Текст книги "Школа выживания или Еще не все потеряно"
Автор книги: Григорий Рейнгольд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
Рейнгольд Григорий
Школа выживания или Еще не все потеряно
Григорий Рейнгольд
Школа выживания
или
Еще не все потеряно
Предисловие автора
Каждый пишет, как он слышит,
Как он дышит, так и слышит,
Не стараясь угодить...
(Булат Окуджава)
Дорогие читатели!
Вот и пришло время для нашей второй встречи, если, конечно, вы читали мою первую книжку "Встреча с поэтом или размышления математика". Моя новая книга это тоже цикл коротких рассказов (как я их называю, рассказиков) целиком посвященных школе, ее учителям и ученикам. Я недолго думал над общим названием, оно взято из жизни. Один из учителей нашей школы организовал кружок, который так и назывался:
"Школа выживания". Мне показалось, что это название подходит целиком к современной школе, школе, в которой надо выжить. Выжить как учителю. Выжить как личности. Просто физически выжить. Выжив, можно творить и бороться. Впрочем, некоторые учителя увидели в этом названии еще один смысл: школа выживания – это школа, из которой их выживают. Увы, порой и такое случается. Однако, в ходе работы, пришло и второе название, более оптимистичное.
Хочу особо отметить, что рассказики мои – произведения художественные, и, хотя материалом для их написания и послужила жизнь моей и других школ, прототипам не обязательно отождествлять себя с героями, как не обязательно отождествлять лирического героя с автором. По этой причине я почти не использовал настоящих имен. Поэтому, если кто-то узнает себя и будет с чем-то не согласен, то я заранее приношу ему свои искренние извинения. Я никого не хотел обижать. Перед вами лирические размышления, а не обличительные статьи. Вполне возможно, что кому-то покажется, что часть рассказиков не по школьной теме. Не буду спорить, ибо, где грань между школой и жизнью? Школа это Жизнь, а Жизнь это Школа...
1. Школа выживания
Жил-был чудак-человек. Инженер по образованию, он много лет проработал тренером по самбо. Он был заядлым туристом, и мало кто так, как он, любил и понимал природу. Несмотря на свои слабые вокальные данные, он был членом клуба самодеятельной песни и любил петь. Он был большим знатоком астрологии и восточной медицины. Он был готов всегда прийти на помощь даже незнакомому человеку. Трудно было найти более надежного и бескорыстного товарища. Когда началась перестройка школы, ему предложили пойти туда работать учителем ОБЖ (основ безопасной жизнедеятельности). Этот новый предмет был введен вместо начальной военной подготовки. Как найти дорогу домой, если заблудился в лесу, как устроить себе ночлег и добыть пищу? Как защититься от нападения? Как оказать первую помощь? Как уберечься от клещей в лесу? Как, вообще, действовать в экстремальной ситуации? Как вести здоровый образ жизни? На эти и многие другие вопросы должны были получить ответ ученики, изучая ОБЖ. Невозможно было найти более подходящего учителя нового предмета. Чудак с энтузиазмом взялся за дело.
Главным его детищем стала Школа выживания. Ребятам, прошедшим через нее, можно только позавидовать. Надолго запомнят они многодневные таежные походы, тренировки по рукопашному бою... Но самое главное, что получили они от общения со своим Учителем, это уроки справедливости, доброты, порядочности, мужества, скромности, надежной и немногословной мужской дружбы...
Почему я пишу об этом в прошедшем времени? Потому, что чудак в школе уже не работает. Ушел он тихо и незаметно. Не вмешались ни коллеги, ни родители. Да и что можно было сказать в оправдание учителя, не сумевшего научить детей ходить строевым шагом? *
Примечание: Через год чудак (также тихо и незаметно) вернулся в школу, и его кружок опять работает. А называется он теперь веселей – "Школа Робинзонов".
