Он подчеркнул, что помнит мое предостережение о том, что заряженная медь разрядится, если кто-то из медитирующих в этой комнате решит пощупать шест руками.

– Заработает, – отозвался я, сосредоточенно разгоняя накопленную энергию.

Теория о том, что Ки имеет некоторые общие черты с электричеством, была, скорее, аксиомой, я прекрасно чувствовал, какие именно материалы проводят её хуже всего. Главный вопрос в затеянной мной авантюре состоял раньше в загадке, можно ли «запрограммировать» Ки на определенное поведение, как я это проделываю с заклинаниями, а ответ на него я получил, наблюдая как-то раз бой одного из Старых родов с его противником. Там молодой человек пускал заряды в виде самонаводящихся голубей. Не по прямой.

Значит, и я могу сделать нечто подобное.

Совершенно круглая сфера Ки с натугой прошла через каналы моей правой руки, впитавшись из тыльной стороны ладони в медь, вторую руку, не отрываясь от процесса, я использовал, чтобы передать еще одну частицу энергии в маятник, а затем направил шар по меди через весь шест. Доведя его до конца, повёл назад. Затем сделал еще одну проводку, закрепляя достигнутый результат волевым посылом, закольцовывая движение, и… отпустил, отправляя в свободное, повторяющееся раз за разом, странствие. Маятник над шестом закачался, отмечая медной стрелкой положение бегающего туда-сюда заряда.

Тренировочный манекен для повышения чувствительности к Ки был создан.

– Готово, всё получилось. Можете проверять, – бросил я, отходя от маятника Ки. Сам прекрасно чувствовал, как неторопливо туда-сюда бегает оставленный мной заряд, но вот вопрос, смогут ли они?

– Синьор Стромо? – с нотками предвкушения предложил Сафронов, протягивая в гостеприимном жесте руку по направлению к маятнику.

Хмыкнув, мужчина подошёл к тренажеру, посмотрел на него с минуту, а затем, отвернувшись к нам, сел в позу медитации. Встряхнул головой, закрыл глаза и замер.

– Чувствуется. Слабо, – с сильным акцентом произнес он на английском спустя некоторое время, – Маятник отвлекает, создает иллюзию ощущения. Надо на него не смотреть.

Чтобы неофиты, которые будут медитировать возле тренажера, не были спровоцированы медной стрелкой на неправильные реакции.

– Логично, – пробормотал Сафронов, доставая мобильный телефон, – Кирью-сан, я вынужден попросить вас дождаться конца монтажа, вдруг кто-то поглотит заряд?

– Я так и так собирался остаться, – качнул головой я, – Отслеживаю, как установка тратит энергию, точно ли её хватит на неделю.

– Ты чувствовать оттуда? – поднял бровь подошедший к нам Эрнесто.

– Вопрос навыка, – ответил я ему, – Почувствовал бы и за дверьми.

На самом деле, я бы почувствовал даже с дороги, где начинался поворот на частные владения этого поместья.

– Такая тонкость убивает мощь! – безапелляционным тоном заявили мне в лицо, – Неразумно!

– Зато он очень быстро может «разогреться», – внезапно заявил русский, – Мы сами видели!

– Этот разогрев будет ниже пассивного Ки! Сломанное развитие! – фыркнул Стромо, – Не наше дело! Микаель, позовите Аффаузи! Пусть юный Ганс попробует первым! Сейчас, пока сеньор Кирью тут!

Гансом Аффаузи оказался мальчишка лет тринадцати-четырнадцати. Худощавый и гибкий, он, тем не менее, пытался излучать важность и самолюбование, пока входил, а при виде меня натуральным образом окрысился, как будто я его оскорбил лично. Ничего подобного за собой не чувствуя, я с любопытством посмотрел на ребенка, похожего, в отличие от меня, на ребенка, но зарекомендованного предусмотрительным Сафроновым как ведущего гения мира боевых искусств.

Молодого гения, разумеется.

