Текст книги "Горизонты оружия"
Автор книги: Григорий Панченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
2. Стрела поет
«Срезень – тяжелая стрела, у которой вместо заостренного наконечника красуется вогнутое лезвие, формой напоминающее полумесяц. В полете такая стрела гудит наподобие шмеля, и звук этот, для земледельца знаменующий мирное начало лета, воину напоминает о смерти. Срезень с легкостью перерубает руку или ногу, но серповидное лезвие специально изогнуто по форме шеи. Именно в шею и ударила проклятая стрела Шамашкара. Сбоку ударила, так что не помогла даже завитая и умащенная маслом накладная борода».
«Вот он, наконечник-срезень, выемчатая лопатка в четыре пальца шириной, которым бьют неокольчуженного врага или крупного зверя на охоте. Он перекусывает при встрече кость, рубит, а не протыкает внутренности, а попади в плечо или руку – снесет напрочь, оправдывая свое название».
(С.Логинов. «Свет в окошке», Москва, «Эксмо», 2003, с. 150—151.)(Г.Панченко. «Число зверя», Харьков, «Рубикон», 1998, с.180.)
Эк нас обоих на срезни потянуло. У меня – правильней! Во-первых, срубить голову для лучного срезня – перебор по силе удара, а во-вторых – и по направлению: плоская лопатка такой стрелы ориентирована «поперек» земли (иные типы стрел в полете вращаются, как нарезные пули, но срезню – не положено). Вот арбалетный срезень на это способен, а болт с наконечником типа «ласточкин хвост» – тем более; и у них-то лезвие идет параллельно земле, т. е. поперек шеи. НО ЭТО НЕ БОЕВЫЕ СТРЕЛЫ! Во всяком случае, те, что экспонируются в одной из витрин Эрмитажа, – откуда они, ей же богу, и перелетели прямиком на страницы «Света в окошке» (замечательный роман!). Охотничьи это стрелы, для стрельбы на близкой дистанции по могучему зверю. Кабана или оленя они валят не хуже жакана: рассекая ребра или лопатку, широко надрубая легкие…
Чтобы не хвастаться, сразу скажу: а) я и сам в этой своей повести малость преувеличил эффективность лучной стрельбы (обычно срезню не до перерубаний – ему бы чиркнуть вдоль тела, нанести длинную обессиливающую рану); б) в этом же конном бою у меня фигурирует вполне шпагообразный меч-кончар – та же ошибка, за которую я в декабрьском номере «РФ» придирался к тому же горячо любимому мной Логинову.
Слово сказано: речь – о стрелковых боеприпасах доогнестрельной поры. Стрела – она, как правило, и в Африке стрела, потому любое «отклонение от нормы» сразу привлекает читательское (и писательское) внимание. Легче всего заработать дополнительные очки на нестандартных наконечниках. Ну, срезень. Ну, томар – дробяще-ломающий, притупленный и массивный, как зубило. Зазубрины невозвратных шипов… нет, это уже привычно. Угловатая огранка бронебойного острия… тоже привычно, пожалуй. Хотя – малоизвестная деталь: угол схождения к острию многих из подобных наконечников подобран такой, что твердое препятствие пробивается с наибольшим для него уроном (попади не в броню, а в кость – та треснет страшными брызгами оскольчатого перелома). Сопромат и высшую математику древние кузнецы не изучали – но и не одной интуиции держались: экспериментального материала, конечно, хватало.