2. Кутузов тоже спал
Работая в межшкольном учебно-производственном комбинате, познакомился я с одним мастером производственного обучения. Довольно интересный человек, очень хороший работник. Но была у него одна слабость, из-за которой над ним постоянно смеялись коллеги. На регулярных планерках, собраниях, педсоветах, производственных совещаниях и прочих заседаниях он не мог высидеть больше пяти минут, после чего засыпал. Зная за собой этот недостаток, и не в силах с ним бороться, он всегда садился в последнем ряду. Но сон его был чуток, как у кота. Когда разговор касался его, он сразу просыпался и никогда не попадал впросак. На этот случай у него всегда было готово оправдание: "Кутузов тоже всегда спал, а все слышал!"
3. Разговор с инспектором
Как-то во время перемены ко мне в кабинет пришла завуч и сказала, что звонят из РОНО, и хотят со мной переговорить. Зная по опыту, что разговор с начальством редко сулит что-либо хорошее, пытаюсь выяснить, в чем дело, но безуспешно. Пока мы идем до приемной, пытаюсь вспомнить какие-либо свои промахи или недочеты по работе. Их набирается не так мало, и я гадаю, по какому из них будет разговор и чем мне это может грозить, ищу оправдания. Но вот, наконец, и приемная, вот телефон, вот телефонная трубка. Пытаясь побороть волнение, беру трубку и, тоном человека с чистой совестью, говорю: "алло".
– Это учитель информатики такой-то школы? – слышу голос в трубке.
– Да, – отвечаю, чуть было не сказал: "Так точно".
– Назовите, пожалуйста, ваши фамилию – имя – отчество, – впрочем, тон довольно вежливый. Называю.
– С вами говорит инспектор РОНО, – и слышу фамилию – имя – отчество, мне нужно получить у вас некоторые данные.
Данных достаточно много, и разговор тянется довольно долго – инспектора интересует практически все. Отвечая на вопросы, мне приходится говорить больше о положительных моментах моей работы, и голос из просто вежливого становится дружелюбным. Ответы мои вполне устраивают инспектора, и мы прощаемся даже тепло...
Иду к себе обратно, душа почти поет. Как мало человеку надо!
4. Рассказ учителя
Идет по телевизору один из сериалов, "Дежурная аптека". В аптеку заходит грабитель и начинает свою работу. Все перепуганы и растеряны. Злодей уже близок к цели. Но тут неожиданно появляется хозяйка и, поняв, что происходит, начинает кричать на грабителя, причем несет всякую чушь. Злодей до того растерялся, что счел за благо удрать.
– Как же это у тебя получилось? – спросили ошарашенные очевидцы.
– Дело в том, что я на него кричала, а когда кричат – всегда обидно, и человек теряется, – ответила отважная хозяйка.
Эту мудрость я вспоминаю каждый раз, когда приходится разговаривать с нашим...
управдомом. Извините, мне пора.
И мой собеседник, услышав звонок на урок, убегает.
5. Если бы с умел писать такие стихи:
В одной школе работал учитель-чудак. Одной из многочисленных причин, по которым его считали чудаком все: и родные, и коллеги, и друзья, и ученики, – было его страстное увлечение поэзией. Хотя по специальности он был математик. Однажды на своем уроке он прочел ученикам стихотворение своего любимого поэта. Это получилось как-то само собой. Учитель видел, как постепенно преображаются лица учеников. Как останавливаются жующие челюсти. Как появляется искорка в ранее пустых глазах... Когда он кончил, ребята после некоторой паузы спросили:
– Это вы сочинили?
Учителю стало смешно и грустно, что такие стихи и такой поэт им неизвестны. И он уже хотел ответить шуткой: "Если бы я умел писать такие стихи, то я бы не работал здесь". И он уже начал было отвечать, как вдруг подумал: "А разве моя работа менее важная или менее трудная? Или, наконец, менее творческая? Разве я не люблю ее? Разве ради нее я не пожертвовал многим в жизни? И разве я жалею об этом? Будь у меня талант поэта, неужели я ушел бы из школы? Нет, я прекрасно совместил бы и то и другое".
