Текст книги "Посадка в лужу (СИ)"

Автор книги: Харитон Мамбурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 4 Карающая инициатива

– Джаргак, ты чего встал? В который раз уже! Двигайся быстрее!

– Господа, не отвлекайте нашего товарища. Раз встал, значит нужно.

– Я бы не отвлекала, но он мне все сиськи слюной закапал уже! Фу!

Подавив в себе желание заорать во всю глотку «За проезд передаем!», я зашагал дальше. Двигаться было… затруднительно. Кроме Переяславы на моей груди теперь висела еще и Лала Всёпропало, навроде ордена или медали, со спины свешивались ремни, на которых был закреплен Акахиро, держащий в свою очередь в руках Митсуруги, на шее восседал Умный Еж, на голове лежала болтливая книга, а хвостом я удерживал левитирующего Гиндоса. Ко всему этому безобразию мне приходилось усилием воли поддерживать в воздухе около десятка цепей, тщательно ощупывающих пространство передо мной, а вишенкой на этом совершенно невкусном тортике приходилось то, что шагал я по узкому проходу, заполненному водой и ядовитыми растениями, периодически вгоняющими мне иглы в ноги.

Ах да, вслепую. Вокруг меня бурлили неисчислимые мириады искажений от располагающегося где-то здесь в воздухе кристалла Дикой Магии. Прекрасно. А тут еще и системные сообщения одно за другим.

– «Стойкость повышена на 1»

– «Ваша дополнительная характеристика «Стойкость» достигла максимального значения. Приобретено – иммунитет к дезориентирующим эффектам. Сопротивление ядам, токсинам и кислотам увеличивается на 25 процентов»

– «Базовые дополнительные характеристики достигли максимального значения. Открыта классовая дополнительная характеристика – Отрешенность»

Читать сообщения дальше было совсем неудобно – меня подгоняли, в икры втыкались колючки, а системные логи как-то чересчур оживились, радуя меня новостями, что опять в мою честь кто-то жертвует животных и разумных. Последнее вызывало болезненные уколы совести, это ж надо было так попасть в Красте. Из-за одной невинной шутки, призванной взбудоражить город на полчаса, получилось создать несколько живучих и действующих культов непонятной природы.

Изображать из себя опоссума, несущего детишек, пришлось долго – несколько километров по колено в воде, периодически морщась от уколов шипов, находящих участок голой кожи через цепные обмотки на ногах. Скорби моим делам добавляло и скользкое дно этого заросшего ручья, как и необходимость почти постоянно держать свои глаза закрытыми. Искажения и рябь от центра Дикой Магии сильно раздражала глаза.

Услышав легкое звяканье цепи, я метнулся хищным коршуном к точке в пространстве, радостно хватая кристалл. Ух какой, колоссальный, аж 183-го уровня. Был бы на 18 уровней больше, мог бы меня превратить в что-то непотребное, но таких в мире почти нет. Очень хороший прибыток на будущее – если подниму уровень, то кристаллы мне понадобятся, чтобы не вариться годами в Купели!

– Всё, слезайте. Помехи кончились, такси остановилось, – обрадовал я несомое общество перспективой близкого знакомства с влагой, слизью и ядовитыми растениями.

Общество встретило эту идею совершенно без восторга. Особенно Митсуруги – узнав, что я нашел и приватизировал кристалл, она зашипела самым ядовитым образом:

– Джаргак, я была куда лучшего мнения о твоих умственных способностях! Куда лучшего! Додуматься настолько облегчить путь нашим потенциальным преследователям – нужно иметь талант!

– Подобное происходит постоянно, – отбрехивался я, выдергивая из икр ног обломанные шипы, – Когда кто-то норовит зажать информацию. Нас преследуют, госпожа архимаг? Почему я не проинструктирован?

Японка тихо-тихо скрипнула зубами и долбанула сплетенным заклинанием перед нашим отрядом. Ручей тут же промерз по курсу нашего путешествия до дна, губя к чертовой бабушке всю флору и фауну очередного биоценоза. Эстебан глухо заворчал, а я уставился на Митсуруги, крутя в пальцах особо длинный шип, только что вытащенный из собственной плоти. Она что – раньше не могла всё проморозить?