Отравленные стрелы? Заслуживают отдельного подраздела – хотя бы потому, что с ними тоже связано преизрядное количество ошибок. А впрочем, именно поэтому несколько слов о них можно сказать и прямо сейчас:
Иногда отравляющего эффекта можно достичь и без яда. Например, бронзовый наконечник, оставшись в ране (а иные из них крепились на древке очень слабо, чтобы «сняться» при первой попытке вытаскивания), очень скоро, в тот же день начинает окисляться так, что спасти может или операция, или ампутация. Магия, наверно, тоже может…
Очень многие авторы как отравливают единожды стрелы своих героев, так и носят их потом (вместе с героями) в таком виде долго-долго: в походно-полевых условиях, да еще, как правило, в открытом колчане… Нет, носить-то их так и в самом деле можно, и рана от такой стрелы, пожалуй, будет заживать хуже, чем от совсем не отравленной. Но вот о сколько-нибудь быстром действии яда, проявляющемся прямо на поле боя, следует забыть. Разве что яд какой-то совсем магический или хотя бы «закреплен» от распада фэнтезийными средствами. Без них даже кураре очень скоро ослабнет. Он, кстати, чрезвычайно чувствителен к влажности – настолько, что в дождливо-туманный день лучше смазывать стрелу не просто перед охотой или боем, но прямо перед выстрелом: разумеется, если вы хотите, чтобы жертва именно свалилась как подкошенная даже от несмертельной раны… А вообще-то яд (и жидкий, и кашицеобразный) в походе надо носить не на наконечниках стрел, а во флаконе с притертой крышкой.
Кстати, о несмертельных ранах. Если вы как автор озабочены вышесказанным (т. е. мгновенным поражающим эффектом), все-таки озаботьтесь ранить своего врага довольно глубоко, да еще и поближе к жизненно важным органам. Правда, можно сделать это совсем уж тонкой и легкой стрелой: например, стрелкой духового сарбакана, которая немногим толще велосипедной спицы. Но из того же сарбакана на месте кладут лишь мелкую дичь. Если же требуется проделать такое с опасным врагом (особенно – двуногим и вооруженным) – то бьют из засады, с минимальной дистанции, метров с шести, доставляя яд непосредственно в область сердца и легких или к «ключевым узлам» головы и шеи: да, на таком расстоянии человеческое тело пробивает и плевок. А если в качестве врага выступает, скажем, панцирный тролль повышенной живучести, то тут роль такой «отравленной спицы» может выполнить и арбалетный болт. При любом ином попадании супостат, конечно, тоже скончается – но успеет и выстрелить в ответ, и вскрикнуть, поднимая тревогу.
Правда, это мы говорим о ядах «реалистических». В фантастике стрела вместо отравы может быть «отягощена» заклятьем, проклятьем или иной магией в чистом виде…
Любопытный вариант: использование стрел против существа, «защищенного» от магии, образующего вокруг себя некое антимагическое поле. Все равно, кто это – могучий вражеский маг или порождение «прошлых эпох», древний монстр, на которого человеческие заклинания не действуют: дракон, василиск… бульдозер… Рецепт: берется гигантская стрела для баллисты (вариант – крупнокалиберное ядро или несколько) и магией уменьшения – распространенная штука – «зачаровывается» до состояния небольшой стрелы (пульки; дробового заряда) для обычного арбалета. Выстрел. Абсолютно безопасный для мага или монстра снарядик долетает до «не поражаемой магией зоны», заклинания с него спадают, как шелуха, подлинная сущность высвобождается… Враг будет очень недоволен! И очень разбит.
(Юные драконоборцы, помните: такую стрелу-снаряд надо посылать по навесной траектории, чтобы она обрушивалась на недруга под углом, с некой высоты. При прямом выстреле сработает закон сохранения импульса – конечно, если в этом мире магия лишь дополняет, а не отменяет физические законы, – и мгновенно отяжелевшая стрела плашмя, как рельс, брякнется оземь сразу на границе «антимагической зоны».)
