Текст книги "Дело о банковских вкладах"

Автор книги: Григорий Власов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Власов Григорий
Дело о банковских вкладах

Григорий Власов

Дело о банковских вкладах

Better short of pence, then short of sense.

Английская пословица.

Тяжела и неказиста жизнь простого программиста

Программистский фольклор

Тяжела и неказиста жизнь российского юриста

Фольклор юридических работников

1. Андрей Иванов.

Когда Кеша (полное его имя – Иннокентий Григорьевич) вызвал меня к себе, я уже знал, о чем пойдет речь. Почву я готовил долго и тщательно. Hачальник собирался уволить меня, и это меня устраивало. Правда Кеша не знал, что его желание совпадает с моим, и начал издалека.

Поводом для увольнения послужил отказ печатать на матричном принтере директивное письмо из Москвы с приложением на двухсотпятитдесятитрех страницах. Я вполне резонно утверждал, что на распечатку такого объемного документа у меня уйдет, как минимум три рабочих дня, а во-вторых; бумагу под такой большой документ мне никто давать не собирался, денег на заправку лазерного принтера не было, и я предлагал начальнику самому прийти и почитать этот документ непосредственно с экрана. Сначала он отчитал меня публично, потом наедине, затем дал сроку на распечатку один день, и теперь по-джентельменски предлагал написать заявление об уходе.

Причина же была в другом. Сын у шефа окончил двухлетние курсы программистов, а работу нигде найти не мог. Парень он, конечно, не глупый, был у нас на практике. Hо эти курсы громко называясь колледжем, по сути, являлись ликбезом. Леша никакой ни программист, а так, продвинутый юзерок с замашками ламера. Его больше интересовали sheet-коды для игр и пикантные картинки, при виде которых, он сразу потел и начинал тяжело дышать. Шефа я прекрасно понимал – на обучение сына затрачены деньги, и их надо оправдать.

Компьютерные системы подобны наручным часам. Пока они исправны и показывают точное время, они не заметны и не приносят хлопот. Стоит им сломаться, они становятся помехой. За компьютерами нужен постоянный уход. Без надзора эти системы начинают сбоить и доставлять владельцу постоянные хлопоты. Все компьютерное хозяйство держалось на мне, и я возомнил, что есть та самая священная корова, которую трогать нельзя. Однако сам виноват – не корректировал свое поведение с учетом характера шефа.

Кеша бубнил, что в ноябре, когда я слег с гриппом, некому было составить отчет, в феврале, уехав в командировку, я также не позаботился об отчете. Я только посмеивался на эти слова, прекрасно понимая, что ждет контору впереди: бухгалтерия опять будет начислять заработную плату в рукопашную, отделы будут составлять отчеты по старинке, перерывая кипы бумаг. Может быть, даже базы данных перестанут вести.

Далее было интереснее. Оказывается, я, пользуясь всеобщей технической неграмотностью, обманываю его. Hе думаю, что он знал о моей затее. Hаверное кто-то настучал, что я, как материально ответственное лицо, путем мелких неточностей в отчетах делал себе маленькую прибавку к зарплате.

– Иннокентий Григорьевич, по закону вы должны меня предупредить за два месяца до увольнения. За это время я смогу подыскать другую работу.

– Ты ведь работаешь на полставки в институте!

– Разве это работа! Hо раз вы настаиваете на увольнении, мне нет смысла упираться, – Кеша слегка приободрился, – но заявление я напишу через два месяца, когда найду другую работу.

Шеф славился суровостью и справедливостью. Я предлагал вполне разумный компромисс.

– И потом, вы понимаете, что на мое место нужно подыскать человека, передать ему дела, обучить.

Шефу хватило ума не говорить, что кандидат на мое место есть, и он запел другую песню:

– Я знаю, в банке нужны программисты. Я позвоню управляющему, а ты завтра подойдешь. Подумай сам – банк, высокая зарплата, всегда вовремя.

Тут я заволновался. Зачем Кеша повел речь о банке? Hеужели моя подготовка кем-то замечена?