– У него потенциал Ки почти как у «яркоглазого», – тут же сообщил я Михаилу, – Если этот юноша сможет почувствовать энергию маятника, несмотря на свою собственную, то он…

– Станет самым видным женихом у Старых родов, – скорчил гримасу русский, – Его невесты будут убивать друг друга в схватках!

– Как будто сейчас это не так! – сердито буркнул ребенок, подходя к маятнику.

– Отвернись, сядь, сосредоточься, – проинструктировал, довольно благожелательно, Стромо.

– Сам знаю! – огрызнулся этот Ганс, вовсе не собираясь выполнять рекомендации.

Потеряв к нему интерес, я закрыл глаза, отслеживая траты энергии у мечущегося туда-сюда шарика Ки. Пока они не выходили из рамок мои расчетов, то есть на неделю заряда должно было хватить точно, даже запас процентов в двадцать оставался. Затраты, по сути, шли только на сам маятник, а не на проход ядра внутри меди. Это открытие обещало некоторые весьма интересные перспективы. А что, если взять медный провод и зарядить его энергией, преобразующейся при контакте в электричество…? Можно устроить ловушку. Мину не получится, под рукой не всегда есть диэлектрик нужной формы. Хм, малыш мешает, слишком яркий…

– Ганс!!

Одновременно с возгласом Сафронова я почувствовал, как энергия маятника испарилась. Открыв глаза, увидел трясущего рукой ребенка, зависшего над ним русского и парочку людей в рабочих комбинезонах, держащих нечто, весьма похожее на мини-рельсы, которые надо крепить к полу.

– Я ничего не чувствовал, понятно⁈ – зло огрызнулся подросток, тыкая в меня пальцем, – Прикажи ему, пусть зарядит снова! Сильнее! Я еще раз попробую! А затем еще раз! Сколько нужно!

– Ты ничего и не должен был почувствовать, – качнул головой я, вставая на ноги, – Слишком много Ки…

– Заткнись, слабак! И делай, что велено! – вконец разошелся Аффаузи, – Иначе я изобью тебя в мясо!

– Ганс… – слегка неуверенно протянул Михаил, – Ты разве не слышал!

– И ты заткнись! – взвизгнул мелкий, – Ты не Хатш, что сами Аффаузи тебя слушали! И не Мария!

Кажется, у нас проблемы?

– Как думаешь, – обратился я полностью растерявшемуся такому повороту событий русскому, – Если я приму вызов этого «гения», а затем одержу победу, не нанеся ему ни единого удара, он поймет, что живет… слегка не в той реальности, которая ему усиленно кажется?

Ганс Аффаузи аж задохнулся от моментально переполнившего его возмущения, багровея… ну прямо как злой маленький мальчик.

– Кажется, это выход, – внезапно заявил Стромо, хлопая в ладони.

От дверей послышался шум возбужденно перешептывающихся подростков.

Глава 16
Охотничий гон

Издеваться над детьми, конечно, плохо. Пусть над испорченными и грубыми, пышущими злобой и насилием, пусть даже они это заслужили, но… в самом-то деле?

Однако, выхода у меня не было. Пришлось показывать мелкому зазнавшемуся пареньку, что все его самолюбие, строящееся на превосходном, для местных, владении Ки, является совершенно пустым местом перед бойцом, который это самое Ки ощущает. Толку от техники, если она не попадет? Толку от филигранного насыщения и укрепления плоти, если ножки и ручки банально коротки по сравнению с конечностями оппонента? Толку от знания боевых искусств, если ты легок настолько, что тебя моментально могут подбросить в воздух практически из любого положения?

Ты можешь быть талантливым, умелым и мощным, но если твой противник постоянно спарринговал с «яркоглазой», учащейся проводить свою мощь по телу, то единственное, чем ты его можешь удивить – тонкой, коварной и отточенной техникой, примененной в нужный момент. Ганс Аффаузи был не из тех, кто может до подобного догадаться.

Зато он был выносливым, крепким и злым, так что мне пришлось ну очень много раз уронить его на татами перед тем, как тяжело дышащий, но совершенно целый (за исключением эго) ребенок таки выдохнул, что сдается.

