Текст книги "Дама моего сердца"

Автор книги: Ханна Хауэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 11

Когда в палатку вошел сэр Чарлз, Эвери постаралась скрыть страх, хотя это не так-то легко было сделать. Сэр Чарлз взглянул на нее, распятую на кровати, как на жертвенном камне, и губы его растянулись в мерзкой ухмылке. Эвери пожалела, что при ней нет кинжала. С каким бы удовольствием она всадила его в сердце этого подонка! Ее не оставили бы в живых, но сейчас Эвери была готова на все, лишь бы избавиться от позора.

– Вот так твой пылкий шотландский любовник привязывал тебя, чтобы ты не сбежала? – насмешливо спросил сэр Чарлз.

– Нет, – ответила Эвери по-английски и сразу спохватилась: нужно было говорить на французском языке. – Он смелее тебя и привязывал меня только за одну руку. – И тут кровь застыла у нее в жилах: выхватив из ножен меч, Де Во приставил его к горлу Эвери, и она ощутила леденящий холод.

– Советую тебе придержать язык, женщина! В твоем нынешнем положении лучше его не распускать.

– Смотри не забрызгай моей кровью свои великолепные простыни.

– Что ж, тут ты, пожалуй, права. – И сэр Чарлз опустил меч ниже.

Эвери побледнела как смерть, когда он начал медленно разрезать шнуровку на лифе ее платья. Этот Де Во такой же жестокий, безжалостный подонок, как и те, с кем довелось столкнуться ее матери. А поскольку бедняжке пришлось иметь дело с такими безумцами в течение долгих лет, просто удивительно, как ей удалось остаться такой же веселой и милой, какой Эвери привыкла ее видеть. Теперь понятно, почему мама так редко ездит в страну, где родилась. Эвери знала, что, если ей удастся выбраться из этой передряги живой, она тоже вряд ли еще раз ступит на землю Франции, несмотря на то что очень любит своих родственников Люсеттов.

– Ты намерен вернуть меня моим родителям голой? – спросила она, гордясь тем, что голос ее звучит спокойно и она сумела скрыть панический страх, когда Де Во, покончив со шнуровкой, методично и вроде бы нехотя принялся разрезать на ней платье.

– Ну что ты! Как ты плохо обо мне думаешь, – упрекнул он ее. – Я подарю тебе шикарные платья, достойные любовницы такого человека, как я. Такие же, какие мой кузен Вашель подарил твоей матери много лет назад.

– А как сейчас поживает сэр Вашель? Надеюсь, он мертв? – Эвери непроизвольно вздрогнула, когда сэр Чарлз острием меча распахнул разрезанное платье у нее на груди.

– Совершенно верно. Мертв. – Подойдя ближе, он осторожно погладил Эвери по груди.

Эвери заставила себя спокойно выдержать его прикосновение, однако не показывать отвращения оказалось гораздо труднее.

– Он что, мирно почил в своей постели?

– В постели – да, но далеко не мирно. Лет десять назад какой-то подонок его отравил. Он умер не сразу. Много дней мучился от боли.

По тону своего мучителя Эвери поняла: если он сам не убил своего кузена Вашеля, то прекрасно знает, кто это сделал и почему. А он, без сомнения, получил от смерти своего родственника немалую выгоду. Какое лицемерие – обвинять в убийстве ее маму, которую суд оправдал, в то время как скорее всего именно он и убил своего кузена. Видимо, Де Во считают убийство своих родственников наследственной привилегией. Убрав меч в ножны, сэр Чарлз начал не спеша развязывать ленточки на рубашке Эвери, и она едва не взмолилась о помощи, но в последний момент сдержалась. Нет, не доставит она этому подонку такого удовольствия! Ей показалось странным, что, раздевая ее, он не выказывал ни малейших признаков вожделения. Даже взгляд его остался совершенно безучастным. Эвери стало не по себе. Он проделывает это, чтобы ее унизить, догадалась она и содрогнулась от ненависти. Он решил мучить ее долго, до тех пор, пока она, обезумев от стыда и страха, сама не попросит его ее изнасиловать, чтобы поскорее покончить с этой пыткой. Распахнув ее рубашку, Де Во уставился на ее грудь и, нахмурив брови, побарабанил по подбородку длинными пальцами. Жаль, что ноги у нее связаны и она не может пнуть его в лицо.