– Если бы я умел писать такие стихи... – только и услышали ученики.
6. Есть ли такая профессия?
У поэта Николая Доризо, стихи которого я очень люблю, есть такие строки:
Не писал стихов и не пишу
Ими я, как воздухом, дышу...
... Нет такой профессии – поэт,
И такой работы тоже нет.
Я подумал, если это так, то разве нельзя так же сказать и про учителей? Да, учитель, по сравнению с поэтом, делает гораздо больше конкретной работы, за которую он должен отчитываться и которую должен планировать, и, порой отчеты, и планы эти отнимают времени и сил не меньше, чем сама работа. В то же время, заработок учителя зависит не столько от его работы, сколько от отчетов... И все-таки, учитель, как и поэт, это, прежде всего "состояние души" (Н. Д.). Что, вы говорите, что это, относится не ко всем? Что жизнь, особенно теперешняя, такова, что уже не до души, что главное хоть как-то выжить, мы неизбежно вынуждены думать в первую очередь о материальной стороне жизни, и так было во все времена? Что мы, находясь на службе, не можем позволить себе думать иначе, чем начальство?.. Что ж, в чем-то вы правы, во многом правы. Но ведь не только мы вынуждены суетиться. Этим и сами поэты часто грешат, ведь и им приходится издавать книги, писать стихи по приказу и по заказу, часто вовсе не то и не так, как просит душа. У них тоже семьи: жены и дети... Но, с другой стороны, именно свободное творчество позволяет многим из них выжить в трудное время. Выжить физически! Оно заряжает их энергией, позволяет надолго забыть о многом, что отравляет жизнь... Это один из многочисленных парадоксов жизни. Кабы ни тяжелая, горькая, порой невыносимая жизнь многих поэтов, не знали бы мы лучших их творений! Благополучная, сытая, нормальная жизнь не дает столько вдохновенья!..
Но вернемся к учителям. Чем учитель не поэт? И есть ли такая профессия "учитель"?
7. Смешные, но невеселые рассказы учителей
Проходили "Евгения Онегина". Я читаю вслух:
Вот мой Онегин на свободе, Пострижен по последней моде...
Один ученик спрашивает, совершенно серьезно: "А за что он сидел?"
* * *
Сочинение по тому же "Онегину". Тема, на которую писали сочинения еще дедушки и бабушки нынешних учеников, "Образ лишнего человека в романе А.С. Пушкина "Евгений Онегин"" Как всегда, находятся несколько учащихся, не читавших роман в стихах. Как быть? Но ведь сочинение – это не только знание произведения, но и умение самостоятельно рассуждать. Меня осенило.
– Если вы не читали Пушкина, то "Санта-Барбару" наверняка смотрите? спрашиваю, и получаю положительный ответ. – Отлично, вот вам другая тема "Мэйсон Кэпфул – лишний человек".
* * *
Урок обществоведения. Один ученик на вопрос о том, что такое свобода совести, отвечает:
– Ну... короче так: хочешь, имей совесть, хочешь – не имей.
* * *
Мой четвертый класс недавно писал изложение по старому хорошему рассказу. В нем шла речь о том, как мальчик Слава взял на воспитание щенка Джульбарса, как он его растил, воспитывал, обучал, а когда они оба выросли, то уехали вместе служить на пограничную заставу. В рассказе так и сказано: "Уехали на границу".
Однако многие дети, подробно передав рассказ, написали: "Уехали за границу".
* * *
А я своим малышам читала стихи про Дядю Степу. Один мальчик не расслышал и говорит: "Дядя Степа миллионер".
8. Мальчик, когда ты ходишь в школу?
Смешной случай произошел со мной в начале моей учительской карьеры. Нам, мне и моим ученикам – членам кружка по информатике, сильно повезло: мы получили доступ к персональным компьютерам, которые тогда в Иркутске можно было пересчитать по пальцам. Начальник вычислительного центра Иркутскэнерго Геннадий Сергеевич Бабаев, дай Бог ему здоровья, разрешил нам в любое удобное время приходить и работать. Мы там бывали ежедневно. Те ученики, которые учились в школе в первую смену, ходили работать на компьютере во вторую, те, кто учился во вторую, – в первую. Я в то время вел в школе только информатику и проводил за компьютером почти весь рабочий день.