– Если бы ты дрался честно, я бы тебя одолел! – донеслось мне вслед.

– В таком случае мне пришлось бы тебя убить, – ответил я, – а это слегка чересчур из-за того, что ты решил побаловаться с маятником и сказал несколько грубых слов.

К счастью, собравшиеся зрители были представителями Старых родов, с их точки зрения я дрался совершенно неправильно, но молодые люди понимали ситуацию, в которую их всех поставил Аффаузи, так что были совсем не против того, что конфликт разрешился совершенно бескровно. Относительно. Бросаемые на меня многообещающие взгляды поверженного гения мира боевых искусств были очень даже красноречивы.

– Мне ожидать проблем? – прямо я спросил русского, после того как вновь заработавший, и защищенный теперь стеклом, маятник начал качаться.

– Не знаю, – честно ответил тот, – С одной стороны, у Ганса будут крупные проблемы, он не должен был… себя так вести. С другой стороны, ты его победил в схватке без чести, поверг без единого удара. Такое невозможно забыть или оставить просто так. Тут уже не важны обстоятельства, важен сам факт того, что это произошло. Во всяком случае, если Ганс соберется как-то тебе мстить, то он будет совершенно один, семья его никогда не поддержит. А без рода Аффаузи он… просто маленький мальчик.

– Мальчики имеют привычку вырастать, – отозвался тогда я, – Хотя иного выхода все равно не было.

Русские говорят, что паровоз нужно убивать, пока он чайник, но это не всегда возможно. Придётся принять сложившуюся ситуацию и её последствия как есть, причем мне что-то подсказывает, что она всё равно бы возникла даже без этой сцены и дуэли. Ребенок, которого все называют гением, приревновал к другому, тому, о ком говорят здесь и сейчас. Банально.

Ну или это всё было специально подстроено. Не суть важно. Моя цель в том, чтобы разойтись со Старыми родами краями. Они не будут долго держать в фокусе внимания того, кто публично пренебрежительно отзывается о боевых искусствах и, при этом, вроде бы не имеет других секретов, кроме продемонстрированных.

Моя ставка была сделана на то, что некий навык, раскрытый всем сразу, заставит этих «аристократов» озаботиться, в первую очередь, его тренировкой, усвоением, чтобы ни дай ками не потерять своих позиций и престижа. Жирная кость от глупца, который сознательно уменьшил свой потенциал, чтобы приобрести сомнительное усиление. Он одолел гения? Но за счет чего? Того, что крупнее Аффаузи в два раза и умеет уклоняться? Так парнишка же мелкий, он еще почти не участвовал в настоящих боях, а этот мутант – уже известный чемпион!

Версия? Да, убедительная версия.

– Она сработает, – кивнула слушающая меня Мана, – Люди более всего хотят верить в то, что они желают всем сердцем.

– У меня жена – философ, – поставил диагноз я, занимающийся с нашими новыми ноутбуками, – Чрезвычайно недоходная профессия.

– А у меня хорошее приданое, – лукаво ответили мне на это, – Могу я выбрать себе профессию по душе?

– Разумеется. Если не будешь воровать мои цитаты.

– Мм… тогда я точно не смогу быть философом. А к Мичико отпустишь? Они меня сегодня с Эной уговаривали…

– Нет, – тут же посерьезнел я, разворачиваясь к жене, – Мичико ненадежна. Она капризна и непоследовательна, совершенно несамостоятельный человек. Ты потеряешь с ней время.

– Я шутила, – покачала головой жена, – Но ты серьезен. Почему тогда Эне ничего не говоришь?

– Потому что новая потеря времени для моей сестры отличается от старой потери лишь в лучшую сторону, – я вернулся к сверхсовременному шедевру техники, – Эне нужен опыт неудач, ей необходимо начать задумываться о будущем, искать вектор развития. А вот у тебя с этим все в порядке.

– Почему ты так решил, я же, вроде, выбираю?