– Груди у тебя маловаты, – пробормотал он. – И вообще ты какая-то тощая. Мне всегда нравились женщины с пышными формами.

– Если бы я об этом знала, я бы обязательно поправилась.

– Но соски у тебя что надо, – продолжал он, игнорируя ее насмешливый тон. – Большие, великолепного розового цвета… Думаю, они отлично послужат и мне, и ублюдку, которого ты от меня родишь. – Положив руки на груди Эвери, он затеребил ее соски. – Вот только они почему-то не реагируют на ласку.

– Ждешь реакции? Наклонись поближе. Меня сейчас стошнит.

Де Во наотмашь ударил ее по лицу, и Эвери едва сдержала крик. Это было проделано так равнодушно и спокойно, что ей стало страшно. На миг происходящее показалось ей нереальным, словно она спит и видит дурной сон. Неужели можно бить человека, не испытывая при этом никаких чувств, ни хороших, ни плохих? Сэр Чарлз задрал подол рубашки, и Эвери замерла: сейчас он увидит штанишки! При других обстоятельствах она бы с удовольствием полюбовалась удивлением, написанным на лице этого мерзавца, – до сих пор ей казалось, что он вообще не способен испытывать какие-либо чувства, – но сейчас она могла думать лишь о том, что лежит перед ним практически голая.

– Ты считаешь, это одеяние защитит тебя от мужчины? – насмешливо спросил сэр Чарлз и вытащил из-за пояса нож.

– Не от мужчины, а от холода, – процедила Эвери, почувствовав, как стыд и страх постепенно исчезают, уступая место холодной ярости.

Разрезав штанишки сбоку, Де Во распахнул их и уставился на тело Эвери.

– У тебя золотистая кожа. Интересно… И похоже, ты чистая. Мне это нравится.

– Я тебя убью.

– Сейчас? Боюсь, ты находишься не в том положении, когда можно угрожать.

– Не беспокойся, я умею ждать. День, неделю, год. Мне все равно сколько. Но когда подвернется удобный случай – а он непременно подвернется, – я убью тебя, причем так, что смерть сэра Майкла и сэра Вашеля ты сочтешь за счастье.

Ответить сэр Чарлз не успел: в лагере послышались крики.

– Пойду посмотрю, что делают эти кретины. А когда вернусь, ты позабавишь меня рассказом о том, как собираешься меня убить. – Медленно проведя по ногам Эвери холодными пальцами, сэр Чарлз вышел из палатки.

Эвери несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Ей было нехорошо, хотя она и не знала отчего: то ли от переполнявшей ее ярости, то ли от прикосновения холодных, как у покойника, пальцев Де Во. К ярости примешивался вполне естественный страх, ведь сэр Чарлз хочет над ней надругаться, однако Эвери поклялась, что так просто он ее не получит. Внезапно ее мрачные мысли прервал какой-то шум. Она повернула голову в ту сторону, откуда он донесся, но ничего не увидела. Когда же у кровати, как по волшебству, возникли Камерон с Лерганом, она с облегчением вздохнула, не испытывая никакого смущения по поводу того, что лежит перед ними обнаженная. Ярость клокотала в ней и искала выхода.

– Где сэр Чарлз? – прорычал Камерон, разрезая веревки, которыми Эвери была привязана к кровати, а Лерган тактично повернулся к ним спиной.