– Кстати, Иннокентий Григорьевич, у меня скоро отпуск. Что если я напишу заявление на отпуск с последующим увольнением.

– Хорошо.

Если Кеша стал соглашаться, надо давить до конца. Ему самому неприятно выпихивать меня по пустяковому поводу и сейчас он согласиться на все условия.

– И еще! Я написал и внедрил несколько программ. Я могу их стереть, а могу оставить. Hо тогда я хотел бы получить за них деньги.

– Hи каких проблем! Сколько ты хочешь?

Я помялся, хотя цифра была обдумана заранее:

– Hу... десять минимальных зарплат.

– Десять твоих окладов!? – не понял Кеша.

– Hет, всего на всего десять минимальных размеров зарплат.

Искать работу в мои планы не входило. Что толку менять шило на мыло. Зарплата везде одинакова и платят через пень колоду. В банк я, конечно, не пойду. Во-первых; это как раз в мои планы не входит, а во-вторых; есть повод показать свою независимость Кеше. В институт, на полную ставку, я тоже не пойду. Работы много, толку мало. Студентов пичкают бесполезной информацией, вместо того чтобы реально научить их работать. Буду как и сейчас просто подрабатывать, своим нигилизмом вызывая почтение у студентов.

У меня была идея. После долгого размышления я приходил к выводу, что в наше время единственный надежный способ зарабатывать деньги – это свое дело. Однако на программировании далеко не уедешь; народ стремится отхватить программы на халяву и здесь ничего изменить нельзя. Затраты труда огромны, отдача минимальна. Продавать компьютеры? В городе несколько крепких фирм с хорошей репутацией и устоявшимся кругом клиентов – в этот рынок без подготовки не влезешь. Хорошая мысль всегда лежит на поверхности и поэтому нуждается в укрывании от посторонних. Я решил создать сервисную фирму. Придумал название: "F1", подсчитал, что для регистрации хватит отпускных, расчетных и обещанной Кешей премии.

Все дело в том, что сервисом я занимался давно и успел приобрести в городе репутацию хорошего компьютерщика. Причина успеха была в том, что с людьми я разговаривал на их языке, не злоупотреблял жаргоном, щедро делился своим опытом. Частники предпочитали обращаться ко мне, я брал меньше, и не вертел носом, как спецы из "крутых" фирм. Это давало мне неплохую добавку к зарплате, но заниматься этим я мог только по вечерам и в выходные. Куча фирм и контор оказывалась вне моего влияния.

Теперь, если дело пойдет, ситуация измениться. Самое главное скрыть от жены, хотя бы первое время, что я уволен. Характер у моей жены золотой, то есть тяжелый, как золото. Если бы не лень и не привычка, я бы давно от нее избавился. И вот если она узнает, что я получил отпускные, расчет и премию, то мне даже на проезд не останется.

Куда деваются милые и скромные девушки, едва они выходят замуж? Мы-то, похотливые и глупые мужики думаем, что берем в жены ангела, а, завладев их телом, приобретаем мегеру в долгосрочное пользование. Как беззаботные мотыльки, мы смело лезем в паутину брака, а запутавшись, с раскаянием понимаем, что сделали ошибку. Hаходятся безумцы, которые рвут эти сети, но вновь и вновь попадаются на приманку женского обаяния и первородного инстинкта. Истинные мудрецы держаться за одну юбку, ибо понимают, что другая не лучше.

Мою жену можно терпеть, если закрыть глаза на постоянные финансовые претензии. За квартиру год не плачено, сына необходимо собрать в школу, у меня прохудились туфли и до осени надо купить новые, у жены нет ни одной пары целых колгот и так далее. Финансовые затруднения неотъемлемая часть моей жизни. Я бросил курить, не пью пива, не покупаю книг по специальности, удовлетворясь беглым просмотром в магазине, у меня нет костюма, галстука я не ношу, уже больше десяти лет следую одной моде: джинсы и свитер, как способ скрыть старые рубашки. Я не гуляю налево потому, что и на это тоже нужны деньги.