– Потому что ты шутишь, Мана. Ты уже давно всё выбрала и спланировала. Просто, чтобы не обижать Мичико и Эну правдой, тебе нужно, чтобы я открыто запретил тебе им помогать.

В ответ меня поцеловали. В затылок, потому что всё остальное было занято делом.

Компоновка купленных нами за бешенные деньги ноутбуков была чрезвычайно плотной, немногочисленные щели и допуски были залиты каким-то упругим материалом, что делало невозможным дальнейший разбор техники. Поняв это, я собрал машину назад, а затем подключил к своему компьютеру, эмулирующему сейчас полноценное интернет-соединение. Запустив программу, призванную отслеживать каждый бит информации, которой ноутбук выдаст в «общую сеть», я ушел отдавать должное приготовленному женой обеду.

Через пару часов после этого мирного ужина у двери моей подземной квартиры нарисовалась прекрасная японская девушка с очень короткими волосами. Открыв дверь, я поймал попытавшуюся протиснуться мимо меня Эну.

– Нет.

– Что нет, они-сан? – состроив максимально умильную мордашку мурлыкнула сестра.

– Нет, Мана не будет помогать Мичико. Я запретил.

– А…

– И я не буду.

– Но…

– И я не против того, что Такао начал с ней встречаться и что они занимаются сексом.

Такой подлости от бытия сестра не ожидала, посему прекратила попытки двигаться и попыталась обмякнуть в моих руках. Поставив её на ноги, я уж было решил бросить родственницу на произвол судьбы, но одна идея показалась мне весьма удачной, так что, развернувшись к созерцающей мою спину пустым взглядом сестре, я добавил:

– Но я буду против, если он попробует прийти к Мичико в гости сюда. Моя работа заключается в том, чтобы вышвыривать отсюда людей, не проживающих в здании.

Глаза Кирью-младшей вспыхнули. Ожив, она тут же метнулась к двери с воплем «Мана, я тебе позвоню!». Наверное, ей кто-то должен сказать, что гонцов, прибывших с плохими вестями, иногда казнят…

Через пять минут девушек перед моей дверью было уже двое, причем Коджима находилась в состоянии между священным ужасом и демоническим гневом. Такой подножки от судьбы будущая звезда эстрады не ожидала, поэтому, глядя на мое спокойное лицо, пригрозила, что «примет меры». Вечером того же дня, когда мы с Маной, закончив тренировки, уже собирались спать, позвонил Рио и голосом обожравшегося сметаны кота поблагодарил меня за… ну за всё. В то же время пришли сообщения от Такао – грустные, но смиренные. В ответ я написал ему, что порядочные молодые люди пятнадцати с половиной лет уже должны иметь деньги на лав-отели.

– Ты очень суровый старший брат, – оценила Мана, – И коварный.

– Я делаю то, что не могут сделать родители, – ответил я ей, – побуждаю подростков заняться собственной жизнью, а не прохлаждаться, считая, что всё, что им нужно – это хорошие оценки в школе.

– И с Асуми… также?

– А чем она от них отличается?

Следующий день у меня должен был пройти тихо и мирно, всего лишь школа, да затем возня с ноутбуками дома, но у судьбы были другие планы. Вызванный с первого же урока в кабинет директора, я прибыл туда, чтобы обнаружить Тадамори Изао в компании двух полицейских, одетых в гражданское.

– Кирью-сан? – поприветствовал меня один из них, – Вам необходимо пройти с нами. Все вопросы с директором мы уже уладили.

– Ордер на мой арест у вас есть? – осведомился я.

– Это не арест, – достав из нагрудного кармана телефон, один из полицейских нажал, не глядя, кнопку вызова, а затем протянул аппарат мне. Приняв его, я поднес к уху, чтобы через несколько секунд услышать знакомый голос.

– Я поеду с вами, – достал я уже собственный аппарат, – Только предупрежу жену.

– Без подробностей, пожалуйста.

– Разумеется.