– Мальчик, а когда ты ходишь в школу? – услышал я однажды, с увлечением отлаживая программу, от работницы ВЦ.
Я оглянулся, никого рядом не было. Женщина повторила вопрос, обращенный, оказывается, ко мне. Она приняла меня за школьника из-за моей не очень внушительной фигуры. Когда я сказал ей, что я учитель, она удивилась, растерялась и принялась извиняться. Мне и самому было неловко. Вскоре после этого я отпустил бороду, с которой не расстаюсь до сих пор.
9. Визит в школу
По школе идет дяденька в подпитии и ко всем, сначала вежливо, а затем не очень, обращается с вопросом:
– Где Петя Иванов, мой сын? (Фамилия и имя изменены).
В школе он первый раз и поэтому заблудился. Школа новая, очень большая, на полторы тысячи учеников. Отец не знает, в каком классе учится его ребенок, а ему срочно нужно взять у него ключ от дома. Как назло, никто из встречных не знает Петю Иванова, и отцу советуют пойти в канцелярию школы и выяснить, в каком классе учится сын. Однако, это не так просто. На поиски канцелярии уходит минут десять. Но вот важная информация получена, осталось посмотреть расписание и найти класс. Однако расписание еще надо найти. Еще минут десять. Впрочем, разобраться с расписанием гораздо труднее, чем его найти, требуется, помощь.
Первое, что надо знать – какой идет урок.
Это знает вахтер, дающий звонки и приходится возвращаться на вахту... Еще минут десять. Но в расписании много поправок, и приходится звать на помощь завуча, чтоб разобраться в нем. Еще минут пятнадцать. Теперь надо найти нужный кабинет, притом сделать это пока не кончился урок, до конца которого осталось пять минут.
Увы, за такое короткое время это не удается, и когда кабинет найден, класса, в котором учится сын, в нем уже нет. Приходится заново, в прежнем порядке, искать новый кабинет... Но вот, класс найден, ключ взят!..
Бедный отец еще полчаса ищет выход из школы...
10. Мои учителя
10.1 Первая учительница
Когда по радио передают песню на мелодию из кинофильма "Доживем до понедельника"
про старую школу и старого учителя, я всегда вспоминаю свою первую школу, свой первый класс и свою первую учительницу, Иду Николаевну Серебренникову... Из всех учителей, когда-либо меня учивших, я запомнил ее лучше всех. С ностальгией я вспоминаю то далекое время...
* * *
1965 год. Лисиха, бывшая тогда самой окраиной Иркутска. Двухэтажное деревянное здание начальной школы № 16. Высокие деревья на школьном дворе, с которых облетает листва...
Уже став учителем и проработав в школе не один год, я все пытаюсь понять: в чем причина того, что воспоминания о первой школе и о первой учительнице вызывают у меня, да и, наверное, не только у меня, такое светлое чувство? И прихожу к простому выводу: причина столь большого успеха Иды Николаевны (не только в моих глазах) в ее огромной доброте, в ее любви к ученикам, в ее уважении к их родителям. Она для меня – пример скромного российского интеллигента, с характерной негромкой любовью к своей стране и ее народу. Она регулярно бывала в гостях у всех учеников, была в курсе их домашних дел. А семьи учеников были разные, в том числе и не очень, мягко говоря, благополучные. Особенно те, что жили в бараках кирпичного завода. Но со всеми родителями, независимо от их положения и достатка установились у учительницы добрые человеческие отношения.
Сколько я после ни учился, я не помню такого дружного класса. Класса, где царили такие добрые отношения между учениками. Класса, где многочисленные отличники и ударники не зазнавались перед своими товарищами, менее удачливыми в учебе.