– Вышел посмотреть, что там за шум, – пробурчала Эвери, потирая запястья и с нетерпением дожидаясь, когда Камерон освободит ей ноги.

– Черт, как же мне хочется его убить! Лерган, глаз с него не спускай! – Камерон быстро завязал ленточки на рубашке Эвери и отрезал от великолепной льняной простыни, которой была застелена кровать, несколько полос. – Он тебя изнасиловал? – осторожно спросил он и, подождав, пока Эвери снимет разрезанные штанишки и сунет их в карман, принялся связывать на ней платье.

– Нет. Думаю, он хотел сначала меня помучить.

– О Господи! Я его убью!

– Ты не сможешь этого сделать.

– Сейчас нет, но…

– Потому что его убью я. – Выхватив из рук Камерона нож, Эвери соскочила с кровати и устремилась к выходу из палатки.

Камерон успел схватить ее за подол платья, но она вырывалась изо всех сил. По тому, что она при этом старалась не поранить его ножом, Камерон понял: Эвери не сошла с ума, просто ее захлестнула бешеная ярость. Однако они теряли драгоценное время. Нужно бежать отсюда как можно скорее. Тем временем Лерган, пробормотав извинение, нанес Эвери удар в челюсть, и она бы рухнула на пол, если бы Камерон ее не подхватил. Вздохнув, он вскинул ее на плечо, а Лерган поднял нож.

– Прости, кузен, – произнес Лерган, когда они бросились вон из палатки.

– У тебя не было выбора, – ответил Камерон и вместе с остальными своими людьми помчался к оставленным в лесу лошадям. – По правде говоря, я и сам подумывал это сделать. Не было времени ее отговаривать от этого безумного поступка. И хотя мне тоже не терпится увидеть Де Во мертвым, хорошо, что мы его не убили. Иначе бы за нами бросились вдогонку.

– Это верно. А сейчас нам нужно побеспокоиться о том, чтобы Эвери не попала в руки сэра Чарлза. Уж слишком сильно ему хочется ее заполучить.

– Обычно он никогда не ездит со своими солдатами, а на сей раз почему-то изменил привычке.

– Значит, я прав – он действительно хотел ее похитить. Он не изнасиловал бедную девочку? – тихо спросил Лерган, держа Эвери на руках, пока Камерон садился в седло.

– Нет, – качнул головой Камерон, забирая у него драгоценную ношу. – Она говорит, он хотел сначала ее припугнуть. Неудивительно, что она так жаждала его смерти.

Убедившись, что все его люди живы, Камерон пришпорил жеребца и галопом помчался прочь. Сейчас их путешествие к порту будет особенно опасным. Де Во вряд ли понравится, что у него похитили пленницу, да еще выставив его при этом дураком. Оставалось лишь молиться, чтобы по этой причине или по другой он не пустил свою сумасшедшую семейку по их следу. Два часа спустя они нагнали свой отряд. Камерон отправил нескольких человек замести следы, после чего подъехал к Энни и Джиллиане, чтобы сказать им, что с Эвери все в порядке. Но в глубине души Камерон за нее беспокоился. Лерган ударил ее не слишком сильно, однако она все еще не пришла в сознание. Камерон поверил ей на слово, что ее не изнасиловали. Впрочем, одного взгляда на ее тело оказалось достаточно, чтобы убедиться, что так оно и есть. И в то же время ее обуревала такая ярость, какой Камерону не доводилось видеть ни у одной женщины и у немногих мужчин. Что же сэр Чарлз с ней сделал? Придя в себя, будет ли она по-прежнему гореть желанием убить этого подонка, или она слишком потрясена и напугана? Камерон нашел ее голой, значит, сэр Чарлз захотел полюбоваться ее телом. Камерона волновал вопрос, станет ли Эвери после всего случившегося менее страстной, изменится ли ее отношение к нему. К тому времени, когда отряд остановился на ночлег, Эвери уже очнулась. Камерон спешился, держа ее в руках, и приказал Лергану поставить маленькую палатку, а Дональду – расстелить на земле меха и одеяла и приготовить чистую одежду. Остальные вещи должны остаться в повозке, чтобы завтра с первыми лучами солнца отряд мог без промедления двинуться в путь.