– Ты мог спросить меня – брать кристалл или нет, – бросила она, гордо проходя мимо и явно не собираясь ждать, пока я закончу с колючками.

– С какой стати, госпожа Митсуруги? – голос Ежа раздался очень кстати, я уже собирался зарычать, – Насколько я понимаю, вы наняли большинство из нас для выполнения конкретного задания. Такой договор не делает никого из здесь присутствующих вашим слугой. А раз вы никого не проинструктировали о возможных преследователях…

Ай предпочла не отвечать. Еще бы она, конечно, предпочла удержаться на ногах, но это, в отличие от молчания, у нее не вышло – ноги миниатюрной японки взлетели выше головы на ее втором шаге по льду, тело совершило кульбит, изгибаясь в воздухе, и, вместо гордого удаления от нас изящной походкой, Митсуруги приземлилась на застывший ручей в позе вспугнутой кошки.

– Ух, – оценила перфоманс Лала, – Я так тоже умею!

Жаль, но обстановку не разрядило. Впрочем, всем было плевать – пройдя по туннелю еще около двух километров, архимаг и геомант ушли в хвост группы, дабы оставить потенциальным преследователям побольше сюрпризов. Слушая их тихую перебранку и ощущая вибрации льда и скал под ногами, я понял, что они не стали мелочиться, перекрыв несколько раз проход за нами наглухо. О том, как мы будем возвращаться в случае, если Гиндос где-то потеряется, никто не думал. Зов к Матери штука надежная, а уж такие мелочи как пища, вода и время уже никого не волнуют.

– Вот, господа! – гостеприимным жестом обвел представшую перед нами картину Эстебан Гиндос, – Перед вами наш первый раскол! Впрочем, среди крайне немногочисленной ученой братии бессмертных мы предпочитаем называть подобные провалы «шахтами»! Мы идем вниз, господа!

Спуск представлял из себя эпичный процесс – вся компания медленно планировала вниз несколько километров, пребывая в состоянии повышенной боевой готовности. «Шахта» оказалась населена живностью куда плотнее, чем горизонтальные поверхности. Больше всего тут было липпторов – мохоядные крокодилы пировали на изобильно растущем на скалах триаллисе, возбужденно реагируя на треплющуюся Лалу. Последнюю очень веселило, что ящеры прыгают к ней, совершенно не раздумывая о том, как будут приземляться.

Вскоре веселье кончилось – наша медленно опускающаяся группа встретилась с ордой существ, похожих на летучих мышей, которые решили проверить, кто роняет им на голову крокодилов.

Сами тварюшки, названные Системой «критта», были совершенно безобидны на вид – просто крупные летучие мыши, размером с предплечье взрослого человека и размахом крыльев под метр. От привычных нам млекопитающих они отличались лишь кожным покровом, явно одолженным ими у каких-то некрупных ящериц, да вытянутыми клыками в верхней челюсти. Всеми четырьмя. Нашу бравую команду смутило то, что в поднимающемся снизу сером мареве не было видно ничего, кроме тысяч этих самых критта, а воевать вниз почти никто из нас не умел.

…но быстро загорелся желанием научиться – предостерегающий крик нашего геоманта «критты крайне ядовиты!» простимулировал всех и каждого на жажду деятельности.

Лала Всёпропало моментально взяла самоотвод, взмыв вверх на максимальной скорости, сопровождая подъем тревожными воплями и сбрасыванием пары небольших объектов, оказавшихся аналогами светошумовых гранат. По ушам и глазам эта дрянь ударила мощно, заставив наших магов зайтись в крике и утратить ориентацию в пространстве. Отловив цепями всех и каждого, кроме благополучно улепетывающей вверх трикстера, я с матюгами начал подъем ушибленных дружественным огнем. Криттам, в отличие от нас, досталось куда сильнее, проблема была в том, что только верхнему их слою – звук и свет быстро завязли в живой броне тысяч существ, тут же удвоившим свои усилия по подъему.