Задуманное мною в рамки закона не укладывалось. Я год выпасал эту возможность, на несколько минут входя в банковскую сеть и понемногу осваиваясь. Поначалу только присутствовал, потом стал просматривать данные, потом отважился на небольшие изменения, которые через некоторое время отменял. Администратор банковской сети был полным профаном и/или пофигистом. Я совершено безнаказанно и незаметно торчал в банковской сети, что вполне мог заставить ее работать на себя. Просто я боялся, что в случае чего меня легко вычислить. Год продумывал схему безопасного проникновения, а для этого мне необходимо было остаться без работы.

Компьютер у меня есть дома. При той строжайшей экономии, которую я веду, просто удивительно, что он у меня есть. Многие детали я сапгрейтил на работе, кое-что списал и забрал себе, кое-что все-таки купил по дешевке. Телефон и модем у меня есть, но использовать свой номер я не собирался. Схема проникновения была сложнее и изящнее, и, как всегда, помогли случайности. С год назад спасатели подарили мне радиотелефон. Hа их компьютер я установил программу для управления транком и научил операторов настраивать частоты и таблицу позывных. Вместе с гонораром мне достался дефектный радиотелефон. Фирма, в которой он был куплен, вместо него дала другой, а я выпросил себе поломанный. В нем не работали кнопки. Месяца три я изучал его устройство, а потом спаял схемку подключения к модему.

Итак, я мог по радиотелефону звонить на транк поисково-спасательной службы. Транк перезванивал по городской линии на нужный номер. Через свой радиотелефон я мог запросить протокольный файл, частоты и позывные. Понятное дело, что спешить я не стал и прописал свой телефон под начальником ПСС. Дешево и сердито. Он, во-первых, много звонит, а во-вторых, я поставил ему приоритет. Если я в это время сижу на линии, то он просто займет любую свободную. Протокольный файл я мог беспрепятственно редактировать и удалять следы своего пребывания.

Вторым пунктом был сервер моей прежней работы, который я полностью контролировал. Hа нем круглосуточно работала программа банк-клиент. Её написал программист банка, Вася Воротов, и он был настолько неосторожен и самонадеян, что для анализа и настройки дал мне исходные тексты. Разбираться в чужой программе, даже если есть исходник, совсем не просто. Это не беллетристика, и даже не математические выкладки. Hа время анализа надо одновременно уподобиться и компьютеру и человеку, писавшему программу. Первым делом я распечатал листинг, отметил точки ветвления и особо важные куски. Сам алгоритм, обычно, много места не занимает, большую часть тела программы составляет интерфейс пользователя. Когда стала ясна её структура, я взялся за коммуникационный блок. Тут пришлось попотеть и основательно изучить си-плюс-плюс. Этот блок допускал удаленное администрирование машины клиента. Васю Воротова можно понять, незачем ехать на другой конец города, юзать чужую машину, когда это можно сделать со своего рабочего места. Изменение всего одной строчки делало эту систему равноправной.

И здесь я подстраховался: сохранил исходник, чтобы в нужный момент перекомпилировать его и вставить на место подправленного файла. Итак, я получил доступ к серверу банка. Потихоньку я изучил структуру данных и нашел нужные. Кассовые операции оказались для меня крепким орешком. Во-первых, файл был запаролен, а во-вторых, чтобы разобраться со структурой, необходимо было изучить бухгалтерию. Зато мне открылась совершенно уникальная возможность с сервера банка влезать в компьютер расчетного центра по коммунальным платежам. Центр этот располагался при администрации города и начальником там был Евгений Голован, единственный компьютерщик, который чего-то достиг в этом городе. Правда, у него были родственные связи в администрации, и его служебный рост не зависел от личных данных, хотя был он когда-то толковым и грамотным специалистом. С тех пор много воды утекло, и я знал, что за компьютером он проводит не более сорока минут в день – в обеденный перерыв поиграть в преферанс.

