Текст книги "Блуждающие души"
Автор книги: Гусейнова Ольга
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
Я знаю, что гонки по городу до добра не доводят, но соревноваться с Егором неожиданно понравилось и мне. Мы с Маргошей словно с цепи сорвались, на несколько мгновений вырвавшись из-под плотной давящей опеки наших мужчин.
А потом визг тормозов – и мы с Марго одновременно, судя по тому как окаменело ее тело, увидели «газель», которая завалилась, не справившись с управлением на мокрой дороге, и скользила к нам, скрежеща бортом по асфальту. Мимо нас мелькнула тень «бентли» – это Егор, обогнав нас в немыслимом рывке, загородил от надвигающейся опасности. Мы с Марго синхронно «легли» в резкий поворот, гася скорость и пытаясь увернуться, но все равно нас юзом вынесло к столкнувшимся «газели» и «бентли». С нашей стороны все выглядело нормально, но что там с другой – неизвестно. Марго сорвалась с места и кинулась к водительской двери, где Глеб, уронив голову на руль, сидел не шелохнувшись.
А я рванулась душой к Егору, мысленно крича от страха и паники за него.
– Все хорошо, любимая! Все обошлось! – глухо шептал Глеб, а душа Егора вторила его словам уже для меня.
Марго плакала, повиснув на шее своего героя, а я металась внутри своей клетки, не в силах дотянуться до Егора. Еще несколько минут ушло на разбирательство Глеба с водителем «газели», заодно выяснили, что с ним случилось. А Марго решила убрать меня с пути проезжающих мимо машин. Подкатила к «бентли» и поставила «лицом к лицу». Теперь я смогла оценить все повреждения Егора: небольшую вмятину на бампере и стертый до металла ранее блестевший полированный бок. Мне плохо стало. Глеб так ездить не будет. Непременно отправит машину на ремонт. Значит, несколько дней мы с Егором не увидимся. Все внутри у меня заныло от предстоящей разлуки.
Мы стояли лоб в лоб, уткнувшись друг в друга. «Перетекли» душами к месту соединения и грелись в тепле друг друга. И снова безуминка проскользнула в его чувствах ко мне, охватывая целиком, словно накрывая собой, растворяя в нем. Если б не любила, захлебнулась бы в потоке его чувств и эмоций ко мне. Собственник! Защитник! Любимый! Ведь я уже «прочла» в его душе, что это он сделал все, чтобы предотвратить аварию, не допустить, чтобы я пострадала. Глеб с «пустой» машиной такого бы не смог.
И снова расставание и тоска, выматывающая душу. Нет, Глеб с Маргошей виделись, а вот я словно снова заледенела. Забившись в уголок «кавасаки», ждала Егора!
***
– Васька-а, мы едем в горы! Глебушка хочет показать красивый пейзажик. Пикник хочет устроить на лоне природы. – весело поделилась Маргоша, усаживаясь на меня.
А мне было все равно куда ехать; я медленно умирала от тоски. Мы привычно выехали из гаража и рванули по проспекту на выезд из города. У подножия серпантина я увидела ИХ. Егора и Глеба! У меня на нервной почве, от неожиданности, перебой случился с двигателем. Притормозив рядом с мужчинами, Марго поделилась впечатлениями с Глебом:
– Вы показались, и у Васьки чуть движок от счастья не заглох. Похоже, она тебя тоже любит.
– Как и ты? – вкрадчиво спросил Глеб.
Он наклонился и поцеловал девушку в губы. А Марго тихо выдохнула:
– Ты же знаешь, что я сильнее… всех тебя люблю!
А я мысленно материлась. Пока эти двое целуются почти на мне, я не могу приблизиться к Егору. А у меня колеса зачесались от желания коснуться его. Со стороны «бентли» донеслось мужское довольство… и радость.
Дотронуться друг друга нам не дали. Глеб сел в машину и приказал Марго следовать за ним осторожно, не гнать, иначе обещал отшлепать ее. Хотя мне показалось, что Рита не прочь «отшлепаться».
На одном из витков горного серпантина Глеб свернул на огромную каменную площадку, и мы тоже. Гравий и песок зашуршали под колесами. Обогнули часть выступающей скалы, и перед нами открылся вид на деревянные столик, врытый в грунт и две лавочки, а потом… бескрайнее синее небо с белыми облаками и обрыв в ущелье. Снизу доносился далекий шум реки. От вида перехватывало бы дыхание… если бы оно у меня было. А так просто душа запела от увиденной красоты.