Меня срочно хотел видеть Соцуюки, причем сразу же на своей базе. Хаттори и Баранов уже были на месте. Видимо, случилось что-то из ряда вон выходящее.

Так и оказалось. Через два часа, стоя рядом с детективом и русским хакером (который уже прекратил попытки опротестовать свою национальность), мы слушали объяснения генерала, одетого в черную полевую форму. Или, скорее, это можно было назвать инструктажем.

– Три часа назад из японского офиса Специального Комитета в главное управление поступила заявка, дополненная проектом о создании параллельной лиги чемпионата смешанных боев для «надевших черное», – говорил генерал, – Инициатором стал известный вам Тануки Ойя, готовый, в письменном виде, служить консультантом в этой инициативе. Безвозмездно. То есть, переводя на понятный язык, Кирью, твоя задача по внедрению, которая уже была почти провалена, теперь провалена полностью. Бенефис Тануки Ойи на мировой арене – в прошлом, он свернул свою идею.

– От него открестились? – быстро вставил вопрос Хаттори.

– Ему дали отправить заявку, а значит, он теперь для нас бесполезен. Что бы они не готовили, затея провалилась, – поджав губы, заявил ему Соцуюки, – Мы не в том положении, чтобы сидеть сложа руки и ожидать новых инициатив, поэтому мной было принято решение… зачистить всю открытую нами инфраструктуру распространения наркотиков. Операция начинается немедленно.

– Зачем тогда вы позвали нас с Барановым? – осведомился я, – Мы могли бы куда больше сделать, находясь за компьютерами.

– Для него, как и для Хаттори, у нас приготовлено рабочее место здесь, – тут же отозвался Соцуюки, – а вот тебе, Кирью, нужно будет занять место среди ликвидаторов.

– Что? Шин! – раньше меня отреагировал киборг, – Ты…

– И я там буду, среди них. Идут все, кто способен стрелять! – неожиданно и резко ответил генерал, – Слишком мало людей я могу привлечь на эту операцию. После неё, Кирью, мы будем квиты. Пока тебе не понадобится что-то еще. У меня нет времени на споры и уговоры, первые самолеты уже вылетели! У каждой команды будет три зоны высадки, три операции подряд в смежных регионах!

– Хорошо, – кивнул я бывшему комиссару, – Мы договорились.

Я не мог обозначить как свою вину то, что ткнул Тануки Ойю в невозможность соотнести обычных бойцов с «надевшими черное». Это он сам должен был понимать. Но учитывая происходящее, выбор мне Соцуюки предлагал весьма жесткий: либо мы с ним расстаемся на время, от чего придется жить с оглядкой на неожиданное напоминание о долге, либо я помогаю ему в «зачистке», где противниками будут… кто?

– Местные якудза и банды, в их составе есть «гости», причем большая их часть – японцы, – объяснил генерал, – Благодаря вашим действиям, мы знаем как они выглядят, их имена, так далее, тому подобное. У каждой такой ячейки охраняемый офис, чем-то похожий на заведение Плаксы, прекрасно известной тебе, Кирью. Знакомая работа.

Действительно, в таком случае предполагается резня с низким процентом риска. Кроме того, у меня возможны проблемы со Старыми родами. Поддержка правительства в лице бывшего комиссара будет неоценимой.

– И как мы успеем появиться незваными на каждом празднике жизни?

– Это мы организуем, – неожиданно отозвался Андрей, – Возможности есть.

Как же тяжело быть простым смертным. Приходится учитывать массу мелочей, постоянно идти на компромиссы, сделки, оказывать услуги, торговаться. А еще есть искушение избавиться от всего лишнего одним махом. Интересно, а если я потом Соцуюки предложу избавить меня от школы в обмен на некоторые услуги – я же выиграю по времени? Хорошая идея, почему я сразу так не сделал? Надо будет потом с ним это обсудить.

– Я готов, Соцуюки-сан. Правда, оставил катану дома.

– Мы что-нибудь придумаем, – коротко кивнул мне генерал, резко разворачиваясь и начиная отдавать команды по рации.