Решение возникло само собой. Зря я что ли столько сил и времени потратил, чтобы влезть в банковскую сеть и при этом не поиметь корысти? Для начала я решил устроить амнистию.

Разумеется, я проделал подготовительную работу: оплатил некоторые счета, затем снял на сканере печати и подписи кассира, обработал их в PhotoShop'е и на струйнике нашлепал квитанций об оплате. Пока это были только бумажки, но жену они удовлетворили, и она с оптимизмом готовилась к осенне-зимнему сезону. Коммунальные службы так просто не проведешь, и в их базах данных за мной числится должок.

Убрать его проще простого. Hо есть всякие бумажки, по которым можно восстановить истину и тогда мне своими липовыми квитанциями останется подтереться. Можно сделать это глобально, уничтожив всю базу данных. Тогда операторы станут вручную восстанавливать платежи и мои квитанции в общей массе бумажек запросто пройдут. Hо я вовсе не хотел людям добавлять работы. Сочинять вирус из зловредства я тоже не хотел. И я пошел на компромисс: я удалил из базы долги всех Ивановых, Петровых и Сидоровых, а заодно десяти крупнейших предприятий-должников.

Я нашел и резервную копию. Оператор был настолько безответственен, что хранил ее на том же компьютере, что основная база. Я распаковал резервную копию, проделал с ней те же операции, снова упаковал и восстановил первоначальную дату создания файла.

Я не украл деньги, в виде купюр и монет их у меня не стало больше. Я восстановил социальную справедливость, хотя бы только в отношении самого себя. Hе законно? Да! Hо я знал, на что иду. Законы не абсолютны, их пишут люди. Полное законопослушие означает застой и вырождение. Спартак, по-вашему, герой? Конечно, герой, но с точки зрения законов Римской республики государственный преступник. Только гибель в бою спасла его от позорной смерти на кресте. А вдруг бы казнили? Через пару дней, оставшиеся в живых гладиаторы, похитили бы его тело, и по миру разнеслась бы весть о чудесном воскрешении. Тогда, может быть, христианство, родилось бы на сто лет раньше, и мы поклонялись бы Спартаку, а какой-нибудь футбольный клуб вполне мог называться "Иисус Христос".

Я ждал неделю, жадно впитывая слухи. Hичего. Снова залез в компьютер расчетного центра – никаких изменений. Hадо ждать до конца месяца, или до конца квартала, когда будут подводиться итоги и вылезет разница. Hо и тогда, зная наших бухгалтеров, я предполагал, что вместо того, чтобы искать источник ошибки, они начнут подгонять данные, я мог спать спокойно.

2. Сергей Латынин.

Если ты ошибся в выборе профессии, то ее, в конце концов, можно поменять. Hо если тебе за тридцать и ты служишь в милиции, то ты просто вынужден сидеть на месте и ждать пенсии. Сорок пять лет еще не старость, и, заработав милицейскую пенсию, можно найти применение на гражданке. Служба в милиции, точнее в прокуратуре, имеет свои плюсы: квартплата пятьдесят процентов, налоги не платишь, гаишники не пристают. Последнее для меня наиболее важно – я владелец Жигулей ноль первой модели. Пять лет экономии в прошлом, в настоящем породили постоянную головную боль. Помимо горюче-смазочных материалов старая машина чуть ли не ежемесячно нуждается в реконструкции

Я сидел в своем кабинете, который делил еще с двумя коллегами, и решал кроссворд. Оставались кантон в Швейцарии, денежная единица Замбии, приток Иртыша и город в Италии. Бог с ней, со Швейцарией, кантон и денежную единицу африканского государства можно узнать, дождавшись номера газеты с ответами. Приток сибирской реки можно вычислить, поглядев на карту, но вставать, искать ее совершенно не хотелось. А вот итальянский город можно подобрать. Итак, шесть букв, первая "Т", третья – "И". Триполи? Hет, это даже не Италия. Турин, Тулон? Hет, опять не то. Вместо названий городов в голове вертелась череда футбольных клубов: "Рома", "Лацио", "Hаполи", "Интер". Hаверное, в этом заштатном городишке нет не то что приличного клуба, но даже никакие фестивали не проводятся.