– Джаргак, отпусти, мне нужно сосредоточиться! – крикнул Умный Еж, и я тут же выпустил его из цепных объятий, оставив висеть чуть выше меня.

Движение вверх, впрочем, не продолжил. Мыши взлетали куда быстрее меня, поэтому я решил поступить иначе – достал из инвентаря одну из наиболее длинных цепей, сбросил ее вниз на самый край чувствительности моего умения «Повелителя Цепей» и начал раскручивать, превращая в огромный диск свистящей стали.

Через секунду в крутящуюся цепь врезался рой криттов, а я заскрипел зубами, прилагая все силы, чтобы сохранить темп движения импровизированной мясорубки. Кровь, внутренности, обрывки шкуры – все полетело в разные стороны, как из незакрытого миксера.

Этого было мало. Рой и сам провал были куда больше, чем могла покрыть одна вращающаяся цепь, но меня на что-то другое уже не хватало – секунд десять сутолоки и хаоса я остальным выиграл.

Вполне хватило.

Сначала Ёж сделал мощный выдох, извергая из себя клубы едва светящегося зеленоватого пара – они первым делом накрыли меня. В глазах и легких появилась нешуточная резь, я хрипло выругался и взлетел выше, утаскивая за собой вертящуюся цепь. Не успевая оттереть глаза и прокашляться, получил сверху еще одним, практически аналогичным по вредоносности выдохом – правда в этот раз была морозная свежесть, сотворенная Митсуруги. Ругаясь и поминая всех последними словами, я убрал боевой «вентилятор» в инвентарь и применил сто первый прием карате, продемонстрированный ранее Всёпропалой – взял вертикально вверх на своей максимальной скорости. Ушибиться головой о праздно летающего Бенедикта стало почти удовольствием.

Ситуацию маги выправили кардинально, оба облака оказали фатальное воздействие на криттов, так что в итоге пострадал почти один я. Почти – потому что Митсуруги подлетела к виновато улыбающейся Лале, и не терпящим возражений тоном предупредила ее, что еще один фокус такого рода, и она «отзовёт Переяславу от Джаргака». Козырь явно была в курсе моих сексуальных проблем, поэтому намек восприняла максимально серьезно.

Не пойму этих женщин. Ну да, я здоровый и с хвостом, но что их так пугает? Морда страшная? Да не особо, вполне человеческая. Что им еще надо-то? Я вон до сих пор о кентаврице думаю.

Спустившись до самого дна провала, мы прошли по пробитому и впоследствии заваленному Эстебаном проходу несколько километров, оказавшись в другой сети пещер. После небольшой предварительной проверки Митсуруги скомандовала привал и группа, за исключением такого бесполезного меня, приступила к обсуждению, как бы им провести боевое слаживание. Беседа почти сразу оказалась прервана гомерически смеющимся испанцем.

– Господа! – отсмеявшись, начал Гиндос, – О каком взаимодействии речь может идти под землей? Здесь вас могут атаковать споры грибка, плюющаяся лоза, разумные племена подземных жителей, чья магия не имеет аналогов, а также болезни и проклятия! Тысячи угроз, неизвестных внешнему миру! О чем вы говорите? Единственной разумной стратегией является выбрать из своих возможностей то, что не будет мешать остальным членам группы!

– Либо выводить вперед наших магов, с подготовленными заклинаниями массового характера, – несмело вякнула Всёпропало, ловя на себе негодующие взгляды.

Я отрешился от разговора. Раз главный подземник говорит, что придется импровизировать – то всё остальное лишь слова на ветер. У каждого из нас, даже у меня, весьма обширный арсенал самых разнообразных фокусов, некоторые даже успешно забыты. Вот я, например, мог спокойно телепортироваться вверх своим приемом «Путь Ветра». Почему не применил? Да вот не отложилось у меня в голове, что так могу.