Интерлюдия

– У тебя совсем своего мнения нет, да?

Этот вопрос прозвучал не в школе, где Мана несколько раз пересеклась с хмурой и подавленной Мичико, а после неё, когда Коджима пришла вместе с Эной. И, буквально с порога, попыталась наехать.

– Называешь себя нашей подругой, а сама даже поддержать не можешь⁈ – продолжала давить Коджима.

Бывшей Шираиши подобное не понравилось, причем не столько из-за того, что она слышала обвинительные нотки в голосе действительно подруги, сколько из-за того, что та для разговора притащила Эну, сейчас безуспешно пытающуюся сделать хмурый вид. Немного подумав (чем разозлив Мичико еще сильнее), Мана ответила:

– Акира для тебя сделал намного больше, чем ты для него, Мичико. Если ты мне подруга, то он не только мой муж, но я считаю, что он еще и прав…

– Прав, да? – губы блондинки скривились, – Муж, да?

– Ну и че? – неожиданно встряла Эна, – Прав, не прав, муж не муж, вообще не в этом дело! Я ему вообще сестра, а он, как сюда переехал, вообще про нас забыл! Появляется дома только с родителями поговорить! Что у меня и у Тако в жизни происходит – вообще не знает!

«Знает всё», – подумала про себя Мана, – «Только вам этого знать не нужно»

– А ты как думала? – повернулась к ней злая Коджима, – У Акиры теперь съёмки разные, дела-делишки, подраться надо, он уже звезда уличных боев! И бабла нагреб до задницы! Это куда интереснее, чем возиться с вами!

– Может потому, что они уже взрослые? – тихо спросила Мана, – И ты, Мичико, тоже взрослая? Потому что вам пора всё делать самим?

– Никто сам всё не делает!! – тут же взвизгнула ей в ответ сестра Рио, – У всех есть люди, все всем помогают! Только такие больные как мой долбанный братец и твой… муж, могут со всем справиться сами! Я думала, что ты понимаешь! Думала, что поможешь!

– У Акиры очень мало времени, – Мана решила прекратить этот безобразный и ненужный разговор, пусть и довольно грубым способом, – Предпочту, чтобы он побольше тратил на меня, чем на человека, от которого никогда ничего хорошего не видел.

– Ах так⁉ – подобного признания Мичико уже не выдержала, тут же ломанувшись к двери. Следом за ней ушла и Эна, бросив на Ману осуждающий взгляд.

Закрыв за ними дверь, девушка прошла на кухню, чтобы заварить себе чай. Ей хотелось подумать. Там, переменив решение, она бросила на произвол судьбы вскипевший чайник, и пошла, на ходу раздеваясь, в спортзал. Боксерская груша, которой Акира никогда не пользовался, идеально подходила Мане для того, чтобы немного размяться. Заодно и обиду можно вытряхнуть.

Удары сразу посыпались один за другим.

Обиду. Ей хватило немного времени понять, что она обижена. Как за себя, так и за Акиру. Не сколько на Мичико, муж всегда рассматривал эту девушку как нелепое, но не очень досаждающее приложение к своему другу, сколько на Эну. Та не хотела помнить, что старший брат ей всегда больше, чем наполовину был отцом, что именно он научил её всему, вырастил успешной ученицей и очень хорошей спортсменкой. Младшей Кирью хватило лишь нового увлечения, новой перспективы (которую ей подала полная неудачница в бизнесе!), чтобы встать на чужую сторону. Самой же Мичико никто не собирался сообщать, что именно благодаря советам Акиры она уже два раза (минимум!) избежала выдачи замуж, и что ей позволено попробовать себя в качестве айдола.

«Глупые», – думала обнаженная девушка, обрушивая град ударов на качающуюся грушу, – «Маленькие. Неблагодарные»

Не хотят принимать на себя ответственность. Не хотят видеть её. Эна – дура! Думает, что Мичико приходила предъявить претензии по существу, хотя та, на самом деле, пришла орать из-за того, что Акира запретил Такао приходить в общежитие! Всё на виду, но разве Эна будет разбираться?

