сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
Глава 14
Многие люди видят серые, скучные сны. Так говорили учёные из Золотой Академии. Корус был не таким. Его сны были наполнены цветами, запахами и жизнью. Фактически, старый генерал проживал две жизни, одну в реальности, а другую во сне. Вот и сейчас он был не в холодной горной пещере, а в своём летнем домике близ Нешорта. Он сидел в удобном кресле и смотрел на море, накатывающее на песчаный берег. Здесь было так тепло и уютно, что он забывал о своей тяжёлой жизни солдата. Здесь он был простым человеком, который проживает день за днём без боли и печали, без страха за жизнь семьи и за свою.
– Дедушка! – вскрикнула рыжеволосая девочка, тронув Коруса за колено. Это была Налли, его внучка. – Ты пришёл, дедушка! – радовалась она.
Да, он давно не бывал здесь. Всегда было слишком много дел в столице, а теперь ещё и эта война. Скоро у него совсем не останется времени на семью. Корус побаивался, что он станет одним из этих железных генералов, которые не знают никого и ничего кроме армии и службы Императору. Довольно мерзкая это жизнь, когда твоего возвращения ждёт только несколько легионеров.
– Дедушка, расскажи мне сказку, – Налли присела у него в ногах и положила голову на колени Коруса. Старый генерал улыбнулся и погладил внучку по волосам. Уже давно в его воображении царила одна история, которую он хотел ей рассказать. Наверное, сейчас самое время.
– Хочешь услышать сказку? Где-то у меня завалялась одна... – и, видя, какой интерес разгорелся в глазах внучки, Корус продолжил, – сказка о древних временах. Тебе она должна понравиться.
Давным-давно, когда ни тебя, ни даже меня ещё не было на свете, жили Первые Люди. Те самые, что стали прародителями и Империи, и северных королевств, и даже Корхатала. Но этим людям жилось ой как нелегко, девочка моя, они очень страдали. У них было мало еды, они много болели и не знали почти никаких инструментов из тех, что мы используем сейчас. Господь всемогущий, даже плуг был для них чем-то недостижимым, что уж говорить об остальном? Ты ведь знаешь, что такое плуг? – Корус посмотрел на девочку, и та утвердительно кивнула, – хорошо. Так вот. Людям было очень тяжело в древнем мире. И однажды они решились просить помощи.
Был в этом мире ещё кое-кто помимо них. Великий и ужасный, могучий и страшный, бессмертный и крайне гадкий Дракон. Да-да, настоящий Дракон. Он был очень древним даже в те времена, и мудрость этого дракона была равносильна только его злобе, которую он частенько изливал на ближайшие племена людей. Но выбора у них не было.
Люди пришли к нему с просьбой о помощи, но крылатый змей, даже не выслушав их, сжёг наглецов. Так же он поступил и со следующими, и с теми, кто пришёл вслед за ними. Он убивал их десятками, но люди были упорны. Им не к кому было больше обратиться, и они вновь и вновь шли к Дракону, и тот, в конце концов, согласился их выслушать. Тут, моя маленькая принцесса, я позволю себе немножечко рассказать о Драконе. На самом деле он любил людей, как бы глупо это ни звучало. Да, он любил их, но чудовищный нрав змея очень часто брал над ним верх, заставляя того вершить всякие разные вещи, которые этим самым людям были совсем не приятны.
– Как Картол, соседский мальчик, – сказала Налли, – он всех колотит, но на самом деле очень добрый.
– Да, как Картол, – согласился Корус, – и именно потому, что Дракон на самом деле любил людей, он согласился им помочь. Он сказал, что сожжёт тех, кто портит их жизнь, сказал, что будет защищать их от врагов, но люди отвечали ему, что нет таких врагов. Их врагом была суровая природа и плохая земля. Их врагами были голод и болезни, которые нельзя было победить огнём или силой. И тогда сам Дракон пошёл искать помощи, ведь он мог разрушать, но созидание было ему не по силам. Он мог жечь, но не творить. Он попросил о помощи Луну.
– Ту самую, что светит ночью?