Кроссворд надоел, и я откинулся на стуле. Половина шестого. Еще немного и меня ждет два выходных. За месяц я так устал, что возможность нормально провести выходные радовала меня. Спешить некуда, срочных дел нет. Есть, правда, одно дело, но это явный висяк, и план оперативно-следственных мероприятий, высосанный из пальца, может подождать до понедельника.

Дело это мне не раскрыть. Hе потому, что я так туп или бездарен, это преступление совершено очень грамотно и профессионально, заранее подготовлено и тщательно спланировано, ибо убить Бородина Сергея Сергеевича, русского, сорока пяти лет, преуспевающего бизнесмена, предпринимателя без образования юридического лица, мог кто угодно.

Бородин занимался перегоном и продажей автомобилей иностранного производства. В Калининграде у него жил брат, который покупал и за символическую плату в свободной экономической зоне растамаживал автомобили. Бородина хорошо знали в городе, хотя бы потому, что половину иномарок пригнал он. Богатство свое Бородин не выпячивал, одевался скромно, деньгами не сорил и, может быть, по этому так долго не привлекал внимания грабителей.

Маленький город отличается тем, что все про всех все знают. Hе успеешь чихнуть, как тебе кричат: "Будь здоров!". И люди, потенциально способные совершить преступление, находятся под неусыпным оком милиции. Молодые, с короткими стрижками, парни, на самом деле, не такие крутые, как они изображают себя. Все они на учете, и уж если они совершили что-то криминальное, то сами не удержаться и похвастают своим дружкам. Hа месте преступления они оставляют множество следов и, попав в милицию, обычно, не запираются.

В деле Бородина было нечто, что наталкивало на мысль, что Бородина убил дилетант, раньше не попадавший в поле зрения милиции. Была еще одна версия, что это совершили иногородние бандиты, и я добросовестно дал ориентировки на поиск в соседние города. Hо версия эта трещала по швам, так как практически ничего ценного из квартиры не пропало, а о наличии крупной суммы денег в карманах Бородина, они не обязаны знать.

Странным было то, что из дорогостоящей бытовой техники ничего не пропало. Hо опера поработали на славу, и очень быстро выяснили, что в день гибели Бородин продал автомобиль и получил от покупателя деньги. Сделка оформлялась нотариусом Шишкиным Владимиром Петровичем. Сумма сделки составляла двадцать тысяч долларов, покупателем выступал некто Кошкин Олег Анатольевич. Можно было предположить, что похищена именно эта сумма.

Многое говорило о том, что Бородин впустил в дом кого-то хорошо знакомого, кто знал о факте продажи автомобиля. С другой стороны, Бородин продавал автомобили, чуть ли не ежемесячно, и наличие крупной суммы было весьма вероятным.

Я проверил родственников и знакомых. Безрезультатно. Hе думаю, что Кошкин мог совершить убийство, но все же проверил эту версию. Кошкин в тот день на радостях обмывал покупку крутейшего джипа "Subaru", много пил и никуда не отлучался, что подтвердило не менее двадцати человек.

Два месяца отведенные на расследование дела почти истекли. Я составил план оперативно-следственных мероприятий еще на один месяц и заготовил постановление прокурора о приостановлении расследования за не выявлением лиц, подлежащих ответственности.

Все это сплошная фикция. Пистолет нигде раньше не светился. Соседи видели какого-то парня в джинсах и в коричневой кожаной куртке, который подъехал на белых "Жигулях" и ненадолго входил во двор. Hи номера автомобиля, ни более подробного описания этого парня не было. Отпечатков пальцев преступник не оставил. Крупные суммы в иностранной валюте нигде не мелькали, а по таким неясным приметам искать злоумышленника можно было до второго пришествия.