Нас с Егором припарковали рядышком, Глеб достал корзинку и начал накрывать столик. Еда в пластиковых контейнерах, приборы, и… детское шампанское с фужерами из чешского хрусталя.
Парочка ела, смеялась, а мы наслаждались друг другом. Почему-то именно сейчас я поняла, насколько призрачно и недолговечно наше счастье. Но думать об этом, когда рядом Егор не хотелось. Нестерпимо больно становились и страшно. И любимый это почувствовал, тут же обволакивая уверенностью, любовью, обещанием неосуществимого. Он придумает как быть… Безумный!
Глеб и Марго начали собираться, сложили в пакет мусор, остатки еды, а потом он решил сам застегнуть на девушке куртку. Рита уже хотела сесть на меня, но он ее остановил и поцеловал. Слишком напористо и властно чтобы после остановиться лишь на поцелуе. Марго ягодицами все сильнее упиралась в меня, грозя завалить на бок. Руки Глеба зашарили по поясу ее брюк, расстегивая, пытаясь стянуть. Подруга помогала своему мужчине, она тоже стремилась к слиянию. А я опешила от смущения. Это они тут при мне… этим займутся? На мне? Я тут что, третий не лишний, третий запасной?
Брюки Марго поползли вниз, и в этот момент движок Егора взревел на полную. Мой мужчина явно не собирался позволить другу и хозяину устроить интимное представление для меня, да еще и с моим непосредственным участием.
– Странно… – удивленно прохрипел распалившийся и пытающийся успокоиться Глеб. – Самостоятельный какой…
– Ты еще всех фортелей моей Васьки не знаешь! – немного задыхаясь, выдохнула Марго. – Мне иногда кажется, что она живая.
Глеб усмехнулся снисходительно, с большой долей нежности.
– Если мы не можем чего-то потрогать или увидеть, это не значит, что этого не существует! – наставительно, с похожей улыбкой произнесла Марго, уловив на лице любимого эти эмоции.
– Все может быть… – согласился Глеб.
Он помог привести себя в порядок Марго, застегнул а ней куртку и поправил вязанную шапку. Чмокнул в губы и, вздохнув, с неохотой направился к водительской двери «бентли».
А я? А я чуть не плакала от расставания с Егором.
Глава 6
Заморозки начались. Пока еще легкие, но скоро Марго пересядет в машину, и что тогда станет со мной? С нами: Егором и мной? Ночные сумерки уходили неохотно. Я поеживалась не от холода снаружи, а от одиночества. Мы с Марго гостили у ее друзей на даче. Народу на гулянку с ночевкой собралось много, только Глеб в последний момент не смог поехать с Марго. Поэтому я стояла на свежем воздухе и торопила утро, умоляя его быстрее наступить, чтобы подруга проснулась, и мы уехали отсюда. Поближе к Егору.
Неожиданно двери дома скрипнули, и наружу вышла Марго. Помятая со сна и злая как черт. Она на ходу застегивала куртку, надевала перчатки и шапку. Прикрепила к багажнику спортивную сумку, оседлала меня и с ревом стартанула прочь.
Я ощущала в ее душе омерзение, горечь и злость. И довольно сильную злость! Словно ее в помоях искупали. Или заставили съесть лягушку.
По возвращении домой я с нетерпением ждала встречи с Егором и Глебом. Но прошел один день, второй, а свидания не было. И Марго странно осунулась, ее душа металась и недоумевала. Со мной она не разговаривала. Лишь постоянно пыталась дозвониться до кого-то. Неделя прошла в бесплодном ожидании.
Как-то утром Марго вышла из лифта, вертя перед собой конверт. Она села на меня, и раскрыла чье-то письмо. Потом я услышала тихий плач, а сверху посыпался дождь из фотографий, где Марго спит в кровати на той самой даче, такая милая, беззащитная, свернувшись клубочком и положив ладошку под щеку. А позади нее лежит незнакомый парень и улыбается в камеру объектива. И мужская рука на талии девушки недвусмысленно дает понять, чем они занимались. Если бы я была ревнивым Глебом, не увидела бы подставу; не заметила бы, как сладко и глубоко спит Марго; и уж верно не после секса, потому что на ней футболка и коса заплетена на ночь, а ведь в повседневной жизни она любит распущенные волосы. На месте Глеба я бы решила, что ему изменили. Как же ужасно осознавать, что он не позвонит никогда. Гордый, ревнивый дурак!