– Да-да, ту самую. Только для Дракона она обратилась в прекрасную девушку с белыми волосами. Змей попросил Луну родить ему сыновей и дочерей, обладающих его силой, но при этом сохранивших душу Луны. Он просил её подарить миру детей, которые могли бы менять жизнь людей к лучшему и жить среди них, направлять их и учить их. Луна согласилась помочь ему, и вскоре в мир пришли её дети.
Они охраняли людей, учили их и помогали им. Жизнь человечества медленно налаживалась, и вскоре люди уже не стояли на грани гибели, а в прямом смысле этого слова стали править этим миром. Они строили города, основывали страны и покоряли моря. Люди расселялись по всему миру и побеждали любую опасность благодаря Детям Луны. Шли годы, и смертные забывали о том, кто дал им благо. Они забывали о том, что Дракон сделал для них. Но забыть о его буйном нраве они не могли, ведь ужасный змей все так же жёг их деревни и убивал простых людей. Дракон стал единственной угрозой для людей, и тогда они решили избавиться и от неё.
Человек убил Дракона. Он стал героем для других людей, и они сделали его своим королём. Но в тот день, когда умер Дракон, люди начали замечать, что среди них оказывается все меньше и меньше Детей Луны. Человек был глуп и не знал, что вместе с Драконом он убил саму магию мира. Само его естество. Хранители людского племени жили благодаря этой магии, и когда её не стало, они начали уходить. На север, на далёкий север, скованный вечными льдами. Там они засыпали на веки вечные, а сыновья Детей Луны, полукровки, сохранившие лишь часть их силы, остались с людьми. Среди них больше не было женщин, и в них не было той магии, что бурлила в их предках, но каждую ночь эти полукровки слышат плач Луны об ушедших детях. Каждую ночь она просит их вернуться, но дети не слышат свою мать, их сердца и души скованы вечным льдом.
– Как грустно... – прошептала девочка, и Корус заметил, что в глазах её блеснули слёзы.
– Не торопись расстраиваться, – улыбнулся он, – ведь когда солнце взойдёт над Белым Замком, Дракон возродится из пепла и Дети Луны вернутся в мир, чтобы вновь спасти людей от гибели.
* * *
Проснулся он от холодного дуновения ветра. Вход в пещеру был завешен несколькими шкурами, закреплёнными наверху и придавленными камнями к земле, но идеальной защиты они все-таки обеспечить не могли, и ледяные горные ветры иногда прорывались внутрь. Поёжившись, Корус перевернулся на другой бок и взглянул на еле тлеющие угли от их костра, а затем на все ещё мирно спящего Тагорна.
Все это было лишь сном. Он сейчас был как никогда далеко от Нешорта и от того небольшого домика, где его ждала внучка. Но когда они закончат эту кампанию, обещал себе генерал, то он обязательно вернётся туда. Вернётся и расскажет девочке эту историю. Знать бы только, откуда она взялась в его голове, ведь ещё вчера он ни о чём подобном не думал. Все эти Драконы и Дети Луны... Корус мог с полной уверенностью сказать, что в жизни не слышал ничего подобного. Хотя он не слышал и обо всех остальных сказках, которые генерал сочинял для своей внучки. Истории о лесных девах, о Земле за Морем и... Да этих историй у него в голове были сотни, но почти все они приходили ему во сне. Как и эта.
– Может, мне и правда следовало стать сказителем, а не легионером? – пробормотал Корус, глядя на угольки.
– Судьба решает, кем человек должен быть, – донёсся до него приятный женский голос. Тарга, сдвинув шкуры в сторону, прошла в пещеру, – твоя судьба быть воином, Корус Ватар. Так говорят мне духи.
– Духи? – генерал, кряхтя и проклиная свои немолодые уже суставы, встал на ноги, но делал это он не очень громко, чтобы не разбудить Тагорна.
– Ты знаешь, – улыбнулась в ответ та, – они говорили с тобой ночью. Говоря по правде, я не думала, что в Империи есть люди, которые могут их слышать.
– Кхм, – пробормотал немного сбитый с толку генерал.
– А? Что происходит? Корус? – а это уже проснулся Тагорн. Бакортец тоже встал на ноги, но сделал это, в отличие от генерала, довольно-таки прытко.