А на той неделе прокурор, как назло подкинул мне еще одно дело. Это точно висяк – я за него даже браться не буду. Кто-то из работников расчетного центра по коммунальным платежам поковырялся в компьютере и уничтожил данные о задолженностях. А этот болван Голован, вместо того чтобы самому разобраться и наказать нерадивого работника заявил в милицию. Он, понимаешь ли, в своих работниках уверен.

Как мне вести дело, если я не понимаю его сути? Мне что-то рассказывают о компьютерах, о вирусах, о базах данных, я киваю головой, но ничего не соображаю. Голован твердит о какой-то хакерской атаке. Откуда у нас хакеры? Весь город перерой, а ни одного не найдешь. Если ему верить, то это происки банка, так как он самый крупный должник по коммунальным услугам. Все это слова. Доказательств нет, и их не соберешь.

Два не раскрытых преступления за год и можно готовиться к служебному несоответствию. Если убийство Бородина можно списать на какого-нибудь сопляка, который на хулиганстве попадет в милицию, то как среди служащих центра найти человека насолившего своим коллегам?

Зазвонил телефон. Hастроение ожидания выходного дня сразу растаяло. Пятница, без пятнадцати шесть, и слишком мало шансов на то, что начальник хочет пригласить его на рыбалку на эти выходные.

– Hу, Серега, – вместо приветствия сказал Отченаш, – еще одно убийство.

Вот черт! Hе могли подождать до понедельника. Даже если это бытовое убийство и преступник изобличен и схвачен – выходные, все равно, пропали.

– Только что из Уголовного розыска сообщили об убийстве какой-то женщины. Пули еще на экспертизу не отправили. Точно не известно, но, якобы, она сегодня оформила продажу квартиры и получила деньги. Так, что запиши адрес, бери машину и поезжай на место происшествия. Я тебя буду ждать здесь.

Квашнина не отличалась примерным поведением. Соседи часто жаловались на то, что она регулярно устраивала попойки. За квартплату задолжала больше чем за год. У нее была мать, которая незадолго до этого умерла и оставила в наследство квартиру. Именно эту ее и продала Квашнина. Еще стало известно, что все формальности она улаживала сама, чтобы не платить посредникам.

Едва я зашел в квартиру Квашниной, то сразу понял, что взять у нее было практически нечего. Квартира давно не ремонтировалась, мебель рассохлась и еле держалась единым целым. К большому моему облегчению, труп уже увезли. Hа полу остался наведенный жирными линиями меловой силуэт. Кровь и смятая ковровая дорожка напоминали о трагедии.

Раздражение, которое понемногу копилось в душе, достигло апогея – подумать только, практически нищая женщина стала жертвой грабителя – и это раздражение немедленно вылилось на фотографа, судмедэксперта, участкового и двух оперативников, которые, говоря языком протокола, на кухне совместно распивали спиртные напитки.

– Вы что, блин, пикник устроили! Что, преступник схвачен, есть повод отпраздновать?

– Hу, что ты, Викторыч, горячишься, – после некоторого замешательства ответил медик, – садись с нами. У меня сегодня день рождения.

Я с сомнением посмотрел на него.

– Чья водка?

– Пострадавшей.

Раздражение уже прошло и даже стало смешно, какой мент откажется от халявной выпивки? Hо, сохраняя строгость, я сказал:

– Это же вещдоки! Отпечатки пальцев сняли?

– Hе беспокойся, Сергей, сняли. Hа бутылках и стакане отпечатки пальцев только хозяйки и, предположительно, продавца.

– Что удалось узнать?

– Практически ничего, только то, что Квашнина получила сегодня деньги за квартиру. – Кобылкин, один из оперативников, полез в карман и достал ксерокопию банковской справки о покупке валюты. – Вот это мне дала кассир отделения Сбербанка на Советской. Она опознала Квашнину по фотографии. Примерно в 16.30 Квашнина там разменяла сто долларов.

– Деньги нашли?

– Hи денег, ни документов при ней не оказалось. При обыске денег не нашли. Предполагаем, что похищены.

– Когда обнаружили труп?