Арбалетную стрелу традиционно называют «болт», причем уже не только в англоязычной литературе. Об отличии болта от лучной стрелы достаточно говорилось в прошлой статье. Еще кое-что напоследок: болт, как правило, стандартизирован, он – один из первых предметов массового производства, в арсенальных хранилищах собраны тысячи максимально одинаковых готовых стрел, типовых наконечников, вымеренных и взвешенных заготовок для древков… Лучники тоже высоко ценят одинаковость своих боеприпасов, но если для современных спортсменов это прямо-таки свет в окошке, то для лучников-воинов старой школы характерен чуть иной подход. Да, все их стрелы должны быть подходящими для их лука, т. е. почти стандартными, но при этом каждую из них стрелок «узнает в лицо», а также по имени и по голосу! Ему твердо известно, чего от нее ждать, на какой дистанции, при каком ветре и влажности… Часть фантастических достижений таких лучников базируется именно на подобном знании! Для залповой стрельбы на пределе поражения, когда особой меткости все равно не достичь, – стрелы из запасных чехлов, «ширпотребовские», везомые в обозных телегах; а когда враг приблизился – свои, знакомые…
Также не раз в статье прошлого номера шла речь об арбалетных пульках и дроби. Стреляющие этим арбалеты у оружиеведов традиционно называются «баллестрами» (или «баллестрино», если совсем уж малы). Их тоже много видов. Сам удивляюсь почему, но все они использовались ТОЛЬКО для охоты: от птиц до косули! Не было попыток ни стрелять ядрышками в бою (конечно, такой снаряд «тормозится» броней, плотью и даже воздухом куда больше, чем стрела, – но хоть в городских распрях, где расстояния малы, а доспехов нет, могли ведь они применяться!), ни забрасывать из них во вражеские укрепления уже известные типы зажигательных снарядов. Зажигательные стрелы – не то: они, конечно, применялись (тоже отдельная тема!), но не для баллестров же…
Фантастика такими ограничениями не связана – но, вводя в средневековые реалии «арбалетный гранатомет», будьте осторожны: из чего-то ведь исходила наша реальность, пренебрегавшая этим вариантом аж до… первой мировой войны! Тогдашние арбалеты-гранатометы, учтите, были слишком громоздки для стрельбы с рук, а гранату они посылали на десятки метров. Может, в этом все дело: то, что подходит для окопной войны («мертвая зона» между ручным броском и минометным выстрелом!), не очень хорошо при штурме замка. А все-таки интересно бы попробовать!
Ведь Китай пошел своим путем: ядрышки тамошних баллестров (свинцовые или керамические) использовались в «гражданских разборках». На войну их и там не пустили.
Стреляли такими снарядиками и из луков (со специально обустроенными тетивами), тоже на охоте по мелкой дичи. Но вот камнестрельный лук и в боях, кажется, применялся! Правда, не в «фэнтезийную» эпоху: наш Кавказ, эпоха Шамиля-первого (не Басаева) и Хаджи-Мурата; правда, вроде бы только для «тревожащего» огня по окнам-бойницам, позволяющего экономить ружейные пули; но все-таки! Мелкий камушек такой лук, говорят, посылал на 200 м, вблизи же бил камнями размером с гусиное яйцо…
А рогатка – со снабженной упором в предплечье рукоятью, с четырьмя резиновыми тяжами, со специальной скобой на «кармашке» для снаряда (металлический шарик), допускающей кулачный хват, – бьет на… 250 м! В США даже общенациональные чемпионаты проводятся; на них, безопасности ради, вместо цельнолитых шариков используются полые баллончики с водой (а если пренебречь безопасностью, то можно их и зажигательной смесью наполнить!). Так что не зря Лазарчук в «Ином небе» дал рогатку в руки главному герою, который не юный хулиган, а матерый диверсант!
Стоп. Это уже идет обсуждение ситуаций, когда и лук не лук, и стрела совсем уж не стрела. А чем еще все-таки может быть стрела, хотя бы формально оставаясь сама собой?
Может – копьем: тонким и сравнительно легким, но почти трехметровой длины. Причем это стрела лучная! Применялась и применяется она (в бассейне Амазонки) для стрельбы по… рыбе. «Рыбные» стрелы бывают и короткими, облегченными, но – для стрельбы по водной живности, держащейся совсем неглубоко. А эта трехметровая пика при стрельбе почти «в упор» (считая за таковой поверхность реки) мгновенно пронизывает водную толщу на глубину, близкую к длине своего древка, и прицельно накалывает добычу. Как там насчет перестрелки с себе подобными – трудно сказать, но для борьбы с монстрами этот вариант, наверно, приемлем. Не обязательно даже в воде: такой «гарпун» оптимально сохраняет точность и силу на малой, но коварной за счет сопротивления среды дистанции.