Класса, где никогда не обижают слабых. Класса, где не злорадствуют над неудачей соседа, а если и смеются, то по-доброму. Класса, где все радуются успеху товарища, и никто никому не завидует. Класса, который в полном составе может прийти навестить заболевшего товарища... Как этого удалось добиться? Как я помню, нравоучений почти не было. Ида Николаевна много и подолгу разговаривала с нами обо всем на свете: о войне, о своем детстве, об истории нашей страны, о природе... Бывало, что такое лирическое отступление занимало большую часть урока. Но и по успеваемости наш класс был тоже один из лучших. Конец нашему счастью пришел неожиданно. Произошла очередная реорганизация. Была построена новая средняя школа, закрыта наша начальная. Мы были переведены в большую школу, где наш дружный класс был расформирован. Всего два года проучила нас Ида Николаевна, но это были лучшие школьные годы. Не могу сказать ничего плохого про другие школы и классы, где мне пришлось учиться, но такого уже не было. На прощальном утреннике Ида Николаевна вдруг отвернулась и заплакала...
* * *
Кончается грустная песня, и я возвращаюсь к реальности. Прошло более тридцати лет. Не узнать Лисиху: это уже почти центр города. Здание старой школы, к счастью, сохранилось. Почти все ученики нашего первого класса разъехались. Да и не все живы. Но если бы случилось чудо! Если бы 1 сентября, через много лет, мы снова пришли к нашей первой школе. Все, кто жив, кто помнит, кому дороги эти воспоминания. Вы скажете, что чудес не бывает? Я с этим не согласен, надо лишь очень захотеть.
10.2 Случай на уроке арифметики
Этот поучительный случай произошел со мной, когда я учился в четвертом классе.
Шел урок арифметики. Молодая, годящаяся по возрасту нам разве что в старшие сестры учительница объясняла задачу. Класс тихо сидел и слушал. Вдруг меня осенило! То, что по объяснению учительницы нужно было сделать за три действия, вполне укладывается в два! Нешуточное волнение овладело мной, но я поднял руку.
– Что, Гриша? – спросила Людмила Витальевна.
Узнав, в чем дело, она рассердилась на меня, на себя... Безусловно, это был тяжелый удар, хотя я и не хотел ставить ее в неловкое положение. Но истина дороже. Учителю надо было срочно найти выход из щекотливой ситуации. И он был найден всего за несколько секунд.
– Молодец, Гриша! – Сказала Людмила Витальевна. – Ставлю тебе пятерку.
Она поставила ее в журнал, дневник, еще раз похвалила меня перед классом и продолжила урок.
В результате авторитет молодого учителя нисколько не пострадал, скорей наоборот.
Дети больше ценят человеческие качества, чем квалификацию. А квалификация – дело наживное.
Мой авторитет тоже повысился. С тех пор я полюбил математику.
10.3 Мои учителя
Моя школьная судьба сложилась так, что мне пришлось сменить за десять лет четыре школы. Но, вспоминая свои школьные годы, я укрепляюсь в мысли, что в целом мне повезло с учителями. Как правило, это были хорошие, добрые люди, которые пытались вложить в нас, своих учеников, все лучшее, чем обладали они сами. А вкладывать им было что, уверяю вас! Лучшие человеческие качества, знание своего предмета и любовь к нему, патриотизм в лучшем смысле этого слова...
Аркадий Дмитриевич Коблов, ныне покойный, директор школы. Он всего один год вел у нас географию, но воспоминания об этих уроках остались на всю жизнь. Его можно сравнить только с моей первой учительницей.
Учителя математики у нас менялись почти каждый год, всего их было человек шесть.
Но не помню ни одного, не любившего свой предмет. Эта наука не давалась многим ученикам, но для тех, кто математику любил, у учителей всегда были время и силы.
Но и сильные ученики всегда помогали остальным.