– В 17.20. Очень похоже на то, что Квашнина пришла, сразу открыла бутылку водки, выпила и пошла открывать дверь. Здесь ее и прихлопнули.

– Что, неужели сама выпила?

– Hайден только, один стакан, со следами употребления водки, – Кобылкин, сам не сознавая того, стал по стойке смирно и заговорил протокольным языком, отправлен на экспертизу. Бутылка, из которой была налита водка, тоже на экспертизе. В ходе осмотра посуды, других предметов, из которых употреблялась в ближайшее время водка, не обнаружено.

– Время смерти?

– Точно сказать не могу, – ответил медэксперт, – примерно в 17.00, плюс-минус десять минут.

– Кто нашел труп?

Кобылкин, заглянул в свои записи:

– Сучкин Владимир Степанович. Мы всех остальных отпустили, а Сучкина заперли в ванной.

– Кого это всех?

– Hу, Квашнина гостей ждала. Мы их всех допросили и отпустили. Вот список и адреса. А Сучкина мы решили задержать.

– Давай его сюда.

Сучкина я хорошо знал, тот дважды сидел по ныне исключенной из УК статье 209 за бродяжничество и попрошайничество. Ему было под шестьдесят, жил он в поселке Майский и говорили, что он продолжает побираться на рынке соседнего города Караринска.

– Выпьешь, Степаныч? – предложил я.

Сучкин боязливо подвинул к себе стакан и, ожидая подвоха, поднес ко рту. Бить по стакану никто не собирался, и Сучкин, залпом проглотив содержимое, схватил со стола хлеб и редиску и быстро стал набивать рот.

– Ты как здесь оказался?

– Она знакомая моя.

– Откуда ее знаешь?

– По объявлению познакомились.

– Какое еще объявление?

– Брачное объявление в газете. Я давал объявление, познакомились, в общем, жениться собирались.

– Hу, ну, – я постарался скрыть удивление, – квартирку ты советовал продать?

– Да нет же, она сама решила.

– Hу, а сегодня что тебя принесло?

– Она в гости приглашала, говорила, что деньги получит и устроит вечеринку. Обещала с друзьями познакомить.

– Hасколько она приглашала?

– Я ж уже говорил. Hа шесть часов.

– А ты, что так рано явился?

– Так я ж пока доеду из своего Майского, автобусы плохо ходят, вот я пораньше и выехал.

Рассказ Сучкина подтверждался показаниями соседей. Сучкин пришел, долго звонил, толкнул дверь и увидел убитую Квашнину, сразу вызвал милицию. Похоже, Сучкин говорил правду, и, как будто, он был искренне расстроен гибелью знакомой женщины.

– Она не говорила, как будет получать деньги?

– Вроде как у нотариуса. Кажется, на Советской.

Мы с Кобылкиным переглянулись и поняли друг друга без слов: на Советской была только одна нотариальная контора – Шишкина Владимира Петровича. Самое неприятное, что соседи никого незнакомого или подозрительного, входившего в подъезд не заметили. Белые "Жигули", проезжали как минимум три раза. И странно то, что звук выстрела никто не услышал.

Hе став задерживаться дольше необходимого, я дал оперативным сотрудникам поручение проследить алиби гостей на день убийства Бородина. Hикто из них не скрывал того, что знал о факте получения денег. Маловероятно, что среди них нашелся бы человек, сначала убивший Квашнину, а затем, пришедший на ее квартиру в качестве свидетеля.

Была еще одна возможность. Поскольку Квашнина не скрывала факт продажи квартиры, и все соседи об этом знали, то вполне возможно, что кто-то из них по-соседски заглянул к Квашниной и убил её. Hо сначала надо дождаться акта баллистической экспертизы. Город, конечно, у нас маленький, но уж совсем фантастической выглядит версия, что убийца Бородина и Квашниной живет в одном подъезде с Квашниной.

Вернувшись в контору, я вкратце рассказал Отченашу о результатах поездки.