Может – «авиационной пулей» (точнее – чем-то вроде неразрывной бомбочки): острый, тяжелый, компактный стержень, не выстреливаемый, а сбрасываемый с большой высоты. В таком случае это скорее «кассетное» оружие, для него должны существовать некие обоймы, позволяющие осуществлять сброс десятков таких стрел одновременно. Во время детства боевой авиации эти устройства довольно широко использовались для работы по наземным целям. Кажется, именно так удобнее всего «стрелять» по ним не только с аэроплана, но и с дракона, грифона и пр.
Может – артиллерийским снарядом. В эпоху самых-самых первых европейских пушек (ну, не только пушек: там было много причудливо-переходных конструкций, иные из которых вплотную приближались к ручному оружию) ядро еще не доказало своих преимуществ перед стрелой. Между прочим, в «артиллерийских» версиях осадных арбалетов оно таких преимуществ действительно не имело, но это уж совсем отдельный вопрос. Огнестрельное оружие все-таки вскоре от использования стрел отошло, но попробовать их успело. То – как небольшие «летающие тараны» для стрельбы по станковым щитам и замковым воротам (а замковые стены и ядрам долгое время были недоступны: ситуация изменилась лишь на подступах к XVI веку!), то – даже при ведении огня по живой силе, но огонь этот был весьма ближний и велся как минимум из-за полевых укреплений. В фантастике я ничего подобного не встречал, да и в реальности такое встречалось редко: «стреловидный элемент» ряда современных винтовок – не совсем то и совсем не тогда…
Может – ракетой. Собственно, даже классическая ракета сохраняет стреловидность, а в первые ракетные века довольно часто «сопла» просто крепили к древку мощной стрелы над оперением. Ближе к наконечнику же крепилась дополнительная емкость, чаще уже не с «ракетной», а просто с зажигательной смесью. Иногда это даже была не какая-то особая смесь, а просмоленная пакля, как на лучно-арбалетных «огненных стрелах». Аналогична и дальность полета – сотни метров, не тысячи, – и наконечники: жуткие зазубрины предназначены совсем не для того, чтобы стрелу (или ракету) было тяжело вытащить из раны, а хоть бы и из деревянной стены. Эти зубцы позволяли «зажигалкам» удерживаться на крышах, причем не крепостных башен, а зданий внутренней застройки. Пущенные издали, по крутой дуге, они неприцельно падали на осажденный город – и, если повезет (не осажденным!), зацеплялись этими зубцами достаточно надолго, чтобы пламя успевало перекинуться со стрелы на домовые кровли.
Б-р-р, недостаточно рыцарственно для типовой фэнтези!
Использовались ли стрелы-ракеты в полевом бою? На Востоке случалось, хотя в общем-то для них требуется цель, по которой промахнуться не легче, чем по осажденному городу. Но – бывало. Огромные массы пехоты в тесном построении, место дислокации вражеской конницы (именно место дислокации отряда, а не отдельные всадники!)… И все равно противника удавалось скорее рассеять, чем перебить. Короче говоря, это оружие применимо в основном против армии, которая не столько хорошо умеет сражаться в плотном строю, сколько категорически не умеет сохранять боеспособность без такого строя.
Любопытно, что, судя по ряду китайско-корейских трактатов, активный интерес к таким «ракетострелам» (иногда – залповым, в духе «катюши»!) возобновляется, после долгой паузы, в XVI—XVII вв. Это очень напоминает поиск «асимметричного ответа» на вызов начинающей проникать в регион полноценной европейской артиллерии. В реальной истории «асимметричность» отнюдь не помогла сравнять шансы, но фантастика могла бы и обыграть эту модель. Могла бы – но, насколько мне известно, этого не делает. Место и время, что ли, неподходящие – нефэнтезийные края, постфэнтезийные века? Но отчего бы SF не взять на себя эту ношу? Да и в фэнтези ведь такие «катюши» прямо-таки просятся – как асимметричный ответ на естественную монополию драконьего огнеметания!
И снова: стоп. Это вновь начинается уровень, за которым стрела перестает быть стрелой.