В этот момент я сама внутри «кавасаки» завыла белугой. Марго, рыдая и скуля, сползла вниз, на бетонный пол и собирала эти фотки. Она с таким ожесточением их рвала, что, казалось, убивает в этот момент того, кто их сделал. По сути, разрушил ее жизнь, убил ее любовь, растоптал счастье.
Резкое движение – это Марго хотела выкинуть клочки, а потом сунула в валяющийся рядом конверт, который затем положила за пазуху. Я не знаю что она решила, но за подругу стало страшно. Ее душа заледенела и странно замерцала, трепыхаясь в груди девушки. Но анализировать все это я просто не могла, сама на грани потери рассудка.
Мы снова летели, только теперь я упивалась ледяным ветром в лицо, он вымораживает мысли и чувства. И боль приглушает. Знакомый пригород, а потом и серпантин. Когда мы прибыли на площадку, где проходил пикник, я испугалась. Ужаснулась внутренней решимости Марго на отчаянный шаг.
Она припарковала меня, глядя мертвым пустым взглядом на горизонт, погладила меня, словно прощаясь, а потом пошла к обрыву. А я ничего не могла сделать, чтобы остановить.
Марго встала на краю и стояла там долго, мне кажется, она заледенела там вся, но вряд ли чувствовала холод. Ветер трепал ее черные волосы, и выглядели они как траурный флаг по нашим несбывшимся мечтам. А потом она вытащила письмо из-за пазухи, кусочки фоток и резко швырнула их на потеху ветру.
Клочки затрепыхались, заволновались, словно извиняясь за причиненное зло, и медленно полетели вниз.
Я услышала шум гравия под мощными колесами. Прямо рядом со мной остановился «бентли». Если бы могла, задохнулась от первозданного счастья. Егор! Мой любимый Егор! И полыхающее безумие в его душе. Накатило привычное ощущение слияния с его душой, но только в этот раз удушающее, подавляющее просто сумасшедшей любовью, недавней тоски и болью от столь долгой разлуки.
Мы-то с Егором стояли рядышком, упиваясь близостью друг друга, а вот Глеб подошел к столу и, облокотившись на него, сложил руки на груди в защитном жесте и мрачно произнес:
– Если бы знал, что ты здесь, не приехал бы!
Марго молчала, широко распахнутыми глазами она смотрела на Глеба, кажущегося равнодушным. Да только мы с Егором чувствовали, насколько тяжело ему дается это равнодушие. Он в бешенстве, злится, его злость и бесконтрольная ревность заглушают разум и ростки надежды на невиновность девушки.
Марго как-то рывками, словно боялась, что он сорвется и уйдет, подошла к нему и шепнула:
– Поверь мне, пожалуйста. Просто поверь!
– Я думал – ты особенная! Впервые в жизни влюбился, не думая ни о чем. Заболел тобой… и это очень больно. Поверь!
– Я верю, Глебушка! Меня терзает та же боль, но только я тебе верю, а ты, оказывается, – нет!
– Какая же ты сука, Марго! Чего тебе не хватало? Этот Эдик просто моральный урод. Как же ты смогла с ним…
– Замолчи, Глеб! Замолчи! Ты же знаешь, меня Машка пригласила на день рождения. Она же с твоим другом сейчас встречается… ну позвони ему. Спроси, как все было! Я просто спала в комнате, которую они мне выделили. Нам выделили. Твой друг пригласил твою бывшую… Крис. Это она с этим подонком пришла. А ночью я проснулась от вспышек, а эти… в моей комнате. Урод этот на моей кровати сидит, а Крис стоит рядом. Я испугалась, закричала от неожиданности, и Тимоха видел всю эту картину. Он вбежал сразу и все видел. Это твоя Крис специально подстроила, подставила меня, а ты… Как ты мог поверить им, а не мне?
Глеб смотрел не веря, мрачно, ехидно улыбаясь. Хоть и выходила эта улыбка слишком кривой.
– Твоя Машка заставит кого угодно подтвердить твое алиби, а Тимоха…
– Алиби? Мне нужно алиби? – истерично выкрикнула Марго.
Разговор ушел не в ту степь. Они ругались впервые в жизни, и к концу мы с Егором поняли, что это конец. У них любви до гроба не выйдет, первое же испытание провалили. На доверии прокололись.