Надо бы посмотреть, чем меня наградила Система. Я закопался в логи, выуживая все мало-мальски значимое оттуда. Прирост опыта за перебитую орду летучих мышей был почти незаметен, я брезгливо промотал тысячи строк, сообщающих о получении нескольких сотен очков опыта. В забытье отправились и последние оповещения о принесенных мне жертвах, количество животных перевалило за полсотни, а разумных – за четыре десятка. Удивившись такой диспропорции, я вчитался получше, выяснив, что последователи культа наткнулись на группу эльфов-беженцев. Бред сивой кобылы… в этом мире есть вполне реальные боги и демоны, зачем выдумывать новых?!

Дальше пошли сообщения более приятного характера.

– «Отрешенность – дополнительная характеристика класса «затворник». Каждые два очка Отрешенности снижают пиковые эмоциональные и физиологические нагрузки на один процент. Каждые пять очков снижают норму потребления пищи и воды на один процент»

Сложно. Двусмысленно. Непонятно… но вроде полезно. Выходит, когда эта характеристика станет равна сотне, я буду потреблять на двадцать процентов меньше пищи и воды? Полезно. А вот вполовину срезанные «эмоциональные и физиологические нагрузки» – не понятно. Хотя… боюсь, конечно, ошибиться, но если к ним относится и похоть, то ура товарищи! Я страшно скучаю по своей способности думать трезво и ровно.

Достигший 90-го уровня «Повелитель Цепей» стал тоже очень приятной новостью – затраты энергии снизились в два раза, а сила воздействия настолько же увеличилась. Способность стала настолько мощной, что теперь позволяла мне без особых проблем летать и использовать цепи в бою, без всякого перенапряжения. Жаль, что мои рефлексы, восприятие и ловкость так сильно уступают всем остальным, но тут уже некуда деваться. Тем более что из девяносто одного года существования мира я лишь семь лет посвятил самосовершенствованию.

Хотя… будь я того же уровня, что и Лала или что изображает Ёж – сильно бы это уменьшило разрыв? Нет. Мы, монахи, вынуждены поднимать все свои показатели равномерно в то время, когда та же Лала вполне может поднять себе «Реакцию» до сотни, оставив «Энергетику» на тридцати очках. И как тогда ее догонишь?

А никак.

– …ак! Джаргак?!

– А? Я за него! – встрепенулся я, выходя из горестных мыслей о своей уязвимости. Окликал меня, как не странно, Гиндос. Компания уже закончила собачиться и обсуждать произошедшее, ведя теперь мирную беседу, куда меня собирались пригласить.

– Мы тут обсуждаем проблемы гибридной цивилизации смертных и бессмертных, – любезно пояснил мне испанец, развалившись в свободной позе возле костра из высушенных Переяславой водорослей, – Хотелось бы знать ваше мнение, как… мм… профессионала! Как вы думаете, Кирн, что требуется миру, чтобы избежать в будущем таких волнений как войны?

– Позвольте ответный вопрос для начала, господин геомант? – выдав эту выспреннюю конструкцию, я заслужил не менее чопорный кивок, – А что вот вам, лично вам, необходимо от цивилизации… на постоянной основе?

– Позвольте, сударь… – тут же скривил губы в тонкой ухмылке Гиндос, – Она мне необходима сама! Это же развивающаяся структура, в которой возможен обмен знаниями, поиск единомышленников…

– Вы неверно поняли мой вопрос, – холодно отрезал я, собирая на себе любопытствующие взгляды присутствующих, – Я не сказал «нужна». Речь шла о необходимости. Насущной необходимости. Цивилизация, нация, общность – нужны смертным, потому что они… смертные. Чем лучше построена структура, чем выше уровень благ, что она может предоставить короткоживущему – тем больше он в ней нуждается. Он, его семья, потомки. Но вы, Повелитель Тверди? Видя ваши возможности, я с уверенностью могу сказать, что возвести монолитный замок из скальной породы для вас – вопрос нескольких недель. Так ведь?

– Недели за две управлюсь… – скромно покивал Эстебан, – Но я не вижу, к чему вы клоните.