– Хароудел ждёт вас, – сказала Тарга, посмотрев на Тагорна, и отчего-то улыбка её тут же сошла на нет.
Через пятнадцать минут они вновь стояли в той самой пещере, где жил вождь клана Чёрных черепов. Ро выглядел куда более злым и уставшим, чем вчера, из чего Корус сделал вполне разумное предположение, что горцу сегодня было не до сна. Да и как вообще можно было спать, когда тебе надо принять решение, от которого зависит судьба твоего народа? От Коруса вот мало что зависело, и этой ночью он спал, как младенец, даже несмотря на то, что был окружён толпой враждебных горцев. Он рассудил, что если его не прибили при встрече, то уж ночью убивать точно не станут, и благодаря этому хорошо выспался и был вполне бодр и свеж.
– Вы просите о многом, – нахмурившись, сказал Хароудел, посмотрев на Коруса, – но одновременно с этим вы и предлагаете многое. В этих горах мой народ не выживет, и ты, Корус Ватар, и я прекрасно это понимаем.
– Во-первых, вы можете звать меня просто Корус, – улыбнувшись, сказал генерал, – а во-вторых, как я понимаю, ты принял своё решение?
– Нет, – покачал головой горец, и в глазах его блеснула сталь, – мы никогда не склонимся перед слабым, бездушным и глупым человеком. Я не знаю твоего Императора, и, не видя его, не могу ни принять твои слова, ни послать тебя в задницу. Ты отведёшь меня к нему, и только тогда Чёрные черепа решат, станут ли они частью вашей Империи.
– Разумно, – кивнул Корус, – тогда чего мы ждём? Я уже и так себе яйца отморозил в этих ваших долбаных горах.
Глава 15
Вместе с Хароуделом они вернулись в лагерь имперских легионов. Ангатары чуть на дерьмо не изошли, когда услышали о том, что Элхарту придётся встретиться с этой ходячей громадиной, но Корус лично поручился за Ро, так что стражам пришлось уступить, хотя они и окружили горца кольцом человек в десять. Что было дальше, генерал не видел; когда Хароудел в окружении ангатаров прошёл в палатку Императора, Корус отправился к своим войскам. Ему надо было привести в порядок ещё столько всего, прежде чем они смогут отправиться обратно в столицу на отдых.
К концу дня до него дошли новости о том, что горцы все-таки приняли предложение Элхарта, и теперь надо было подготовить отправку целой оравы варваров в Корантар. Конечно, это была победа, как и армии Катарской Империи, так и её дипломатии, но для Коруса это обернулось целым ворохом проблем.
Согласно договору, горцы должны были идти как свободные люди, то есть без цепей и клеток, но при этом под плотной охраной из легионеров. Император повелел выделить для этого целых два легиона, которые на несколько лет будут полностью перебазированы в Корантар. Там они будут следить за тем, чтобы новые граждане не учудили чего-нибудь вроде грабежа и поджога парочки городов. Также надо было подготовить запасы провизии, которые потребуются и горцам, и легионерам, ведь в Корантаре они смогут получить не так много, а ещё... Ещё надо было сделать тысячу дел. Все как всегда, в общем.
Неделя потребовалась Корусу на то, чтобы привести все в относительный порядок и отбрыкаться от того, чтобы следить за горцами в Корантаре. На эту должность он назначил одного из своих генералов, Донака. Тот хоть и был порядочным ублюдком, но с горцами нужен был именно такой тип. Да и Валор сможет усмирить его, если тот слишком уж разбушуется. А сам же Корус уже готовился к тому, чтобы послать всех к чёрту и поехать в Нешорт, чтобы копаться в своём небольшом огородике и рассказывать внучке те сказки, что он придумал за то время, пока не видел Налли.