Литература, наряду с математикой, была моим любимым предметом. И также много сменилось учителей. Больше всего запомнилась Дина Яковлевна. Она, школьный парторг, считалась самым справедливым и смелым человеком в школе. Если надо было, она могла защитить ученика даже от директора. Остались, как очень важные жизненные впечатления, сочинения по произведениям великих русских писателей и на свободную тему. Ничто так не интересовало учителей, как наше собственное мнение.
И не только литераторов. Историков тоже. Впрочем, о них отдельный разговор. Одна учительница уверяла нас, что советские министры после работы сами ходят по магазинам. И мы ей верили, потому что она сама в это верила. Другая учительница путалась в таких понятиях, как капитализм и социализм, и иногда употребляла их невпопад. Мы по смыслу догадывались, если ругала, значит, капитализм, а если хвалила – социализм. Да разве так это важно? Дети часто бывают жестокими, несправедливыми и неблагодарными. Однажды к нам прислали новую учительницу по истории и обществоведению, выпускницу университета с красным дипломом. И что же?
Мы ей не дали работать. По молодости она не справилась с дисциплиной. Помню, сидит на уроке десятый класс (!) и гудит: "у-у-у". Несчастная учительница подойдет к одному – он замолчит, к другому – тот замолчит, а класс гудит.
Кажется, она ушла из школы. Вместо нее прислали учителя-фронтовика. Он сразу взял власть в свои руки, и дело пошло. Помню, за наиболее удачные самостоятельные работы он ставил нам шестерки...
Как это сейчас ни покажется странным, все они: и математики, и литераторы, и историки, и даже военруки – учили нас самостоятельно думать и принимать решения.
Поверьте, это не просто ностальгические воспоминания.
11. Лирические отступления на уроках
Часто по ходу урока возникает какой-нибудь вопрос, для ответа на который приходится на время отступать от темы данного урока. Грешен, не всегда могу удержаться от того, чтобы не рассказать в таком случае ученикам подходящую байку, анекдот или поучительную историю.
11.1 От двух до пяти
Один из серьезнейших школьных вопросов – вопрос об оценках. Насколько они важны?
Насколько они соответствуют тому, что должны отражать? А что вообще они должны отражать?
Уровень конкретных знаний и умений учащихся в настоящее время?
Уровень его способностей и степень их реализации?
Умение решать незнакомые проблемы, используя все свои знания?
Его отношения с учителем?
Настроение учителя в момент выставления оценки?..
Пожалуй, всего понемножку. Да, конечно, оценки нужны и важны, и ученики должны стараться, чтоб радовать пятерками учителей и родителей, как это делали в детстве все великие люди, которые потому и стали великими... Впрочем, не все великие были отличниками, и не все отличники стали великими. Помните, что оценки (и не только школьные) – лишь промежуточный ориентир в школьном (и жизненном)
пути. Заботьтесь о них, но не больше, чем они того заслуживают. Ведь оценки, как и чины, "людьми даются, а люди могут обмануться" (А.С. Грибоедов).
И еще один совет. При выставлении оценок, как школьных, так и жизненных, неизбежны ошибки и несправедливости. Так относитесь к этому философски...
11.2 О моем предмете
– Что изучает наука ИНФОРМАТИКА? – спросили меня ученики.
Я был в веселом настроении и ответил сходу:
– Информатика учит общению с дураками!
– ???
Да-да, ведь компьютер – это круглый дурак, глупее некуда!
11.3 Опровергнутый аргумент
Не все ученики любят и хотят изучать точные науки. И среди них не одни лентяи и разгильдяи. Есть и довольно умные ребята, по своему складу чистые гуманитарии.
Для того чтобы обосновать им необходимость серьезного изучения математики, физики и информатики, я придумал такой аргумент:
– Вот вы говорите, что гуманитарий проживет и без математики. А ведь и писателю математика может оказаться очень полезной. Возьмем, к примеру, А.И. Солженицына.
Если бы он досконально не разбирался в математике и физике, разве он смог бы написать великолепный роман "В круге первом"? Как здорово, интересно, доходчиво и в то же время строго научно, описывает он суть кибернетических разработок, ведущихся учеными – узниками сталинских застенков! А вы говорите, что вам не нужна математика...