– Да к тому, что наши возможности… – я выпустил весь имеющийся у меня запас цепей, наполнив лязганьем и шорохом всю пещеру. Цепи, повинуясь моей воле, плавно заскользили в воздухе, двигаясь каждая по своей траектории. Кашлянув, я вновь привлек внимание к себе, – … чрезмерно велики по сравнению с потребностями. Что вы сделаете с той нацией, которая попытается вас заставить строить замки, а, господин Гиндос?

– Я исследователь! – вскинулся Повелитель Тверди и осекся, видя мою кривую ухмылку.

– Пирамидальная структура власти любой цивилизации не приемлет отдельного подхода к каждому индивидууму, – хмыкнул я, – А мы, бессмертные, не приемлем контроля и надзора, так как не получаем от какой-либо цивилизации жизненно необходимых вещей. Зато можем строить, возводить, уничтожать – по индивидуальному заказу. Более того, мы и друг в друге не нуждаемся! Держу пари, что любой из нас может без особых жизненных трудностей прожить в этой каверне сто лет! Так зачем вам, Повелитель Тверди, цивилизация? Придумайте хоть один повод, по которому согласны будете склонить свою голову перед другими.

Воцарилось недолгое молчание. Митсуруги и Акахиро разглядывали меня с непроницаемым выражением лиц, Лала ухмылялась, Умный Ёж с благодушным видом покуривал трубку. О… нужно тоже закурить. Гиндос заговорил как раз после того, как я выдохнул первый клуб дыма:

– Доля истины в ваших словах есть, Кирн, но что нам делать? – развел руками он, – Я имею в виду – бессмертным?

– Расслабиться и жить, – зевнул я, – Все равно недолго осталось. Лет пятьдесят максимум.

– Джаргак, ты знаешь нечто, о чем не знаем мы? – голос Митсуруги был напряжен.

– Нет, я просто размышляю логически, – хрюкнул я, – Весь мир меньше трех месяцев назад узнал о том, что Эльфийские Леса крайне уязвимы. Значит – с Дикими тоже можно что-то сделать? Как думаете, что будет, если уничтожить все Дикие Леса, а, Ай? Я даже подсказку вам дам, вы по воде бегать не пробовали?

– Пробовала. Научилась, – коротко ответила японка, начав грызть ноготь, – Еще есть левитаторы. Поняла.

– Дикие Леса – единственный сдерживающий бессмертных фактор, – выдохнул Умный Ёж, – Рано или поздно все Бессы станут способны бегать настолько быстро, что смерть в океане станет не страшна. Джаргак прав.

– Не только, – лениво дополнил я, выдувая из своей трубки облачко, похожее на гоблина, – Есть еще фактор самосовершенствования. Бессы Пана почти сто лет уничтожают опасных тварей, повышая собственный уровень. Что будет, когда твари… закончатся? Они начнут охотиться друг за другом, потому как за победу над Бессом дают вполне хороший опыт. Агрессия породит агрессию.

– Глупости, – внезапно произнес Акахиро. Шиноби кратко поклонился архимагу, как бы извиняясь за то, что дерзко высказывает свое мнение, но продолжил, – Мир жил почти девяносто лет без потрясений. Все Дикие Леса – не уничтожить! Их сохранят, спасут, сберегут – чтобы иметь контроль. Жизнь без высшей цели бессмысленна и вредна.

– А ты, Рю, и не живешь, – парировал я, встречаясь с японцем взглядом, – Мы все находимся в искусственно созданном мире, но продолжаем цепляться за опыт той, настоящей жизни, в то время как обстоятельства изменились. Любые идеалы, что ты сможешь поставить перед собой, будут опровергнуты одним фактором – мы бессмертны. Ни предков, ни потомков, ни наследия, не принадлежности, ни нации, ни идеи, ни религии. Конечно, ты сам себе можешь поставить цель, но сколь многого может добиться один, пусть и могущественный бессмертный?

– Всегда найдется путь! – бросил мне японец, поднялся с места и отошел от костра, ясно давая понять, что считает диалог законченным.

– Да, путь всегда есть… – отчетливо произнесла Переяслава, высовывая голову из ворота моей рубахи, – Правда, Митсуруги?