Сейчас он стоял в палатке, которая уже месяц служила ему домом, и составлял прошение об отпуске со службы. Сначала он даже подумывал об отставке, все-таки он уже был стариком, и пора было уступать дорогу молодым, но Элхарт его не отпустил бы. Парень слишком верит в него и не позволит Корусу оставить службу до тех пор, пока генеральские кости не лягут в землю. Такая вера в него немного пугала Коруса, ведь он был далеко не безгрешным и часто совершал ошибки, как и все люди. Но оставлять Элхарта сейчас, когда ему нужны все силы для того, чтобы поднять Империю, было бы не очень красиво. Вот через пару лет, когда все утрясётся, он сможет попросить Императора отпустить его. И на этот раз, вернувшись в свой домик, он больше не должен будет уезжать. Налли, наверное, очень этому обрадуется.
– И тебе она тоже обрадуется, – негромко сказал Корус, посмотрев на деревянную лошадку, стоявшую у него на столе. Он купил эту игрушку для неё в Соладаре, но все никак не мог передать подарок внучке, которая очень любила лошадей, – ну ничего, скоро уже передам.
– Корус? – неожиданно раздался голос Тагорна у него за спиной. Бакортец откинул полог палатки и нерешительно смотрел на генерала, – можно мне войти?
– Конечно, – улыбнулся тот в ответ, – ты с какими вестями, плохими или хорошими?
– С хорошими. Горцы отправились в Корантар и через несколько недель уже подойдут к Харенхейлу. Я просто поверить не могу, что нам удалось победить врага, терзавшего Бакорт не одну сотню лет.
– Не просто победить, – Корус взял со стола лист бумаги с прошением об отпуске и, свернув его, положил бумагу в нагрудный карман, – но ещё и склонить их на свою сторону. Вот это для меня стало самым удивительным.
– Да... – Тагорн был необычайно бледен, и в глазах его было что-то, чего старый генерал никак не мог разглядеть. Страх? Грусть? – И, Корус...
– Что? – непонимающе спросил генерал.
– Прости меня, – в один миг Тагорн почти вплотную подошёл к ничего не понимающему генералу, и в следующую секунду грудь Коруса пронзила острая вспышка боли.
– Тагорн?.. – прошептал он и, посмотрев вниз, увидел рукоять кинжала, торчащую из своей груди, – за что?..
– Я должен, – шепнул бакортец, медленно отступая назад, – прости меня.
– Тагорн!.. – позвал Корус, но вместо крика из горла его вырвался лишь хрип, а по губам потекли ручейки крови. – Тагорн... – звал он, падая на колени, но тот уже сбежал из палатки, оставив генерала умирать в одиночестве, – Тагорн... – прошептал он из последних сил, чувствуя, как жизнь покидает тело.
К каждому человеку смерть приходит по-разному. Корус, захлёбывающийся собственной кровью, из последних сил схватил рукой деревянную лошадку, стоявшую на столе. Он упал на землю и тихо прошептал, сжимая в руках эту детскую игрушку:
– За что?..
***
– Дедушка! – позвала его Налли. Она была в палатке и опустилась на колени рядом с умирающим генералом, – дедушка, это мне, да? Ты подарил мне лошадку, дедушка?
– Да, милая, – прошептал Корус. Боль почти ушла, но вместо неё осталась какая-то невыразимая усталость.
– Расскажи мне сказку, дедушка, – попросила девочка.
– Я устал, внучка, я очень устал... – прошептал он, чувствуя, как глаза закрываются, – очень устал...
– Тогда я расскажу тебе сказку, хорошо? – Налли подсела к нему поближе и, поглаживая седеющие волосы старика, начала рассказывать. Корус слушал её и понимал, что усталость становится все сильнее. Он уже не чувствовал своего тела, и только далёкий голос Налли не давал ему уснуть, но вскоре и он затих. Тьма окружила его и приняла в свои объятья.
* * *
Все это просто не укладывалось в голове. Этого не могло случиться, это все было неправильно, нереально. Но в очередной раз, взглянув на окровавленное тело Коруса, Элхарт осознал, что все это было в действительности. Генерал был мёртв. Убит.
– Брат? – в нерешительности позвал его один из ангатаров, – могу я помочь?
– Убирайтесь, – прошептал Император с еле сдерживаемой яростью в голосе, – убирайтесь прочь отсюда!