Но однажды от юных гуманитариев я услышал:
– Что нам ваш Солженицын? Пушкин математику не понимал и не любил, а писал не хуже!
11.4 Знание – сила
Порой я думаю: а нужно ли и можно ли всем подряд преподавать информатику? Ведь компьютер это мощное оружие.
Наиболее умные из мошенников давно уже поняли, что с его помощью воровать гораздо удобней и безопасней, да и производительней. Только бескорыстной любовью к своему искусству я объясняю то, что сохранились до сих пор обычные воры и мошенники. Впрочем, может им не хватает образования? Для хулиганов компьютер тоже представляет огромное поле деятельности – создание компьютерных вирусов, требующее, правда, очень солидной квалификации. Для вымогателей и шантажистов он (компьютер) незаменим в их нелегком труде... Если найдется очередной безумец, который захочет властвовать над всем миром, то и ему окажется кстати электронный помощник... Продолжать можно долго. Тут полная аналогия с оружием, но ведь обучали в школе до недавнего времени (и опять хотят обучать) всех подряд военному делу...
Как быть учителю, если какой-то ученик намерен знания, полученные в школе, применять не во благо другим? Если он это даже не скрывает? Такой ученик может быть по учебе среди лучших. Например, если он решил стать, когда вырастет, киллером, то в изучении стрелкового оружия, в разборке и сборке автомата, стрельбе ему не будет равных... Но может быть, непорядочным людям лучше остаться дураками и неумехами?!
Однако не мое дело рассуждать и философствовать. Мое дело – учить, и я учу.
11.5 Учитесь работать языком!
Когда ученик не может ясно выражать свои мысли, а научить его этому одна из главных моих задач, я часто вспоминаю одну историю и рассказываю ученикам:
Это было давным-давно. По телевизору шла моя любимая передача "Что? Где? Кода?".
Знатокам был предложен очень интересный вопрос: Чем отличается система Станиславского от системы Брехта? Я поймал себя на мысли, что этого не знаю. А ведь вопрос, вроде бы, простой, и стыдно этого не знать! Я весь приник к телевизору, но знатоки "плавали". Когда истекла минута, отвечать поручили девушке, которая, как мне казалось, знала не лучше других. Ее ответ понять было довольно трудно. Он состоял почти из одних "как бы", "вроде бы", "если так можно выразиться"... Когда ей не хватало слов, в ход шли многочисленные гримасы и ужимки, которые должны были нести дополнительную информацию, как и жесты.
Говорила она очень долго. "Ну, наконец-то", – подумал я, когда ответ закончился, – "сейчас ведущий скажет верный ответ, и я буду знать!" Каково же было мое разочарование и удивление, когда ответ был признан верным. Без всяких комментариев ведущего! Его я узнал гораздо позже.
– А чем же отличаются эти системы, и что они из себя представляют? следует вопрос учеников. Я отвечаю, как могу, и они смеются. Урок продолжается.
12. Ответ без раздумий
– Григорий Борисович, Вы можете мне объяснить, что такое патриотизм? спросила меня однажды ученица Лена, находясь, видимо, под впечатлением урока обществоведения.
– Ну, это надо подумать, – сказал я, – вопрос серьезный.
– А можете ли Вы сказать сразу, без долгих раздумий? – не унималась моя лучшая ученица.
Я принял ее правила игры и сказал:
– Наверное, патриотизм – это хорошее отношение к своей стране, своему народу.
– А что такое тогда национализм? – последовал "каверзный" вопрос.
– А национализм – это... плохое к другим, – ответил я, как думал.