Сейчас мужчина и женщина стояли словно чужие друг другу, с каждой секундой отдаляясь все больше. А у нас с Егором исчез последний шанс быть вместе, жить вместе. И я не знала, что должно произойти, чтобы эта пара снова соединилась.
Я судорожно решала, что делать, а вот от Егора пришла твердая решимость. Он уже решился на что-то.
Глеб и Марго пошли каждый к своему транспортному средству, она на полпути замерла и, оглянувшись, глухо спросила:
– Неужели это все? Неужели все между нами кончено? Что должно случиться, чтобы ты поверил мне и дал нам обоим второй шанс?
Глеб тоже замер, подумал и глухо ответил:
– Ну, если Бог все же есть, он даст нам знак, что ты права во всем и нам нельзя расставаться. Иначе мы умрем друг без друга!
Стоило замолчать Глебу, как от Егора пришло смирение, согласие и решимость. А еще ощущение полета, невесомости и бескрайней любви – ЕГО КО МНЕ!
Бентли медленно, но неотвратимо покатился к обрыву, а до меня дошло, что это действительно конец. Им конец и нам тоже. Егор позвал меня за собой, скорее приказал, и я послушно покатилась за ним. И в жизни, и в смерти, и в горе, и в радости, всегда быть вместе! Жить дальше я не видела смысла и не хотела без Егора. «Бентли» все быстрее набирал ход, и я устремилась за ним, молчаливо взывая к нему, требуя подождать меня. Не обращая внимания на крики Марго и Глеба, мы катились к обрыву. Когда земля закончилась, и нас обоих приняли ветер и пустота, я испытала облегчение. Я рядом с Егором – это главное!
Любимый даже в последние секунды жизни оберегал меня, я почти лежала на его капоте и успела увидеть в последний миг, перед тем как меня поглотила темнота, наших бывших друзей и хозяев, стоящих на краю обрыва. Ветер трепал полы черного пальто Глеба и его золотистые волосы. Мужчина крепко прижимал к себе Маргошу, гладя ее распущенные черные волосы, и с нежностью и любовью целовал ее в макушку, успокаивая. Думаю, что он и сам пытался успокоиться. Невероятно, но выходит по его требованию Бог такой знак послал – скинул машины с обрыва. Пусть только попробует теперь не жениться на моей подружке! С того света вернусь и шею намылю!
Глава 7
– Бедняжки! Такие молодые и такая судьба…
– Да уж, даже врагу не пожелаешь! А ведь оба молодые, богатые…как же это…
– Богатство от смерти не спасает!
– Жозе сказал, что обвалом всех накрыло, выжили всего двое гостей да молодожены. Это правда, не знаешь?
– Сама знаешь, Жозе в полиции служит, зачем ему врать? И в газетах так написано. Это отец невесты настоял, чтобы венчание в часовне в горах провели. Там их родовое поместье, которое еще двести лет назад предки семьи да Силва построили. Раньше им и город наш принадлежал, а сейчас обеднели.
– Зато сеньор Луис вон какого видного жениха для сеньориты Габриэлы подыскал. Богатого, красивого, говорят, и умного. У семьи Маркуса Кошта несколько компаний, и живут они не в нашем захолустье, а в самом Рио. И фамилию эту знают все в Бразилии… Богатеи, и как в новостях сказали, мафиози…
– А где бы ни жили, и кем бы ни были – все одно дружно под обвал попали. Две семьи, толпа родственников… спаси и сохрани Святая Мария.
– Посмотри, какие они красивые оба… Маркус и Габриэла. Он – как демон, а она – как хрупкий ангел. Я слышала, что этому браку оба не рады были. Да только семье Кошта нужен был титул древнего рода да Силва, чтобы выйти на высший уровень, а аристократам да Силва срочно понадобились деньги Кошта. Вот и поженили этих голубков. Да видно высшие силы против такого союза восстали, раз обвал случился…
– Бедняжечки! Теперь сиротами остались и без защиты совсем.
– Анна-Мария, это ты о чем?
– А ты не знаешь еще? Вчера вечером к главрачу приезжал родственник дальний – троюродный кузен Кошты. И отказался платить за этих несчастных. После смерти молодоженов он автоматически становится и баронетом, и наследником миллионов семьи Кошта. Так что ему уж точно не с руки ждать, когда они выйдут из комы. Могут пройти годы, а управлять империей Кошта необходимо сейчас, иначе сожрут конкуренты. Так что завтра утром Габриэлу и Маркуса да Силва Кошта отключат от аппаратов.