Четверо стражей переглянулись между собой и решили, что сейчас с правителем лучше не спорить. Они торопливо вышли из палатки, оставив Элхарта рядом с Корусом, лежавшим на кровати. Тогда Эл опустился перед телом старого друга на колени и приложил ладонь к его окровавленной груди.
– Ты не должен был умирать, Корус, – шептал он, – ты же был первым среди нас. Ты всегда вёл нас к победе, всегда вселял в нас надежду на успех. Ты не должен был умирать...
Не должен, но он мёртв. И тот, кто убил его, до сих пор где-то здесь. Сомнений в том, что убийцей был кто-то из лагеря, у Элхарта не было, ведь тело генерала даже не остыло к тому моменту, как его нашли. Все люди, находившиеся здесь, сразу же попали под подозрение, и лагерь в мгновенье ока был полностью оцеплен. Они найдут убийцу, чего бы это ни стоило.
– Чего бы это ни стоило, – прошептал Элхарт, глядя на бледное лицо друга, – клянусь тебе. Мы найдём ублюдка, и он заплатит. Клянусь, Корус, он заплатит!
И только сейчас взгляд Императора упал на кинжал, которым был убит генерал. Как только он увидел его, сердце Элхарта словно сковало льдом. Он знал этот клинок. Кинжал с алым лезвием, прозрачным, словно стекло, но прочным, как сталь. Взяв его в руки, Эл медленно поднялся на ноги, все ещё не веря своим глазам. В разуме медленно проявлялись воспоминания.
Это был замок одного из прихвостней Узурпатора. Первый из тех, что они захватили во время войны. Солдаты, опьянённые победой, сразу же кинулись грабить сокровищницу хозяина замка, в то время как Валор с Корусом вешали беднягу на ближайшем суку. А Элхарт вместе с Балором тогда раскопали сундучок с личными вещами эрла.
– Эй! – крикнул ему тогда Балор, – смотри, какой ножичек я себе нашёл!
Это был прекрасный кинжал с красной рукоятью и прозрачным лезвием. Эл сначала подумал, что это стекло, но, взяв клинок в руки и почувствовав его вес, сразу понял, что это какой-то странный металл.
– Хорош, стервец, – хохотнул Балор, забирая кинжал из рук Элхарта, – много глоток с ним перережу.
С тех пор этот кинжал всегда был с лордом Соладара. Один из его немногих военных трофеев, которыми он дорожил, как настоящим сокровищем. А теперь этим же кинжалом был убит Корус. Неужели?..
– Нет! – клинок выпал из рук Императора на землю, – Балор не мог сделать этого. Кто-то украл его оружие и попытался сделать так, словно это он убил Коруса. Да, так все было. Так все было. Балор не мог убить его!
Последние слова уже походили на бред сумасшедшего. Элхарт расхаживал по палатке взад-вперёд, обхватив руками голову. Он не мог поверить, что такое чудовищное предательство могло случиться в стане его друзей. Ведь все они были обязаны друг другу жизнью! Как вообще можно предположить, что Балор поднял руку на Коруса?!
Глава 16
Корантар
Спустя три недели
Эта земля станет их домом. Не будет больше ледяных ветров и холодных скал, укрывающих горцев от врагов. Не будет больше богов, приглядывающих за ними. Не будет всего того, что окружало их всю жизнь. Теперь они «граждане», как сказал этот Элхарт. Граждане великой страны. Часть единого целого. Плохо это или хорошо? Этот вопрос не давал Хароуделу покоя все то время, что они шли по землям Империи.
Плохо, говорила одна его часть. Они предали все то, во что верили и чем жили. Они склонились перед своим вековечным врагом, и будут служить имперцам, как собачки. Они потеряли свою силу и честь, когда Ро пожал руку Императора. Теперь дети будут проклинать отцов, а отцы будут проклинать его, Хароудела, за то, что он привёл их народ к такому позорному пути. Многие из горцев хотели умереть в бою, а не подчиняться Империи, и только авторитет Ро, как единственного уцелевшего вождя, держал эти горячие головы в узде, но его слов не будет хватать вечно. Однажды они восстанут и против него, и против Империи. Да, скорее всего, так и будет.