– Мне нужно вымыться, – сказала Эвери подбежавшим к ней Джиллиане и Энни.

Было в ее голосе что-то такое, что Камерон понял: он не должен ей отказывать.

– Мне бы не хотелось зажигать костер, – помешкав, ответил он.

– Мне наплевать, пусть вода будет ледяная. Мне необходимо вымыться!

– Неподалеку есть маленький ручеек, – вмешалась в разговор Энни. – Можешь вымыться в нем. Мы с Джиллианой пойдем с тобой. – Эвери кивнула, и Энни повернулась к Джиллиане: – Отведи ее к ручью, детка. А я принесу все необходимое. Идите же. – Как только кузины отошли, Энни спросила Камерона: – Ее изнасиловали?

– Нет. Она сказала, что Де Во ее не изнасиловал, и, насколько я могу судить, это и в самом деле так. – Поморщившись, Камерон провел рукой по волосам. – Но она была голой. Хотела убить его и бросилась за ним, мы еле успели ее поймать. Пришлось Лергану ее стукнуть, чтобы она успокоилась. Значит, этот подонок что-то с ней сделал. Только я не знаю что.

– Он мог ее напугать, – вздохнула Энни.

– Думаю, так и было. Но неужели это настолько ее разозлило, что она готова его убить?

– На месте Эвери я поступила бы так же!

Энни развернулась и направилась к повозке с вещами, а Камерон смотрел ей вслед, разинув от удивления рот. Опасаясь, что Эвери все же не откажется от мысли перерезать Де Во горло, Камерон послал Малыша Роба проследить за ней, чтобы не дать ей ускользнуть. Нахмурившись, он взглянул в ту сторону, куда отправились женщины. Слова Энни не шли у него из головы.

– Энни и малышка Джилл приведут Эвери в чувство, – произнес подошедший к нему Лерган, покачав головой. – Никогда не видел такой кровожадной женщины.

– Энни говорит, это потому, что Де Во сильно ее напугал, – пояснил Камерон.

– Очень может быть.

– Ты так считаешь? Но ведь меня она никогда не пыталась убить, хотя и не раз грозилась это сделать.

– Тебя она не боится.

– Это почему? Многие женщины меня боятся, а Эвери и ее клану я угрожал.

– Хоть вид у тебя и устрашающий да и улыбаться ты мог бы почаще, но Эвери тебя не боится. И никогда не боялась, насколько я могу судить. Может, тебе стоит быть с ней построже?

– Заткнись, Лерган, —добродушно бросил Камерон.

– Хорошо, заткнусь. Но не сейчас, а через минуту.

– Лерган… – протянул Камерон и насторожился, увидев, что на лице кузена появилось решительное выражение.

– На сей раз я говорю совершенно серьезно. Это касается Эвери и того, что с ней произошло. Ты, кузен, человек суровый, а Эвери сейчас необходимы ласка и доброта. – Лерган взъерошил рукой волосы. – Не знаю даже, как тебе объяснить… Если ты думаешь, что она после мытья в ручье станет такой же, как прежде, ты глубоко заблуждаешься. Ей нужно, чтобы ты ей посочувствовал, приласкал ее. Ее ярость означает, что этот подонок Де Во что-то с ней сделал, и это ее беспокоит.

– Ее кузину Сорчу изнасиловали, – тихо проговорил Камерон. – Старшую сестру Джиллианы.

– Черт подери! Это кое-что объясняет, верно?

– Очень может быть. А теперь иди, Лерган, – махнул рукой Камерон, направляясь к палатке. – Может, я и не знаю, как успокоить Эвери, но знаю, что ее нельзя оставлять одну.