– Ни слова больше… – процедила архимаг угрожающим тоном, на что высшая дриады лишь весело хмыкнула. Спустя секунду тело дриады затряслось, слезая с меня как вторая кожа. Жестокие судороги колотила духи природы несколько минут – Митсуруги близко к сердцу восприняла излишнюю болтливость своего питомца.

Разговор прервался, но мне на него уже было глубоко чхать. Переяслава нашла способ доложить недостающий паззл в некоторые мои старые предположения. Порабощенная дриада – разумное существо, попавшее в питомцы, вынужденное во всем подчиняться своей хозяйке до конца времен. Чем не способ добиться светлого будущего для всего мира? Суй Бессов в Дикие Леса, получая через некоторое время ничего не соображающие тела, лишенные всякой памяти, воспитывай их, как тебе заблагорассудится, приказывай им, что захочешь. Никакого хаоса, никакого инакомыслия. Прекрасная альтернатива тому мрачному будущему, которое я описал буквально несколько минут назад.

Те, кто умеют превращать бездумных жертв Диких Лесов в покорных Слуг – находятся под крылом империи Нихон. Еще один повод ее уничтожить.

Жаль, что нельзя поговорить тет-а-тет с Переяславой или Умным Ежом. Окружающие нас маги услышат даже чих комара за километр от нас. Интересно, как они живут? Им мое дыхание слух не режет?

Глава 5 Нырок веры

Путешествие у нас заняло около трех недель – мы переходили от одних подземных полостей к другим, иногда по переходам, иногда по «шахтам», но чаще всего Гиндос пробивал проходы магией. На вопрос Лалы, почему нельзя было «пробуриться» с поверхности, пробив вертикальный проход, геомант пояснил, что эфир в земной коре содержится в минимальных количествах, посему перехода длиннее двух километров и не получается. Пару раз Повелитель тверди действительно выдыхался, вынуждая Митсуруги делиться с ним маной.

За это время мы повидали немало «биоценозов», как любил выражаться Эстебан, но, по его же словам – крохотных и примитивных, в которых самой опасной тварью были ползающие по стенам мохоядные крокодилы. По словам нашего предводителя, мы проходили очень плотные слои – лишь чередующиеся небольшие полости, заросшие триаллисом, никаких подземных морей, грибных царств или подземных городов.

Общение и отношения в команде за время этого путешествия изрядно выправились – Митсуруги перестала вести себя как престарелая японка с чувствительным геммороем, Гиндос отбросил большую часть своего снобизма, а я перестал быть мрачным пророком с суровой мордой. За глобальное потепление стоило поблагодарить Лалу, сцепившуюся языками с Бенедиктом – трикстер и книжка нашли общий язык на почве врожденного оптимизма, Умный Ёж играл меж ними роль медиатора при редких словесных стычках, а Переяслава подкидывала новые темы. Человек, даже если он бывший, все равно останется социальным существом.

– И вот, пред вами первый Шпиль! – торжественно провозгласил Эстебан, указывая на торчащий посреди огромной подземной полости черный столб. Триаллис на потолке этой пещеры цвел буйным цветом, выдавая столько света, воздуха и запаха, что дышать хотелось полной грудью… но не кашляя.

Шпили… сколь много в этом слове для жителя подземного оказалось. Черные колонны из подозрительно знакомого смолянистого материала вырастали снизу – по одной на каждую большую полость. Хотя, сказав это, исследователь подземного мира тут же поправился, дополнив сведения – на одном Шпиле могло быть много «этажей», состоящих из подземных полостей, каждая из которых была достаточно большой, чтобы вместить город. Черные колонны излучали тепло… и эфир в таких количествах, что одежда со всех, кроме Умного Ежа и меня, слетела как по волшебству. Некромант в этом путешествии не шибко старался соответствовать нормам живого человека, вовсю олицетворяя собой поговорку про непотеющих немертвых, ну а у меня была встроенная защита от перепадов температур.