Ну, а раз мы заговорили о постфэнтезийных пластах – то вспомним и дофэнтезийные. Ведь ни те, ни другие для фантастики на самом деле не закрыты!
Каменный век. Арбалетов, ракет и прочего, понятно, не существует – только луки. Наконечники стрел – кремень и обсидиан (где есть). Как эти стрелы проявят себя против доспехов, если контакт с одоспешенным миром все же состоится? Случилось же это в Америке все того же XVI в.! «Выносим за скобки»: неметаллические доспехи и щиты там были, что-то вроде армий – тоже, так что конкистадоры, как и монголы, побеждали не только оружием как таковым.
Для деревянного щита, войлочной или кожаной брони обсидиановый наконечник, чтоб не искать других слов, страшен: за счет естественного микропильчатого края он «вгрызается» в цель лучше стального. Кольчугу (нет, не латы и даже не пластинчатый набор) он тоже пробьет без труда, но… лишь при попадании по нормали: при любых других углах попросту разобьется. В общем-то это действительно и для европейских стрел – но не так критично. В индейской же Америке складывалась парадоксальная картина: облаченный в кольчугу испанец шутя выдерживает полсотни попаданий – а пятьдесят первая стрела, угодив под нужным углом, не то что слегка повреждает кольчатый доспех, но пронзает его как бумагу – с понятным результатом. А ведь у конкистадоров зачастую и не было ничего, кроме кольчуг: имей они средства на латы – вообще остались бы дома!
Но об этом тоже было сказано. И даже не здесь, а в январском номере «РФ».
© «Реальность фантастики», N5(9), май 2004
Не дура, но и не совсем пуля
(«нестандартное» метательное оружие в фантастике и реальности)
«…Наемники варвары, никудышные в рукопашном бою, но страшные вот так, на расстоянии, своими длиннющими духовыми трубками, стреляющими отравленной колючкой.»
«Дю Бартас покосился на тряпку, под которой лежала вынутая мною колючка, потер лоб, задумался.
– При зрелом размышлении, а также учитывая, что этот, гм-м, сарбакан, без сомнения, является оружием… Однако же, друг мой, насколько сие оружие благородно?
Я с трудом смог удержаться от улыбки.
– Касики, сиречь вожди племен, кои пользуются этими „дудочками“, еще полвека назад были возведены Его Католическим Величеством во дворянство. Так что в Новом Свете – это оружие рыцарей.»
А. и Б. Стругацкие, «Трудно быть богом»А. Валентинов, «Небеса ликуют»
Между прочим, достойный шевалье мог бы и не так глубоко задумываться. То есть «Графиню Монсоро» он по вполне уважительным причинам не читал (на дворе – середина XVII в.!), но очень модные в ней сарбаканы – не выдумка Дюма. И со времен описываемых в «Графине…» событий из моды они отнюдь не вышли. Ни в Европе вообще, ни во Франции.
«Духовое ружье» (сарбакан) было завезено в Европу еще в начале эпохи Великих географических открытий и сразу же стало любимой «игрушкой» самых разных слоев общества. Оно использовалось и для забавы, и для отработки навыков прицеливания, иногда даже – как средство тайной связи (пульки сарбакана порой скатывались из секретных записок, которые таким образом можно было беззвучно «переправить» в окно или прямо в руки адресату). Как развлекательно-игровой снаряд эта «плевательная трубка» бытует до сих пор, прежде всего – у подростков. У фантастов, как видим, тоже. Но все-таки мало кто из подростков, фантастов и любителей фантастики представляет ее возможности как боевого или охотничьего оружия.
Первое и главное. Почему-то все, ну прямо-таки все обожают стрелять из сарбакана колючками, сорванными со ствола ближайшей пальмы или ветки ближайшего куста. Напрасно! Надо делать очень ровную и чрезвычайно тщательно обработанную стрелку длиной сантиметров 20—30, толщиной – поменьше вязальной спицы, надо обматывать ее черенок близ середины специальным уплотнителем, чтобы как следует прилегала к стволу, надо кропотливо заострять наконечник, порой даже делать на нем надрезы перед острием, чтобы он обламывался в ране (ну и, соответственно, чтобы яд, скапливающийся прежде всего в глубине этих надрезов, без помехи мог делать свое дело)… Попроще, чем изготовление лучных стрел, но тоже целая история.