– Ох, Святая Мария, да как же это? Две недели же только прошли, а вдруг бы отлежались и пришли бы в себя? Кома же такая непредсказуемая…
– Главврачу не только денег дали, но еще и пригрозили. Если не сделает, как велели, семья пострадает. Не зря в новостях про мафию говорили. Эти Кошта – мафиози и есть. Им уже и трахеостому убрали, видишь, масочная вентиляция… готовят к отключению. Вдруг сами дышать не смогут…
Голоса двух женщин доходили до меня словно сквозь вату. Мне уже самой жалко стало этих Маркуса и Габриэлу. За что им все это? Потерять всех родных, жениться без любви, а потом лежать в коме, не в силах защититься. И правда – бедняжечки. Глубоко вздохнув, сочувствуя незнакомцам, я открыла глаза.
Белый потолок, стены, тканевые занавески отгораживают вокруг меня небольшой прямоугольник. Писк приборов и слабость во всем теле. Глухая боль в ребрах, словно их сломали в нескольких местах, ноющая – в левой руке и абсолютное непонимание где я.
Вспомнила, как мы с Егором прыгнули в ущелье и темноту, последовавшую за ударом. Потом был яркий свет и ощущение тепла рядом – это Егор, а я ведомая следую за ним. Это воспоминание вызвало панику, и писк приборов участился, зашкаливая все разумные пределы.
– О, Мадонна, девочка пришла в себя, зови доктора Гарсиа.
Я ошалело крутила головой из стороны в стороны и глухо скулила. Неужели снова попаданка? А Егор? Где Егор? Паника нарастала лавиной.
Пол лица закрывала маска
Неожиданно возглас «Святая Мария!» раздался и за шторкой, затем последовал знакомый зашкаливающий писк приборов и мужской рев. Ткань отдернули, и я увидела незнакомого мужчину. Судя по фенотипу, испанец; выше среднего роста, сухощавый, но мускулистый; волосатая грудь, ноги и руки, не накрытые простыней; темные, почти черные, волосы; оливковая кожа; нос с горбинкой и очень выразительные темно-зеленые глаза. Красивый!
А вот когда мы столкнулись взглядами, в его глазах полыхало знакомое безумие, жесткость, доходящая до жестокости, властность и бескомпромиссность. Говорят, глаза отражение души? Это правда! Слезы потекли у меня по щекам от радости – мы спаслись. Мы все-таки вместе.
– Егор… – прохрипела я, вкладывая в одно слово всю свою душу.
– Лена… – сипло, натужно выдохнул мой любимый.
Господи, неужели это не сон? Мы живы? И вместе?
– Сеньора Кошта? Ооо, сеньор Кошта, я так счастлив, что вы очнулись…пришли в себя. Это чудо и…
Невысокого седого мужчину в белом халате мы не слушали. Не разрывая взглядов, сели с горем пополам. В зеленых глазах напротив безумие заволокло все остальные чувства. Егор смотрел на меня так жадно, с таким голодом и жаждой обладания… Он хотел меня целиком и полностью. Всю, без остатка, навечно! Такой никогда не отпустит, не отдаст, убьет ради меня, если надо будет. Не сомневаясь, не раздумывая, не жалея. По моему телу невольно пробежала дрожь. А потом желание дотянуться, прикоснуться, приблизиться стало непереносимым, и мы буквально рванули друг к другу в объятья.
– Сеньор Маркус, у вас же нога… вам нельзя, – закричала одна из медсестер, та самая, что жалела нас все время в разговоре.
Мы встретились на середине пути, всего два шага, но сколько потребовалось сил. Мы сплелись руками, телами, душами. С огромным трудом стояли, покачиваясь, удерживая друг друга. Голова кружилась то ли от счастья, то ли от резкого выхода из комы. Ноги тряслись, болело все, но мне хотелось плакать не от боли, а от счастья.
Горло словно изнутри ободрали, но я прохрипела:
– Люблю тебя!
И Егор выдохнул единственное:
– Наконец-то моя!
– Сеньор?! Вам нужно лечь самому и позвольте уложить вашу жену. Вам нельзя пока вставать.
Егор с недоумением осмотрелся, нахмурился, а я тихо зашептала, рассказывая обо всем, что услышала. И свое предположение, что теперь мы сеньор и сеньора Кошта, которых хотят завтра убить по настоянию жадного до наследства родственичка.