Жизнь в таких теплых местах бурлила разнообразием тесной, но очень активной экосистемы. Везде что-то росло, шевелилось, совокуплялось, ело друг друга, а иногда все одновременно. Из боковых проходов в полость со Шпилем доносились звуки, доказывающие, что влияние черного столба, дарующего жизнь, простирается куда дальше, чем только на основную пещеру. Чтобы избежать внимания местной живности, Митсуруги принялась излучать живительную прохладу, от которой все ползающее, прыгающее и стрекочущее тут же рвануло куда подальше.

Чем дальше мы шли, тем чаще попадались пещеры со Шпилями, что сильно удивляло Эстебана. Ученый рвал и метал, утверждая, что отсутствие цивилизации при такой частоте теплых и обустроенных почти всем необходимым пещер – нонсенс, мол, их давно должны были найти и обжить. Через пару дней нашего продвижения по этим жарким и влажным пещерам, природа дала понять, почему тут никто из разумных не живет. Концентрация эфира в воздухе постепенно возросла на порядок, делая атмосферу непригодной для смертных, но воздушные массы сложной анфилады пещер регулярно приходили в движение, «смывая» куда-то накапливающийся излишек. Эдакое «дыхание» матери-планеты.

От такой перемены погоды остро поплохело Лале, Митсуруги и Акахиро – всех троих пришлось не просто оперативно оттаскивать в боковые проходы, подальше от Шпилей, но еще и натуральным образом замуровывать с помощью испанца в стены, дабы снизить эфирное отравление, чем-то напоминающее радиационное. Пришлось даже подраться с семейством гигантских прыгающих слизней, мирно живших ранее в подвернувшейся нам пещере. Дальше архимаг и геомант нас вели, постоянно держа наготове щиты против подобной напасти.

Со стороны мы бы смотрелись дико, особенно в глазах давно вымершего нормального человека – две голые потеющие девушки, двое не менее голых молодых мужчин, за ними двухголовый серый верзила в золотых трусах и обычный мужичок затрапезного вида в арьергарде, беседующий с летающей книжкой. Откровенным плюсом было то, что при наблюдении за Лалой и Митсуруги моя новая дополнительная характеристика «Отрешенность» получала одно очко за другим. Хотя, возможно, это было и из-за жары, жажда мучила куда серьезнее, чем похоть.

– Всё, дальше мы не пойдем, – объявила Ай, вытирая пот со лба и пытаясь унять дрожь, – Кирн, настало твое время…

Разговор проходил в довольно далеком от нужного нам направления ответвлении. Идти от одного Шпиля к другому становилось все сложнее – концентрация эфира росла с каждым пройденным километром. В последних трех полостях, пройденных нами, практически никто не жил, даже вездесущий триаллис не выдерживал такого соседства, из-за чего нам приходилось подсвечивать себе путь.

– Чтобы мы смогли двигаться дальше, Кирну нужно будет отловить для всех, кроме него, по одной зрелой особи акклима, так же известного, как эфирная слизь, – пояснил Гиндос, – Твари розового цвета и размером с барана, пропустить сложно. Хотя… Кирн, для себя тоже поймайте. Лишним не будет.

Поймать огромные оранжевые комки было не просто, а очень просто. Я сперва подумал, что испанец ошибся в названии этих существ, обозначив «слизью», а не «слизнями», но оказалось все верно. Однородные, мягкие, светящиеся слизи ползали по пескам пещер со Шпилями, видимые чуть ли не за километр. Вопреки моим опасениям, просачиваться сквозь опутавшие их цепи тварюшки не собирались, а вполне себе мирно бултыхались у меня за спиной и удивляя малым весом.

На этом познание нового не закончилось. Из пойманных мной слизей, нескольких шлангов с респираторами и Переяславы наш золотой архимаг изобразила нечто похожее на групповой скафандр, где систему регенерации воздуха выполняла дриада! Мы буквальным образом натянули на себя ни в чем не повинных оранжевых существ, чья вина перед японкой была лишь в том, что они умеют игнорировать эфирное давление и перепады температур!