Но другая его часть нашёптывала совсем иные слова. Она говорила о том, что отныне они забудут о голоде и нужде. О том, что их дети больше не будут умирать в бесконечной войне, а зима станет не временем смерти и ужаса, а лишь месяцами сна и отдыха. Им обещали земли, и даже замки. В Катарской Империи горцы могут найти своё спасение и возродиться, как один из великих народов. Все, что им требуется – это смирить свою гордость, над чем так удачно поработал этот черноволосый генерал. Все вожди-идиоты были убиты во время сражения, и теперь Хароудел стал единым вождём для всех уцелевших кланов. Он сможет подчинить их и заставить принять ту новую жизнь как благо, а не как проклятье. В этом было не так много уверенности, как в кровавом бунте, но все-таки вероятность того, что все пойдёт именно так, сохранялась, и Ро хотел бы верить именно в это.
Да и имперцы оказались не такими уж свиньями, как можно было бы от них ожидать. Их... вождица, наверное, на первый взгляд показалась Хароуделу разумной бабой. Насколько они вообще могут быть разумными. Когда горцы пришли в Корантар, именно вождица приветствовала их в первых рядах. Признаться честно, Ро думал, что она будет задирать нос и относиться к новоприбывшим варварам не иначе, как к двуногому скоту, но Велена, так звали вождицу, повела себя совсем иначе. Она улыбалась горцам, жала им руки и говорила с ними, как с людьми. Равными ей людьми. Даже вожди-идиоты не позволяли себе такого. Но они давно лежали в земле, а эта девка определённо нравилась ему.
Да вот только поговорить с вождицей у него не вышло. Почти сразу же, как началось «приветствие», к ней подлетел какой-то хмырь в разукрашенной одёжке и начал что-то шептать ей на ухо. Та сначала побледнела, потом позеленела и, извинившись перед горцами, бегом рванула к лошади, чтобы потом унестись к замку. Зачем? Ро никто не удосужился сообщить, но он твёрдо решил для себя переговорить с ней чуть позже, а пока у Хароудела были и другие дела. Например, обустройство.
Велена оставила вместо себя какого-то хилого старичка в белых одеждах. Это был некий «представитель», с которым Ро совсем не хотел иметь никаких дел, учитывая то, что он увидел в глазах старика. Хароудела вообще мало что могло удивить, но берсеркер, обитающий прямо при дворе вождицы, был даже для него чем-то из ряда вон выходящим.
– Ты пока поболтай с этим, – сказал Ро Тарге, указав пальцем на старика, затравленно поглядывающего на горцев. – А то если я с ним поговорю, боюсь, он может... Ну, ты понимаешь.
– Что? – женщина непонимающе уставилась на него.
– Да ничего. Просто не зли его лишний раз.
Подозрительно хмыкнув, Тарга пошла к старику, а Хароудел отправился в то место, которое им выделили для жизни.
Временный лагерь. Так это назвали легионеры. Хароудел бы назвал это место ятуровой дырой, тонущей в грязи и дерьме. Солдаты ставили тут сотни каких-то тряпичных домиков, в которых, как предполагал Ро, предстоит жить горцам. Сразу подметив для себя, что стоит поговорить с вождицей об этих домиках, он двинулся вглубь лагеря. Неужели имперцы не понимают, что достаточно малейших холодов, чтобы люди, живущие в них, обратились кусками обледеневшего мяса?
Это был первый пункт из того списка, что он составлял для Велены, но далеко не последний. В него входило и то, что горцы до сих пор не получили горячей еды, что лагерь их стоял не на сухой земле, а на сплошном слое грязи, в котором и утонуть было немудрено, ну и, конечно же, легионеры, толкающиеся буквально на каждом углу. Эти ребята в синих доспехах, может, и служили мерой безопасности, но сейчас они только провоцировали уставших и озлобленных людей. В конце концов, Хароудел пришёл к выводу, что ему надо прямо сейчас отправляться в замок, возвышающийся на западе, и выбить для своих людей нормальное место обитания. Ведь если они этого не получат, то... Ро явно представилась его собственная голова, насаженная на пику. Неприятная картина, осуществления которой он хотел бы избежать.