Подруги. Разве это подруги?

«Подруги», – отвечает внутренний голос, – «Обычные подростковые подруги, Мана. Не более. Всё произошедшее – вполне естественно, только ты чересчур другая, чтобы понять. Ну вот пришла бы Мичико к Акире, что она бы ему могла сказать? Сделать? Предъявить в вину? Ни-че-го. На тебя она хотя бы могла покричать, но ты, бросив ей в лицо то же, что сказал бы и муж, отнеслась к ней как к неразумному ребенку»

«Они и есть дети», – закончив с грушей, вспотевшая девушка идёт выполнять упражнения на пресс, – «Все они, даже Асуми».

Даже Рио. Даже Ацуко и Харуо Кирью.

…даже Горо Кирью.

От последнего откровения она замирает в замешательстве, но затем, вспоминая лицо мужа, когда они, невесть зачем вызванные стариком на природу, ехали назад в машине, понимает, – да, Акира воспринимает Горо как большого, сильного, но капризного ребенка.

Сегодня с утра Акиру вызвали к директору. Через десять минут ей пришло сообщение, что мужа не будет некоторое время. День-два-три. Что-то очень серьезное, не иначе. Вряд ли бы директор школы смог бы так занять его, а значит, к тому пришли люди, с которыми муж ушёл сам. Очень серьезные люди, из правительства. Они же пришли к директору школы, не так ли?

Мана не переживает, она ждёт. А сейчас, выполняя упражнения, она методично вспоминает то, что показывал её супруг всё это время. Иногда в открытую, иногда косвенно.

Часы работы за компьютером самостоятельно и с той рыжая ревнивой русской, которая притворялась её, Маны, подругой. Работа моделью и каким-то организатором Специального Комитета. Бои, регулярные, но не слишком частые. Биржевые сводки и новости. Его странная черная книжечка, заполненная шифрами. Даже отдых на зимнем курорте не прошёл просто так, там что-то случилось, она это поняла. Что-то очень серьезное, хоть и недолгое.

Затем, довольно неожиданно, но в её голове вспыхнули воспоминания о дне, когда Акира попросил её помочь. Не почистить дайкон, не заняться составлением досье на бойцов, как она это делала для Рио, а уехать в бушующий ночью ураган, принять участие в убийстве и похищении людей! Муж не оправдывал свои действия, не обещал, что пострадают только виновные, отнюдь! Он просто попросил помочь.

Её.

Тогда, когда это было нужно. Её. Не Рио. Не кого-то другого.

Да, затем, когда они уже были дома, и она его обнимала, он немного поговорил с Маной на эту тему, и те ответы, которые она ему дала… кажется, они убедили его в том, что жена не менее взрослая, чем он сам.

Если это так, то имеет ли она право обижаться на детей?

– Не имею, – тихо и убежденно ответила сама себе девушка, направляясь в душ. С её разгоряченного тела стекали струйки пота.

Пусть балуются, пусть злятся и обижаются. Да, Мане будет немного одиноко, но у неё всегда, вообще всегда, в каждую минуту каждого дня есть дело, которым она может заняться. Полезное, важное, нужное для её развития. А еще у неё есть муж, у которого очень мало времени на разные глупости, и она, дочь Шираиши Айки и Огавазы Суичиро, будет совсем-совсем не против, если всё это время Акира посвятит ей и только ей! При этом, если так подумать, то и сам Акира вроде бы хочет того же самого, не зря же он так высказался про Хиракаву!

Да, не зря. Потому что она тоже ребенок. А Мана – уже нет. Она понимает, что куда бы Акиру не вызвали – он будет там рисковать, возможно даже лишит кого-нибудь жизни. Потому что нужно. Возможно, он придет домой израненный и избитый. К этому всё готово, потому что дома ждёт его она, Мана Кирью.

…и не просто ждёт, а проводит это время с максимальной пользой!