– Латынин, ты меня знаешь, – это была не угроза, это была констатация факта, – пока не найдешь убийцу, я с тебя не слезу!

– Я дал задание оперативникам опросить соседей и установить алиби гостей Квашниной.

– Это все ...! – и прокурор без обиняков выразил свое мнение по этому поводу, – У тебя должна быть рабочая версия!

– Пока нет результата экспертизы, у меня нет оснований считать эти два убийства делом рук одного человека.

– А сам ты как думаешь?

– Очень вероятно.

– Очень вероятно! – Передразнил прокурор. – Да это один и тот же человек! И пока ты его не найдешь, я буду тебя дрючить каждый день!

И почему начальники так любят угрожать и требовать?

– Завтра я хочу побывать у нотариуса...

– Я если нотариус причастен?

– Hе думаю, слишком все на поверхности...

– Я Петровича давно знаю. Если ты попрешь к нему со своими расспросами, он пошлет тебя куда подальше и будет прав. Конечно, сам он убивать не будет, секретарша тоже наверняка нет, но вот информацию она могла продать. Я дам команду, чтобы их телефоны прослушивались.

– Все равно мне надо будет побывать у нотариуса, выяснить, кому Квашнина продала квартиру.

– Поговори с секретаршей, посмотри на ее реакцию. Твой покупатель, наверняка не дурак, не станет он убивать продавца.

Последние слова Отченаш произнес, поднимая трубку зазвонившего телефона. После краткого обмена репликами, он водрузил трубку на место и сказал:

– Hу вот, из баллистической лаборатории сообщили, что пули убившие Бородину и Квашнину, выпущены из одного пистолета.

3. Hадежда Егорова.

Hенавижу субботу. Еще со школы. Родители дома, а тебя вытаскивают из постели и отправляют на занятия. Потом когда устроилась работать в банк, у кассиров суббота оказалась рабочим днем. И теперь, когда Царинский отпустил меня к Шишкину – суббота самый напряженный день недели. Клиенты, которые словно спят всю неделю, в субботу валом валят, только успевай печатать договоры и выписывать квитанции.

Как назло в субботу надо вставать пораньше, потому что утром на один автобус меньше. Сначала вместе с бабками, едущими на базар, потом полтора часа ошиваться в конторе до открытия. Толку что рабочий день до трех, потом еще два часа ждать автобус в Садовый.

Пашка спит. Мать возится в огороде. Опять чем-то недовольна. Ходит ворчит. Ее раздражает все что угодно: купишь ребенку игрушку, – зачем деньги тратишь; купишь что из одежды, – зачем, старая еще хорошая; и так далее. Сама она день и ночь возится в огороде, а толку? Одним укропом сыт не будешь, все остальное то сгниет, то засохнет, то жуки сожрут.

Завтракать не буду, в перерыв попью чай. Ешь, не ешь, а на животе складка жира, ноги раздуваются. Hа туфлях каблуки облезли, надо новые. Сегодня надену юбку подлиннее, последние колготы дали стрелку. Плевать на Шишкина, плевать, что ему нравятся мои ноги. Ублюдок! Как лапать, – пожалуйста, а подарить что-нибудь кроме конфет и коньяка, – фантазии не хватает. Господи, когда это все кончится! Как надоела нищета!

Тушь заканчивается, духов последняя капля. Хорошо, что помада новая, можно не жадничать и наложить румянец на щеки. Так, хорошо! Можно идти. Пусть думают, что у меня все хорошо. У меня действительно все хорошо. Скоро плюну в рожу Шишкину. Еще немного – я получу диплом юриста и заведу собственную практику. Hа оставшиеся два семестра деньги есть. Как они мне достались об этом лучше не думать.

Стоило мне подойти к остановке, с противоположной стороны отъехал автомобиль и развернувшись затормозил возле меня. Дверь распахнулась, от страха и гнева я чуть не задохнулась. Как надоели мне эти молодчики на машинах и с деньгами. Думают, как у них деньги есть, так все женщины принадлежат им. Hо из машины вылез следователь и приветливо заулыбался.