Разве что в мирах фантастики растут какие-то особо шипастые деревья или водятся звери с поразительно подходящими иглами (в таком случае они – и флора, и фауна – наверно, эти иглы во врага выстреливают: у просто «колющей» иглы, наподобие дикобразьей, форма и баланс не годятся для стрельного полета). Почему бы, собственно, и нет: тогда эти шипы вдобавок могут быть и изначально ядовитыми! Вот только не путайте эти миры с нашими реальными джунглями, ладно?
Хотя – вообще-то «снаряд» сарбакана может напоминать собой не спицу, а, извините за выражение, тампакс. Но это уже оружие исключительно «межчеловеческих» отношений, причем – только совсем ближнего боя, городского, даже скорее коридорного. Плотный короткий жгут волокнистого (не обязательно ватного) «тела», пропитанного ядом, – и торчащее из него тройное игольчатое жало в виде мини-остроги. Вот этот наконечник, разумеется, кованый. А стрела-спица обычно обходится без металла на острие.
…Это все еще «первое и главное». Переходим ко второму. В нашей реальности сарбакан отмечен, прежде всего, в индонезийско-малайском и пр. регионе – и в регионе южноамериканском. Сарбакан Старого Света чуть-чуть мощнее и удобней в обращении, потому что снабжен (ну, не всегда – но часто) раструбом-нагубником. Именно он-то и попал в Европу на еще только-только постсредневековом этапе. Современные читатели «Графини Монсоро», наверно, никак не могут понять: через какой раструб один из ее героев ухитряется издавать замогильные звуки, смущая королевскую душу. А это – именно воронка нагубника. В стреляющих бузиной или рябиной «харкалках» нынешних тинейджеров ничего подобного не имеется, но ведь они – деградировавший тип «оружия», для смертоубийства не предназначенный (и слава богу!).
«Боевой» выстрел из такого сарбакана осуществляется сильным и резким выдохом: не реберным, а диафрагмальным. По-индейски, без нагубника, стреляют иначе: следует плотно обжать его губами и закупорить отверстие языком, а затем мощным, но плавным выдохом (тоже за счет диафрагмы) до отказа надувают щеки – и за миг до этого самого «отказа» убирают язык.
(Вы, дорогой читатель, в отрочестве обходились без таких ухищрений? Но – спорим на что угодно! – вы из своей тогдашней «харкалки» ни одного конкистадора не застрелили, да и ягуаров, скорее всего, на вашем счету немного.)
…Пробивать броню из сарбакана, кажется, еще ни один фантаст не пробовал. А те же конкистадоры (доспехов у них, как помнят постоянные читатели, катастрофически не хватало) обычно норовили прикрывать себя и своих коней специальными «халатами», выкроенными из… одеял. Полной гарантии это прикрытие не давало, но все-таки позволяло сохранять немало «хитпойнтов». Правда, все же поменьше, чем в Diablo, где индейско-пигмейского вида дикарята (куда смотрят адепты политкорректности?!) бьют по вам залпами почти в упор, но ухитряются лишь минимально испортить самочувствие…
Но все-таки, если без шуток: какова боевая дистанция такой стрельбы?
Наиболее полные данные появились после того, как во время II Мировой войны американские и австралийские инструкторы проверяли возможность привлечения даякских племен Индонезии к партизанской борьбе против оккупировавших острова японцев. Даяки действовали, естественно, своим традиционным оружием, из которого в джунглевой войне лучше всего показали себя сарбаканы.
На расстоянии 20—25 м духовая стрелка уверенно поражала цель размером с апельсин, вонзаясь в нее достаточно глубоко. На дистанции порядка 35 м (а дальше в джунглях не стреляют) она пробивала армейскую униформу – но в том, собственно, не было нужды, так как меткость сохранялась достаточная, чтобы на выбор попадать в части тела, не прикрытые плотной одеждой.