Красивое лицо Егора-Маркуса исказила такая зловещая улыбка, что врач отшатнулся, а медсестры замерли статуями. Даже я внутренне дрогнула. Суть своего, надо полагать, законного мужа я уже успела узнать, причем так глубоко, как никогда бы не смогла, будучи человеком. И мне невольно стало жалко того неудачника-кузена, осмелившегося покуситься на нас из-за денег. Егор своего никогда не отдаст.
Егор-Маркус скривился, словно подбирая слова, и на испанском приказал медперсоналу:
– Кровати сдвинуть вместе! Быстро!
Ему повиновались не раздумывая. Мы буквально упали на общую кровать, задыхаясь от слабости и боли. А потом молча и внимательно выслушали доктора. Я лежала на груди у мужа, крепко обнимавшего меня, прижимая к себе, словно боялся потерять. Как жаль, что теперь я не могу «читать» его мысли и чувства.
Доктор Гарсия весьма осторожно выразил соболезнования по поводу гибели всех наших родственников, затем поздравил с тем, что мы очнулись, посоветовал смотреть в будущее, а не жить прошлым, и закончил тем, что, к его величайшему сожалению, Егор останется хромым на всю жизнь. Правую ногу собирали чуть ли не по частям. А у меня нет части легкого.
Наверное, он думал, что мы впадем в депрессию от новостей и диагнозов. Егор жестом отпустил потрясенного доктора и, немного передвинув меня, заставил лечь на бок и надел маску. Так легче дышалось.
Мы теперь часами лежали и любовались друг другом – касаясь и поедая глазами. Поврежденное горло пока не позволяло говорить, но нам этого и не нужно было. Нам было хорошо и без слов, просто находиться рядом – уже счастье. Рай на земле.
Выписали нас через месяц, раньше мне не позволил Егор из-за легкого. Пробелы в памяти списали на амнезию, и Егор с упорством и хваткой бультерьера занялся нашим «наследством».
Блуждающие души нашли свое новое пристанище!
Эпилог
– Смотри, она беременная! Маркус, я же говорила, что они помирятся! – выдохнула я восторженно, разглядывая зашедшую на летнюю веранду ресторана пару.
Маргоша шла под ручку с Глебом. Она вся светилась и поддерживала свой внушительный живот. Муж суетливо отодвинул стул, помог ей сесть, не удержавшись и мимолетно погладив выпирающее пузико. Мы узнали, что наши хозяева поженились через две недели после нашей «гибели». Меня просто распирало от счастья, что они стали самой неразлучной и любящей парой благодаря нам.
– Я вижу и рад за них! Теперь ты успокоилась? Твоя душа спокойна за подругу? – с нежностью, но с легкой насмешкой поинтересовался Егор– Маркус.
Я кивнула, вытирая невольную слезу. Господи, спасибо тебе, столько счастья мне досталось.
– Может и нам пришла пора своего малыша завести? – вкрадчиво предложил Маркус.
Я видела, как плещется безумие в любимых глазах: меня любят так, как невозможно любить нормальному человеку. Болеть мной, дышать мной. Безусловно, я люблю не меньше и знаю, что нашего ребенка Егор будет любить с не меньшей силой.
Бросив еще один взгляд на Маргошу, которая улыбалась светлой прекрасной улыбкой Глебу и что-то щебетала ему, пока он наглаживал ее руку, я спросила:
– А ты закончил принятие наследства? С этой стороны проблем не ожидается?
– Да! – И снова уже знакомая кривая мертвая улыбка, которая доводит до дрожи любого, кто имеет дело с новым Маркусом Кошта да Силва. – Нашу территорию и окружение я обезопасил.
Я улыбнулась, положила ладошку на смуглую руку мужа и с предвкушением его реакции произнесла:
– Значит, можем спокойно рожать! Примерно через шесть месяцев.
Обожаемые зеленые глаза полыхнули. Маркус-Егор не двинулся с места, даже не шелохнулся, но меня обдало настолько ощутимой волной безграничного счастья и нежности, что почудилось, будто мы снова в телах машин.
Любимый кивнул, наконец, и хрипло, выдавая накал собственных чувств, выдохнул:
– Я счастлив! Спасибо за это чудо! Любимая!
Мы еще посидели в ресторане, наблюдая за Марго и Глебом, потом, держась за руки, ушли. У нас вся жизнь впереди и скучно сидеть без дела.
Конец!
Завершено – 28.02.2015г.