Дальше наша группа двигалась тесной кучкой, центром которой была Переяслава. Дриада, сползшая с меня для самостоятельного передвижения, сейчас напоминала затянутый прозрачной оранжевой резиной двуногий куст, сплошь покрытый мхом и листьями. Как ей удавалось производить достаточное для пяти разумных количество кислорода – я не понимал.

Скалы, песок, мох – всё ушло в прошлое. Часами мы шагали по черному блестящему полу, напоминающему застывший обсидиан. Все вокруг было черным… и это до боли напоминало материал, из которого состояли летающие острова мира. Точнее нижнюю их часть. Не успев додумать эту мысль, я получил устное подтверждение от геоманта, сопровождающееся заинтересованным хмыком Умного Ежа. Любопытствующая Лала взорвалась градом вопросов, но отвечать ей никто не стал – все были слишком заняты пораженным молчанием. Следующей пещеры со Шпилем не было – вместо нее перед нами предстала белая сплошная пелена.

– Беззвучный водопад? – ошеломленный голос геоманта гулко разнесся внутри наших объединенных «скафандров», – Это не вода…

– Эфирный поток, – голос Ай звучал торжественно, – Такие потоки соединяют Срединный Мир с Внешним на полюсах Пана. С Внутренним, как видите, тоже – разве что мест подобных соединений куда больше. Это прямой проход вниз. Туда, куда нам нужно.

– Мы прыгнем туда?! – голос трикстера прозвучал восхищенно-недоверчиво. Я присмотрелся к ее оранжевому «скафандру». Разглядеть не удалось почти ничего, но у меня почему-то сложилось впечатление, что Лала совсем не против удрать куда подальше. Странно, с чего бы? Это же не Дикий Лес, да и уж точно вряд ли что бескрайняя белая колонна ревущего света упирается своим нижним концом в океан.

– Госпожа Митсуруги! – тон Гиндоса был напряжен, резок и официален, – Аккламы долго здесь не выдержат, они перенасыщаются! Видите, как дрожит их поверхность?! Если у вас есть план, как действовать дальше – прошу привести его в исполнение немедленно!

Японка начала действовать раньше, чем испанец договорил. В воздухе зависли и начали раскладываться странные металлические конструкции, блестящие серебром. Через несколько секунд, когда все детали в них встали на свои места, я увидел сквозь оранжевое марево слизи висящие в воздухе магические круги, составленные из металлических деталей. Всего я успел насчитать пять таких плоских штуковин, направленных на нас, как началось веселье.

Ай отдала нам приказ сплотиться вокруг нее, но Лала неожиданно вспомнила, что то ли чайник забыла выключить, то ли утюг… и предприняла попытку побега. Ловить чрезвычайно скользкую, голую, ловкую и целеустремленную женщину в столь экстремальных условиях было занятием ну очень нелегким, даже если учесть то, что Переяслава крепко удерживала часть слизи, которая играла роль скафандра для трикстера. Тем не менее, успех сопутствовал, причем, в основном, мне – благодаря дриаде, я запустил внутрь Лалиной слизи хвост, банально спеленав женщину потуже, и прижал ее дрыгающееся тело к спине.

Магия Митсуруги тем временем набирала обороты – круги вращались, исторгая в мир какую-то черную субстанцию, что смотрелось довольно зловеще даже на фоне буйствующей в нескольких десятках метрах от нас стихии. Японка мерным речитативом зачитывала длинное заклинание. Дрыгающаяся Лала вспомнила, что умеет говорить, и начала:

– Народ, вы что, психи? Вы что, сумасшедшие? Нам – ТУДА?! Это нереально! Отпустите, я не хочу, я пойду отсюда, домой пойду… дома нет, я пойду строить дом, только отпустите, я не хочуууу!!

– Поздно не хотеть, – резонно заметил я, замечая, что к моей спине, точнее, к примотанной и дрыгающейся на ней женщине, старается прижаться мужская часть команды, – Где твой дух авантюризма?!

– В зад гремлину такой авантюризм! – пустилась в резкую критику женщина, – А назад мы как попадём?