Текст книги "Ее звали Слава (СИ)"
Автор книги: Григорий Жадько
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Старый дом на Адмиралтейской лениво ласкали ветви голых тополей. Дом тяжело вздыхал, погромыхивал ржавым железом на крыше, слуховые окна на чердаке отзывались легким звоном плохо закрепленных стекол. На самом верху под стрехой, что-то урчало и свистело.
-Кто там? – Хотелось спросить. А эхо ответило бы:
-Там-там?– Где там… непонятно.
У самой крыши под карнизом светилось одинокое окно без жалюзи и занавесок. В одиннадцать часов утра свет был не нужен, но оно светилось всеми лампами, что смогли поместиться в простенькой люстре. Похоже, его забыли выключить, и ушли из дома. Но нет. На полу с ноутбуком сидел молодой человек, скрестив ноги. Он так сидел, потому что больше в этой комнате ничего не было, даже обоев. Абсолютно голая комната. Только эхо гуляло от стены к стене, не зная куда притулиться. Наверно хозяин ждал строителей,… но кто знал, когда они придут и придут ли вообще. Может этого человека с ноутбуком и так все устраивало. Он был всецело занят тем, что писал. Пальцы его, то торопливо, то медленно ударяли по клавишам. Часто удары перемежались с его вздохами, и он до боли прикусывал губы. Наконец он заметил, что наступило утро. Молодой человек, разминая ноги, встал, оставив ноутбук на полу, выключил свет и подошел к окну.
Двор совсем завалило снегом. Такого снегопада он еще не помнил. Дворники совсем выбились из сил и просто опустили руки. Машины во дворах ездили по колеям как на лыжах , чуть стоило им выбиться из колеи, как машину разворачивало и кидало из стороны в сторону. Он открыл форточку. Свежий воздух приятно остудил лицо.
Не холодно. Скоро Новый год ….– Подумал он, и легкая полуулыбка тронула его губы. – Обязательно привезут большую елку и установят у пустого бассейна заваленного снегом. – У него из окон был виден совсем молодой парк, прямые широкие дорожки заканчивающиеся лестницей и еле как по вечерам работающие фонари. Парк тоже не чистили, не успевали. – Если будет как прошлый год, соберут дощатую горку, зальют ее водой, а рядом поставят большие кубы плотного снега, из которого вырежут сказочные фигуры. А может этого ничего и не будет. Так и останутся стоять одиноко огромные 4-х метровые сосны на растяжках, что привезли поздней осенью. В чашу фонтана повадятся ходить собачники со своими питомцами … все будет в запустении… и в том, что обычно оставляют собаки после себя.
Снег наверно никогда не кончится. – Опять подумал хозяин квартиры,– Хорошо бы сходить купить шампанское… если купил шампанское,… то Новый год уже скоро…
-Ну, уж нет!– сказал он решительно, но негромко сам себе и посмотрел на ноутбук. – Пока не закончу, никуда не пойду.
Он сел и опять легкий перестук нервно забился, пульсирующим стуком в комнате, отдаваясь эхом в стенах.
Вдруг в этот стук вмешался посторонний звук. Старая рама устало вдохнула и форточка открылась сильнее. Легкое дуновение холодным облаком метнулось к противоположной стене и там замерло.
– Что пло-охо, получается?– вдруг промолвил женский ласковый голос у него за спиной, растягивая слова.
Он, немного оторопев от неожиданности, замер и только хотел обернуться, как тот же голос сказал:
-Не стоит обора-ачиваться.
-Почему?– спросил он.
-Просто не ну-ужно этого делать….
Молодой человек нехотя подчинился.
-Вы кто?– спросил он после небольшой паузы.
-Я Му-у-за,– протяжно с небольшим эхом зазвучало у него за спиной.
-Муза?
-Ты ра-азве не слышал что поэтов, если они очень стараю-ются посещает Му-уза.
-Ну конечно слышал,
-Чему ты тогда удивляя-яешься?
– Но ведь это иносказание…. словесный оборот…
-Ничуть нет . Мы-ы существу-уем. – Эхо забилось, где то на потолке и подтвердило «существу-уем»
-Это как-то не вяжется с тем, что я знал прежде…
-А слово – му-узыка, слово му-узей ты знаешь откуда произошли?