13. Ворчание
В последние годы школу поразила страшная болезнь, с которой педагоги пытаются, хотя и безуспешно, вести борьбу. Имя этой страшной болезни Жевательная резинка. Среди учеников, идущих по школьному коридору, едва ли встретишь одного не жующего. Жуют даже на уроках. Да не просто жуют, а пускают отвратительные пузыри, которые лопаются со страшным треском. Везде: на стенах, на полу, на партах, на стульях – везде проклятая липучка. Но дело даже не в самой жвачке, а во влиянии, которое она оказывает на детей, на их интеллект, на их психику, на их характер. Я считаю, что резинка, если жевать ее постоянно, отупляет и разбалтывает. И это не просто старческое ворчание. На эти печальные выводы меня наталкивают многолетние наблюдения. Откуда у нас появилась эта зараза? Из-за границы, как и многое другое, портящее нам жизнь...
Вчера я шел по школе и вдруг услышал, как под ногами что-то хрустит. Да ведь это ореховая скорлупа! Новая эпидемия одолела школу: все щелкают орехи или семечки и тут же плюют. И это ничуть не лучше резинки. Одно утешение – беда эта наша родная. Российская.
14. Воспитательная работа
Еду в электричке и вдруг слышу из скрипящего динамика:
– Граждане пассажиры, в электропоезде запрещается перевозить легковоспламеняющиеся жидкости, портить и резать оборудование, курить в вагонах и тамбурах, без необходимости срывать стоп-кран, высовывать голову из окон... За нарушение налагается штраф...
Все правильно, но поучения эти, повторяемые ежедневно монотонно равнодушным голосом с плохой дикцией в лучшем случае оставляют равнодушными тех, для кого они предназначены, а в худшем, особенно у детей, вызывают желание поскорей нарушить. Это понимают все: и те, кто поучает, и те, кто слушает, никто не относится к этому серьезно, но проводник поезда должен выполнять инструкцию...
Впрочем, что спрашивать с проводника. Разве мы, учителя, не точно так проводим порой "воспитательную работу"?
15. Благородные чувства
Одна учительница литературы рассказала мне, как со своим классом она ездила в музей декабристов на музыкальный вечер. Как ее ученики были от него в восторге.
Как случайно познакомились они с известным писателем Марком Сергеевым, по книге которого поставили у себя в школе спектакль. Как он очень заинтересовался, и они пригласили его к себе в школу...
Выйдя из музея, все были в каком-то особенном настроении, которое трудно передать словами и объяснить. Ведь они как бы побывали в совершенно другом мире и, опустившись на грешную землю, еще не пришли в себя. Возвращаясь в переполненном автобусе к себе в дальний микрорайон, все вели себя необыкновенно галантно, уступали место женщинам и пожилым людям, так, что все обращали на них внимание. И, вернувшись в школу, долго еще не могли успокоиться...
* * *
Я ничего не имел бы против рок-музыки, если бы она оказывала аналогичное действие.
16. Детский хор
Идет концерт, посвященный очередному празднику. Выступает детский хор нашей школы, один из лучших в городе. Одна за другой звучат песни. Нарядные мальчики и девочки с 7 до 11 лет держатся на сцене как заправские артисты. Прекрасно звучат их чистые голоса. С трудом удерживаюсь от того, чтобы не начать подпевать им (впрочем, удерживаются не все)... Но несвоевременная мысль не дает покоя: "А лет через пять, что станет с этими малышами?" Пока маленькие все хорошие, но уже среди подростков встречаются наркоманы и хулиганы. Ведь несколько лет назад многие нынешние "трудные" подростки пели так же, а может и лучше.
17. Бить или не бить?
Считается, что этот, почти гамлетовский вопрос, о возможности, необходимости и полезности телесных наказаний и, вообще рукоприкладства в школе был раз и навсегда снят в 1917 году, когда революционная власть отменила этот испытанный российский (и не только российский) метод воспитания. Однако неформально он продолжал существовать все эти годы в той или иной форме. Конечно, когда такие случаи становились предметом гласности, виновных педагогов примерно наказывали, но случалось это довольно редко. Разумеется, после официального запрета, рукоприкладство случалось нечасто, в крайних случаях. Во время моей работы такое было раза два-три, причем сорвавшиеся педагоги были принуждены к увольнению.