– Эй, ты! – крикнул Хароудел ближайшему легионеру, у которого на доспехах были какие-то позолоченные рисуночки. Наверное, он тут был большой шишкой.
– Что? – бросил в ответ солдат.
– Отведи меня к этой вашей Велене. Надо мне с ней поговорить.
– А не много ли ты хочешь, хряк немытый? – поинтересовался легионер, скрестив руки на груди, – может, тебе ещё спинку размять, да пивка холодненького поднести?
– Да, было бы неплохо, – кивнул Хароудел, весьма смутно представляющий себе, что такое «пивко». – Но сначала я бы хотел поговорить с Веленой, – и, видя, что солдат уже готовится послать его в задницу, Ро продолжил, – и если я с ней не поговорю, то вся эта толпа взбунтуется ещё до заката.
Этот аргумент оказался весьма убедительным, и Хароудела в компании десятка легионеров повезли в Харенхейл.
***
Харенхейл
Зал просителей
Высокий потолок слегка нервировал Ро. Он не привык к таким массивным строениям из камня, ведь все их дома были из соломы да глины. А пещеры... Ну что можно сказать про пещеры? Хоть горцы и проводили в них довольно большую часть своей жизни, и они могли сравниться размерами с этим залом, а иногда и переплюнуть... Но то было творение Богов, а этот зал выстроили простые смертные. Это, определённо, нервировало.
Оглядевшись по сторонам, он не увидел рядом ни одного из своих соплеменников. Никто из этих баранов и не подумал о том, чтобы заявиться сюда вместе с ним. Кто-то боялся, а кто-то тихо ненавидел вождицу Корантара за то дерьмо, в котором они оказались. Хароуделу, в отличие от них, было нечего бояться. Вопреки славе труса, которую он заработал среди других вождей, (кстати, где эти храбрецы теперь? В земле? Ха!) он мало чего боялся. И имперская баба его уж точно не пугала. Баба и баба. Правда, его слегка удивляло то, что женщина вообще стала правителем, но это горец списывал на то, что он все-таки в Империи. Тут были свои... Вкусы.
– Торговые дома Нешорта выражают глубочайшую скорбь в связи со смертью лорда Валора, – гаденький голосок какого-то толстого мужика вывел Хароудела из раздумий. Мужичок, как и несколько других людей, припёрся в замок для того, чтобы потолковать с Веленой, да вот только таких же говорунов нашлось с десяток, и Хароуделу пришлось встать в очередь, которая двигалась на удивление медленно. То, что болтал толстый, ему было совершенно неинтересно, так что Ро занял себя тем, что начал разглядывать людей, собравшихся в зале.
Начал он, конечно же, с Велены. Девка сидела на каком-то деревянном стуле и делала вид, что слушает толстого мужика, разряженного в платье. Но, посмотрев в глаза вождицы, он понял, что мысли той заняты чем-то куда более важным, чем скорбь каких-то там домов. Слева от неё стоял какой-то черноволосый мужик с мечом на перевязи, в котором Ро узнал того самого хмыря, все так же разряженного как чёрт знает кто, и хмырь этот, как оказалось, смотрел прямо на Хароудела. Хмыкнув, горец помахал черноволосому рукой, приветствуя того, но это, видимо, было лишним, потому что после этого жеста воин оглянулся назад, потом снова перевел взгляд на Ро, но уже более угрожающе.
«Ну что поделать», – подумал Хароудел, – «мы здесь на положении рабов, и любить нас им совершенно не с чего. Я бы на его месте уже давно снёс этому наглому горцу голову».
С этими мыслями он вернулся к изучению свиты Велены. Слева от неё стоял весьма необычный человек. Это был южанин. Причём, судя по чёрной коже, он был жителем тамошних лесов. Джунглей. Горец слышал о таких людях только со слухов, которые довольно обоснованно подвергал сомнениям. Ведь как Боги могли сотворить человека с чёрной кожей? Да и зачем? Но, тем не менее, сейчас он был готов признаться всем тем, кому он бил морды в жарких спорах, что был не прав.