-Теперь догадываюсь.
-Нас много сестер Каллиопея, Эвтерпа, Мельпомена, Талия, но тебе ни к чему запоминать такие чу-уждые твоему уху названия которые дали нам древние греки. Мы се-естры и тебе достаточно одного слова Му-уза, оно объединяет нас.
-Мне нравится Талия.
-Хоро-ошо называй меня Талией.
-Талия чудесно звучит…или хрупкая девушка или подтаявший снег, как будто пришла весна среди зимы.
-Мне нравятся твои сравнени-ия.
-А мне нравится ваш голос.
-О-о! Ты вижу, ре-ешительный молодой человек… ты решил очаровать дочь бога-а.
-Ну что Вы! Просто у вас такой чарующий голос.
– Я вижу твои мысли и ты мог бы не объяснять свои чувства. Я просто так спросила. В этом нет ничего плохого, но не забывай что мой отец Зевс, ведает всем ми-иром. Он гла-авный из богов.
-Вы предлагаете не испытывать терпения вашего папеньки… и остановиться на Музе?
– Я так долго-о пребываю на этом свете и мне так давно не делали комплиментов что, пожалуй, я соглашусь, что Та-алия звучит лучше. И все-таки мы отвлеклись, я ведь здесь не просто так, а по пово-оду.
-По какому
– Ты так никогда не работал как в последнее-ее время-я-я…
-Откуда вам это известно.
-Мне известно все-е-е…. Даже то, что ты решил просла-а-виться во что бы, то ни стало. Это та-а-ак?
-Так… но…
-Не продолжай, – сказал опять мягкий вкрадчивый голос за спиной.– Я знаю все-е, что ты сейчас скажешь и даже то, что ты по-одумаешь, но не скажешь.
– И что мы будем молчать?
-Пока…. Это по-ока… Но скоро сюда прилетит еще одна особа. Она никак не может вырва-аться.
-Кто она?
-Сейчас все узна-аешь… не торопись. Вот и она.
Легкий ветер опять качнул форточку.
-Здравствуй Слава, мы тебя уже заждались.– Певуче проговорила Муза.
-Здравствуй Женя, здравствуй Муза…, – не хотели меня выпускать уговаривали остаться, чего только не сулили в взамен, но долг, прежде всего. Ты еще ничего не говорила?
-Нет. Без тебя не начинала-а.
-Хорошо. Пора уж.
Женя уже перестал чему либо удивляться и думал, что бессонная ночь не прошла даром. А вкрадчивый голос меж тем из-за спины, продолжал говорить неторопливо и растягивая слова:
-Как же нам посту-упить Женя.?
-А о чем идет речь?
-Речь здесь идет только о тебе и твоем тала-анте…
-Вы считаете, что я талантлив?
-Мы ничего не счита-аем, мы наверняка знаем это-о…
-Мне нравятся ваши слова.
– А вот это?
На голову ему Слава аккуратно примерила венок из пахучих лавровых листьев, и он пришелся ему как раз пору.
-Да! И это мне нравится. Такой запах!
-Это еще что, ты потом можешь почувствовать вкус Сла-авы.
-Вкус славы…. Это выражение тоже мне знакомо,…но понаслышке…вы такие добрые и чудесные и мне все нравится….
-Но тебе может не совсем понравиться, что мы скажем в дальне-ейшем …
-Да говорите, раз уж пришли не томите…
-Не то-оропись… всему свое время…. А лу-учше послушай нас… Разве ты ничего не знаешь о том, что в мире существуют законы-ы, которые даже нам посланницам Бога невозможно нарушить.?
-Ну… … наверно, что-то такое есть…я об этом не задумывался никогда..
-Е-есть! Конечно есть… есть не сомневайся… Разве ты не ви-идел как горит костер. Один тлеет часами коптит и толку от него ни на грош… а другой пылает жа-арко весело радуя всех вокруг.
-Приходилось наблюдать.
-А ты видел как горит огонь в кузнице-е…когда раздуваются мехи и гонят воздух к очагу… хотя какие теперь кузницы… Вот ра-аньше помнишь Слава мы приходили к тому кудрявому черноволосому, который уж больно-о тебе понравился.