– Вот это верно.

– Кроме того, она может снова сделать попытку убить этого мерзавца.

– Ну что, немного успокоилась, детка? – ласково спросила Энни, помогая Эвери надеть чистую рубашку.

– Чуть-чуть, – кивнула Эвери. – Я убью этого подонка, но сделаю это позже. – Она поморщилась, когда Джиллиана начала расчесывать ее влажные волосы. – А Лерган еще пожалеет о том, что меня стукнул, – проговорила она.

– Тебе нужно всего лишь почаще касаться челюсти и стонать, и бедняга на коленях приползет вымаливать у тебя прощение.

Эвери тихонько рассмеялась:

– Вряд ли мне захочется его так сильно мучить. – Вздрогнув, она обхватила себя руками. – Я думала, после мытья уже не буду чувствовать прикосновение этих мерзких, холодных рук, но увы…

– Бедняжка. – Энни крепко обняла ее. – Успокаивай себя тем, что он над тобой не надругался.

– Только это мне и остается. О Господи! Если руки у этого подонка такие холодные, то, значит, и все тело не теплее. Если бы он меня изнасиловал, я бы заледенела.

– Не думай об этом, – попросила Джиллиана, заплетая Эвери косу, и, нахмурившись, взглянула в сторону леса. – К нам направляется Малыш Роб. Интересно, зачем?

– Наверное, Камерон приказал ему следить за мной, – пожала плечами Эвери.

– Неужели Камерон считает, что ты попытаешься бежать после того, что произошло сегодня утром?

– Да, мне кажется, он боится, что я схвачу меч и помчусь убивать сэра Чарлза. – Эвери взяла Энни и Джиллиану под руки. Ее успокаивала их молчаливая поддержка. – Пора обрадовать Камерона, он должен знать, что я уже пришла в себя и не собираюсь делать глупости. Теперь я понимаю, что, если бы убила этого подонка, все дороги Франции были бы вскоре перекрыты людьми Де Во, мечтающими мне отомстить, либо их наемниками, жаждущими награды. Меня бы схватили и предали суду. Именно это случилось с моей бедной мамой, а ведь она была невиновна.

Кивнув, Джиллиана лукаво улыбнулась:

– А может, если Камерон тебя обнимет, тебе уже не будет так холодно?

– Должна же быть от этого болвана хоть какая-то польза. – Эвери рассмеялась, а вместе с ней и Энни с Джиллианой.

Когда несколько минут спустя Эвери вошла в палатку и стала готовиться ко сну, она заметила, что Камерон не сводит с нее глаз. Раздевшись до рубашки, она повернулась к нему лицом. Он лежал на краю кровати, ослепительно прекрасный в своей наготе. Эвери порадовало, что он не переменил своего отношения к ней из-за того, что с ней произошло. Это помогало ей спокойнее относиться к случившемуся.

– Если ты ждешь, что я сейчас схвачу меч и, издав боевой клич, выскочу из палатки и помчусь убивать Де Во, тебе придется долго этого дожидаться, – лукаво улыбнулась она, ложась на меховое одеяло рядом с ним.

– Это выглядело бы забавно, – проворчал Камерон.

– Особенно если бы я была голой и раскрасила себя с ног до головы синей краской, как делали наши предки, – хмыкнула Эвери. Камерон промолчал, и, взглянув на него, Эвери обнаружила, что он смотрит на нее, ухмыляясь во весь рот. – Ты находишь это смешным?

– По правде говоря, я прикидывал, в каком укромном местечке мы могли бы с тобой укрыться и где я могу раздобыть синюю краску.

– Распутный негодяй, – беззлобно пробурчала Эвери, и, когда Камерон обнял ее и привлек к себе, она облегченно и радостно вздохнула.

– Что он тебе сделал, Эвери? – тихо спросил Камерон.