Максимальная дальность выстрела не проверялась – и даяки, и инструкторы подходили к делу практически. Однако на расстоянии 10—15 см острейшая легкая стрелка гарантированно пробивала человеку грудную клетку, что в условиях джунглей могло обеспечить верную смерть и без применения яда, и даже без попадания в сердце. За последним дело бы не стало: на такой дистанции опытный стрелок попадал в… канцелярскую кнопку!
Вывод: на двойной-тройной длине трубки (чуть далее мы увидим, что это за дистанция!) уж одеяло-то стрела пробьет. Вот только сделать на такой дистанции боевой выстрел не всегда удастся. Разве что из засады…
А габариты охотничье-боевого сарбакана довольно солидные: 2-2,5 м в длину. Иногда он был снабжен даже прицелом и своеобразной мушкой (!), иногда – легким подсошником (!!). В совсем особых случаях «подсошник» мог быть и живым: тогда сарбаканом управляли вдвоем с «оружиеносцем», клавшим ствол себе на плечо или согнутую спину (!!!).
Обычно все-таки стрелок обходился без таких крайностей. Но за дудочку мощный сарбакан не выдашь! Тут даже от бесшумности выстрела (если честно – то далеко не полной) не так чтоб очень много проку в смысле маскировки. Имеется в виду, конечно, ситуация, когда кроме пораженной первым попаданием «мишени» в наличии есть еще и ее товарищи, вооруженные и готовые к бою. Если даже никто из этих кандидатов в новые мишени и не услышит на 20-35-ти метрах мощный «толчковый» выдох – а он звучит как приглушенный кашель, так что в шуме листвы, волн, копыт действительно может раствориться, – то все равно они способны задаться вопросом: отчего это во-он тот совсем не подозрительный прохожий вдруг совершенно непринужденным и естественным движением невинно поднес к губам абсолютно ничем не привлекающую внимания оглоблю в полтора своих роста?!
Не волнуйтесь, читатели: бывают сарбаканы и поменьше. И с тросточку, и со флейту. И даже с авторучку. Уверенно стрелять из них на десятки метров, пусть и немногие, я бы все-таки не рекомендовал, пробивать одежду толще рубахи – тоже. Но это – при наших легких! А кто может запретить фантастам (именно им!) ввести в действие существо с более высокими, чем у человека, «наплевательскими» способностями? Кто мешает сделать сарбакан вообще частью его организма? «Стрелы» в таком случае тоже могут быть его природным боезапасом – возобновляемым и самовосстанавливающимся, как иглы дикобразов, стреловидные перья стимфалийских птиц, чернильные «бомбы» кальмаров или… драконье пламя.
Умолчим в таком случае, через какое из естественных отверстий такого монстра эти боеприпасы будут выстреливаться. Вот хесотсан, порождение гаррисоновского «Эдема»: как бы полуживой – и притом действующий за счет горячих сжатых газов! – сарбакан; правда, именно у него шип вылетает как раз из… гм… Молчу, молчу – я ведь обещал!
А если серьезно – то у монстров-из-иного-мира могут быть и непредусмотренные нашей эволюцией естественные отверстия.
Если же яд все-таки не является продуктом чьей-либо жизнедеятельности – значит, он или магический, или неорганический. Это уже не для индейцев с даяками: тут подавай алхимию!
Кстати, стойкость таких ядов (за магические не поручусь, а…) куда выше, чем у кураре. Может, при попадании стрелы в руку или пятку они не свалят вот так сразу, за доли секунды (разве что именно в той пятке укрылась душа!) – но дело свое сделают, причем тоже очень быстро. Зато и «подзарядки» не требуют, т. е. высыхать на стрельных наконечниках могут без утраты боевых свойств. Соли свинца, сурьмы, меди, да и мышьяка, конечно; цианиды и роданиды (не обязательно калия – хоть той же меди)… Не всегда они водорастворимы, но даже в нашем мире довольно легко найти растворитель, чтобы приготовить жидкость-для-смазывания-стрел. А в фантастике – и того легче. Вон, полный арсенал: драконья слюна, орочья кровь, грифонье молоко…