-Помню, как не помнить, у него еще надолго запутался мой венок в волосах, и мы никак не могли его освободить.
– А в ито-оге?
-В результате он оказался самым знаменитым.
-Не рассчитала-а ты тогда…
-Что делать… бывает и с нами такое…
– А того-о его ровесника которого потом послали на Кавказ.
-И того помню и тех двоих которые умерли в двадцатых строго Александра и Сережу милого деревенского мальчика с доброй улыбкой.
-Вы про Блока и Есенина говорите? – Спросил Женя.
-Про-о них.
– Я был на Родине у Есенина в рязанской области.
-А мы-ы знаем…и про село Константиново, и что ты долго бродил там по березовым околкам, думал, что же в них особенного и как же они могли ро-одить такие слова поэта.
-Было. Правда.
– Знаем и про то да-аже, на каком ты номере трамвая ехал на Ваганьковское кладбище к Володе Высоцкому.
-Я уже не помню номер, а вы помните?
-И как ты хотел взять фотографию Володи с могилы, а мы тебе сказали этого не делать.
-Д-да, теперь я вам окончательно поверил….Вот вы сейчас говорите и я вспоминаю. Вы знаете даже больше чем я сам. А что вы, правда, встречались и были у Пушкина, Лермонтова, Блока, Есенина и даже Высоцкого
– Не сомневайся, мы были у ка-аждого из тех, кого ты перечислил.
-Ну-ну интересно, а что было дальше?
-А дальше у них был выбор согласиться с нами и сгореть – год за пять… год за десять… или жить как жили-и, мирно и споко-ойно.
-Их выбор мне ясен,– сказал Женя и загрустил.
-Теперь выбор пал на тебя-я… ты готов умереть молодым, ты готов вспыхнуть ярко и сильно-о, затмить всех и вся-я…
-Вы решение ждете сейчас или мне можно подумать?
-Мы можем подождать,… но не долго-о… день…сутки тебя устроит…
– А как было с ними?
Муза и Слава тихонько рассмеялись.
– Все по ра-азному… больше всех сопротивлялся этот последний парень из московских подворотен с грубым голосом, нам пришлось ходить к нему целую неделю-ю.
-Но он все таки сдался?
-Он умер моло-одым,…как и все…
– Это было недавно, я помню этот день, была жара.
-Жара? При чем здесь жара?....Он больше всех цеплялся за жизнь, спорил с самим Богом! Он не ставил его ни во что,…один раз он выбрался даже оттуда, откуда обычно не возвраща-аются.
– И это я знаю.
-Да! Он очень хотел жи-ить, …но он знал, сколько ему отмеряно-о.
-Это печально…
– Печально-о. Каждому Слава примеряла венок славы... и забирала душу-у…
– И зачем ей душа?
– Ей душа не нужна, душа поэта нужна людям, чтобы зажечь искры в людях, надо так сильно гореть самому-у…. ты один, а зажигаешь сотни-и…тысячи-и сердец. Твоим теплом будут греться так много, что они в итоге погасят, остудят твое сердце раньше, чем ты этого хотел. Все будут жалеть, что ты рано уше-ел, и будут в горести стоять у твоего остывшего очага, но искры твои в их сердцах уже никто не силах будет погасить. Они будут жить и в них сами-их, и в их детях, и внуках, и еще много поколений вслед за ними будут ощущать это тепло-о.
-Я понимаю…
-Будем проща-аться, когда нам прилететь…?
-Если я открою форточку, значит, я жду вас,… ну если открою…
-Ты откроешь, мы знаем…
-Я еще ничего не решил.
Наконец, слегка, пару раз скрипнула старая рама, и комната опустела. Женя очень медленно зашел в GoogIe, нашел портреты всех поэтов и расположил их в один ряд в маленьких окошках. Подумал, сдвинул их немножко в сторону и открыл еще одно пустое окошко. Он уж собрался поставить туда свой портрет, но в последнюю секунду передумал и в нем появился только огромный согнутый в три погибели вопросительный знак. Он смотрел заворожено в это холодное окно, на этот вопросительный знак. И не знал да и не мог знать, что усталость наконец возьмет свое и он скоро уснет тут же на полу, мертвецким сном. А в комнате будет прохладно и свежо, так как о форточке он даже и не подумал.