Вдруг двери зала с громким стуком распахнулись, и под общее удивлённое бормотание на приём к Велене явились новые гости. Их было трое – два воина в полном доспехе и один молодой светловолосый паренёк, одетый в какую-то цветастую рубашку и кожаные штаны.
– Посланец лорда Логара из Бакорта, Улькарт! – прокашлявшись, объявил южанин. Судя по его тону, этого Улькарта тут никто не ждал. День становился все интереснее и интереснее.
Улькарт, вместе с двумя своими телохранителями, царственной походкой прошёлся прямо к стулу Велены, остановившись всего лишь в нескольких шагах от неё и попутно отпихнув в сторону говорливого толстяка.
– Я не могу поверить! Слухи не врут! Валор все-таки усадил тебя на своё место, – сказал молодой выскочка, посмотрев на девушку. Хароудел увидел, как сжались её кулаки, а в глазах загорелась настоящая ярость, – старый дурак, должно быть, совсем лишился ума, если отдал Корантар в женские ручки.
Велена попыталась было встать со стула, но южанин резко положил ей руку на плечо, давая понять, чтобы та оставалась на месте. Перекинувшись с ним коротким взглядом, она кивнула и посмотрела на посланца, ничего ему не ответив.
– Что? – хохотнул юнец, – ты даже не поприветствуешь посла от твоего возлюбленного соседа? Не предложишь ему стол и кров, как подобает покорной женщине? Или ты даже на это не способна? Валор совсем умом повредился, если решил, что баба, у которой мозгов не хватает для того, чтобы обслужить гостя как следует, сможет править Корантаром!
– Ты явился сюда, чтобы покричать, мальчик? – холодно осведомилась Велена.
– О нет, – гаденькая улыбка пробежала по лицу посла, – я пришёл сюда, чтобы сообщить: лорд Логар изволит забрать у тебя то, с чем ты справиться не можешь.
– И что же это? – Хароудел прекрасно видел, каких трудов девчонке стоит держать себя в руках. Но её голос оставался таким же холодным и даже чуть равнодушным.
– Корантар, конечно же! – Улькарт всплеснул руками, – лорд Логар предлагает тебе, Велена, стать его законной супругой. Занять то место, что подобает женщине, а именно – у чресл своего супруга. А правление провинциями тебе следует оставить мужчинам.
После этих слов по залу прошёлся возмущённый шёпот, а затем наступила гробовая тишина, которую нарушила Велена. Она медленно поднялась со своего стула и подошла к Улькарту.
– Твой ответ? – насмешливо поинтересовался тот, посмотрев в глаза девушки.
Ответ оказался очень простым и понятным. Леди Велена, недолго думая, плюнула наглецу прямо в лицо. Тот поначалу опешил от такого отношения к своей персоне, но, довольно быстро придя в себя, он вскрикнул «Шлюха!» и дал ей пощёчину.
В эту секунду со своего места сорвался черноволосый воин. Он на бегу выхватил меч и уже готовился прикончить наглеца, но тут произошло нечто неожиданное. Хароудел, распихав просителей, стоявших рядом с ним, в два шага оказался рядом с наглым послом и, схватив его за ухо, с силой дёрнул вверх, подняв орущего мальчишку над полом на добрых пол-метра.
– Тебя не учили с девками говорить, гад ты крикливый?! – заорал Ро, подняв беднягу до уровня своего лица. – Нет?! Ну, так я научу!
Он ещё сильнее дёрнул Улькарта за ухо, и в следующую секунду тот уже лежал на полу с залитым кровью лицом, а над ним возвышался довольно улыбающийся горец, который швырнул к ногам Велены оторванное ухо.
– Это его извинения, вождица.
Тишина, царившая в зале, нарушалась только всхлипываниями посла. Он попытался было позвать на помощь солдат, заявившихся вместе с ним в Корантар, но те уже давно были скручены и обезоружены воинами в зелёных одеждах. Почти все взгляды были устремлены либо на Хароудела, который очень медленно начал осознавать, что сделал что-то не очень хорошее, либо на Улькарта, кое-как пытавшегося встать на ноги. Но когда он поднялся на четвереньки, то получил хорошего пинка от Велены, уже не стеснявшейся своего гнева.