– Ты имеешь в виду, кроме того, что привязал меня к кровати, разрезал на мне одежду и пригрозил сделать мне ребенка?

– Да, кроме этого. Хотя и этого вполне хватило, чтобы у меня появилось желание перерезать ему глотку.

– Возьми меня в помощницы. – Эвери рассеянно провела рукой по груди Камерона, наслаждаясь ее теплом. – Он прикоснулся ко мне и кое-что сказал. Этого оказалось достаточно, чтобы довести меня до белого каления. Какие же у него холодные, мерзкие руки! И такие же холодные, безжалостные слова. – И, не отрывая взгляда от груди Камерона, Эвери пересказала то, что говорил ей сэр Чарлз. – Только сейчас я до конца осознала, что пришлось пережить маме.

– Должно быть, она храбрая и находчивая женщина. – Камерон пытался подавить ярость, вызванную рассказом Эвери.

Она поцеловала его в грудь и мгновенно почувствовала ответную реакцию, однако Камерон, по-видимому, решил держать себя в руках, поскольку никаких попыток заняться с ней любовью не предпринимал. Хотя Эвери и было приятно, что он считается с ее чувствами, она сейчас больше всего на свете нуждалась в его ласках и страсти. Это помогло бы ей избавиться от брезгливого чувства, вызванного прикосновением Де Во. Она жаждала головокружительного восторга, который могла познать лишь в объятиях Камерона.

– У тебя нет желания поцеловать меня на ночь? – капризно произнесла Эвери, проводя ногой по его ноге.

– Если я поцелую тебя, детка, я на этом не остановлюсь. Теперь, когда я познал твою страсть, я не смогу от нее отказаться.

Обняв его за шею, Эвери тесно прильнула к нему и, коснувшись губами его губ, прошептала:

– Согрей меня, Камерон.

Секунду он пристально смотрел на нее, а потом прижался к ее губам. И Эвери почувствовала, как вихрь желания подхватил ее и понес в неведомые дали. Она наслаждалась каждым прикосновением его рук, его губ, его нежными ласками. Она выгнулась навстречу Камерону и вскоре содрогнулась в сладостном экстазе. Через несколько секунд он тоже достиг пика наслаждения. И потом, когда они, обессиленные, приходили в себя, Эвери все так же крепко прижималась к нему, потому что в его объятиях ей было надежно, спокойно, а главное – безопасно.

– Тебе теперь лучше, детка? – Камерон поцеловал ее волосы.

– Да. Ты и в самом деле меня согрел. – Она зевнула и закрыла глаза.

– Отдохни немного, любовь моя. Скоро наступит рассвет.

– Ты считаешь, нам нужно как можно скорее добраться до порта? Думаешь, он снарядит за нами погоню? – Камерон замешкался с ответом, и Эвери горячо заговорила: – Нет, не лги мне только для того, чтобы меня успокоить. Он наверняка это сделает, ведь ему выгодно держать меня в плену, чтобы иметь возможность потребовать за меня выкуп. Он знает, что от первого мужа у мамы остались кое-какая собственность и деньги, вот и попытается таким образом хоть часть их у нее отнять.

– Я тоже так думаю. Но не волнуйся, дорогая, этот подонок тебя не получит.

Странно, что человек, решивший воспользоваться ею в корыстных целях, собирается пойти на смертельный риск, чтобы спасти ее от другого человека, который тоже хочет ее использовать. Так думала Эвери, хотя вслух эту мысль не высказала. Камерон не жаден и никогда не причинит ей боли. Он, правда, может разбить ей сердце, но Чарлз Де Во с легкостью может растоптать ее душу, а это куда страшнее.

– Теперь мы в расчете, – подвел итог Камерон.

– Как это? – не поняла Эвери.

– Ты спасла моих людей, а они сегодня спасли тебя. Теперь никто никому ничего не должен. Все вернулось в исходную точку.

Эвери слишком устала, чтобы залепить ему пощечину.